Лилофея – невеста водяного царя

Лилофея выбралась на палубу. Проходя мимо двух сросшихся женских фигур, она зацепилась платьем. Раздался хруст рвущейся ткани. Часть буфа с ее рукава осталась висеть на мачте.

– Стой! Не уходи!

Голос был явно мужским, а не женским, какие она уже слышала. Лилофея обернулась. Кто-то с лицом, обмотанным красным шелковым шарфом стоял на палубе. Это пират? Капер? Вид у него точно, как у флибустьера. Вероятно, друг Моррина. Лилофея хотела подойти к нему и только теперь увидела, что из-под длинной накидки у него вместо ног выползают осминожьи хвосты и тянуться по палубе. Больше похоже на кошмарный сон. Хоть незнакомец не пытался догнать ее и схватить, она несколько раз оборачивалась через плечо, когда спускалась к челну. Благо, хоть он никуда не уплыл и ждал ее на прежнем месте, подобно верному плавучему псу.

– Только ты можешь их всех разбудить! – мужской голос донесся до нее, когда челн уже уплывал.

Лилофея оглянулась. Одна фигура на борту точно была не деревянной. На корабле, где все моргены вырезаны из дерева, один живой и подвижный объект был как будто лишним.

Голоса из воды больше не пели о том, как замечательно было бы утопиться в тихой лагуне. Всех их будто спугнули. Челн быстро причалил к тому месту, в котором изначально стоял. Лилофея легко выбралась из него. Наверное, не стоило вообще в него садиться. На душе от чего-то стало черно. Наверное, это вид то ли спящей, то ли мертвой русалки так на нее повлиял. Лицо под паутинкой водорослей не шло из памяти.

Стоило принцессе немного пройтись по берегу, как глазам предстало неожиданное зрелище.

В сети билась громадная рыба с хвостом ярко-оранжевого цвета. Издалека она напоминала огонь, и казалось, что сеть горит. Лишь подбежав ближе, Лилофея заметила, что под сетью мечется русалка. Другая русалка! Не Нереида! У этой русалки было миловидное личико, без жаброобразных скул, но глаза от страха запали так глубоко, что она казалось слепой. Неужели у русалок есть особенность в случая опасности прятать глаза под веками-жемчужинками, как черепаха прячет голову под панцирем?

– Любопытно, сколько нам дадут за такую красотку на самом крупном рынке сбыта в Пионе?

Грубые голоса донеслись откуда-то со стороны. Лилофее не повезло, она не сразу заметила банду моряков, подозрительно похожих на шайку пиратов или контрабандистов. Название Пион сразу ее напугало. Этот остров в далеком океане хоть и славился своими роскошными висячими садами, но процветал вовсе не за счет торговли пионами. На самом деле там сбывали с рук свои трофеи морские разбойники. А именно там занимались продажей награбленных бочек с вином, драгоценностей и красивых пленниц. Более крупной работорговой точки больше не было нигде.

– Продадим ее в цирк или в личную коллекцию этарийского султана? – подтвердил опасения Лилофеи один из бандитов.

– Ты считаешь, что султану нужна наложница с плавниками? – расхохотался один из его товарищей. – Да, рыбка была бы симпатичная, если б не эти жемчужные наросты на веках. Но в любовницы она точно не сгодиться.

– Но ты же принял ее за девицу, когда она пела, – рассудительно заметил кто-то еще.

– Эта морская тварь пыталась охмурить меня своим пением. Совсем в голове помутилось. Принял ее за купающуюся знатную даму. Сколько дадут за миловидную знатную даму в Пионе?

– Столько же, сколько и за служанку, если она хороша собой. У женщин главное внешность и чтобы не было шрамов на теле. Наложницы в гарем проходят строгий отбор. Один прыщик на коже и их уже не примут. А у этой твари, как назло, хвост вместо ног. Зря потратим время и силы, таская ее на рынок в Пион. Она еще и сдохнет в пути без воды. Или ее морские собратья нарочно нас потопят. Может, выкинем ее обратно в море.

– Ни за что! В цирке или в плавучем театре за нее дадут денег.

– А я вот слышал, что среди министров Оквилании есть те, кто падок держать у себя в аквариумах таких рыбок. Для наслаждения! Хотя какая тут услада, хвост не ноги, его не раздвинешь.

Не может такого быть, чтобы кто-то из приближенных короля покупал для потехи русалок. Но бандиты точно не врали. Во всяком случае, намерения продать русалку у них были вполне серьезные. Значит, у них было какое-то веское основание, чтобы рассчитывать, что при дворе Оквилании найдется покупатель. Любопытно, а король об этом знает? Лилофея шумно выдохнула.

Зря она не сдержала эмоций. Шайка ловцов русалки ее тут же заметила.

– А сколько дадут за вот эту красотку на рынке в Пионе? – восторженно хлопнул в ладоши один из них, судя по всему главарь. – Клянусь, морским богом, это сама принцесса к нам пожаловала. Султан Этара отвалит за нее хоть треть своего состояния.

– А он точно бредит этой девицей? Уж что-то очень она похожа на морскую царевну, – другие с недоверием глянули на ее жемчуга, и, кажется, от вида украшений им сделалось дурно.

– Нужно спросить у Мориссы та ли это принцесса, – закашлялся глава шайки. – Стыдно, швартую тут судно уже с месяц, а принцессы все еще издалека даже не видел.

Лилофея попятилась от него. С ловцами русалки происходило что-то странное. Долго смотрев на жемчуга водяного, они вдруг побледнели, щурились, будто им стало больно вообще смотреть, и кашляли водой. Лишь у главы шайки хватило сил потянуться к тесаку за поясом.

– Оставьте ее, – это была Морисса. Она выскочила откуда-то и практически кинулась на шею главе шайки. – Это моя подруга. Ты мне обещал, что ее не тронешь. Ты ведь держишь свои обещания, данные девушке, правда, Шрам?

Шрам? Скорее всего, это была кличка парня, потому что правую щеку у него рассекал глубокий ветвистый шрам, будто тигр полоснул его пятерней когтей. Отметина гнила, приобретая зеленоватый тон водорослей. Если б рана не выглядела давней, можно было подумать, что это русалка полоснула его своими острыми коготками.

Если банда – дружки Мориссы, то они, наверняка, пираты.

– Отпустите ее! – потребовала Лилофея от всей компании, кивнув на мечущуюся в сети русалку.

– Ни за что! – Шраму было так плохо, что он согнулся пополам, но сдаваться все равно не хотел.

Морисса метнула на нее умоляющий взгляд. Не связывайся с ними, пыталась намекнуть она. Но Лилофея уже связалась и, судя по всему, выигрывала. Всем пиратам стало так плохо, что они едва держались на ногах, а кто-то уже и упал в песок. Некоторых тошнило водой и водорослями. Вряд ли они ели водоросли на завтрак. Они и сами были удивлены.

– Это все жемчужины в ее волосах. Они поют, и у меня от них звенит в голове, – пожаловался кто-то. – Сорвите с нее жемчуг и бросьте в воду. Это все трюки морген.

Но ни у кого не было сил к ней приблизиться. Лишь одной Мориссе дурно не стало. Она оставила Шрама, приблизилась к Лилофеи и протянула руку к жемчужным подвескам от венца у ее щеки.

– Действительно все дело в жемчужинках? Они и впрямь оживают?

Но едва она коснулась подвески, как в руку ей словно ударили молнией. Морисса пронзительно вскрикнула, чем привлекла внимание стражников на сторожевых башнях.

– Пора бежать! – скомандовал Шторм, но ни у кого не было сил.

Лилофея лихорадочно размышляла, как выхватить у него тесак и рассечь сеть, пленившую русалку. Однако этого не потребовалось. Достаточно было лишь пожелать. Под ее пристальным взглядом сеть вдруг начала рваться сама. Лилофею не оставляло чувство, что это она рвет сеть, хотя ее руки при этом сети не касались. Проворная русалка мгновенно юркнула в образовавшуюся прореху и ускользнула в море. Только и был виден еще миг в волнах ее оранжевый хвост.

– Даже спасибо не сказала, а нас из-за нее сейчас схватят, – Морисса ахнула, при виде того, что сюда мчится отряд конной стражи. Однако когда ругавшийся и удиравший Шторм уронил подзорную трубу, она ее поспешно подняла.

– Не пропадать же добру, – пояснила Морисса. – Пусть Изменник с ней поиграет.

Насколько, поняла Лилофея, обезьянка не была единственным изменником в биографии Мориссы. Шторм позабыл о подружке, едва возникла опасность быть пойманным. Он и его шайка сумели добраться до шлюпки, а стража уже неслась за ними, чуть не сбив с ног Мориссу, которая успела принять обиженный вид и плаксиво вскрикнуть:

– Они пытались меня похитить!

Уже во дворце, сама приведенная туда под наблюдением внимательных стражников Морисса упорно гнула свою линию.

– Они пытались меня похитить! А еще они хотели контрабандировать в Пион диковинную крупную рыбу, которую выловили у берега, – всхлипывала Морисса, стараясь убедить вездесущего второго министра в том, что всего лишь собирала ракушки для принцессы, а не устраивала заговор с целью продать Лилофею пиратам. На первый раз он ей поверил, но посоветовал королю подыскать для дочери другую наперсницу. Более сдержанную и благонравную, как он выразился. То есть настоящую дуэнью! Это то же самое, что стражей приставить. У Лилофеи кошки скребли на душе.

Но Морисса была еще более безутешна.

– Куда мне деваться, если от двора меня прогонят, – вполголоса сетовала она. – Только сбежать с пиратами.

– А ты этого разве не хочешь?

Она пожала плечами, всполошив Изменника, который по привычке по ним лазал.

– Какие-то они ненадежные ребята. То учтивы, то грубы, то хотят плясать, то нож к горлу, то угощают ромом, а то с меня самой требуют пару монет. В общем, уж подозрительно они переменчивы.

– Ну, так подружись с обычными моряками. То есть с законопослушными. Пираты все-таки преступники, как ни крути.

– Не пойман, не вор, – парировала Морисса, потому что ее дружков пока никто не поймал.

– А как пойман, так сразу повешен, – в тот ей ответила Лилофея, – а до поимки им часто остается недолго.

Шторм с командой едва сумел уплыть. В убегавших стреляли из арбалетов. Кажется, кого-то ранили, потому что вода окрашивалась кровью. Лилофеи с наперсницей не дали наблюдать долго. Их практически под конвоем отвели назад во дворец. Мориссе пришлось объясняться перед докучливым и донельзя внимательным Болдуином, потому что он тут же заподозрил в сумасбродстве ее. Принцесса, по его мнению, не могла проявить такое безрассудство и выйти на берег одна. Ее непременно кто-то спровоцировал.

Морисса плакала уже не наигранно и божилась, что не имела дурных намерений, а сама стала жертвой лиходеев, которые выскочили неизвестно откуда. И вообще все произошло слишком быстро и неожиданно. Она сама не понимает до сих пор, как такое могло произойти.

Пока Морисса оправдывалась, театрально заламывая руки, у Лилофеи было немного времени, чтобы рассмотреть странное украшение на шее у Болдуина. Он так неловко схватил наперсницу принцессы под локоть, что воротник у него распахнулся, и стал заметен серебряный медальон, кажется с портретом, покойной королевы.

Что за чушь? Зачем второму министру носить на шее портрет ее матери. Лилофея даже пошла свериться с камеей, которую отец когда-то отдал ей. Она лежала в бонбоньерке под носом у скучающего в клетке Сенешаля.

Лилофея достала ее и покрутила в пальцах. Да, профиль тот же самый. И какая-то надпись внизу. Королева Морилиана, Мориалла, Моривилина. Как же это читается? Лицо на медальоне почти ее собственное.

Но почему Болдуин это носит? Вряд ли он был влюблен в королеву. Скорее всего, он был подростком, когда она почила. Может, он взял первое попавшееся украшение из казны лишь потому, что оно было серебреным. Ведь вещи из серебра обжигают морген не хуже огня.

– К тебе можно? – в дверь бесцеремонно, лишь едва постучав, ворвалась Лисса, дочь одного из министров, упорно считавшая принцессу своей лучшей подругой, хотя за неделю они едва ли перекидывались десятком слов.

Лилофея вздохнула и отложила камею. Раз Лисса сюда пришла, значит, хочет о чем-то попросить. То у нее камеристка заболела, то ей нужно одолжить парикмахера, то королю на подпись нужно подсунуть какую-то петицию. Удобно иметь подругу-принцессу, чтобы разобраться во всех этих мелочах. Но сегодня просьба была особенная.

– Дай мне поносить одну из твоих тиар!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.