Хамиты и симиты. Двуполярный мир. Том 3. Трансформация

Нетрудно видеть, что приведенная выше информация о пеласгах и греках довольно противоречива. Но самое интересное заключается в том, что все сказанное отчасти истинно, как истинны описания слона слепыми мудрецами, ощупывающими различные части его тела.

Известно, что греки не называли свою страну Грецией, они называли ее Элладой. Грецией же назвали Элладу римляне по имени небольшого и малоизвестного племени под названием «греки». А что до эллинов? Античные авторы признают, что многие части Греции, например Пелопоннес (её сердце), Фессалия, Лесбос назывались именем пеласгов; Геродот был убеждён, что некогда вся Эллада называлась Пеласгией. Следуя этому, «Элладу до греков» будем называть ПЕЛАСГИЕЙ, в микенский период – МИКЕНСКОЙ ПЕЛАСГИЕЙ, с приходом ахейцев к власти – МИКЕНСКОЙ АХХИЯВОЙ, после дорийского завоевания – ГРЕЦИЕЙ, иногда ЭЛЛАДОЙ.

И вот наша версия происхождения пеласгов. Как мы уже упоминали выше, около 8 тлн в связи c резким похолоданием (т.н. «событие 8,2 килогода» или Бонда 4 [W: 8,2-kiloyear Event; В: Циклы Бонда]) примерно через 200 лет (время климатической инерции [5.17]) в Левант пришла засуха и голод. Пришла надолго, на сотни лет. Тогда города Библ, Угарит, Иерихон и другие были полностью оставлены. Часть хананеев (финикийцев), хаттов, хурритов ушла в Эгеиду, другая – в основном мицраимяне с амореями – в Египет (гл. 3.1).

Мы считаем, что к этому времени финикийцы уже научились плавать: получив от левантов (и/или атлантов, разд. 2.1.1) технологии и ноу-хау в судостроении и мореходстве (включая, возможно, карты Эгеиды и Средиземноморья), они строили неплохие суда и уже не раз ходили в Эгейское море; вполне вероятно, что первые небольшие колонии финикийцев на Крите и в материковой части Пеласгии возникли в период 9,0—8,0 тлн [5.18].

Уходили хананеи с союзниками в Эгеиду двумя маршрутами. Первый, которым шли финикийцы с хурритами, был морским – на остров Крит через Угарит и Кипр, «налегке». Взяли лишь оружие, инструменты, семена окультуренных растений да одомашненных животных, «каждой твари по паре», как учили предки. Примерно в это время на побережье Крита возникли первые поселения из каменных домов, жители которых занимались земледелием и скотоводством [В: История Крита]. И, конечно, плавали – ловили рыбу, занимались меновой торговлей.

Вторым маршрутом, сухопутным, на юго-запад Малой Азии (Анатолии) отправились хатты, хурриты; морем их, возможно, сопровождала группа хананеев. Шли медленно, гнали перед собой стада овец и коз, ослы были навьючены всем необходимым для оседлой жизни земледельцев и скотоводов. Часто останавливались, иногда жили подолгу, строили поселения и города. Вступали в неизбежные в таких случаях связи с местным населением, создавали смешанные семьи, делились своими знаниями и умениями. Так постепенно на юго-западе и западе Анатолии 7,5—5,0 тлн формировалась ЛУВИЙСКАЯ этно-культурная общность, из которой позже выделятся малоазийские народы Эгеиды и юго-запада анатолии. Греки назвали их: киликийцы, ликийцы (лукка, лики), карийцы (кары), лидийцы, тевкры, тирсены (тиррены), мисийцы (мисы) и др.

(Возможно, задолго до этого, 11—10 тлн в этих же местах поселились лудиты-симиты (в Библии сыны Луда, сына Сима). Поэтому не исключено, что в странах Лувии к III тыс. до н.э. сформировались две общины – симитская (лудиты) и прохамитская (финикийцы с союзниками). По крайней мере, дальнейшие события в Эгеиде косвенно свидетельствуют об этом. Но более вероятно, что Луд попал в список сыновей Сима в качестве топонима Лувии или более поздней Лидии (см. разд. 2.2.4.)

Часть мигрантов, достигнув Галикарнаса, остановилась; затем, от острова к острову, с помощью критских пеласгов, она перебралась вместе со своими стадами по островной дуге на Крит. Отсюда т. н. «неолитические земледельцы и скотоводы» G2, J1, J2, R1 и др. продолжат свой путь в Европу, начатый ещё первой волной мигрантов около 9—8 тлн; это будет ПЕРВЫЙ МАССОВЫЙ ИСХОД НЕОЛИТИЧЕСКИХ ЗЕМЛЕДЕЛЬЦЕВ В ЕВРОПУ:

«Культура неолита проникла в Европу из Анатолии (по другому мнению – с Ближнего Востока по морю, через греческие острова. Все животные и растения, которых разводили европейцы неолита, были одомашнены на западе Азии. За 2500 лет (с 6,5 тыс. до 4 тыс. до н.э.) носители новой культуры заселили практически всю Европу» [В: Неолит Европы]».

Между тем первая группа продолжила свое движение, оставив на Крите часть финикийцев с союзниками. Она (группа) переселилась на полуостров Пелопоннес, где финикийцы, народ моря, обосновался в Арголиде, изобилующий укрытыми заливами и бухтами, удобными для создания портов, а хурриты привычно поселились в гористой и лесистой Аркадии, пригодной для скотоводства и земледелия.

В этой связи упомянутый выше спор античных авторов о локализации родины пеласгов в Аркадии или Арголиде несколько неуместен: и те и другие и правы и неправы: поселились пришельцы (а это и были первые континентальные ПЕЛАСГИ) сразу в двух этих соседних областях, но родина их осталась много южнее.

Однако в планы по дальнейшей экспансии хананеев вмешалось эхо симито-хамитской войны в Египте, острая фаза которой пришлась на период 5,1—5,2 тлн [П3; разд. 3.1.4). Многим мицраимянам и амореям пришлось вернуться в Ханаан, на руины уничтоженных шумерами и временем городов. Не случайно время 5,2 тлн называют самым тяжелым в истории финикийцев [5.19]. Эхо войны услышали и в Эгеиде. Некоторые эгейские мигранты вернулись в Ханаан и Северную Сирию, приняли участие в возрождении Финикии: восстановлении Библа и Угарита, в строительстве Сидона, Тира, Акко и других городов. Примерно в это же время археологи отмечают оживление торговых, культурных и иных обменов (включая частичную миграцию) пеласгийских городов Крита с лувийскими городами западного побережья Анатолии. На острове появились карийцы, ликийцы, киликийцы и др.; возможно, это были члены симитских общин лувийских стран, потомки лудитов, принуждаемые к переселению хатто-хурритами.

Косвенным подтверждением связи финикийцев с критянами служит замалчиваемая многими историками практика человеческих жертвоприношений на Крите (ёё существование у финикийцев признаётся практически всеми). Критские жертвоприношения подтверждены археологами, «причём речь идёт не только об убийстве пленников, обычном для многих культур этой эпохи, а о детоубийстве, сопровождающимся каннибализмом» [5.20].

Так, в 1979 г. археолог П. Уоррен обнаружил в Кноссе детские кости с характерными надрезами: с костей срезали мясо. Попытки оппонентов Уоррена дать «цивилизованную» интерпретацию находке потерпели крах. Были и другие подобные открытия. «Тем самым указывается на связь критской и хананейской цивилизаций, в которой на всём пространстве от Тира и Угарита до Карфагена детские жертвоприношения были чем-то само собой разумеющимся» [5.20]. Наследниками финикийцев стали евреи [П8-П11]; споры о ритульных убийствах детей евреями не умолкают уже много столетий [5.21; В: Кровавый навет на евреев].

5.2.2. ПЕЛАСГИ ИТАЛИИ

СОДЕРЖАНИЕ

5.2.2.1. ТИРРЕНЫ5.2.2.2. РИМСКИЙ КОРЕНЬ5.2.2.3. ЛАТЫНЬ5.2.2.4. СЕМИХОЛМИЕ

5.2.2.1. ТИРРЕНЫ

Пеласги не были бы пеласгами, если бы ограничились освоением Крита и Пелопоннеса. Мы считаем, что вскоре после Пелопоннеса они отправились в Западное Средиземноморье и здесь путь им преградили Италия с Сицилией (ниже мы будем использовать современные названия территорий; «Италия» означает материковую часть современной Италии). Часть пеласгов остановилась, освоилась, укоренилась; другая отправилась дальше на запад.

Однако наш основной рассказ не о тех былинных временах неолитических земледельцев, информация о которых крайне скудна, а о более приближённых к теме книги – к концу Бронзового века, в окрестности XII в. до н. э. Кроме того, следует иметь в виду, что античные итальянские историки рассматривали пеласгов исключительно в ракурсе РИМА; сами по себе они их не сильно интересовали.

Начнём мы с пеласгийского народа ТИРРЕНОВ (тирсенов) или, как их называли латиняне, ЭТРУСКОВ (тусков). Они не участвовали в Троянской войне; по крайней мере Гомер не упоминает их в «Илиаде» ни среди микенцев, ни среди троянцев [П6]. «Отцы» истории Геродот и географии Страбон объясняют это так:

«… при царе Атисе, сыне Манеса, во всей Лидии наступил сильный голод. Сначала лидийцы переносили нужду, а затем… царь разделил весь народ на две части и повелел бросить жребий: кому оставаться и кому покинуть родину. Сам царь присоединился к оставшимся на родине, а во главе переселенцев поставил своего сына по имени Тирсен… Миновав много стран, переселенцы прибыли в землю омбриков (умбры, италийское племя – авт.) и построили там город… переименовались, назвав себя по имени сына своего царя (тирсенами или тирренами – авт.)» ([5.22],I,94).

«Римляне называют тирренцев этрусками и тусками. Греки же, как передают, назвали их так по имени Тиррена, сына Атиса, который отправил сюда поселенцев из Лидии… Атис, во время голода и недорода оставил Лида, одного из своих двух сыновей, по жребию при себе, а другого, Тиррена, с большей частью своих люде отправил за море. По прибытии в эту страну он назвал её по своему имени Тирренией и основал 12 городов…» ([5.23],V,с.206)

Случилось это, по-видимому, в XIII в. до н.э., так как около 1208 г. до н.э. тирренские наёмники были замечены в нападении на Египет в составе ливийской армии вождя Мраиуйа, за что угодили на стелу фараона Мернептаха под именем «турша» или «тереш» (TRS) [П5; П6].

Вторым сыном Атиса был Лид, основатель царства Лидии со столицей в Сардах. Лидийцев и сардов тоже нет в гомеровых списках защитников Трои, но сарды (SRDN; «шердены» или «шарданы») составили компанию тирренам в нападении -1208 г. на Египет. Были ли эти наёмники жителями острова Сардиния, что находится близ Тиррении (Этрурии) и всегда входил в зону её интересов, или выходцами из лидийского города Сарды, или же вначале второе, затем первое – неизвестно. Интересно, что помимо тусков и сардов в налёте участвовали и сикулы (SKLS; «шекелеш» или «шакалаша»), которых принято отождествлять с одним из сицилийских народов конца бронзового века [В: Сикулы].

Что объединяет эту славную троицу, не очень расположенную к Египту? Ну, во-первых, они соседствуют в Западном Средиземноморье, а во-вторых, не местные они, прибыли из Эгеиды, они – пеласги. Видимо, этот морской непоседливый народ (или группа близких т.н. пеласгических народов) давно знал Апеннинский полуостров и прилегающие к нему острова; возможно, давно и поселился тут. Во всяком случае, античные авторы утверждали, что прибывшие на полуостров тиррены обнаружили здесь других пеласгов, с которыми одно время мирно существовали, а затем вытеснили их с обжитых земель.

(Следует заметить, что не все авторы считают тирренов, сардов и сикулов пеласгическими народами. Например, Дионисий Галикарнасский (I в. до н.э.) в своих «Римских древностях» называет сикулов древнейшим народом, прибывшим в Италию из Иберии (совр. Испании) много раньше XIII в. до н. э. Якобы позже впервые появившиеся здесь пеласги с Пелопоннеса после многолетней упорной борьбы вытеснили сикулов с полуострова на Сицилию. С ним согласен и ряд современных историков, относящих сикулов к древним лигурам, расселившимся по территориям современных Франции, Испании, Италии и др., от Северного моря и Ла-Манша до Сицилии.

Напомним читателю, что согласно нашей гипотезе лигуры – потомки атлантов, финикийцы – потомки левантов (гл. 1.4); наши атланты и леванты, возможно, прототипы «атлантов» и «египтян» Платона [5.24]. Не есть ли упомянутая борьба пеласгов с сикулами прообраз Платоновых войн «египтян» с «атлантами»? )

Мнения современных историков на проблему происхождения тирренов-этрусков, как водится, разделились. Приверженцы «Древнего Рима» (с центром в Риме-на-Тибре) яростно отстаивают автохтонность тусков; при таком раскладе они готовы признать то огромное влияние. которое оказала этрусская цивилизация на Рим. Менее ангажированные учёные соглашаются со своими коллегами, которые были несопоставимо ближе к этрускам по времени: «В настоящее время большинство учёных склонны признавать этрусков народом, пришедшим около 1000 года до н.э. из Малой Азии (Лидии) морем; этапными пунктами в этом переселении служили острова Эгейского моря… где в историческое время жило племя пеласгов, отождествляемое Геродотом с тирренами» [В: Этрурия].

(С Геродотом (V в. до н.э.) согласны другие античные историки, но не Дионисий Галикарнасский, который указывает на отличия этрусков от других пеласгов: склонность к мистицизму, гадания по полёту птиц и печени животных и т. п. Видимо, не хотел, чтобы эти гадатели-гаруспики [В: Гаруспик] бросили тень на славных эллинов, к которым он ошибочно причислял и пеласгов.)

По-видимому, миграции пеласгов в этот регион шли перманентно (недаром же античные писатели упрекали пеласгов за их охоту к перемене мест). Есть мнение, что Италию пеласги освоили так же хорошо, как и Эгеиду, и в те же давние времена (по нашей теории первые мигранты в Эгеиду из Леванта отправились около 8 тлн. и ранее). Среди предшественников тирренов древние историки выделяли ФЕССАЛИЙСКИХ ПЕЛАСГОВ.

Выше в разделе 5.2.1 мы уже приводили мнение Дионисия Галикарнасского о пеласгах, согласно которому несчастье их заключалось в том, что они не имели или не стремились иметь постоянного места жительства, а потому легко поддавались всякому давлению, покидали насиженные места, отправляясь в терра инкогнита. Так они с Пелопоннеса попали в Фессалию, оттуда – в Эпир, где поселились в Додоне; «спустя некоторое время пеласги из Додоны пересекли море и обосновались в Италии в устье реки По… Другие пеласги пересекли Италию… основали много городов (в том числе Лариссу), которые позднее перешли под власть этрусков» [5.8].

Видимо, постоянные перемещения этого непоседливого народа создавали впечатление, что пеласгов много и они везде. На самом деле то, что мы знаем о них и о финикийцах, позволяет предположить, что народ этот был не так чтобы многочисленным, жил рассеянно и не проявлял особой склонности к объединению в один кулак. Был достаточно конфликтным, но отнюдь не воинственным, предпочитал худой мир доброй ссоре; если договориться не удавалось, вполне мог покинуть обжитые места и перебраться на новые, благо в стране 2000 островов он был как рыба в воде.

5.2.2.2. РИМСКИЙ КОРЕНЬ

Тот же Дионисий, главный источник по доримской истории Италии, в своих «Римских древностях» насчитывает 5 потоков сынов Эгеиды, имеющих отношение к созданию Рима (следует иметь в виду, что для Дионисия «племя пеласгов было искони эллинским – пелопоннеским», порой он не различает пеласгов и эллинов):

«В итоге сошлись вместе (в пространстве, но не во времени – авт.) и объединили свой жизненный уклад следующие народы, от которых пошёл РИМСКИЙ КОРЕНЬ, прежде чем населить существующий ныне (в конце I в. до н.э. – авт.) город: во-первых, это были аборигины („блуждающие“; не путать с аборигенами – авт.), которые изгнали из этих мест сикелов, они родом были древними эллинами из Пелопоннеса (после того как они вместе с энотрами (пеласгами [W: Oenotrians]) переселились из области, называемой ныне Аркадией, в чём я лично убеждён); затем из тогдашней Гемонии, ныне Фессалии, пришли пеласги; третий же поток перебрался вместе с Эвандром в Италию из города Паллантия (что также в Аркадии [W: Evander of Pallantium] – авт); вслед за ними появились воевавшие с Гераклом пелопоннесцы – эпейи и фенеаты, с которыми смешалась какая-то часть троянцев; наконец, прибыли с Энеем спасённые троянцы из Илиона, Дардана и других троянских городов» [5.10, I,60].

Прокомментируем цитату. Первыми, как считает Дионисий, с незапамятных времён Италию заселили сикулы, которые были изгнаны на Сицилию где-то 3,4—3,3 тлн. Значит, долго воевавшие с ними колонисты первого потока по Дионисию, энотры и аборигины, пеласги из пелопоннеской Аркадии (кстати, исконной области эгейских пеласгов, см. раздел 5.2.1), проникли в Италию около 3,6—3,5 тлн. Это хорошо согласуется с Дионисием, утверждающим, что Энотр [В: Энотр] отправился в поход за 17 поколений (17 х 25 = 425 (лет)) до Троянской войны.

И неплохо коррелирует с нашей теорией, по которой 3,7—3,6 тлн состоялась Критская (межобщинная) симито-хамитская война, после которой проигравшие её пеласги переселились на Пелопоннес, основали город Микены, Микенскую Пеласгию и Микенскую цивилизацию. Эти события вполне могли привести в движение пеласгов полуострова, в частности, аркадийцев. Видимо, состоялся передел земли и, как пишет Дионисий: «Энотр выселился из Эллады (читай: Микенской Пеласгии – авт.), недовольный своей земельной долей».

Но, конечно же, пеласги появились в Италии задолго до легендарного Энотра (см. ниже). Весьма примечательно следующее замечание Дионисия Галикарнасского:

«Аборигины же остались обитать на одном и том же месте (Южная Италия, где с VIII в. до н.э. возникнет т. н. Великая Греция [В: Великая Греция] – авт.), никем более не изгнанные, но хотя они оставались теми же самыми людьми (этнически – авт.), они дважды переменили название: ведь до Троянской войны они сохраняли прежнее наименование аборигинов, но при царе ЛАТИНЕ, который правил во время Илионской войны, начали зваться ЛАТИНАМИ» [5.10, I,9].

Вот те на, как прикажете понимать? Дионисий настаивает, что аборигины назвались латинами сами, без внешнего давления. Быть может, народился у них царь по имени Латин, который и приказал своим подданным зваться его именем? В другом варианте, царь этот народу своему был за отца родного – вот и попросили люди назваться латинами. А что, обычное дело, тот же Тиррен, от которого «есть пошли» тирренцы-туски. Что ж, такое вполне возможно, но заметим (и пример с Тирреном лишь подтверждение этому), что подобное единение народа с царём чаще наблюдается в судьбоносные моменты для них обоих (миграции, войны, иные экзистенциальные угрозы и вызовы). Но Дионисий отметает такие варианты. Значит, остаётся последний, испытанный: объявить о божественном происхождении царя Латина (обычно от связи божества со смертной женщиной). Заметим также, что ни о какой латыни здесь речи не идёт, язык Латинова народа по-прежнему неизвестен.

И действительно, на сцене появляется до слёз знакомый образ Геракла-Геркулеса, но почему-то не со стадом коров, а с некими пелопоннесцами и троянцами; все они по Дионисию – четвёртый поток в «римский корень». Дионисий признаётся, что согласно преданию Геракл должен был гнать через Италию в Грецию коров Гериона, украденных им в Испании близ современного Кадиса. (Там же мимоходом герой соорудил Гибралтарский пролив, раздвинув скалы – Геркулесовы столпы. Воды Атлантики хлынули в котловину Средиземного моря, снесли страны и цивилизации, но этого никто не заметил на фоне величайшего 10-го подвига Геракла – кражи коров Гериона [В: Коровы Гериона].) Понимая всю несуразность Геракла с краденными коровами в качестве «римского корня», Дионисий говорит, забудьте про коров, сказки всё это. Геракл, сын Зевса, не пастух, а великий полководец и цивилизатор народов. Вот и в Испанию ходил, чтоб научить тамошних дикарей правильно жить, и в Италии с теми же целями:

«…уничтожая всякую тиранию, тягостную и горестную для подданных, или город, оскорбляющий и позорящий близлежащие города, или преобладание людей дикого образа жизни, применявших нечестивые убийства чужестранцев (речь, видимо, о пиратах – авт.), Геракл учредил законные царства, мудрое управление и для всех приемлемые и человеколюбивые обычаи» [5.10, I,41].

Но поскольку герой спешил, он ограничился в Италии соитием с «гиперборейской девой», которая и родила местным племенам царя (кого ж ещё можно родить от Геракла). Так аборигины-пеласги получили царя Латина, внука Зевса, и назвались латинами [5.10, I,43). (По версии Ливия, латинами назвал народ вездесущий Эней после гибели царя Латина. И тоже «в минуты роковые» – перед битвой с рутулами и тусками [5.25, I,2].

(Авторы убеждёны, что именно с такой целью включил Дионисий Геракла в список «римских корней». Но есть небольшая вероятность, что он намекал на микенцев (пеласгов и ахейцев), бежавших вместе с «какой-то частью троянцев» от пелопоннесского вторжения дорийцев с ЛЕЛЕГАМИ, называемого также «возвращением гераклидов» [П5]. Ведь не случайно же в другом месте Дионисий как бы мимоходом замечает: «… оказывается, что племя аборигинов нисколько не отличается от тех, кого древние называют лелегами [5.10, I,10].)

Могли встретить таких латинов прибывшие к устью Тибра 3,2—3,1 тлн «спасённые троянцы из Илиона, Дардана и других троянских городов» во главе с Энеем (пятый поток колонистов по Дионисию)? Вполне. Пеласги приютили пеласгов – беженцев войны, со временем ассимилировали их. Вот только латынь откуда возьмётся, а без неё и «римский корень» не корень, а так, аффикс какой-то.

К счастью, ещё до Латина с Энеем в Италию прибыл кратко упомянутый Дионисием второй поток колонистов: «затем из тогдашней Гемонии, ныне Фессалии, пришли пеласги». Однако в этом потоке были не только пеласги. Напомним, что согласно нашей теории ахейцы-аххиявцы прибыли в Фессалию (Эолию) 3,6—3,5 тлн из Малой Азии [П5; П6; гл. 5.4]; к этому времени там уже проживали пеласги, имеющие главным городом Ларису, и фессалы-дорийцы, они же македны, говорящие на языке, который позднее назовут ЭОЛИЙСКИМ (ЭОЛИЙСКИМ ДИАЛЕКТОМ ГРЕЧЕСКОГО) [W: Thessaly; разд. 5.2.2.3] и отнесут к индоевропейским (ИЕ). Под давлением обстоятельств ахейцы переходят на язык дорийцев (осуществляют т.н. языковый сдвиг [5.26]); фессалийские (как и все другие) пеласги были билингвами, т.е помимо своего родного пеласгического владели и языком страны проживания, в данном случае тем же эолийским. Позднее, где-то 3,4—3,3 тлн под давлением дорийцев часть фессалийских пеласгов и ахейцев-эолян перебирается на Пелопоннес, в Микенскую Пеласгию, которая вскоре станет Ахейской (см. разд. 5.4.3); другая – в Италию, через Эпир.

Дионисий повествует, что эти мигранты «бросили якорь у одного из протоков в устье Пада (совр. река По – авт.), называемого Спинетом». Некоторые из них остались на месте высадки и построили город Спина; большинство же «перевалили через хребет (совр. Апеннины – авт.) и прибыли на землю омбриков (умбров – авт.), граничащую с аборигинами». Пеласги овладели землями умбров, построили города. «Среди них город цэритов (Цере – авт.), Агилла, Пиза, Сатурния, Алсий и ряд других, которые потом были захвачены тирренами» [5.10, I,20]. Подтверждает рассказ Дионисия и Гелланик Лессбоский в своей «Форониде» [5.27]. А также Страбон, акцентируя внимание на деталях:

«… Ибо современная Керея (Кере (Цере) – древний город этрусков – авт.) … была основана пеласгами, прибывшими из Фессалии. Когда же те лидийцы, которые переменили своё имя на тирренцев, выступили походом на агиллейцев (греки называли Кере Агиллой – авт.), один из них подошёл к городской стене и спросил имя города; тогда один из фессалийцев, находившийся на стене, вместо ответа обратился к нему с приветствием: „Хэре“. Тирренцы приняли это за хорошее предзнаменование и переименовали взятый город таким образом (Хэре или Цере-Кере – авт.)» ([5.23, V,2; 5.28].

Вторит им и Вергилий, согласно которому пеласги, первыми владевшие Лацием, «рощу близ Кере посвятили Сильвану» (богу лесов – авт.) [5.28]. И Геродот, сообщающий о «выходцах из Фессалии, которые не смешивались с тирренами-этрусками» [5.27]. Интересное замечание насчёт «смешивания». Видимо, фессалийские пеласги, по крайней мере часть их, вполне себе смешивались с этрусками, ассимилировались ими и оставались в своих городах. А вот ахейцы-эолийцы – нет, и потому выдавливались этрусками на юг, в Лаций (регион, где со временем появится Рим).

5.2.2.3. ЛАТЫНЬ

Итак, около 3,2 тлн в регионе Лаций, территория которого примерно совпадает с современным итальянским Лацио [В: Лацио], сошлись потомки пеласгов аркадийских (аборигины), фессалийских и пеласгического народа ахейцев-эолян. Но чего-то не хватало. Наверное, третьего потока колонистов, не зря же Дионисий включил его в свой список «римских корней». Его представляет Эвандр со спутниками. Заглянем в святцы:

«Эвандр (… в дословном переводе „хороший человек“) – культурный герой римско-греческой мифологии, сын Гермеса (бога торговли, хитрости и воровства – авт.) и прорицательницы Карменты (по другим данным – внук царя Аркадии Палланта – авт.) … На берегу Тибра образовал поселение Паллантий на месте современного Рима. От Паллантия получил название Палатинский холм… Стал просветителем коренного населения аборигенов Лация (аборигинов – авт.) … участвовал в создании ЛАТИНСКОГО АЛФАВИТА… С именами Эвандра и его матери Карменты связан миф о создании латинской письменности – согласно ему, именно они ПЕРЕДЕЛАЛИ ГРЕЧЕСКИЕ БУКВЫ В ЛАТИНСКИЕ, а затем обучили аборигенов Лация письму… В конце жизни поддержал прибывшего из Трои Энея» [В: Эвандр].