Полная версия
Первая мировая глазами Третьей. Британия против США
Франции Крымская война была куда нужнее. Она почувствовала в себе силы снова стать второй, и она ей ненадолго стала. Англия явилась для неё союзником ситуативным. Никакого явного интереса поменять Россию на Францию у первой державы мира не было, но немного придавить Россию было полезно. Придавить локально, в Восточном Средиземноморье. Не для войны, а для модерирования войны Англия прислала свой небольшой контингент и в Крым. В Англии понимали, что время упущено, российское национальное государство создано, и администрация уже работает, так что теперь придётся вести Большую Игру по всей Азии. Поэтому после победы союзную, но чересчур вознёсшуюся Францию быстро сдали на расправу Пруссии. Наполеона убили.
Но представим себе на один абзац, что в то время случилась бы война против всех, скажем, мирового лидера, Англии. А что такого? Против Франции ведь это было, и чем кончилось, помним. Ну, допустим, сложился бы союз России, Франции, США и, например, Испании… Долго ли могла бы противостоять передовая держава (с парламентом, паровым флотом, нарезными ружьями без кирпичей и купленными офицерскими патентами) такому альянсу при угрожающем нейтралитете тех же Пруссии и Австрии? Скажут: в Лондоне высадиться бы не смогли. Не смогли бы. Но ведь и в Петербурге не смогли в Крымскую. А где-нибудь в Монреале?16 Каков был бы итог гипотетической Московской конференции?
Паровозы против пароходов
Проигрывая трём быстрорастущим державам в темпах развития, Англия в конце XIX в. принялась тормозить движение целых континентов. Движение, разумеется, железнодорожное. Конец XIX века – это эпоха проектов трансконтинентальных магистралей. Развернув политический террор, морское чудовище выиграло сухопутную войну с разгромным счётом.
Серия игр началась вроде бы неплохо.
Британия – США: 0 – 1
Единственной страной, сумевшей без суеты отстоять дорогу от океана до океана, оказались США. Её открыли в мае 1869. Британия поклялась никому больше такого не позволить.
США всегда возглавляли чарт врагов Империи. Война между Севером и Югом только ведь называется Гражданской, а на деле у неё отсутствуют главные признаки гражданских войн: многосторонность, хаотичность, интервенция и пр. Воевало ровно два государства стройными рядами регулярных армий. Меньшее, КША, объявило о независимости и сформировало все органы власти. Его целью не был захват Севера, в сущности, КША повторяло сценарий 13 колоний столетием раньше. Более крупное, США, имело цель захватить и подчинить Юг. Оба государства имели скрытых союзников: Юг опирался на Британию, в пику ей в числе друзей Севера числилась, в частности, Россия. Имея подавляющее ресурсное превосходство, Север в войне на истощение победил и покорил Юг. Для маскировки неблаговидных целей придумали «освобождение рабов». Репрессивный процесс поглощения Юга Севером назвали благородно: «Реконструкция». (А в России период после Гражданской назвали «разруха». Ума-то много.) Особенно доставляло, что северяне сами были потомками сепаратистов и поддерживали свою породу повсеместно. Но лишь пока это было выгодно. Что же до сепаратистов собственных… На деле, это была война за гегемонию в Северной Америке, и – далее в обеих Америках и далее везде.
Дорогу построили как результат перехвата огромной части Северной Америки у Испании и Мексики и этой самой войны. (После неё, кстати, пятифутовую колею южан, которую ранее переняли николаевские инженеры для русских дорог, перешили на северный, английский стандарт: знай наших.)
Британия – Португалия: 1 – 1
Взамен утраченной Бразилии Португалия носилась со своим проектом «розовой карты» не один десяток лет. Для «новой Бразилии» искали политических союзников и финансовых партнёров, но на соединение Анголы и Мозамбика португальцы так и не решилась. Локальных успехов удалось достичь в 1875, когда французский арбитраж признал португальские права на территории, находившиеся на пересечении с умозрительной линией Каир – Кейптаун.
Португалия – старейшая колониальная держава, и старейший партнёр, а затем вассал Британии в игре против Испании. Именно это положение давало Португалии ощущение некоторых прав. Они вместе осваивали трансконтинентальную работорговлю, а когда это стало неприличным, Британия закрывала глаза на продолжение сверхприбыльных португальских операций. В обмен на лояльность Португалия имела свои акции в Индии, Африке, Америке и пр. Однако когда Британия посчитала, что португальцы начинают угрожать их колониальному коридору, одним окриком проект «второй Бразилии» заблокировала. Сделано это было прилюдно на Берлинской конференции 1884, созванной, кстати, по настоянию португальского правительства: «нарушаете британские интересы». А могли поступить мягче – у Португалии не было денег. Впоследствии Германия и Британия навязали Португалии кредит под залог колоний. А в 1890 тему вообще прикрыли – отправили две эскадры, и португальцы сдались окончательно, отказавшись от малой доли внутри континента в пользу сохранения доли большой. Но британцы капитуляцию не приняли: отступившую от суверенитета Португалию оклеветали, разорили, придушили революцией. Колонии отобрали. Короля убили. Остроумные люди посоветовали Путину в начале его правления Португалию догонять.
Британия – Франция: 2 – 1
Севернее, в более широкой части Африки французы мечтали построить широтный переход Дакар – Джибути (проект, равный по масштабу Транссибу). Как и «розовая карта», проект резал надвое африканские владения Британии. Развитие этой части Африки предусматривало создание промышленных и сырьевых предприятий вкупе с развитием сельского хозяйства в благоприятных условиях вокруг озера Чад. Неприметное селение Фашода находилось на пересечении этого маршрута с проектировавшимся британским хауптверком Каир – Кейптаун. Занятие его в 1898 крошечным французским отрядом вызвало грандиозный обвал англо-французских отношений. Британцы пригрозили полномасштабной войной, и французы с позором удалились, понимая, что, хотя война сухопутная маловероятна, морскую они проиграют вчистую. В самой Франции малодушие политиков вызвало реваншистский скандал, но проект коридора был окончательно провален. От злости британцы местечко Фашода переименовали.
На португальском и французском фронтах рельсы даже не понадобились.
Британия – Россия: 3 – 1
Главной целью Транссиба было кинжальное проникновение в Китай и выход к строившимся незамерзающим тихоокеанским портам, а вовсе не Владивосток. После присоединения Уссурийского края и закладки дороги Россия чувствовала себя на Дальнем Востоке более чем уверенно. Именно она в союзе с Германией и Францией (удачный дипломатический ход склейки врагов через себя, вероятно, в обмен на будущий транзит по Транссибу) потребовала в 1895 году от Японии убраться с Ляодуна и освободить Порт-Артур, чтобы тут же занять его самой на 25 лет (за взятки, конечно, а за аренду не платили).
Дабы усадить её за стол переговоров, Британии нужно было сместить центр силы. Как и в случае с Германией мирный путь был невозможен (время играло за Россию). Попытка сговора с Германией также не удалась, той хватало флибустьерства на Багдадской дороге. Тогда агентом выдвинули Японию, заключив с ней союз в 1902 году. Японская война и примерно такая же революция начались синхронно. Сразу стало ясно, что положение Японии на континенте в стратегическом плане совершенно безнадёжно. Она должна была вступить в войну и закончить её до: полного разорения и ввода в полноценную эксплуатацию Транссиба. Под давлением террористов и дипломатов (это две руки одного тела) Россия вышла из войны с потерей тёплых портов и небольшой части дороги, вместе с которой, однако, остальная часть наполовину утратила смысл.
Британия – Германия: 4 – 1
Как Россия Дальний, так Германия подрезала Ближний Восток Британской империи своим хауптверком Берлин – Багдад. Нужно понимать, насколько был важен вопрос о Багдадской дороге, которая должна была вечно строиться и нигде не быть политически завершённой.
В 1888 «Дойче Банк» сколотил группу промышленников и получил концессию османского правительства на строительство трансанатолийской железной дороги. Так было положено начало германо-турецкому сотрудничеству, продолжающемуся по сей день. В 1896 уже можно было доехать поездом из Берлина в Конью. В 1898 кайзер Вильгельм II в процессе визита в Константинополь концессию расширил. Была ли Британия против? И да и нет. «Против», потому что дорога до Индийского океана и Средиземного моря под контролем Германии была убийственна для их ближневосточного владычества. «За», потому что дорога, ускорявшая индустриализацию Османской империи, раздражала и Россию, претендовавшую на Балканы и Константинополь, а также экономически перетягивала единоверческие балканские анархии на сторону Германии. В случае Болгарии именно так всё и произошло. В течение 10 – 15 лет союзник России скатился до врага.
Вот ходы держав на доске. После договора января 1899 года с эмиром Кувейта Мубараком ас-Сабахом уже в 1901 британский флот де-факто взял под протекторат Кувейт, управлявшийся шейхом; Османская империя не могла ничего противопоставить отторжению своего дальнего угла. Точка терминации Багдадской дороги на берегу Индийского океана оказалась надёжно блокирована (воюй – или плати). Будто нарочно в 1902 в Месопотамии обнаружили нефть. Для поставок нефти в Германию по железной дороге морская блокада была некритична. В 1907 шейх отписал свои земли правительству Британии. В 1912 году линия дороги достигла Мосула, и «Дойче Банк» договорился с османскими властями о концессии на добычу полезных ископаемых в полосе 20 км по сторонам от дороги. Маршрут даже был скорректирован по наиболее богатым месторождениям. В 1913 эмир Кувейта подписался под обещанием не давать концессий никому, кроме тех, на кого укажет британское правительство. Стоклеточные шашки быстро скатывались до партии «в Чапаева».
Британия аккуратно готовила линию разлома между двумя своими конкурентами в смежных частях света. После визита в Константинополь кайзер отправился в Виндзорский замок – заручиться политической поддержкой, ведь у Британии был главный ключ в части достижения Персидского залива: отношения с шейхом Кувейта. (Потом он поехал к Николаю II, а Виктория пожаловалась тому, что кайзер плетёт интриги против России и умоляла «стучать» на плетение интриг Вильгельма против Англии.) Необходимо отметить, что все эти годы Британия вела себя осторожно, отчасти поддерживая, хотя и замедляя проект, – в акционерном капитале дороги были и значительные английские деньги, позволявшие Британии иметь легальный голос в управлении. Британия могла заблокировать проект ещё в зародыше, в том числе и по причине нехватки денег у немецкого банка, но тогда не случилось бы конфликта германских и российских интересов на Балканах.
Не будь этого проекта, БИ так и осталась бы с вялым традиционным конфликтом слабой Австро-Венгрии и России. Для разгрома Германии этого не хватало. Нужен был разлом прямой. Это, конечно, стали, в общем, совершенно никому не нужные Балканы. Не случайно конференция по Балканской войне проходила в Лондоне. Вопрос о Багдадской дороге был куда как более важным, чем остальные.
Каир – Кейптаун.
Совать палки в колёса чужих паровозов оказалось проще и эффективнее, чем ставить на рельсы свои. Подумав немного, Британия отказалась от собственного африканского сафари.
Да и был ли он всерьёз, или его нарисовали для оправдания «честной» конкуренции – большой вопрос. Африка по сей день не имеет своих трансконтинентальных дорог.
США на концерте держав
До сих пор принято считать, например, что американцы приобрели глобальное доминирование в результате двух крупных войн, в которых им удалось занять некое исключительное положение. Такая интерпретация выгодна проигравшим европейским правящим кругам, но одновременно тормозит их благородное дело антиамериканизма. Для РФ такое мировосприятие и вовсе жизненно опасно, так как получается, что для водворения США на подобающее им место необходима война. При том, что США европейцам – лютый исторический враг, отобравший колонии и деньги, оккупировавший территории, навязавший гоп-культуру, а России – совсем нет.
Период от Вашингтона до сожжения Вашингтона не входит в эту книгу, и я кратко опишу противоречия в главной паре с 1840-х, исключительно по причине их малоизвестности русскому читателю, имеющему перед глазами удручающе бедную историческую школу описания англо-американских отношений, вконец испорченную поздним советским противостоянием с США.17
Американцы лелеяли мечту поглотить Канаду (и Мексику), англичане – вернуть блудного сына. При неоспоримом превосходстве Империи американцы имели преимущество короткого плеча, что уравновешивало позицию в Северной Америке, но в остальном мире влияние США было слишком незначительным, из-за чего конфликты между Британией и США шли непрерывно, сначала на американо-канадской границе, а по мере роста американского могущества смещались всё дальше на юг Америк.
Конфликты время от времени отмечаясь стрельбой, но до откровенно горячей фазы не доходило.
После открытия золота в Калифорнии в 1848, тихоокеанское побережье стало пользоваться у американцев повышенным спросом, тогда вспомнили идею Никарагуанского канала. Англичане отреагировали мгновенно, захватив наиболее удобные точки терминации проекта на побережье Атлантики, метод, который они впоследствии использовали против Германии, отторгнув у Османской империи Кувейт. Пару лет спустя страны достигли соглашения в деле дележа шкуры неубитого медведя, конфликт вроде бы был исчерпан, но вместе с ним американцы предпочли проект похерить, поскольку англичане выторговали себе равные права на канал.
Ещё раз тема Никарагуанского канала всплыла в 1881, когда Лессепс принялся собирать в США деньги на канал Панамский. Американцы бросились было в Лондон пересматривать старые условия, но англичане встали насмерть: половина – и точка. Американцы плюнули и взяли Никарагуа под протекторат, нарушив договор с англичанами, но в Лондоне повели бровью, и договор ратифицирован не был. Никарагуанский маршрут окончательно отправился в утиль. Блокируется он и по сей день. Привет китайским инвестициям в чужие дела.
Апогея возможного конфликта страны достигли в период Войны Севера и Юга. Современные американские историки продвигают версию, что английская контрабанда оружия (в обмен на хлопок) продлила войну на два года и убила дополнительно 400 тысяч американцев. Официально Британия объявила о нейтралитете и КША не признала, но в стране вовсю строились «бегуны» – быстроходные прорыватели блокады северян.
С подавлением Юга соперничество приобретало характер прокси-войны, без прямых столкновений между главными участниками. Обе страны также имели внушительные пятые колонны в стане противника, с которыми нельзя было не считаться. Причём, искренних симпатизантов США в Британии было всегда больше, чем наоборот, что с лихвой компенсировалось профессиональной агентурной работой англичан.
Американцы использовали неплохо разработанные структуры ирландцев – и не только под носом у себя, в Канаде, но и в самой Ирландии, то есть, перенесли противостояние на задний двор врага. Против пиратов, как известно, лучшая, да и единственная, защита – это нападение. (Долгая и упорная работа – не скоро – но принесла ощутимые плоды.) Атака на Ирландию началась сразу после победы северян. Выступления, начавшиеся там в 1866 г. привели к бегству на родной остров части английских лендлордов, и у побережья принялась патрулировать флотилия, в задачи входило препятствовать десанту фениев из-за океана. Почувствовав разрастание угрозы, англичане в 1867 предпочли усилить управление Канадой, сплотив отдельные колонии в монолит доминиона. Аннексия Канады была целью американских демократов целых полвека.
Фениев в США было полтораста тысяч, они обладали многомиллионным бюджетом, но американцы делали вид, что фении в США и в Ирландии какие-то разные и управляются независимо. Но англичан это обмануть не могло. Маркс, например, писал: «Фении – республиканское движение, потому что Америка – республика». Работавший с ним в паре другой британский агент Энгельс утверждал, что фении массово участвуют в войне Севера и Юга с целью подготовить армию для войны в Ирландии.
Многих удивляет, что согласно женевскому арбитражу 1872 года после победы северян англичане согласились выплатить американцам пятнадцать миллионов долларов против семи в обратную сторону за фактическое пиратство, контрабанду, прорыв блокады и акты террора за время междоусобной войны. А это можно рассматривать как плату за хрупкий мир. Случись война – Ирландия объявила бы себя протекторатом США гораздо раньше.
Страны неизменно действовали асимметрично. Британцы доминировали в мировой торговле, финансах и страховании, американцы развязали тарифную войну и учинили вторжение промышленными товарами и оборудованием прямо на рынки метрополии.
Однако на своих материках американцы никак не могли установить политический контроль над латиноамериканскими олигархиями. Англичанам было тем легче контролировать процесс, что все помнили, как США ничтоже сумняшеся отпилили себе от Мексики её половину. Схватка перешла в жёсткий клинч ещё до Войны Севера и Юга. Стартовые позиции американцев были не ахти: британцы доминировали практически во всех сферах жизни, больше конкурируя с французами и испанцами, нежели с США. Положение в торговле стало резко меняться в 1870-е, но политикум латиноамериканцев на Первой Панамериканской конференции в Вашингтоне (1889) отказал США по всем пунктам.
В Южной Америке американцы претерпели изрядное и практически прямое унижение от англичан, когда многоходовая комбинация привела к жестокой Второй Тихоокеанской войне (война за, смешно сказать… гуано, но вовсе не смешная) в которой англичане стояли за победой Чили над коалицией поддерживаемых американцами Боливии и Перу. Со всеми вытекающими – жертвами среди мирного населения, сопутствующими потерями, территориальными аннексиями и вековым спором.
Спустя десятилетие американцы частично отыгрались в споре о границе между Британской Гвианой и Венесуэлой (спор возник, натурально, из-за месторождения золота). В сущности, это был первый явный случай, когда усилившиеся США интерпретировали доктрину Монро предельно расширенно, и англичане вынуждены были это принять по факту, хотя на словах поставили под сомнение.
Надо заметить, что Венесуэла уже двадцать лет троллила США «на слабо», то прося, то требуя вмешательства на основании «покажи, кто в нашем панамериканском доме хозяин». Американцы угрюмо отмалчивались. Но в 1895 сила североамериканского монстра выросла настолько, что настроения в США стали предельно воинственными, и в армию ломились добровольцы воевать с Британией по поводу и без оного. По броненосцам британский флот превышал американский в пятнадцать раз, но проблем у англичан хватало по всему миру, от Южной Африки до Китая, и Америка была уже немного лишней, тем более что приговор ей был так и эдак вынесен: уже шла сборка Великой войны.
Арбитраж в Париже (это было уже в 1899) вынес решение в несколько большей степени в пользу Империи, но все увидели силу США на местности, объявленной их зоной интересов. Думаете, в Лондоне огорчились взлёту американского авторитета в Западном полушарии? Да как бы ни так! Именно с той поры две страны оказались на одной толкучке, от которой так долго воротили нос американцы, а именно, внутри дипломатической возни за сферы интересов – под мечом излюбленной британской технологии, в которой они не знали равных – со всеми вторыми и третьими производными: карманной тягой, подножками и перьями «Таймс» в подворотне. Американский коготок чуть было совсем не увяз, – по горячим следам успешно запущенного дела англичане педалировали в 1897 договор Олни – Паунсефота об обязательном арбитраже всех крупных споров.18 Вот тут Сенат и опомнился: арбитражи были излюбленной темой англичан, поскольку долгий процесс – лучший способ поторговаться по земному шарику. Арбитражи они тоже, в основном, выигрывали, в том числе, благодаря налаженным закулисным сделкам с Россией. С другой стороны, а что есть арбитраж, как не цепочка кулуарных договорённостей участников и судей?
Несмотря на относительную неудачу с провалом договора 1897 англичанам стало уже проще, но и американцев перспектива захватила, и они несколько увлеклись, почувствовав свою силу соразмерной гроссмейстерам. А зря, мастера только по маленькой разминались в поддавки. Думается, американцы и тогда в глубине души понимали всю степень неравенства, но сделали покерфейс, дабы не выглядеть смешно и глупо в своём ареале. Это видно из того, что спустя полвека, уже после ВМВ, они вернули кейс Венесуэлы в число спорных, где он обретается и по сей день: «тогда нечестно играли». Тем проще, что Российской империи уже не было, а Британскую они как раз грубо дербанили по всему свету. Арбитражи хороши, пока есть, кому защищать их решения.
В общем, конец и начало века прошли захватывающе. Получив в руки (подержать) новый дипломатический инструмент, американцы принялись им орудовать направо и налево. Получалось, конечно, топорно. Так из Европы выглядела и вся политика США.
Венесуэльский кризис №2 проявил силы и слабости сторон. Германия, Великобритания и Италия, пихая друг друга, выдвинули к Венесуэле требования отдать долги. Никакой возможности удовлетворить кредиторов у страны не имелось, тогда те прислали эскадры для блокады. Венесуэла снова обратилась к США, но Теодор Рузвельт замялся. Все осторожно вентилировали вопросы на тему, что будет, если мы… Столкновения с победившими только что Испанию США никто не жаждал. Хотя все понимали, что в войне со второстепенной Испанией США проявили себя непрофессионально. Но – американцы были почти что у себя дома. Так что фифти-фифти. Эскалации побоялись все, и дело, скрипя перьями, ушло в очередной арбитраж.
Американо-испанская война была намеренно санкционирована Британией, умело направившей флот США не только на Кубу, но и к Филиппинам, которые, всё равно чужие, было не жаль. Лёгкой прогулки у американцев не вышло, и дело не столько в испанцах, сколько в том, что они совершенно не умели договариваться с местными, в результате чего получили яростные массовые протесты освобождённых кубинцев и войну от освобождённых филиппинцев, причём возглавлялась она тем самым генерал-повстанцем, которого американцы умудрились поставить на антииспанское дело.
Кубинцам пришлось дать номинальную независимость лишь поскольку их гневные вопли долетали до Америки, а вот филиппинцев с огромными жертвами среди местного населения удалось сломить силой, и именно этот кейс был выгоден англичанам, которые тут же принялись троллить американскую политику антиколониализма и доктрину Монро, ограниченную Западным полушарием. Получилось, что американцы сами грубо нарушили свои священные писания, то есть морализаторствовать по поводу британцев теперь не могли. Даже во время ВМВ побиравшийся Черчилль без обиняков вставлял филлипинское лыко в строку партайгеноссе Рузвельту. Тому ничего не оставалось, как с досадой обещать независимость Филиппин сразу после войны, которая, действительно, была широковещательно дарована в день независимости самих США, 4 июля 1946 года.
К осени 1914 Вильсон заметил, что обстановка в двусторонних отношениях напоминает канун войны 1812. При этом, в целом, период с 1895 до 1914 в обеих странах оценивали как Великое сближение. Но если такие сливки, то, что молоко?19
Во время Великой войны американцы продолжали держать активную и подвижную оборону против англичан не только легионом ирландцев. На своём западном побережье США принялись формировать армию национально-освободительных индийцев. Дело её финансирования и снабжения оружием американцы доверили германскому посольству, и те подошли к операции с немецким размахом, но и немецкой же топорностью («Die erste Kolonne marschiert, die zweite Kolonne marschiert»). Делу индийцев помогали и турки и те же ирландцы, и этот «четверной союз» на выезде вызвал у англичан отчаянный зубовный скрежет… Из Форин-офиса полетели протесты, на которые Госдепартамент делал большие глаза с издевательским прищуром: ничто в законодательстве США не препятствовало индийцам стремиться к свержению британского правительства. Впрочем, запланированная Февральская революция 1915 года была британцами провалена. Вероятно, её сценарий был написан в Лондоне, потому что он совпадал с последующим российским: по исполнению это был синхронный военный путч в колониальных войсках от Сингапура до Пенджаба. Вообще индийская политическая контрразведка превышала по масштабам разведку Военного министерства и уступала разве что европейским операциям SIS.
Впрочем, индо-германская активность только нарастала, англичане, не добившиеся отзывчивости дипломатическими средствами, принялись арестовывать американские корабли в Тихом океане на том основании, что подозревали часть пассажиров в антииндийской деятельности, и правительство США вынуждено было перебросить из Атлантики эсминцы для защиты своего нейтрального судоходства. Окончательно американцы вынужденно прикрыли немецко-индийский проект лишь с объявлением войны Германии. В мае 1917 группу индийцев из партии Гадар объявили в нарушении нейтралитета США. Судебный процесс открылся в Сан-Франциско в ноябре 1917 и длился до конца апреля 1918, став на тот момент рекордно длительным и затратным.