Двойник императора

Тягач включил реверс и начал торможение. Сбавила скорость и «Прима». Крепс с интересом рассматривал нагромождения построек завода, отмечая появление новых.

Однако колоссальная электромагнитная пушка по-прежнему оставалась на своем месте. С ее помощью завод избавлялся от неперерабатываемых отходов.

Каждые полчаса пушка выстреливала четырехсоттонные капсулы с ядовитыми SХХ-кристаллами. Капсулы улетали в космос и через четырнадцать лет достигали звезды KL120094, в короне которой они и сгорали.

Считалось, что это очень удачное решение проблемы утилизации отходов, но экологов это не устраивало – в спектре «KL120094» стали появляться новые, отсутствовавшие прежде линии, которые, как утверждали экологи, делали свет, излучаемый звездой, опасным.

До приемных ворот оставалось не более пяти километров, когда тягач отключил сцепку и обломок астероида продолжил свой полет самостоятельно. Он вошел в распахнутую пасть приемного устройства точно посередине, и створки ворот захлопнулись, положив начало производственному процессу.

– Эй, на «Приме», – послышался голос диспетчера, – ваш огрызок взвесили – семьсот двадцать девять тонн. Деньги уже ушли на ваш счет.

– Спасибо, хозяин, – улыбнулся капитан Крепс. Обломок весил на сто тонн больше, чем он рассчитывал.

– А ты меня не узнаешь, Джулиан? – снова заговорил диспетчер.

– Ник? Ник Тэтчер? – попробовал угадать Крепс.

– Точно, я самый! – обрадовался Ник. – Теперь вот на этих воротах тружусь.

– А раньше ты был на…

– На сто двадцать четвертых, – подсказал диспетчер.

– Я гляжу, у вас тут всего понастроили…

– Да, все время расширяемся, – подтвердил Ник. – А что долго не появлялся? Не везло?

– Было дело.

– Ну ясно. А расширяется завод действительно очень быстро. Да еще с фасада пристраивают что-то вроде «сити» – офисы, рестораны.

– Что, правда?

– Да. Можешь дать кружок, посмотреть – такая красотища, я тебе скажу. Дворец, одним словом.

– У вас, однако, далеко не дворец, – заметил Крепс.

– Ну это понятно: там – лицо, а у нас здесь…

– Так, значит, если что, у вас здесь можно и погулять?

– Да, Джулиан, теперь можно и погулять. Там и швартовка по первому классу, и обслуживание судов – все есть.

– Ну, пока, Ник. Как-нибудь загляну.

8

Каспар проснулся с обычными для состояния похмелья ощущениями. Сначала он не знал, где находится, потом, зацепившись взглядом за гарпунную пушку, понял – на рабочем месте. Внутри все горело, и ужас как хотелось выпить.

Гарпунер посмотрел по сторонам, надеясь увидеть поблизости бутылку, но ничего не нашел. Все вокруг сверкало чистотой, и сам Каспар, как оказалось, лежал на застеленном белоснежным бельем матрасе.

Он с трудом поднялся с постели и на слабых ногах дотащился до арсенала. Открыл двери, но и там не обнаружил заначки.

«Значит, вчера выжрал все… – заключил Каспар и поскреб успевшую отрасти щетину. – Или не вчера? Сколько я здесь провалялся?»

Неожиданно он обнаружил на себе новую полосатую пижаму. Уже года три он таскал ее в сундуке, но подходящего случая, чтобы надеть ее, не было. По большей части Каспар спал прямо в одежде.

«Неужели я сам надел эту пижаму?» – с сомнением подумал он.

В этот момент дверь в гарпунерскую открылась и появился Шиллер, державший в руках выстиранную и выглаженную робу своего наставника.

– О, юнга! – обрадовался Каспар. – Мне нужно чего-нибудь выпить – срочно!

– Конечно, сэр, – кивнул Шиллер и протянул Каспару бутылку.

– Молодец, пацан! – Старый гарпунер схватил бутылку трясущимися руками и, запрокинув голову, сделал несколько жадных глотков. Потом оторвался от горлышка, почмокал губами и недоуменно посмотрел на этикетку.

– Что за дрянь ты здесь намешал? Хочешь отравить старого Изи Каспара? Ну-ка дай мне панки!

– Только после того, сэр, как вы допьете это лекарство, – невозмутимо ответил юнга и показал Каспару бутылку со спиртным.

– Не смей ставить мне условия, щенок. Еще не хватало, чтобы я, Изи Каспар, шел на поводу у сопливого мальчишки. Давай сюда панку!

– Сначала вы допьете лекарство, сэр, а потом я дам вам спиртное, – не сдавался юнга.

Старый пьяница соображал целую минуту, прежде чем принять какое-нибудь решение. Наконец он покорно вздохнул и сделал из бутылки несколько глотков.

– Ох и дрянь же ты мне подсунул, – скривился Каспар. – Однажды на Ли-Чекере я на спор выпил стакан мочи пятнистого носорога. Так вот эта твоя дрянь, – Каспар поболтал содержимое бутылки, – будет покруче той мочи. – Гарпунер снова тяжко вздохнул и, дотронувшись до живота, сказал: – Слушай, может, хватит? Сил больше нет терпеть. Мне уже худо. Я сейчас здесь все заблюю.

– Ничего страшного, сэр. Я взял с собой пластиковый мешок.

Тут рвотная судорога переломила тело Каспара пополам, но Шиллер, проворно подскочив к нему, подставил мешок.

Через минуту все закончилось, и юнга уложил обессиленного гарпунера в постель.

– Ну ты и гад, Шиллинг, чего ты мне подсунул? – вяло выругался гарпунер.

– Не Шиллинг, а Шиллер, сэр. И вообще, ведите себя прилично, ведь это я убирал ваши нечистоты, мыл вас и застилал постель.

– А я тебя и не просил. Мне и так хорошо было, – огрызнулся Каспар.

– И капитан приходил – видел, в каком вы состоянии.

– А вот это хреново. Теперь меня и отсюда погонят. Хорошо хоть стрелять не нужно было…

– Нужно было, – сказал Шиллер.

– Что?! Я сорвал охоту? – подскочил Изи. Для старого гарпунера это было самым большим позором. Он мог проспать в собственной луже целые сутки и после этого не чувствовать себя виноватым, но подвести весь экипаж…

– Да, сэр. Вы были невменяемы, и стрелять пришлось мне.

– Тебе?! – еще сильнее удивился Каспар. – И что?

– К сожалению, наш медленный гарпун обогнали, но все равно мне удалось подстрелить обломок астероида! – похвалился Шиллер.

– Ты подстрелил обломок? – не поверил гарпунер.

– Представьте себе, сэр. Причем в зоне гравитационных аномалий.

– Ну, парень, – после некоторого молчания сказал Каспар, – в таком случае ты просто гений.

– Гений или нет, но получил от капитана Крепса пятьсот кредитов. Всем дали по триста, а мне пятьсот.

– Займи сотню, Шринкер. Пожалей старого Изи Каспара.

– Запомните, мистер гарпунщик, меня зовут не Шринкер, не Шиллинг и даже не Шредингер, а Шиллер. Эдуард Шиллер. Вам понятно?

– Конечно, Эдди, – быстро кивнул Каспар. – Дай сотню, а?

Юнга вздохнул:

– И рад бы, сэр, да не могу. Мои деньги вот на этой карточке. – Эдди продемонстрировал старому пьянице новенькую карточку.

– Э, парень, да тебя просто-напросто обманули, – скорчил сочувствующую физиономию Каспар.

– Это почему?

– Эта карточка действительна только для заведений, принадлежащих «Айк-Металл».

– А разве у меня есть выбор? Через два часа «Трезор» отправится на новый «сити», принадлежащий «Айк-Металл». Там я и потрачу свои деньги.

– Что, все пятьсот монет?

– А почему нет? – улыбнулся Эдди Шиллер. Он знал, что Каспар попросит купить выпивки, но юнге было интересно, как он это сделает.

– Да там и тратить негде, – с деланным безразличием махнул рукой гарпунщик.

– Ну почему же? «Сити» очень большой.

– Ха! Большой. Тоже мне Вавилон! – ухмыльнулся Каспар. – На девок, что ль, будешь тратиться?

– И на девок тоже.

– И на выпивку? – задал Изи свой главный вопрос.

– Сколько вам привезти, сэр? – сжалился наконец Шиллер.

– Спасибо, родной мой, – едва не прослезился Изи Каспар. – Ну я, конечно, не лошадь – одного галлона мне хватит.

– Галлона не обещаю, но, так уж и быть, пару бутылок привезу.

9

Катер «Трезор» очередной раз облетел громаду «Айк-Металл», пока наконец ему не сообщили место парковки. Сидевший за штурвалом Миллард покривился:

– Ишь, сволочи, паркуют возле самого завода.

– Понятное дело, – кивнул Гарман, – мы не те клиенты, которые прибывают в прогулочных яхтах. Сколько, к примеру, стоит вон тот летающий дворец?

– Сто тысяч! – выпалил Бонус.

– Сто тысяч, – передразнил Бонуса механик Райх. – Миллиона три, не меньше.

– Иди ты, – поразился Гарман.

Перед носом «Трезора» проскочил полицейский уиндер, и Миллард, ругнувшись, включил торможение. Сидевшие в креслах едва не попадали на пол.

– Эй, Гэс! Не дрова везешь! – крикнул Бонус, потирая ушибленный бок.

– А кому я по сто раз говорю: «Пристегните ремни»? – огрызнулся Миллард.

– Все в порядке, Гэс, – примирительно сказал Райх, держась за голову. – Действительно, надо было пристегнуться.

– Эти полицейские совсем обнаглели, – пробурчал Шкиза, давно искавший случая высказаться. – Мой брат, он торгует редкими животными, так вот он мне рассказывал…

– Эй, глядите, какой-то придурок прет прямо на мусорную пушку… – перебил Шкизу Фриц Спилберг, и все прилипли к иллюминаторам. Действительно, довольно большой грузовик пересекал зону отстрела отходов.

– Наверное, капитан нажрался как свинья, – предположил Бонус.

– Ага, и помощник тоже, – добавил Гарман, покосившись на Шкизу.

– Сейчас ка-аак долбанет…

– И прощай развлечения, – прогундосил Леон-Очкарик, которому в качестве компенсации за избиение капитан выдал лишние пятьдесят кредитов.

– Почему это? – повернулся к Леону Гарман.

– В мусорной капсуле полным-полно SXX-кристаллов. Если они осядут на корпус «Айк-Металл», он проживет не более месяца. Рассыплется в труху.

– Не каркай, умник, – посоветовал Райх.

– Да. Мы еще не прокутили наши денежки! – подал голос Бонус, которому наскучило смотреть на заблудившийся грузовик. – А за удачу спасибо юнге. – Бонус дружески подмигнул сидящему в самом углу Шиллеру.

– Садитесь на места! Сейчас будет касание, – объявил Миллард. Катер развернулся боком и довольно чувствительно приложился к причалу. Гарман слетел со своего кресла и ударился об пол.

– Миллард, ты же сказал «касание»!

– А я что, виноват, что они на причал демпферы не ставят? Выметайтесь скорее, мне еще за капитаном рейс делать.

Послышалось шипение переходного шлюза, и команда «Примы» поднялась со своих мест. Предчувствуя веселый отдых и развлечения, матросы радостно улыбались и, поторапливая друг друга, продвигались к выходу.

10

Эдди Шиллер озадаченно смотрел по сторонам, не зная, куда ему податься. Все матросы уже разошлись, и он остался в полном одиночестве.

– Эй, Шиллер! Ты чего головой вертишь? – Возле Эдди материализовался Бонус.

– Да вот, думаю, куда пойти.

– Чего тут думать, юнга? Пошли со мной к бабам.

– В бордель, что ли? – Шиллер сделал непонимающий вид. Идти к проституткам он боялся.

– Ты чего испугался? Ни разу не трахался, что ли? – радостно заулыбался Бонус.

– Да не кричи ты так, – шикнул на него Эдди и посмотрел по сторонам. Ему казалось, что все на него оборачиваются.

– Не обращай внимания – здесь все заняты только собой. Пойдем со мной, парень, и я найду тебе девочек, которые тебя всему научат. – Бонус неожиданно сделал ногами несколько танцевальных па и пропел: – «Не мо-жешь – нау-чат, не хо-чешь – заста-вят!» – И, довольный собственной шуткой, громко рассмеялся.

– Хорошо-хорошо, пойдем в бордель, – поспешно согласился Шиллер, опасаясь, что Бонус выкинет что-нибудь неприличное.

Они пошли по широкому коридору, по обе стороны которого красовались стеклянные двери с надписями вроде: «Бинго – проиграйся и умри!» или «Пей, но не блюй!». Особенно Эдди Шиллера заинтересовала надпись «Кусаки Кнагера – блюдо из тех, кого не жалко».

По коридору вперед и назад двигались люди, в большинстве своем подвыпившие матросы с промысловых судов. Почти все они были с проститутками.

Эдди заглядывал в лицо каждой из встречных женщин, и от мысли о том, что он может купить любую из них, у него перехватывало дыхание.

Бонус продолжал проталкиваться сквозь толпу гуляющих, отчаянно вертя головой.

– Ну где же здесь бордели? – то и дело повторял он.

– Послушай, а сколько может стоить такая женщина? – спросил Шиллер, осторожно кивнув в сторону крашеной блондинки. Она стояла у стены и взасос целовалась с военным моряком.

– Такая? – Бонус оценивающе склонил голову набок: – Пятьдесят кредитов, я думаю.

– Так дешево? – удивился Эдди.

– Ни хрена себе дешево! Да на Райесе мы за десять кредитов таких телок подбирали, что ого-го. Ладно, юнга, пошли дальше. На этих нечего смотреть, они уже заняты. О, вот у кого мы сейчас спросим. – Бонус заработал локтями, пробиваясь к охранному посту. Там в прозрачной пластиковой будке стоял здоровенный охранник. Он угрюмо жевал зубочистку и был похож на посаженную в клетку гориллу.

– Сэр! – Бонус просунул в окошко свою улыбающуюся физиономию. – Сэр, я могу задать вопрос?

Охранник повернул голову на звук и с минуту изучал Бонуса, наконец разомкнул свои бульдожьи челюсти и буркнул:

– Можешь.

– Спасибо, сэр. Как нам пройти в бордель?

Снова последовала длинная пауза. Эдди показалось, что охранник решал – сразу оторвать Бонусу голову или сначала удавить его.

– На бабу потянуло? – выдал охранник.

– Да, сэр. Возникла необходимость.

– Прямо по коридору и на лифте вниз – два этажа. Там и будет вам улица «красных фонарей». Как говорится, получите и распишитесь.

– Спасибо, сэр, – поблагодарил Бонус и уже хотел отойти, когда охранник добавил:

– Только поздно вы собрались, ребята.

– Почему? – насторожился Бонус.

– Потому что нормальных уже разобрали, остались одни покалеченные.

– Что значит «покалеченные»?

– Ну, там, без глаза, одноногие.

– Эй, Бонус, я туда не пойду, – заявил Эдди Шиллер.

– Да он шутит, Шиллер… Мистер охранник шутит.

– Ты думаешь? – сказал Эдди, но Бонус уже тащил его к лифту, и вместе с очередной партией ищущих приключений мужчин они оказались на этаже «красных фонарей».

11

Насвистывая бравурную мелодию, Бонус спустился в холл и увидел юнгу Шиллера. Тот сидел возле столика, заваленного порнографическими журналами, и смотрел куда-то вдаль, за стены борделя.

– Ты уже здесь, парень? Ну как, понравилось?

– Да… – после некоторой паузы ответил Эдди. – Очень понравилось и…

– Что «и»?

– Наверное, я бы на такой женщине женился.

– Что?! Ты чего, юнга? Совсем того? Ну-ка пошли отсюда.

Бонус подхватил Эдди под руку и вывел его за дверь.

– Теперь нам самое время выпить. У меня этот пункт всегда стоит под номером два, – пояснил Бонус. – Сначала бабы, а потом выпивка. Но ни в коем случае не наоборот. Ты меня понимаешь?

– Кажется, понимаю, – все еще как-то заторможенно ответил Эдди.

– Хотя некоторые предпочитают наоборот: нажрутся как свиньи, а потом, проспавшись, слушают враки проституток. И выкладывают тройной тариф. Ты, кстати, сколько заплатил?

– Что?

– Я спрашиваю, сколько с тебя взяли в борделе?

– Восемьдесят кредитов.

– Сколько? Восемьдесят кредитов? Почему так много?

– Ну, сначала я заплатил сорок, но потом она спросила: «Тебе было хорошо?», а я сказал да. Тогда она сказала, что за «хорошо» можно заплатить и еще раз, тем более что у меня на карточке куча монет.

Бонус, едва не задохнувшись от возмущения, встал поперек людского потока и начал выговаривать Эдди:

– Послушай, юнга, впредь будь с этими стервами очень внимателен! Им дай только возможность, и они разденут тебя до нитки. Понял? Нет никого подлее, чем те, кто продает свое тело.

– А Каспар говорил, что подлее проституток только журналисты, – неожиданно заявил Шиллер.

– Это почему же?

– А у него то ли дочь, то ли жена сбежала с журналистом.

– Ну, тогда понятно. Эй, полегче! – крикнул Бонус пьяному толстяку, который с трудом перемещался от стенки до стенки.

– А? – не понял толстяк и остановился. При этом он тут же потерял равновесие и начал падать на Бонуса.

– Держи его, Шиллер! Держи! А то он нас раздавит!

Прилагая неимоверные усилия, Эдди и Бонус перетащили пьяного к стене и прислонили его, будто это был шкаф.

– Все, пошли отсюда, – сказал Бонус, вытирая со лба пот. – Я знаю здесь неплохое местечко – «Принц и нищий».

– Какое странное название! – удивился Эдди.

– Ничего странного. Сейчас ты все поймешь сам.

Через полчаса блужданий по заполненным людьми коридорам Бонус привел Шиллера к входу в бар «Принц и нищий».

12

Табачный дым стоял до самого потолка. В двух противоположных углах огромного зала играли два разных оркестра. Под их музыку танцевало всего несколько пар, хотя посетителей в зале было едва ли не полтысячи человек.

Двигаясь следом за всезнающим Бонусом, Эдди наконец понял смысл названия бара – примерно треть его площади занимали столики для богатых клиентов.

Обстановка в элитной части бара выглядела очень роскошно, и даже уровень пола там был выше остального зала на целую ступеньку. Никаких стенок и перегородок, разделяющих два социальных уровня посетителей, в зале не было, однако несколько стоявших в тени охранников в любой момент были готовы пресечь «нарушение границы».

Кроме охранников, столики в дорогой части бара «защищали» и высокие цены, вчетверо, а то и впятеро превышавшие те, что были в зале для простого народа. «Принц и нищий» был тем местом, где богатые в спокойной и безопасной обстановке, как в зоопарке, могли посмотреть на веселящийся плебс.

– Давай ближе к стене! – с трудом перекрывая стоявший вокруг шум, скомандовал Бонус. – Я вижу ребят из нашего экипажа!

Вскоре и Шиллер заметил знакомые лица. Там были Райх, Гарман, Фриц Спилберг и Шкиза.

– Ну и как твои девочки, Бонус? – спросил Гарман. По тому, как блестели его глаза, Шиллер понял, что Лойд укололся.

– Все нормально. Девочки в норме – вон даже юнга приобщился к настоящему мужскому спорту. – Бонус кивнул на Эдди.

– Какой из него спортсмен? Он и ходит-то еле-еле, – заметил Райх, сминая в руках пустую пивную банку. – Мал еще.

– Что ты… имеешь в….. виду под сло… вом «мал»? – улыбаясь, спросил Шкиза. Он с трудом удерживал свой взгляд на Шиллере и громко икал.

– «Мал» – значит, совсем мал и никуда не годится, – пояснил Райх и положил в рот целый ворох соленой соломки. При этом ему в рот попал кусок упаковки, однако механик этого не заметил и продолжал хмуро смотреть на юнгу.

– О, вон Миллард и капитан появились, – сказал Гарман. – Помаши им рукой, Шиллер, а то они упрутся в другую сторону.

– Зачем нам здесь капитан? Мне его рожа и на корабле надоела, – пробурчал механик.

Гарман осуждающе посмотрел на него и принялся отчитывать, точно ребенка:

– Почему ты такой злой, Райх? Не нужно быть злым, дружище, ведь мы все здесь друзья, понимаешь? Ты понимаешь меня? Вот Бонус – он не злой, и Фриц тоже не злой. И я не злой, а вот ты…

– Если бы ты не наширялся, Гарман, ты бы тоже был злым, – возразил Райх.

– Так наширяйся и ты, Райх. Хочешь, я тебя угощу? У меня с собой и шприц есть.

– Да пошел ты, – ругнулся Райх и проглотил разжеванный пластик.

Миллард подошел к столику и, не говоря ни слова, залпом выпил панку из стакана Гармана.

– Мог бы и спросить, Гэс, – буркнул Гарман.

– А ты что, не дал бы?

– Конечно, дал бы…

– Ну тогда все в порядке. – Гэс Миллард пожал плечами.

– Привет, ребята, – поздоровался капитан.

– Присаживайтесь, сэр, – проговорил Спилберг, вставая.

– Нет-нет, Фриц, спасибо. Я сейчас ухожу. – Капитан повернул голову в сторону элитной части зала: – А вон и наши оппоненты.

Все посмотрели туда, куда показал капитан. Группа людей рассаживалась за столики. Это был капитан «Калигулы» Микеле Байк со своей свитой. Их было не меньше двенадцати человек, и они заняли три столика.

– Ого, целых три столика, и за каждый по две сотни, – сказал Гарман.

– За что по две сотни? – заплетающимся языком спросил Шкиза.

– Только за то, что сели. Безо всякой выпивки.

– Вот сволочи! Мы тут, можно сказать, последние сухари доедаем, а они…

– Вы с ними поосторожнее, ребята, – предупредил капитан. – У них и так на нас зуб за этот кусок. Это настоящие бандиты, причем богатые бандиты. А богатый бандит чувствует себя безнаказанным.

О людях Микеле Байка на время забыли. Шиллер и Бонус сходили к стойке и принесли еще выпивки и легкой закуски. Капитан Крепс выпил и уже забыл, куда собирался идти.

– Сэр, они идут сюда, – сказал Бонус, указывая за спину капитана.

– Кто «они»?

– Люди Фельдшера.

Грубо расталкивая посетителей бара, все двенадцать человек направлялись к столику, за которым сидели капитан Крепс и его матросы.

Микеле Байк по кличке Фельдшер шел чуть позади своих слуг, расчищавших для босса дорогу.

Когда до команды «Примы» осталось несколько шагов, свита Байка расступилась и вперед вышел сам Микеле.

– Приветствую удачливых охотников, – сказал он и изобразил на лице кривоватую улыбку.

– Для тебя охота была не менее удачной, Байк, – заметил Крепс.

– Да, охота была удачной, но… Одно маленькое «но»! Ты украл часть моей добычи, Крепс, и это сильно меня огорчило.

– Не слишком большой повод для огорчения, при твоих-то доходах.

– Ты что, считаешь деньги в моем кармане? А может, я гуляю на последние? Короче, так. – Фельдшер подошел к Крепсу и взял его за пуговицу. – За то, что ты загарпунил мой кусок, я налагаю на тебя штраф.

– Я действовал в рамках закона, Байк, и Главный арбитр…

– К черту Главного арбитра! – перебил Крепса Фельдшер, резким движением оторвал у Крепса пуговицу и бросил ее одному из своих людей. – Проверь на крепость, Дрейк.

Тот, кого Байк назвал Дрейком, кинул пуговицу в рот и с треском разгрыз ее, как будто это был орех.

Упреждая реакцию Крепса, Фельдшер отскочил назад и спрятался за спинами своих телохранителей.

– Ну-ка, «волки», размажьте их по стенам! – приказал он.

«Волки» выхватили ножи и бросились на матросов «Примы».

Фриц Спилберг мгновенно перевернул стол, и вся его сервировка посыпалась на упавшего Шкизу.

– Наших бьют! – заорал Бонус и спрятался за Райхом.

Гарман начал швыряться бутылками, а Миллард сцепился с Дрейком, и они повалились на пол.

Визгливо закричали проститутки, однако охранники элитной части зала не покинули своих мест, поскольку их клиентам ничего не угрожало.

К людям Фельдшера подошло подкрепление, и они стали сильно теснить матросов «Примы».

Миллард злобно ругался и пинал противников своими тяжелыми ботинками. Гармана ранили в плечо, но он яростно отбивался горлышком от бутылки. Даже Бонус рвал зубами чье-то ухо, и его жертва – бритоголовый качок – орал, как подпаленная свинья.

Отдельную войну вел механик Райх. Вооружившись ножкой от стола, он бил всех, кто попадался на его пути. Жившая в Райхе злоба все никак не кончалась, и он продолжал избивать правых и виноватых, рассыпая удары во все стороны.

Один только Эдди Шиллер не участвовал в драке. Враги не воспринимали его как бойца и не обращали на него внимания. Юнга пытался хоть как-то помочь своим, но его оттолкнули в сторону, и он попал под ноги мечущихся в панике проституток.

Неожиданно прогремели два выстрела, и в зале тотчас появились охранники.

– Прекратить драку! Немедленно! – раздался усиленный мегафоном голос. – Кто стрелял?

Телохранители Фельдшера мгновенно ретировались, прихватив с собой своих раненых. Они просочились через ряды угрюмых охранников, и их никто не задержал.

– Ага, так, значит, это вы затеяли драку, да еще со стрельбой? – грозно cпросил полицейский сержант.

Ему, однако, никто не ответил.

Гарман сидел у стены и, зажимая рану в плече, тупо смотрел перед собой. Миллард прикладывал к рассеченной щеке разорванную майку, а Бонус судорожно всхлипывал и размазывал кровь по разбитому лицу.

– Заберите у этого дубину, – приказал сержант, указывая на механика Райха, продолжавшего стоять возле стойки в той же оборонительной позе. Рукава его рубашки были оторваны, и на предплечье красовалась вытатуированная надпись «Поймаю – убью».

– Отдай дубину, дурак! – потребовал полицейский, но механик только тяжело дышал и бросал по сторонам безумные взгляды.

– Сэр, он, кажется, того, – сказал полицейский, обращаясь к сержанту. – Крыша поехала.

– Э, да у них здесь трупы! – сказал один из полицейских, сдвигая обломки мебели с тел Крепса и одного из людей Фельдшера.

В груди капитана «Примы» торчал нож, а его руки застыли на горле врага, которого он, умирая, сумел утащить с собой.

– Убийство, – сказал сержант. – Всех участников драки я забираю в участок. Крайчек!

– Да, сэр. – К сержанту подскочил полицейский.

– Поднимайте тех, кто не может идти, и тащите их в участок. Пусть доктор окажет им помощь, а потом я приду, и мы всех допросим.