Грех прощения. Не совершай греха прощения

Анна Богинская

Грех прощения. Не совершай греха прощения

© Богинская А.А., текст, 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

* * *

В этой книге нет оглавления – только содержание. Каждая ее часть – грань в отношениях между мужчиной и женщиной. Мужчины – часть нашей жизни, самая важная и самая глубокая ее часть. Благодаря им мы рожаем детей, развиваемся, пишем книги. Благодаря им превращаемся из гусеницы в бабочку. Или не превращаемся…

Эта книга в очередной раз показывает, насколько мы, женщины, разные. И в то же время дает возможность осознать, насколько мы одинаковы. Эта книга помогает пройти путь от состояния «грех прощения» до состояния «жить жизнь». Эта книга рассказывает, чем искренность отличается от манипуляции, любовь – от зависимости, рабство – от свободы.

Все события и герои вымышлены, любые совпадения случайны.

В романе-тренинге использованы приемы графологии, позволяющие составить психологический портрет человека по ошибкам, допущенным на письме.

Содержание

Понимание

Наблюдение

Убеждение

Разочарование

Сатисфакция

Агония

Трансформация

Осознанность

* * *

Теплый воздух августовского вечера окутывал нежностью, попадая в салон сквозь приоткрытые окна. В автомобиле звучала песня. Анна слышала ее впервые. «Ты взлетаешь высоко и не слышишь никого. И, забыв о всем святом, ты разбиваешься. Но, едва открыв глаза, ты кричишь один в слезах: “Неужели жизнь моя, жизнь продолжается?!”» Анна ответила утвердительно: «Моя продолжается».

Жизнь будто отправляла ей послание, утверждение, в котором нет места для запятой. Несколько слов – и точка. Жизнь продолжается. Несмотря ни на что. Важно лишь то, находишься ты в настоящем или вязнешь в воспоминаниях о прошлом. Анна считала: есть только один истинный момент – здесь и сейчас. Все остальное – удел непонимающих. А понимание подразумевает умение отпустить прошлое и наслаждаться настоящим. Прошлого не изменить. А будущего не существует. Есть только сейчас. И твое настоящее зависит от тебя. Она проникалась мгновением. Жить жизнь.

В этом теплом воздухе, таком же теплом настроении и ощущении себя жизнь продолжалась. Автомобиль подъехал к входу. В салон ворвались детские возгласы, давая понять: время еще не позднее. Огни в окнах квартир освещали площадку перед домом.

– Мои друзья тебя не слишком нагрузили? – его лицо расплылось в извиняющейся улыбке.

– Что ты! Совсем нет. Наоборот: мне было приятно с ними пообщаться.

– Так что, в субботу едем в Одессу? – с оттенком сомнения спросил он.

– Как договорились. – Внимательно посмотрела на него и мягко добавила: – После операции хочу отдохнуть, а с вашей компанией точно будет весело.

– Это да! Один Кирилл чего стоит!

Анна улыбнулась: в его фразе звучала безграничная любовь к друзьям.

Он вышел из машины и открыл пассажирскую дверь.

– Спасибо за веселый день, – поблагодарила она, протягивая руку.

– Богинская, ты же знаешь: я всегда рад тебя видеть! – Женя пристально смотрел в глаза, продолжая держать за руку. В его взгляде застыл вопрос, который он не решался задать.

На прощание Анна чмокнула его в щеку.

– Хорошего вечера! – Она направилась к подъезду.

– Ты уже определилась в своих отношениях? – догнал ее вопрос, на который он все-таки отважился.

Не оборачиваясь, ответила:

– Более чем.

Открывая дверь парадного, она услышала, как отъехал автомобиль. Они с Женей не виделись почти две недели. Анна воспринимала его исчезновение как нормальное завершение отношений, которые, как выяснилось, только казались дружескими. Сегодня Женя неожиданно позвонил и предложил поехать к его друзьям за город. Анна согласилась, так как уже общалась с ними, когда он вернулся из Сингапура. Тогда, после операции, она весело провела день за городом, вместо того чтобы ждать у окна возвращения Матвея из Одессы.

Заехал в три. Всю дорогу рассказывал о том, чем был занят: несколько раз летал в Цюрих. Они провели день в загородном доме его друзей. Анна растворилась в атмосфере шумной компании. Но так и не смогла поверить в то, что Женя согласен быть только другом.

Кирилл, знавший его со школьной скамьи, предложил в выходные поехать в Одессу. Все радостно поддержали. Анна тоже. И в тот момент, когда она уже поверила в дружбу с Евгением, прозвучал этот вопрос. Одесса становилась более интригующей, чем когда она соглашалась туда ехать.

Вошла в квартиру. Буржуй мирно спал в гостиной: кот встречал хозяйку, только когда она приходила не одна. На кухонном столе царил непривычный беспорядок. Она принялась загружать кухонную утварь в посудомойку. Телефон просигналил об СМС-сообщении. Анна не спеша складывала посуду. Она не ждала СМС, а значит, это сообщение можно проверить позже, когда она наведет порядок. Включила агрегат, высвобождающий время. Нажала кнопку на чайнике. Телефон опять подал голос, напомнив о сообщении. «Ты хочешь жить у моря?» Заботливый Женя явно чего-то ждал от уик-энда в городе веселья. «Да. Обожаю вид, шум, вкус и запах моря», – отправила она ответ.

В списке СМС-чатов первым значился Евгений Полищук, вторым – Андрейчук Матвей Анат. С того момента, как она вышла из его кабинета, прошло три дня. На СМС «Надеюсь, с гистологией все в порядке?» ответила лаконично: «Не успела». А на следующий день, получив результаты анализа, написала: «Ты оказался прав».

Книга Бродского, положенная на стол, стала точкой в отношениях мужчины и женщины, а это сообщение она отправила, чтобы поставить точку во взаимоотношениях врача и пациентки. Анна перечитала его ответ: «Хорошая новость для меня». Нажала «Удалить». «Вы хотите удалить переписку?» – уточнил телефон. «Да». Теперь она поставила точку и в своем телефоне, стерев все, что напоминало об этих отношениях. Сообщения Матвея она перечитывать не собиралась: все равно в них нет ничего ценного, а свои – тем более.

Уже три дня внутри жила безмятежная радость. Радость, о которой она забыла в последние сорок дней, проведенных с Матвеем. Анна наслаждалась этой безмятежностью, теплой, словно капли весеннего дождя. Такое чувство часто возникает после освобождения от чего-то тягостного. Никогда раньше она не испытывала ничего подобного. Потому что до этого ей не приходилось сталкиваться с жесткой профессиональной манипуляцией. Избавление принесло радость свободы.

Подошла к ноутбуку. Экран высветил текстовый документ. Уткнулась взглядом в финальные строки: она всегда начинала писать роман с конца. Сначала итог, потом путь к нему. И как показывал опыт, если финал не шел, идея не превращалась в книгу. Финал написан – значит, роман состоится.

* * *

Анна вышла из офиса. Августовский день оказался непривычно ветреным. Хотя светило солнце, сильные порывы ветра заставили надеть плащ. На ней черное деловое платье средней длины и бежевый тренч, развевающийся на ветру. В цвет тренчу туфли и очки с черными градиентными стеклами. А на плече черная сумка, которую она, вопреки своему женственному стилю, носила на длинном ремне. Она любила бежевый. Пожалуй, бежевый и черный – два цвета, которые присутствовали в ее гардеробе всегда, независимо от веяний моды. Часы показывали 16:30. Анна быстрым шагом направилась к месту парковки: сегодня не удалось пристроить машину поближе к офису. На Крещатике, как всегда, многолюдно: толпы туристов, скрипач, фокусники, фотографы с обезьянками, танцоры. Она шла сквозь шум пешеходной зоны по главной улице страны, радуясь как ребенок этому пятничному гаму. Шла торопливо, потому что хотела заехать домой переодеться и позаниматься спортом перед встречей с Галой.

С тех пор как Анне сняли швы, они с подругой никак не могли пересечься, а этот вечер пятницы – последний шанс: завтра Анна уедет в Одессу, а когда вернется, пока не решила. Женя и его компания планировали ехать обратно в понедельник, но она думала остаться, если захочет. В рабочем графике на следующую неделю не было запланировано ничего важного до четверга: конец августа всегда был спокойным в ее бизнесе, поэтому она могла позволить себе продлить отдых до среды. Телефон в сумке отчаянно сигналил, но она хотела завернуть за угол, чтобы звуки многолюдной улицы стихли. Вошла в арку, и, словно по мановению волшебной палочки, наступила тишина, в которой беспрерывно играл рингтон.

– Кто так наяривает? – пробормотала она сумке, пытаясь найти телефон.

Звук прекратился, как раз когда она достала мобильный. И в ту же секунду мелодия заиграла снова, а экран высветил «Андрейчук Матвей Анат.». Анна смотрела на телефон в тупом неверии. Почему-то эти три дня ей не приходило в голову, что он может позвонить. Она представила, что он улетел на другую планету и с ним нет связи. Видеть его имя на экране мобильного казалось невозможным. Но это невозможное происходило!

Телефон продолжал сигналить. Она слышала, как стучит сердце, но никак не могла понять, что делать с этим невозможным звонком. «Не ответить – как-то странно, а ответить – тоже странно. Какая разница? Все равно итог один, по крайней мере, не буду гадать, чего он хотел». Она нажала «Ответить». Голос Матвея прозвучал раньше, чем ее приветствие.

– Здравствуйте.

Анна напряженно ловила суть.

– Как ваше самочувствие? – официально начал он.

– Все хорошо, – выдавила она из себя.

– Хотел попросить вас приехать сегодня в клинику.

– Зачем?

– Анна Александровна, вам нужно приехать, – голос Матвея звучал уверенно. – Я хочу еще раз взглянуть на послеоперационный шов.

– С моим послеоперационным швом все в порядке, – холодно ответила она.

Секундная пауза. Выдох Матвея.

– Вам придется приехать. Я хочу убедиться, что заживление проходит нормально.

Анна уперлась взглядом в кирпичную стену арки, пытаясь по рисунку кладки разгадать смысл услышанного.

– Спасибо, Матвей Анатольевич, но я занята. Швы сняты, меня ничего не беспокоит.

– Я на работе до семи. Можете подъехать в любое удобное для вас время.

– Матвей, прекрати этот цирк! – нетерпеливо перебила она.

– Анна Александровна, я ваш лечащий врач. Мне лучше знать, – проигнорировал возмущение он. – Если я настаиваю на визите, значит, у меня есть для этого основания. Я вас жду, Анна Александровна, – закончил доктор.

– Хорошо, – сдалась она. – Приеду через полчаса.

Анна задумчиво смотрела на телефон. Звонок Матвея казался ей невозможным, а такой уверенный старт нельзя было и представить. Неторопливо подошла к машине и нажала кнопку пульта, но вместо сигнала открывания дверей услышала вой сигнализации. Анна истерично жала на кнопки, пытаясь выключить этот жуткий звук. Но автомобиль не реагировал: произошел какой-то сбой. «Может, это знак?» – мелькнула мысль.

* * *

Анна вошла в клинику. Волнение уже улеглось: оно потерялось в суете. Чтобы вразумить автомобиль, понадобилось полчаса, затем она застряла в пятничной пробке, потом не могла найти место, чтобы припарковаться возле клиники. В итоге на место прибыла в 17:53. Ожиданий не было никаких: позвонил лечащий врач, пригласил на прием. И Анна решила: если СМС Матвею Анатольевичу не хватило, то этот визит поставит в отношениях врача и пациентки жирную точку. Единственное, что она испытывала, – легкий мандраж из-за своего опоздания.

На ресепшене стояли две девушки. С одной из них она была знакома.

– Добрый день, Лена!

Та подняла голову и посмотрела на Анну. На лице администратора читалось удивление.

– Ой, Анна! Мы же с вами вроде уже попрощались?

– Я и сама так думала, но Матвей Анатольевич позвонил и настоял на приеме. Сказал, что хочет осмотреть послеоперационный шов.

Лена улыбнулась и бросила выразительный взгляд на коллегу.

– Я, конечно, Матвея Анатольевича понимаю, но причина, видимо, совсем другая, – хихикнула она.

– Не хочет наш доктор отпускать такую пациентку! – подключилась вторая девушка.

Лена продолжала загадочно улыбаться.

– Думаю, вы преувеличиваете, – остановила волну предположений Анна. – Сообщите ему, что я пришла.

– Ну-ну! – стояла на своем Лена. – Он у себя в кабинете, а дорогу вы знаете.

Теперь удивилась Анна: обычно администратор провожала посетителей, предварительно позвонив доктору. Дорогу она действительно знала. Четыре дня назад она шла по этому коридору в полном убеждении, что тот визит последний, но Матвей распорядился иначе. Она подошла к двери, дежурно постучала и дернула ручку.

– Матвей Анатольевич, меня к вам уже не провожают… – Открыв дверь, она увидела, что во второй части кабинета находится еще один врач, которого Анна видела впервые. Она запнулась. Матвей взглянул на нее и пригласил:

– Присаживайтесь.

Два кабинета – один большой, с кушеткой, и второй поменьше, с креслом для инъекций, – соединялись раздвижной дверью, но каждый имел отдельный вход из коридора. Анна постучала в правую дверь, которая вела в большой кабинет, – врачи беседовали в малом.

Она сняла тренч и села на стул возле стола. Навеянные кабинетом воспоминания отозвались дрожью в солнечном сплетении. Перед глазами возникла картина их первой встречи – тот необыкновенно слепящий свет. Оглянулась: на этой кушетке Матвей брал пункцию для биопсии, когда все только начиналось. Она слышала за стеной его красивый грудной голос – слов было не разобрать, знакомый тембр звучал фоновой музыкой. Воспоминания промелькнули перед глазами, как кадры кинофильма. Ее письмо с приглашением на свидание, их встречи. Операция и падение с тысячного этажа. Удар. Их разговор под ливнем в ночи. Анна провела рукой по столу – сюда четыре дня назад она положила книгу Бродского.

Всего четыре дня, а ей казалось, что прошел целый год, за который она успела поверить, что больше никогда его не увидит. Она отключила мысли о нем, убедив себя в том, что его больше нет. За эти четыре дня она успела простить его, принять и, как ей казалось, отпустить. Тогда она еще не знала о грехе прощения. Тогда она еще ошибочно полагала, что этого достаточно. Ее обманула собственная уверенность.

Анна не прислушивалась к негромкой речи за стеной – она пыталась справиться с волнением, которое накатилось на нее вместе с воспоминаниями.

«Еще это платье!» Именно это маленькое черное платье было на ней, когда Матвей в соседнем кабинете вкалывал ей в губы гиалуроновую кислоту. Анна пыталась взять себя в руки: эмоции нахлынули неожиданно, она не могла спрогнозировать их, когда соглашалась приехать. Тогда она ошибочно полагала, что ей все равно. Эмоции предательски кричали: «Может, он что-то понял?!» В ее душе, словно на приборной панели, включались кнопки, приведенные в действие воспоминаниями и запахом ванили. Она отключала одни, но тут же загорались другие. Анна продолжала отключать. Звук открывающейся двери и воцарившаяся тишина указали на то, что второй врач вышел в коридор. Спустя секунду Матвей Анатольевич материализовался в большом кабинете. Сел за стол и пристально посмотрел Анне в глаза своим особенным, долгим взглядом, проникающим глубоко в душу. Она увидела маску хирурга. «Второй раз он в маске». Это помогло взять приборную панель эмоций под контроль.

– Извините за опоздание, – нарушила молчание она. – У меня машина не открывалась, а потом пробка, – пробормотала дежурное извинение. Свою мысль «Это все-таки был знак» она оставила при себе.

– Ты такая красивая, – грудным голосом начал доктор.

– Отвыкли, Матвей Анатольевич, – холодно улыбнулась Анна.

Он продолжал неотрывно смотреть на нее.

– Вы хотели увидеть шов?

Кивнул. Анна расстегнула молнию, которая находилась слева, в боковом шве платья, и достигала груди, что упрощало осмотр. Матвей мельком взглянул на шрам и легонько провел по нему пальцем.

– Все в порядке, – вынес вердикт доктор.

– Что и требовалось доказать, – констатировала Анна и застегнула молнию. – Ну что, я пошла, – это был не вопрос, а скорее призыв к действию. Она встала со стула и надела плащ.

– Не уходи, побудь еще немного, – попросил он. Поразившись прямой просьбе Матвея, Анна вновь присела.

– Давай я еще что-нибудь для тебя сделаю, – он словно искал варианты вслух. – Можем уколоть ботокс в уголки глаз – совершенно бесплатно. Или давай добавим в губы гиалуроновой кислоты?

Анна поразилась еще больше:

– Матвей Анатольевич, ваше желание вколоть мне что-нибудь или отрезать начинает меня пугать.

– Ну, давай, – уговаривал он.

Встал со стула, быстро открыл шкафчик и достал ампулу ботулотоксина. Анна шокированно наблюдала за его действиями.

– Бесплатно! – еще раз уточнил он.

– Сегодня вечер пятницы, и у меня есть планы, поэтому нет, – отрицательно покачала головой она.

Матвей разочарованно поставил ампулу на место. Вернулся на свой стул. В комнате повисла тишина. Безвыходная. Тупиковая. Молчание становилось тягостным.

– Матвей Анатольевич, вы попросили меня приехать. Шов вы осмотрели, колоть ботокс я отказалась. Прием окончен?

Он взглянул на нее и попросил:

– Поговори со мной.

– Мне нечего тебе сказать, – вздохнув, тихо ответила она.

– Я хотел сказать нечто важное, – он опять замолчал.

Ее сердце забилось чаще. «Неужели скажет правду?» Анна не сводила с доктора внимательного взгляда. Вместо монолога Матвей начал перекладывать вещи на столе. Наконец нашел шариковую ручку и взял ее в руки.

– Я слушаю тебя, – сказала Анна.

– Понимаешь, я думал, что ты мне не нужна. Но когда тебя не стало… – он громко вздохнул. Казалось, каждое слово дается ему с трудом.

Она наблюдала за движением шариковой ручки.

– И-и-и? – использовала она один из частых приемов Матвея.

– Я понял, что потерял нечто важное. И теперь я ищу в толпе маленьких брюнеток и замираю при виде бежевых джипов, – он быстро посмотрел ей в глаза и уставился в газету.

– И что ты решил с этим делать? – поинтересовалась Анна.

– Дай мне еще время, – не глядя на нее, ответил Матвей.

Анна продолжала сверлить его глазами. Он рисовал линии.

– У тебя его было предостаточно.

Доктор молчал. Только водил ручкой по листу. Анна пыталась поймать его взгляд, но не могла: Матвей уставился в газету.

– Дай нам время, – повторил он, опять быстро взглянул в глаза и вернулся к линиям.

– Сколько?

– Сколько понадобится.

Она ахнула.

– Зачем я сюда пришла?! Не нужно было приезжать, – раздраженно сказала себе Анна. – Ничего не изменилось.

Встала со стула. Матвей поднялся вслед за ней.

– Изменилось, – возразил он.

– Что?

– Я понял, что не хочу тебя отпускать.

– Ничего не изменилось, Матвей. Ты пригласил меня поговорить, а сам сидишь в маске.

– У меня раздражение от бритвы, – он оттянул маску, демонстрируя покраснение на коже.

– Вряд ли это могло бы меня испугать, – заметила она.

– Мне дискомфортно от этого, – пояснил он.

Их взгляды встретились. Матвей, пристально смотря в глаза, взял ее за руку:

– Я не могу тебя отпустить. Так ты дашь нам время?

Анна вздохнула. С ней происходило что-то странное: она словно превратилась в механические весы, которые потеряли равновесие. На одной чаше находились эмоции: Матвей пронзительно смотрел с высоты своего роста, будоража душу глазами цвета горького шоколада в обрамлении густых ресниц, запахом ванили и врачебной формой цвета зеленки. А на другой чаше гири логики пытались напомнить обо всем, что произошло за последние две недели. Анне искренне хотелось ему верить, но логика кричала: «Нет!» А чувства возражали: «Да!» Эти весы внутри нее никак не могли достичь равновесия – они качались. И к перевесу ни в одну, ни в другую сторону не приходили. Но что-то внутри ответило на его вопрос:

– Матвей, я не кукла на полке.

– Дай нам время.

Во взгляде Матвея ощущался электрический ток. Анна явственно чувствовала его. Как сгусток энергии, который почему-то осел именно в солнечном сплетении. А весы внутри продолжали качаться с бешеной скоростью. Но она улыбнулась в ответ:

– Матвей, я больше не жду тебя. Я живу.

Он кивнул. Неожиданно снял маску и растянул губы в улыбке.

– Что это значит? – продолжая смотреть на нее, уже без маски спросил Матвей.

– Завтра я уезжаю в Одессу, – пояснила она.

Его брови поползли вверх. Но вместо ожидаемого выпытывания или возмущения он театрально вскинул руки и воскликнул:

– Аня! Не убивай меня!

На ее лице проступило удивление.

Пообещай мне, что не забеременеешь в Одессе! – По неизвестным причинам его настроение явно улучшилось. – А то с моим еврейским счастьем я определюсь, а ты беременна от другого! – продолжил он на высоких нотах и открыл дверь кабинета.

– Я буду очень стараться, – только и смогла ответить она.

Они шли по коридору к выходу.

– А когда ты вернешься?

– Не знаю. Может, в понедельник.

– Тогда придешь на ботокс? – улыбнувшись во все лицо, поинтересовался он.

– Я не знаю.

Они вышли на улицу. Августовский вечер обдал теплом. Матвей впился в нее взглядом и подарил озорную мальчишескую улыбку:

– Тогда до вторника? Я буду ждать тебя на ботокс!

Неожиданно развернулся и вприпрыжку вернулся в клинику. В один миг его силуэт исчез из поля зрения. Анна же стояла, ошеломленная его поведением. Она опять не понимала его. Но точно знала: равновесие, в котором она находилась последние три дня, исчезло. Ее внутренние весы качались без остановки – интенсивно.

* * *

Вид из окна на втором этаже ресторана «Веранда» вдохновлял. Могучая красота Днепра, неизменно поражающего шириной. Виднеющийся вдалеке Труханов остров. Золотой песок. Синее небо в облаках, чуть подкрашенных розовой краской заходящего солнца. Теплые дни середины августа. Анна сфотографировала этот пейзаж.

Официант принес заказ: кофе с молоком и мороженое. Сливочное мороженое, посыпанное тертым шоколадом. Вкус детства. Она всегда заказывала только такое. Анна запечатлела натюрморт на мобильный. Раньше фото снимали на пленку, распечатывали и складывали в альбом. Теперь хранят на страницах в социальных сетях. «Опубликовать».

– Аннет, я нашла тебя по шлейфу духов, – раздался за спиной голос Галы.

Анна привстала, чтобы обнять и расцеловать подругу.

– Что за заказ! – прокомментировала та ее выбор.

– Гала, есть не хочу, зато хочу курить, – вздохнула Анна.

– Так ты же вроде не курила после того… – Гала запнулась, видимо сомневаясь, стоит ли произносить имя Матвея.

– Да, не курила. А сегодня с доктором встретилась – и опять уши пухнут.

Подруга округлила глаза, достала из сумки пачку сигарет и небрежно бросила на стол.

– Подожди – сделаю заказ. Расскажешь все по порядку.

Она подняла руку, подзывая официанта. Анна прикурила и опять уставилась на реку за окном. Воспоминание возникло перед глазами, словно фотография. Ужин с Женей. Теперь они сидят за тем же столиком, только Анна на его месте, а Гала напротив «портрета Венеции». Оглянулась: картина там же. Посмотрела на облака и синее небо. «Лучше сделать и пожалеть, чем всю жизнь прожить, жалея», – мелькнула мысль.

– Как ты умудрилась его встретить? – Голос Галы вернул ее к реальности.

– Он сам позвонил.

Анна погрузилась в рассказ о событиях дня. Без эмоций описывала произошедшее, а в мыслях эхом звучали слова Матвея: «Дай нам время». Комментарии Галы сводились в основном к ахам и вздохам.

– А я ведь говорила, что у него есть к тебе чувства! – высказалась подруга, когда монолог иссяк. – Для него это шаг – позвонить и настоять на встрече.

– Понятно, что он не хочет меня отпускать, – взглянула на реку и вздохнула. – Но почему он пригласил в клинику? Почему не в ресторан?

– Боялся отказа, – уверенно заявила Гала. – Его корона не выдержала бы.

Анна внимательно посмотрела на нее. А ведь подруга права: он настоял на приеме в роли хирурга, а не мужчины. Они встретились, но при этом его инициатива под вопросом.

– А еще потому, что там он в статусе врача, значит, на бессознательном уровне выше меня.

Гала прищурила глаза и кивнула. Затем зажгла сигарету и задумалась:

– А зачем настаивал на ботоксе?

– А вот это уже интересно, – грустно поджала губы Анна. – Цель та же – усилить свой ранговый потенциал. Но я отказалась, потому что побоялась.

Гала вопросительно подняла бровь.

– Когда он стал настаивать, у меня в голове прозвучал голос Виталика: «Будь его воля, ты бы всю жизнь со швами ходила!».

Подруга ахнула:

– Ты думаешь, он мог навредить тебе специально?

– Специально вряд ли. Но на бессознательном уровне – запросто. Руку повело бы куда-то не туда, и потом полгода сидела бы я дома.

– Ужас! – всплеснула руками Гала. – Как хорошо, что ты не согласилась.