Враг мой. Один на один с драконом.

В иллюминаторе надо мной виднелось синее небо в оправе причудливых ветвей. Я решилась выбраться из кресла. Это было непросто, поза неудобная. Пришлось поочерёдно отстёгивать ремни и аккуратно спускаться в узкое пространство между панелями и Алексеем. Он висел на ремнях, руки его безвольно опустились, голова наклонилась. Я снова взяла его руку и долго прижимала пальцы к его запястью. Пульса не было. Тогда я открыла шлем мужчины, просунула пальцы между шлемофоном и кожей к шее. Результат тот же. По моей спине пробежали ледяные мурашки. Я приоткрыла его веки, осмотрела, расстегнула скафандр, насколько позволяли ремни, ощупала. По всему выходило, что старпом давно уже мёртв. Его убило ускорение. «Убило его, но не меня. Почему? Он старше, организм изношен прыжками и невесомостью, а я молодая, здоровая и… Да нет, это бред какой-то. Алексей натренирован, подготовлен к перегрузкам, а я нет».

Я задумалась, но логичное объяснение не приходило на ум. За этими мыслями маячила более насущная: «Что делать?» Анализ причин как-то незаметно сменился образами моей скорой, мучительной смерти. Первое – закончится кислород. Воображение подкинуло красочную картинку агонии. В этот момент я позавидовала Алексею. Наверняка он потерял сознание и умер, не почувствовал ни страха, ни боли.

– Чёрт! Ты настоящая свинья. Бросил меня здесь, – проговорила я и сразу устыдилась своих слов, хотя их никто не мог слышать.

«Я ничего не знаю о месте, где оказалась». В порыве внезапного озарения развернулась к мониторам и принялась вводить команды из тех, что знаю. Это простое действие оказалось сложной задачей в тесном пространстве перевёрнутого корабля. Мониторы тускло мерцали, некоторые не работали.

Я вводила команды, но ничего не происходило, только появлялась надпись: «Отсутствует питание». Тогда я принялась шарить вокруг в поисках планшета. «Был же планшет! Где?» Он нашёлся практически подо мной, на боковой панели, похоже, я на него наступила, пока спускалась к Алексею. На его гладкой поверхности была вмятина с расходящимися в стороны трещинами. «Давай! Работай! Ну же!» Планшет работал. Но открылась только последняя страница, которую использовал Алексей. На движения пальцев планшет не реагировал.

Явно никто не рассчитывал, что на борту окажется медик, а не пилот. Открывшиеся формулы и расчёты ничего не говорили. Они были бесполезны, никак не отвечали на вопрос: «Что делать?» Я всматривалась снова и снова в разбитый экран в попытках что-либо разобрать. Единственное, что поняла, – я на экзопланете земного типа. И, если пересчитать скорость вращения и движения по орбите, получается, что сутки здесь примерно на два часа длиннее земных. А суток таких чуть больше тысячи в году. Значит, период обращения вокруг звезды равен трём земным годам.

«Воздух? Что с атмосферой? Какой состав?» Чтобы это узнать, нужно перейти в другой раздел, а планшет не реагировал.

– Боже мой, да какая разница?! Всё равно здесь умру, – вслух проговорила я и отбросила планшет.

Вероятность существования пригодной атмосферы ничтожно мала. «Что делать? Продержаться как-нибудь до момента спасения? Глупо. Не будет никакого спасения», – это я понимала отчётливо. В «Десантнике» есть автоматический маячок, я была уверена. Но для устойчивого радиолокационного сигнала нужна энергия.

Словно услышав мои мысли, мониторы погасли. Без того тусклый свет исчез. Только иллюминатор выделялся ярким бельмом в темноте. Я запаниковала ещё больше. Измученному сознанию корабль представлялся склепом. Первым инстинктивным желанием было выбраться из тёмного, тесного пространства. Ни о чём больше не думая, я полезла к люку.

* * *

Синева ослепляла. Сквозь тёмные ветви сквозила лазурь. Высокие кроны сине-зелёных деревьев (я их так про себя назвала) казались чёрными на фоне неба и были похожи формой на шляпки грибов лисичек. Стволы деревьев-лисичек сплошь усеяны грибами, по-другому их не назовёшь: маленькими и большими, выпуклыми и воронкообразными. Буйство красок всей этой флоры поражало воображение: от иссиня-зелёного и сине-зелёного до пурпурного. В первые секунды мне показалось, что всё вокруг синее. Позже глаза привыкли, и я смогла увидеть поразительные переходы цвета.

Там, где лучи света касались растений, проявлялась синева. Иногда эта синева плавно переходила в пурпурный на шляпках грибов. Растения в тени были более зелёными, и некоторые еле уловимо люминесцировали. Между деревьев стелился ковром мох. Встречались кусты, похожие на маковые коробочки, и гигантские «сухоцветы лотоса». Сознание находило земные аналоги увиденным образам.

Оказавшись снаружи, я осела на землю, привалилась к тёплой обшивке корабля и сидела так, тупо глядя на сине-зелёный мир. Навалилась слабость. Время растянулось, всё будто замерло, и только сердце колотилось. Я поняла, что слишком часто и слишком глубоко дышу. Шлем начал запотевать. Оставались ускользающие мгновения. Когда в скафандр больше не поступает кислород, остаётся от пяти до пятнадцати минут, в зависимости от модели скафандра. А я просто вылезла из чёртового корабля и всё. Я не искала ранец с баллоном и не пыталась что-то предпринять. Я хотела покончить со всем быстро, без мучений. «Потеряю сознание, и всё», – думала я.

Мимо скользнула тень, остановилась на ближайшем кусте. Шлем запотел, теперь было не рассмотреть. Сквозь мутное стекло тень казалась пугающей, она приближалась.

– К чёрту!

Я открыла шлем. Невесомые большие крылья бабочки с чёрными лоснящимися прожилками переливались оттенками зелёного. А под крыльями пряталось отвратительное существо. То ли моллюск, то ли насекомое тянуло ко мне жуткий хоботок. От неожиданности я вскрикнула и вскочила на ноги. Не сразу осознала, что дышу. Этот факт поразил меня настолько, что я забыла про тварь с крыльями бабочки. Я стояла, ошеломлённая, вдыхая снова и снова, ожидая, что вот сейчас появятся признаки отравления. Но ничего не происходило. Не было ни одышки, ни слабости, ни потери сознания. Даже, наоборот, вялость сменилась возбуждением.

Я на всякий случай отошла подальше от твари, снова прислонилась к борту. «Не может быть! – крутилось в голове. – Знал ли Алексей?» Воздух был словно после грозы. Я ощущала незнакомые запахи. Это было так странно. Теперь, когда не мешало забрало шлема, я рассмотрела всё лучше. Вокруг была жизнь. Что-то шевелилось неподалёку во мхе. По стволу дерева ползла крупная склизкая сороконожка, маскируясь расцветкой под ствол. Ещё один уродец с крыльями бабочки сидел на огромном «сухоцвете лотоса» и выковыривал что-то из растения своим отвратительным хоботком. Кто-то крылатый пронёсся над кронами деревьев, отсюда не рассмотреть. Сами эти деревья были больше похожи на гигантские грибы с очень длинными ножками. В кронах их тоже была жизнь. Я почувствовала страх перед этим живым и неизвестным. Будто прямо сейчас это живое нападёт. В смятении я стала пятиться к люку, остановилась. Ничего не происходило. Странный лес жил своей жизнью.

Какое-то время я так и стояла в нерешительности, не понимая, что теперь делать. Случившееся казалось сном, точнее, кошмаром, что поражает воображение своей причудливостью. Как только первые эмоции схлынули, решилась обойти корабль и осмотреться. Он был не таким, как я его себе представляла: значительно меньше. Местами покорёженное и обгоревшее судно выглядело неполным. Корабль лежал на боку. Чудо, что люк оказался над землёй.

С одной стороны тянулись стропы аварийного парашюта. С противоположной был стыковочный механизм. Я задумалась. Древние орбитальные корабли при посадке на Землю разделялись на три части, и садился лишь спускаемый аппарат. Может, и здесь был, например, агрегатный отсек. «Ни черта не знаю о военных кораблях», – подумала я. Гражданский флот совсем другой, у него иные задачи. Одно я знала точно: корабль класса «Десантник» может сесть, но уже никогда сам не поднимется с поверхности. Стропы тянулись метров на десять и заканчивались гигантской тряпкой, наполовину запутавшейся в ветвях. Кое-где ткань раздувалась и натягивала стропы. «Нужно срезать», – подумала я. Парашют вполне может надуться и потащить за собой единственное, что связывает меня с Землёй.

Я залезла внутрь корабля и принялась шарить в темноте в поисках каких-нибудь инструментов. В удушливой тесноте очертания тела Алексея вызывали неприятные чувства. Ощущение, словно я тоже скоро буду лежать вот так, где-нибудь неподалёку. Тут вспомнила, что на шлеме должен быть фонарь, нащупала, включила. Зажёгся очень тусклый свет, почти ничего не освещавший.

– С такой идиоткой, как я, ты был обречён, – вслух сказала я Алексею.

Он, конечно, не ответил.

– Сам виноват. Нечего было тащить меня со станции. Говорила же, ничего не умею.

Поняв абсурдность своего монолога, я продолжила обыскивать корабль. Даже с тусклым светом получалось лучше. Я нашла инструменты, воду, сухой паёк, какое-то снаряжение. Только увидев воду, поняла, как хочу пить. Сделала несколько больших глотков, заныл живот. В инструментах удалось найти что-то вроде большого канцелярского ножа. С ним я и пошла освобождать парашют. Это оказалось непростой задачей, мешал неповоротливый скафандр, в нём стало жарко. Разрезав половину, я уже хотела плюнуть на это дело.

Раздражала местная живность. Во мхе прятались жуки и мокрицы, норовили сесть на скафандр. Случайно наступила на гриб, из него вылетело облачко цепких спор. Мне пришлось буквально срезать их со штанин. Обострились усталость и головная боль. Жажда стала сильнее. Я прислушивалась к организму, вот-вот ожидая подвоха. Усилием воли заставила себя закончить работу. Освободившийся парашют взметнулся и тут же повис, запутавшись ещё больше. Огромное белое полотно казалось неестественным, чуждым этому миру. Я долго смотрела на него, не понимая, что делать дальше.

Паника и смятение нарастали, мешали рассуждать логично. Я знала: действие и решение простых задач помогает выйти из ступора и справиться со страхом. «Маленькие, простые шаги, – говорила я самой себе. – Осмотреться, понять, что вокруг, – это первое. Устроить укрытие. А дальше? Дальше решу потом». Я пошла к парашюту, двигаясь медленно и аккуратно. Очень не хотелось опять наступить на какую-нибудь гадость. Дойдя, увидела, что дальше лес редеет, и еле уловимо меняется рельеф.

Сложно было определить расстояния в этом чужом мире. Я просто шла и шла дальше. Лес мельчал и вдруг закончился крутым склоном. Передо мной раскинулся огромный, извилистый овраг, в низине которого могло поместиться футбольное поле. Внизу была растительность, но без деревьев. На противоположной стороне тот же лес. Зрелище, потрясающее воображение. Буйство красок складывалось в поразительную гармонию цвета. Пугающая панорама и в то же время необъяснимо красивая.

Я проследила взглядом за кривой дугой оврага. Слева, далеко в его устье, что-то сверкнуло. Мерцающий блеск, как блик на воде, то исчезал, то появлялся. Была в нём какая-то странность. Как осколок стекла на сине-зелёном полотне, он выглядел инородным в этом пейзаже. Чем дольше я всматривалась, тем более рукотворным казался предмет. «Возможно, я лишь выдаю желаемое за действительное. Какая я дура: не додумалась взять бинокль». Мне очень хотелось верить, что кто-то ещё мог здесь оказаться.

В душе зародилась детская надежда: «Может быть, не только мы совершили посадку здесь». Понимала: это глупо. «Твой то корабль блестит? – спросила я себя, вспоминая покрытый копотью «Десантник». – Да и гипотетический пилот может сесть в любой точке, допустим, в другом полушарии. Какова вероятность оказаться так близко?»

Я задумалась, продолжая всматриваться. «Только если два объекта находились рядом перед входом в атмосферу», – ответила я самой себе. На самом деле близко – понятие относительное, близко по меркам планеты. Объект находился очень далеко. Его едва видно, да и то только потому, что склон, на котором я стояла, являлся, кажется, самым высоким местом. За устьем оврага едва угадывался ещё более крупный овраг: похоже, каньон. Я твёрдо решила вернуться с биноклем и хорошенько рассмотреть объект.

От размышлений меня отвлекло какое-то движение справа, я заметила его боковым зрением. Над оврагом уже достаточно близко летела стая очень крупных крылатых тварей угрожающего вида. Мне показалось, они по мою душу. Я испугалась и, не успев их толком рассмотреть, нырнула за ближайшее дерево. С собой только «канцелярский нож», которым резала стропы. Я бестолково сжала его в руке. Дерево-гриб было низким, но его ствол вполне меня скрывал. В испуге замерла. По стволу кто-то полз, мох шевелился, но мне было не до того. Я прислушивалась, боясь пошевелиться.

Ничего не происходило. Через какое-то время мне надоело так сидеть, и я аккуратно выглянула из-за ствола. Крытых тварей нигде не было. «Очевидно же, должны быть и крупные животные. А я, бестолочь, хожу здесь, как на прогулке, – подумала я. – Так скоро появится второй труп в скафандре». Я разозлилась на себя за глупость и несобранность. Вспомнилось, как в детстве папа говорил, что у меня не тот склад характера для работы в межзвёздных исследовательских миссиях. Дескать, нет ни силы воли, ни организованности. А мама, вообще, приходила в ужас от подобных детских заявлений. Мне тогда казалось, что это они заладили лишь для того, чтобы я осталась с ними. Теперь об этом не спросить.

Сейчас мне представлялся очень жалким мой поступок, когда я вылезла из корабля и открыла шлем. «Трусиха!» – сказала я себе. Думала, знаю, чего боюсь – одиночества. На самом деле умирать тоже не хотелось. Я приготовилась бежать к кораблю.

«Но куда бежать?» Лес был повсюду одинаковым. Приглядевшись, увидела белые проблески между деревьев, вскочила и побежала, ориентируясь на парашют.

Корабль встретил тишиной. Мнимое чувство безопасности меня успокоило. Я попыталась поесть, тут же заболел живот. Сделала пару глотков воды. В скафандре невыносимо жарко и неудобно. Я кое-как выбралась из него, осталась в форменном комбинезоне. Навалилась усталость и будто вытеснила страх.

Я методично обшарила всё, до чего не дотянулась в прошлый раз. Конечно же, в «Десантнике» нашлось оружие: за специальным щитком, с открытием которого я порядком повозилась. После этого я привалилась к стене, сползла по ней, подложила под голову мягкий рукав скафандра и задремала. Сон был зыбким, не дающим покоя.

Во сне мне то казалось, что в люк пробираются чудовища, то будто Алексей поднимается с кресла и смотрит на меня с укоризной. Я то просыпалась, то снова погружалась в дрёму. В конце концов, шея затекла, и заболела спина. Сменила позу, не поднимаясь, и стала думать про Алексея.

Что с ним делать? Представила, как сложно будет вытащить его из корабля. А что потом? Копать? Чем? Внутри опять заворочался страх, как ожидание чего-то неминуемого. Я так и не решила для себя, что делать. Как будто просто ждала спасения или ещё чего-то. А ждать всегда мучительно, особенно когда не знаешь, чем кончится ожидание. Желая избавиться от этого ощущения, я встала. И опять корабль показался мне склепом. «Похоже, таким он и будет, местом упокоения старшего помощника капитана Алексея Петровича Кириллова. Но не для меня».

«Решено! Нужно идти, – вдруг подумала я. – Сначала к оврагу, а там посмотрим».

Глава 3

Тёмная фигура быстро перемещалась между зарослей странного кустарника, слишком быстро для человека. Крупнее среднего мужчины, он казался маленьким по сравнению с растительностью.

Кай устал, но не сбавлял темпа. Ему придавала сил мысль о скорой встрече с врагом. Продолжая двигаться, он сверился с координатами, выводя их на внутреннюю панель шлема. До рассчитанной им точки оставалось около четырёх миль. Кай понимал, что мог ошибиться в расчётах, но надеялся, что вражеский корабль упал именно на этой стороне ущелья. Ему очень не хотелось снова карабкаться на склон.

Кай был зол. Чувство это нарастало, и в какой-то момент дракон даже подумал о том, чтобы принять дополнительную дозу «интры». Но потом передумал. Кай злился и на себя тоже, ведь жалкий, убогий человек смог обвести его вокруг пальца. Преследуя повреждённый человеческий челнок, он и подумать не мог, что окажется здесь.

Человеческий корабль находился не совсем там, где он полагал. Кай не заметил бы его, если бы не гигантское белое полотно. Дракон не сразу понял назначение полотна. А когда догадался, подумал, что люди ещё более примитивны, чем он ожидал. Внутри челнока был один труп и два ложа. Взглядом опытного следопыта Кай осмотрел всё внутри и вокруг корабля. Второй человек много наследил, словно ходил туда-сюда.

«Зачем?» – удивился Кай. Ему пришла странная мысль, будто человек силён и опасен, вот почему он ходит здесь, не таясь. Он отогнал её и всё-таки принял дозу «интры», чтобы освободиться от лишних эмоций. Сразу стало легче. Теперь Кай взирал на мир вокруг чистым разумом. Причины, по которым тот оказался здесь, выглядели теперь лишь досадной случайностью.

Кай прошёл по следам до ущелья. Дальше следы вели вниз. В низине тёк неглубокий ручей. Его извилистое лоно скрывалось в растительности. Человечьи следы то и дело пропадали, размытые водой. Он долго шёл, но только сейчас понял, что возвращается к своему кораблю. Кай был терпелив, теперь не спешил, знал: в ущелье полно шакалов. Так он назвал хищных тварей, которых уже здесь встречал: тёмно-зелёные волосатые существа, ростом почти ярд, на четырёх жилистых ногах, словно псы, но с костным гребнем вдоль спины, торчащим из шерсти. Через какое-то время к человечьим присоединились звериные следы. Кай предвкушал, как убьёт человека, если шакалы не сделают этого раньше. Чешуя на загривке встала дыбом, как часто бывает в такие моменты.

Скоро вдалеке он увидел хрупкую фигурку в окружении шакалов. Их было с полдюжины, один из них лежал на боку, и остальные опасались приближаться. Шакалы были заняты добычей и не замечали подошедшего сзади чужака. Может, от того, что Кай уже нарисовал образ врага в воображении, его так сильно удивило увиденное.

Тоненькая фигурка пятилась, упирая в плечо громоздкое оружие, словно ища более выгодное положение. Это, несомненно, была женская особь. Кай ещё не видел вблизи человеческих женщин. Но в первую секунду его взволновало странное сходство с драконицей. Она выстрелила в ближайшего зверя, но промахнулась.

Шакал уклонился и бросился вперёд. Остальные твари, словно почуяв команду, сорвались с мест. Кай понял: не отобьётся. Ещё не зная, что будет делать, он побежал к звериной стае.

Кай застал шакалов врасплох. Когда несколько туш уже лежали на земле, оставшиеся двое отступили и вскоре скрылись в кустах. Женщина стояла, опустив оружие, глядя испуганными глазами прямо в лицо чужака. Кай направил бластер ей в лицо.

– Старэ ин, – закричал он, приказывая встать на колени.

Она не двигалась. Тогда Кай поднял забрало и повторил, поводя дулом вниз. Женщина медленно опустила оружие на землю, подняла руки вверх.

– Ин джениб, – повторил он, указывая дулом на землю.

Кай знал человеческий язык, но не подумал использовать его. Жест был недвусмысленный. Она подчинилась. Он быстро подошёл и ногой отбросил ружьё. Потом приставил дуло ей ко лбу, увидел, как по щекам покатились слёзы. Губы её дрожали. Кай медлил.

Получалось как-то глупо. Зачем отогнал шакалов, если хотел убить? Прямо сейчас нужно выстрелить. Он тянул, не решаясь. Всё казалось неправильным, словно убиваешь не врага, а ребёнка. Не понимая в полной мере причину своего поступка, Кай рассудил, что можно сначала допросить, а убить всегда успеет. Не отводя оружия, завёл ей руки за спину, связал.

Она, заплаканная, что-то говорила, он понял лишь несколько слов: просила не убивать. В устах носителя языка слова звучали не так, как их учил Кай. Звуки быстро сменяли друг друга и приглушённые рыданьем были непонятны. Кай недоволен собой и не уверен в своём решении. Раздражение нарастало. К тому же он очень устал, последние силы ушли на шакалов. Сначала грубо толкнул женщину прикладом в спину, обошёл её и многозначительно прижал палец к губам. Потом, припомнив слова, произнёс:

– Молчать.

И после долгой паузы добавил:

– Я спрашивать, ты говорить. Я не спрашивать, ты молчать.

Он рывком поднял её на ноги и толкнул вперёд.

– Идти, – сказал дракон.

* * *

Стемнело. Косые лучи чужого солнца уже едва освещали лес. В низине ущелья было ещё темнее. Многие растения излучали тусклый свет, что создавало удивительную, причудливую картину и в то же время помогало ориентироваться в пространстве.

Кай злился. Его раздражали медлительность женщины и то, что им не удалось найти достаточно пологий склон, чтобы взобраться на него. В лесу было бы безопаснее. Сумерки наступили как-то неожиданно быстро, и Кай опасался того, что могла скрывать темнота. Шакалы уже не казались ему самой большой угрозой. Он, словно зверь, чувствовал опасность.

Планета обманчива, её пригодность мнимая. Она не породила разумных существ или, быть может, уже убила их. Дракон знал слишком мало о месте, где оказался, и это ему не нравилось.

Женщина всё чаще спотыкалась. В какой-то момент она упала и не смогла встать. Кай поднял её за шкирку и потащил. Ему и самому было тяжело идти. К тому же он нёс рюкзак и оружие землянки. От усталости даже жажда и голод притупились.

Наконец он завидел корабль. По счастью пока они не встретили ни шакалов, ни кого бы то ни было ещё. Тёмный силуэт корабля приближался мучительно медленно. Через несколько минут Кай поймал себя на том, что сравнивает землянку с драконицей. Лицо её было вполне обычным и походило на лица драконьих женщин, разве что мягкое, как у ребёнка, и совсем без чешуи. Абсолютно белые волосы выбились из косы и крупными прядями падали на лицо. У драконов не бывает таких бесцветных волос. Из-за этой бесцветности ёё волосы казались ему непримечательными. Хотя Кай подметил, как красиво они сочетаются с лицом.

Человеческая женщина не вызывала брезгливости или отвращения, и это раздражало Кая. Человек жесток, первобытен, отвратителен. Человек – раб примитивных желаний, враг, разрушающий всё вокруг себя, антипод дракона. Он знал это, но не чувствовал. Это вызывало смятение в его душе. Кай ощутил острую потребность принять «интру».

Останавливаться не было смысла, они почти пришли. Женщина молчала, только дышала тяжело и шла с трудом. Дракону приходилось то поддерживать её, то тащить.

Внутри корабля Кай почувствовал себя лучше, принял дозу «интры», утолил жажду и больше не думал о том, как землянка похожа на дракониц. Женщину он связал более основательно и усадил прямо на пол. А сам развернул пилотское кресло и сел в него, занимая тем самым доминирующее положение. Когда дракон пил, она смотрела такими глазами, что дракон не выдержал, подошёл, поднёс бутылку к её губам. Землянка жадно пила, потом отстранилась. Кай вернулся в кресло и, глядя сверху вниз, начал:

– Твоё имя?

– Анна.

– Кто ты? – спросил он, имея в виду звание.

В ответ полилась бесконечная путаница звуков. Землянка говорила быстро и сбивчиво. Кай не понял и половины и снова почувствовал раздражение.

– Тардус! – вырвалось у него.

Анна, словно догадалась, стала медленно повторять, делая долгие паузы между словами:

– Я медицинский работник, врач. Работаю на станции.

Она собиралась продолжить. Но Кай резко прервал её слова. Он понимал слово «врач». Землянка говорила, что лечит людей. Вот только в человеческих кораблях всегда два пилота.

Кай неохотно поднялся, подошёл к ней и с размаху влепил пощёчину.

– Говорить правда! – прокричал он.

Удар получился сильным, отчего щека её покраснела, а губа треснула. Кай ожидал увидеть испуганный взгляд, какой видел в ущелье.

Анна, связанная по рукам и ногам, неожиданно ловко поднялась, опираясь на стену, чем немало его удивила, и заорала:

– Ящерица бестолковая! Что думаешь, буду терпеть и бояться? Говори, когда прикажу. Молчи, когда прикажу. Да пошёл ты! – она смачно плюнула в сторону дракона.

Он замахнулся, но не ударил. Женщина смотрела зло, прямо ему в глаза. Страх отчётливо читался на её лице, но и ярость тоже.

Кай думал, что ей следовало бы заткнуться. Он не понимал и половины слов, но чётко уловил агрессию и оскорбления в свой адрес. «Ящерица» – так говорили люди, пытаясь обесценить всю мощь драконьей расы. Это маленькое земное животное, которое Кай никогда не видел.

– Зачем всё это? – Анна указала взглядом на свои связанные ноги. – Что, думаешь, убегу?

Он схватил её за горло, прижал к стене.

– Я могла тебя убить, – медленно, почти шёпотом проговорила она, – там, где были эти твари. Но не стала.

Корабль, будучи значительно просторнее человеческого, сейчас казался Каю тесным для двоих. Последние слова сказаны намеренно чётко и медленно, и он их понял.

Кай приблизился к землянке так, что их носы почти касались.

– Я спрашивать, ты отвечать. Ответ правильно – ты жить, – сказал он.