Хозяйка странного дома

– Найда! – воскликнула Яна.

– Это не Найда, а Тайна, – сообщила девочка лет десяти на вид.

Она была глазастая и кудрявая. Тугие шоколадные локоны выбивались из-под старомодной шапочки-капора. По рукавам и подолу темно-зеленого пальтишка струилась замысловатая вышивка. Пышная юбочка ниже колен открывала перепачканные грязью ботинки, укрытые шерстяными гетрами. Судя по темным разводам на бурой замше, ноги незнакомки давно и неотвратимо промокли.

– Ты из какого дома? Давай я тебя отведу к родителям, – разволновалась Яна. – Простудишься. Вся обувь уже насквозь…

Она беспомощного огляделась. Туман стал чуть прозрачнее, и видно было, что ни заборов, ни домов за ним не стоит. Поблизости нет даже деревьев…

– Из Райского я, – уверенно махнула девочка себе за спину.

– Это деревня соседняя? – спросила Яна. – Далеко она от Острова?

– Деревня подальше, имение тетино поближе. – Девочка внимательно оглядела Яну с головы до ног. Произнесла виновато: – А я-то, глупая, не верила… Думала уже, что заблудилась. Не зря я до третьей щучьей головы дошла! – сообщила вдруг с победным видом. – Тетя не верила, что ты тут есть, а ты есть. И я на болоте не потерялась. Тебя отыскала!

Яна насторожилась:

– Мы разве знакомы?

– Нет. Но я знаю, кто ты, – донеслось в ответ. – И я тебя нашла. Знаешь, как непросто было? Матреша сказала, что когда туман особенный ляжет, можно будет топать прямо через топь. Но это только если ты маленькая еще… Тетя ее тогда ругала… Ох, ругала! Как же, говорит, по болоту идти, да не по гати и без ориентиров? Матреша тогда про щучьи головы рассказала, что надо три их миновать, а после третьей…

– Так… Я ничего не понимаю, – честно призналась Яна. Предложила: – Давай мы все-таки в сторону твоего дома пойдем, и ты мне по пути все подробно расскажешь.

– Пойдем.

Девочка быстро сцапала ледяными пальчиками Янину руку и уверенно повела от дома прочь. Туман заколыхался, смыкаясь за спиной, словно театральный занавес.

– Почему ты звала на помощь? Тебя кто-то напугал?

– Болото напугало. Оно вдруг такое чужое стало и безмолвное. И туман этот… Казалось, будто весь мир разом исчез. Жутко стало, вот я и закричала, а потом услышала, как Тайна лает, и поняла, что Матреша была права, когда говорила, что собака где-то дырку нашла.

– Какую дырку?

Чем дальше продвигался разговор, тем меньше Яна понимала происходящее и больше тревожилась, что она все-таки не во сне. Она ущипнула себя за руку – боль пронзила кожу. По правую руку проглянула в белом еще одна щучья голова.

– Между мирами, – тем временем сообщила девочка. – Вашим и нашим.

Внешне Яна старалась держать себя в руках, в голове же ее бешено бились мысли. Волшебное болото… Проход в пространстве… Девочка из другого мира ведет ее…

Куда?

Об этом Яна и спросила:

– Куда мы идем?

– К тете моей в имение, – раздалось в ответ.

– А зачем?

– Чтобы она поняла, как неправа была. Что зря нас с Матрешей ругала за фантазии. Вот приведу ей тебя, как она удивится да обрадуется!

Яна потерла пальцами виски. Чем больше она расспрашивает незнакомку, тем сильнее запутывается узел непонимания.

– Так. Давай-ка разберемся… Почему твоя тетя мне обрадоваться должна?

– Потому что ты ведьма болотная. Тете такую как раз очень надобно.

– Ведьма? – Яна оглядела себя. – Тут какая-то ошибка. Я не ведьма.

– Нет? – Девочка деловито обошла вокруг Яны два раза. Заявила с видом эксперта: – Думаю, все-таки ведьма. Одета странно, да и тропа… Матреша говорит, что тропа не может ошибиться, и обязательно к ведьме приведет.

Спорить, похоже, было бесполезно. Яна решила, что сейчас самое важное – передать деловую малышку кому-то из взрослой родни. У них же и про «ведьму» объяснения потребовать. Выяснить что к чему. Поэтому она перевела тему разговора:

– Как тебя зовут?

– Ефимия. Фима, если коротко, – громко представилась девочка. – А тебя?

– Яна, – назвалась Яна, а сама подумала, что имя у этой бойкой путешественницы между мирами знакомое и понятное. Одежда старинная, но не так чтобы очень. Тянет век на девятнадцатый, а может, и на начало двадцатого. Говорят они на одном языке. Уже неплохо! – Долго нам еще идти?

– Недолго, – заулыбалась Фима. – Вон уже деревья тетиного парка поднимаются.

Найда, то есть Тайна, все время следовавшая за ними, радостно рванула вперед по проглянувшей под ногами тропе. Появились с обеих сторон легкие перильца, и вскоре тропа вскочила на деревянные свежие подмостки.

Туман поредел, стал почти прозрачным. Из его кисельной матовости выступили раскидистые деревья, за которыми сверкнула серебристая тень какой-то колоннады. За ней мелькало в утренней дымке размытое пятно фонарного света.

Фима потянула Яну к покосившейся набок каменной лестнице. Навстречу ей, охая, поспешила дородная женщина в длинной пышной юбке, замшевой тужурке и с подвязанными платком волосами. Узел торчал над высоким лбом заячьими ушами, как у Солохи из гоголевской сказки.

– Фима! Ты куда без спроса ушла? – грозно крикнула она, потрясая фонарем. – Хорошо, что тетушка спит, как барсучиха в норе, а то бы…

– Не ругайся, Матреша, – восторженно сообщила девочка. Вскинула в воздух Янину руку, как судья на соревнованиях. – Смотри! Я ведьму привела. Есть там ведьма, ты права была.

– Ох, ты ж матушки… – Женщина со странным именем прижала тяжелую руку к груди. – И правда, ведьма… А ну, пойдемте обе в дом! – приказала строгим тоном. – Замерзли, поди?

Они поднялись по лестнице и оказались перед величественным трехэтажным зданием в стиле классицизма. Под портиком с четырьмя колоннами находился подъезд для экипажей. В глубине чернели массивные входные двери. Над ними висели мутные стеклянные светильники в железном узоре.

Высокая Матреша мерила семимильными шагами плиточную дорожку в прожилках зеленого мха. Яна с трудом нагнала ее, поравнялась, спросила тихо:

– А как вы поняли, что я ведьма?

Женщина резко остановилась, сунула Яне под нос фонарь. Он загорелся вдвое ярче. Отвела – пригас немного.

– О! Видала? Силища какая! – Она обвела руками здание и стоящий к нему вплотную лес. – Света-то, света сколько! – В кронах деревьев прямо на глазах назревали яркие точки, расходились вширь, становясь плотными шарами, пульсировали. – Понимаешь?

Яна на всякий случай сказала:

– Да.

Фима радостно взлетела на ступени, Тайна за ней. Яна с Матрешей поднялись следом. Прошли в просторную прихожую, из которой расходились во все стороны двери. Из центра помещения прорастала ввысь лакированная резная лестница.

Они вошли в центральную дверь и оказались в просторной кухне с огромной печью, длинным столом, полками и буфетами вдоль стен и ароматом крепкого кофе в воздухе.

Пожилая женщина в чепце и бархатном халате возилась с туркой у огня.

– Встали уже, Домна Евстигнеевна? – трубно вопросила Матреша. – А мы тут…

Она замялась, не придумав сходу, чем объяснить свое отсутствие, зато Фима не растерялась и объявила во всеуслышание:

– Мы ведьму привели!

Услышав столь смелое заявление, Домна Евстигнеевна отставила турку на подставочку из березового спила, повернулась величественно.

– Правда ли? – осведомилась строгим тоном.

Яна не придумала ничего лучшего, чем поздороваться.

– Доброе утро. – И представиться: – Я Яна. Ваша… соседка. Проводила Фиму через топь, а теперь, наверное, пойду?

Волнение нарастало. Запахи, картинки, звуки, все было так явственно и четко, что рухнули окончательно последние надежды на то, что происходящее – сон.

Не сон.

Точно явь.

Стопроцентно.

Хозяйка поместья медленно вынула из темного буфета черные с золотом чашки и блюдца, усовестила Матрешу:

– Что стоишь? Принеси угощения. А ты присаживайся за стол, кофе испить. Погода нынче неприветливая, надо б согреться.

– Спасибо, – поблагодарила Яна, сообразив, что сбежать сразу будет невежливо.

Присела на краешек дубового стула.

– Значит, ведьма? – поинтересовалась Домна Евстигнеевна, задумчиво разливая кофе на две чашки. Вопрос был риторический. Она сама на него и ответила с уверенностью: – Ведьма. Да. Сразу видно.

– А по каким признакам видно? – не зная, что следует говорить в подобных случаях, уточнила Яна.

По восторгам Фимы и одобрительному взгляду Матреши она догадывалась, что бытие ведьмой в их неведомой пока что реальности – это что-то скорее хорошее, нежели плохое. Яна поймала себя на мысли, что ей не хотелось бы разочаровывать обитателей болотного поместья, не оправдав их надежды… Вот только как она может быть ведьмой? Она никогда не замечала за собой сверхъестественных способностей. Разве что…

– А ты вокруг погляди, – загадочно посоветовала Домна Евстигнеевна.

Яна послушалась. Внимательно обвела взглядом кухню. Все в ней вроде бы было обычным.

Для кухни.

Матреша принесла двухъярусную конфетницу. На одном «этаже» – клюква в сахаре и орешки в шоколаде, на другом – россыпи цветастого, в сахарной пыли рахат-лукума. В золотой петельке, венчающей конфетницу, играли отражения огней.

Яна подняла голову к потолку, при входе в кухню показавшемуся черным. Его почти не освещали закопченные лампы в восточной мозаике.

Теперь же потолок сиял и переливался. По нему, словно сотни ошалелых солнечных зайцев, метались мистические огни. Золотистые, розовые, голубые… Аж дух захватывает!

Невольное движение руки, и огни меняют направление…

– Ух ты! Красота какая! – захлопала в ладоши Фима.

– Сильна ведьма! – поддержала девочку Матреша, лишь Домна Евстигнеевна покачала головой в чепце, отметив:

– Артефакты старые шалят. Не погорели бы… – Она поднялась со стула, кивнула на выход. – Пойдемте в гостиную. Поговорим по душам. Неси поднос, Матреша…

Общими усилиями они перекочевали в просторную комнату, застеленную гигантским узорным ковром. Угловая изразцовая печь с каминным зевом освещала книжный шкаф в резных барочных ракушках и гигантскую пальму в ажурном горшке. С потолка свешивались птичьи клетки, накрытые на ночь бархатом. Витиеватая люстра, украшенная металлическими узорами, цвела неувядающей роскошью. Кофейный столик на ножках в виде барсовых лап тонул в высоком ковровом ворсе. Его окружали грузные кресла во главе с диваном. Над ним на стене висели лакированные медальоны с головами оленей. При этом левая голова выглядела живой и свежей. Правая, напротив, смотрелась жутко с вываленным набок языком и закатившимися до белков глазами.

Домна Евстигнеевна поставила на столик поднос с чашками и туркой, опустилась на диван. По правую руку от нее умостилась довольная собой Фима. По левую улеглась Тайна. Хозяйка кивнула на кресло. Яна села. Матреша принесла к конфетнице блюдо яблок и плетенку с печеньем. Заняла оставшееся свободным место.

Домна Евстигнеевна огляделась по сторонам, сделала вывод:

– Здесь получше. Самый устойчивый артефакт для этой комнаты выбирали… – Она пододвинула Яне чашку, напоминая о кофе. – Не стесняйся. Угощайся. Клюква в этом году диво как хороша.

Яна взяла белый шарик. Сколько лет она такую клюкву не ела?

Много.

Руслан подобное в меню не терпел…

То ли от голода, то ли из чувства противоречия Яна отправила в рот штук пять клюквин. Решив, что нехорошо просто жевать и молчать, поинтересовалась:

– Зачем вам ведьма? Для какой цели?

Домна Евстигнеевна потянулась за печеньем, после чего разъяснила:

– Ведьма известно для чего. Для магии. Тут у нас все на магии держится – и свет, и отопление, и защита. Артефакты наши уже лет десять никто не заряжал. Ведьм нынче мало, капризные они стали. Из города в нашу глушь ехать не хотят. А те, что горазды, такую цену ломят, что проще все заложить и забыть…

Домна Евстигнеевна замолчала и задумалась, глядя с тоской на пляшущий в печи огонь. Вдруг олень, что слева, наклонился со своего медальона и требовательно дернул зубами кружево хозяйского чепца. Второй, жуткий, лишь слабо пошевелился и пошамкал перекошенным ртом.

Яна чуть на месте не подскочила, пораженная увиденным. До этого странности были неявными, зыбкими, не такими нарочитыми и…

…по-настоящему волшебными!

– Что это ваш олень делает? – спросила она, указав на голову.

– Все из-за перепадов магической силы и незаряженных артефактов. Дом становится неуправляемым, – оправдалась Домна Евстигнеевна, после чего тяжело вздохнула и добавила: – Не в оленях дело. Олени – это мелочи… – Она подняла над собой печенье и, не глядя, сунула настойчивой голове в рот. – Кушай, милый… Дело в том, что если магия окончательно истощится, это место уйдет на дно топей. Канет навсегда… Поэтому я ведьму и искала. На болото, сказать по правде, особо не надеялась. Хоть слухи и ходили.

Яна насторожилась:

– Какие слухи?

– Будто есть тут поблизости дыра в другой мир, и стоит там дом, и живут в нем ведьмы. Говорили, что прабабка моя с теми ведьмами давным-давно общалась. Лет сто назад… Или больше… Так что на тебя надежда вся теперь. Врать не буду, много заплатить не смогу, но…

– Вы хотите, чтобы я что-то тут наколдовала? – уточнила Яна.

Домна Евстигнеевна кивнула.

– Да. Зарядила артефакты и еще по мелочи.

Яна призналась сразу, чтобы не порождать у радушной хозяйки лишних иллюзий.

– Я не умею. Я, если честно, о том, что ведьма, только сегодня от вашей племянницы узнала. И с магией прежде никогда не сталкивалась. Вообще не представляю, как это все работает.

Она нечаянно резко взмахнула руками, и с кончиков пальцев разлетелись по сторонам цветные искры, засверкали, заплясали, посыпались под ноги, прилипли к потолку, к оленьим мордам…

И погасли.

– Жаль, что не умеешь, – как-то слишком спокойно отреагировала на произошедшее Домна Евстигнеевна. Предложила: – Может, попробуешь? Сила-то вон она, налицо. А я тебе книги дам.

– Какие книги? – не поняла Яна.

– Известно какие. По магии. Обучающие. Почитаешь на досуге, глядишь, и разберешься. Сперва на самом слабеньком артефакте потренируешься. Вдруг получится?

И правда…

Вдруг.

Яна изумленно осмотрела свои ладони. Как такое возможно? С магией, проснувшейся вокруг, она уже смирилась, но как быть с той, что, оказывается, живет внутри?

Где-то под кожей…

Или в крови?

Где именно в человеческом организме прячется волшебство?

Яна нахмурилась.

– А если не получится?

– Не получится, так не получится. Будем жить, как раньше жили, – ответила Домна Евстигнеевна с прежним спокойствием, и все же в голосе ее прозвучали нотки грусти. – Мы привыкли. – Она царственно поднялась с дивана, отдав последнее оставшееся печенье оленьей голове. Поманила Яну за собой. – Идем. Покажу тебе мое поместье.

Пошли, естественно, все.

Тайна впереди.

В холл уже не возвращались, на противоположном конце гостиной нашлась едва заметная дверь. Она вывела в красивый зал с зеркалами и диванами вдоль стен. Из зала был пышный выход на улицу. Ступени стекали в нестриженую траву. В стороны, окольцовывая внутренний двор, простирались крылья открытых галерей с колоннадами. Они смыкались у покосившейся, но все еще величественной арки. Одно крыло кренилось. Второе почти полностью проваливалось в почву. Все это создавало впечатления шаткости, неустойчивости и запустения.

Скорой гибели.

Но о таком не хотелось думать.

Главная лестница тоже была неровна и слегка перекошена. Израненная трещинами, она поросла мхом и выпустила там и тут тонкие антеннки березовых побегов. У подножия на постаментах лежали белые мраморные львы.

Когда Домна Евстигнеевна оступилась и ойкнула, покачнувшись, лев, что лежал справа, подхватил ее под локоть каменной лапой. От движения по лапе разошлась сетка трещин, посыпалась белая пыль…

– Левушка, милый, не стоило… – ласково сказала льву хозяйка усадьбы. Обернулась к Яне, обвела рукой крылья колоннады. – Вот, юная ведьма, погляди на наши просторы. Мой папенька, граф Затуманский, отправил меня сюда, кода мне исполнилось двадцать. С тех пор тут и живу. И сердце мое к этому месту прикипело навсегда.

Яна смутилась. Ляпнула невпопад:

– Не юная я…

– Сколько ж лет тебе? – вскинула брови, как оказалось, настоящая графиня.

– Тридцать восемь.

– Надо же. А выглядишь моложе. И ходишь легко, прямо порхаешь. Говорят, в городах у молодежи сейчас физическая гимнастика в большой моде. Всякие упражнения для гибкости суставов и силы мышц. Ты, видно, тоже этим всем увлекаешься?

– Я там, у себя, в этой сфере даже работаю… – сообщила Яна, осеклась и тут же исправилась. – Работала. Теперь нет.

– Как интересно. Живи я в городе, обязательно бы попробовала эту вашу гимнастику.

– Почему здесь не попробуете?

– Так упражнений не знаю, – ожидаемо ответила графиня.

Яна предложила:

– Хотите, покажу?

– Изволь, – заинтересовалась Домна Евстигнеевна. – Весьма интересно будет попробовать. Как думаешь, получится у меня? Фигура моя, как видишь, не как у циркачки.

– Это не имеет значения, – успокоила ее Яна. Она вдруг почувствовала себя вдохновленной и нужной. – Мы подберем подходящую программу. Чтобы было комфортно и в то же время результативно.

– А мне с вами можно? – попросилась Матреша.

Яна взглянула на Домну Евстигнеевну. Та кивнула:

– Можно.

– А мне? – воскликнула Фима. – Я тоже хочу.

По правилам клуба, в котором работала Яна, дети не допускались на взрослые занятия, только на специальные детские или немногочисленные семейные. Ну что ж. И такую программу получится подобрать, если постараться.

– А ей можно? – строго уточнила у Яны графиня.

– Можно.

– Вот и договорились. – Домна Евстигнеевна ступила с лестницы в траву. Улыбнулась. – Хорошо, что ты к нам пришла.

– Это я ее привела, – ревниво напомнила Фима. – Я!

– Ты-ты, – не стала спорить тетушка. – Ты у меня молодец.

Интересно, это болото делало Домну Евстигнеевну такой титанически спокойной, или какое-то особое волшебство? Кажется, эту женщину было невозможно удивить или напугать. Она впитала в себя безмятежность вечного местного покоя, и, кажется, сама отчасти стала топью…

Туман отступил, открыв виду жидкую березовую поросль за аркой. Сквозь нее просвечивало болото, исчерченное темными линиями искусственных проток. Полосато-бурой полосой тянулась гать. Далеко у горизонта темнело какое-то сооружение. Кто-то пел вдали. А может, это просто запутался в прореженных осенью кронах ветер. Топи не было видно ни конца, ни края. Вид ее, свободный и минималистичный, создавал ощущение пустоты. Абсолютной. Живой и безжизненной одновременно.

И тревожащей.

И уютной.

Противоречивой.

Яну терзало любопытство.

– А вы одни из людей тут живете? – поинтересовалась она наконец.

– Да, – подтвердила Домна Евстигнеевна. – Одни. Из людей.

Отчего-то ожидаемо.

Яна вгляделась в штриховку березняка. В монетное золото круглых с заострением листков. Показалось, что за ними, в серебристой дымке движутся туда-сюда расплывчатые силуэты.

И песня.

Теперь она слышалась вполне четко. Слов не было, только мелодия, протяжная, неземная…

Потусторонняя.

– У вас тут кто-то, кроме людей, живет? – спросила Яна напрямую.

Почему бы сказочному миру не полниться сказочными существами? Логично вполне. Самое место…

– Русалки и кикиморы. На выработке работают, – объяснила Домна Евстигнеевна.

– Что за выработка?

Почему-то это неподходящее к сказочной атмосфере слово заинтересовало больше упомянутых мифических созданий.

– Торфяник. Русалки торф на куски режут, кикиморы каналы копают, чтобы места добычи осушать.

– А подальше, за выработкой, деревня есть, – снова втиснулась в разговор Фима. – Но она довольно далеко отсюда. Часа полтора пешком по гатям и мосткам. Там уже люди. Хочешь, сходим?

– Мне бы для начала понять, смогу ли я к себе домой вернуться, – заволновалась Яна. – Я ведь все-таки… из другого мира.

– Сможешь! Отчего ж не смочь? – громко сообщила Матреша. – Вон он, дом твой. Туман опал. Теперь как на ладони видно. Раз ты путь для себя открыла, можешь туда-сюда сколько влезет ходить.

Дом действительно выступил над остатками белесой мглы. Виднелись за ним бледные очертания огромной ели. Неужели правда все так просто, и теперь можно будет ходить из мира в мир? Пора бы уже привыкнуть к чудесам, а все равно – как же удивительно!

– Что же, я теперь и вас могу в гости к себе позвать? – поспешила выяснить Яна.

– Нет. Между мирами только ведьмы ходят, – поведала подкованная в магической теме Матреша. – И некоторые особо шустрые животные. – Она указала на Тайну. Потом на Фиму. – Особо удачливые люди могут по ориентирам близко к грани миров подойти и даже ведьму через нее покликать. Но на ту сторону – не-е-ет.

Яна успокоилась. Значит, вернуться получится, и ей не придется переживать из-за дочери, скучать по подругам и думать о том, как там родители.

Не сочтут ее без вести пропавшей в болоте…

И то хорошо!

Домна Евстигнеевна провела гостью меж колоннами к тонкой кованой лестнице. По ней они все, кроме собаки, взобрались на подпертый колоннами длинный открытый балкон, что шел вдоль всего крыла и упирался в изгиб арки.

С балкона топи казались еще раскидистее, еще беспредельнее и…

…еще прекраснее.

Жило в них особое величие, мрачное, рождающее в душе отголоски забытых снов и старинных легенд.

Миражи настоящих чудес.

Яна разглядела русалок. Они поднимались на хвостах из недосушенной черной жижи и резали широкими ножами прямоугольные куски почвы. Складывали в ровные кладки вдоль берегов узкой прямой канавы. Прямо по берегу шли деревянные рельсы, и толстая коротконогая лошадка, гладкостью шкуры и пятнистой мастью напоминающая тюленя, тянула по ним длинную повозку, груженую торфяными «кирпичами».

– Это все ваше? – не удержалась от вопроса Яна.

– Наше… – неопределенно отозвалась Домна Евстигнеевна. Зябко поежившись, поймала на широкую ладонь золотой березовый лист. – Давайте-ка все обратно в дом пойдем. Я тебе книги дать обещала.

– А я вам упражнения показать…

Самым первым тренерским курсом, который прошла Яна, был шейпинг. Помнится, это устаревшее название ее тогда смутило. Ей казалось, что шейпинг еще в конце девяностых сошел на нет, но вскоре выяснилось, что это не так, и у многих еще остались аккредитованные инструкторские курсы с такой дисциплиной. Основы там закладывались хорошие, так что…

Как это было давно!

Потом еще были короткие курсы по пилатесу и стретчингу…

Когда все жительницы поместья собрались в зале, Яна провела им основательную разминку с медленной растяжкой и показала кое-что из безопасных для новичков базовых упражнений.

– Вам бы одежду найти какую-нибудь более спортивную, – посоветовала она, глядя, как путается в юбке Матреша. Обвела руками свою пижаму. – Что-то типа такого, со штанами и свободного кроя.

Графиня подумала пару секунд, после чего сообщила:

– Найдется в охотничьих или верховых нарядах. Все равно на лошадях только в экипаже последнее время езжу.

– Тоже вариант, – кивнула Яна, а сама подумала, что проще всего будет прихватить пару-тройку костюмов из собственных запасов.

Один большой костюм, отданный Ирой, точно будет Домне Евстигнеевне впору. На душе было легко, то ли от физической нагрузки, то ли от осознания, что если не получится с колдовством, то уж с фитнесом она точно не облажается.

– Мне понравилось! Это весело! – крикнула невероятно довольная происходящим Фима. – А ты какую еще гимнастику знаешь? А на голове стоять умеешь? – живо поинтересовалась у Яны. – А меня научишь? – попросила раньше, чем услышала ответ на предыдущий вопрос.

– Только если с руками, – поспешно подтвердила Яна, после чего спохватилась, усомнившись в собственных силах. – Умела раньше. Давно не пробовала…

Яна слукавила. Просто полгода назад, когда она попробовала, ее, раскрасневшуюся от натуги, брыкающую ногами в воздухе в поиске равновесия, застал Руслан и высмеял, сказав, что в столь нелепой позе жена похожа на обезьяну.

Было обидно.

И больно, ведь в словах мужа прозвучало откровенное презрение.

– Ефимия, – строго погрозила племяннице Домна Евстигнеевна. – Еще только стояния на голове не хватало! Отстань, пожалуйста, от нашей гостьи.

Фима обиженно надула щеки.

– Можно с вами в библиотеку? – спросила хмуро. Напомнила: – Ты, тетушка, помнится, хотела нашей новой ведьме полезных книжек дать.

– Пойдем, – разрешила племяннице графиня. Пригласила Яну. – За мной. Библиотека на втором этаже. Лестница шатается, осторожнее…

Ступени заскрипели под ногами. Некоторые прогнулись опасно. Яна вцепилась в гладкие перила. Лестница кренилась, и лишь внешне выглядела монументальной.

Как и весь этот дом.

Усадьба Райское – кажется, так назвала его Фима.