Ледяной Эдем

– А муж где? – обращаясь к хозяйке дома, спросила Ольга.

– Так в часовне!

– Молится?

– Да нет… То есть да!

– Так нет или да?

– Тихон, конечно, помолился, прежде чем начать, а так красит он там, изнутри.

– Красит? Зимой?

– Да летом руки не доходили. Хозяйство у нас!

– Коровы?

– И корова есть, и куры, а как же без молока и яичка?

– Огород!

– И огород, конечно! Морковка, капустка, картошечка.

– А вы такая нарядная!

– А-а, это! – зарумянилась Мария, глянув на рукав своей кацавейки. – Обнову себе справила! Мужу шла показать, а тут вы!

– Обнову, говорите… А вы родом откуда? – И Ольга рассматривала ее, но сверху вниз.

Кирилл кивнул ей, давая понять, что женщина действительно занималась шитьем, но Лежнева на него даже не глянула.

– Ну так карельские мы, за Онегой тут…

– Паспорт можно посмотреть?

– Ну да, конечно…

Мария открыла верхний ящичек комода, достала прозрачную пластиковую папку с документами, вынула два паспорта в одинаковых обложках, заглянула в один, затем в другой.

– Оба давайте! И мужа тоже!

Но женщина удивленно повела бровью и упрямо мотнула головой:

– Пока Тихон не скажет, не дам!

Мария скользнула взглядом по рукам Ольги и, не обнаружив обручального кольца, едва заметно усмехнулась. Несемейной замужнюю не понять.

– Тихон скажет!

В комнату входил вихрастый мужчина в стеганом армейском ватнике нараспашку. Светлые волосы, светлый взгляд, светлая улыбка. Роста чуть выше среднего. И возраста немногим больше среднего, лет сорок пять – пятьдесят. Светлый цвет волос не позволял определить, сколько в них седины. Кожа лица обветренная, на лбу глубокая морщина, вокруг глаз – мелкие, чувствовался почтенный возраст, но мужчина и близко не выглядел стариком. Никакой усталости от жизни, бодрый, лоснящийся здоровьем, зубы с желтизной от табака, но крепкие, без кариеса. Смущал только топор в руке.

Мужчина остановился, едва переступив порог, заметил, куда смотрит Ольга, улыбнулся и приставил топор к стенке в углу комнаты. Топор небольшой, плотницкий, судя по состоянию обуха – брошенным под дождем его оставляли редко. Чего не скажешь о тяжеленном колуне, вбитом в колоду за окном.

– Это я шел, прихватил.

– Вы же красить ходили!

Ольга смотрела мужчине в лицо; ни она, ни Кирилл не замечали свежих следов краски. Ватник относительно чистый, свитер под ним. И на руках ничего, кроме рабочих мозолей от того же топора. Ацетоном или чем-то в этом роде не пахло.

– Да хотел, смотрю, доска подгнила, сначала заменить надо, потом красить… Столько всего, за всем не угонишься.

Ольга разговаривала с хозяином дома, а Кирилл взял его паспорт. Диконов Тихон Семенович, семьдесят первого года, место рождения город Санкт-Петербург, там же и зарегистрирован. Здесь же в паспорте лежало свидетельство о временной регистрации. Штамп о браке с Белозеровой Марией Витальевной. И в паспорте Белозеровой штамп о регистрации с той же датой. И дети вписаны как у одного, так и у другого. Четверо детей, двое женского пола, столько же мужского, Евдокия, Клавдия, Семен и Богдан.

Зарегистрировали брак Диконовы по месту жительства, в районном загсе. А зарегистрированы все по месту рождения, Диконов – в Санкт-Петербурге, а жена – в городе Пудож Республики Карелия. Недалеко от Петрозаводска, строго на восток, но по другую сторону Онежского озера, практически на границе с Вологодской областью. Но это понятно, Кирилл и сам бы не стал выписываться из Питера, с той же медициной там уж куда лучше, чем здесь. Насчет Пудожа он так сказать не мог, не знал.

– А вы, я смотрю, пытаетесь? Три дома у вас, часовня. Зачем вам столько?

– А дети?.. Дети вырастут, им жить где-то надо. Можно, конечно, с родителями, но зачем, если можно дом поставить?

– Домов брошенных, бревен хороших хватает.

– Да, хватает, но так бревна сами в сруб не ложатся.

– Еще и богов, говорят, языческих рубите?

– Ну да, есть грех, – без всякого раскаяния улыбнулся Диконов.

– Днем часовня, ночью капище?

– Почему ночью? История для меня светлая сторона Луны. Даже если она кровавая.

– А что там на вашем капище кровавого? – оживилась Лежнева.

– Да, говорят, там раньше не только животных в жертву приносили, но и людей. Человеческие жертвы, что в этом хорошего?

– Зачем же вы тогда истуканов ставите? Я правильно сказала, истуканов?

– Ну, в общем, да, – безмятежно улыбнулся Диконов.

– Зачем?

– Да думал музей открыть, история русской карельской деревни, деревню вот, считай, восстановил…

– Неплохо, кстати сказать, вышло.

– Ну да, музей, может, и неплохой, только вот билеты продавать некому.

– Ну да, с маркетингом вы не угадали, – улыбнулся Кирилл.

– Да я не за маркетингом сюда ехал, за деревенской жизнью. А музей так, для души… Может, я всю жизнь мечтал в музее жить? – весело улыбнулся Диконов.

– А разве Санкт-Петербург не город-музей?

– С Санкт-Петербургом меня связывают горькие воспоминания, – вздохнул мужчина.

– Паспорт вы в сорок пять лет меняли, – сказал Кирилл.

– Да… Моя первая жена в новом паспорте не указана…

– Я пойду? – низко опустив голову, тихо спросила Мария. – Для коровы запарить надо.

– Успеешь! – Диконов взял жену за руку и с нежной просьбой посмотрел ей в глаза.

И она кивнула в знак смирения. Как будто извинила его за разговор о прошлой жизни. С другой женщиной.

– Давай на стол собери! Гостей покормить надо.

– Да мы не голодны, – качнула головой Ольга.

Но Диконов строго, с укором глянул на нее:

– Не надо так говорить, вы не в городе, тем более холода настали, никто не знает, что будет через час-другой, вдруг в дороге застрянете? Снегом занесет, позвонить не позвонишь, сотовый здесь не ловит.

– У нас спутниковый телефон, – таким же строгим взглядом ответила Ольга.

– А пироги ваш телефон печь умеет?

И снова Диконов улыбался, как ясно солнышко. Кирилл с интересом наблюдал за ним. Мужчина ничуть не производил впечатления набожного, помешанного на старине фанатика. Возможно, в эту глушь он забрался на негативе, но сейчас он полон позитива. Молодая жена, дети, своя деревня на берегу живописного озера, причем с часовней, есть трактор, есть источник финансирования, дела ладятся, времени хватает даже на глупые забавы с языческими идолами. Зачем ему похищать девушек и убивать их родителей?

Но кто-то же похитил Варвару Карпову? Кто-то же убил ее мать и, возможно, отца. Убийцу нужно искать, но делать это можно в теплой компании, за самоваром, за пирогами.

7

Бревна старые, какие-то даже столетней давности, а вагонка свежая, и доски на полу приятно пахнут сосновой смолой. Дом большой, сени разделяли его на две части, на теплую, жилую, и холодную с летней спальней, мастерской, сеновалом и хлевом для коров. Из мебели здесь только две грубо сколоченные кровати в клети, мастерская находилась в горнице, печь здесь с утра теплая, не холодно, хотя и не жарко. Стены в жилых помещениях проконопачены, обшиты пока еще не крашенной вагонкой, из окон не дует. И головокружительно пахнет свежим лесом. Верстак сделан своими руками, доски струганые на полу ровной стопкой, рубанок, пол подметен, но стружки-опилки все же попадались на глаза. Ветошь на верстаке валялась, обрывок майки, возможно женской. Кирилл внимательно смотрел по сторонам, но не находил ничего, что выдавало бы присутствие посторонней женщины. Тряпка не в счет.

– Нравится? – спросил Диконов, задорно глядя на Кирилла.

– Как в океане. На новенькой яхте. И страшно. И нестрашно.

– А почему страшно?

– Потому что в океане. Леса. Оглохнуть от тишины можно.

– Это верно, – улыбнулся Диконов.

И добродушно посмотрел на Ольгу, которая водила пальцами по стене, проверяя ее на гладкость. Сейчас она меньше всего думала об убитой Карповой, ее интересовал сам дом или даже возможность в нем жить.

– Вы, наверное, думаете, что здесь, в деревне, скучно? – спросил Диконов.

– Не думаю, – в упор, но не строго посмотрела на него Ольга.

– Здесь просто некогда скучать. Натуральное хозяйство – это весь день на ногах, к вечеру руки отваливаются, зато какое удовольствие садиться за стол, когда все добыто этими самыми руками.

– Не спорю.

И почему-то с упреком глянула на Кирилла. Они жили в отличной двухкомнатной квартире и не где-нибудь, а в центре Петрозаводска. Супермаркет в шаговой доступности, ресторан, ночной клуб, хочешь – с вечера до утра гуляй по городу. Но если он и тогда чувствовал себя с ней несчастным, то здесь им точно не жить вместе. И она недалека от истины, если так думает.

– А вы знакомы? – с мягкой осторожной улыбкой спросил Диконов.

– С чего вы взяли? – нервно и в смущении глянула на него Ольга.

– Конечно, знакомы! – хмыкнул Кирилл. – Если работаем вместе!

– Это рабочие отношения, а я подумал о личных. Что-то промелькнуло между вами… Ну да ладно, это не мое дело.

– Это не ваше дело! – категорично согласилась Ольга.

– Просто я подумал, если вдруг захотите остаться, дом в полном вашем распоряжении! – гостеприимно раскинул руки Диконов.

– С чего это мы захотим остаться? – фыркнул Кирилл.

– А с чего это дом в полном вашем распоряжении? – шутливо и в назидание ответил мужчина.

– Да мы и не просим!

– А я предлагаю! Так что, если вдруг… Ну что, пойдем? – Диконов глянул на часы. – Хозяйка уже на стол накрыла.

– Так, погодите, у меня вопрос! – спохватилась Лежнева. – Насчет Казубова, Вадима Игоревича, кажется.

– Отвечу на все ваши вопросы, – кивнул Диконов, снова глянув на часы. – За столом. Пойдемте, нельзя заставлять Марию ждать. Секретов у нас нет, задавайте вопросы, не стесняйтесь, чем смогу, тем помогу.

Кирилл не ошибся, на столе в главном доме красовался настоящий самовар с медными боками, от него еще пахло березовыми углями. И пирогов хоть объешься, брусничный, черничный, малиновый, курник, жаль, что не с пылу с жару, а всего лишь разогретые в печи.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.