По вашим стопам, Великие

– Коротышка, видимо, позабыла, что из Крапивы-то мы уехали безвременно, поскольку та решилась обокрасть дом уважаемого купца, – в укор отметил Рэй. – Стоит ли напоминать, что в результате еще и была успешно взята с поличным?

Мелисса скорчила рожу, передразнивая зануду-стрелка.

– Настя наш лучший боец, – завершил Рэй, не обращая внимания на кривляние бессмертной, – мы не пойдем дальше, пока она не вернет форму.

– Да всё со мной в порядке! Отлежусь денек, делов-то. Устроили представление.

– Настя, – уже без шуток обратился Рэй. – Доберемся в Белый Корень – пусть Амадей тебя осмотрит.

Та утомленно посмотрела в ответ, но моргнула в знак согласия.

– Сольвейг, – с ухмылкой позвал Амадей, – а ты зачем ее раздевала посередь дороги?

– Просто показалось, – бесстрастно ответила лисица. – Садись-ка верхом, мечница.

***

Белый Корень был сравнительно молодым поселением, возникшим меньше двух веков назад, то есть много после эпохи первых героев. Он вытянулся змейкой по просторному солнечному холму, округа́ которого сплошь колосились богатыми, уже пожелтевшими злаками.

Городские стены, рубленные из дуба, с обратной стороны были достроены широким боевым ходом, лестничными пролетами и высокими стрелковыми башнями. Хотя городище и стояло вдали ото всех границ Княжества, его оборонительные сооружения смотрелись внушительно даже издали.

Подле открытого барбакана стража остановила группу и мельком осмотрела сумки. Не заметив запрещенных или облагаемых налогом товаров, путешественников пустили за стены.

– Уважаемые, – беззастенчиво полюбопытствовал Амадей у стражников, – а что у вас принято возить в качестве контрабанды?

Бородатые дружинники сурово переглянулись, но Мелисса быстро подхватила умника под локоть.

Избы в Белом Корне отличались интересной архитектурой, какую путники не встречали в деревнях Северо-Восточного. Дома рубились узко и высоко, стремясь к расширению площади за счет вторых и третьих этажей, а крытые тёсом крыши причудливыми грибами тянулись широко за пределы сруба. Влево и вправо от главной улицы уходили узкие пролеты: по ним могла проехать телега, но вот сверху они оказывались закрыты крышами соседствующих изб – компромисс между плотной застройкой и дорожной сетью.

Коньки дутых крыш украшались фигурами зверей и родовых духов. Одну из изб венчал резной пышнохвостый лис из белой ели. Рэй хотел было показать интересность Сольвейг, но осекся, приметив, как та ступает, опустив взгляд.

– Вот это порядок! – с уважением высказал Амадей, изучая табличку подле дороги. Табличка угрожала штрафом аж в пять алтынов всякому, кто оставит на дороге навоз за своими животными.

– Еще лучше, чем Крапива! – восхитилась Мелисса.

– А вот мне Крапива больше по душе. Здесь, конечно, должен быть богатый рынок, но и народу живет немало…

Кто-то бойко окликнул странников со спины, и они посторонились, давая дорогу большому обозу, запряженному мускулистыми, черными волами.

– Да, слишком уж тут шумно, – закончил Амадей.

– Но тут столько возможностей. Я вот просто обожаю большие города!

– Обожательница, – одернул Рэй бессмертную, которая металась по улице от одного богатого дома к другому. – Надеюсь, не нужно объяснять, что мы здесь только на постой? Это означает! – он поднял палец, – никакой татьбы, взломов и карманничества.

– Зану-у-да, – скривилась та. – Эх, я бы только по торговым лавкам пробежалась, дай бог глаз этим простакам, чтоб меня заметить.

Стрелок насупился, обратив суровый взгляд на преступницу.

– Да шучу! Ха-ха, о-бе-ща-ю, – вскинула она ладонь, – никакого лиходействия.

– Вон там, – привлек Амадей, – вывеска.

***

Корчма «На рогахъ» приютила отряд и лошадей. Правда, в отличие от Крапивы, где Зосим от щедрот сдал героям целое крыло, здесь пришлось довольствоваться единственной светелкой.

– Кусачие тут цены, – шикнула Мелисса. – Да это и есть настоящий грабеж, понял Рэй?! – «На рогахъ», – повторила она высокомерно. – Ишь, какое название глупое.

– Всегда было интересно, – произнесла Настя, заплетая чуть потускневшую в дороге платину волос в косу, как то и подобало достойной сударыне. – Для чего они ставят эту руну в конце некоторых слов? Она ведь никак не читается.

Рэй азартно переглянулся с Амадеем, прося разрешения блеснуть познаниями в грамматике. Жестом получив благословение наставника, принялся объяснять:

– Это отголоски старого наречия. Местная письменность – глаголица, но в древности отдельные руны часто читались как целые слоги. Со временем, однако, заимствованная на юго-западе алфавитная письменность адаптировалась под исконный язык этой земли, за каждой руной остался закреплен единственный звук, а не слог, но вот правило о закрытости слога, для которого требуется минимум две руны, осталось. Так, по старой грамматике короткие слоги из одной согласной положено закрывать этой нечитаемой…

– О-о, хватит, уши вянут! – взмолилась Мелисса. – Вижу, Амадей и тебя втянул в свою секту книжной моли! Он ведь тебе уже рассказывал про монеты?

Герои посмеялись, а Рэй изготовил плотный холст на рейке из дуба. Литания Алексены. Артефакт так и веял историей.

– Думаешь, стоит обратиться именно к посаднику? – спросил Рэй Амадея.

– Было бы здорово продать артефакт частному коллекционеру, но мы в Белом Корне чужаки. Не ровен час, нас проведут на воде, а бессословным бродягам никто и не поверит. Да и как мы тут будем покупателя искать? Не повесишь ведь объявление: продам реликвию Великих Героев неустановленного предназначения, коей четыре века назад был остановлен конец света. Городская управа, конечно, не занимается выкупом древностей, но уверен, что какого-нибудь сановника заинтересует историческая находка.

– Тогда перекусим в корчме и пойдем?

Амадей наставительно качнул указательным пальцем:

– Рэ-эй. Ты будто в первый раз путешествуешь. Мы в Белом Корне всего на день. В пекло корчму! У лавочников на местном рынке можно сыскать куда более интересную еду, ощутив колорит оборотистого Срединного края.

– А вот тут твоя правда! – поддержала Настя.

– Ты-то куда? Может, в корчме отдохнешь?

– Не хочу я тут сидеть! Месяц людей не видела с вашей тягой к путешествиям. Мне уже лучше.

Амадей, потирая подбородок, подошел к мечнице:

– Боюсь, чтобы в этом убедиться, мне придется тебя всесторонне осмотреть… – деловито высказался он, да получил в ответ такой звонкий щелбан, что сомнения в здравии мечницы тут и отпали.

– Соль, ты пойдешь с нами в город? – спросил Рэй.

– Не пойду.

Рэй выдохнул, ожидавши такого ответа.

– Как скажешь. Оставлю несколько алтынов в комоде, если захочешь прогуляться одна.

– Обойдусь.

***

Отряд шел по улицам, любуясь красотами. В ремесленном ряду сновали люди с большими сумами и тюками. Кто-то нес на плече штабеля стройматериалов, громко оповещая окружающих и требуя беречь головы, кто-то легко нес пышные ворохи хмеля в огромной заплечной корзине, мальчишки-пострелята с важностью ямских скороходов носились, доставляя письма и сообщения. На торговой улице встречались и ученые судари с пенсне в деревянной оправе. Поденщики, грузчики, ремесленники и торговцы – все слои населения можно было встретить на мощеных дорожках Белого Корня.

Затаённое волнение прошло по людной рыночной площади. Люди вдруг расступились, почтенно склоняясь до пояса. Красивый господин, не иначе как боярского рода, в расшитом золотыми нитями кафтане лазоревого цвета, шагал вдоль торговых рядов, взыскательно осматривая товары. Под руку его сопровождала молодая супруга – писаная красавица с золотыми косами; следом, под присмотром воспитателя, шагали две девочки лет пяти, а рядом – пятеро стражников с короткими копьями и щитами. Герои тоже учтиво отступили с дороги, склонившись в поклоне.

Прилавки обжорных рядов ломились от снеди; жнивень месяц как раз способствовал широте ассортимента. Калачи со сладкими орехами, смоква, медовые пряники с заморской корицей, блины с ягодами и творогом. После корешков, лесных грибов и редких зверьков, которых удавалось подстрелить Рэю в глуши, какое же счастье было поесть настоящей еды! И только Рэй скромничал, почти ни к чему не прикоснувшись.

– Возьмешь Сольвейг пастилу? Она ведь так любит яблоки, – предложил Амадей.

Рэй хотел согласиться, но, обдумав причину, по которой Сольвейг эти дни была мрачнее тучи, покачал головой. «Пока ее жизнь по моей же вине заложена старой ведьме, подобные жесты скорее сойдут за издевательство».

– Судари! – бойко зазвал выпрыгнувший из-за прилавка бакалейщик. – Морковный чай! На здоровье попивай!

– Что, прямо на моркови заваривается? – полюбопытствовал Амадей, осматривая прилавок, заставленный мешками разноцветной россыпи.

– А то ж! Из Юго-Западного везу. Там морковь растет сладкая. Ее натирают, выквашивают в дубовых бочках, а потом сушат под горячим солнцем. Хочешь горячим пей, хочешь холодным. Кто солит, кто мед добавляет – это по вкусу.

– Хм, ферментированные продукты очень полезны, – рассудил Амадей, – а ну, подай нам.

За копейку бакалейщик разлил по стаканам теплый оранжевый напиток.

Приятный, сладковатый вкус. Но Амадея уж перекосило: знатоку медицины полезный продукт не пришелся. Только он сделал шаг, вежливо отступая от морковного прилавка, как оказался возле другого веселого торгаша.

– Ой вы, судари-сударыни! Вот те нате, жареный папоротник в томате! Прямой дорогой из Восточного. С кунжутными семечками, специально для вас, раскрасавцев, привез. Глаза не томя, подходи, пробуй задарма!

Амадей принялся ретироваться и от этого сомнительного предложения, да было поздно.

– Ау, м-мо́лодцы, де́вицы! – зычно загорланил тучный торговец прямо над ухом. Он прихлопнул Амадея по плечу, ловко привадив ко своей лавке. – По одёжам вижу, путешественники. А ну-ть! М-маринованную м-миксину, значит, в дорожку набираем! – и распахнул кадку, из которой прорвался сногсшибательный аромат тухлой рыбы.

Амадей надул щеки, давя подступающую рвоту.

– Рэй, мы не туда зашли. Уходим скорее! – тревожно позвал он и тут же воочию увидел предательство: Рэй уже уплетал тёмно-зеленые полоски жареного папоротника. Поняв, что выживает сильнейший, Амадей бросился бежать в одиночку, но на свою беду нарвался на цыганку-лилипутку за прилавком с дымящей печью.

– Ой, бледный какой! Ну-ка, соколик, пирожок с хвощом принимай, чтобы сила мужская аки хвощ стояла!

***

Напробовавшись колорита, герои покинули рынок, оказавшись в маленьком кедровом парке. На счастье, тут нельзя было ставить лавку: бродили только редкие ветошники с переносными ассортиментами. Настя купила измученному Амадею лакричных леденцов, а Мелисса выбрала ярко-красного петуха на палочке.

За парком проглядывалась церковь – вся сияющая белой штукатуркой и золотыми маковками. После обеда небо великодушно разгулялось, потому и герои гуляли по красивому городу до тех пор, пока в ярком свете не заблестела медь.

По пути в центр они остановились у стражного дома: одна стена была обита листовками с описанием разыскиваемых преступников. Редкие имели иллюстрированное изображение личности негодяя. Указывалось имя или воровское прозвище, совершенные преступления, а также награда тому, у кого достанет удали схватить подлеца живым или мертвым.

– Ха, Стряпун! – указал Амадей. – Не больно-то похож, а? – сказал он и замер.

Он схватил стрелка за плечо, снова и снова упирая трясущийся палец в немыслимую цифру под картинкой: сто княжеских мер за живого!

– Но не написано за что разыскивается. А ведь это пуд серебра! За мертвеца – тридцать мер. Вот это мы прогадали. Поняла, Мелисса? Не дом надо было обносить, а голову рубить! Обалдеть, мешок серебра мимо нас проплыл.

– Ага, пошли уже, – без интереса ответила девушка.

Кривоватый нос и уши торчком, изображенные на картинке, не соответствовали действительности, и только конский хвост на затылке да короткие усы помогали опознать пристрастного и неуловимого дельца, за поимку которого обещались совершенно баснословные деньги.

Рэй из любопытства читал плакаты один за другим: разбой, татьба, порча имущества, колдовство, фальшивомонетничество и кража церковного имущества. И тут страх ужалил в самое сердце.

Он отошел от сыскной доски, схватил Мелиссу под локоть и накинул капюшон ей на голову. И по ее молчанию понял, что она тоже видела это! Под последним видом преступления и размазанной картинкой сомнительного сходства красовались крупные буквы: «МЕЛИССА ОТ ВОЛОЖБЫ 400 алтынов».

– Это что такое?! – в гневе прошептал Рэй, завернув за угол.

Мелисса от Воложбы сжала губы и потупила взгляд.

– Ты же говорила, что тебя церковь преследует за геройство, за твой талант!

– Ну… это, как видишь, одно и то же.

– Да каким же образом одно и то же?! Ты в своем уме? Кража церковного имущества! Что ты такое украла, раз за тебя серебра на три избы дают?

Девушка молчала. Она пыталась подобрать слова, но те ни в какую не хотели строиться в предложение. А рассказать, ох, как было о чём. И кажется, пришло самое время.

– Да боже мой! Горе-герои, – выдохнул Рэй. – Быстро в корчму и не высовываться! Мы с Амадеем до управы и сразу обратно. Настя, ты как?

– Нормально.

– Рэй, а… – Мелиса подняла просящий взгляд и пальчиками потянула его за рукав. – А давай кое-что обсудим?

– Обсудим, не сомневайся! Но не сейчас. Хоть понимаешь, как ты рискуешь, в открытую слоняясь по городу? – Насть, проводи беглянку до корчмы. Мы скоро.

Рэй, прихватив Амадея, быстрым шагом направился в городскую управу, пока чиновников можно было застать на работе. Настя и Мелисса ушли на постоялый двор.

***

Внутри управы путешественников, что предварительно оделись поприличнее, удивительно быстро приняли и, обезоружив, допустили сразу к голове. Они прошли по сеням и коридорам, сияющим янтарем, и вскоре оказались на длинной лавке в просторном, богато украшенном кабинете местного тиуна.

Заметив головы диких зверей на стенах, обширные шкафы книг и свитков, мраморные статуэтки и другие предметы искусства, герои волнительно переглянулись. Не сговариваясь, они единогласно решили, что лучший покупатель, чем княжеский посадник Белого Корня Гостомысл Соломенный Пояс, им вряд ли встретится.

– …Смеем надеяться, что нами был приобретен подлинный предмет Великих Героев. Мы уже провели исследование и полагаем, что принадлежал этот свиток магистру Александру. Свиток определенным образом связан с событиями, что случились на закате эпохи Великих Героев, – убедительно растолковал Амадей, сознательно опустив детали, а также подлинное название вещицы. Герои не рассчитывали получить полную цену за предмет, а потому заранее снизили ценность находки, чтобы не привлекать лишнего внимания.

Тиун оглядел пергамент. Сперва он покривился, но потом, будто заметив какую-то деталь, приосанился, вынул из стола целый набор увеличительных стекол – один такой наборчик оптики стоил, пожалуй, от тридцати серебряных рублей – и склонился над свитком. Седобородый в роскошном кафтане невероятно долго изучал письмена и большую диаграмму в конце свитка, после чего промычал медленно и с сомнением:

– Прошу простить, что задерживаю. Где, сказываете, сие сыскали?

– Приобрели у коробейника, что сам купил его от странников, которые посещали печально известное Девичье Поле в Северо-Восточном.

Бородатый муж, не отрываясь от письмен, неясно покачал головой, вынул лупу с еще большим увеличением и опять сгорбился над свитком.

Почти час высокий чиновник молча высматривал Литанию, даже когда остальные служащие покинули здание управы. Герои ожидали смиренно.

– Этот пергамент… очень старый, – наконец выдал он заключение – признаться, не очень-то хитрое для столь длительного исследования.

Он отклонился и прижал тонкими, шишковатыми пальцами утомленные глаза и заговорил медленно и вдумчиво:

– Да-а… и бумага, и чернила очень стары. Ве́ка три… а то и больше.

И последующие его выкладки удивили и даже обеспокоили героев.

– Несмотря на возраст… хранился этот холст в сухом, закрытом месте, с постоянной погодой. Шифрованный текст имеет характерные последовательности, из чего можно заключить… что это, конечно, не случайный набор знаков, а действительная тайнопись. По структуре текста я бы сказал, что более всего походит на скрупулезную… инструкцию. К очень сложному обряду, м-м, или даже заклинанию. А чертеж, представленный в конце, без сомнения является чародейским глифом, м-м, для организации колдовских потоков в весьма сложную конструкцию.

Старец метнул водянистый взгляд на открытые двери и, убедившись, что в коридоре никого, воззрился на приключенцев:

– Не готов с ходу назвать цену. В денежном листе управы нет денег на покупку таких вещей, но в приобретении я заинтересован лично. Если, конечно, не возражаете продать находку частному лицу. Если доверитесь, я сегодня же отдам свиток на оценку своему другу, что сведущ в делах древности, м-м, и даже чаровства. Заяви́тесь завтра вечером. Может оказаться, что объявлю, сколько серебра, м-м, или даже золота готов выплатить за находку. Если цена устроит, спишем договор на продажу.

Герои согласились и поблагодарили за уделенное время, поспешив уйти с этой изнурительной встречи, однако старец задержал их еще.

В подтверждение своей благонадежности он составил короткий документ, свидетельствующий о передаче «старого свитка в короткое владение» лично княжеского тиуна Белого Корня. Все трое проставили подписи: Гостомысл Соломенный Пояс, Рэй Остролист, Амадей Желтый Вьюрок.

Когда герои покинули управу, по улицам уже гуляли крепкие сумерки. Слонялось много пьяных – народ отмечал местный праздник.

Едва стрелок, потягиваясь и сетуя на длительность минувшей встречи, спустился с последней ступени управы, как легкий блеск в небесах привлек его взгляд. На огромной скорости оранжево-синий небосвод пересекла падающая звезда!

– Амадей, видел?

Тот запоздало поднял сонную голову и вопросительно глянул на товарища:

– Звезда? Загадал желание?

– Не-а. Но первый раз видел такой длинный шлейф.

Амадей безразлично пожал плечами.

– Ну, и? – спросил Рэй чуть позже, смерив взглядом товарища. – «Желтый Вьюрок», значит?

– Так я почти сразу стал подписываться этим именем. Не знал?

– Тебе сейчас в пору будет «Одноокий», – усмехнулся Рэй.

– Ах, издеваешься над калекой! – театрально уязвился Амадей. – Представляешь хоть, каково это – с одним глазом остаться? «Бессердечный», вот ты кто. О, кстати, давно ли сам стал Остролистом?

– С тех пор, как пришлось давать ложные показания, когда Мелиссу едва не загребли за татьбу в Крапиве. Слушай, Амадей, что нам делать, а? – бредя́ к корчме, спросил Рэй. – Тихомир оказался предателем у нас под носом. Мелиссу разыскивают за кражу у самой церкви! Сольвейг вообще черт знает что скрывает. Скажи, что хоть у тебя нет секретов, а?

– Если у меня есть секрет, а я сейчас скажу, что его нет, тебе это ничем не поможет, – прагматично ответил он.

– Утешил.

– Ты и сам кроешь какую-то тайну, связанную с Сольвейг.

– Во истину, – пожал плечами Рэй. – Просто не хочу напрягать вас этим.

– Не придавай большого значения поступку Мелиссы. Мне кажется, она не плохой человек. Но, – был вынужден задуматься он, – вознаграждение за поимку нашей бессмертной красавицы составляет четыре сотни алтынов, однако! Видел, сколько обещали за фальшивомонетчика? Это тяжкое преступление, но награда – лишь сотня. Что, кстати, тоже немало. Эх, Рэй, не иначе, наша подруга стащила у церкви подлинную вещь Великих Героев.

– Да уж понятно, что не чашу с подношениями, – раскинул руками стрелок. – Но что могла она украсть?

Рэй никаких способностей, кроме бессмертия, за ней не замечал. А может, это оно и есть? Но тогда каков ее геройский талант?

– Ух, проклятье, – исходил он. – Мы должны раскрыть секрет угрозы, что нависла над этим миром, а на деле в своих глупых секретах разобраться не можем.

– Мелисса – легкая девушка. Даже если совершила большую кражу, едва ли у нее был злобный мотив по уничтожению героев, как у того же Горицвета из первой эпохи.

– Хочется верить. Как думаешь, не обманет нас этот Соломенный Пояс? Такой артефакт ему под честное слово отдали.

– Для высоких чинов важна репутация, поэтому разве что обман будет несознательным, если он и его «друг» не смогут определить ценность документа. На черном рынке такой бы стоил не меньше сорока рублей, но маловероятно, что голова сходу выплатит такую огромную сумму незнакомцам. Думаю, если предложит двадцать-тридцать, нужно соглашаться. Если хочешь, могу применить на нём талант, заставив выплатить нам побольше.

– Не хочу столь открыто применять твои способности – беду накличем.

– Касательно моих способностей, – остановился Амадей возле крыльца «На рогахъ» и со значением спросил: – Работает? – имея в виду наговор, наложенный на Рэя.

Тот кивнул:

– И совсем не слабеет. Спасибо, Амадей.

– Скажи, если потребуется снять или изменить. Ты в светелку? Возьму квасу у корчмаря да заплачу еще за день постоя – Насте нужно отдохнуть… О, а чего это она не наверху?

Девушка с мокрыми волосами вскинула руку, приближаясь к героям.

– Ты почему не в корчме?

– Я проводила Мелиссу до светелки, Сольвейг осталась с ней. Вы задержались, потому я решила пока погреться в бане со своей простудой. И хватит надо мной трястись! Мне уже лучше. Хоть завтра можем выдвигаться. Как прошло в управе?

Амадей и Настя ушли через шумный зал до корчмаря, а Рэй – наверх, желая поскорее пообщаться с бессмертной беглянкой.

***

Стрелок поднялся по лестнице, прошел коридором до двери светлицы – сюда звуки празднества почти не доносились. Он толкнул незапертую дверь.

За севшим солнцем северная комната была уже совсем темна, и лишь возле окна очерчивались два силуэта. Рэй позвал, как вдруг один из них издал тяжелый вздох, упав на пол! Второй – тонкий и ловкий – резко обернулся на вошедшего, прыгнул к окну, вытолкнул рамы и одним прыжком вылетел наружу!

Рэй выхватил с пояса меч, метнувшись за беглецом! Однако, перевалившись через окно, увидел лишь тёмную улочку. Бросился к упавшей фигуре – и на руках у него оказалась Мелисса. На груди, поверх белой туники, ширилось горячее багровое пятно.

Он выкрикнул ее имя, прижимая ранение, вопросил, что произошло! Убрал руку, а красное озеро быстро поползло вширь; ладони стали сырыми.

– Она… – произнесла девушка. – Прости, Рэй.

– Да за что?! Черт с ним с розыском, – он придавил озеро, но из-под ладони всё равно истекал красный поток. – Мелисса, почему рана не затягивается? Что… – в смятении глядел он, – что происходит?

– Прости, Рэйчик. Ты ведь уже понял? – вдохнула она. – Нет у меня никакого таланта. Я не…

– Тихо! Я позову Амадея, он врач, он… – Рэй подался, но Мелисса схватила его за руку, качнув головой.

– Не уходи, Рэй. Послушай. Смешно получилось, да?

– Что тут смешного?!

Стрелок изо всех сил прижимал ранение полотенцем, а мир вокруг опять рассыпался на осколки. Не прошло и месяца, как точно так же у него на руках не стало Ярослава.

– Смешно, что я… и правда дочка купца из Воложбы. Точно, как ты и сказал дознавателю в Крапиве. Вышло, что ты не соврал, – тепло улыбнулась она.

– Какого к черту купца?! Ты даже не из этого мира! Ты герой!

Та улыбнулась:

– Дурачок. Я в первый же день сказала, что Мелисса – ненастоящее имя. Забыл? Я сбежала из дома, и потом… потом больше двух лет путешествовала вместе с настоящим героем. По имени Мелисса. Девочкой из вашего волшебного мира!

– Да что за чушь? Амадей! – позвал стрелок в открытую дверь. – Я же сам видел, как ты воскресла после ранения в шею. У тебя талант бессмертия!

Мелисса усмехнулась, покачав головой.

– Прости, что соврала. Настоящую Мелиссу убили разбойники еще в ту зиму, но в последний момент она вручила мне бессмертие. Тогда-то оно в первый раз спасло мою жизнь.

– Вручила?

– Прямо в руки. Ведь Мертвая Вода – вовсе не талант.

Рэй простонал, будто от физической боли:

– Это предмет Великих Героев, украденный вами у церкви…

Вот и разрешилась не такая уж глубокая тайна преследования девушки святым воинством.

– Да мне всё равно, слышишь? Хоть церковь, хоть сама Правая Башня! Но почему сейчас рана не закрывается?

– Он разбил. Так работает предмет. Если выпьешь из хрустального пузырька Мертвую Воду, то пузырек взамен наполнится твоей собственной кровью. Но если его потом разбить, бессмертие развеется. Это и произошло на Девичьем Поле. В том поместье. Я встретила там человека, похожего на фамиров, что там обитали. Уже потом поняла, что этот отличался от чудищ.