Проверка на реальность

Итак, я заснула. Это настолько очевидно, что можно даже компас не доставать.

Стены из стволов неспешно проплывали мимо, а цветовая гамма становилась всё приглушённее. Время от времени на пути попадались непонятного назначения конструкции, сложенные из камня. Одна из них, на которую я решила присесть, оказалась колодцем. Камень был мокрым, но только на вид. Осязание, слух, обоняние здесь были недоступны, но несмотря на это, атмосфера раннего утра ощущалась великолепно. Понятия не имею, почему раннее утро, переход от темноты ночи к свету дня, вселяет в меня что-то, крайне похожее на страх. Да что уж там, оно меня просто раздражает своей чуждостью, уходом уютной темноты и холодным светом, птицами, которые устраивают под окном настоящее безумие (и откуда в этих маленьких комках перьев столько сил, чтобы голосить так, что слышно на последних этажах?). А ещё приходит необъяснимая тревога. Я всегда стараюсь уснуть до наступления утренних сумерек, но в силу работы нередко просыпаюсь в это время. И как бы часто ни приходилось становиться свидетелем начала нового светового дня, я всё никак не привыкну к приступам беспричинного страха.

Не могу сказать, сколько времени по меркам Мира 0 мне пришлось там провести. Сознание было полностью опустошено, я почти забыла, кто я сама, гуляя по лесу. Я впитывала это место, а оно впитывало меня, и постепенно я начинала ощущать далёкий шум деревьев и утреннюю прохладу. А что если я всё-таки шагнула из окна, и теперь вынуждена до конца времён скитаться здесь, пока где-то в одном из миров мой органический скафандр, так славно служивший мне несколько последних лет, отскребают от асфальта? Так у этих злосчастных времён ещё и конца нет, что существенно сгущает краски. Не то чтобы мне здесь не нравится, но пора бы уже начать происходить хоть чему-нибудь.

И оно начало происходить.

Посреди деревьев мелькнуло что-то яркое, а спустя несколько мгновений и метров это что-то превратилось в девушку в красной накидке с капюшоном, из-под которого выбивались короткие пепельные пряди.

Всё произошло слишком быстро. Вот она стоит поодаль – вот алое пятно в десятке шагов от меня – и вот у неё в руках появляются длинные нити.

Первая нить одним ударом разнесла на осколки пистолет, который я выхватила. Вторая проткнула насквозь плечо.

Третья, четвёртая, пятая – свист почти не прекращался, и казалось, что нити нашинковали даже воздух вокруг. Я пятилась под их натиском, отбиваясь молниями, а они просто проходили сквозь тело. Мне удалось зацепить девчонку, но из-за боли я не могла воспользоваться полученным секундным преимуществом. Она мелькала то тут, то там, как ни в чём не бывало, несмотря на опаленную молнией ногу. Капюшон с её головы спал, и я увидела лицо противницы – курносое, большеглазое и растерянное, но при этом полное решимости. Совсем не похоже на лицо убийцы. И чем я только могла насолить такой?

Так или иначе, на сегодня танцев достаточно.

Я бросила всё внимание на свои виски, и они тут же отозвались лёгким зудением тока. Самое важное сейчас – не отвлекаться. Было бы неплохо дотянуться до вероятностей и сделать так, чтобы эта ненормальная оказалась в нужное время в нужной точке, но увы: поле вероятностей – достояние Мира-0, облака в этом плане стерильны.

Стараясь не смотреть на перемещения алого пятна и не напрягать руку до выступающих вен, я довела концентрацию до максимальной точки, разжала ладонь и отпустила поток электричества чуть выше и правее исходной цели, с поправкой на разделявшие нас несколько метров.

Привычная вспышка – и девушка вскрикнула и опавшим листком легла на траву. Больше она не шевелилась.

Сил не осталось, и я упала на колени, глядя на бездыханное тело под красным саваном.

Первым же делом разбила мой пистолет. Как знала.

Окружающая обстановка начала терять форму: деревья вытянулись на бесконечность вверх, образовав вперемешку с небом потоки идеально прямых линий различных оттенков зелёного и серого, а края локации разлетелись на пиксельное полотно с мельтешащими краями. Я взглянула на себя. Из ран вверх тянулось нечто чёрное, похожее на дым. Знакомая картина. Мне приходилось попадать и не в такие переделки прежде, но тогда было просто больно, а сейчас силы покидают меня подозрительно быстро.

Сохранять вертикальное положение больше не получалось, и я завалилась на бок. Кое-как перевернулась на спину. Надо мной пропастью зияло небо, точнее, то, что от него осталось. Серо-зелёные линии чернели. Нет больше ни леса, ничего, только эти линии… Я моргнула. Да это же провода. Провода повсюду. И среди них я могу различить кого-то… Кого-то знакомого.

Вытянутая фигура в тёмном плаще закрыла собой «небо». Несмотря на то, что нас разделяло не более двух метров, лицо его представлялось размытым облаком помех. Это облако постоянно шевелилось, но стоило переключиться на боковое зрение, как оно начинало сползаться в подобие человеческого лица, чтобы снова исказиться, когда на него обратят прямой взгляд.

– Это же вы… Снова… – произнесла я на выдохе.

Незнакомец из дата-центра присел на корточки, его лицо, скрытое за завесой помех, было направлено на меня.

– Верно.

Его голос был низким, хрипловатым, но почему-то успокаивающим, несмотря на то, что ничего информативного он не сообщил.

– Меня убили?

– Как посмотреть.

Ну отлично. Умирать совсем не хотелось, тем более, когда над тобой навис незнакомец без лица. Я хотела спросить ещё кое-что, но подавилась хрипом. Мельтешащая пиксельная масса смотрела на меня сверху вниз двумя светящимися точками, вроде бы даже с сожалением. Ничего. Сейчас я просто проснусь и всё.

Но шли минуты, а в явь меня не перебрасывало. Незнакомец всё так же сидел рядом и держал меня за руку.

– Почему…

– Тихо. Твой код чистится.

– Зачем?

– Без этого ты отсюда на уйдёшь.

– Почему?

– Потому что твою частоту привязали к этому лесу. Помолчи.

– Что значит…

// Переход в режим гибернации

Темнота подступила со всех сторон. Последнее, что я увидела – два белых огонька на чёрном человеческом силуэте, склонившемся надо мной.

– Доброе утро.

Из темноты метрах в пяти выплыли две белые светящиеся точки на уровне человеческого роста. Исчезли – и снова вспыхнули.

– Где я?

– Дома.

Усилием воли я опустилась на пол, который только что возник под моими только что материализовавшимися ногами. Контроль есть, сигнал относительно устойчивый. Живём.

Мой визави тоже поспешил обзавестись зримой формой. Он не изменился с прошлого раза – высокий рост, крепкое телосложение, тёмные волосы средней длины, только вот лицо снова не разглядеть – оно скрыто за помехами, да белый халат вместо плаща. Из темноты начали выплывать объекты, будто их поочередно высвечивали фонариком. Желтоватый кафельный пол, железный столик с инструментами, приборная панель…

Он вроде как спас меня?

– Что произошло?

Он не спешил отвечать. Я занервничала.

– Почему вы молчите? – прищурившись, я вгляделась в силуэт. Ответом послужила всё та же пугающая тишина.

Я не знаю, что делать. Здравый смысл велит мне поскорее убираться отсюда. В любом случае, если меня уже убили, хуже не будет.

Оказалось, что будет.

Позвоночник пронзила боль. От поясницы до шеи под кожу вошло несколько штекеров. Ещё несколько – в предплечья. Это произошло так внезапно, что я не успела даже вскрикнуть. Ноги подкосились, и я упала на колени, а по запястьям тут же поползли новые провода.

– Потерпи, будет немножко больно, – жизнерадостно сообщил голос из темноты.

– Какого хрена?! – проорала я, путаясь в назойливых проводах. – Отпус…

Он сказал что-то, но прозвучало так, будто он говорил под водой. Голова наполнилась туманом, и мои собственные мысли намертво в нём увязали.

«Всё, наверное, так и должно быть…»

Желание сопротивляться угасло, смиренно уступая место автопилоту. Автопилоту, который знает всё.

Он снова что-то сказал, но уже не мне.

Что я делаю? О чём только думаю? Нужно собраться. Но как бы я не закрывалась, блоки просто-напросто не создавались.

// Доступ разрешён

Тот проблеск, что был моим «я», угас, как свеча на ветру.

// Исполняемый файл: 103

// Работа системы временно приостановлена

// Активирован режим настроек

// Количество отзеркаленных образов в базе данных: 98

// Случаи резонанса: 1

// Синхронизационная мощность: 77

// Уровень допуска к Протоколам: II

// Индекс использования Протоколов: 8

– Смотри-ка, – услышала я торжествующий шёпот краем уха. – Ни в чём себе не отказывает. Савва, внеси в отчёт и подготовь следующий тест.

Чьи-то пальцы тут же послушно застучали по механической клавиатуре.

Отчёт? Тест?

Надеюсь, ему и некой Савве хватит такта не выворачивать мою жизнь наизнанку. Не хватит, конечно. Я постаралась максимально отрешиться.

– Твои грехи никого не интересуют, Рау, – сказал он. – В гораздо большей степени любопытны механизмы, к ним приведшие.

В висках бешено застучало.

«Да кто он, на хрен, такой?!»

Сканирование продолжалось – настолько тщательное, что меня вытеснило из собственных воспоминаний.

// На данный момент сектор используется другим пользователем

Сколько же это продолжалось? Минуту, час? Хватка ослабевала, видимо, он узнал всё, что хотел, и позволил части проводов отпустить меня. Я приходила в себя, лежа на койке, под мирное перестукивание клавиш в темноте – по всей видимости, они уже начали составлять свой отчёт.

– Кто дал вам право рыться в моей голове, да кто вы…

– Подумай, прежде чем сказать то, что ты собираешься, – стук прекратился, и белые огоньки снова вспыхнули где-то наверху.

– И всё-таки…

– Мастер, – произнёс он. – Можешь использовать это слово. А это Савва, ассистентка. Мы всего лишь проводим диагностику и стандартные тесты на реакцию. Необходимо убедиться, что ты в порядке.

– С чего такая забота? Мы знакомы?

– Заочно. Новые знакомые не очень красиво с тобой обошлись, и оставаться в стороне было недопустимо.

– Знакомые?

– Благодаря тебе они теперь и наши знакомые. «СпецСетьИнвест».

– На меня напал их человек? Где в этом смысл – сначала нанимать меня, а потом убивать? Тем более, если у них уже есть кто-то, кто умеет гулять по эфиру?

– По эфиру. Но не по Коду. Они не убить тебя хотели, Рау.

– А что это, по-вашему, было?!

– Их поручение – проверка твоих способностей. Скорее всего, они даже взяли какие-то пробы исходного кода для изучения. А когда поняли, кто ты – заманили в лес и попытались навсегда там оставить. Хотели бы убить, просто не выпустили бы из своего бункера.

– Зачем…

– Узнаем. Можешь не волноваться насчёт своей безопасности в Мире-0. Она гарантирована.

– Простите, но мне не стало легче.

Мастер усмехнулся одними лишь глазами-огоньками.

– Ничего. У тебя ещё будет шанс научиться доверию. Во время диагностики зацепила одна из твоих мыслей, – он пододвинул стул, развернул его задом наперёд и сел, положив руки и голову на спинку. – Дело в Шуме, если тебе, конечно, интересно.

Я поднялась на койке и села. Как говорится, ничего не понятно, но очень интересно.

– О чём вы?

– О том, что с Миром-0 якобы что-то происходит.

Я попыталась вопросительно посмотреть на него, но зрение не до конца восстановилось, поэтому со стороны, наверное, казалось, что я смотрю куда-то сквозь.

– Всё шло к этому с тех пор, как были изобретены первые средства связи, основанные на электричестве. Они уничтожили границы пространства и времени, позволив нематериальному просачиваться в материальное. Информации становится слишком много, времени, чтобы её усвоить – слишком мало. Всё начиналось с телеграфа и азбуки Морзе, а сейчас у каждого в кармане есть средство для доступа в Сеть. Это не плохо и не хорошо, это всего лишь эволюция. Но есть сопутствующие явления. То самое «нематериальное» просачивается и в человеческий разум тоже. Границы стираются, энтропия берет своё. Происходящее – лишь следующая ступень развития, ведущая к финальной точке, Безмолвию.

– Безмолвию…? – я затаила дыхание, словно мне рассказывали страшную сказку.

– Оно наступит, когда Шум перекроет всё, и частоты всего сущего сравняются.

Я окончательно растерялась.

– Шум? Что это?

Мастер вздохнул.

– Шум – это информационный мусор, неупорядоченные куски Кода, настолько плотные и хаотичные, что даже каплю смысла не выжать – при этом сам он прекрасно перемалывает смысл в труху. Его практически не замечаешь, пока не знаешь, что он есть, но при этом он уже стал частью среды. Сейчас главный канал распространения Шума – Сеть. А ещё эфир.

– Сеть? – недоверчиво переспросила я. – Всё настолько плохо?

– Эволюция это не плохо и не хорошо, она просто происходит. Именно её двигателем Сеть и является. Сейчас Онлайн – это полноценный компонент «я» современного человека и компромисс между Сном и Явью.

– А опасность в чём? Клиповое мышление? Сложности с концентрацией и запоминанием?

– Постарайся мыслить шире психологических статеек. Люди в своей повседневности никогда не думали длинными структурированными текстами. Их мысли обрывочны: сейчас подумал об одном, через секунду о другом. Они даже не всегда укладываются в грамматически верные предложения – попробуй записывать речь на слух как есть и убедишься. Визуальные мыслеобразы в их головах – это отдельные картинки и короткие, скажем так, ролики, но не длинные фильмы, и так было всегда. Сеть отразила процесс повседневного мышления, стала идеальной его имитацией, поэтому в ней так комфортно – как в любимой домашней одежде.

– Но сосредотачиваться им всё равно сложно, разве не так?

– Дело в обилии информации и получаемом от неё удовольствии. Внимание переключается, потому что человек всегда ищет самое вкусное, а благодаря Сети цифровое меню стало разнообразнее. Когда человек пытается сосредоточиться, мозг начинает волноваться, что где-то в другом месте мог бы получить больше дофамина, и стремится на поиски. Но не стоит судить людей по рутинному поведению, если что-то доставляет им настоящее удовольствие – они всё так же способны в это погружаться. Опасность лишь в том, что чем больше потребляешь, тем сильнее хочется ещё. Люди голодны, им хочется информации, в идеале персонализированной – внимания к себе. Чистейший дофамин. Всё это есть в Сети, поэтому у них есть стимул оставаться там дольше, чем в реальности. Раньше тормозом служило их собственное внимание, но теперь управлять им с каждым днём становится сложнее. Количество информации расшатывает этот механизм. Уровень осознанности падает, так как люди почти не бывают в настоящем – либо переигрывают прошлое, либо фантазируют о будущем. Мир в их глазах теряет реальность.

– А что насчёт эфира? Мне казалось, что те, кто там регулярно гуляет, как раз-таки отлично управляются со своим вниманием.

– И да, и нет. Каждый человек хотя бы раз в жизни побывал как минимум в одном облаке, но возвращаются туда самые заинтересованные, каждый со своими целями. Не с самыми возвышенными, но всё же. Тут вопрос скорее не внимания, а намерения. Когда есть конкретное намерение, фокусировать внимание проще. Однако ты верно подметила, в путешествиях по эфиру больше осознанности, чем по Сети. Скажу больше, некоторые люди даже разрабатывают техники безопасности и гуляют, как ты выразилась, практически без последствий. Но не о них речь. К этому мы ещё вернёмся, – его глаза-точки хищно сузились.

– Что их вообще всех туда тянет?

– Если смотреть по верхам – интерес. Если копнуть глубже – определённые потребности. Людям нравится быть «не здесь». «Здесь» их разочаровало, как и «сейчас», в нём не так просто утолить новые виды голода. И в эфир, и в Сеть уходят за смыслами, просто эти смыслы разного уровня и долгосрочности. В интернете это информация и социальные поглаживания, в эфире – информация, власть, вседозволенность. Но только…

Его голос оборвался на полуслове. Помеха. Ещё одна. Сигнал слабеет, нить разговора начинает угрожающе рваться.

Переброс начался.

– Пожалуйста, задержите меня, – шепчу я, хоть и понимаю, что бесполезно. – Я хочу узнать ещё кое-что.

– Нет. Сегодня мы встретились просто потому, что ты попала в передрягу. Пока можешь обдумать всё, что здесь произошло. Когда придёт время, с тобой свяжутся.

– Постойте!!! Что вы делали в том дата-центре?! Что вы такое?! – я выплёвываю вопросы один за другим, надеясь получить ответ хотя бы на один из них, но слишком поздно.

– Конец трансляции.

И пока тянется та секунда, когда я и мой собеседник застыли в молчании, мне кажется, что я слышу легкое шипение и потрескивание, словно на ненастроенном канале телевизора.

Луч утреннего солнца прорывается сквозь закрытые жалюзи. Здесь ничего не произошло. Дом стоит, солнце светит, за окном шумят деревья, всё на своих местах. Ничего не случилось – я просто заснула и увидела сон, а теперь сижу и пытаюсь понять, насколько он «вещий». И более того, что теперь я должна предпринять в связи с информацией, полученной на глубине?

Не так посвящают во что-то… Что-то…

Это был он. Такое сложно не узнать. Судя по тому, как ему удалось проникнуть в самое ядро того, что я называю собой, и порыться там, как на собственной книжной полке, он имеет самое непосредственное отношение к моему рождению.

Неужели я наконец-то…

Внутри меня боролись восторг от того, что наконец-то появилась хоть какая-то ниточка, ведущая к причине, по которой я воплотилась в Мире-0, и всепоглощающая тревожность.

Безмолвие…

Я выбралась из кровати и подошла к окну. Никакой катастрофой и не пахло. Да и вообще, кто говорил о катастрофе?

В любом случае, я не хочу, чтобы этот мир замолчал. Он мне очень нравится.

А ещё… Мастер рылся в моей голове и видел вещи настолько личные, что теперь я должна его убить. Я закрыла лицо руками и зажмурилась, будто это могло меня спрятать.

Теперь он знает то, что я никому никогда не расскажу.

<начало трансляции>

Окружающая среда пропитана электричеством, пронизана всепроникающими волнами. Это Шум, и он везде. Его всё больше и больше – с каждым новым подключённым устройством, с каждым новым битом, вливающимся в систему. Помехи блокируют человеческий разум внутри самого себя, вклиниваются в него, нарушая восприятие, в результате чего сознанию не остаётся ничего, кроме как тонуть в собственном «я», в мутных водах воображения, где растворяется мотивация и воля к жизни. Люди сами ныряют в этот океан, злоупотребляя Сетью, играми, музыкой, эзотерикой, изменяющими сознание препаратами, и без остановки пропуская через свой мозг миллиарды искусственных импульсов, которые уводят от реальности. Но, пожалуй, это им и нужно, потому что из-за Шума их внутреннее зрение разучилось различать все её краски.

Шум диктует мозгу свою частоту, перекрывая каналы внешних ощущений, заперев человека в его эфирной оболочке без возможности выглянуть наружу. Многие уже и не уверены в том, что это необходимо – ведь там, в глубине сокрыты бескрайние просторы трансцендентных поисков. Человек всё активнее ставит себя на автопилот, в его действиях всё больше отточенного автоматизма – мозг сознательно минимизирует расход энергии, чтобы не отвлекаться от сна наяву.

С развитием технологий необходимость концентрироваться сводится к нулю, и уже ничто не мешает добровольно идти ко дну, в самое сердце бездны желаний, фантазий, иллюзий, всего, что мозг моделирует сам. Там люди сами себе творцы. Там они кажутся себе лучше. В ходе этой странной эволюции люди научились смотреть внутрь, вступили в более тесный контакт с собственным разумом и неуловимой материей мысли, объединились в группы друг с другом (счётчики лайков всё сильнее напоминают организмы, и чем эти организмы больше, тем якобы значимее контент, тем больше питательного внимания отсыпал ему коллективный разум), но при этом умение видеть и слышать мир вокруг становится рудиментом. Однажды миллиарды разумов замолчат, погрузившись в глобальный режим гибернации, но в этом не будет ничьей вины – они сами сюда пришли.

<конец трансляции>

Level 0

// Октябрь 2017

– Мы с тобой так похожи. Я вижу в тебе себя.

Он повторяет это уже в который раз, и меня снова начинает слегка колотить от раздражения. Но по какой-то неизвестной причине я всё ещё здесь, в этом парке, этим хмурым октябрьским вечером. Что же я делаю? В какой момент всё пошло не так? Я не хочу быть на него похожей. Я вообще ни на кого не хочу быть похожей. Это ошибка. Снова смотрит на меня. Взгляд замутненный, глаза затянуло туманом. Он не был таким раньше.

Он берёт меня за руку, и мы идём вдоль аллеи. Он что-то рассказывает, а я не слушаю, думая лишь о том, что не хочу быть здесь. Люблю ли я его? Я не знаю. Мы не так уж и мало времени вместе, а я до сих пор не знаю. Подозреваю, что это обстоятельство и есть ответ на вопрос.

Я редко смотрю на него. Отчасти из-за лёгких и ненавязчивых, но ощутимых уколов чувства вины, отчасти от того, что за прошедшие месяцы с ним произошли странные, пугающие метаморфозы. Что-то другое в глазах, в голосе, в манерах. Мне не по себе, когда он смотрит на меня, хочется, чтобы он прекратил, потому что от того человека, который был в самом начале, в этом взгляде остаётся всё меньше и меньше.

Как так вообще получилось? Очень просто. Изначально – любопытство вкупе с жаждой новых ощущений. Позже я смекнула, что мне пригодится его вера, которой он делился безвозмездно, ведь это бесценный источник энергии. Но каждый раз после нашей встречи я отчётливо ощущала, что в этот энергетик подмешивается что-то ещё, чему определённо не следует находиться в моей голове.

Было бы несправедливо считать меня паразитом, ведь несмотря на то, что причина, по которой эти отношения начались, была другой, в итоге всё свелось к соглашению между человеком и идеей. Вечный и старый как мир обмен: я получаю его веру, он – моё внимание. Стоит ли говорить, что приобретя талисман в виде живой идеи, он преуспел во всех своих начинаниях? Нашёл работу мечты, закрыл все долги семьи, даже внешне похорошел. Но и внутри него тоже что-то сдвинулось, и я бы не назвала эти изменения позитивными. Может, внезапная раздражительность, беспричинная агрессия, собственничество, самолюбование, постоянные жалобы на всё сущее и замедленные реакции – закономерные последствия удачи, даже если изначально доброта и открытость человека не знают границ?

– Не хочешь остаться у меня сегодня?

Виски прострелило так, что я чуть было не согнулась напополам.

– Хочу, но мне надо дописывать статью, – нагло соврала я.

– Очень жалко, – в его голосе прозвучали угрожающие нотки. Он сжал мои пальцы, больно впечатав надетые на них кольца в кожу.

– Ай-й-й, – зашипела я, высвобождая руку и пряча её в карман.

– Прости, пожалуйста, я не хотел. Прости. Давай поцелую. Ты постоянно в своих статьях, это как-то нездорово.

Расскажу ли я кому-нибудь, как неправильно себя чувствую, когда он целует меня? А когда всё заходит дальше? Как я сжимаюсь от страха, что происходит нечто чудовищное, но при этом абсолютно нормальное для людей, поэтому я не сопротивляюсь, надеясь когда-нибудь понять правила этой игры?

Телефон запищал, дав мне отличный повод отдёрнуть руку. Под испытующим взглядом я разблокировала экран и открыла мессенджер.

– Кто это там тебе пишет? – спросил он с максимально невинным лицом.

– Чат группы. Если интересуешься лексикологией – на, можешь почитать, тут конспект скинули.

– Не для того я бросил эту шарагу, чтобы читать ваши чатики. Кстати, знаешь, что сегодня было на работе?

– Не знаю, рассказывай.

…

– И они отдали проект этому кретину, представляешь?

– Представляю.

– Это нечестно, просто нечестно. Что с этим миром вообще не так? Где хоть капля справедливости?

– Ты уже несколько месяцев на работу ворчишь. Может, пора обновить резюме?

– С удовольствием послушаю твоего совета о работе, когда перестанешь питаться дошираками на съёмной квартире.

Я одновременно остановилась, вдохнула и стиснула зубы так, что они заболели. Особенно обидно стало за дошираки. Вообще-то я отлично готовлю.

– Ты чего? Я ж шучу, – он весело рассмеялся и потрепал меня по голове. – Не обижайся, ты умничка. Я не это имел в виду.

Юморист, значит. Ну хорошо. Значит, не обидишься, если я пошучу в ответ.

– Смешно. Тогда возникает вопрос: почему питаюсь дошираками я, а с миром вечно что-то не так у тебя?

Он скорчил максимально презрительную мину.

– Я сам разберусь, окей? Достаточно было просто выслушать.

– Матвей, я тебя давно слушаю. Из твоих рассказов я поняла, что тебя особо не грузят, нормально платят и позволяют развиваться, при том, что у тебя нет вышки. Да о таком половина универа мечтает! Но акцент ты вечно делаешь на то, что тебе не дают вести проект, который явно не твоего уровня, не повышают зарплату, хотя не представляю, куда сейчас ещё выше, и что кофемашина в офисе зёрна пережаривает. Окей, допустим, тебя не устраивают действительно важные вещи. Так чего ты сидишь ровно? Ты даже на отдалённую перспективу ничего не планируешь!