Рарок и Леса

– Нет, но что же это всё-таки за монстры? – спросил гладиатор, имея в виду сегодняшнее столкновение с гигантскими кабанами и неведомым хищником. – Никогда таких не видел.

– Это не монстры, – уверенно сказал Василь, который перестал паясничать и теперь принюхивался к поджаренному мясу. – У них не такая аура, как у монстров. Да и не дано мне монстров призывать…

– Так это твоя работа!

Слёзы Лесы высохли, и она вдруг стала грозной, даже страшной.

– Не… Ну, то есть я призвал того пушистого, чтобы он разогнал кабанов, – сильно смутившись признался Василь.

– А самих кабанов?

– Ну, как бы…

– Что-о?!

– Ну, да, я их призвал, – ответил Василь, вручив свою душу Инци. – Вижу – Рарок никак добычу не найдёт, вот и подманил издалека. Но откуда я знал, что они окажутся такими огромными? Я сам обалдел, когда их увидел! Они ведь снаружи и изнутри, кабаны кабанами, и аура у них обычная – кабанья. Что же касается того пушистого, то некогда было прикидывать кто там в зарослях сидит, подозвал первого попавшегося мясоеда, а он вона какой оказался!

– Убью, – тихо сказала Леса.

Василь смущённо пожал плечами и обезоруживающе улыбнулся.

– А чой-то ты за Рароком вслед увязался? – несколько некстати спросил Шарль. – Кабанов-то ты отсюда призывал, и вроде как не собирался никуда уходить.

– Да вот как-то… – засмеялся Василь и с тоскливым смущением метнул взгляд в сторону племяшки.

– Убью, – повторила Леса и потянулась за хворостиной, ждущей своей очереди для отправки в костёр.

– Я просто хотел посмотреть всё ли в порядке! – нашёлся, наконец, Василь, но вид у него был, как у лиса, застигнутого в курятнике. – Просто Рарок, хоть боец из лучших, но ведь не охотник. Вот я и пошёл выяснить, что там у него, да как…

– Убью!

Палка свистнула в воздухе и с силой, способной переломить любую человеческую кость, опустилась на то место, где только что был Василь. Сам он, забыв о том, что только что лежал селёдкой и «умирал», скакнул с беличьей ловкостью и живо спрятался за широкую спину Шарля. Но разъярённая племяшка не собиралась отпускать его просто так. Она вывернулась из объятий Рарока и кинулась за своим легкомысленным дядюшкой, как куница за добычей!

Сообразив, что дело плохо, Василь пару раз обежал вокруг циклопа, потом взлетел ему на плечо, потом на голову, откуда свалился на колени, и попытался спрятаться под мышкой. Но Леса не отставала, и её хворостина мелькала в опасной близости от зада драгоценного родственника.

Оставшиеся у костра некоторое время смотрели на эту сцену, открыв рты, а потом Луций и Лиса покатились со смеху! Рарок смеяться не стал, думая, что это может обидеть его любимую. Дело кончилось тем, что Шарль поймал обоих и зажал в двух кулаках, но Леса всё же успела метнуть свою палку, которая съездила Василя по шее.

– Ты понимаешь, что он мог погибнуть? – прорычала она, когда циклоп, наконец, отпустил их, взяв с обоих слово, что они не будут драться.

– Так ведь поэтому я и пошёл следом, чтобы ничего такого не случилось! – оправдывался, по-настоящему смущённый Василь.

– Вы оба могли погибнуть! Придурок! Видеть и слышать тебя не хочу!

И она гневно отвернулась, спрятав лицо на груди у Рарока.

– Знаешь, – осторожно сказал гладиатор, когда охотница немного остыла, – он ведь мне жизнь спас. А что касается возможности погибнуть, то у таких людей, как мы эта возможность возникает часто. Иногда каждый день, иногда несколько раз на дню.

– Знаю, – глухо ответила девушка. – Именно поэтому он до сих пор цел. Но я с ним больше не разговариваю.

Василь не обиделся. Убедившись, что его никто не собирается бить, он проверил мясо и объявил, что оно готово. Одного подсвинка людям хватило на пятерых, другого целиком с костями проглотил Шарль, и было видно, что он не отказался бы от добавки.

– А тот ваш странный зверь вернулся, – сказал он, вглядевшись в темнеющие заросли. – Хрюна трескает, которого тогда заел!

В голосе циклопа слышалась зависть.

– О, так пушистый жив! – воскликнул Василь. – Я рад. Симпатичная зверюга, но опасная.

Леса бросила на него уничтожающий взгляд, а Рарок спросил:

– Как такое может быть, что ты не знаешь кто это такой? Я думал тебе всё известно о зверях, птицах и прочих тварях.

Василь посерьёзнел.

– Так было до сих пор, – ответил он. – Но мир претерпел изменения. Сейчас мне многое непонятно даже в голосе травы и деревьев, потому что они говорят о том, чего я ещё не видел. Что же касается кабанов и этого пушистого, то могу сказать только, что они не монстры, а дети нашей живой земли. Но вот откуда они взялись, я не знаю! Могу только предположить, что они не одни такие.

– То есть? – спросила Леса, забыв о своём намерении не разговаривать с Василем.

– Обязательно будут и другие неизвестные нам животные, – ответил он.

– Ты хочешь сказать, что по лесу сейчас возможно прыгают зайцы ростом с человека, а на них охотятся лисы размером с корову? – усомнился в его словах Рарок.

– Всякое может быть, – уклончиво ответил Василь. – Дело не только в размерах. Кабаны, да, большие, но это всё же обычные кабаны, а вот пушистый… Я не знаю кто он, но это точно не волк, хоть и похож на волка. Так что могут быть и другие, может быть даже совсем ни на кого не похожие.

Все снова помолчали, обдумывая услышанное. Вдруг Лиса поставила на пенёк кувшин с водой, из которого до этого пила, решительно встала и заявила:

– Я хочу петь!

Никто не возражал. Наоборот все оживились, так-как знали, что у девушки превосходный голос. А она взобралась на круглый, высотой в половину человеческого роста валун, вдохнула поглубже и запела!

Она пела о далёком маленьком домике, стоящем на берегу моря, об изумрудных волнах, накатывающих на берег, словно прозрачные горы, о девушке, которая тоскует о любимом, отправившемся в далёкое плавание. Потом она запела о цветке, выросшим на вершине горы и полюбившем облако, и о том, как это облако тоже влюбилось в цветок, но никак не могло к нему спуститься и, в конце концов, пролилось благодатным дождём, от которого вся гора покрылась цветами.

Много ещё о чём пела Лиса, оглашая сумеречные заросли чарующими звуками. Она не уставала, а её друзья хотели ещё и ещё. Луций буквально светился восторгом, глядя на возлюбленную! Он давно понял, что Лиса не обычная девушка. Конечно же, богиня Леса, увидев его усердное поклонение, решила подарить ему одну из своих нимф.

Но больше всего пением бывшей служанки и разбойницы был восхищён Шарль. Циклоп откровенно рыдал от умиления и восхищения, и, то и дело, смахивал катившиеся из единственного глаза огромные слёзы!

Глава 160. Отнятые у смерти

Они спасли пять девушек-зомбачек, четырёх пацанчиков-мантикор и одну паукобылку. К сожалению семь скорпибарашков и трёх ящерокрысюков извлекли из приёмных резервуаров уже мёртвыми.

Адская машина не хотела отдавать свои жертвы, но сообразительный Каа быстро нашёл её слабые места, а медвежьей силы казаков и охотников хватило, чтобы сорвать несколько панелей, открывающих доступ в специальные помещения, где удерживались жертвы, перед тем, как отправиться на смерть.

Удивление и даже восхищение сложной машинерией, управлявшей живыми существами, уступало место глубокому отвращению перед бесчеловечным цинизмом, с каким это было задумано.

– Когда я найду сердце этой дряни, то разнесу его своим топором! – говорил Михал, обнимая сразу двух прильнувших к нему девчонок со страшными заплаканными лицами.

(Девки, как девки. Ну, не красавицы, так что с того? Мозгов маловато, но и это с людьми случается. Только зубы и когти выдают в них монстров. Но ведь они их прячут, стараясь не поцарапать старого охотника.)

– Могу предложить взрывчатку, – сказал Каа, услышав слова Михала.

– Что?

– Я думаю, что когда мы найдём командный центр этой системы, то хватит двухсот грамм тротила, чтобы полностью вывести из строя систему управления комплексом. Скорее всего, здесь всем управляет машина, которую в старину называли компьютером. Наверняка это суперкомпьютер или даже, мегакомпьютер. Такую штуку крайне сложно или даже невозможно отключить, поэтому проще разнести её к Рогатому!

– Парень, когда мы отыщем этот, как его? Компотер! Тогда он полностью твой. Делай с ним, что хочешь, но так, чтобы все его пакости прекратились навсегда. А теперь давайте выбираться отсюда.

Они совсем уже собрались уходить, но тут за одной из металлических панелей раздалось тихое царапание.

– Там ещё кто-то остался! – воскликнул Михал. – Мужики, а ну, навались!

Панель не без изрядного усилия сорвали, и за ней оказалось ещё одно небольшое помещение, в котором стояли два совершенно голых парня, лет двенадцати. Они были похожи, как близнецы и красивы, словно девушки на выданье, но это были настоящие мужчины и стояли они, изготовившись к бою, то есть, выставив перед собой кулаки и глядя исподлобья на превосходящего противника.

– Это хто ж такие? – спросил старый Зубр, наклоняясь, чтобы разглядеть их получше, и тут же чуть не получил по носу.

– Мы валькирии! – ответил вдруг один из пацанов. – Мы рождены, чтобы провожать души павших героев в чертоги Одина. А вы случайно не герои?

Охотники и казаки переглянулись.

– Валькирии – мифические существа древнего героического эпоса, – пояснил учёный Каа. – Странно, но вроде это должны быть девушки?

– Девушки остаются дома в хирде, – пояснил другой пацан. – Нас сюда приводят для посвящения в воины.

– Ну, да, – сказал вдруг один из казаков, а потом никто не возвращается обратно. А ну-ка, живо вылезайте оттуда!

Мальчишки с удивлением посмотрели на этого сердитого дядьку и повиновались. Девушки-зомбачки, тем временем сбились в кучку и о чём-то хихикали друг с другом, бросая недвусмысленные взгляды на голых мальчиков.

– Так, – сказал Михал, глядя на эту картину, – будем наверху с вами разбираться. Кстати, а где этот самый хирд, в котором остаются ваши сёстры и, как я понял, младшие братья?

Глава 161. Иди к нам!

Одиночество. Золас привык к такой жизни. Он никогда не оставался один и всё же был одинок. Десятки, может быть, сотни женщин прошли через его жизнь. Множество славных парней, лихих разбойников звали его атаманом. Когда-то гвардейцы Лоргина называли братом. А ещё, многие гладиаторы гордились знакомством с ним и тем, что он был их учителем и наставником. И всё же одиночество…

Но острее всего это воспринимается, когда действительно остаёшься один. Нет, вокруг него по-прежнему много людей и практически все смотрят на него с уважением, но…

Они доехали. Они, наконец-то, доехали, протрезвевшие, но пьяные странным, необъяснимым восторгом. И сопровождаемые толпой дружественных монстров. Доехали до рукотворных гор, похожих на детские кубики, которыми играли великанские детишки. И тут произошло чудо! А состояло оно в том, что они нашли пропавшую экспедицию живой и здоровой, да ещё и занятой спасательной операцией в отношении молодняка ещё вчера ненавистных всем врагов.

Единственным пострадавшим был Дианкин муженёк, сэр Галль, который траванулся какой-то дрянью и до сих пор в бреду беседовал с покойниками. Правда он всё чаще приходил в себя, но Диана и оба их парня были при нём неотлучно. (Все утверждали, что он спас большую часть экспедиции, но никто не мог толком объяснить, что именно у них тут произошло. Надо будет потом подробнее расспросить людей, что здесь такое приключилось.)

Одиночество он ощущал не потому, что остался один. Рядом были старые товарищи – дряхлый, но неподдающийся слабости Зигмунд и крепкий, как дуб, презирающий годы Зиг. Нет, ему не на что жаловаться, но всё же…

Он был разумным человеком и никогда не проявлял бараньего упрямства, особенно в таком деликатном и непростом деле, как любовь. Когда-то они были с Марантой вместе, когда-то их тела сплетались в единое целое, сердца бились в едином ритме, а два дыхания смешивались в одно. Была ли это любовь? Да, конечно. Точнее, самое её начало, когда уже всё ясно, но объяснения ещё не прозвучали и всё ещё впереди. Их свела страсть и общая беда, а потом были приключения и битвы, и… Всё, они расстались, судьба развела их навсегда. И, тем не менее, то, что было между ними тогда, дало плод – оказывается, у него есть взрослая дочь и внуки! Но вот Маранты у него больше нет, хотя вот она сидит рядом, протяни руку и коснёшься, но… Когда она вдруг выскочила из автомобиля, не заглушив мотор, и бросилась на шею Михалу, он, Золас, оставшийся в машине на пассажирском сидении, ощутил одиночество. Не ревность, не досаду, не зависть, а именно одиночество.

Они были вместе несколько недель. Он не считал сколько, но это неважно. Они дружески общались, вспоминали старые времена, сражались, как прежде бок о бок, даже спали рядом. Рядом, но не вместе.

Он не позволил себе. Он даже не хотел думать о том, сможет ли добиться близости этой женщины теперь. Он слишком уважал её для этого. Она была, по-прежнему, красива, а он, по-прежнему, силён и, если хотел, то мог быть обаятельным настолько, что дамы забывали о его возрасте. Но, нет…

Золас не стал мешать им. Он никогда не мешал настоящей любви ни раньше, ни позднее. Случалось так, что бывшие любовницы находили своё счастье с другими мужчинами, выходили замуж, обзаводились семьёй. Он отпускал их с улыбкой. И Маранту он сейчас отпускал с улыбкой, правда сердце его при этом сжала тоска, и он вдруг отчаянно остро ощутил одиночество!

Самое лучшее средство для утоления печали и тоски, это чем-нибудь заняться. Золас решил обойти лагерь, разбитый перед циклопическими зданиями, напоминающими горы и, как уже говорилось, набор детских кубиков одновременно. Всё здесь смешалось – машины, люди, монстры. Все что-то делали, помогали друг другу, рассказывали о своих приключениях, шутили, смеялись, учили девушек-зомбачек и пацанов-валькирий пользоваться одеждой, кормили чем-то мелких монстриков.

В одном месте Руфус что-то вдохновенно рассказывал двум десяткам слушателей. Гюрза сидела в первом ряду и влюблённо глядела на мужа. Золас недолго был знаком с этой молодой женщиной, но уже понял, что она не очень религиозна. Её больше занимало не то, что говорит её муж-проповедник, а то, как он это делает. Ну, и он сам, разумеется.

В другом месте элитный отряд Ханны сгрудился вокруг Механикуса. Вопросы сыпались здесь, как из пулемёта, но стальной охотник успевал отвечать на каждый, делал это чётко, кратко, ёмко и понятно. Для того кто задал вопрос, разумеется.

Тайну элитного отряда Ханны Золас узнал недавно. Оказывается лет десять назад в его бывший лагерь, а ныне в город, названный его именем, прибыли несколько истощённых и оборванных учёных, изгнанных из Торгового города. Кого-то из них выставили за ненадобностью, кто-то влез в долги и отсидел за это в тюрьме, а у нескольких были разногласия с местной церковью Инци, и они были рады убраться подальше от угрозы суда, каторги или чего похуже.

Теренций приютил их, а Ханна нашла им занятие, соединив собственные знания, касающиеся разведки и диверсионной работы с тем, что могли дать ученикам эти умники. Теперь они обучали воинов особого рода – не стрелков и фехтовальщиков, хоть это не исключалось из их подготовки, а бойцов, способных быстро решить неразрешимую, казалось бы, проблему. Их ученики были умны, талантливы, разносторонне образованы и смертоносны, хоть и не выставляли это свойство напоказ.

Чуть поодаль казаки мерялись силой с детьми Рыжего Вана и охотниками Междустенья. Здесь было на что посмотреть. Мужчины по силе не уступающие медведям, голые по пояс боролись друг с другом, поднимали тяжести, натягивали арбалеты без ворота, смеялись, плясали и пели. Самым забавным здесь было то, что когда кто-то с одной стороны побеждал и объявлялся самым сильным, с другой тут же находился силач, который бросал ему вызов, и всё начиналось сначала. Оставалось только радоваться, что эти здоровяки соревнуются мирно, а не дерутся всерьёз.

Золас хотел было идти дальше, но тут кто-то мягко взял его под руку. Он обернулся и увидел Маранту и Михала. Они с охотником пожали друг другу руки и даже обнялись по-мужски коротко. Между ними нет задних мыслей, фальши и лицемерия, они друзья и это прекрасно!

– Иди к нам! – пригласила Маранта. – Есть что обсудить и будем праздновать!

Золас не спросил, что они собираются праздновать, это и так было ясно. Они живы, кругом куча друзей и нет войны, разве это не повод для праздника?

Глава 162. Разрубленный узел

Она совсем забыла об их существовании, а вот они о ней не забыли.

– Принцесса!

– Принцесса!

– Принцесса!

– Принцесса!

Валькирии одна за другой встали на одно колено и склонили головы в шлемах в знак почтения. Лесу немного передёрнуло от обращения, которое она успела возненавидеть, но она не подала виду.

– Привет! – ответила она, так-как не знала, что ещё можно ответить. – Очень рада вас видеть, как поживаете?

– Принцесса! – сказала старшая валькирия, не отвечая на её слова. – Мы здесь, чтобы позвать тебя на битву.

– Что?..

– Мы обошли множество измерений, исследовали все миры, которые нам доступны, но нигде не смогли найти чертоги Одина. Это означает, что мы недостойны быть валькириями, но прежде чем повесить мечи на столб мы должны послужить тебе и твоему миру.

– Ты о чём говоришь-то? – удивилась Леса, потом подняла старшую вальку на ноги и привела в лагерь, потому как вопросы, которые она собиралась задать воительнице касались всех.

– Твой родной мир, Алая принцесса, – начала свою речь валькирия, когда приветствия окончились и все уселись у костра, – больше всего похож на тот в котором правит Отец богов, но и в нём мы не нашли Одина. Однако это не значит, что этот мир нам чужой. Пусть хозяина нет дома, но мы его слуги должны заботиться о сохранении господского добра и хозяйства. В общем, мы решили остаться здесь и помочь тебе и твоим близким, которым грозит беда. Ведь ты по крови ближе всех к асам, хоть и другой крови в тебе немало.

– Какая беда грозит моим близким? – спросила Леса, пропустившая мимо ушей рассуждения о крови и асах.

– С востока идёт огромная армия варваров, – ответила валькирия. – Это не те варвары, которые живут близ границы твоего мира и, по сути, являются родственниками жителей ваших городов и поселений. Сейчас на вас идут войной племена Великой степи, долго копившие силу за стеной лесов и гор. Под их натиском племя Рыжего Вана и его ближайшие соседи вынуждены были спрятаться в твой родной каньон, и теперь ищут защиты в Междустенье. Форт Альмери осаждён, и сейчас его жителям приходится очень трудно. Огромная конная армия идёт к Золас-граду…

Леса вскочила.

– Но ведь мы так далеко! – воскликнула она. – Даже на плечах Шарля мы прибудем туда, когда уже будет поздно!

– Мы можем переправить вас куда угодно в один миг, – сказала валькирия. – Даже циклопа прихватим.

– Он поклялся не участвовать в людских войнах и не убивать людей, – возразил Василь. – Но он может пригодиться при сооружении крепостей или возведении мостов.

– Но вас мало, – продолжала валькирия. – Все самые известные герои вашего мира сейчас пребывают в особом кармане между измерениями, куда был в древние времена помещён научно-производственный комплекс для создания монстров. Мы тоже оттуда родом…

– Ты сможешь привести оттуда наших?

– Я – нет, а ты – да. Меня просто не послушают. Тебя же те, кто там сейчас пребывает, примут с распростёртыми объятиями. Они ведь тебя искали и в Торговом городе, и на военной базе, но так вышло, что не смогли догнать. В этом мы помешали им невольно, прости!

– Так чего же мы ждём? Это можно сделать сейчас?

– Конечно, нет ничего проще!

С этими словами валькирия достала откуда-то короткий жезл с сияющим кристалликом на конце.

– Было бы сложнее, если бы такой кристалл был один, – пояснила она. – Но у твоей бабушки есть такой же, а установить между ними связь, это вроде того, чтобы протянуть верёвку между двумя ветками. Так что, если ты готова…

Реальность разошлась, как туго набитая подушка, взрезанная острым ножом. Леса вдруг увидела город, не город, дом, не дом, а что-то огромное, безобразное в своём правильном геометризме. Но это зрелище занимало её не больше секунды, потому что на широкой площадке перед этим непонятным сооружением она увидела монстров и машины, и людей. При этом никто ни на кого не нападал, никто никого не убивал. А среди людей она увидела бабушку с дедушкой, дядю Руфуса под руку с какой-то женщиной, леди Диану, сэра Галля, командора Зигмунда, кучу разных знакомых и… Зига…

Глава 163. Великий завоеватель

Здесь их называли варварами, презирали и считали дикарями. Что ж, пусть так. Им нет нужды вести себя иначе. Воина кормят его меч и лук, а там, куда он поставил ногу, его земля, и он на ней хозяин!

Разведка доложила, что Торговый город необитаем. Жаль, было бы недурно его разграбить, но хорошо, что им не придётся иметь дело с его армией, самой сильной и многочисленной из всех известных. Правда, другие города тоже были не беззубыми. Форт Альмери, например, отстреливаясь, положил немало воинов Великого хана, так что пришлось взять его в осаду. Рано или поздно у них закончится еда и тогда эта крепость падёт.

Золас-град славился тем, что там проживало немало лихих людей, расставшихся с разбойным прошлым, но его военная сила была не в этом, а в союзе с полководцем наёмников – Зигмундом непобедимым, который всегда имел про запас какую-нибудь армию. Вот только Зигмунд, говорят, куда-то запропастился. Может, помер, наконец? Если так, то проблем не будет.

Взять Золас-град, засесть в нём на зиму, откормить лошадей на полях этих дураков-пахарей, натешиться с тамошними девками. Мужиков, понятно под нож – рабами потом обзаведёмся, сейчас рано. А там, глядишь и Форт Альмери «созреет». А когда эта территория будет подчинена полностью, можно подумать о том, чтобы двинуться на Запад и подмять под себя тамошние графства, которые по слухам утопают в роскоши. После этого останется только Западная империя, о которой мало что известно, но настанет и её время.

Слева остался лес. Орда шла покинутыми полями королевства Лоргина. В его сожжённую столицу заходить не стали – проклятое место, что там делать? Город маячил зловещим надгробием по правую сторону великого войска. Воины, не боявшиеся никакой стали, презирающие смерть, бормотали оберегающие заклятия и сжимали амулеты, привезённые из родных степей. Скорее бы пройти это место!

Урчащий, словно рык недовольного пса, звук, донёсся как раз оттуда. Сам Великий хан, его полководцы, командиры и вся орда, разом повернули головы и увидели, что этот рык, страшный тем, что он не прекращался, издают железные безлошадные повозки, несущиеся к войску с бешеной скоростью, а из ворот мёртвого города выезжают ещё и ещё такие же.

Волосы шевельнулись у бесстрашных воинов под шлемами и мохнатыми шапками. А ну как внутри этих повозок сидят ожившие мертвецы? Сами повозки воины Великого хана уже видели возле Форта Альмери. Тех, кто управлял этими хитрыми устройствами, нельзя было достать ни копьём, ни стрелой. Ездили повозки стремительно, а те, кто сидел внутри поливали всадников свинцовыми пулями из демонического оружия, которое одолжили у джиннов.

Но, каким бы демоническим это оружие не было, у Великого хана имелось кое-что своё. Эти штуковины представляли собой подобие самострела, такого большого и тяжёлого, что их приходилось возить на отдельных повозках. Заряжался самострел небольшим бревном, а взводился воротом, который крутили сразу несколько человек. Бревно, заострённое с одного конца окованного железом, могло пробить насквозь городские ворота, даже если они были покрыты стальными листами или проткнуть насквозь всадника вместе с конём, как жука булавкой. Но не это было главным достоинством могучего оружия, а то, что на острый конец бревна вместо оковки можно было прикрепить цилиндрическую жестяную банку, наполненную специальным составом, загорающимся при ударе ярким белым огнём.

Залпы таких самострелов остановили атаку боевых повозок у Форта Альмери. Рычащие сундуки на колёсах вспыхивали мгновенно и сидящие внутри стрелки тут же погибали, не успев выбраться наружу. Так было сожжено около пятнадцати машин. Великий хан уже предвкушал победу, но установленные на башнях пулемёты не дали его воинам подкатить самострелы на достаточное расстояние к воротам города. Он тогда пришёл в такую ярость, что сгоряча казнил несколько командиров самострельных расчётов, что было и несправедливо, и неразумно. Но хан есть хан, и ему нет нужды каяться в своих ошибках. Теперь часть его войска держит город-крепость в осаде, а двадцать самострелов постоянно нацелены на него.

С собой у Великого хана есть ещё пятьдесят таких устройств. Правда, им пока не было возможности показать свою дивную мощь. Отдельные хутора и целые села, его всадники вырезали самым обычным способом. Великий хан думал, что самострелы не придётся расчехлять до самого Золас-града, но теперь, похоже, применить их было самое время. Мертвецы в этих повозках или нет – сейчас от них останется лишь один пепел!