Белая роза

Мимоходом округлив глаза на обритую голову Нимины, Каталина засеменила следом за настоятельницей.

– Прежде бы сменить тебе одежду на храмовничью.

– Но у меня нет никакой… такой одежды.

– Ничего, у нас и ряса, и мантия найдётся. А твои волосы… Придётся закрыть платком.

Они завернули за угол, и ветер не донёс ответ Каталины.

***

Рассвет неторопливо окутывал горы, заставлял их поблёскивать под ласковым красноватым Солнцем. А белый цвет наполнял окружение невесомостью, от которой казалось: только дунь – здания воспарят в небо. На таком фоне десять сундуков, расставленных хаотично на траве между обителями, не могли не выглядеть более громоздкими и тяжеловесными, чем были.

– Ну, стоят. Из-за чего такой переполох? – проворчала Настоятельница.

– Что же, – Каталина заставила себя выдохнуть, разгладила и так ровную белую мантию, наброшенную на платье, – надеюсь, вы просветите меня о такой интересной традиции, как выставление чужих личных сундуков во двор?

– Что тут непонятного? – Настоятельница, тоже одетая в белую мантию, но поверх рясы, пожала плечами, – Великое начало на носу, суеты столько, беготни, а разве с этими сундуками протиснешься по коридорам?

– И вы позволили их вынести?

– А с чего мне запрещать? Жрицы вольны делать как лучше для обители и храма. Уверена: до тебя они стучали, да не достучались.

– Я ничего не слышала.

– Кто теперь виноват? Я, что ли, приехала и всё сплю и сплю?

Каталина стиснула зубы: глубокое дыхание больше не помогало, старуха, не стесняясь, провоцировала её.

– Вы своими глазами видели, как мне было плохо от такой высоты. Сами же лечили меня молитвами, а потом тащили учиться до заката Солнца.

– Зато как окрепла, так сразу к своим пожиткам, – старуха язвительно ухмыльнулась. – И пусть мне ещё скажут, что благочестивости в грешниках не меньше, чем в любом другом человеке.

– Ха! – Каталина вздёрнула голову. – Не думала, что главный храм продолжает сохранять такие дикие суеверия.

– Дикие? – настоятельница наклонилась вперёд, сильнее вдавила трость в землю. – Не припомню, чтобы герцогство Оттанидисов отказалось от Пошлин кары.

– Кхем-кхем, – раздалось за их спинами, вынудив Каталину и настоятельницу прекратить сверлить друг друга взглядами и обернуться.

За ними стояла жрица. Не старая, скорее древняя, с её высохшим телом, тонкой кожей, просвечивающей вены, и полным отсутствием зубов.

– Никак Ораи сошла? – прошамкала она. – Такие крики стоят.

– Послышалось вам, Савина, – миролюбиво усмехнулась настоятельница и задвинула трость за себя. – Вы уже в храм? Там как раз священники Луны приехали. Вас спрашивали.

– Из храма Луны? А! бывала я там, бывала… Ларуин за мной ещё ухлёстывал, – некстати прошамкала жрица и, потряхивая головой, поковыляла прочь от обители.

– Совсем из ума выжила. Говорят, в молодости черноволосой была, будто мрак первозданный, вот её Луна никак и не заберёт, – заключила настоятельница.

Каталина закатила глаза. Она знала много упёртых людей, в высшем свете таким был каждый второй, но впервые почувствовала бессилие от разговора. Настоятельница олицетворяла собой самую большую и неподвижную глыбу, которую только можно было вообразить, и от которой мелкими камешками отскакивали все возражения, аргументы и доводы. Но сдаться Каталина не могла.

– Мне нужно, чтобы сундуки вернули под крышу.

Вот только настоятельница уже потеряла к спору интерес.

– Занимайся. На воспевание не пойдёшь, да? Чтобы без криков тут. К нам священники со всей империи съехались, сама же не захочешь, чтобы я им тебя представила, – почти беззлобно пригрозила она, отправившись в сторону храма.

– Фух! – выдохнула Каталина, выплеснув эмоции: негодование от нескрываемой угрозы раскрыть её шаткое положение в герцогстве сотням священникам, злость от самоуверенности безродной старухи и… любопытство.

Храм Ораи был единственным в империи Вунор закрытым храмом. Для его посещения требовалась особая причина и разрешение святой девы; не принимали даже больных и несчастных – жрицы Ораи сами спускались к подножью гор, где встречали нуждающихся в специальном зале; единственным исключением были младшие священники – священники храмов Солнца и Луны, которые раз в Цикл света собирались на Великое начало почтить Матерь Сущего. Выходило, что за последние… ах, не исключено, что за всю новую историю империи Каталина была единственной посторонней. Могла ли она упустить такой шанс поглазеть на храм?

Нетерпеливо топнув, Каталина склонилась к одному из сундуков, вытащила из него небольшой мешочек и, припрятав под мантией, кинулась вслед старухе.

– Пусть жрицы помогут мне после праздника.

– Ежели согласятся.

Какое-то время они молчали, слушая шуршание ткани и треск мраморной крошки под ногами.

– Вы говорили, нужно одеться празднично, а вокруг простые балахоны. Дешёвая ткань, ни кружева или вышивки, ни фасона по фигуре. У храма нет денег? – поддела Каталина, когда они пошли по серовато-красным в лучах Солнца ступеням.

– Н-да, – Настоятельница выразительно скривилась, похлопала себя по груди, – страшно за будущее империи, даром что меня храм защитит.

– Это значит, что денег нет?

– Это значит, что нет ничего праздничнее в храме, чем белая мантия.

– Эта?

Каталина оттянула ткань.

– Чистейший белый, – похвасталась настоятельница, – Гордись!

– Не думаю, что мне идёт, – скорчилась Каталина.

– А кому из грешников пойдёт? – удивилась настоятельница. – Но ты языком больно не мели, не позорь имя Ораи, а в храме вставай к стеночке, за жрицами повторяй. Главное, не забудь: руки одновременно две на грудь. Приезжие священники по-своему будут, кто левую руку, кто правую, а ты жрица Ораи, тебе две руки положено. Дело-то в целом нехитрое, и необученная справится.

– Буду очень стараться, – нараспев протянула Каталина.

Её взгляд притягивал вырастающий впереди храм. Пусть белый, но до чего величественный. И когда настоятельница зашла внутрь, Каталина задержалась у двери разглядеть узоры.

– Уже время.

Кто-то подтолкнул её в плечо, уведя в толпу, сплошь из светловолосых, перед громадной статуей. Каталина раньше не задумывалась, почему богиню называли Белой Ораи. Она привыкла к этому имени быстрее, чем узнала собственное, и никогда не разделяла Ораи от белого, а белое от Ораи. Но перед белой статуей, упирающейся макушкой в крышу, у неё мелькнула случайная мысль:

«А, так вот почему Белая Ораи».

Внизу у ног богини стояла Тарена, а рядом с ней – Ралена. Каталина спряталась за спину жрицы впереди.

«Лишь бы не заметила».

Старуха-настоятельница имела вредный, но бесхитростный характер, зато Ралена была соткана изо лжи и притворства, как ковёр из ниток.

Хлоп. Жрицы закрыли двери, погрузив храм в темноту. Толпа зашевелилась, уплотнившись в две колонны с широким проходом посередине. Каталина, зажатая между жрицами, покрутила головой в поисках святой девы. В первую встречу она её не узнала и толком не разглядела. Вспомнив возникшее недоразумение, Каталина почувствовала, как ей припекло щёки. А как было не ошибиться? Она выросла на легендах и сказках, в который святая дева всегда представлялась старухой. Белые волосы, конечно, должны были что-то подсказать, но не после долгой дороги в карете и трёх тысяч ступеней под палящим Солнцем.

Двери загудели. Каталина увидела в проёме девушку: беловолосую, слишком худую, с отрешённым взглядом. Её встречали глубокими поклонами и восхищёнными вздохами.

А затем развернулось представление. Сначала неестественно долго святая опускалась на колени, вздымала руки к богине. Потом гремели голоса, восхваляя Ораи песней. Статуя, точно ответив, засверкала, заискрилась огоньками. Стало светлее.

«Эй, малыш, пойдёшь к грешнице?» – убедившись, что жрицы рядом на неё не смотрят, Каталина попыталась поймать подплывший к ней огонёк.

Но её пальцы прошли сквозь него, не почувствовав никакого сопротивления, ни тепла, ни холода. Ничего.

«Интересно. И это благословение? Поскорей бы рассказать Милетону».

***

Белая роза, откашлявшись, оглядела Каталину.

– Прошу понимания, Ваше Святейшество! – Та склонила голову и сразу же выпрямилась. – Я чувствовала себя нехорошо и не смогла представиться вам должным образом.

– Сейчас вы чувствуете себя лучше? – жалостливо скорчилась Нимина.

– Да, жрица.

Белая роза перевела взгляд с Каталины на Нимину. И обратно. Спросила:

– Что на тебе надето?

Каталина ухмыльнулась и покрутилась:

– Ва… Тебе нравится? Его шили целую Луну.

Золотые воланы на пышном подоле светлого приталенного платья нежно затрепетали.

– Уверена, что хочешь пойти в нём? – уточнила Белая роза.

– Конечно. Даже настоятельница сказала, что оно выглядит чудесно и прекрасно подходит под событие, – с гордостью сообщила Каталина.

– Событие? Так и сказала?

– Да.

Белая роза посмотрела в сторону обители жриц. За ними никто не наблюдал, никто их не провожал. Зато из окон столовой раздавался шум посуды и смех: жрицы вовсю наслаждались единственным днём, когда им не нужно было спускаться в долину.

– И в этой обуви тебе будет удобно? – Белая роза снова осмотрела наряд Каталины.

– Я на каблуках с пяти лет, у меня не будет никаких трудностей с ними.

– Тогда идём, – решила Белая роза, рассудив, что влезать в отношения Каталины и Тарены не стоит.

Она повернулась к лестнице.

– Подождите, – окликнула Каталина, – а паланкин?

– Жрицы поднимаются и спускаются на ногах, – пояснила Нимина, остановившись.

– Мы же сваримся через сто ступеней, – возмутилась Каталина. – Да стойте! Куда вы?

– В долину, – коротко ответила Белая роза, продолжив спуск.

Перед её взором далеко внизу лежал город. Крошечный, длиной в две ладони, он рос с каждой ступенью вниз.

– Надо поторопиться. Скоро Солнце наберёт силу, – заметила Нимина.

Какое-то время позади было тихо, потом застучали каблучки.

– Для меня, конечно, это не будет слишком трудно, – уверенно заявила Каталина. – Как наследница герцогства я проходила тяжёлые тренировки и готовилась ко всему. Однако со стороны настоятельницы было бы вежливо предупредить меня.

– Обязательно сообщи ей об этом, как вернёшься, – посоветовала Белая роза.

– Не думаю, что получится, – бросила загадочно Каталина. – Но такой необычный опыт – пожить в храме как жрица. Я надолго его запомню.

Белая роза тихонько хмыкнула:

– Уверена, так и будет.

Спустя тысячу ступеней Каталина заметно отстала. Нимина, получив разрешение от Белой розы, кинулась помогать. И вскоре позади раздались их голоса.

– Это конец. Моя репутация будет разрушена: будущая герцогиня выглядит как мокрая… как мокрая мышь, – Каталина шмыгнула. – Представляю, какие шуточки распустят рыцари.

– Не думаю, что они обратили на вас внимание, – утешила Нимина. – Они кланялись, едва появлялась тень святой девы.

– Волосы торчат, причёска сползает, – не слушая, сипела Каталина.

– Я вам поправлю внизу.

– Ты умеешь?

– Конечно, у меня опыт большой. Аккуратнее, обопритесь на меня. Скоро будет видно зал. Отдохнёте там.

Каталина шмыгнула:

– Надеюсь, служанки смогут освежить моё платье. Я не могу появиться в таком виде на балу.

Белая роза, подслушивая разговор, едва не пропустила ступеньку.

– На балу? – удивилась Нимина.

– Мы же идём на бал. Что? – в голос Каталины просочились нотки подозрения. – Нет?

Стук каблучков стих.

– Я служу в храме вторую Луну, ещё многое не знаю… – пробормотала Нимина.

– Святая?! – разлетелся окрик Каталины.

Рыцари неподалёку вздрогнули, подняли головы. Махнув им рукой, Белая роза, остановилась и, изобразив самый холодный взгляд, на который была способна, обернулась.

– На обучении… Ах, ну да, ты не смогла его пройти из-за болезни, – с раздражением заметила она. – Мы поедем на бал. Но сначала на выслушивания.

– Выслушивания? – не поняла Каталина. – Что такое эти ваши выслушивания?

Белой розы нахмурилась. Как можно не знать основы, будучи наследницей герцогской семьи?

– Это церемония, когда святая дева встречает людей империи, принимает их просьбы и пожелания, чтобы передать богине Ораи, – заботливо пояснила Нимина, разбив паузу.

Каталина похлопала глазами. Когда она, наконец, осознала, как с ней обошлась настоятельница, её красные от жары щёки медленно побледнели.

– Эта старуха! Как она посмела провести меня! Я зачем так вырядилась? Сейчас вернусь и…

– У нас не так много времени, – перебила её Белая роза.

– Предлагаешь спустить ей это с рук?

– Мне всё равно. Можешь вернуться, поругаться. А мы спускаемся. И если ты не успеешь, я уеду одна.

Белая роза поспешила вниз. Нимина за ней.

– Я этого так не оставлю, – пригрозила Каталина, прежде чем догнать их. – Даже если не вернусь в этот тёмный храм, не оставлю! Ха! Если эта старуха думает, что выиграла, то она ещё не знает, какова сила Каталины Оттанидис. Надеюсь, святая, ты не будешь против моей маленькой ответной шалости?

– Мне всё равно.

У подножья горы каменные ступени превращались в площадку, на которой стоял небольшой одноэтажный храмовый зал.

– Ваше Святейшество! – глубоко поклонился капитан рыцарей храма, коренастый мужчина со светлыми кудряшками длиной до плеч.

– Не покидает вас солнце, капитан Кампранидис. Много?

– Краю нет, Ваше Святейшество, к этому Великому дню у людей накопились просьбы.

Белая роза со стоном выдохнула и, поглядев на Каталину с Ниминой, ещё не одолевших лестницу, прошла под каменную крышу, где царила обманчивая тень.

– Вы же послали отряд к входу?

– Два отряда, проблем не будет.

– А внутри? – спросила она, но уже и сама увидела, что у стен продолговатого зала стояли рыцари в сверкающих серебряных нагрудниках.

Среди них мелькнуло смутно знакомое лицо.

– Перегруппировали патрульный отряд, и удалось увеличить охрану внутри.

– Света Луны и Солнца вам, капитан Кампранидис.

– Не стоит, Ваше Святейшество, это моя работа. – Рыцарь, которого Белая роза приметила, отделился от стены, направился к ним. – Кхм, Ваше Святейшество, я подумал, что нам не помешает любая помощь, – смутился капитан. – А мой сын, Кассиан, сам вызвался. Его недавно посвятили в рыцари.

– Ах, рыцарь Кассиан, – наконец узнав старого друга, Белая роза улыбнулась.

– Простите за дерзость, мне хотелось скорее вас увидеть после стольких лет, – широкоплечий Кассиан низко поклонился, растрепав свою копну пшеничных волос.

– Да-да, вашу заботу, святая, мы никогда не забудем, – неловко посмеиваясь, Капитан похлопал сына по плечу.

– Здесь негде сесть, – раздался обиженный голос за их спинами. – Мне придётся стоять?

Нимина зашептала что-то неразборчивое в ответ.

– Хах, я слышал, у вас новая сопровождающая жрица. Больно она знакомо выглядит.

– Она будет рада это услышать, капитан, – с серьёзным лицом заметила Белая роза и добавила: – Приглядите, чтобы ей не испортили платье.

– Вы так добры, Ваше Святейшество. Мы присмотрим, если не случится больших проблем, – пообещал капитан и представился присоединившимся к ним Каталине и Нимине: – Кортон Кампранидис к вашим услугам.

Вместе они прошли в центр зала. Где Белая роза встала на небольшой постамент, остальные выстроились за ней полукругом.

– По вашему сигналу.

Белая роза поморщилась, перевела взгляд на рыцаря у дверей, кивнула. Тот схватился за массивные длинные ручки.

– Какие проблемы могут быть?

Белая роза не поняла, кто это спросил: Каталина или Нимина. Не услышала, что ответил капитан. Её будто накрыло непроницаемым куполом, превращающим отдельные звуки в неразборчивый комок шума. В нём ей оставалось лишь смотреть. Прямо на толпу, растянувшуюся от дверей до горизонта. И пытаться отделить одно лицо от другого. Сначала у неё это даже получалось. Старуха, женщина, солдат, девушка, снова старуха. Они приближались к ней, неизменно хватали за руки, что-то говорили, просили. Она выслушивала. Потом стало сложнее: лица начали путаться и сливаться в одно нечёткое пятно. Белая роза переключила внимание на глаза. Одни, вторые, третьи… пятидесятые… сотые, пока и в них она не перестала видеть разницу. Остался лишь единый взгляд, жаждущий и требовательный. И в нём она тонула и таяла.

– Отступите! Отступите!

Из этого состояния её вывел голос капитана, раздавшийся над ухом. Белая роза огляделась. Вместо каменного зала они были на улице под жарким Солнцем, вокруг грохотала толпа, кричали рыцари, кто-то сзади тянул за рукав.

– Проявите понимание! Отступите! Дайте Её Святейшеству пройти! Отступите!

Белая роза попыталась прикрыть ладонями уши, но почувствовала, как тянут мантию. Обернувшись, встретилась взглядом с Каталиной.

– Мне страшно, – одними губами прошептала та.

– Держись ближе, – Белая роза перехватила Каталину за руку и успокаивающе сжала.

Хоть и медленно, но они продвигались. В какой-то момент вид на белую спину рыцаря впереди сменился на карету с шестёркой лошадей. Дверца распахнулась.

– Залезайте! Мы их отгоним, – пообещал Кассиан.

Но пока карета не набрала скорость, люди так и продолжали кидаться к ней, заглядывать в окна, хвататься за ручки, пытаясь открыть двери.

– Они сумасшедшие. – Каталина испуганно вжалась в подушки. – Они бы нас затоптали и даже не заметили этого.

– Как ты могла не знать, что такое выслушивания? – не сдержала любопытства Белая роза.

– Ты не видишь, какие у меня волосы? – огрызнулась Каталина. – Храмам не было до меня дела, а мне не было дела до храмов.

– И родители не объясняли?

– Темноволосая дочь у светловолосой пары. Да, у нас, конечно, были прекрасные отношения, – Каталина закатила глаза.

Белая роза опустила голову.

– Если бы я знала заранее, выбрала бы другой путь. Придумали бы что-то до бала… – Каталина внезапно замолчала, – Кхм, неважно. А с тобой что было? Стояла как статуя.

– М-м-м, – вяло отреагировала Белая роза.

– А эти люди? Так много говорили. Будто все тринадцать Лун молчали. И ты слышала, что они просили? Удивительно, что не потребовали сразу императорскую корону. О нет! Мы потеряли Нимину!

– Она осталась в храме.

– А-а-а, – выдохнула Каталина с облегчением.

Тишина. Они уставились в окна, за которыми бежали деревья и мелькали лысые макушки скалистых гор. Но вскоре, не сговариваясь, девушки закрыли шторы, чтобы спастись от назойливой мошки и духоты долины.

Карета, подпрыгивая, увозила их прочь от храма, преодолевала один подъём за другим, затем длинный спуск на плато, где лежала столица, затем свернула к таверне у леса и остановилась. Каталина выпрямилась. А когда ручка дёрнулась, открывая дверцу, воздух прорезал её визг. Следом она бросила в проём подушку.

– Госпожа! – Машинально увернувшись, капитан Кампранидис укоризненно покачал головой.

Белая роза, зажав уши, гневно фыркнула.

– Прошу вашего понимания, – Каталина потупила взгляд.

– Я хотел сообщить, что мы меняем лошадей. – За спиной капитана мелькнул силуэта рыцаря Кассиана. – Вы можете остаться в карете или выйти, размять ноги.

– А если на нас опять начнут кидаться? – Каталина кивнула на Белую розу.

– Мы на окраине, здесь нет посторонних, госпожа, только рыцари и конюхи.

– Да и вы будете не одни, – рыцарь Кассиан встал возле отца.

– Хм-м-м, не, я посижу, – отказалась Каталина.

– Я тоже, – Белая роза улыбнулась.

Она не была уверена, что не рухнет от усталости, если попытается встать.

– Тогда отдыхайте, не будем вам мешать.

Капитан закрыл дверь. И, когда спустя время рыцари заняли козлы и выступ сзади, карета снова тронулась в путь. До столицы они добрались быстро. Не задержались ни у ворот, ни у пункта досмотра, и остановились только на одной из пёстрых улиц.

– Опять меняем карету? – напряглась Каталина.

Всю дорогу они молчали. Уставшие. Измученные.

– … в Небесном царстве жила прекрасная богиня Ораи. Её любили все за доброту и красоту. И ненавидело высокомерное Небо, – вдруг раздалось снаружи.

Белая роза придвинулась к окну, оттянула штору и выглянула в появившуюся щель.

– Что там? – С другой стороны окна повторила за ней Каталина.

– Задумало Небо изгнать Ораи: вызвало её к краю Небесного царства и сбросило вниз. И упала Ораи на землю. И не смогла она вернуться. Тогда обратила она свой взор на мир и ужаснулась его пустотой, – продекламировал голос.

Карета стояла возле просторной площади, где толпа зрителей окружала серую телегу. На телеге было двое: мужчина, одетый в странного вида зелёную накидку, едва прикрывающую его плечи, серую рубашку и бордовые бриджи, и женщина – в платье, которое должно было считаться белым.

– И топнула Ораи по чёрной земле, – объявил мужчина и картинно развёл руки.

Женщина, всё это время изображавшая ужас, сгибаясь и обхватывая себя руками, распрямилась, приподняла ногу и со всей силой опустила ту на дно телеги. Телега заскрипела.

– И выросли белые розы! – взвыл мужчина.

Он вытащил откуда-то корзинку, и они вдвоём запустили в неё руки и принялась разбрасывать на зрителей зёрнышки белой крупы.

– И расцвели они лесами, реками и полями!

– Что они бросают? – спросила Каталина.

– И взмахнула Ораи длинным рукавом!

– Разве это не должны быть лепестки белых роз? – не унималась Каталина.

– Тц! – прицокнула на неё Белая роза. – Кто им позволит оборвать священные цветы?

– И выпустила белых лошадей!

Женщина принялась быстро-быстро, поднимая высоко колени, перепрыгивать с одной ноги на другую, изображая, вероятно, гарцующую лошадь.

– Какой ужас, – оценила Каталина, – Ну, я боялась, они начнут разбрасывать нечто… гм… другое.

– И обратились они птицами, зверями и рыбами!

Женщина покорно следовала истории: её руки превращались то в крылья, то в лапы с острыми когтями, то в плавники. Заворожённая толпа добродушно посвистывала, покрикивала.

– И вырвала Ораи свои волосы! – Мужчине всё труднее становилось перекрикивать шум зрителей и треск телеги. – И стали они людьми: мужчинами, да женщинами!

– Эта часть смущает. Почему природа произошла от роз, животные – от лошадей, а люди – от волос? Звучит неприятно, – Каталина треснулась лбом о стекло.

– Неприятно? Волосы – это часть Богини. Значит, люди тоже её часть.

Женщина на телеге вытащила из-за спины несколько тонких прутиков и, немного покрутив ими в воздухе, разбросала по сторонам.

– Хм, никогда не смотрела с такой точки зрения. Если люди – это немножко богиня, тогда все животные – это немножко лошади?

– Тише, – шикнула Белая роза, – дальше самое интересное.

– Интересное? Да кто эту историю ещё до дыр не заучил?

– Не в ней дело.

– …Не понравилось Небу, что снова все любят Ораи, что живёт она лучше прежнего. И призвало оно Ораи в Небесное царство. Не хотела Ораи возвращаться, да Небо пригрозило направить на землю свой гнев.

– А в чём? – спросила Каталина.

Белая роза не ответила, растворившись в представлении. Словно сама стояла в толпе, толкалась, чтобы выбить себе местечко получше, кричала, подбадривая артистов, и смеялась, следуя за происходящим на импровизированной сцене. Там женщина, заламывая руки, то тянулась к небу, то оседала на пол телеги.

– И взлетела Ораи ввысь, и собралась темнота у её ног, и завяли леса, реки и поля, и исчезли птицы, звери и рыбы. И запричитали люди и взмолили Ораи остаться, да не могла она противиться воле Неба. И вздохнули люди последний раз и рассыпались белыми волосками.

Пока женщина на сцене стояла, задрав руки вверх, мужчина присел и помахал зрителям, чтобы те повторили.

– Тогда заплакала Ораи жгучими слезами и отринула руку Неба. И ушла темнота, и расцвели розы, и явились лошади, и задышали люди. Разгневалось Небо, напиталось мраком. Да смело вышла ему навстречу Ораи, и вырвала она из груди сердце.

Женщина на сцене вдруг хлопнула себя по груди, и на грязно-белой ткани выступило красное пятно.

– Ах! – дёрнулась Белая роза.

– Разорвала Ораи сердце на две половинки и создала Солнце и Луну! И приказала им разогнать мрак. И справились Солнца и Луна. Да померк свет самой Ораи, и уснула она сном непробудным, превратилась в камень. Остались в мире сущем только Солнце и Луна. И с тех пор Солнце оберегало живых, а Луна стерегла мёртвых.

Женщина воздела «окровавленные» руки в небо и медленно рухнула на колени, а затем распласталась навзничь. Толпа замолчала.

– Конец? Что-то не слишком выразительно вышло.

Белая роза покосилась на Каталину. Та скучающе покусывала губы, наматывала на палец выпавшую из причёски прядку.

«Невыразительно? Конечно, сама всё детство, должно быть, провела в театрах, каких только выступлений не видела. А мне что досталось?»