Возвращение не предусмотрено

«Стоп, Гумай, стоп! – остановил себя резидент. – Неужели ты действительно перестал быть лояльным? Неужели у адмирала Рамирелиса есть все основания, чтобы убрать тебя? И значит ли это, что они заметили твой надлом, а сам ты старательно прячешься от своих проблем?»

На текстовой панели загорелось пятидюймовое окошко, однако этого хватало, чтобы быть в курсе не только всех дел резидентуры, но и выходить за пределы Страны Варваров.

Размещенные два года назад модули специальной связи позволяли это делать.

«Итак, что мы можем предложить господину Дзефирелли?» – подумал полковник, пролистывая данные, подготовленные услужливым компьютером.

Продолжалась разработка повара премьер-министра ОАМ. Беднягу шантажировали какими-то прошлыми грешками, но перспективы дела были далеко не радужными.

Больше в местном эфире ничего интересного. Только обычная текучка.

Дистанция – 23-495-5987. Это уже за пределами Страны Варваров. В основном здесь сообщалось о передислокации корабельных групп, доставке снабжения и работе ремонтных баз. Попадалось много локальных разведданных, однако эту информацию Эренвой забраковал. Такие данные устаревали раньше, чем ими можно было воспользоваться, к тому же большой процент их вообще не соответствовал действительности.

«Идем дальше». – Эренвой вздохнул и, услышав шорох, замер. Затем, поняв, в чем дело, улыбнулся.

Это непоседливая Ирма прилаживала к двери свой чайный стакан, видимо надеясь таким способом выяснить причину тишины в кабинете начальника.

«Итак, идем дальше». – Полковник переключил сенсорную настройку на дистанцию 89-307-3984.

Операция «Иксрайфер». Это уже кое-что. Отрывочная информация о ней уже попадалась полковнику. Правда, это были мало связанные между собой отрывки – просто обмен мнениями, но теперь, когда остов операции сформирован, она обрастала плотью.

Полковник просмотрел все старые данные, потом свел их воедино с полученными только что, и у него сложилось представление о том, что задумывали урайские стратеги.

На одном из участков боевых действий находился резервный штаб примаров. Огромная станция массой в четыреста тысяч тонн, имевшая красивое название «Аврора», вступала в действие, когда основной штаб перемещался на новое место дислокации.

В таких случаях резервный штаб прикрывали максимальным количеством сил, однако сейчас ситуация складывалась неоднозначно.

На линии Остенде – Гельер – Маримарто примарские силы существенно потеснили урайцев, выбив их с основных опорных баз, и потому возникла необходимость передвинуть штабной комплекс ближе к линии фронта.

Напротив резервного штаба – станции «Аврора» – обстановка была иная. Здесь урайцам удалось небольшое контрнаступление, и они вернули себе половину потерянных планет.

По данным урайской фронтовой разведки, «Аврора» прикрывалась двенадцатью крейсерами типа «грисбен» – по урайской классификации и двумя старсейверами – «Хорнс» и «Атлетико».

Это была достаточно мощная группировка, если бы не одно «но» – эти корабли в общей сложности имели не больше ста пятидесяти бортов малой авиации, а их мощные пушки были приспособлены только для стрельбы по равным им тяжеловесам.

Нетрудно было догадаться, что произойдет с «Авророй», если на нее набросятся пятьсот перехватчиков. Даже если примарам удастся связать дракой четыре сотни, оставшиеся сто нанесут резервному штабу непоправимый ущерб.

Теперь, когда дела у примаров шли хорошо, их командование начинало «зевать», повторяя ошибки своих противников.

Что должно было за этим последовать, Эренвой видел довольно отчетливо: контрнаступление урайцев на центральных фронтах, пока в штабах примаров будет царить неразбериха.

В гениальность урайских стратегов полковник не верил, однако, при должной удаче, из операции «Иксрайфер» могло получиться что-то дельное.

«Ну что же, такой подарок не стыдно преподнести и новым хозяевам», – сказал себе полковник, аккуратно архивируя весь материал.

24

Безымянный комплекс Шестого управления оказался на деле значительно больше, чем вначале показалось Нику Ламберту. За ту неделю, что он тут пробыл со своими новыми товарищами, им пришлось собственными глазами увидеть водные лаборатории, стрелковые тиры, тренировочные «горные» лабиринты и даже лес. И это было еще не все, однако в другие залы их не пускали и заставляли становиться лицом к стене, если по коридорам проходили другие группы.

– А мы ведь не одни собираемся на Ло-Дешинс, – заметил однажды Стив Милош, когда они после водной лаборатории шли на обеденный перерыв.

– С чего ты взял? – спросил Ламберт. – Все эти люди могут готовиться для чего угодно.

– Так-то оно так, – согласился Милош, поглядывая на сопровождавшего их охранника, – да только когда группу «27А» отмечают в листах посещения, рядом всегда стоит несколько номеров, которые повторяются во всех наших «классах».

– Хочешь сказать, похожая программа?

– Вот именно.

– Стой! Принять право! Лицом к стене! – скомандовал сопровождающий, и вся троица тотчас повиновалась, слушая, как за их спинами вышагивают группы таких же путешественников в никуда.

– Все, можно идти! – разрешил охранник, и они пошли дальше.

Прием пищи происходил в длинном боксе, больше похожем на карцер. Впрочем, Ник не исключал, что эти помещения могли использовать в разных целях.

Когда группа туда заходила, стол был уже накрыт, а дверь сразу запирали. Через полчаса обед заканчивался, и то время, пока они шли к новому павильону, можно было считать послеобеденным отдыхом.

Вопреки ожиданиям Ламберта, разделять группу по специальностям не стали. Однако люди в «27А» были тертые и спустя неделю сделали это сами.

В водной среде, понятное дело, творил чудеса «барракуда» Майкл Корн.

В его исполнении Ламберт впервые увидел стрельбу из-под воды, когда все пули укладывались точно в яблочко.

После Корна то же упражнение пытались выполнить и Ник со Стивом Милошем, однако у них получалось куда скромнее – мешал коэффициент преломления.

После того как лейтенант Корн преподал им несколько уроков, их дела пошли лучше.

В нормальном стрелковом тире отличался капитан Милош. Он бесподобно стрелял от бедра, и его не смущали никакие модели пистолетов. С ножом он обращался весьма слабо, зато Корн метал по движущимся мишеням любые заостренные железки.

Ник проявил себя в стрельбе из тяжелых видов оружия – от зенитных пулеметов и до бронебойных ружей «ASD», причем делал это, не используя станков или другой опоры. Он таскал эти тяжести через искусственные преграды, а затем безупречно разносил зачетные учебные болванки.

Рукопашный бой отрабатывали между собой только Милош и Корн. Майору Ламберту подходящего спарринг-партнера найти так и не удалось.

Поначалу ему ассистировал инструктор зала, который согласился на это при условии, «если вы, сэр, не будете бить в полную силу». Ламберт пообещал, однако и полсилы для инструктора оказалось слишком сильно, и он ушел прихрамывая.

Неожиданно для кураторов учебной программы лейтенант Корн потребовал для группы минно-диверсионную подготовку. Ему пошли навстречу, однако сумели выделить на это только три часа. Лейтенант был доволен. На глазах своих товарищей он, используя предоставленные лосьоны, клеи, уксус и растительные жиры, собирал мины, которые подрывались от электрической искры, соприкосновения с водой или легкого сотрясения. Таким образом Корн изготовил пару десятков взрывных устройств и ни разу не повторился в перечне составляющих компонентов.

Все трое показывали то, что уже и так умели, – учиться чему-то новому времени не было. Однако благодаря совместным занятиям члены группы лучше узнавали друг друга и привыкали работать вместе.

25

Ближе к вечеру, ровно за сутки до отправки на задание, в жилую комнату, которая была постоянно заперта снаружи, вошел полковник Жако.

– Я принес вам графические материалы, – сказал он, опускаясь на привинченный к полу стул и раскрывая перед троицей зеленую папку с крохотным серебряным замочком.

– Немного поздно, сэр, вам не кажется? – заметил Ламберт.

– Нет, майор, все в порядке. Вам еще предстоит долгий путь на судне-невидимке. Не менее трех недель. Срок более чем достаточный.

– Почему точек высадки несколько? – поинтересовался Милош, который за время подготовки стал чувствовать себя намного увереннее. Теперь он знал, что нужен полковнику Жако для задания, а стало быть, его не уничтожат в «целях соблюдения режима секретности».

– Несколько точек указано потому, что неизвестно, как отреагирует на ваше появление система ПВО. Если появится ракета, датчик ее опознает и импульсный двигатель сместит ваше судно на запасную траекторию. Поэтому один режим спуска основной, вот в эту красную точку, а остальные – запасные. Они обозначены синим.

– А здесь вы обозначили болота? – Лейтенант Корн ткнул пальцем в карту.

– Конечно, а что тут непонятного?

– Непонятно, какие это болота, сэр. Теплые или холодные.

– Какая разница, вы что, в них купаться собира… – Поняв, что попал в самую точку, Жако замолчал. Затем откашлялся и добавил: – К сожалению, такой информации у нас нет. А в чем, простите, разница между холодными и горячими?

– Холодными и теплыми, – поправил его Корн. – Холодные – с температурой воды от десяти градусов по Цельсию и ниже. Теплые – от десяти и выше. В теплых болотах обитает много мелкой живности – ядовитые насекомые, змеи, слизни. В холодных чаще, чем в других местах, попадаются большие хищники весом до нескольких тонн. Поэтому в наших картах, я имею в виду карты подразделения «Барракуда», каждой луже придается большое значение. Вода для нас – основная среда действий.

– Что ж… – Полковник развел руками. – Это наш недочет, конечно, однако более обширной информации, чем мы получили, не имеет никто… Есть еще вопросы?

– Вот этот форт – что он обозначает и почему находится рядом с селением? – спросил Ламберт. – Кто там, кстати, живет, какая коренная нация?

– Об этом мы тоже ничего не знаем, – вздохнул Жако. – Некоторые сведения имели обрывочный характер, что говорило о крайнем дефиците времени у агента. Так что полную информацию вы сможете получить только на Ло-Дешинсе.

Ламберт и его коллеги переглянулись. Они понимали, что, возможно, половина тех сведений, которые давал им Жако, была выдумана пару часов назад. Однако другого выхода у них не было, следовало отправляться на это задание, какие бы малые шансы на выживание оно им ни сулило.

– Вижу, что у вас все в порядке, – улыбнулся Жако, вставая со стула. – Какие-нибудь особые пожелания перед отправкой?

– Как приговоренным? – невесело улыбнулся Ламберт.

– Называйте, как хотите, майор, – совершенно серьезно ответил Жако. – Случиться может всякое, поэтому почему бы не доставить вам немного удовольствия.

– Мне нужна женщина, – полушутя сделал заявку Корн.

– Нет проблем, лейтенант. Мы даже предоставим вам возможность выбора… – Жако посмотрел на Ламберта. – Вам тоже хочется ласки, майор? Мы можем принять заказ даже на нетрадиционные формы…

– Нет, – покачал головой Ник. – Я бы лучше съел чего-нибудь особенного, а то ваши белково-витаминные каши не вызывают ничего, кроме уныния. Мне нужно хорошее ресторанное меню с напитками…

– Только легкие вина, – заметил Жако.

– Вполне устроит.

– Ну а вы, капитан Милош? – Начальник Шестого управления улыбнулся Стиву и подмигнул. – Что предпочитаете вы? Мальчики? Девочки? Поросята-кузнечики?

– Я присоединюсь к майору, сэр… – развел руками Милош. – Если вы, конечно, не возражаете.

– Ну почему я должен возражать? – со вздохом произнес Жако, не скрывая, впрочем, своего разочарования. – Лейтенант, вы можете следовать за мной – ваши утехи начнутся уже через полчаса. А вам, господа, придется подождать не менее двух часов. Хороший обед разогревается дольше, чем даже самая лучшая женщина…

26

Уже за полночь, когда Ламберт и Милош, лениво развалясь на кроватях, пересказывали друг другу старые анекдоты, дверной засов громко лязгнул и в осветившемся проеме появился лейтенант Корн.

– О, человек-рыба вернулся! – хохотнул захмелевший Ламберт.

– Ты не прав, Ник, – возразил ему Милош, улыбаясь, словно сытый кот. – При данных обстоятельствах я бы назвал господина лейтенанта подводным членом!

Корн, ничего не отвечая, бросил жадный взгляд на накрытый стол. Затем подошел ближе и начал выбирать куски среди остатков произведений поварского искусства.

– Чего он такой молчаливый, а, Ник? – слегка заплетающимся языком произнес Милош. – Может, ему подсунули «поросят-кузнечиков», как объявлял наш дорогой полковник?

– Погоди, пусть поест, – мудро заметил Ламберт и, с трудом поднявшись, сел на кровати. – Вот тут еще крылышки куриные остались, Майк, – заботливо сказал он, пододвигая лейтенанту блюдо. Затем повернулся к Милошу: – Давай, Стив, нашу заначку. Иначе Майк нам ничего не расскажет.

– Один момент, господин майор. – Милош движением фокусника извлек из-под кровати длинную бутылку фиолетового стекла и поставил среди пустых тарелок.

– А название, Стив! Это же важно! – сказал Ламберт и, взяв бутылку, стал разбирать стилизованные до неузнаваемости буквы. – «Амелия ди Бланже», – наконец прочитал он и, покачав головой, поставил бутылку обратно.

– У нас «бланженом» называют придонные минные заграждения натяжного действия, – некстати вспомнил Корн, и это были его первые слова с момента возвращения.

– Нет, Майки, не нужно этого, – отмахнулся Ник. – И потом заметь, как это звучит: «Амелия-а-а ди Бланже-э-э». Музыка, да и только, а ты – минные заграждения… Стив, открывай.

– Это не были женщины в том понимании, которое мы обычно имеем в виду, – неожиданно сказал Корн, заедая скрываемую грусть холодным шницелем.

– Вот, а я что говорил! – Милош наставительно поднял палец. – Я как чувствовал, что настоящих баб здесь взять неоткуда.

– Не в этом смысле, ребята. Просто это были такие же, как мы, наполовину мертвецы, и им через два дня тоже идти на задание…

– Здорово! – воскликнул Ник и шлепнул себя по коленям. – Дружище Жако пообещал тебе девочек, а им – мальчиков! Правильно?

– То-то и оно, – грустно улыбнулся Корн и потянулся за фруктами. – И тем и другим хочется забыться, и оттого совместный секс больше похож на гонки собачьих упряжек…

– Так… – Милош встряхнул головой. – Значит, все же собаки, Майк? Что-то я совершенно запутался…

Нетвердой рукой он налил всем вина и посмотрел на коллег.

Корн взял свой бокал, Ламберт – свой.

– Выпьем за чудеса, – неожиданно предложил Милош. – За то, чтобы иногда случалось нечто такое, чего никто не ожидает.

– Ты намекаешь на наше возвращение? – спросил Корн.

– Совсем необязательно. Если мы соберем достаточно сведений, чтобы кто-то другой, после нас, пришел и разрушил это урайское логово, мне этого будет достаточно.

– И мне, – согласился Корн.

– Тогда поехали…

27

Утро следующего дня началось с ужасной спешки. Намеченные на предобеденные часы занятия были отменены. Вместо этого группу «27А» отправили в складской блок, куда они пошли вместе с тремя сопровождающими: одним охранником, офицером, ответственным за комплектацию, и еще каким-то бледным господином, который поминутно вытирал платком лоб, поглядывал на часы и тяжело вздыхал.

– Автоматы «пайерс» – три штуки, патроны однотипные 3.28 – шесть тысяч штук, – монотонно перечислял хозяин арсенала, полный лысоватый человечек, глядя прищуренными глазами на список. – Взрывчатка «эйч» – двадцать килограмм. Ножи облегченные, специальные – три штуки…

«С чего такая спешка?» – недоумевал Ник. Бледный вздыхающий господин стоял рядом с ним и не переставая промакивал физиономию платочком. Ламберт заметил, что это просто от нервов – никакого пота на лице незнакомца не было.

«Стало быть, мы опаздываем и весь график ломается…» – решил он и снова стал следить за укладываемым на тележку снаряжением.

– Приборы односторонней связи «DF-4» – две штуки… На этом с вещевым довольствием всё.

Толстенький хозяин складов отложил одну бумажку в сторону и громко прочитал название другой:

– «Продуктовое и медицинское обеспечение». Так, ну, это к другому стеллажу. Идите за мной…

Наполнение тележки продолжалось еще четверть часа, а затем, почти бегом, ее покатили по длинной и широкой галерее. Теперь уже группа «27А» считалась приоритетной и другие сопровождающие кричали своим курсантам: «Стой! Принять право! Лицом к стене!»

Скоро вся процессия свернула из галереи в узкий коридор, и стало ясно, что это один из причальных трапов.

– Давай-давай! – помахал им человек во флотском мундире без знаков различия. – Добро пожаловать, господа!

Офицер по комплектации и охранник последним броском одолели оставшееся до шлюза расстояние и втолкнули тележку в судно.

– Надеюсь, ничего не забыли? – с легкой иронией поинтересовался хозяин корабля.

– Пожалуйста, без этого, капитан Вранглер, – впервые заговорил бледный господин, который, как выяснилось, немного шепелявил.

– Тележечку освобождать будем? – тут же поинтересовался капитан.

– Нет, берите так, вам нужно спешить, – сухо ответил бледный. Слово «спешить» он произнес как «шпешить».

– Юсс! Бангле! – позвал капитан, и двое матросов, подбежав, без лишних слов подхватили поклажу и покатили ее дальше по узким, загроможденным проходам.

С первого взгляда было ясно, что это судно специализированное, поскольку свободного пространства здесь был самый минимум.

«Значит, спать будем между трубами», – угадал Ламберт. Ему уже приходилось летать на судах, где все было подчинено только скоростным характеристикам.

– Па-апрашу провожающих покинуть салон аэробуса! – весело произнес Вранглер, предназначая свои слова в первую очередь бледному господину. Тот лишь недовольно фыркнул и выскочил в коридор. За ним последовали охранник и ответственный за комплектацию, на раскрасневшемся лице которого явственно читалось облегчение.

Вранглер извлек из кармана мобильный капитанский пульт и, нажав несколько кнопок, закрыл двери, а затем запустил двигательные установки.

И тотчас все вокруг наполнилось механическими звуками; зашипели пневматические магистрали, забурлили испарители, и высокое напряжение наполнило мощные разрядные машины.

– Как вам мое хозяйство, парни? – спросил капитан, обводя рукой внутренности корабля. На его лице сияла безграничная любовь к судну, какая встречается только у престарелых музейных служителей.

– Очень необычно, – за всех ответил Ник.

– Да уж куда необычнее, – усмехнулся Вранглер. – Ну, пойдемте, я покажу крысиные норы, в которых вы будете спать. Честно говоря, – капитан сморщился, – у нас здесь довольно дерьмово. В смысле принятия ванны, не говоря уж о том, чтобы попить пивка…

Продолжая свою обзорную экскурсию, Вранглер с изяществом кошки пролезал между преграждавшими путь неизвестными агрегатами и время от времени нажимал на мобильном пульте кнопочки. Корабль отзывался на новые команды, совершая очередные маневры или запуская невидимые, но очень шумные механизмы. Из-за этого шума половину того, о чем говорил капитан, невозможно было расслышать, однако его это нисколько не заботило. Скорее всего, ему просто хотелось поболтать в свое удовольствие.

Наконец казавшаяся бесконечной полоса препятствий закончилась, и группа оказалась в небольшом тихом закутке.

Несколько пристегнутых к стене коек, крохотный столик и какие-то стальные ящики на стенах – все говорило о том, что здесь и должны жить Ламберт, Милош и Корн.

– Уфф, – облегченно вздохнул Ник, поскольку шум от работающих механизмов остался где-то позади.

– Что, непривычно, майор? – улыбнулся Вранглер.

– Шумно очень, а так нормально…

– Это еще не шумно, – многообещающе произнес капитан, и Ник с товарищами озабоченно переглянулись.

В этот момент в проеме, в котором отсутствовала дверь, появился один из матросов. Он не смотрел на гостей, все его внимание было приковано к лицу капитана.

Вранглер что-то беззвучно прошлепал губами, и матрос исчез, видимо поняв команду.

– Он что же, читает по губам? – поинтересовался Милош, от которого ничто не ускользало.

– Да, оба матроса понимают по губам, – подтвердил капитан, следя за тем, как его пассажиры отстегивают пристенные койки и проверяют их удобство.

– Это чтобы общаться среди шума? – уточнил Ник.

– Нет, просто эти ребята немые…

– Ваши матросы немые?! – поразился Ламберт. Милош с Корном тоже уставились на Вранглера, ожидая его пояснений.

– Да, немые, – ответил тот. – Это была идея начальника Управления – поставить на судно немых матросов, что, по его мнению, должно было усилить режим секретности. Сначала мне это не понравилось, но потом я привык и даже оценил выгоды.

На мобильном пульте загорелось несколько лампочек, и капитан отвлекся, чтобы задать новые команды.

Лампочки погасли, Вранглер присел на торчавшую из стены толстую трубу.

– Теперь объясню, отчего такая спешка, – начал он. – Транспортный коридор, которым мы собирались воспользоваться, перекрыли урайцы. Почему они это сделали – неизвестно, но на всякий случай старт решили перенести на более раннее время и проскочить по резервному коридору… В этом-то вся и штука.

– А кто был этот бледный господин? – задал вопрос Милош.

– Ответственный за режим секретности на всей станции… За последний год на этом посту сменилось трое, ну и понятно, что парень нервничает. А я его подкалываю!

Довольный последним признанием, Вранглер широко улыбнулся.

– Зачем же вы это делаете, сэр? – удивился Ник.

– А ничего не могу с собой поделать. Тем более в это время года… Обострение у меня.

– А чего, простите, обострение? – осторожно спросил Милош.

– Видения у меня бывают.

– Какие видения?

– В основном кошмарные, – просто ответил капитан. – В молодости случалось видеть что-то позитивное. Например, цветущий сад или добычу морского зверя на Хайдлукере, а сейчас в основном гниющий картофель или нападение хищных ос на стаю цимлянских бабочек… Я так думаю, что во всем этом виноват мой дед – его фамилия была Кармаччо, и он занимался археологией. Все время пропадал на древних отравленных планетах, выискивая следы «золотых веков»…

Капитан сделал паузу, чтобы нажатием кнопок на пульте подать судну новые команды. Никто из пассажиров не проронил ни слова, ожидая продолжения истории, которая всех заинтересовала.

– Ну так вот, рассказали мне семейное предание, будто нашел дед медные пластинки с надписью «Вранглер». К чему эти пластинки были, никто так и не разобрался, но слово ему понравилось и он сменил фамилию. Был Кармаччо, стал – Вранглер. Отсюда и пошли наши семейные несчастья.

28

В 22.03 из отделения Собственной безопасности промышленной зоны Ло-Дешинса в штаб-квартиру Урайского разведывательного управления на Кевике было отправлено тревожное донесение. А уже в 23.10 на борт судна «Карверт» поступило следующее указание:

«…Результатами экспертных исследований подтверждена отправка вражеским агентом плана местности и перечня режимных действий на территории промышленной зоны. Примите меры к перекрытию путей проникновения в районы глубокого тыла.

Директор УРУ адмирал Рамирелис».

– Что скажете, Элл? – спросил генерал Эвон, обращаясь к капитану специального судна. – Как вам такое задание?

– Сложно искать иголку в стоге сена, сэр, но это все же лучше, чем отсиживаться по тылам… У моих матросов уже задницы онемели.

– Да уж, – вздохнул генерал. – У нас всегда две проблемы – наши задницы. То они немеют, то им становится слишком жарко.

Эвон одернул мундир, закусил пустой мундштук и скомандовал:

– Идем в оперативный район, Элл. Будем тралить эту бездну в надежде найти там черного сверчка…

– Слава Урайе!

– Слава… – обронил генерал и покинул капитанскую рубку.

Он шел по длинным коридорам, которые сотрясались от сигналов готовности. Взбудораженные матросы топали по галереям тяжелыми башмаками и, сталкиваясь в дверных проемах, быстро занимали посты согласно штатному расписанию.

Корабль управления наполнялся жизнью, и эта музыка предстоящей охоты волновала генерала Эвона, он чувствовал необычайный прилив сил.

В оперативном зале, куда он вошел, резко толкнув дверь, все уже были на местах. Человек сто операторов сидели за своими мониторами, торопливо жуя бутерброды и погружаясь в давно забытую атмосферу.

Слишком долго «Карверт» жил учебной жизнью «якобы войны», теперь же все было по-настоящему.

– Майор Винштасс! – позвал генерал Эвон, занимая место у заставленного аппаратурой поста управления.

– Я здесь, сэр! – Майор, торопливо дававший одному из операторов последние указания, поднял руку и почти бегом направился к генералу.