Небесный замысел любви. Фантом любви. Книга третья

В конце июля вернулась свекровь, звонит мне, плачет, говорит, что он не вменяемый – агрессивен, пьян до потери сознания. Просила меня прийти к ним помочь ей, я так не хотела, после работы устала… но пошла. Пришла, он пьяный, меня не узнает, бредит, несёт какую-то ахинею…

Я испугалась, звоню сестре: «Валя, помоги…» – рассказываю ей ситуацию, она за рулём, прошу ее приехать, надо его отвезти в клинику, иначе он отдаст концы…

Сестры приезжают, и мы втроем везем его в клинику, на кафедру психотерапии и наркологии. По дороге звонит его телефон, лежал у меня в сумке. Сергей не слышал, ему плохо, сидел рядом со мной в полузабытьи. Я не отвечаю – не хочу. Телефон звонил и звонил, не умолкая.

Лида говорит мне: «Возьми телефон, ответь, надоело уже».

Я беру телефон, отвечаю: «Алло, говорите», – молчание, кладу телефон в сумку, через несколько минут опять звонок, опять отвечаю, молчание и так до десяти раз. Опять началось, опять бабы, тайны.

В клинике телефон опять начинает звонить, он реагирует, кричит: «Отдай телефон!» – Я не отдаю.

Вмешивается врач: «Сергей Владимирович, вы ложитесь на лечение, не надо вам пока никакого телефона. Людмила Сергеевна права».

Он успокаивается на время. Выходим из кабинета врача, ведем его в палату, опять звонит телефон. Он опять кричит: «Отдай! Мой телефон, отдай!» – Я не отдаю. Уезжаем.

Через день вечером звонит по городскому телефону, злой, кричит: «Ты упекла меня в психушку…» – оскорбления, угрозы.

Три дня сплошные переговоры с врачами, он отказывается от лечения. Умоляю заведующего отделением закодировать его, объясняю, рассказываю о его состоянии. Тоже самое объясняю лечащему врачу, меня не слышат.

– Сергей Владимирович отказывается от кодирования, он умный человек и понимает, что ему нельзя уже пить, а надо лечиться системно, прежде всего лечить голову. Мы с ним договорились, что он будет ко мне ездить на сеансы, – говорит мне врач.

Я понимаю, что это очередная его уловка (это уже в 3 раз), он обещает, но ничего делать не будет. Я его туда уже клала дважды, в сентябре 2005 года и потом через год он сам попросил меня его туда опять положить. Ему там делали гемосорбцию, очистку крови. Обо всем с врачами я договаривалась, звонила, платила, отвозила его, забирала. Он ни разу сам к врачам по поводу своего недуга не обращался. Всегда возила его я. Зарабатываю, коплю деньги, ищу клиники, уговариваю его в очередной раз, он с трудом соглашается, ложится, лечится, выходит и опять пьет, пьет, орет, орет, оскорбляет всех, скандалит и всегда считает себя ни в чем не виноватым и никому не обязанным.

Твердит одно и тоже: «Вы доводите все меня, ты доводишь меня».

Он не помнит ничего, когда оскорбляет, скандалит. Что это? Болезнь? Какая? У него с годами всё больше наблюдается четкое раздвоение личности. Он постоянно врет, изворачивается и никогда не признается. На вопросы, касающиеся его вранья никогда не отвечает, просто молчит.

Итак, лежит на кафедре, заплатила 24 000 рублей за пять дней лечения, у него денег нет – все пропил, свекровь живет на пенсию. В понедельник забираем его.

Вернулся домой злой, опять ко мне претензии – я такая, сякая, опять те же вопросы: где мой телефон. Свекровь рассказала, что пришёл, с порога наорал на неё, пошел в сбербанк, снял деньги, пошёл в магазин, потерял телефон, психанул, с горя выпил, пошёл и купил новый телефон, теперь с радости выпил и поехало… Лечение за 24 000 – в трубу. Затем пил каждый день до потери сознания. Вот вам и врачи, не послушали меня.

У меня во вторник и четверг были сложные операции на глаза, а муж был с бабами, именно в дни операций! Даже не спросил, как у меня прошли операции.

Но слава Богу, всё прошло хорошо, меня Олечка с зятем отвозили, привозили в клинику. И вот после 27 лет, с 1981 по 2008 год, я прозрела и сняла очки. Это было что-то! Так было непривычно опять видеть мир без очков, трудно передать мои чувства! Всё произошло, как предсказал много лет назад Грант. И это было необъяснимо, как он мог во сне мне предсказать это событие, но все произошло, как он сказал.

Я сама заработала себе на операции деньги, 104 000 рублей. Сама, никто не дал мне ни копейки, да я и не говорила никому, никогда ни у кого не просила и никогда не занимала ни рубля. Сама, все заработала сама. Я молодец.

Агрессия, мат-жуткая брань у мужа то нарастали, то немного затихали и тогда он становился другим: более мягким, не столь агрессивным, все с надеждой вздыхали. Звонил телефон и опять он не человек, а словно в него вселялся кто-то. У всех сложилось такое впечатление, что им кто-то на расстоянии руководил, кто-то невидимый. И что было для меня удивительным – ему помогала святая вода, я его заставляла выпить воды, и он быстро трезвел и как-то успокаивался, затихал.

Однажды свекровь меня попросила купить ей лекарства, после работы я купила ей все, что она просила и зашла к ним. Они меня доброжелательно встретили, попросили посидеть немного с ними, свекровь пригласила отведать арбуз, Сергей купил. Он был выпивши, увидев мой укоризненный взгляд, быстро пошел спать. Я согласилась. Сидим с ней на кухне, едим арбуз и тут телефон его зазвонил, лежал на холодильнике. Звонит опять, свекровь попросила меня ответить, сказать, что он спит, чтоб не звонили. Взяла трубку – молчат. И так несколько раз. Свекровь начала злиться, попросила посмотреть кто ему все время названивает. Я не хотела, но она начала меня уговаривать. Посмотрела и увидела, что там одни бабы и любовная переписка с тремя тетками и со всеми свидания и «любовные излияния». Господи! Как же мне стало противно. Вспомнила 2005 год – тот кошмар! Когда в мае того года за один месяц вызывала на дом трижды нарколога, он ставил ему капельницы, так плохо ему было, платила за вызовы врача, за лекарства. А он на третий день опять начинал пить, допивался до чертиков и так трижды за месяц. Сфотографировала эти смс, швырнула телефон и в 22.30 ушла со слезами. Иду, в темноте реву от обиды. Мне 55 лет, я никак не могу развестись, мне их квартиру не разменять, не могу развязать этот узел – муж – его пьянки – его бабы – я. Одно желание: никогда его не видеть, пусть будет счастлив со своими бабами – красавицами. На этот раз у него появилась моя тезка – Людмила, с ней больше всего смс было. Еще Лира и Татьяна. Все, пусть будет что будет, завтра иду подавать заявление на развод.

Смотрю в ночное небо и мысленно говорю свёкру: «Все, чаша терпения моя борьбы за вашего сына закончилась. Всё, что могла делала. Больше не могу, поймите вы, там, наверху! Подаю завтра на развод». – И мне стало так легко, оглянулась, никого не было, вытерла слёзы, нос.

Подходила уже к дому и тут кто-то невидимый меня толкает, я падаю на ровном месте, обувь была удобная, без высоких каблуков, вскрикиваю от боли в левой ноге, слёзы брызнули из глаз. Сижу на асфальте, не могу встать… подходит молодая пара, помогли мне встать. Я сломала ногу, двойной перелом около щиколотки…

Вот и подала заявление на развод.

Что это? Что за чертовщина? Кто меня толкнул? Никого около меня не было.

Два месяца пробыла нога в гипсе. Мне потом Лира сама позвонила, не знаю, как она узнала мой домашний телефон, я удивилась, разговаривала с ней спокойно. Мне она даже понравилась. Она в него влюбилась и рассказала мне удивительные вещи: оказывается, я алкоголичка с большим стажем и затянула в этот омут Сергея. Он еле смог недавно вырваться от меня, но он порядочный человек и любил меня и ему меня жалко, бросить меня не может, содержит меня, ведь у него большая пенсия. От изумления я даже не знала, что сказать. Он меня содержит! Да я получаю высокую зарплату, которую он никогда не зарабатывал, да еще подрабатываю на двух работах. Очуметь! Я алкоголичка с большим стажем! Это какой-то страшный сон, а не моя жизнь. Как же я вляпалась в этот брак? Это Грант мне его прислал, вспомнила те его слова, что говорил при последнем нашем свидании и во сне о том, что пришлет мне парня, который будет очень желать на мне жениться, прислал мужа.

В этом происшествии со сломанной ногой я усмотрела знак свыше, что мне не разрешают пока разводится с мужем. Я отступила от этого желания. Осенью муж, устав сам от своего состояния, наконец, согласился на мои уговоры закодироваться. Я искала современные методы лечения, изучала по интернету все про этот недуг и остановилась на клинике"Мерамед». Заплатив 125 000, мы с дочерью повезли его в клинику.

Свекровь, узнав, какие деньги я заплатила, обомлела и сказала, что я ненормальная, что она бы не стала платить такие деньжищи. Я пожала плечами. Да, я не она, мне не было жалко моих заработанных бумажек, лишь бы ему помочь и разойтись, было моим единственным желанием.

Сергей на третий день стал самим собой, резко успокоился, пришел ко мне и долго просил прощения. Я молчала. Попросил, чтобы мы вместе пошли в церковь. Он вернулся к нам с сыном домой, был адекватным и мир воцарился в доме, но… лишь на время, на два месяца. Как оказалось, он вновь стал созваниваться с этой женщиной, с Людмилой. Что ж, флаг ему красный в руки и любви, пожелала я ему…

Давно не писала… много работала. Я теперь без очков и все говорят, что я похорошела и я ещё с радости похудела, сменила имидж, ношу модные короткие стрижки. Вот такие у меня новости. Итак, что было дальше в моей жизни…

2008 год продолжался в том же русле. Муж, который объелся груш, наконец, оставил меня, прошла любовь, завяли помидоры летом. Я его отправила к моей тезке – Людмиле, что работала администратором в ресторане службы президента, так он мне сказал. Познакомился он с ней по интернету, там она себя показала на фоне дорогих подарочных бутылок, я усмехнулась, как раз то, что было нужно моему благоверному, стройная, крашеная блондинка, моложе его на 4—5 лет, имеет двоих детей, муж военный, на пенсии, чем-то там болен, она с ним в разводе, сын ее в Америке живет, какой-то артист цирка. Вот она Америка, о которой мне в моих снах говорил свёкр. Обалдеть! Все сошлось! Он начал опять пить, я от этого просто обалдела. Ему же нельзя пить, было такое дорогущее лечение, которое ему не помогло. Я позвонила этой женщине и спокойно ей объяснила, что ему ни в коем случае нельзя пить, просила ее проследить за этим, объяснила ей про Мерамед и про то, что сказали врачи. Она молча слушала, потом положила трубку. Он жил с матерью, крутил с ней открыто «любофь».

Ну и ладно, ну и замечательно, пусть у него всё будет хорошо.

2009 год. В начале года звонит свекровь, плачет, помоги, пьет каждый день надо что-то делать. Я говорю, что вот вы и делайте, я свое всё, что было в моих силах уже делала и много лет подряд его лечила. И что теперь мне нужен только развод. А она мне в ответ говорит, что в таком состоянии он не даст мне никакого развода, вначале помоги, он только тебя слушает, только ты для него авторитет…

– Неужели? С каких это пор?

В общем они оба меня достали, и я опять повезла его в его ведомственную поликлинику, что на Солянке, к психиатру, который его давно наблюдала и лечила. Она дала ему направление в госпиталь, он соглашается. При беседе со мной дает рекомендации, чтобы я подготовила врачам госпиталя письменно какие препараты он принимал в последнее время, где я его лечила и все о его состоянии, это облегчит подбор дальнейшего его лечения. Я человек ответственный, все так и сделала. Дома собрала сохранившиеся бумаги, а их у меня было не мало и составила «Историю болезни» мужа. Везем с сыном его в госпиталь, он спокоен, адекватен. По дороге отдаю ему файл с историей и объясняю, чтобы он передал лечащему врачу для определения дальнейшего маршрута его лечения. Три дня созванивались по вечерам, переписывались смс, все было нормально. На четвертый день звоню, чувствую начались перемены – агрессивен. Спрашиваю: «В чем дело?» – Как всегда, молчит, на вопросы не отвечает. Я итак и сяк к нему с шутками, ничего не помогает, злой, и как заводной твердил одно и тоже, что я упекла его в психушку и что я мечтаю завладеть его квартирами и т. д. Никаких доводов, что он лежит не в психушке, а в их ведомственном госпитале и что он сам дал соглашение на госпитализацию он просто не слышит. Стена! Ко всем моим словам он вновь стал глух. Понимаю, что идет влияние этой женщины, но зачем? Он итак с ней. Организовываю ему еженедельные передачи, госпиталь находится за городом, не близко, сын к нему ездит, Оля с зятем, но встреч не получается с ним по разным причинам, объявлен карантин. Потом выясняется, что он врал, женщина к нему приезжала, а нас он не хотел видеть. Ну так бы и сказал открыто, мы же и не навязывались, просто жалели его. Нам было непонятна его агрессия против семьи и не понятно поведение его женщины почему она так на него влияла.

Из госпиталя он приехал домой к нам, мы с сыном были на работе, он психанул, что мы его не встретили, он не чувствовал за собой никакой вины и уехал жить к этой женщине. Оттуда периодически мне звонил…

Прошло полгода, ноябрь 2009. Я купила путёвки с внуком и Валентиной в Египет. Приходит ко мне Сергей, жалуется на мать – старуха из ума выжила, запилила его. Я в основном слушала, молчала, успокаивала, чтобы он не распалялся, рассказывая, попросил есть, покормила. Все это время он живет у матери выпивает, но часто приходит вечером ко мне и просит есть. Кормлю, молчу, просит денег – не даю.

– Ты захотел свободы, живи один. Почему я тебе должна давать постоянно денег, у меня кредит на машину, ты же подставил меня с кредитом, обещал, что будешь помогать и отказался и я плачу, у меня итак много проблем.

– Ты что не понимаешь, что у меня депрессия? Тебе что меня совсем не жалко! Совсем в мужика превратилась, всю женственность потеряла.

– У тебя последние десять лет постоянно депрессия двух видов: весной – тебя никто не любит, а осенью – да пошла ты…

– Какая же ты…

Не дала ему меня в очередной раз оскорбить: «Не продолжай, я все уже слышала много раз от тебя какая я».

Лежит на диване, молчит и курит. Потом начинает изливать душу, что он дурак, прости, ему никто не нужен, только я, он это все делал мне назло, потому что я его не люблю. Это я во всем виновата, его не люблю и т. д. и просит, просит прощения и так искренне, просится назад к нам с сыном. Просит его понять, что мать столько лет ему мозг выносила против меня, вот он и сорвался, слетел с катушек и, если я его сейчас не пойму, то он что-нибудь с собой сделает, потому что не может больше жить с матерью и не может жить без меня. Решай. Клянется, что давно порвал со всеми бабами. Становиться его жалко. Просит вновь сходить с ним в церковь.

Пошли в Кузьминки, там в храме он встал на колени перед иконой Христа, а потом пред иконой Богоматери и просил прощения перед ними, а потом передо мной, я чуть не прослезилась и… поверила ему. Смотрю пообносился, иду на следующий день с ним и покупаю ему на 15 000 одежду – костюм, ботинки, нижнее белье, рубашки. Все было тихо несколько дней до отъезда. Забиваю холодильник продуктами, даю ему немного денег, он дает слово офицера, что пить не будет, не волнуйся, все будет окей. Но у меня сердце волнуется. Прошу Олю пожить дома вместе с отцом. Дочь не верит ему, жить с ним – это значит каждый день слушать его пьяные выяснения отношений, нет, мама. Оля отказывается жить дома, но обещает звонить отцу каждый день.

И мои предчувствия вскоре оправдались.

Вторая неделя отдыха подходила к концу, я лежала около бассейна, задремала и мне пошло какое-то мысленно сообщение, кто-то мне посылал четкое сообщение, что дома происходит что-то ужасное. Заволновалась, открываю глаза, хмурясь сосредотачиваюсь на мысленном процессе, у меня пульсирует четкая мысль, что дома что-то происходит плохое. Звоню дочери, так и есть. Муж привел в наш дом, в нашу квартиру, свою любовницу, эту Людмилу. Я застыла в шоке. Он же, стоя на коленях в церкви, просил прощения, а потом еще клялся, что ему никто не нужен, просил меня много раз простить его. Я в полном недоумении, но спокойна.

Возвращаюсь домой через несколько дней. Вижу в квартире полный беспорядок – разобрана моя кровать, я без него купила красивый спальный гарнитур, наконец, после 55 лет, я спала на удобной широкой кровати, а то до этого все время спала на раскладных диванах, но это лирическое отступление. Оля специально ничего не стала убирать, чтобы я увидела собственными глазами, на кухне стояли пять пустых бутылок, в кастрюле супчик, явно сваренный не мужем, холодильник пустой…

В понедельник он мне звонит на работу.

Спрашиваю: «Зачем ты привел в наш дом эту женщину? Если тебе она была нужна, то шел бы к ней, она же живет одна?»

Молчание несколько минут, потом идет в атаку, ну понятно: лучшая защита – это нападение. Его атака набирала обороты – дочь вызвала милицию, зять сволочь, его избил, сын негодяй – на бабушку матом наорал, вот мое воспитание, заслуженный учитель и понеслось – во всем виновата я одна, мои дети сволочи и негодяи, я такая рассекая… испортила ему всю жизнью…

– Все, хватит! – прервала его крик. – Дай мне немедленно развод. Все, завтра приду, подпиши заявление, больше не хочу ничего слышать. Не верю ни одному твоему слову и не смей оскорблять моих детей! – положила трубку.

А то, что он дочь не впустил в родной дом и она с зятем сидела несколько часов под дверью, а он через дверь материл их и ей ничего не оставалось, чтобы попасть в квартиру, как позвонить участковому. Вошли, а там пьяный отец с полураздетой бабой. И ведь Оля звонила ему с работы, предупредила, что через час заедет домой. Что касается сына, все было совсем не так, да он выругался матом, не сдержался, как он рассказывал, когда свекровь узнав о том, что он привел бабу в наш дом спокойно стала его защищать и сын не сдержался, выругался и бросил трубку, он был не дома, а звонил бабушке, просил, чтобы она позвонила отцу, чтобы урезонила его открыть сестре с мужем дверь квартиры. К тому времени муж был выписан из квартиры, он вступил в наследство своей приватизированной доли квартиры после смерти свекра.

Справилась со своим состоянием, выпила таблетку от подскочившего давления, продолжила работать. Все. Достаточно. Развод.

Написала заявление, иду вечером, уставшая, с работы, наметила с утра пойти отнести заявление на развод без его согласия. Подхожу к дому и… все произошло стремительно быстро, я не поняла, кто-то толкает меня в спину, и я падаю, вскрикиваю от боли, слезы брызнули. Смотрю, нет никого. Никого из людей нет, я одна! Опять сломала ногу! Ту же ногу, на том же месте, как в прошлый раз! Мистика!

Опять два месяца нога в гипсе. Опять мне какая-то сила не пустила подать заявление, но я не успокоилась. Значит я делаю что-то не так, значит надо получить его согласие на развод, подумала я. Звоню ему, начинаю спокойно объяснять, что мы с 2005 года не живем вместе, что он нашел хорошую женщину, любит ее, у нее есть жилье, у него в собственности половина квартиры, давай спокойно разойдемся, бери все свое, хотя к тому времени я давно вернула родителям Сергея всё их и всю их мебель, которую они нам купили. Пожалуйста, прошу тебя, подпиши заявление и мирно, тихо разойдемся. Он выслушал, не кричал и положил трубку. Я затаилась. Несколько дней было тихо., потом звоню ему, спрашиваю, когда можно подойти, чтобы он подписал заявление на развод.

– Ну, что ж, значит ты меня не слышишь, раз на этом настаиваешь, все хочешь сделать по-своему. Пусть будет так, только спокойно тебе жить не дам, – закричал Сергей, – я все сожгу. Всё! Машину, гараж, твой дом! – усмехнулся, – а потом покончу с собой.

– Не говори ерунды, – не поверив его словам, усмехнулась я. – Ты офицер, не позорься такими действиями. Выбрось эту дурь из головы.

Но он повторил эти свои слова, я положила трубку.

Через несколько дней позвонила свекровь и, плача, сообщила мне, что он в ванной пытался перерезать себе вены, я в испуге замерла… она вовремя успела, вырвала у него нож.

Потом, пьяный, он пытался выброситься с балкона, свекровь пошла поливать цветы и увидела, как он, стоя на стуле, уже поднимался на ограждения лоджии, она еле оттащила его…

Я отступила, сообщив ему об этом, даже не помню, что говорила ему. Он успокоился на время.

А дальше продолжалась его жизнь, так как он хотел, он жил со своей матерью, выпивал, сошелся открыто с женщиной по имени Людмила, свекровь ее приняла. Я жила с сыном, с которым он не общался, но постоянно мне звонил. Звонил просто так, без причин и вел себя несколько странно.

– Привет, – Сергей позвонил вечером, спокоен.

– Привет

– Слушай, у меня интернет не работает.

– И что?

– Что, что? – раздраженно закричал Сергей. – Сделал заявку.

Я, не понимая, чего он от меня хочет, решила продолжить разговор, чтобы он не раздражался: «На, когда?»

– В понедельник обещали прийти. А ты пенсию получила?

– Получила.

– А я ещё нет.

– Ничего себе, сегодня же 15-е, суббота. Надо звонить и выяснять.

– Да я не знаю куда звонить, а то устроил бы всем раздолбон.

– Не надо устраивать раздолбан никому, вначале надо спокойно всё выяснить в чём дело. Без агрессии, спокойно.

– А я всегда действую без агрессии, это всё ты.

– Что я?

– Ты всегда во всем меня обвиняешь.

Я усмехнулась: «Да не в чем я тебя не обвиняю. Я спокойно тебе говорю, чтобы ты не заводился и спокойно всё выяснил по поводу своей пенсии вот и всё».

– Ну да.

– В понедельник иди в сбербанк и всё спокойно выясни, по телефону ты или не дозвонишься, или ничего не выяснишь. Надо туда идти.

– Понятно.

– Слава Богу, согласился. Это меня радует. – Помолчали. – Какой ты был хороший, шутил часто… и какой стал.

– Это ты какая была, и какая стала.

– А какая я стала? – молчание Сергея. – Я какая была, такая и осталась – преданная и порядочная.

– Только не надо про порядочность говорить, на себя посмотри.

– А я и смотрю на себя и говорю о своей порядочности.

Сергей переходит на крик: «А я говорю на себя посмотри! Не тебе говорить про порядочность»

– Не надо кричать. И что же я сделала не порядочного?

Сергей кричит: «Хватит. Надоело! Договорились называется. Я во всем опять виноват, только ты у нас хорошая, белая и пушистая».

– Я ничего такого не говорила.

– Всё! – кричит. – У тебя всё? – кладет трубку.

На следующий день вновь позвонил вечером.

– Ну что ты мне не звонишь и не говоришь о своем состоянии?

– Привет. Я занята, – отвечаю я в непонимании, чего он от меня хочет.

– Что ты мне не звонишь и не говоришь о своем состоянии?

– Сергей, ты выпил?

– Нет. – но он выпивши, слышу по голосу. – Ты занята? Ну ладно. Спокойной ночи.

– Какой спокойной ночи, время седьмой час вечера.

– Ну и ладно. Я хочу отдохнуть и чтоб меня никто не трогал.

– А кто тебя трогает?

Раздраженно отвечает: «Только я лягу, меня телефон достает, то звонками, то эсэмесками».

– Я тебе не звоню и не достаю.

– Ну понятно! Я тебе не нужен.

– Ты телефон отключай, когда ложишься спать и никто доставать не будет.

– Ну ладно. Я спать ложусь.

– Ложись. Спи спокойно и думай о хорошем.

– Не усну. Какие лекарства мне выпить? Скажи, – бормочет, – не запомню, лучше напиши.

– Хорошо. Напишу смс. Ты прочитай, выпей лекарства и отключи телефон. Всё. Пока. А то у меня ещё дел полно.

– Занятая ты всегда. Ладно. Пока.

2017 год. Как давно я не писала в свой красивый дневник с позолоченными страницами и изображением храмов на страницах. Мне уже под семьдесят лет. Как быстро моя жизнь бежала. И как непредсказуема была у меня моя жизнь.

Не писала потому что в общем у меня ничего не изменилось в отношениях с Сергеем. Он, прожив в гражданском браке с Людмилой пять лет, расстался с ней. Так он мне сказал. Особо не верю его словам вообще. Я пенсионерка, веду отшельнический образ жизни, не хочу ничего. Но Серёга мне постоянно звонит, всё также ноет, всё также жалуется на свекровь, у которой совсем голова не работает. Но она спокойна, как всегда уверенна в себе. Я ей звоню каждую неделю, выслушиваю ее, но она плохо соображает кто я, в ее голове все путается кто, что, путает события жизни, людей.

Предсказания Гранта много лет назад, которые он мне сказал во сне, о ней и о Сергее полностью сбылись, она уже несколько лет как потеряла разум. Ей в этом году будет 90 лет.

Когда в моей жизни несколько лет назад случилась беда, я имею ввиду с работой, мой муж, офицер, даже не протянул мне руку поддержки.

– Что заслужила, то и получила… – сказал мне муж, когда я рыдала, держа в руках трудовую. – А я всегда тебе говорил, что твоя Елена, стерва, а ты нет, она порядочный человек, почему я оскорбляю людей, не зная их. Ты всегда смотрела на мир в розовых своих очках. Что наелась? Допомогалась всем? Довольна? Только меня опозорила…

И на мою голову ещё много сыпалось всякого разного, сыпались упрёки в моей слепоте… и в непонимании людей и жизни.