Испытание самурая. Том 1

– Твоя фамилия внесена в школьный реестр! Ты же понимаешь, что это означает?

Я, признаться, ни фига не понимал. Поэтому спросил:

– И что это означает? – всё равно ничего хорошего мне не светит.

Лицо мужчины потеряло свою невозмутимость. Но ненадолго. Через минуту он снова был холодным и высокомерным.

– Видимо, открытие дара повлияло на тебя сильнее, чем обычно бывает. Хотя твой случай не обычный. Хорошо, я расскажу тебе.

Это случилось тысячу лет назад. Четыре ученика школы Тэндай отправились в лес, чтобы вдали от дзикидзицу – мастеров с палками и мастеров медитации утроить поединок и выяснить, кто сильнее. Но не успели они обнажить катаны, как услышали за ближайшим кустом стон. Ученики кинулись туда и увидели истекающего кровью человека. Они наскоро перевязали раны и отнесли найденного в святилище Энрякудзи. Обратились за помощью монахам. Так учителя школы Тэндай узнали о самовольном уходе учеников из школы. Дзикидзицу в качестве наказания определили этим ученикам ухаживать за раненым. Заодно постигать искусство врачевания. Ну и, как водится, был задан новый коан: «Когда ты не можешь сделать ничего – что ты можешь?»

Ученики долго ломали головы, но просветления так и не наступало. А раненый тем временем пришёл в себя. Увидев озадаченных учеников, он спросил у них что случилось. Те ему всё рассказали. И тогда спасённый поделился своей историей.

«Я бог Амэ-но Тадзи, – сказал он. – Мне пришлось бежать от своих братьев из-за того, что им вздумалось выяснить, кто из нас сильнее. Оказалось, что я. Но я младший брат! Старшие решили, что это не справедливо, объединились, и вот я тут. Больше у меня нет дома. Чтобы вы избегли такой участи, я, бог Амэ-но Тадзи, в благодарность за спасение наделю вас даром, каждого своим. Не только вас, но и ваших детей, и детей ваших детей».

Как сказал бог Амэ-но Тадзи, так и сделал. У каждого из четвёрки открылся дар. И каждый стал основателем клана. Это самые древние и самые почитаемые кланы. И так как их силы велики, сравнивать не принято.

– То есть, не сравнивают, чтобы не пришлось мериться силами? – спросил я.

– Да, – ответил отец. – Но каждый новый обладатель дара испытывается на прочность. И у недавно открывшего дар шансов пройти испытание практически нет.

– Люди такие люди, – прокомментировал я слова отца.

– Обычно дар открывается в раннем детстве, и пока наступает время испытаний, человек успевает вырасти и подготовиться. С тобой всё пошло не так. Мы уже считали, что Амэ-но Тадзи не признал тебя наследником рода. Я очень рад, что его взгляд наконец-то упал на тебя. Жаль, что сейчас и прилюдно. Но такова его воля.

– И что теперь делать? – спросил я.

– Когда ты не можешь сделать ничего – что ты можешь? – ответил отец и добавил: – Жду тебя на тренировочной площадке. У тебя двадцать минут, не опаздывай!

Развернулся и ушёл.

Мне ничего не оставалось, как отправиться следом.

Однако, когда я вошёл в дом, остановился в задумчивости – куда идти? Где моя комната.

– Мой господин, – послышалось сбоку.

Я повернулся и увидел хорошенькую девушку в униформе служанки. Фигурка такая выпуклая где надо – пуговки на груди едва сдерживают содержимое. Кажется, одно неловкое движение, и два файербола вырвутся на свободу.

Девушка перехватила мой взгляд и покраснела.

– Проводи меня в мою комнату, – попросил я девушку, чтобы отвлечь её от передника, который она комкала в волнении.

Девушка снова поклонилась и пошла в глубь дома.

Я отправился за ней, любуясь видом сзади – он был ничуть не хуже, чем спереди.

Едва мы вошли в большую комнату, как послышалось презрительное:

– Мой маленький братик-извращенец со школы приехал!

На диване развалившись сидел парень с наглой рожей. Он был очень сильно похож на моего японского отца, только выражение лица дебильное.

Прежде, чем я успел подумать, с языка сорвалось:

– Мой старший брат придурок давит диван, – и согнулся в преувеличенно почтительном поклоне.

– Что ты сказал?! – взорвался парень.

А служанка защебетала:

– Тошира-сан! Кеншин-сан! Пожалуйста, не надо! Ваша матушка увидит…

Упоминание матушки остановило парня.

– Ты жалок! – прошипел он.

Я, вспомнив, как палка у меня в руках превратилась в меч, только усмехнулся в ответ.

Парень заметил усмешку. Видимо, поэтому приказал служанке:

– Юкико, пойди, сделай мне кофе.

Я разозлился. Без служанки я до своей комнаты не дойду, я банально не знаю где она, а этот урод не может поднять задницу от дивана.

– Братец, – сказал я, останавливая служанку. – Почему бы тебе самому не сделать себе кофе? – И добавил, обращаясь к девушке: – Пойдём, Юкико!

– Ты что сказал?! – взбеленился Тошира и подскочил ко мне.

– О! Так ты умеешь ходить? – ответил я со всей невозмутимостью.

– Я убью тебя, крысёныш! – зашипел он.

– Когда ты не можешь сделать ничего – что ты можешь? – процитировал я отца и, пока брат обтекал, подтолкнул Юкико: – Проводи меня к моей комнате!

Но на этом приключения не закончились. Едва мы завернули в коридор, как меня чуть не сбила с ног девчушка лет пяти.

– Братик пришёл! – закричала она и повисла у меня на шее.

– Нотари-тян! – строго сказала Юкико. – Ваша матушка будет сердиться.

Но маленькую егозу это не проняло. Более того, я хоть и растерялся сперва, но понял, что счастлив, что у меня есть такая младшая сестрёнка.

– Как у тебя дела, Нотари? – спросил я, когда, покружив, поставил егозу на пол.

Она тут же сложила ручки на груди и запрыгала вокруг меня как зайчик.

– Кеншин-кун, поиграй со мной в зайчика-ниндзю!

– Нотари, меня отец ждёт, – ответил я со вздохом, вспомнив, что отец меня действительно ждёт. И предложил: – А давай вечером поиграем?

– Давай! – согласилась Нотари и поскакала по коридору.

В прошлой жизни, в России, я был единственным ребёнком. И если без такого старшего брата я мог бы обойтись, то вот зайчик-ниндзя мне пришёлся по душе.

Наконец я дошёл до своей комнаты. Тот ещё квест, скажу я вам. А ведь мне потом на тренировочную площадку идти! И я точно так же не знаю, где она. Снова просить Юкико, чтобы проводила? Видимо, придётся. А пока…

Я осмотрелся в комнате. А ничего так жил настоящий Кеншин. Комната размером как половина моей российской квартиры!

Тут был индивидуальный турник – захотел между делом подтянуться? Пожалуйста! Подтягивайся! Всё рядом! Желание расплескаться не успеет! Захотел пресс покачать – всё к вашим услугам! Захотел бицепсы-трицепсы – не стесняйся!

Я подошёл к турнику. Попробовал подтянуться – сразу понял, парень пренебрегал спортом. Я повис на турнике, как кишка. Даже если сделать скидку на то, что всё тело болело, мышцы всё равно были ни к чёрту.

Рядом с турником был рабочий стол с компьютером. Монитор – мечта геймера – огромный и немного изогнутый. При желании можно одновременно два-три окна открыть. Конечно, монитор – это только монитор, но что-то подсказывало, что и системник на высоте! И использовался компьютер явно гораздо чаще, чем турник.

Одна стена была стеклянная. А за ней – большой балкон. Балконная дверь была приоткрыта, и прозрачные лёгкие шторы колыхались от свежего ветра. За окном открывался шикарнейший вид на холмистый, утопающий в зелени простор, посреди которого одиноким клыком торчала огромная скала с корявым ветвистым деревом на вершине. Я на миг залюбовался этой красотой, но нужно осмотреться дальше.

Шкаф был не шкаф, а настоящая гардеробная. А там – целая полка со спортивными кимоно.

Голос внутри подсказал, что правильное название не кимоно, а кейкоги – одежда для занятий будо. Куртка уваги, штаны дзубон и пояс оби. Одежда новенькая, такое ощущение, что ни разу не надёванная. Если учесть турник, то у настоящего Кеншина против банды Грача не было бы и шанса. Не сказать, что у меня было много, но подтянуться и перелезть двухметровый забор на территорию института я смог. На свою голову.

Конечно, в гардеробной были и костюмы, и толстовки, и рубашки – все аккуратно выглаженные, на плечиках. Но штук десять одинаковых кимоно, точнее, кейкоги – это меня впечатлило. У меня в той жизни был только один спортивный костюм – и на физкультуру, и в качестве домашней одежды.

Та жизнь, эта жизнь… Я уже задумывался, что у этого тела раньше был другой хозяин. Интересно, куда он делся? Если перенёсся в моё тело, то мне его жаль – он ведь не знает все тайные тропки и не знает, как сбежать от Грача и его прихвостней. Как бы то ни было, теперь это его проблемы. У меня тут есть чем заняться, да и помочь я ему не смогу.

Интересно, а если бы смог, помог бы?

Я усмехнулся: конечно! Какой бы шикарной ни была комната настоящего Кеншина, но его братец, одноклассники с мечами наперевес жизнь пацану портили не по-детски!

Но сейчас времени на раздумья не было. Меня ждёт отец. И что-то подсказывало: сердить его нельзя.

Нужно было быстро переодеваться и идти на тренировочную площадку. Хоть у меня и болело всё… Всё тело. Каждая клеточка.

Я взял кейкоги. Но сил оставалось дойти до кровати и прилечь. На минутку. Только посмотреть, кровать не сильно твёрдая?..

Глава 3

Горный морозный воздух прояснял сознание. Ветер посвистывал, время от времени срываясь в небольшие завывания. Пахло снегом. Я стоял на балконе, а лёгкие шторы развевались позади меня крыльями.

Я отвлёкся на шторы лишь на миг. А когда повернул голову, прямо по воздуху ко мне шёл самурай в полном доспехе. Рогатый шлем с накладками, закрывающими шею, на лице зверская маска, защита для рук, тела, ног. Поверх доспеха – накидка с укороченным рукавом и вышитым гербом. За поясом два меча разной длины.

Самурай с характерным звуком обнажил длинный меч, опустил его вниз и отвёл чуть в сторону. И так продолжил приближаться ко мне. Кончик меча высекал искры… из воздуха.

Я смотрел на искры и слышал электрические разряды. Они мне что-то напоминали, но я никак не мог вспомнить, что именно.

По-хорошему нужно было бежать, но я стоял, смотрел на самурая. Просто смотрел и всё. Потрясённый мощью, грацией тигра. Я даже на расстоянии ощущал его смертоносность. И меня это восхищало!

Остановился самурай в метре от балконных перил. Повис в воздухе. Я тоже стоял в метре от перил, только на балконе. Стоял и ждал. Ждал и смотрел на него. Не мог отвести взгляд.

И он ждал. Чего? Непонятно.

Мы смотрели друг на друга. Он – сквозь шлем. Я – в прорези шлема, туда, где должны быть глаза. Но видел только уродливую маску.

Время остановилось. Во всём мире были только я и самурай. И тишина между нами.

И тут раздался грохот. Как будто с гор сорвалась лавина.

Самурай исчез. словно ветром сдуло. Следом исчезли снег, горный пейзаж – вот это всё.

Я очнулся на кровати, согнувшийся в калачик и сжимающий в руках кейкоги. В дверь тарабанили. Из-за двери слышался испуганный голос Юкико:

– Кеншин-сан! Кеншин-сан! Откройте, пожалуйста!

Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, где я нахожусь. Потом ещё время, чтобы вспомнить, что мой японский отец ждёт меня на тренировочной площадке. Ещё время, чтобы найти взглядом часы и понять: двадцать минут закончились уже полчаса как.

Я подскочил, словно ужаленный. Точнее хотел подскочить, но грохнулся на пол и застонал – всё тело пронзила жесточайшая боль.

Кое-как поднявшись, я быстро стянул с себя школьную форму, в которой завалился на кровать, схватил широчайшие штаны и завис – как их вообще можно надеть?

Юкико продолжала тарабанить в дверь и умолять, чтобы я открыл. Но не мог же я открыть дверь в таком виде?

А, была не была! Я кое-как намотал завязки, только чтобы штаны не свалились, натянул куртку, подвязал её длиннющим поясом и, пригладив волосы, вышел из комнаты.

– Ваш отец очень сердится, – залепетала Юкико. – Пойдёмте, я вас провожу.

Мне это было на руку и даже просить не пришлось.

Юкико почти бежала сначала по коридорам, потом по верандам, дорожкам, мостикам. Я старался не отставать. Думал только: «Ни фига себе! Целое поместье! Царский дворец, не меньше!»

Затянутый пояс не давал глубоко вздохнуть, но перевязывать на ходу я не стал, чтобы не потерять с таким трудом завязанные штаны.

Наконец, мы выскочили во внутренний дворик. И я увидел разминающегося отца.

Юкико остановилась и молча согнулась в почтительном поклоне.

Отец увидел нас. На лице его появилось выражение величайшего презрения и гнева.

– Ты украл у меня время! – прогрохотал его голос, несмотря на то, что говорил отец тихо.

– Простите, – я тоже согнулся в поклоне.

Отец едва шевельнул рукой и Юкико убежала, только пятки засверкали.

Я в этот момент по-чёрному завидовал ей.

– Мало того, что ты украл моё время, – начал читать мне нотации отец. – Так ещё и посмел явиться в таком виде!

Я не понимал о чём он. У меня была такая же кейкоги, как и у него. Даже пояс у него тоже был белый. Но я не посмел ничего сказать.

Отец помолчал немного, потом негромко пробормотал:

– Неужели открытие дара настолько повлияло на тебя…

Я промолчал. Хочет думать, что это открытие дара, пусть думает. Главное, чтобы не спросил, где настоящий Кеншин. Потому что у меня ответа на этот вопрос не было.

– Хорошо, – сказал отец. – Раздевайся.

На мой недоумённый взгляд пояснил:

– Покажу, как правильно надевать хакаму и как повязывать оби.

Я послушно распутал пояс, снял куртку.

Отец увидел узлы, которыми я укрепил штаны и его брови поползли вверх, видимо, тут я накосячил сильнее всего.

Но невозмутимость и высокомерие быстро вернулись на лицо отца, и он начал объяснять:

– У хакама должно быть семь складок. Две сзади и пять спереди, из них – три справа, две слева. Складки символизируют семь добродетелей пути воина. Воин должен быть великодушным, иметь честь, быть вежливым, мудрым, искренним, верным и должен почитать старших…

Отец перечислял добродетели, и под каждую закладывал складку на широких штанах. Все завязки оказались расположенными очень удобно. А сам процесс надевания штанов понятным.

Пояс тоже, как выяснилось, нужно завязывать не на талии, а на бёдрах. Ну, ок! Буду завязывать на бёдрах.

После отец сказал мне разминаться. Но, увидев мои телодвижения, вздохнул и начал показывать упражнения, постоянно поправляя меня и рассказывая о движении чи, о том, как нужно подготовить тело, чтобы чи текла свободно по всем каналам, и чтобы я без труда мог направить её в нужное мне место.

Я ни фига не понимал и не чувствовал никакой чи.

А потом началось моё избиение, называемое отцом тренировка. Честно сказать, мне и разминки хватило выше крыши, но у отца на мой счёт было другое мнение.

Он гонял меня по площадке и щедро награждал ударами.

Я как мог уклонялся. Пытался уклоняться. Ни разу не получилось.

А ещё я с тоской посматривал на деревянные мечи, которые лежали на помосте. И с ужасом ждал, когда начнётся тренировка на мечах.

К счастью, отец ограничился кулаками. Даже не кулаками, а пальцами, но мне казалось – кувалдами.

Наконец отец остановился. Видимо ему надоело гонять меня по площадке. Посмотрев на меня, он сказал:

– Пойми, Кеншин! То, что ты смог ранить Хидеки, это случайность. Он от неожиданности потерял равновесие духа. Но больше такого подарка тебе никто не сделает. Если хочешь остаться в живых, ты должен тренироваться. И, Кеншин… – в голосе отце промелькнуло сожаление, а может, мне это только показалось. – Ты встретишься с врагами один на один. Я не смогу отправить с тобой телохранителей. Я не могу уронить честь клана. По этой же причине ты не будешь пропускать школу.

Отец дал мне время на осознание сказанного.

У меня, признаться, мороз по коже пробежал. Промелькнула мысль: а может, лучше было бы не лезть через забор, а посидеть ещё за гаражами, не вечно же Грач со своими прихвостнями торчал бы во дворе? Но следом пришла мысль, что сделано, то сделано. И теперь нужно как-то жить. Настолько долго, насколько смогу.

Отец кивнул, как будто прочитал мои мысли, и сказал:

– Сейчас иди обедай и учи уроки. Вечером в восемь часов жду тебя на тренировку.

У меня даже язык не повернулся просить об отдыхе.

В свою комнату я возвращался один. Отец же взял тренировочный меч и продолжил тренировку.

На удивление, я запомнил дорогу. Видимо, сказалось то, что постоянно приходилось сбегать от Грача, и я научился хорошо ориентироваться на местности. Полезный навык, скажу я вам!

Несмотря на то, что поместье моих японских предков было не маленькое, с квартиркой в России и сравнивать нечего, всё же я понимал, куда мне нужно идти. Вот только мне срочно требовался душ – я весь пропотел. Моя одежда была мокрая, хоть отжимай! Плюс, вываляная в пыли. Нужно было помыться и переодеться.

И снова мне помогла Юкико. Она вынырнула из-за поворота, видимо бежала по поручению. Я успел схватить её за руку, отчего она покраснела, забрала руку, поклонилась и прошептала:

– Кеншин-кун… Извините!

Где-то внутри сознания пришло понимание, что в Японии не принято хватать девушек за руки.

«Ну и пофиг! – ответил я сам себе. – Мне нужно помыться!»

– Юкико, – спросил я, – где душ или что-то такое?

Юкико удивлённо посмотрела на меня.

Ну чего она всё время краснеет? Я же просто спросил про душ!

– Семейный онсэн там, – пролепетала служанка и махнула рукой в направлении отдельно стоящего невысокого здания.

Пока я рассматривал здание, Юкико убежала, отняв у меня возможность задавать вопросы.

Я не знал, что такое онсэн. Но надеялся, что Юкико правильно поняла меня, и там можно помыться.

В общем, я направился туда, куда она показала. А что ещё оставалось?

Когда я вошёл в небольшое помещение, увидел крючки для одежды. Чуть дальше полочки для полотенец – больших и маленьких. Рядом на полках махровые халаты в количестве – можно целый класс помыть и одеть! Рядом лежали стопки носков и на полу стояло несколько пар сандалий на высокой деревянной платформе.

Ещё дальше был душ на три помывочных места. Но без перегородок, как это было бы в России. Лейки располагались на небольшом расстоянии друг от друга. Причём, были укреплены не так как я привык, чтобы можно было встать под душем. А так, чтобы можно было сидеть на скамеечке и мыться. Скамеечки стояли тут же.

Мне, измотанному тренировкой, скамеечка была в самый раз.

Только я разделся и сел под душ, как зашёл мой братец Тоширо.

– Что-то отец тебя мало погонял, – раздеваясь, с усмешкой сказал он.

По интонации чувствовалось, что он хотел зацепить меня, но я не понял, чем именно, поэтому просто спросил:

– Что, хочешь добавить?

– А смысл тратить время на такого бездаря, как ты? – пожал плечами брат, сел на соседнюю скамеечку и принялся намыливаться.

– Как бы уже не совсем бездарь, – ответил я, намекая на то, что у меня открылся дар.

– Какой смысл в мече, если ты не умеешь им пользоваться? – пожал плечами Тоширо и продолжая мыться.

Так-то он был прав. Отец мне только что показал, что мне нечего противопоставить мечнику. Даже начинающему. Не говоря уже об опытных.

Тоширо смыл пену, тщательно сполоснулся, взял маленькое полотенце и пошёл в дверь, на которую я сразу не обратил внимания – слишком обрадовался, когда увидел душ.

Я тоже поскорее обмылся и встал – решил глянуть, куда там направился братец. И офигел! За дверью под открытым небом был небольшой бассейн. Обложенный по краям крупными камнями. Питал его природный источник – горячий, судя по поднимающемуся пару. Он небольшим водопадом стекал в чашу бассейна. С противоположной стороны вода утекала небольшим ручьём.

Опираясь спиной на камни, с полотенцем на голове, по шею в воде сидел брат. Его глаза были закрыты. На лице царило полное блаженство.

Бассейн явно был не индивидуальный, поэтому я, сделав морду тяпкой, тоже вошёл в воду и, точно так же положив полотенце на голову, сел в воду подальше от брата.

Вода была шелковистая, мягкая. Температура идеальная – тепло, но не горячо. Тело отозвалось с благодарностью. Я прям почувствовал, как мои синяки после тренировки исцеляются.

«Это моё любимое место тут!» – решил я и тоже закрыл глаза, расслабляясь и ловя блаженство.

– Жаль, что отец тратит на тебя время, – сказал вдруг Тоширо.

В его вроде бы беспечном тоне прозвучала угроза.

Сонливость моментально слетела с меня.

– Это почему же? – спросил я у брата.

– Ты даже не способен оценить подарок, который он тебе сделал, – процедил Тоширо.

Презрение переполняло брата. И тем не менее, я почувствовал в его словах нотку горечи и спросил:

– Мне показалось, или ты завидуешь?

И тут Тоширо взорвался:

– Да! Завидую! У меня дар открылся в три года! У Нотари тоже в три! На тебя уже рукой махнули! И тут… Я сколько просил отца потренировать меня, но он пригласил мастера… Нет, сэнсэй Ронин, опытный мечник. Но куда ему до отца! А ты… Ты такой жалкий! Ты ничтожество! И отец тренирует тебя!

– Видимо отец считает меня более перспективным наследником, – подлил я масла в огонь.

Не успел я договорить, как мне в грудь упёрся меч. Настоящий меч. Он мгновенно вырос из руки Тоширо.

– Следи за словами, ублюдок! – прорычал братец.

В том месте, где остриё уткнулось мне в грудь, появилась тонкая струйка крови.

От полного охренения я только и смог сделать, что стёр кровь пальцем и лизнул. Действительно солёная. Или это вода в бассейне солёная? Может, потому я и чувствую, как исцеляются синяки, раз вода такая же солёная, как кровь?

Место пореза защипало.

Я с усилием отвёл взгляд от лезвия и посмотрел Тоширо в глаза.

– Что же ты остановился? – холодно спросил я, хотя у самого поджилки тряслись.

– Ненавижу! – прорычал брат и лезвие рассекло поверхность воды.

Сердце стучало в горле. В голове шумело. Благо руки я опустил под воду – не видно, как они трясутся.

Я вдохнул, выдохнул и спросил у брата:

– Ты тоже превращаешь предметы в мечи?

– Меч продолжение моей руки, – уже спокойнее ответил Тоширо, и клинок втянулся в его ладонь.

Я сидел, смотрел на своего японского старшего брата. Его тело было мускулистым, рельефным. Ни жиринки лишней.

Вспомнил турник в своей комнате, и то, как кишкой повис на нём. И понял, что меряться мышцами с братом я сейчас совсем не готов.

– Всё настроение испортил! Расхотелось купаться, – бросил Тоширо и направился на выход.

– Кто бы говорил! – буркнул я и прикрыл глаза.

Была мысль, что нехорошо в общем бассейне пачкать воду кровью, но вода проточная, так что я отмахнулся от мысли встать и уйти вслед за братом.

Мне было о чём подумать.

То, что отец тренируется с белым поясом, а сам, если верить Тоширо, является лучшим в клане мечником, понять можно. Чего дома выпендриваться? Перед кем?

То, что отец решил сам тренировать меня, тоже понятно – беспокоится за сына. Кстати, это об отношениях отца и сына говорит намного больше, чем постоянно высокомерное презрительное выражение лица.

То, что старший брат злится – это тоже понятно. Старшие дети часто ревнуют младших к родителям. И тут ничего не поделаешь, с этим придётся смириться.

Но есть кое-что, с чем я не знал, как быть. Это слова отца о том, что меня будут испытывать. А я, тут Тоширо абсолютно прав, дерьмовый мечник! Нужно с этим что-то делать. Но что?

Я начал вспоминать нашу с отцом тренировку, прокручивать в голове его и свои движения.

Получалось плохо. А вот сидеть в воде было хорошо.

Вода была тёплая. Воздух – свежий. Запах – приятный. Пели птички. Пахло… почему-то морем и самую малость сероводородом. Но в целом хорошо.

Я закрыл глаза. И вдруг снова увидел гористую местность, покрытую снегом. И самурая с обнажённым мечом.

Он точно так же, как и в прошлый раз приближался ко мне. Только шёл не по воздуху, а по воде. Меч чертил на гладкой поверхности линии и… снова высекал искры.

Пахло озоном. Слышался электрический треск.

От неожиданности я ушёл под воду и проснулся.

Никакого самурая, естественно не было. Но забавно, как повторился сон.

День клонился к вечеру. Я поспешил выйти из бассейна, пошёл в душ, обмыть соль.

Вытерся полотенцем. Вздохнул, что придётся надевать грязную одежду. Оглянулся.

Моей кейкоги не было. И вообще никаких грязных вещей, использованных полотенец. Кроме маленького, что всё ещё лежало у меня на голове. Как будто пока я спал в бассейне, кто-то тут прибрал.

Представил, как Юкико моет тут всё, собирает грязную одежду, а я в двух шагах голый отмокаю, и в голову ударило жаром. Блин! Ну чего никто не подал знак, я бы хоть прикрылся…

Зверски хотелось есть. Поэтому я взял халат, надел его и белые носки с отделённым большим пальцем, обул деревянные сандалии с высокой деревянной подошвой, потому как больше обуть было нечего, мои кроссовки исчезли вместе с грязной одеждой, и потопал в свою комнату. Нужно было переодеться в нормальную одежду и поискать чего-нибудь съедобного.