Колдовской отведай плод

– Дельное замечание, – одобрил Банкин. – Мне доподлинно неизвестно, что на уме у населения. Вот вы, Граникл, и составите подробный план предстоящих поездок с предложениями, как извлечь из аборигенов нужную информацию. Все, свободны.

Мы уныло разбрелись по рабочим местам.

Чуть позже Истан, Граникл и Брасш спустились ко мне в архив, якобы для обсуждения экспозиции. На самом же деле им не терпелось потрепаться о последних новостях.

– По-моему, – сказал Истан, – министр что-то недоговаривает. Или сам не в курсе происходящего. Вот вы мне скажите, как такое может быть: имеются двадцать семь Магистров. У каждого есть ключ, не только открывающий пещеру, но также на нее указующий. Даже если один ключ или Магистр пропадет, то что? Остается еще двадцать шесть работающих! И почему, спрашивается, никто из них не может найти пещеру и извлечь могуллий? Для чего понадобилось привлекать нас? Есть ведь магический сход, Орден, патруль. Они что же, сидят сложив лапки и ничего не предпринимают?

– Предприняли уже, – сказала я. – Нас вот припахали.

– Это у них юмор такой? – спросил Брасш. – Припахивать абы кого.

– Может, ты не абы кто, – ехидно предположил Истан. – Может, ты и есть очередной Открывашка.

– Угу, а ключ мой – гаечный мой ключ.

– Кстати, никто не знает, как этот ключ выглядит? – спросил Истан и почему-то посмотрел на меня.

– Не знаю, – сказала я.

– А я, кстати, слышал, – сказал Граникл. – Ребята недавно читали вслух какую-то брошюрку. Он называется то ли вертец, то ли светец. Вроде бы вертится, пока на Блуждающую не покажет.

– Брошюра-то, поди, из серии «Юмор в магической лавке»? – ехидно спросил Истан.

– Вовсе нет, – Граникл, кажется, обиделся. – Серия называется «Магия – сила».

– Так это ж фактически одно и то же, – пожал плечами Брасш. – А про светец я тоже слышал.

Тут ко мне явилась парочка горожан с несколькими артефактами, и я с облегчением выпроводила троицу. Им-то хорошо, можно хоть целый день языками чесать. А мне работать надо!

В надвигающуюся тьму не верилось ни минуты. Неужели маги такие дураки, что не создали никакой резерв на подобный случай? Резерв, конечно, рано или поздно израсходуется, но за это время вполне можно что-то предпринять. Полагаться в жизни, политике и экономике только на чудесный порошок, как бы чудесен он ни был – верх недальновидности.

Глава 2. Дорога домой. Явление Данни. Воспоминание о яблочном замке

– Я увеличиваю свое состояние.

– А я преувеличиваю.

(Из трактата «Два веселых мага»)

Домой я шла уставшая, голодная и в дурном расположении духа. Угнетало лишение премии. Я угодила в финансовую яму, причем весьма надолго. Тревожили командировки сотрудников. На деле это означало, что мне привалит работа, но, увы, не премия. И если кто-то теоретически может получить прибавку за сведения о треклятых Ключе, Привратнике и Пещере, то мне ничего подобного не грозит. Что угнетало еще больше.

Начал накрапывать дождик, а я, как на грех, не взяла с собой плащ и мокла, бредя по почти пустынным улицам. Чтобы немного поднять упавшее настроение, зашла в «Румяный блинчик» и накупила пончиков на ужин.

И, только выйдя из магазинчика, заметила двух мужиков. На первый взгляд ничего особенного – прохожие как прохожие, идут себе по своим делам. Но отчего-то они мне сразу не понравились. Глянула маго-взором и обомлела. Вокруг шеи одного из них явно просматривался черный провал, признак запретного артефакта. Точно такая же чернота струилась из кармана второго. Чем конкретно обладала эта парочка, неважно – в любом случае от них надо держаться подальше. Запретники разряжались в самый неподходящий момент, и под раздачу могли попасть случайные прохожие. В данный момент на улице из случайных находилась только я.

Нырнув обратно в «Румяный блинчик», я немало озадачила продавца, долго ковыряясь в пончиках и блинчиках, разложенных на прилавке. В конце концов купила три блина – талии все равно нет, как и денег – и решилась высунуться наружу.

Мужики крутились неподалеку. Надеясь, что караулят не меня, я осторожно двинулась по направлению к дому. На углу оглянулась. Парочка неторопливо шла следом.

Завернув за угол, я побежала. И через некоторое время с ужасом услышала топот за спиной. Они гнались за мной, уже не особо скрываясь. Я задыхалась от быстрого бега, мысли метались, словно вспугнутые птицы. Что делать? До дома еще далеко, они меня обязательно нагонят. Кто они такие? Грабители? Насильники? Убийцы? Откуда у них запретники?

Отчего на улицах пустынно? Где хотя бы один прохожий, где, наконец, палатки одноотцовцев, это городское бедствие? Ох, как бы я сейчас им обрадовалась!

Топот раздавался совсем близко, мои колени подгибались, и я уже готова была принять свое поражение, как вдруг из-за ближайшего поворота, тарахтя, вылетела быстроходка. Я почувствовала невероятное облегчение и, ни минуты не раздумывая, бросилась прямо на нее.

Водитель, видимо, не ожидал ничего подобного. Я успела заметить его перекошенное от ужаса лицо, потом ощутила толчок в грудь и повалилась на мостовую, потеряв сознание. Последнее, что я увидела, были злющие светло-голубые глаза и белобрысая челка, гневно торчащая надо лбом.

…Лодка покачивалась, баюкая, словно люлька. Волна обдавала брызгами. Я держала весло, пытаясь выгрести на сушу. Оно вырывалось и ворчало:

– Да отпусти, чего вцепилась! И так тяжело! Если уж бросаешься под колеса, будь добра перед этим похудеть хотя бы вполовину!

Последняя фраза заставила открыть глаза и прийти в себя.

Конечно, никакой лодки не было и в помине. Сверху все так же сыпал мелкий надоедливый дождик. Меня куда-то волокли, а я цеплялась за одну из тащивших меня рук. И этот буксир весьма нелестно отзывался о моей внешности!

Внезапно все вспомнила: два преследователя с запретниками, быстроходка, толчок, падение.

Я дернулась, локтем врезала тащившему меня типу по ноге. Он взвыл, выругался и разжал руки. Кряхтя и ойкая, я поднялась.

Тип оказался сердит, голубоглаз, белобрыс, невысок и тучноват. Нет, ну кто бы говорил о похудании!

Эти глаза я определенно уже видела. Но где и когда? А, ну конечно! Перед падением в обморок. Так это, значит, водитель быстроходки?

Сейчас он потирал ушибленное мной колено:

– Ты что, идиотка?

– Нет, – сказала я, уверенная в своей правоте.

– А, по-моему, да. Я ее спасаю, а она лупит изо всех сил!

– Неправда, я тихонько. Приняла вас за разбойника.

– Ну, точно идиотка. Приняла за разбойника, а сама под машину бросилась.

Я оглянулась по сторонам:

– Кстати, а где двое, что за мной бежали?

– Не было тут никого, – пожал плечами белобрысый. – А вот ты, по-моему, меня преследуешь.

– Что-о-о?

Я удивленно посмотрела на парня. И узнала его еще раз. Ну, конечно, это был тот самый лихач, что утром несся зигзагами и подскоками.

– Я не преследую, – честно сказала я. – Твой стиль вождения не в моем вкусе.

– Нормальный стиль, – возразил парень. – Слушай, кончай трепаться. Давай садись, подвезу. А то еще кого-нибудь сшибешь, приняв за разбойника.

– Спасибо, – сквозь зубы проговорила я. – Никогда и ни за что не сяду в твою машину. Пройдусь пешком.

– Ну и топай.

Он сел за руль и, подпрыгивая, укатил.

Я тут же пожалела, что не согласилась поехать. Чулки оказались разодранными окончательно, колени – исцарапанными, пальто – запачканным грязью. Болел затылок, которым я приложилась к мостовой. Я прислонилась к резному заборчику и закусила губу.

Единственное, что поддерживало во мне искру жизни – пакет с пончиками и блинами, чудом уцелевший при столкновении с быстроходкой.

Два типа больше не появлялись, и я довольно быстро доковыляла домой. Переоделась, вскипятила воду, заварила душистый травяной сбор. Съела пару пончиков. И только тогда душевное равновесие начало постепенно восстанавливаться.

Только я принялась за третий пончик, как входной сторож принял вид петуха и закукарекал.

Я полетела открывать дверь.

Полетела – это, конечно, не совсем верное слово. При моей комплекции, да еще с ободранными коленями, вряд ли взлетишь, даже на ковре-летуне. Пошла быстро, как только могла – ближе к истине.

По дороге к двери, огибая рояль, как обычно, стукнулась об угол и тихо ругнулась. Давно бы избавилась от треногого монстра, не будь он подарком.

Сторож заливался во всю свою медную глотку.

Кукареканье означало, что за порогом стоит моя лучшая подруга Данни Макер-тот.

Я долбанула сторожа по кумполу, и он, наконец, заткнулся. Щелчок замка – и подруга влетела, обняла, чмокнула в щеку и покружилась на месте.

– Счастья тебе, Мирочка! – воскликнула Данни.

– И тебе, дорогая, – ответила я.

Следом за подругой впорхнул ковер-летун, немного потолкался над головами, сбрасывая скорость, свернулся и прислонился к стене, помахивая уголком, как хвостиком. Сторож неодобрительно кукарекнул в его сторону, получил от меня щелбан и обиженно затих.

Подруга, судя по внешнему виду, пребывала в отличном настроении. Кружевная блузка, меховая безрукавка и многослойная юбка в пол из легкого полотна – все в красно-оранжевых тонах. Как она умудрилась добраться в дождь, абсолютно не намокнув? Видимо, выставляла защитный полог. Что ж, в нашей стране счастлив тот, у кого есть доступ к артефактам на все случаи жизни.

Данни прошла в комнату, с неодобрением покосилась на недоеденный блинчик и уже собиралась сделать очередной выговор по поводу неуемности в питании, как внезапно замерла и к чему-то прислушалась, скосив глаза влево-вверх. Я уже привыкла к ее привычке прислушиваться непонятно к чему в любое время и в любом месте. Из-за этой странности у Данни случались проблемы с преподавателями специальной ступени, которую она так и не закончила.

Я терпеливо ждала. Наконец подруга тряхнула головой:

– Есть дело. Даже не вздумай отказаться.

У нее всегда были ко мне дела, от которых я неизменно, но безуспешно пыталась отбрыкаться. Пробежка по магазинам, поход в театр, вылазка за город на праздник поминовения Святого Улии. Однажды она даже попыталась вытащить меня на закрытый просмотр экспозиции в наш музей магии.

Публичные мероприятия не числились в списке моих увлечений. Угнетала сама мысль о походе в цирюльню и демонстрации своей расплывшейся фигуры рядом со стройняшкой Данни. «Отбрось все комплексы! – советовала подруга. – Будь выше и мудрее!» Я считала, что мудрее всего тихо сидеть дома и не отсвечивать.

Кроме того, давно известны скрытые мотивы выволакивания меня на люди. Данни, как и мама, желала найти мне достойную пару. Ну, или какую-нибудь. Смерти они моей хотят, что ли? Кое-кому не живется спокойно, когда у других все в порядке. Вслух я такого, конечно, не говорила. Обидятся еще.

– Я про наследство, – пояснила она.

– Помочь в оценке? – поинтересовалась я, мысленно переводя дух. – Разобрать рухлядь и привести в порядок замок для продажи?

– Нет, это после. Есть более важное и весьма неотложное дело.

Оказывается, вчера с Данни связался поверенный миста Макер-тота, ее третьего отца (папы шесть-девять), ныне покойного, от которого ей досталось в наследство поместье за пределами столицы. Однако завещание не зафиксировано поверенным, а, значит, пока не вступило в силу. Поверенные, как правило, не торопятся с фиксацией, ожидая появления откуда ни возьмись других наследников. Так произошло и в этом случае. Объявилась поправка, в которой оговариваются несколько дополнительных условий, а именно, упоминаются трое детей усопшего. Им достается по одной вещи на выбор. В память, значит, о трех незабываемых годах, проведенных в замке Макер-тота. В течение месяца, начиная с завтрашнего дня, эта троица обязана явиться в замок и обозначить приглянувшуюся вещичку. После чего приедет поверенный, зафиксирует завещание вместе с поправками, и только после этого яблочный дом со всем его содержимым окончательно перейдет в собственность Данни.

– Представления не имею, откуда взялась эта поправка, – пожаловалась девушка. – Но все документы в порядке, и я не могу считать их фальшивкой, сварганенной обделенными наследниками.

– Такое случается, – успокоила я подругу. – Поправки к завещаниям всплывают даже через несколько лет. Представь, получила ты в наследство магический замок, продала его или, хуже того, разобрала на артефакты. И вот, когда последний камушек ушел к новому владельцу, приезжает очередной наследник и требует свою долю. Сама понимаешь, такое дело не может закончиться мирно. И хорошо, если никто никого не убьет. Поэтому поверенные и не советуют быстро расставаться с только что полученным от предыдущего владельца имуществом.

– Да я не против, пусть приезжают и забирают, в моих интересах закончить дело как можно быстрее и желательно без крови, скандалов и дрязг. Дело в другом. Поверенный настаивает на моем присутствии. Либо на присутствии доверенного лица. Чтобы не было потом претензий с моей стороны.

– Не вижу ничего страшного, – сказала я. – Договорись с наследниками. Согласуй дату приезда, в тот же день поезжай в замок и все уладь.

– Ты не поняла, Мира. Нужно торчать в замке, пока мои братишки и сестренки не определяться со своей долей. По закону, срок, в течение которого это можно сделать – не больше месяца. Мы договорились так: мое доверенное лицо приедет завтра и пробудет в замке столько, сколько нужно.

Я смутно начала понимать, чего хочет новоявленная наследница. И решительно заявила:

– Милая Данни. Улия свидетель, как сильно я к тебе привязана. Но…

– Никаких «но»! – Данни выставила вперед руку ладонью ко мне, прерывая возражения. – Ты меня любишь? Значит, сделаешь. Я не могу поехать именно сейчас, понимаешь? Не мо-гу! Магазин требует непрестанного внимания.

Вот уже три года, с тех самых пор, как запрещенную магию объявили разрешенной, Данни держала магазин колдовских штучек. Вернее, он принадлежал ей лет пять, но два первых – под видом антикварной лавки. Колдовские штучки, артефакты и книги по магии она продавала в ту пору нелегально и только проверенным покупателям. Естественно, ни одна из подруг не осталась без пары-тройки маго-штучек. Мне перепали сторож и старинная медная лампа. Последняя не работала вовсе, а сторожа без конца заедало. Был еще и третий подарок, такой же бестолковый, как лампа. Про себя я называла его черным монстром. Он имел три ноги и не имел ни капли совести, поскольку занимал почти половину одной из двух комнат в моей и без того небольшой квартире. Я использовала его в качестве полочки для клубков, недовязанных ковриков и всевозможных мелочей. Данни подарила мне рояль, поскольку, во-первых, была уверена в моих музыкальных способностях, а во-вторых, монстр не вписывался в интерьер гостиной замка, принадлежавшего третьему отцу подруги, Макер-тоту. Замок еще не перешел к ней по наследству окончательно, но Данни уже вовсю там хозяйничала и пыталась установить свои порядки.

– Когда я отлучилась на первое чтение завещания, – продолжала подруга, – то оставила «Маго-штучки» моей помощнице. Как думаешь, что учудила эта дуреха?

– Страшусь предположить, – призналась я.

– Страшись, – согласилась подруга. – Ибо она три часа подряд возилась с Ербин-тонсом. Слушала бредни, поила чаем, а под конец купила у этого зануды вазу, набор открыток и грабли.

– Надеюсь, для себя?

– Если бы, – горестно вздохнула Данни. – Для продажи. Почти всю дневную выручку выложила.

Помощницу Данни я пару раз видела. Та, в отличие от хозяйки, напрочь лишена маго-зрения, и поэтому совершенно не в состоянии опознать настоящий товар. Ербин-тонс же наделен таким талантом убеждения, что я удивилась, как он не всучил девушке еще кучу хлама с ближайшей помойки.

– Я не могу оставить магазин, – продолжала подруга. – Боюсь разориться.

– Найди другое доверенное лицо, – предложила я. – Да вот хоть ту же помощницу.

– Она уволена, – мрачно сказала Данни. – Подыскать замену за такое короткое время не удастся. Послушай, Мира, я уверена, поездка пойдет тебе на пользу. Развеешься, отвлечешься, наберешься новых впечатлений. Ты совсем засиделась в своем музее. Сколько лет работаешь без отпуска? Два?

– Три, – поправила я. – Со дня ухода из редакции.

– Три года! – ахнула девушка. – И я ее уговариваю! В общем, так. Завтра с утра пойди к начальнику и возьми отпуск.

– Он не даст, – неуверенно возразила я. – Работы много.

– Еще как даст. Хочешь, я пойду с тобой?

– О нет, не надо.

Представив явление Данни моему начальнику, я не на шутку испугалась. Он и так был порядком сердит за мамины вызовы по переговорнику.

– Ну, не хочешь, как хочешь, – казалось, подруга примирилась с отказом. – Но учти, в замке полным-полно артефактов. Да-да, тех самых, древних, сохранившихся с дозапретных времен. Вот, гляди.

Она покачала висевшим на шнурочке медальоном. Я сощурила глаза, глянула маго-взором. Медальон запылал пурпуром. Ого! Довольно мощный защитный контур. Подобных штучек я за всю жизнь видела две-три, не больше. Сила защиты, судя по яркости контура, максимальная. Значит, по прямому назначению – отведению порчи, сглаза или иного воздействия – артефакт не использовался не разу.

– Папа шесть-девять говорил, его собственноручно изготовила сама Великая Подпора Инея, – в голосе подруги звучала гордость. – Если бы ты поехала, нашла бы, чем заняться, правда? И еще. В кабинете – огромная библиотека старинных книг. Я слышала, вы разыскиваете древние манускрипты?

– Данни, – сказала я по возможности твердо, – прекрати меня искушать.

Сама Инея! Наиболее близкая по духу к святому Улии! Если бы наш музей получил в свою экспозицию хотя бы парочку подобных вещичек, министр магии лично поцеловал бы каждого сотрудника. Нет, пусть лучше премию выпишет. Да, я бы так ему и сказала: дорогой министр магии, я терпеть не могу целоваться с посторонними мужчинами, лучше дайте премию, потому что одежка моя совсем истрепалась, а купить новую не на что…

– Скажи начальнику, пусть оформит тебе командировку, – прервала подруга мои мечтания. – И – вперед с желанием победы! Я дам тебе ключи от всех комнат. Будешь полноправной хозяйкой. Хочешь, книги читай, хочешь, артефакты изучай. Ну, подумай, с твоим-то маго-взором тебе там самое место.

– Но я не могу!

– Да почему?!

Тут я чуть не проболталась о секретном сообщении Банкина, но вовремя прикусила язык. Я доверяла Данни, как себе, и это касалось всех вопросов. Всех, кроме служебных. При поступлении на работу мы подписывали договор о неразглашении, составленный с помощью магических технологий. Нарушение договора тут же становилось известно начальству и влекло за собой разнообразные «приятности» – от увольнения до полной чистки памяти.

– Начальник не отпустит, – сказала я, потому что он ведь и впрямь мог не отпустить.

– Отпустит-отпустит! Напомни ему, сколько он тебе платит, и все.

М-да. Зарплата – мое больное место. Если бы не работа с артефактами, я бы ни за что не ушла из редакции. Дело, которому я служу, мне очень-очень нравится, чего не скажешь о вечной финансовой яме. Вот если бы премия…

Внезапно мне в голову пришла гениальная мысль. А что, если в замке удастся узнать что-то про ключ, пещеру и Привратника? Литературы там полно, Макер-тот был магом, значит, книги по магии среди упомянутых Данни манускриптов наверняка есть. Глядишь, какие-то сведения и всплывут. Некоторая сумма в качестве вознаграждения мне точно не помешает!

Я соображала, что скажу Банкину и как обосную необходимость поездки, а Данни уже вовсю командовала:

– Едешь завтра. Не забудь собрать самое необходимое. Что еще? Ага. Как ни прискорбно, именно тебе придется встречать моих родственников. Ты, хоть и была один раз в яблочном доме, вряд ли знакома именно с этой троицей. Сейчас расскажу, погоди.

Во все время разговора Данни ходила туда-сюда по комнате. Она всегда была холериком, а после несчастья с последними родителями импульсивность ее только усилилась. Впрочем, ей очень шли и вспышки энергии, и стремительность движений – все то, чего мне так отчаянно не хватало.

– Как я уже говорила, за право урвать кусок от папиного замка борются трое претендентов. Крадиф, Танти и Ариенна. Встречалась я с ними не очень часто, однако кое-что поведать могу. Начнем с братишки. Итак, в детстве Крадиф был несносный и вредный.

Глаза Данни сердито сверкнули. Да, они с братцем определенно не ладили.

– Нет, ты представляешь? Сколько помню, он всегда баловался маго-штучками. И, думаешь, где их брал? Тырил у папаши Макера! Обалдеть можно! Пойти против мага! Против всесильного и влиятельного папочки! Сколько детишек мечтает о таком предке! Да другой бы вел себя тише воды, ниже травы, а этот…

Данни махнула рукой.

– Предок, конечно, и отчитывал мальца, и наказывал. Но, сама понимаешь, попечительский совет не поощряет подобного отношения к детям, так что в итоге, я думаю, победа оставалась за Крадифом. Короче, он вороватый и ушлый малый, и вряд ли с той поры очень изменился. Слышала я кое-что не очень хорошее…

– Что слышала?

– Ну… Например, однажды Крадифа поймали в коридоре министерства магии, где ему совершенно нечего делать. Представь, он каким-то образом проник туда без пропуска! Магический контур на постороннего не сработал. Возможно, его провел кто-то из сотрудников. Возникает вопрос – кто и зачем? Увы, дознаться не удалось. Внятного объяснения проникновению в МинМаг парень дать не сумел. Лопотал что-то о служащем тут родственнике, с которым хотел встретиться. Нет, никто его не проводил, он сам прошел. Как миновал защитный контур? Понятния не имеет ни про какие контуры, просто прошел, и все. Крадифа долго допрашивали, за неимением улик отпустили, но, как говорится, пятно с репутации не смоешь… По поводу наследства. У Крадифа наверняка есть на примете вещица, которую он хотел бы получить, поскольку с магическим наследием парень знакОм получше других. Надеюсь, у тебя с ним проблем не возникнет. Он, хоть и оторва, в последнее время поутих и в обществе ведет себя крайне прилично. Буду молить Святого Улию, чтобы вы с ним нашли общий язык.

– Спасибо, – сказала я.

– Ну что ты, не за что. Кстати, о наследстве. Как и полагается в спорных случаях, у нас есть список вещей, предназначенных к штучному наследству. Его составил все тот же поверенный еще при жизни Макер-тота. Список пылится где-то в папочкином кабинете. Найдешь список, вручишь наследничкам, пусть выбирают. Нет, они могут, конечно, пошляться по замку в поисках чего-нибудь экзотического, но вряд ли отыщут то, чего нет в списке. Сварт, наш садовник, выдаст ключи и покажет, где что лежит. Если вспомнит, конечно. Он, хоть и старательный работник, но страдает забывчивостью. Кажется, в детстве упал с лошади и ударился головой. Поэтому не обращай внимания, если будет говорить что-то типа: «Да неужели, а я не знал». И не удивляйся, что Сварт, хоть фактически и дворецкий, называется садовником. Так повелось у Макеров, не знаю, почему. Пока я там жила, все представлялось естественным и правильным. Это уже потом многие вещи стали казаться странными…

Данни снова задумалась, к чему-то прислушиваясь, глядя в левый верхний угол комнаты. Я терпеливо ждала. Вскоре подруга похлопала глазами, будто проснулась, виновато улыбнулась и продолжила:

– Что там еще, за горизонтом? Ага. Следующий наследник. Точнее, наследница. Танти. В детстве была забитой тютей и боялась собственной тени. Да такой и осталась. Кажется, ей попался не очень хороший папочка три-шесть. Порол, наказывал, давил психологически. Мамаша ноль-три не раз пыталась протестовать против жестокого обращения и подавала жалобы в попечительский совет, но тщетно. Три-шесть оказался весьма влиятельной особой.

Я удивленно вскинула брови. Кем надо быть, чтобы подмять под себя попечительский совет?

Данни усмехнулась:

– Он член Высшего Магического Схода. Так что сама понимаешь… Мне жаль девчонку, что и говорить, но я бы на ее месте…

Я знала – Данни что-нибудь придумала бы. Невзирая на весь Магический Сход. Наплевав на чины и звания. Боевой у нее характер. В отличие от меня. Я вздохнула.

– С Танти я почти не встречалась, – продолжала подруга. – В яблочный дом она при мне наведывалась всего один раз, целый день просидела в углу на диванчике в каминном зале. В общем, нелюдимка и интравертка. А что еще хотеть от жертвы насилия? Сейчас Танти вместе с первой мамашей, к которой переехала в пятнадцать лет, живут далеко от столицы. Уверена – за наследством они явятся вдвоем… И, наконец, Ариенна.

Тут Данни сделала глубокий вдох и закатила глаза:

– Ариенна – это нечто. Мы с ней иногда пересекаемся на различных мероприятиях для высших магов. Ну, меня-то приглашают больше как сувенирную лавку – знать очень любит редкие маго-штучки. Зато Ариенна присутствует на сборищах по праву. И каждый раз с новым кавалером! Внешность у нее весьма и весьма. Жаль, нельзя того же сказать про мозги… Тупая курица – вот самое подходящее для нее определение. Живет у пятых родителей, занимающих весьма высокое положение в высшем Сходе. Достаточно сказать, что папаша ее – секретарь Верховного Мага. Естественно, девица пользуется всеми благами такого родства. Не представляю, зачем ей наследство Макер-тота, разве что на память о безоблачном детстве. Впрочем, не уверена, что оно так уж безоблачно. Я как-то пыталась поговорить с ней о нашем общем папочке, но девица на контакт не пошла. То ли неприятные воспоминания, то ли великосветские замашки. И если первое я еще как-то оправдываю, то второе вызывает отторжение. Сама убедишься.