Планета Дуг

12. Спутники

      Сразу должен оговориться, ночи здесь, на нашей широте, довольно «белые» и корот-кие. Если светлое время суток длится 28 часов, то тёмное только 4. Планета Дуг по размерам меньше Земли и больше Марса. Ось вращения, после катаклизма, сдвинулась до угла в 65˚. Год равен почти двум нашим. Из пяти лун-спутников, в целых остались только три. Две столкнулись с гигантом. Чивандалун, Пурпалун и Ледхалун, как ни странно, остались с хозяйкой Ду́гой. При отсутствии светила, поверхность освещается отражённым от них, светом. Особенно ярка ледяная, белая луна – Ледхалун. Много общего со спутником Юпитера – Европой или Сатурна – Энцеладом. Пурпалун – пурпурного цвета с белыми разводами. Её мы просто называем – Фио, так как отражение от неё имеет, почему-то, фиолетовый спектр. Чивандалун – особенная, изменчивая, от оранжевого до коричнево-золотого.                        Периодически, Ду́га, пересекается с орбитами двух бывших лун. Точнее, тем, что от них осталось, их осколками. После отброса Ду́ги от гиганта, три луны, не пострадав, потянулись за ней, как бы сбившись в кучу и поменяв орбиты с нормальных на эллиптические. Что поразительно, взорвавшиеся две луны, целым шлейфом обломков, так же потянулись за «барыней», «царицей». Ду́га действительно обладает каким-то, буквально, царским, огромным притяжением. Сила тяжести здесь, гравитация, при существующем слабом атмосферном давлении, на 1,5G сильнее нашей. Это при её-то более чем скромных размерах. Нонсенс, да и только.                                                                         Многое хочется рассказать о лунах. На всех мы, со Стивом, побывали. Красотища: цвета колоритные, насыщенные, формы причудливейшие, пейзажи сказочные, даже какие-то неестественные. Лёд, пламя, гейзеры, кратеры, каньоны, расселины… Да что там говорить, это всё – отдельная история. На двух лунах точно присутствует, как и здесь, своеобразная, подземная и подлёдная жизнь. Проникнуть туда, изучить её – это всё ещё только предстоит свершить.                                                                                          Ну, так вот, потянулись, стало быть, обломочки. Пока догнали, заработали такую странную, эллиптическую орбиту, что периодически приближаются настолько, что часть пыли попадает в гравитационное поле. Попадает и осыпается метеоритным и метеорным, ярким дождичком, «капельки» которого, правда, иногда бывают размером с мяч, а то и со ступу, или даже глыбку куда побольше. «Капелька» с футбольный мяч, после страто- и тропосферы, становится «пылинкой» с теннисный мяч. Этому способствует острый угол входа в атмосферу. В противном случае, при большем угле, разрушения, были бы, более колоссальными, так как, например, тропосфера, то есть «изменчивая», по сравнению с нашей, 15-и километровой, составляет всего 5-6 км.                                                             На научных советах, на Земле, учёные решили использовать этот факт в одном экспе-рименте. Суть такова: на «пылинки» побольше, диаметром, скажем, в несколько метров, устанавливать специальные «тормоза» и, под тупым углом обрушивать астероиды на ледяные океаны. Точнее астеройдики. Прицел – середина. Подальше от суши, дна, чтобы не вредить флоре и фауне. Благо ледяные толщи неимоверных размеров. Вширь – сотни, тысячи километров. Вглубь – десятки и даже сотни метров, ниже – жидкая, но густая вода. И жизнь. Довольно активная, если верить нашим, не проверенным, правда, пока до конца, данным. Большие запасы метана подлёдного, очень пригодятся при озеленении планеты.                         Падение метеорита должно вызвать выброс огромного кол-ва энергии. Это может в значительной степени помочь, а скорее всего, сыграть решающую роль в достижении нашей главной задачи: оживить замёрзшее, возродить дремлющее, вдохнуть свежее. Главное – не забывать основной девиз – «Не навреди!»

13. Передышка

Приближался час истины. Напряжение нарастало. Расслабиться, отдохнуть толком, набраться сил никак не удавалось. За 4 часа до захода «Фонаря», всей компанией, в послед-ний раз, спустились вниз попрощаться с остающимися копателями. Уже пара часов прошла, как они открыли уцелевший, 50-и метровый туннель. Свежий воздух и возросшие надежды несколько взбодрили мурав, но, к сожалению, в то же время сбили пыл и уверенность с тех, кто должен бежать. Нужно было срочно как-то развеять вредные сомнения. От этого могли зависеть наши жизни. Как говорится – «засомневался – проиграл».                                    Думали мы, думали, да так и не придумали – как восстановить боевой дух? Что им та-кое сказать? Как убедить? Единственное, что пришло в головы, а через них и на языки в нашей совместной речи:                                                                         – Муравы! Дорогие и многоуважаемые, гер-р-ои! В ваших щупальцах будущее планеты! Ваша задача, ради памяти ушедших и жизни будущих поколений, сделать всё возможное и невозможное в деле изгнания нехороших людей. Этих убийц алчных, осквернителей мерзких и т. д.                                                                                                В общем, что-то в этом роде мы высказали и подытожили:                                    – Мы останемся пока здесь, с вами, но, если до ночи не будет положительных изменений, все подымаемся. Те, кто бежит: берут плиты и – в бой! Не раздумывая и не сомневаясь! Согласны?                                                                                    Услышав общий одобрительный ответ, мы воспряли и успокоились. Теперь можно расслабиться и, расположившись поудобнее, даже вздремнуть. Но сон не приходил, не приближался. Как когда-то говорили: «Даже на смерть лучше идти отдохнувшим».                  – Ребята, а хотите, я вам свою колыбельную прочитаю? – решился я. – Не так давно её сочинил. Не ахти что, возможно, но сложил-то я её для себя и афишировать пока не собирался. Думаю, сейчас моё выступление, вынос произведения на ваш слушательский суд будет уместным. Не судите строго начинающего поэта-рифмоплёта…                               – Ладно, ладно, командир, достаточно оправданий и прелюдий. Мы все внимание и уже даже глаза закрыли в предвкушении, – прервала, в нетерпении, мою речь Ная.                  – Итак, – начал, выдохнув, я – осень. Перед нами: тихая река, вечер, скала, покрытая лесом на одном берегу, виноградник на другом, в небе – лёгкое облако, заря.                        Представьте на минуту покой и тишину,                                                Стряхните звон и грохот,                                                                   Сотрите лай и скрежет.                                                                  Оставьте шорох листьев, журчание ручья.                                                Кто-то веслом бесшумно в полупустом каноэ.                                                Плеск рыбы, дятла стук.                                                                   Светило ниже, в кроны,                                                                  Где ветер дышит, шелестит.                                                                  Цвета и запахи «сильнеют»,                                                                   Ведь скоро ночь, избушка, сон.                                                            Сейчас же мы веслом, веслом.                                                            Пока ещё плывём, плывём.                                                                  Покой уж рядом, ждём его.                                                                   Наступит ночь, и никого.                                                                  Когда я закончил, с минуту все молчали. Уж не уснули ли они?                               – Замечательно, – похвалила Ная. – Очень успокаивающее рифмосплетенье.       Жаль ко-       роткое. Каждый раз бы его перед сном слушала. Особенно усыпляют, как представишь, слова: вода, весло, каноэ. Продолжение не думаешь натворить?                                           Я пожал плечами:                                                                        – Да не знаю, даже, что там ещё можно добавить? А ты сама как, пробуешь? Есть чем похвастать? Если хочешь, можно совместно «наваять».                                          – Здо́рово! Обязательно попробуем! Но сначала похвастаюсь тем, что уже есть. Только в другой раз. После твоих лёгких и красивых стихов, мои варианты будут несколько неуместны.                                                                                                – Молодец, Гор, – поддержал её Стив, – но не криви душой и не прибедняйся – ведь ты писал и раньше и сказки, и стихи. Так ведь?                                                      – Ну-у, если честно – да, – признался я. – А кто не писал? Не пробовал, хотя бы? Если таковой имеется, то он может смело водой в меня бросить.                                          Брызги в меня, разумеется, не полетели. Все когда-нибудь писали, сочиняли. Кто-то от пения души, кот-то от стенания. Затянувшееся молчание нарушила Ная:                         – А знаете, что я хочу сказать? Возможно жить мне осталось несколько часов, посему, прошу удовлетворить мою просьбу, пойти навстречу моему пожеланию – хочу побыть, хоть недолго, старейшиной, персоной. Договорились?                                                – Почему бы и нет, – встрепенулся и поддержал её Вик. – Я тоже, нет, тогда уж все мы, юноши – персонажи. Согласен, командир?                                                      – Ну разумеется, – привстал я, улыбаясь, – дорогие мои персонажи и, милая персона. Побудем важными. Но одно условие – больше ни тени намёка на сомнение и пессимизм. Настрой должен быть только на удачу и победу.                                                      Поднятые правые руки означали полное согласие и солидарность. На этом все, кроме Наи, успокоились и уснули. Она, вернее, теперь уже, её персона, первая заступила на караул. При всём благоприятном к нам отношении мурав, они, как ни крути, оставались чужими жи-вотными с чужой, покамест, планеты. Что им может взбрести в мозговой отдел туловища, абсолютно неизвестно.                                                                              Вторая причина обязательного караула – внешняя угроза от людей исходящая. Мурав-ские посты, это, конечно же, хорошо, просто замечательно, но наши жизни должны быть в наших ладонях, пальцах, руках, одним словом. Все приборы, детекторы, приёмники, излуча-тели, два карманных миниорудия, Вика и Наи, всё – всё от непосильно напряженного, бди-тельного внимания избавляющее, всё погорело, повыходило из строя. Единственное, что теперь нас отличает от допотопных путешественников, это: кислородная система с ручным насосом, дешифр и две микропушки карманные, шокеры, у меня и Стива. Мы, в отличии первопроходимых новичков Вика и Наи, не включали оружие в боевую готовность и не перекладывали их из защищенного кармана в кобуру к моменту срабатывания импульсной гранаты.                                                                                           По прошествии трёхчасового отрезка времени, потраченного на отдых, мы готовились к подъёму. Последний раз взвешивали и проверяли план действий. Не участвовала только Ная. Она ещё дремала. Будить её, значило бы свершить кощунственный акт бессердечия. Все мы любили и оберегали её. Кто-то как сестрёнку старшую, кто-то как дочь, или, возможно ещё как, но старался скрывать, не проявлять в полной мере свои чувства.                               Как бы то ни было, я постоянно убеждал себя в том, что отношусь к ней, как к родственной душе, и не более того. Хоть бы и хотел относится как к сестре, но не мог. Только вынужден был делать такой вид. Бытует мнение, выражение, что родственники – это навязанные нам друзья. Не знаю. Возможно, доля истины в этом высказывании имеет место быть. В любом случае, родственницей, в смысле кровности, я её не чувствовал, не ощущал. К сожалению, в силу определённых экспедиционных условий, принятых обязательств морального тока, я не могу, пока, позволить себе расслабление и проявление настоящего отношения и чувств.                                                                                     Когда красавица наша пробудилась, мы отправились проверить мурав успехи. Их, к огромному сожалению, не наблюдалось. Более того, стоило поднять забрало шлема, как явственно ощущалась кислородная нехватка. Нам было проще, мы периодически дышали накаченным воздухом, но и он уже, практически, закончился. Нужно срочно на поверхность. Во-первых – накачать баллоны. Во-вторых – расширить максимально выходы на поверхность. В-третьих – град огненный может начаться в любой момент. Мы должны быть готовы.                   – Гер-рои Элла… Великодуги, пора, время не ждёт. К свободе направим свои конечности! – в своём репертуаре попросил всех подняться к поверхности Вик. Мы, негласно, доверили ему, боевой дух поднимающее, общение с копателями. Уж больно он оратор и заводила хороший. Есть, что-то древнегреческое в его выступлениях, былинное в речах.             Старым выходом на поверхность решено было не пользоваться. Он, как бы это сказать, пристрелян, что ли, был. Под прицелом, в общем. В 50-и метрах к западу не поленились, устроили новый ход, с большим тамбуром. Благо, коридор нашли старый, почти целый, ведущий именно туда. В предвыходной камере, предбаннике, предстартовая подготовка, построение.                                                                                           Бежать будем на северо-запад. Огромная территория земли, диаметром два километра ровного, доселе, плато осев, превратилась во впадину, котловину с углублением к центру. В этом-то, самом глубоком, невыгодном месте мы и находились. Двигаться прийдётся, пусть и лёгкую, но в горку.                                                                              Светило уже спряталось за северными горами. В любой момент могли посыпаться метеоры. Муравы закрыли вход в камеру и отступили вниз, подышать. Мы накачали воздух под завязку и начали расширять, максимально, выход. В момент старта каждая секунда будет на счету. Любая заминка чревата плохими последствиями. Выручало то, что большой бугор нас закрывал от проходимцев мирян-«отрицателей». Прозвали мы их так, хочется напомнить, потому, что в их правилах, принципах, отвергать, отрицать чистое, светлое. При этом мастерски могут прикидываться праведниками, вводя в заблуждение не только лучшие детекторы, но и профессиональных проверяющих. Даже под гипнозом. Противники они, для нас, очень сильные и коварные. Что уж тут говорить о доверчивых муравах, поверивших в их лживые посулы и обещания отблагодарить щедро и подпустивших слишком близко.

14. На прорыв

      Как и было рассчитано, когда за горами светило опустилось за горизонт, появились первые метеоры. Пару минут мы любовались на это зрелище, как они, прорезая небосвод падали, громыхали где-то далеко, приближаясь с северо-востока. Вот уже в десяти, в пяти километрах. Несколько секунд – дошло и до нас. Началось. Прошипел и ударил в землю в километре очередной метеорит. За ним второй. Всё, пора! Быстро раскопали отверстие в проходе в коридор и в него «свистанули» всех наверх.                                                 Прибежали все, кто нужен и не нужен. Расширили проход. Одни снаряжаются, другие им помогают. Мы забрались в кузова. Первыми выходят пять кротов, выстраиваются. За ними пять самосвалов с нами и ещё один крот. Строимся за первыми и вперёд. Остальные подготовились к броску, маршу цепью, в колонну.                                                      Дождавшись, когда поблизости, между нами и врагами, бахнулась «градина», я дал команду.                                                                                           Выход, построение и первые 100 метров прошли на удивление слаженно и быстро. На ходу муравы протягивали к нам хоботы за глотком воздуха. Скорость, несмотря на тяжёлые и неудобные плиты, бегуны держали очень хорошую. Плотность рядов также удавалось неплохо сохранять. Пока не началось.                                                                   Первые выстрелы по плитам показались ударами дубин. Чтобы избежать рикошета и осколков плит от впереди бегущих, муравы, без подсказок увеличили дистанцию меж собой. Вот уже 200-и метров. Обстрел не ослабевает. 300 метров – метеорит недалеко справа. Взрывной волной нас швырнуло на землю и окутало тучей пыли. Казалось бы, мы замаскированы, но отрицатели, не будь дураками, продолжили обстрел вслепую, наугад, и добились-таки, своего.                                                                                     Пока муравы поднялись на ноги и прикрылись плитами, некоторые были ранены, двое из них серьёзно. Один крот так и не поднялся. Попадание куда именно его сразило, мы уже никогда не узнаем. Некоторые «пули» снаружи следов, практически, не оставляют, но разрушают внутренние органы. У нас очень серьёзно пострадал Стив. Упавшая плита придавила ему всю левую сторону, сломав руку, как ему показалось, и сильно повредив ногу. Об этом мы узнали уже потом, в те же секунды я, как можно громче, скомандовал всем отступить, передвинуться вправо, к кратеру, дабы уйти с линии огня, глотнуть воздуха и восстановить ряды. Тактически, может, лучше было бы бежать порознь, но уставшим бегунам постоянно нужен был кислород.                                                                        Спустившись в образовавшуюся только что воронку и памятуя о том, что два раза в одну и ту же снаряд не ложится, осмотрели раненых. Плиты они нести уже не смогут. Им бы самим, налегке, доковылять, и то – сомнительно. Впрочем, поднявшаяся, наэлектризованная и радиоактивная пыль, ослепляла прицелы врагов и они продолжали стрелять только наугад. Это обстоятельство расставило точки над буквой ё в слове «вперёд». Кислород катастрофически заканчивался, поэтому, принимаем быстрое решение: раненые без плит и все остальные – марш, марш вперёд.                                                                   Держались кучно. Периодически к нам протягивались хоботы за порцией воздуха. Животные задыхались, а в баллонах уже практически ничего не осталось. Вик показал мне жестами, что желает спрыгнуть с самосвала, чтобы облегчить его и бежать самому пешком. Я категорически ему запретил. Жалость жалостью, но мы не имеем права рисковать своими жизнями.                                                                                           Обстрел не прекращался и не становился меньше, хоть и наугад. Не хватало ещё шальную пулю получить. Грохот и шипение удалялись. Когда, по расчётам, нам оставалось метров 200, пыль начала становиться рассеяннее, прозрачней. Она уходила вверх и сдувалась поднявшимся, из-за перепадов давления, ветром. Почувствовав угрозу прицельного обстрела, муравы сгруппировались ещё плотнее и в этот момент ка-а-к долбануло в землю, ка-а-ак шарахнуло перед нами. Все кубарем назад.                                                             Оглушённые, засыпанные, помятые, несколько секунд приходили в чувство. Какие, теперь уж, плиты, какие самосвалы. Мы с Виком скрестили руки и посадили на них Стива. Впереди бежала Ная с дешифром, мы за ней, оббегая кратеры и валуны. Муравы, из последних сил, кто ещё мог, поднимались и семенили, шатаясь и хромая, вперёд. Мы им ничем помочь не могли – кислорода уже не осталось.                                                 Ну вот, наконец, и ровная, не потрескавшаяся земля. Что мы видим – к нам навстречу толпа мурав. Подбегали, подхватывали своих и, быстро назад. То тут, то там, то там, то сям, землю продолжали вспахивать, взметая фонтаны пыли, пули. Ещё несколько животных были ранены, пока, наконец, мы не плюхнулись, буквально, в нору.                                    – О ура, о виват! О банзай! Да здравствуют победители! – хватило сил воскликнуть у Вика, как только мы вошли. Последние 50 метров Стив, прихрамывая, бежал сам. Муравы же все, вбежав, сразу уходили вниз, в тепло и живительную кислородную среду. Мы, чтобы не мешаться, подождали в сторонке, накачивая воздух. Спуск начали, когда ушли последние муравы, замуровав вход.                                                                              Дойдя до уровня с нормальным содержанием кислорода, нашли грот, углубление, и сделали привал. Пока Ная и я осматривали Стива, Вик отправился на поиски воды. Мы договорились, что по пути он будет оставлять метки, бросая что-нибудь на землю, указывая свой маршрут. В суматохе не додумались у местных спросить, а сейчас уж поздно, все глубоко ушли.                                                                                          Перелома у Стива не оказалось, несмотря на лопнувшие, очень прочные, щитки скафандра. Очень выручили, не только его, всякие там приспособления и защиты. Не будь их, Стив бы точно не избежал открытого перелома, а так, хоть и получил очень серьёзную травму – сильнейший ушиб, но это ведь гораздо лучше, чем «поломка».                                     Сделав всё необходимое и наложив временную шину мы пошли за Виком. Жажда страшно мучила, да и просто умыться от пыли едкой хотелось. Через 200 метров увидели идущего навстречу Вика. Он нашёл озерцо. Дойдя до него, смогли, наконец, спокойно воды нафильтровать, напиться, снять скафандры и умыться. Полежать на берегу, дав успокоиться нутру. Только сейчас, в полной мере, стали ощущаться все ушибы, голод и усталость. Есть что-либо местное, сырое, было нельзя, а того, что можно, здесь не росло. Запечь так же не было возможности – вулканов поблизости не ощущалось. Обычно по запаху и дыму они издалека чувствуются.                                                                               Лёжа на берегу в полном составе, устроили итоговое совещание. Пора было излить эмоции и, главное – план на ближайшие часы. Я решил первым «взойти на трибуну» с расслабляющей, полушутливой речью:                                                            – Ну что, дорогие мои, выжившие персонажи и, милая моему сердцу, храбрая персона Ная – у кого какие пожелания, замечания, предложения?                                          – Да что тут говорить, командир? Главное сейчас, уйти как можно дальше и как можно быстрее, – усталым голосом, с явным нежеланием разглагольствовать, высказался Вик.            – Нужно срочно найти ледник и смастерить какие-нибудь чашки или горшок, – напомнила Ная. – Лёд нужно топить, плоды варить, подземную воду, кроме фильтрации, кипятить. На этой воде мы можем загнуться. В прямом смысле. Так загнёт, закрутит, свои не узнают. Чего смеётесь?                                                                                    Стив, не смотря на боль, негромко захохотал:                                                 – Не обижайся, но ты как-то так сказала, что я наглядно представил, как выпившего в спираль закручивает, а потом в дугу загибает. Извините. Продолжим.                              – Итак, «подитогиваю», то есть, «подитоживаю».., «закругляю», одним словом, наше короткое, но ёмкое по содержанию, собрание, – сдерживая смех, попытался я закончить дискуссию. – Прямо сейчас поднимаемся, идём вниз, находим мурав, пробуем оседлать хотя бы одну для Стива и рвём отсюда на юго-восток. Потом меняем направление на юго-запад, а уж потом, встаём на основной, западный, маршрут.                                                 – А может, всё-таки, сначала на север, а потом уже, сразу, на запад? – предложил Стив. – Уж больно не хочется огромный крюк делать.                                                       – Ещё раз говорю, они этого и ждут, – я имел в виду бандитов. – Нельзя нам так рисковать и идти в расставленные сети, а в том, что сети там есть, я практически уверен. До сих пор мои предположения подтверждались.                                                            – Иногда эти совпадения настораживают… – хотела, было, пошутить Ная, но я её перебил:                                                                                                 – Так, попрошу без намёков и предположений. Да, обстоятельства вынуждают ставить свой персонаж на место бандита и пытаться думать, как он. В том, что до сих пор угадывал намерения их, нет ничего такого, простая логика. Бандиты, они хоть и отвратительные, но всё же люди, и влезание, иногда, в их шкуру вовсе не доставляет моему (персонажу) удовольствия.                                                                                          – Да ладно тебе, Гор, моя ведь ничего такого обидного не имела ввиду, – оправдываясь, положила мне руку на плечо Ная. – Хотя, если честно, что-то в этом роде вертелось на языке. Во всяком случае, ты немного сгустил. Скажи, Вик? Стив?                                          – Ну, не знаю. Мой персонаж назвал бы всё это проще – интуиция плюс логика. Вот и всё, – поднялся Вик. – Ну что, пора? Стив, давай помогу.                                          Подымаясь, я почувствовал какой-то подозрительный внутренний дискомфорт:             – Ребята, Ная в одном точно права – нам срочно нужна нормальная вода. Лёд, горшки для кипячения, что угодно, но эту, тяжёлую жидкость нельзя в таком виде пить, чревато. Испарять её надо и заваривать, а с чем, мой покажет. Итак – ни шагу назад, не быть на месте, только вперёд и только вместе – вот моя прирогатива!                                          – Замечательная прирогатива. Командир, а может у тебя, тогда, ещё и кредо найдётся? – захотел застать меня врасплох Вик, да и просто занять разговорами время. Из-за раненого Стива шли мы очень медленно.                                                                  – Моё жизненное кредо – всегда! – тут же выдал я ответ.                                    – Немного странное кредо, ну да ладно. А девиз? – не сдавался Вик в стремлении хоть в чём-то поставить меня в тупик. – Может тогда и девиз имеется?                                     – О-о! Этого добра у меня аж три штуки! – обескуражил я оппонента. – Показать?            – Ты хотел сказать – рассказать, – поправила меня Ная.                                     – Ну да, – согласился я. – Так как?                                                            – Интересно было бы послушать, – уже немного разочарованно, не зная, на чём бы ещё меня подловить, попросил Вик.                                                                  – Итак, «первичный»: – начал я, – «жизнь – цепь, а мелочи в ней – звенья, нельзя звену не придавать значенья». Во «втором ряду»: « не нравится – не ешь». Это я к тому, что не люблю просить, уговаривать, умолять тем более. Ну и на третьем, почётном месте: «лучше уж никак, чем лишь бы как-нибудь». Это больше касается личностных взаимоотношений.                  Пока я перечислял девизы, Вик напряжённо думал – что бы ещё такое придумать? Однако, судя по разочарованному выражению лица, так ничего существенного, подходящего ситуации, и не придумал. Пробурчал только:                                                      – М-мда, Гор, всё-то у тебя есть: и прирогатива, и кредо, хоть и странное, и даже девизов целая охапка.                                                                                    – Так и ты заведи себе всего понемногу, – успокоил я его. – Впрочем, жизнь сама продиктует такие вещи.                                                                              Стив, во время этого разговора-конкурса всё время молчал, так как знал, что я буду говорить, да и боль, всё-таки, была нешуточной. Нае же просто интересно было послушать и в то же время она, судя по всему, не хотела, чтобы эта «викторина» перекинулась на неё, так как быстро сменила тему, точнее просто попросила совсем её закрыть, после первой же, «зародышной» попытки Вика выведать у неё что-нибудь на эту тему:                               – Ная, а..?                                                                                    – Моё кредо – ответственность, а прерогатива – целеустремлённость!.. – Выдала она. Ляпнула первое, что пришло в голову и продолжила уже вполне серьёзно. – Подождите, собеседники. Давайте немного повременим с разговорами и лучше поприслушиваемся.             Ничего, однако, нового мы не услышали. Так, очень медленно и в постоянном напряжении шли мы довольно долго. 10 минут – никого. 15 минут – опять ни одной муравы. Мы не на шутку забеспокоились. Или они ещё глубже, или дальше.                                    Поворачивать на юго-восток и уходить без них? Нет. Нужно искать. Они наверняка тоже нас ищут, только ходят другими тропами.                                                       – Давайте проанализируем, – предложил, спустя полчаса, Вик, – где им комфортнее всего? Мой считает – где поглубже. Они ведь говорили, что у них там целые города, поселения.                                                                                           – А представьте, – в свою очередь, предположил Стив, – спустимся мы на километр, а там никого. Вот подниматься-то потом весело будет.                                                – Все местные, видимо, давно уже из этой опасной зоны сэмигрировали, – выдвинул и я свою, далеко не оригинальную, мысль.                                                            – Допустим, а откуда тогда взялись выбежавшие нам навстречу? – спросил, не горящий желанием подниматься после спуска, хромающий Стив. – Наши ведь согласились с тем, что заранее призывать своей дальней связью этих, находящихся здесь, нельзя, враги прослушают. Вызывать начали только во время бега, а те уже тут как тут.                                    – Да это, как и положено, оставшиеся разведчики, партизаны. Вот только где они сейчас? Мы это обязательно выясним. Позже, – дополнил я свою, предыдущую, мысль и тут же, еле сдерживаясь, почти крикнул. – Глядите! О радость, о восторг! Идущим – Слава! Навстречу нам спешат два самосвала. А за ними крот, задом наперёд. Вот и вся поэма, закончил рифмоплёт.                                                                                    Шутки шутками, а Ная уже включила переводчик и мы, наконец, услышали долгожданное:                                                                                           – Мы вас везде ищем. Мы здесь, рядом, идёмте.                                    Пройдя метров сто, наши персонажи опешили – огромная пещера. Нет, не просто огромная, а огромнейшая. Потолок подпирает лес столбов. В центре озеро. На стенах и потолке густые заросли. От грибов и растений све-тящих светло, как днём. Высота, примерно 25, ширина 40, длина 100 метров. Повсюду муравы. Где тут наши? Головы, однако, долго «ломать» не пришлось, провожатые сразу нас провели.                                                Без долгих предисловий, мы, выразив огромную благодарность и искренние соболезнования, сразу перешли к делу. В самом начале разговора стало ясно, что наши дальнейшие планы и пути не совпадают. Прежде, чем уйти на восток, они намеревались попытаться спасти оставшихся в ловушке. Мне пришлось их отговаривать, переубеждать:            – Не стоит вам этого делать, мы, больше, чем уверены – ловушка там будет. И их не спасёте, и сами погибнете или пленены будете. Во-первых – не только вы теперь знаете в каком месте снизу нужно начинать спасательные работы, но и бандиты всегда это знали, так как сами устраивали подрывы, и подготовились. Во-вторых – кислород у оставшихся скоро кончится и вам просто не успеть. В-третьих – метеоритный дождь встряхнул и ещё больше усугубил неустойчивость завалов. Мне, может и показалось во время бега, но земля, по-моему, ещё осела. Очень жаль и, как ни больно это говорить – скорее всего, они обречены. Одним словом, вам нужно подумать о живых и, чем скорее, тем лучше, уйти отсюда. Как можно дальше. В любую секунду могут опять рвануть бомбы и тогда всем не поздоровится.             Пока они обдумывали и обсуждали я, выключив переводчик, обратился к ребятам:       – Покамест не будем говорить о своих планах. Если они всё-таки отправят спасательную группу, кого-то из них наверняка схватят и выпытают все нужные сведения. И вообще, нам ведь действительно нужно как можно быстрее отсюда убираться.                               После недолгого обсуждения они решили-таки отпустить добровольцев в экспедицию по спасению, а остальные уходят на запад. Это совершенно не совпадало с нашим стартовым, начальным маршрутом. Дождавшись, пока уйдут все спасатели, я обратился к старейшим и объяснил нашу просьбу:                                                                        – Нам, кстати, нужно тоже на запад, но только и враги об этом догадываются и могут там поджидать, поэтому мы решили пойти через юго-восток, – приходилось помогать себе указующими жестами. – Наша задача – уйти отсюда подальше и подать сигнал. Наша цель – в двух тысячах километров на западе. Не знаю, как объяснить по-вашему, ну, проще, очень далеко. Там мы сможем связаться с нашими и уничтожить бандитов, но нам не обойтись без вашей помощи. Выделите нам группу помогающих. Пусть донесут нас докуда возможно, а уж там мы как-нибудь сами. Хотя бы до большого разлома, что в тысяче километров. А может, двинем все вместе?                                                                                    Договорить свою речь мне не удалось, пришлось прерваться в изложении планов и просьб, так как муравы стали подходить и предлагать свои услуги, обращаясь к старейшим. Оказывается, они всё слышали.                                                                  Своих, видимо основательно серьёзных, планов, главные решили не менять, но нам навстречу всё же пошли. Выделили десятерых «вспомогателей» в распоряжение. Из этих десятерых два крота и один самосвал оказались старыми знакомыми. Остальные, из той компании, были либо очень истощенны, либо ранены, либо того хуже.                                    – Как же вы такие измотанные пойдёте? – удивлённо обратился Вик к этим троим.       – Ничего, по дороге отдохнём, – храбрясь, ответили наши герои.                                    – Ну что ж, тогда не будем терять время. Выдвигаемся? – обратился я к старейшим. Они согласились, и вот уже все потянулись в боковые, западные проходы. Мы забрались на свежие, сильные самосвалы, а они, выстроившись в цепочку, двинулись в восточный проход. Напоследок, я не удержался и на полной громкости дешифра попрощался со старейшими, с нашими и со всеми, кто ещё не скрылся в туннеле:                                                      – До встречи! Мы скоро наверняка увидимся, если вы всё же прорвётесь.                  Они что-то ответили, но разобрать уже было сложно из-за расстояния и слишком многих голосов, слившихся в единый гул.