Полная версия
Заколдованные дети
– Не будет!
Вот что с ним делать, а?.. Ну чистый ребёнок, хоть и собака.
Зато Ляля научилась ждать приёма пищи. Перед тем как приступить к еде, она усаживается, ждёт, пока я поставлю миску на пол. Сегодня мы перешли к следующему этапу: после того как миска оказывается на полу, щенок не рвётся к ней, а продолжает сидеть в ожидании команды
«Можно!». Разумеется, на этом этапе я подстраховываю Лялю: придерживаю её за жопку, чтобы жопка не сорвалась раньше времени и не улетела в сторону миски. Но именно сегодня эта жопка сидела практически самостоятельно.
Следующий этап нашего правильного кормления будет усложнён тем, что собака будет смотреть не на миску, а на дающего эту миску хозяина. И только после этого будет дана команда «Можно!». Пока же для маленькой Ляльки это высший пилотаж.
Она уже привыкла к тому, что сначала ест Куба. Если в первые дни она ещё рвалась к Кубиной тарелке, то сейчас просто сидит и ждёт, когда я поставлю перед ней её личную мисочку.
– Ляля, можно.
Маленький крокодильчик уткнулся в свою миску. И вдруг!
Куба дочавкивал остатки своего корма, когда Лялька по какому-то наитию свыше бросила собственные размоченные плюшки и решила посмотреть, «а шо там в миске у соседа».
Реакция Кубы оказалась мгновенной: раздался дикий визг Ляльки и к моим ногам подкатился орущий комок:
– Кусил! Кусил! Куба кусил Лялю! Вава Ляля!!! Мама, вава!!!
Наверное, мне не надо было брать потерпевшую на руки и жалеть. Точно не надо было. Опытный кинолог так бы не сделал. Но я взяла младшую и начала её жалеть. Куба, помахивая хвостом, стоял под Лялькой и виновато смотрел на меня снизу вверх. Хорошо ещё, что я догадалась не ругать его, хотя очень хотелось.
– Ты зачем Лялю обидел?
– Я не знаю… я не специально.
– Смотри, у неё кровь.
– Я не нарочно, – потупился старший брат.
– Не делай так больше. Она ещё маленькая, всех правил поведения не знает.
– Она в мою миску лезла…
– У тебя там пусто было, ты уже всё съел. Она только понюхать хотела.
– Всё равно, это моя миска, она не должна её нюхать.
Я сделала фото страдалицы, выслала заводчице с вопросом: «Не опасно ли это?». Поскольку и Куба и Ляля уже получили прививки от бешенства и прочих чумок, то беды я не ждала. Но мало ли… На всякий случай обработала ранку хлоргексидином.
«Ничего, всё нормально, – ответила заводчица в мессенджере.– Мелких нужно учить, они любят испытывать границы терпения».
– Вот видишь, – погладила я притихшую малявку по шёлковой головушке.– Куба тебя научил хорошим манерам. Нельзя лазить по чужим мискам, это нарушает собачий этикет.
– Я боше нибуду…– пропыхтела Лялька мне в ухо и занялась выкусыванием камушка из серёжки.
Урок пошёл на пользу: при вечернем кормлении Ляля уже не пыталась проверить, «а шо там у соседа».
Зато бесилки продолжились с новой силой. И тут уж, извините, всё по-честному, без всяких этикетов: кто сильнее – тот и победил. Ну, или кто хитрее. У Ляльки есть перспектива выйти в лидеры по второму критерию.
Глава 17
Операция«Ликвидация». Маняха требует Ctrl+Z
Появление щенка, несомненно, внесло сумятицу в жизнь всех членов нашей семьи. Даже кошка, у которой я лично выторговала разрешение принести в дом вторую собаку, вдруг решила Ляльку «отменить».
В тот вечер мы впервые вернулись спать в родную спальню. Ляля уже немного подросла и перестала будить Эдика по ночам, что дало мне право вернуться на привычное место ночлега. Вместе со мной на большую кровать вернулись и Куба, и Маняха, и сама Лялька.
Матрасик Ляли идеально поместился между кроватью и лежаком Кубы.
Хотя, если честно, собакам эти лежаки даром не нужны: даже зимой Куба предпочитает спать на голом полу, Лялька тоже не злоупотребляет мягким матрасом. Одна Маня предпочитает улечься на кровати – помягче и повыше, и чтобы никто из двуногих её не касался. Казалось бы, все устроились идеально: Ляля спит на полу возле Кубы, кошка же оккупировала лучшее место на кровати… Мир и благодать.
Внезапно среди ночи слышу фирменное Манино «ш-ш-ш-ш!». На часах – начало третьего. Ну, думаю, опять кошка свой хвост начала терроризировать. Она иногда рычит на него и носится по всей квартире, стараясь оторваться от собственной конечности.
Но шипение раздалось не из недр квартиры, а у меня возле правого уха. Там, где лежит Ляля. Открываю глаза. «Воспитательница» и «крёстная мать», выгнув спину и подняв переднюю лапу, стоит над щенком и грозно шипит. Лялька лежит на пузе головой к кошке, лупает глазёнками и не понимает, в чём она провинилась.
– Маня, ты что, с ума сошла? – подрываюсь я. Ответом меня не удостоили – на меня вообще внимания не обратили. Пришлось взять кошку за шкирку и вынести в туалет.
– Что это было? Чем тебе Лялька помешала? – поставила я кошку на умывальник.
– Её там раньше не лежало. Она меня напугала, – бурчит Маня.
– Чем?!
– Там раньше было пусто, а теперь она лежит.
– Ну и что?!
– А должно быть пусто! Там был пол! А теперь она там лежит!
– Маня, ты совсем ку-ку, что ли? Тебя тоже раньше в этом доме не было. Мне теперь что сделать? Тебя выбросить, чтоб было как прежде?
Кошка психанула, соскочила с умывальника и, распластавшись по полу, затекла под душевую кабину. Оттуда раздалось как из бочки:
– Меня всегда тут было! А мелкая – только что. Я хочу, чтобы было – как всегда. Сделай, как ты на доске умеешь: раз – и всё по-прежнему. Сделай!
Это она про клавиатуру компьютерную, на которой имеются волшебные кнопки Ctrl+Z: нажал – и всё стало по-прежнему…
– Ни за что. А ты, пока не научишься ладить с семьёй, будешь жить в туалете.
Ужасно хотелось спать. Закрыв кошку в туалете, я на ощупь прокралась в спальню. Ляля уже проснулась и приставала к Кубе.
– Всем спать! – шикнула я.– Лялёк, давай-ка баиньки. Ложись на матрасик.
– Киса «ш-ш-ш»? – огляделась маленькая.
– Киса не будет больше шипеть, она спит в туалете.
– Бай?
– Бай.
И мы уснули. Мне снилось, что Лялька играет с Маней. В пылу игры щенок навалился на кошку, я поднимаю Ляльку, а у неё вместо глаз… чёрные дырки.
Спать я больше не могла – и сейчас дурно от того сновидения. Вскочила – и к компьютеру: записать всё, чтобы не сбылось. Но сначала проверила, как чувствует себя запертый агрессор.
Маня, ничтоже сумняшеся, встретила меня радушной хозяйкой ванных апартаментов.
– Выспалась? Заходи, чувствуй себя как дома.
– Зараза ты, Маня.
– Чойта я зараза?
– Всех разбудила, Ляльку испугала…
– Это хорошо. Боится – значит, уважает. А вообще, если уж тебе так хочется поныть, можешь бросить в меня тапкой.
Ныть мне не хотелось, ибо с Маней любое нытьё бесполезно.
Глава 18
Анатомия зайца и педагогический гений Мани
– Откуда у тебя лишние зубы? Кого ты лишила челюстей?
Так Маня встретила меня на пороге, когда я, измученная трёхчасовым визитом к стоматологу, вернулась наконец-то домой.
– И вовсе не лишние. Они у меня были, просто на них коронки поставили. Нравится?
Я растянула акулью улыбку во весь рот. Маня, сидящая на полке для шапок, скривилась.
– Ну… прикрой-ка пасть… Выглядит неплохо, если ты рот не разеваешь.
Куба и Лялька крутились тут же, не давая мне спокойно снять обувь. Куба решил за меня заступиться:
– Глупая ты, Маня. Зубы специально делаются для того, чтобы ими зевать можно было. Мама теперь будет своим ртом зевать, и все будут видеть, что у неё есть новые зубы, – и он зевнул так, что его голова поделилась надвое.
Лялька, глядевшая во все глаза на брата, тоже зевнула. Она так старалась пошире раскрыть свою маленькую пастишку, что не удержалась на коротких лапках и повалилась на спину. Кошка только презрительно вздохнула и закатила свои красивые глаза.
– Куба, собирайся гулять! – скомандовала я.
– Ура! Гулять!
– Лялялять! – запрыгала Ляля вокруг моих ног.
– Что, моя девочка?
– Лялялять Уба!
Мдя… Не всегда я могу вот так сразу расшифровать то, что говорит Лялька. Маня, как обычно, выступила переводчиком:
– Гулять она хочет, что непонятного? Ля-ля гу-лять с Ку-бой. Идите вместе, украсьте мой дом своим отсутствием.
– Лялька ещё на карантине, – объяснила я кошке, надевая на Кубу ошейник.– Потерпи, недолго осталось, скоро будем втроём уходить на прогулки, ты ещё скучать будешь.
Маня фыркнула и соскочила с полки мне на плечи, оттуда – на тумбочку и на пол. Ляля дёрнулась было за кисой, но та её остановила:
– Стоять, мелочь! Не вздумай брать пример со своего дядьки. Запомни: если кошка идёт, то все должны стоять, а ещё лучше – лежать ниц. Поняла?
– Кисадёть!
– Киса идёт, да. Киса пройдёт, тогда бегай сколько хочешь. А пока стой где стоишь.
Удивительно, но Лялька поняла, что ей сказала Маня. Дитёныш повернулся на 180 градусов, схватил мои тапки и сделал вид, что Мани здесь нет. Благодаря этому хитрому манёвру Маня спокойно закончила дефиле по коридору в туалет, где у неё приватизировано гнездо на корзине для белья.
– Мы идём гулять или нет? Мячик берём? Пулер берём? Палку берём? Мою палку, а не скандинавские! – крутился Куба в прихожей.
Взяли мячик и пошли. Куба со старым мячиком и я с новыми коронками.
А вечером меня ждал сюрприз.
– Дай мне денег, – как всегда, без предисловий, начала общение Маняха.– У меня не хватает.
– Не хватает на что?
– Ну… Просто дай денег.
– Скажи зачем.
– А если скажу, дашь?
– Подумаю.
– Тогда не скажу.
– Тогда не дам.
Слово в слово такой разговор состоялся у нас с Маняхой, когда мы уже лежали в постели. Кошка прокралась ко мне по краю кровати и завела душевную беседу:
– Правильно Кубка говорит: жадная ты.
– Когда это он говорил такое?
– А когда ты ему жрать не давала.
– Глупости говорил, а ты повторяешь.
– Не глупости. Все говорят.
– Кто это – «все»?
Маняха прищурилась, быстро соображая, кого бы ей записать в клуб «Все говорят», и не нашла ничего лучшего, как вспомнить про соседского кота.
– А Барсик из пятой квартиры.
– Ну да, ты ещё Ляльку сюда приплети. «Все говорят»…
Мне стало смешно. А было время, когда расхожая фраза «Все говорят» вызывала у меня нервную дрожь.
Эх, вспомнилось…
Рабочий день окончен. Офис опустел, но начальство почему-то ещё на своих местах. Я тоже задержалась: пять минут назад мне позвонила руководитель отдела и попросила зайти к ней после пяти.
Стучусь в дверь. Слышу: «Заходите!».
В кабинете две подружки – руководительница и её заместитель.
– Вы не справляетесь со своими обязанностями, весь отдел жалуется на вас!
– С чем конкретно я плохо справляюсь?
– Ну-у-у… все сотрудники против вас. Вы плохо работаете.
– Конкретно можно? Где я плохо поработала?
– Это нужно спрашивать коллектив.
– Давайте спросим.
– Уже поздно, все ушли домой.
– Давайте завтра соберёмся и поговорим с коллективом.
– Они просили нас поговорить с вами.
– Но вы поинтересовались, чем именно им не нравится моя работа?
– Они не сказали.
– Если они не сказали, тогда кто говорит, что я плохо работаю?
– Все говорят.
Все говорят… Это значит – никто не говорит. Просто начальству не нравлюсь лично я. Так стоит ли переживать из-за таких формулировок?
– Маня, так зачем тебе деньги? Признавайся.
– Ты не поймёшь.
– Ну, конечно, куда мне…
– Ты будешь смеяться, а я серьёзно.
– Я не буду смеяться.
Маня перелезла через меня, уселась между подушками и начала:
– У Кубки есть Лялька.
– Ну да.
– У тебя есть Кубка.
– Ну, и…?
– И Этот тоже у тебя есть.
– И?
– У тебя есть все мы, а у меня никого нет. Понятно.
– Маня, ты себя слышишь? У тебя точно никого нет?
– Точно, я проверяла.
– Что ты проверяла?
– Если ты про блох, то их тоже нет.
– А кто тебе нужен?
– Деньги нужны.
Фу ты… Опять двадцать пять.
– Да зачем?! – почти теряю терпение я.
– Куплю себе кое-что.
– Подробнее, пожалуйста!
– Что-нибудь…
– Маня, не тяни кота за хвост! – не очень удачно выразилась я.
– Мне надо своего ребёнка!
– Котёнка? – уточняю автоматически.
– Не важно, можно и котёнка. Мне всё равно. Главное, чтобы он был моим ребёнком, как у тебя Лялька!
– Но Лялька щенок, а не ребёнок. Я просто к ней отношусь как к ребёнку.
– И я буду относиться.
Бедная Маня. Она думает, что если у неё появится свой собственный котёнок, то она к нему будет относиться иначе, чем к Ляле и Кубе. И тут мне пришла в голову идея…
– Мы не можем завести ещё одного котёнка или щенка…
– Жалко, да? Для меня жалко?
– Ты тут ни при чём. Просто наша квартира больше не вместит никого.
Дальше пришлось придумывать на ходу:
– Есть такой закон, где написано, что в квартире может быть столько людей и зверей, сколько в квартире дверей. У нас их как раз для тебя, Кубы, Ляли и нас с папой. Больше нам по закону не полагается.
– Давай кого-нибудь выгоним? Например, Кубку! – Маняха тут же нашла решение.
– Давай никого не будем выгонять, а? У меня другое предложение…
– Ну, жги! – недоверчиво посмотрела на меня кошка.
– Купи у меня Лялю.
Маняха от изумления максимально округлила свои и без того круглые глаза. С минуту она сидела не шевелясь, шурша своими извилинами, искоса поглядывая на меня. Нижняя челюсть слегка отвисла, тельце накренилось от меня в сторону, словно я была заражена блохами. Взгляд не предвещал ничего хорошего.
– Купи у меня Лялю, – как можно небрежнее повторила я.– Если ты купишь у меня Ляльку, то она будет твоя. И рисков никаких! Если Лялька тебе надоест, то я у тебя её обратно куплю.
– И дорого просишь? – прищурилась кошка.
– Две деньги.
– У меня только одна…– кошачьи уши удручённо опустились.
– Покажи.
Маня сиганула из подушек к себе в поролоновый домик и, выставив оттуда зад, начала грести под матрасом внутри домика. Спустя короткое время из домика на пол вылетела монетка.
– Вот! У меня есть одна деньга. Больше не дам. Тем более Лялька уже поюзанная, а за б/у больше одной деньги не дают. Я законы знаю!
Монета была достоинством в пять рублей. Видимо, когда Эдик снимал джинсы, из его кармана высыпалась мелочь, и одна монетка попала в кошкин домик. У Эдика всегда полные карманы мелочи, и он сыплет ею по всему дому.
– Что-то маловато, – начала я набивать цену своему гешефту. – Смотри, какая Лялька умненькая, как она твои уроки на лету схватывает! За неё нужно давать две деньги.
– Нет хороших учеников, есть талантливые учителя. Бери деньгу, пока я не передумала, – Маняха с трудом скрывала радость.– Купишь себе чего-нибудь полезное. Когтедрапалку, например.
Щедрая какая…
Но монету я взяла. Ну, как взяла… Подняла с пола и положила в карман Эдиковых брюк. Станет снимать в следующий раз – опять что-то Мане в домик попадёт. Так и будет кошку спонсировать.
Лялька, видевшая в этот момент седьмой сон, и не подозревала, что она только что была продана кошке за сумасшедшие деньги. Лялька дрыгала лапой и тихонько подтявкивала своему сну. Маня села на кровати и сверху вниз посмотрела на спящую Лялю.
– Теперь она моя?
– Твоя. Можешь её воспитывать по своему усмотрению и ухаживать за ней.
– То есть как – ухаживать?
– Ну, какашки за ней подбирать, пелёнки менять, еду давать, учить уму-разуму, играть с ней. Теперь она твой ребёнок.
Опция уборки, однако, не входила в кошкино представление о ребёнке.
– Я убирать за ней не буду, пусть сама за собой какашки подбирает. Я буду учить и играть, а убирает за ней пусть кто-то другой. Например, ты! – сварливо проворчала кошка.
– Но я же тебе её продала…– пришлось сделать вид, что я расстроилась.
– Я разрешаю тебе за ней ухаживать.
– Спасибо, ты очень добрая.
– Я знаю. Но учти!
– Что?
– Если она мне надоест или не понравится, ты у меня её выкупишь обратно.
– Договорились.
– За две деньги!
– Это юзаную-то? Ты же знаешь законы!
– Зато она будет учёная! А за учёных две деньги дают. Не спорь со мной, я лучше знаю.
И Маня пошла спать в свой домик. Она была очень довольна совершённой сделкой. Теперь у неё есть свой собственный щенок. У меня есть Куба, а у неё есть Ляля. Всё честно, всё поровну. С утра пораньше Маняха взялась за практическую реализацию своих авторских прав: прискакала на кровать проверять, цело ли её имущество. Имущество ещё спало без задних лап.
– Она ещё дрыхнет? Буди её давай.
– Ты уверена? – потянулась спросонья я.– Как говорится, не буди лихо…
– У меня появилось вдохновение. Буди скорей, а то вдохновение закончится.
Разбудили. Но лучше бы мы этого не делали.
– Мама, пать! Уба пит и Ляля пит. О! Киса! Маня киса! Лавная!
– Главная, да… Иди на пелёнку и будем заниматься, – приосанилась Маняха.
Я сняла Ляльку с кровати и поставила на пелёнку: дитё с первого дня писает только на пелёночку, так как приучена к порядку в доме. Куба, например, писался там, где стоял. А Лялька… Может, потому что девочка?
Ляля напрудила на пелёнке солидную лужицу и поскакала прямиком на Маню:
– Киса, гийать!
– Не играть, а заниматься. Сядь спокойно! —
строго скомандовала «киса».
Но Лялька не могла сидеть спокойно. Она только что проспала спокойно целых четыре часа, и ей снова надо быть спокойной? Нет уж, Ляля желала кутить!
– Мама, ням! Ням-ням-ням! Мново ням!
«Много ням» – извечная мечта всех голденов. Мне вот интересно: если им дать ведро мяса, они всё его съедят? Наверное, да… Только потом болеть будут, если вообще в живых останутся.
От шума проснулся и поднял голову Куба.
– Кушать? А гулять?
– Сейчас пойдём, только Ляльку покормим.
– И меня!
– Куба, ты после прогулки поешь.
– Опять она первая?
– Куб, ну перестань… Ты уже прошёл этот этап.
Но Куба упёрся как баран:
– Дай мне первому поесть! Пусть она знает, что я главней её. А то она совсем обнаглела.
Ох уж эти мне тонкости… Впрочем, Лялька действительно последнее время обнаглела. Куба, однажды её укусивший, так испугался своего проступка, что теперь позволяет мелкой воровать еду у него из-под носа. Мало того – уступает ей свою миску, и Лялька там хозяйничает. Я едва успеваю доставать у неё изо рта куски мяса и капусты.
Признаю правоту старшего. Надо помочь ему укрепить свой авторитет в глазах малька. Поэтому я кормлю двумя сухариками сначала Кубу, а потом выдаю младшей полноценную порцию еды.
После прогулки и основного собачьего завтрака Маня приступила к своим обязанностям.
– Значит, так. Сегодня поговорим про туалет, – она важно прошлась перед присевшей на попку Лялишной.– Запоминай: воспитанная кошка ходит в туалет в лоток. А ты ходишь на пелёнку. Это не хорошо.
– Хаашо, – повторила мелкая ученица.
– Нет, не хорошо. Пойдём в туалет, я покажу тебе лоток.
Лялька послушно потрюхала за «главной».
– Вот лоток. Смотри, как я делаю! – Маня раскорячилась и положила в лоток… ну, вы поняли.
– О! Кошоладки!
Ляля подпрыгнула от радости и понеслась к лотку с «десертом». Я успела её схватить, на ходу вспоминая, как в своё время маленький Куба любил кошкины «шоколадки». Ничего не меняется под луной…
– Балда! Это не едят! – фыркнула Маняха.– Сейчас Эта всё уберёт, и ты сделаешь в лоток точно так же. Убирай!
Последнее относилось ко мне. Я не гордая, я убрала.
Тем временем Лялька унеслась в большую комнату, и оттуда донеслось:
– Ляля жуть! Жуть!
Маняха напряглась, разгадывая, что значит это «жуть». Из зала выскочил Куба и сообщил:
– Она там бумажки рвёт.
Бумажки? Мои документы? Не может быть, документы на полке, Лялька до них не достанет…
– Ляля, ты где?
– Ляля жуть тута…– донеслось из-под окна.
«Жуть» оказалось глаголом «жевать», а «тута» – «здесь, тут». Дитёныш лежал и отдирал куски старых обоев. Обои было не жалко, но принцип нужно блюсти.
– Ляля, нельзя! Фу! Нельзя драть обои!
– Тапки дай!
– И тапки нельзя.
– Повод дай!
– И провод нельзя.
– Лёнку!
– И пелёнку нельзя. Вот твоя игрушка, грызи её.
Куба, увидев, что его любимый синий заяц отправляется во владение сестры, тут же подскочил и осторожно забрал зайца у Ляльки. Набычившись, отнёс игрушку в уголок дивана и прикрыл имущество лапами.
– Куба, дай зайца, – протянула я руку, – Ляле нужно что-то грызть.
– Не дам, мой заяц.
– Он не даст, – подтвердила кошка, – у него отобрать нужно. Он у меня мышей отобрал, хоть одну вернул? Всех пожрал!.. Нужно отбирать.
Маня подошла к Кубе сбоку и продолжила:
– Ты, здоровый конь, отдай зайца маленькой.
– Не отдам, – Куба явно решил стоять до последнего.
– Этот заяц – моё научное пособие! – встопорщила усы кошка.– Мы на нём сейчас анатомию проходить будем.
– Не дам.
– Дурень, отдай зайца дитю. Вырастет – и не будет знать, где хвост, где уши. Ты хочешь, чтобы мелкая была такой же дурындой, как ты?
– Мам, а чего она обзывается?
– Маня, не дави на него. Куба, а ты действительно – отдай зайца. У Мани методика, заяц ей нужен для занятия. Отдай, а? – попросила я старшую собаку.
Заяц был отдан почти добровольно. Кошка продолжила занятия. Было разобрано, где у зайки «уфки», «фостик», «лазки» и «носик». От урока анатомии «уфки» слегка пострадали, но не сильно, зашить можно.
Наблюдаю за Маней и удивляюсь. Она терпелива и строга, она подходит к своим обязанностям ответственно, но без фанатизма. Видно, что ей самой любопытно, каким будет результат…
Глава 19
Амнистия! Вторая прививка
Лялькин щенячий карантин тем временем потихоньку близится к концу.
– Ты куда всегда уходишь и приходишь? – спросила Ляля Кубу, когда тот, запыхавшийся после очередной прогулки, ввалился в квартиру и на полусогнутых лапах припал к миске с водой.
– Куда надо хожу! – Куба оторвался от воды, роняя капли с морды на плитку, затем добавил в копилку своей логики: – Ты всё равно не знаешь.
И продолжил жадно пить. А Ляля сидела на попе, задумчиво смотрела на старшего и не понимала: хотеть ей «туда» или не хотеть? Чего «там» такого интересного?
Одно ей нравилось точно: после возвращения из «куданада» Кубе мыли лапы в душевой кабинке, и это было весело. Ляля тоже хотела, чтобы ей мыли лапы в душевой кабинке, но её пока только макали в раковину, и всегда по унизительной причине: когда она запачкает лапки в какашках. А Кубу мыли прямо всего: и лапы, и живот, и пипиську, и хвост, и даже спину с ушами.
Ляле тоже хотелось помыться до ушей. Она пробовала испачкать уши в какашках, чтобы её с ушами помыли в душевой кабинке. Но её всё равно мыли под коротким краником прямо в раковине. Как маленькую.
Ляля выходила на улицу лишь три раза. Ну, как выходила… Её выносили на ручках. Первый раз – когда из питомника ехала в свой новый дом. Второй раз – из дома к сестрёнке Бетти в гости ездила. Третий раз – от сестрёнки Бетти домой возвращалась.
И вот пришло время четвёртого выхода – опять на ручках, опять в питомник.
О том, что щенкам предстоит вторая прививка, заводчица предупредила нас заранее. Нам с Наташей нужно было присоединиться к мероприятию, чтобы потом не ездить специально в клинику.
– Куда это вы собрались? – спросила кошка, когда я с Лялей на руках стояла в прихожей, готовая выйти за дверь.
– Ляльке прививку делать. Мы скоро будем.
– Эй, поставь ей там сразу прививку от тявканья. Она на меня тявкает, как собака! Прямо жить не хочется от такого отношения.
Услышав про суицид, в разговор спешно встрял Куба, любитель посмотреть на диване вечерний детективчик вместе с папкой:
– А ты застрелись, – деловито предложил кошке Куба.– Я в телевизоре видел: тот, кому жить не хочется, сразу застреливается. Стрельнет в себя и лежит радостный.
– Прекращай смотреть всякую муть! – сурово сказала Маняха.– Лучше канал «Культура» включи, приобщись к прекрасному.
– Это не муть, это НТВ, там всё правда! А «Культура» твоя – скукота.
Мы с Лялей не стали слушать препирания кошки с собакой, закрыли за собой дверь и поехали на прививку, подхватив по дороге сестричку Бетти с её хозяйкой Наташей, живущими в соседнем доме.
Вторая прививка – это вам не первая. Первая прививка – совершенно непонятное мероприятие, после которого в жизни щенка ничего не меняется: всё тот же длинный карантин, какашки-пелёнки по всему дому, беснующийся от безделья щенок. В нашем случае спасает Куба, который занимает Ляльку играми, отвлекая её тем самым от уничтожения мебели и поедания проводов. А вот тем, у кого нет старшей собаки или хотя бы кота, приходится несладко.
