Очень странный факультет

И вскоре я и кот грелись в разрушенном доме у древнего очага.

– Что ж, могло быть хуже, – рассуждала вслух я. – Я могла бы и умереть в своем мире. А так сижу тут с тобой возле огня, в тепле. Да, грязная, и мне бы не помешал душ, но это такие мелочи, если задуматься. С едой тоже разберемся, – продолжала настраивать я себя на позитив. – В конце концов точно знаю, где тут коровник, и завтра добуду тебе молока.

Кот явно был согласен с ходом моих мыслей и утвердительно урчал.

Внезапно со стороны улицы что-то хлопнуло, будто взорвалось.

От неожиданности я вздрогнула, а в следующий миг уже мчалась наружу.

Там посреди полянки стояла уже знакомая женщина в белой мантии, та самая, которая спасла меня из плена в загоне. В одной руке она держала ведро. Опять.

Интересно, она с ним вообще расстается?

Во второй – коробку.

Женщина хмуро оглядела поляну, разведенный мною костер, и стоило мне выйти на поляну – меня.

– Интересно, почему я так и подумала, что все проблемы из-за тебя, когда Стефаниус сказал, что у нас появился укротитель монстров, – произнесла она.

Помня, что моя старая знакомая не терпит громких звуков, я тихо ответила:

– Здравствуйте. Я не хотела влипать в неприятности, так вышло.

– У переселенцев всегда так. Не хотели, но вышло, – пробурчала женщина, ставя ведро на землю и наконец представляясь: – Профессор Инесса Зелень, твой куратор на первом году обучения. Показывай своего монстра, я ему еды принесла.

Из-за моей спины, потершись о ноги, показался кот.

– Ну и мерзкий же, – прокомментировала профессор. – Хотя и мелкий… Его собратья столько молока уничтожили. Убила бы…

– Нельзя! – Я подхватила кота на руки, не давая в обиду, и крепко прижала к себе. – Он же лапушка.

Профессора Зелень словно передернуло, впрочем, она придвинула ведро ко мне ближе.

– Это твоему чудовищу. До утра хватит. А завтра придешь за новой порцией.

Я ушам своим не поверила.

В ведре было по меньшей мере литров десять молока, но уже все осознавший кот вырвался из моих рук и, перевесившись через каемку ведра, жадно лакал содержимое.

То исчезало на глазах, будто пылесосом затягивало.

Через минуту кот сыто отрыгнул и шмякнулся лысым брюхом наземь. Даже вылизываться сил не осталось.

За всем этим неодобрительно наблюдала Зелень.

– Перевод продукта, – покачала головой она. – Но кто знает, может, и выйдет толк. А это тебе.

Она протянула коробку.

– Хватит на первое время, дальше сама что-нибудь придумаешь. У меня, знаешь ли, не универмаг для падающих в коровник переселенок.

– Спасибо, – поблагодарила я, даже не веря своему счастью.

Что-то подсказывало: хоть профессор Зелень вся из себя такая суровая, но в душе добрая и понимающая.

– Завтра жду тебя утром на занятия, – произнесла она, уже делая знакомые мне пассы руками и явно собираясь уйти в портал. – Без монстра, и не опаздывать.

– А где? Подождите, я же ничего тут не знаю, – остановила ее я.

– Третий холм, – ответила Зелень. – Туда, куда ты сегодня вышла из портала.

Я потрясла головой, местные явно были не в курсе, что не все понимают в географии острова так же хорошо, как они.

– А какой из них третий, если это шестой? Объясните, пожалуйста, – взмолилась я.

Профессор взмахнула рукой, закрывая портал, понимая, что так быстро от меня не отделаться.

Новым пассом она соткала прямо в воздухе карту острова – неправильной формы, но все же напоминающего круг с рваными краями.

– Это академия, – женщина ткнула в сердце острова. – Ровно по центру. Дальше представь привычный тебе циферблат из двенадцати часов. От академии ровно на полдень – вулкан, из жерла которого вылез твой друг. Дальше на час дня – первый холм, затем по кругу – второй, третий и так далее. Твой шестой. Понятно?

Я кивнула.

– Чтобы добраться до завтрашних занятий, у тебя два варианта: либо идти до центра острова к академии, либо через пятый и четвертый холм. Выбирай любой удобный маршрут. Доходчиво?

Я снова кивнула, кроме одного нюанса. Я понятия не имела, какой вариант удобный, пока не попробую или не спрошу.

– И какой удобный? – робко поинтересовалась я. – Или какой короче?

– Короче и удобнее – разные вещи, – философски заметила Зелень. – Иди через академию. А то кто знает, кто еще к тебе прицепится по пути через пятый и четвертый.

Женщина вновь покосилась на кота. Я намек поняла и вывод сделала.

– И да, – закончила она, ну очень тактично намекнув: – В овраге между седьмым и шестым есть ручей, насколько помню, он вытекает из глубин острова, и достаточно теплый, чтобы в нем можно было умыться. Пользуйся.

Я поблагодарила и за этот совет.

На этом Зелень окончательно решила, что наше общение на сегодня закончено, открыла портал и ушла.

Я же принялась распаковывать выданную мне коробку.

С облегчением обнаружила там два яблока, плед, носки, мыло, расческу, зубную щетку, а главное, дождевик и пару красных резиновых сапожек. С еще большим удивлением я прочла уже на самой обуви вполне земное клеймо еще советских времен «11 руб. 50 коп».

– Однако, – нахмурилась я, делая вывод: – Значит, не все вещи здесь из этого мира. Иначе как тут оказалось подобное?

Впрочем, разбираться с нюансами я собиралась позже. Сейчас меня вдохновляла только одна перспектива – умыться в ручье.

Теперь, когда с географией стало понятно чуть больше, ориентируясь на торчащую верхушку вулкана, который, похоже, был виден из любой части острова, я вычислила, где находится академия, а следовательно, и соседний седьмой холм, в ту сторону и пошла.

Глава 5

Смеркалось.

Объевшийся молоком кот решил, что оставлять меня одну негоже, и тоже двинул следом. Только делал это отнюдь не с кошачьей грацией, а скорее, будто кто-то мешок картошки переваливал.

Даже я ступала по веткам тише, нежели кот хрустел валежником, потом мяукал, затем кряхтел от недовольства, а когда получал по морде листом мокрого папоротника, так вообще выдавал отнюдь не кошачью гневную тираду, а будто старый сапожник матерился, но на кошачьем.

– На твоем месте я бы научилась чихать интенсивнее, – стараясь не обращать внимания на трудности, рассуждала я и переступала через очередной трухлявый пень. – Это сейчас нам холодно в мокром лесу, а когда помоемся, станет еще холоднее идти обратно.

Благо теперь у нас был дождевик и сапоги.

Резиновая обувь хоть и натирала ноги, но в нее хотя бы было не страшно залезть грязной босиком и пройтись по лесу вниз с холма. Резина точно хорошо отмывалась.

– И в то же время обратно будет легче, – уговаривала уже себя я. – Надену носки.

Вскоре снизу послышался плеск воды, и я устремилась на звук.

Радовало, что мне не пришлось блуждать бесконечность по полутемному лесу, а я сразу вышла к нужному месту.

Низину между двух холмов и в самом деле четко очерчивало ручьем, будто границей.

Он тек откуда-то из глубин острова и терялся в деревьях леса. А еще от воды шла густая испарина, из-за чего все окружающее пространство погружалось в туман. «Тепло», – обрадовалась я.

Я вышла на пологий бережок, осторожно прошла по бархатистой траве, которая устилала землю, словно ковер. Рядом вспорхнула стрекоза и перелетела на другой берег. Соскочила лягушка с камня и с плеском прыгнула в воду.

Похоже, местным земноводным было невдомек, что чуть выше по холму настоящая холодная осень. Тут, если не считать тумана, царил маленький кусочек лета.

Я коснулась пальцем воды и с удовольствием зажмурилась, предвкушая, что наконец смою с себя грязь.

Скинула с себя дождевик, долго мучилась с пуговицами на платье, завязками, какими-то тесемками.

– Сапоги, значит, из нашего мира они стащили, – бурчала я. – А додуматься набрать молний не смогли.

Кое-как совладав с платьем, я обнаружила, что, оказывается, под ним была нижняя юбка, да еще и тонкая сорочка.

Почему-то до этого момента, за всей беготней и разговорами, я не задумывалась, а что на мне еще надето, кроме платья. Какое нижнее белье тут в моде у наследниц знатных семей?

Но, кажется, уже начала догадываться.

– Панталоны, – обреченно выдохнула я, глядя на собственные ноги в круглых шортиках-шароварах с оборками. – Прелесть.

Я набрала в легкие побольше воздуха и медленно выдохнула.

– Что ж, отсутствие трусов тоже можно пережить, – еще раз успокоила себя я, задумываясь над тем, какие сюрпризы еще могло таить в себе мое новое тело.

Пощупала грудь – размер вроде бы тот же, талия – тонкая. В мире Эммы явно не было вредной еды, бесконечных глутаматов натрия, усилителей вкуса и вредных пищевых добавок.

Плюс, по словам ее отца, она никогда не работала. Отсюда и изнеженное ухоженное тело.

А еще догадка уколола меня, и я невольно скосила глаза на те самые панталоны.

Эмма наверняка была девственницей. Что-то подсказывало, в отличие от сироток в приюте, дочь местной аристократии честь свою обязана была блюсти до самого замужества и первой брачной ночи.

Нет, в прошлой жизни я не являлась развязной подстилкой и точно не стремилась к этой части взрослой жизни в общении с парнями, но так уж вышло, о чем я впоследствии не раз жалела, но обратно фарш в мясо не провернуть. Мое прошлое тело умерло не девственным.

А теперь вместе с телом Эммы мне, похоже, досталось дополнительное сокровище, которым распоряжаться мне.

– Обещаю быть ответственной, – в пустоту произнесла я, будто давая ушедшей Эмме зарок. – Точнее, ну чтобы первый раз как положено. По любви! А не как у меня вышло.

О своем «как вышло» я предпочитала не вспоминать.

Тряхнула головой, отгоняя наваждение, и пошла к воде.

Следующие полчаса я была лесной нимфой со старых картин, плескалась нагишом в ручье, полоскала одежду, в общем, приводила себя в порядок.

Кошак Лысяша к враждебной для него воде близко не походил, предпочитая держаться на твердой земле. Поэтому выбрал себе большой валун в качестве наблюдательного пункта, и если вначале моей «помывочной», внимательно наблюдал, то после, свернувшись калачиком, уснул.

Я уже заканчивала банные процедуры, когда услышала шипение.

Кот, выгнув спину, смотрел куда-то на противоположный берег и враждебно шипел.

Насторожившись, я поспешила выйти на берег, всматриваясь во тьму леса, и ничего пугающего не видела.

Ветер едва слышно качал деревья, вот только кот явно видел лучше меня.

Внезапно движение в ветвях кустарника светло-золотого силуэта привлекло мое внимание. Я пригляделась к фигуре и глазам не поверила.

На ветке, в метре от земли, сидел петух с золотистым пером, хвостом колесом и огромным красным гребнем, который в сумерках казался почти алым. Я потрясла головой, думая, что наваждение схлынет.

Но нет, петух просто сидел на ветке, то ли дремал будто на жерди, то ли смотрел на меня. Взгляд его казался неподвижным и стеклянным.

Поражал и исполинский размер птицы. Будто не петух, а здоровенный индюк. Хотя я и не была специалистом с сельскохозяйственных породах, может, бройлерный…

А вот кот на находку явно начал облизываться.

И теперь подбирался к берегу.

– Эй, ты же выпил ведро молока! Куда?

Но остановить кота я не успела. Дойдя до кромки воды, кот приготовился к прыжку и сиганул вперед, явно надеясь перемахнуть весь ручей разом, не замочив лапы…

Полет кота был впечатляющ, но недолог.

Врезавшись в невидимую стену ровно над серединой ручья, кот картинно сполз по этому невидимому препятствию в воду.

БУЛЬК!

А дальше был истошный кошачий вой о помощи, и я, бегущая ловить тонущего кота, которого уносила течением ручья, и встрепенувшийся петух, которого чуть не поймали.

Увлекшись спасением кота, за птицей я не следила. Только и поняла, что, взмахнув крыльями, петух скрылся где-то в лесах седьмого холма, не оставив на память даже перышка.

Выбравшись на берег, я поставила трясущегося кота на лапы. Вытирать его было нечем, полотенца профессор Зелень мне не подарила, пришлось кутать «горе-утопленника» и в без того мокрую после стирки одежду.

– Должно быть, петух сбежал с фермы, – предположила вслух я. – Вряд ли он дикий.

Коту же было плевать на мои слова, он мерз.

– Ладно, – пообещала я. – Сейчас оденусь, и двинем обратно на холм. Там начихаешь нам новый костер, будем греться.

Обратный путь в гору в мокрой одежде дался гораздо хуже, чем я надеялась.

Покинув теплую поляну у ручья, я даже не предполагала, что идти по почти ночному лесу окажется так противно и до зубодробительного холодно.

Будет чудом, если к утру неподготовленное к нагрузкам тело Эммы, в котором я оказалась, не подхватит насморк.

Добравшись до заброшенной сторожки, я вытряхнула кота из своих мокрых объятий. Тот без лишних притязаний сразу побежал к камину, где охотно расчихался на уже успевшие потухнуть остатки углей. Пришлось еще бродить по поляне и набирать новый хворост, чтобы окончательно не замерзнуть ночью.

Уснули с Лысяшой мы также возле огня вдвоем, укутавшись в плед, принесенный Зеленью, почти без памяти от усталости за сегодняшний день.

А проснувшись утром, я поняла, что чуда не вышло.

Нос был заложен, горло болело, а из моего рта доносился только едва слышный сип.

Заболела.

Глава 6

С преданностью собаки Лысяш проводил меня до границы шестого холма.

– Дальше тебе нельзя, – шептала я, потому что на более громкое была неспособна. – Не шалить! Жди в доме.

Столь громким словом я назвала лачужку.

За вчерашний день монстрокот очень доходчиво доказал и показал, что человеческую речь воспринимает отлично, разве что ответить не может.

Что в очередной раз рождало во мне смутные сомнения: обитатели острова вообще того, что ли? Как можно существовать бок о бок с этими монстрами столь долгое время и вообще не замечать элементарного?

Либо магистр Стефаниус был прав.

Это конкретно меня нимурн слушал, потому что так проявился мой магический талант.

Почему-то в глубине души стало чуточку жаль. Никакой тебе интриги, никаких молний с неба! Просто повелевание монстрокотом!

За этими рассуждениями я и сама не заметила, как по узенькой дорожке добрела до академического городка.

Дорога стала шире, деревья расступились, обнажая передо мной стены монументального строения.

Любой среднестатистический европейский средневековый замок нервно закурил бы в стороне, дайся ему подобная возможность.

Потому что академия представляла собой не что иное, как крепость, монументальную, мощную, с наблюдательными башнями по периметру, окнами-бойницами – словно следами давних сражений, и широкими вратами – ровно по моему курсу.

Впрочем, этих ворот было много – они окружали городские стены по периметру, и к каждым вела дорога от леса и прилежащего холма.

Двенадцать – догадалась я провести параллели с часовым циферблатом.

Нашлось и главное отличие от крепости – ни одни из ворот никто не охранял, да и двери были нараспашку – похоже, академия жила и ощущала себя в полной безопасности многие годы.

Да и кому тут нападать, если подумать; похоже, главной опасностью острова были лысые котята.

Возможно, мне следовало бы зайти в городок, осмотреться внутри, но я решила, что еще успею, а вот опаздывать на первый же урок к профессору Зелень не хотелось.

Я отсчитала нужные мне ворота, вычислив дорогу к третьему холму, и устремилась туда.

То, что иду в верном направлении, поняла почти сразу по тому, что в одном потоке со мной шли и другие люди.

Начиная от детей, сбившихся в стайку, лет от семи до десяти. Заканчивая двумя размеренно шагающими пенсионерками. Те никуда не спешили, прогуливались медленно, вальяжно, как отдыхающие в санатории.

Краем уха я уловила их разговор:

– Семена помидоров лучше замачивать в марганце перед посадкой, чтобы обеззаразить.

– Зачем? – спорила вторая. – Они же магические, плевали они на твою марганцовку.

Я обогнала двух синьор и устремилась к самой многочисленной группе идущих. Хоть она была разномастна, и тоже разбита на компании, но если судить по возрасту идущих – они были плюс-минус моими ровесниками.

Раздавался смех, здесь бурлила жизнь. Одежды молодых людей пестрили красками, а говор – родным сленгом.

– Преподы говорят, на следующей неделе будет вылазка в «обратный». Я утром подслушала, – заявила девушка в синем платье и меховой жилетке.

В отличие от меня, у которой поверх платья, доставшегося от Эммы, теперь красовался свитер, а вместо обуви были резиновые сапоги – у этой девчонки с одеждой дела обстояли явно лучше.

И платье теплое, и жилетка, и даже пуховая шаль, из-под которой выбивалась розовая челка – отчего я сделала очередной вывод: краску для волос местные студенты где-то достают.

– Что-то они зачастили, – ответила идущая рядом рыжая. Назвать ее девчонкой уже было сложно, чувствовался опыт и возраст – лет тридцать. Но судя по тому, что она успешно вписалась в эту молодую компанию, я могла и ошибиться, однако подслушивать не перестала. – Никак с очередной проверкой, небось опять померла какая-то важная шишка.

– Не, – отмахнулась розовочелковая. – Это плановая проверка. Вдобавок хотят пополнить кое-какие запасы. С каждого курса возьмут несколько человек с собой – в качестве поощрения за хорошую учебу.

– Нам не светит, – отмахнулась рыжая. – Возьмут Гранта, магию же там применять все равно нельзя, а им всегда нужен кто-то сильный и способный много на себе унести. Всегда берут Гранта.

Я проследила за направлением взглядов этих двоих и уперлась в широкую мужскую спину идущего впереди.

Будто ледокол через торосы, прокладывал он путь всем идущим.

Высокий, темноволосый, косая сажень в плечах, как говорили в присказках. Богатырь!

Я не видела его лица, но судя по мечтательному вздоху от розовочелковой, на лицо Грант тоже был красавцем.

Чуть поодаль за ним, едва ли не шаг в шаг, следовала стайка шебечущих барышень. В отличие от рыжей и розовочелковой, подобравшись к этим, я не услышала ровным счетом ничего полезного:

– Грант, – томно вздыхала брюнетка с декольте меж меховых оборок манто.

Вот дура, на улице почти мороз, куда выпендрилась?

Но, похоже, шоу калыхающихся грудей было рассчитано именно на парня.

– Гра-ант, – опять позвала она. – Говорят, сегодня ночью будет полная луна, и мы могли бы…

– Шерри!!! – прорычал он девушке и…

Парень обернулся. Стайка, следовавшая за ним, замерла, как крольчихи перед хм… другим альфа-кроликом. Завороженно и…

Я даже слова подобрать не смогла, потому что и сама споткнулась о несуществующую корягу.

Грант был прекрасен.

Словно наваждение, как самый прекрасный сон, будто перламутровый рай…

Кто-то врезался в мою спину, и наваждение схлынуло так же, как и пришло.

– Эй, новенькая! – со смешком окликнула меня рыжая, которая с подружкой как раз догнала меня. – Мы тебя сразу приметили. Уши греешь?

Несмотря на резкий вопрос, агрессии в голосе рыжей не ощущалось.

Я помотала головой и, насколько громко могла, просипела:

– Не-е-ет, просто иду.

– Ага, – хихикнула розовочелковая. – Все тут просто идут, особенно в первый день. Уши как у Чебурашек. Милена. – Она протянула руку для знакомства.

– Вероника, – опять просипела я.

– Августина, можно просто Августа, – поздоровалась рыжая. – А ты всегда такая тихая? Или заболела?

– Второе, – кивнула я. – Очень холодный прошлый день. Это тело не привыкло к подобному.

Милена понимающе хмыкнула.

– Аристократическое, – произнесла она. – Сразу видно. Осаночка ровная, талия как у осы, волосы будто только из салона. Небось их по старинке всю жизнь луковой шелухой и яйцом мыли.

Я невольно коснулась собственных прядей. Вчера я их мыла в ручье и тем, что досталось в коробке от Зелень. Вопреки всем рекламам современных производителей профессионального шампуня, на качество моих волос такое жуткое обращение, как мытье обычным мылом, не повлияло.

– Не похожа она на аристократку, – покачала головой Августа. – Или одежду ей на помойке выделили?

Я развела руками.

– В прошлом мире аристократкой я точно не была, а в этом вышло как вышло, – ответила я.

– Бывает. – Августа притянула меня к себе за руку и похлопала по плечу. – Но я тебя прекрасно понимаю. Кому-то вместе с телом достается еще приданое: шмотки, шкатулка с драгоценностями. А кому-то нет. Ты же не думаешь, что такие переселенцы, как мы, всегда выбирают богатые тела. Мне вот досталось крепостное, крестьянское – замордованное. Я полгода только ходить училась заново. Девчонку избили плетьми, да барин ноги переломал. Так и померла, а очнулась уже я – и от боли разнесла там всю усадьбу магией. К чертям! Воронка такая осталась, что, говорят, до сих пор не заросла. Так что можно сказать, этому телу повезло, что благодаря мне его вообще вытащили из той дыры.

Я сглотнула пересохший ком в и без того больном горле.

А ведь Стефаниус говорил, что мне повезло – обычно переселенцам достаются тела с долгим сроком восстановления. Августа была таким примером.

– Да ты глаза не округляй, – хихикнула Милена. – Привыкнешь. Мы тут тоже не сразу освоились.

Пока говорили, умудрились обогнать стайку девиц, все так же осаждающих Гранта.

Невольно мой взгляд опять упал на лицо парня, и я опять поплыла.

Вновь одернула Августа.

– Это его дар, – пояснила она. – Старайся не смотреть ему в глаза и вообще на лицо. Очарование оборотня-дракона сложно побороть.

– Дракона? Серьезно? – не поверила я. – Прям с крыльями?

Августа пожала плечами, Милена развела руками.

– Мы не видели, но говорят, когда обращается, то крылья есть. За несколько дней до полнолуния ночами Грант всегда уходит в лес, чтобы не подвергаться трансформации в стенах академии. Это может быть опасно для остальных учеников. Спалить может или сожрать.

Я кивнула. Про технику местной безопасности я еще у Стефаниуса вчера слушала – все, что может нанести увечья другим, изгонялось за пределы академии. И если меня с котом отправили на шестой холм на долгий период, то Гранта выдворяли только на две-три ночи в месяц.

– Тогда зачем эта с ним в полночь хочет куда-то? – я кивнула на темноволосую с декольте в мехах. – Если не безопасно.

Августа расхохоталась.

– А говоришь, не подслушивала, – подмигнула она. – Тут все просто. Эта просто хочет на драконе покататься. Ну а кому бы не хотелось? Оседлать… так сказать. Плюс она не самого большого ума барышня. В прошлой жизни померла по глупости. А на приключения до сих пор тянет.

– Ой, да говори как есть, – перебила ее Милена. – Шерри танцовщицей в го-гоу работала. Встряла в потасовку между банюгами в клубе, словила шальную пулю, а в этом мире ее двойник, совершенно аморфная девица, наглоталась яда, потому что ее проиграл в карты папочка за долги. Поговаривают, Шерри, когда тут очнулась, даже почти согласилась идти отрабатывать долг, но Стефаниус ее забрал, едва только дар проявился, пока она не разнесла в щепки полгорода.

– Шерри – это ее настоящее имя? – спросила я. – Будто кличка собаки.

– Может, и настоящее, а может, оставила псевдоним танцовщицы. Тут не принято узнавать старые имена из прошлого, – ответила Августа. – Рядом с ней Главира, Леночка и Султанша. Тоже не спрашивай, почему их так зовут. Но с ними лучше не связываться.

– И всем им нужен Грант? – догадалась я.

– Верно, с ним выгодно дружить, – кивнула Милена. – Его иногда берут в наш мир, помощником. И если заранее с ним договориться, он может притащить что-нибудь полезное. Косметику, краску для волос, нижнее белье нормальное, прокладки…

Я нервно икнула.

Где-то в глубине души возник протест: как просить парня, совершенно незнакомого, достать тебе такие интимные и сокровенные вещи?

– Не криви лицо, – стукнула меня ободряюще по плечу Милена. – Обычно первый месяц мы все гордые, а потом помучаешься и начинаешь думать – как вертеться. В конце концов, один раз мы уже умерли. Чего стесняться?

Ее логика была сродни моей, и все же…

Нет, я пока точно была не готова к таким подвигам, как просить незнакомого парня о подобном.

Ни за что!

Да и как просить, если при единственном взгляде на него мне будто операционную систему перезагружали и в голове возникал «синий экран».

Вот опять я совершенно беззастенчиво пялилась на него и получила по плечу от Августы.

– Да не смотри ты, – уже в третий раз повторила она. – Хотя чего взять с новенькой, всех так накрывало от него в первый день.

– Меня до сих пор иногда накрывает, – мечтательно вздохнула Милена. – Хорош, драконище. Вот бы хоть разок по чешуйкам погладить…

Договорить не смогла, потому что получила от Августы тычок в бок.

– На меня не действует, – пояснила рыжая. – Иммунитет к чарам. Не спрашивай почему, но самоконтроль в таких вещах, похоже, мой главный дар.