Вкус моря

Здесь, на Островах вставали рано. Поэтому когда Тиана с Таирой шли по извилистым улочкам, там уже вовсю бурлила жизнь. Таира, мрачно запахнувшись в материнскую шаль, молчала и, кажется, дремала на ходу. Как-то она спрашивала Тиану, когда та собирается снова уехать. И было в этом вопросе столько затаенной надежды, что Тиана даже разозлилась. И спросила прямо: "Так ли я успела здесь всем надоесть?". Таира вздохнула и столь же честно призналась, что всё ещё надеется на обещанного дракона. А для этого маме обязательно нужна новая работа – иначе денег на него никогда не скопить.

Интересно, как она отнесётся к тому, что новых Тианиных заработков теперь будет хватать только на простую жизнь. Как у всех. И больше не будет шёлковых платьев и грез о несбыточном, а Тая так прочно привыкла к роли "миргейлской принцессы". С другой стороны, это не самое страшное разочарование в жизни, даже для десяти лет. Уж Тиана-то знала.

И как символ самых тщательно скрываемых воспоминаний возле причала маячила нелепая фигура Тьеверры в щегольском плащике и толстом деревенском шарфе поверх.

Тиана привычно поцеловала его в щеку, и только потом поняла, как этот жест может выглядеть в глазах местных.

– Где тебя носило? Вэй утверждала, что на маяке, но тогда ты слишком рано вернулся.

Тьеверра усмехнулся.

– Ты же знаешь, я хвастун. Поэтому мне срочно нужно было с тобой увидеться.

– Вот как?

– Ваш маяк прекрасен, загадочен и полон скрытых смыслов, которые я должен разгадать. Знаешь, каждый изгиб волны на серебряном лике залива, каждый блик закатного солнца на зубцах скал, узоры на каменной кладке – все это оживает, только когда становится значимым.

– Художник из тебя лучше, чем поэт, – фыркнула Тиана. – К чему такие витиеватости.

Тёмные глаза Тьеверры вспыхнули знакомым огоньком. Так Фалько смотрел всегда, когда им завладевала новая идея.

– Мне нужна ты. Именно твои тёмные косы должны вплетаться в ветер с моря и змеями плыть по волнам, твои острые локти и коленки станут продолжением каждой линии, такой же резкой, такой же отчаянной. Вы с этим маяком похожи, Ти, просто невероятно.

– С развалинами, Фалько. Благодарю за лестное сравнение.

– Я могу объяснить! – замахал руками Тьеверра. – Зачем ты всегда выискиваешь что-то обидное?!

Тиана пожала плечами.

– Всё это неважно. Лучше побудь для разнообразия мужчиной и найди нам лодку.

Тьеверра только теперь заметил присевшую на какой-то бочонок Таиру, казавшуюся в коконе из шали невероятно забавной.

– Да, да, конечно. Я и об этом хотел сказать. Смотри, Тьянка, смотри!

Он суетливо потянул Тиану за руку. Она послушно повернулась туда, куда он указывал.

– Ну смотри же! Она теперь совсем моя!

– Лодка? – удивлённо пробормотала Тиана. – Вот это корыто с пробитым днищем?

– Мне её подарили, – гордо отвествовал Тьеверра. – А дно вполне неплохо починили, только такая придирчивая особа как ты может хмуриться, когда получает подобные подарки.

– Её же подарили тебе, – возразила Тиана. – Причем здесь я?

– Мне кажется, что в наших нынешних обстоятельствах это одно и то же. Научишь меня с ней управляться?

– А кто тебе сказал. что я умею?

– Брось, Ти. Ты росла на побережье, это я до шестнадцати лет жил в маленькой долине среди пронзающих небо гор.

– Ох, Фалько, это было в другой жизни, – усмехнулась Тиана и с опаской перебралась через борт лодки.

Маленькая она была – для двоих-троих рыбаков, не больше. Зато и управлять будет проще. Тиана не соврала – она и в самом деле давно ничего подобного не делала. Её жизнью было небо, а не море – вот уже много-много лет.

– Ну что ты стоишь? Бери Таю и присоединяйся.

Тае второе приглашение не понадобилось. Только что дремавшая, девочка уже встрепенулась.

– Ого! Это что – теперь наша? Тьеверра, это наша? Оуууу!

Фалько широко улыбнулся и подхватил Таиру на руки.

– Будешь капитаном.

– Я уже капитан! – задрала нос девочка. – У меня есть своя лодка. Она, конечно, поменьше, но её зовут "Пронзающая туман" и она обгоняет даже "Дикарку" Долговязого Шаньи. А как зовут твою?

– Не знаю.

Тьеверра внимательно посмотрел на неё, потом на лодку, потом – на Тиану.

– Я думаю "Крылатая".

Таира захлопала в ладоши.

– Ведь подойдёт, да, мама?

Тиана положила руку на штурвал, погладила потёртую поверхность… Конечно, подойдёт. Море станет заменой небу, вот эта деревянная нахохленная птица – хвостатым огнедыщащим бестиям, а пляски до упаду – великолепным вечерам в обществе дивной Ниры и остальных. Это не так уж плохо, просто необходимо привыкнуть. Дать соли и холоду пропитать её кожу, тело и кости, вымыть пряный и душный юг из жил.

И улыбаться. Широко улыбаться, несмотря ни на что.

***

Крылатое корыто оказалось не безнадежным. С помощью Таиры Тиана быстро вспомнила, как с ним управляться, и их путь до крохотного островка стал забавен и увлекателен. Тьеверра с гордым видом восседал на скамье, быстро-быстро черкая в своём альбоме.

– Видишь, за мною тьма

скачет быстрее ветра.

Только лишь ты сама

сможешь найти ответы

в мрачных глубинах вод,

в росчерках черных крыльев.

Древнее колдовство 

манит опасной силой.

Таира, совершенно очнувшаяся от сна, напевала звонким голоском. Тиана грустно подумала, что по-хорошему надо бы найти девочке учителей, да и просто хоть как-то вогнать в рамки. Если, конечно, допустить мысль, что Вересковый Архипелаг не должен стать единственной её судьбой. Ведь несмотря ни на что Тая была слишком хороша для того, чтобы пустить корни в Миргейле. Это означало, что у неё просто обязан был быть выбор.

– Смотри! – восторженным полушепотом воскликнул Тьеверра.

Утреняя сумеречная дымка понемногу рассеивалась, но белеющий сквозь неё остов бывшего маяка все равно казался призраком. Белеющий клык исполинского чудовища, давным-давно затонувшего в здешних водах.

Привязать лодку было негде, пришлось втащить на берег. Потом – подняться по узенькой и крутой тропке к зияющей дыре дверного проёма.

Тиана тысячу раз была здесь, Тая, хоть и не признавалась взрослым, тоже. Поэтому они любовались окружающей красотой с равнодушием собственниц. И только Тьеверра увлеченно носился по самому краю обрыва, рискуя свалиться воду. А из-под его ног разлетались живущие здесь бесчисленной стаей птицы. Таира оставила шаль и кафтан в лодке, и теперь бодро прыгала по прибрежным камням, выискивая какие-то только ей понятные сокровища. Купаться Тиана ей пока запретила, хоть и не сомневалась, что в ее отсутствие никакой холодный ветер эту девчонку не испугал бы.

– Ну давай уже… – с улыбкой вздохнула Тиана.  – Доставай свои кисти и приступим. Хватит уже бессмысленной эмоциональной суеты.

Фалько кивнул.

– А ты раздевайся…

– Что? Опять? – поморщилась Тиана. – Ты же уже способен все мои изгибы даже с закрытыми глазами изобразить.

– И изобразить, и изваять. Но ты всё-таки сними с себя всю эту лишнюю мишуру. Кружева можешь оставить.

Тиана честно дождалась, пока её капризный гений расставит свои мольберты-палитры-и как там всё это называется. Правила игры она знала с детства. И в ней всегда было достаточно самолюбования, чтобы их соблюдать. Даже, когда от былой красоты остались лишь длинные косы.

Разуться. Снять чулки и пройтись босиком по кромке света и тени у полуразрушенной стены. Замереть на этой грани, обернувшись к Тьеверре сумрачным профилем. Вскинуть руки, как если бы призывала драконов, закрутиться на одной ноге, клонясь и извиваясь, будто бы под порывами ветра. Когда-то Фалько уже придавал Тианины черты какому-то из сказочных персонажей, живущему в огне вулкана. Тогда она танцевала для него под бой барабанов, закутанная в алые и золотые шелка. Пламя – это свобода, даже, если оно убивает, выжигает дотла. Пламя и ветер – это драконы, а не тёмные казематы древних храмов и строгих догм.

– Не то! – сердито воскликнул Тьеверра. – Не та история!

Тиана привычно замерла, пережидая вспышку ярости, потом бессилия, потом – лихорадочного поиска нужной идеи.

– Ты словно пытаешься врости корнями в остров, стать его частью и продолжением. Играешь, как всегда. Притворяешься, что ты такая же, как все. Ещё чуть-чуть и козлиные подскоки, которые местные считают танцами, в ход пойдут.

– А разве не этого ты от меня хотел?

– Разумеется, нет! Местного колорита тут и без тебя хватает! Юные миргэйлские девы готовы с утра до ночи красиво прохаживаться в венках у кромки прибоя в надежде, что я их замечу. Но мне нужна была ты, такая, как есть, а не ещё одна гордая дочь Островов.

Тиана задумалась.

Подошла к Тьеверре, заглянула через его плечо. Да, она понимала, о чем он ей говорил. В этом был смысл.

– Ты похожа на этот маяк, Ти. Неужели ты сама не слышишь, не видишь, не чувствуешь? Иди сюда.

Фалько встал за её спиной, положил тёплые руки на плечи.

– Закрой глаза. Не думай. Не вспоминай былого. Слушай и чувствуй.

Тиана подчинилась. Подставила лицо солнцу и ветру, попробовала раствориться в аромате соли и водорослей, в резких чаячьих криках и шелесте волн.

– Когда-то давно, – тихим рокочущим шёпотом вплетался в эту сеть ощущений голос Тьеверры, – многие сыны и дочери Архипелага отправлялись в путь к горизонту. Кто-то в поисках щастья, новых земель и своей судьбы, кто-то – попросту добывать пропитание, ловить рыбу, как положено честному островитянину. Вот только море вокруг Архипелага коварно, а скалы и рифы изобильны. И возвращаясь из диковинных чужих краев, глупо и страшно было бы погибнуть у самого дома. Поэтому здесь, на маленьком островке был возведён маяк – чтобы освещать путь заплутавшим во тьме. Такая вот романтичная и приносящая добро цель создания, да? Маяк – это вообще очень романтично. Он – свет во тьме. Он – путеводная звезда. Он – одинокая башня среди бушующих волн. Но прошло не так уж много лет, как мирную жизнь Вересковых островов разорвала на клочья вставшая на крыло Драконья Империя. Завоевание было быстрым и почти бескровным. Потому что на Архипелаге никогда не было магов, а в Империи их хватало. Да и местные клановые вожди так и не сумели объединиться против сильного чужака. Имперцы пришли мгновенно и навсегда, принесли свою магию с собой. На смену передавашемуся из поколения в поколение ремеслу смотрителей пришел магический светильник. не требующий ухода и присутствия человека. Механизм – вместо человеческих рук. Белая башня среди волн перестала быть чьим-то домом и одиночество заполнило даже самые укромные ее уголки. Год за годом, десятилетие за десятилетием. Магический механизм врос в когда-то живую плоть, стал её частью. Вот только жизнь шла не только на крохотном одиноком островке. Какие-то умники в столице подсчитали, что подошел срок заменить светильник, но тратиться на него сочли нецелесообразным. Давно уже не строили на Вересковом Архипелаге ничего больше рыбачьих лодок, да и те не ходили на северо-запад от Миргейла. Другими стали их пути, иными цели. Императорский наместник прислал своего ученого. Под его началом двое нанятых в деревне работяг вырвали из тела старой башни её механическое сердце и увезли прочь. Оставили пустоту и обломки после себя. Сквозняки гуляли в разломах, завывали меж потрескавшихся стен. Казалось, смерть и забвение будут уделом этого места. Но жизнь всегда берет свое, знаешь ли это, Ти? Прошло время и на острове, больше не нужном людям, поселились птицы. Теперь это их королевство и крепость. Слышишь их голоса? А звук рассекаемого сотнями крыльев ветра? Вот так и ты, моя смелая, гордая Тинья, была когда-то создана для другой жизни в другом мире. Там, где девы прекрасны и добры, воины отважны и благородны, а дни наполнены смыслом сами по себе, его нет необходимости выгрызать у повседневности с кровью. Там, где ты смогла бы всю жизнь простоять на утёсе с фонарём в руках, поджидая ушедшие корабли, озаряя им путь из дальних вод.

Тиана, сначала убаюканная его речами, встрепенулась, попыталась вывернуться из его рук, но у мечтательного гения была медвежья хватка.

– Тссс! Я ещё не закончил. Судьба не была к тебе милосердной и справедливой тоже не была. Перемены требовали многого, и ты позволила вместо живого сердца вложить сложный механизм, переделав себя в угоду требованиям нового времени. Магия – вместо живого огня. Металл – вместо крови и слабой человеческой плоти. Ты смогла измениться и встать в строй. Не местом паломничества поэтов и странников, а вполне действующей установкой. Не кривись, Ти, ты знаешь, что я прав. Ты завела механическое сердце одной тебе известным способом и выбросила ключ в океан. И долгое время справлялась. А потом что-то опять пошло не так… Я не знаю, что именно, могу только догадываться. Но даже обновлённая версия тебя вдруг стала никому не нужна. И, верная себе до конца, ты вырвала уже глубоко вросший в тебя механизм и оставила вместо него пустоту. А теперь стоишь на все том же утесе своей юности, зияешь дырой в груди, позволяя морю и ветру тебя разрушать день за днём.

Тана усмехнулась.

– Какая упоительная сказка, – произнесла почти нараспев. – Даже жаль, что ты не поэт. Но чего же ты хочешь от меня? Вот прям сейчас?

– Я хочу, чтобы в тебе поселились птицы, – почти ласково отозвался он и мягко подтолкнул её в спину. – И сейчас, и всегда. Продолжаем.

Тиана снова прошлась по камням, выдернула гребень из косы, распустила шнуровку рубахи, позволяя широкому вороту сползти с одного плеча. Сам того не желая, не подозревая даже, умник Тьеверра совсем не те воспоминания вызвал своим рассказом. Не о своей сказочной юности думала Тиана, вглядываясь в полосу горизонта, обхватывая собственные плечи руками. Ледяная луна вставала перед её мысленным взором, серебряные лучи щедро изливающие свет на тёмную кровь Эмери сол Тасаре, бегущую по желобкам и трубочкам. Механическое сердце, так, Фалько? Тиана держала одно такое в руках, и это было завораживающе и страшно. Оно и сейчас словно глухо билось в её руках, а они дрожали. Свинцово-серое северное море смотрело на неё бесстрастно, в нём было вечное предчувствие непогоды, столь частой в этих местах. Но – ни намёка на искрящиеся молнией грозы юга, на вихри и смерчи, клубящиеся в яростном взгляде.

"Этого ты хотел, Фалько ди Тьеверра?"

Ломкие, словно обрывающиеся на середине движения рук. Застывшие позы – то поникшие, обессиленные, то напротив, исполненные почти иступлённого порыва, стремления вырваться из невидимой клетки. Спокойная отрешённая обречённость, сменяющаяся новым сильным выпадом, будто огромная волна до самого неба вдруг вставала над морем и шла на маленький птичий остров, а Тиана взвивалась прочь от него сотнями крыльев.

***

Всех необходимых вещей – чтобы как-то выжить на Кантипурре неделю до выходного дня – набралось меньше, чем помещалось в Тианину заплечную сумку. Заботливая Вэй пыталась всучить лишние тёплые чулки и толстый свитер, но Тиана была непреклонна. Все, что человеку нужно для жизни, он должен спокойно носить с собой, а все сундуки и лари на возках – смешны и нелепы. Даже от непременного атрибута приличной женщины – широкой и длинной шерстяной юбки – Тиана отказалась решительно. Будут судачить и смеяться? Они в любом случае будут. В одном Тьеверра прав – как Тиана ни старалась, ни в одно общество ей не удавалось влиться, стать полностью своей. Везде рано или поздно становилась слишком заметной её чуждая природа.

Дядька Лидоу, впрочем, ей обрадовался. Провёл наверх, показал небольшую комнату-мансарду, где Тиане теперь предстояло жить. Кровать, тазик для умывания и настенная полка составляли всё её убранство. Тиана усмехнулась: далеко же она ушла от витражных окон и ароматных ванн. Но и это с ней случалось не впервые.

– Переоденешься и спускайся, – кивнул Лидоу.

– Я только положу вещи. Переодеваться не вижу смысла, я привезла с собой точно такие же штаны и рубаху, как те, что на мне.

– Вот как? – хохотнул трактирщик. – А это будет забавно. Но нарукавники и фартук внизу в подсобке все же прихвати.

Тиана бросила сумку на кровать, взяла с полки ключ от комнаты и вместе с Лидоу спустилась обратно в большой зал. Работа ей предстояла не просто не сложная, а простая настолько, что с ней справилась бы даже Таира. Протереть столы и стулья. Подмести пол. По нему тоже пройтись мокрой тряпкой. Бесчисленно вымыть собственные руки и лихо опустошаемые завсегдатаями кружки, которые Лидоу щедро наполнял утренним, ещё нехмельным напитком. Готовила в заведении улыбчивая молчаливая Мирша, тяжёлую работу выполнял её ещё более немногословный муж. Тиана же должна была быть на подхвате в зале – подавать, убирать, метаться между кухней и общим залом. С утра было тихо и почти безлюдно. Пара-тройка местных пьяниц крутилась в надежде, что их угостят. Едущие на ярмарку в ближайший городок торговцы заходили перекусить перед дорогой. К обеду народа стало больше – появились вернувшиеся с утренней ловли рыбаки и жаждавшие местных красот путешественники. Последним Тиана немало удивилась. В Миргейле чужаков не встречалось, а побережье Кантипурры оказалось таким популярным местом! Хотя, заметивший Тианино удивление Лидоу насмешливо шепнул ей: "Не бойся. Это не их так много, это они все здесь, у меня".

Если среди путешественников были женщины, тихо и незаметно стекались к трактиру и местные кумушки. А как же иначе? Обсудить внешность и наряды, перенять какие-то мелочи в облике или повадках. Самой Тиане тоже шипели вслед изобильно. Но она молча подавала ароматный чай с порцией булочек и удалялась.

Вечером посетителей стало столько, что места за столами явственно не хватало, да и стулья у стойки пустовали недолго. Женщин и благочинных булочек больше не было, зато пиво и огнёвка лились рекой. Музыкантов Лидоу зазывал далеко не каждый день, но иным особенно довольным собой гостям и музыки было не нужно. Бодрый напев то и дело раздавался то из-за одного стола, то из-за другого, тут же подхватывался ещё пятком лужёных глоток и гремел на всю Кантипурру.

Тиана мыла посуду и тихо стучала каблуком в такт.

– Устала? – спросил Лидоу, пробегавший мимо с подносом.

– Нисколько, – усмехнулась она.

– Смотри, они пообвыкнутся и станут лезть с похабными предложениями. Если будут только зубы скалить, шли их к морским демонам, а решатся на большее – смело опрокидывай кружку пенного на голову. Тут не столичные неженки, с них не убудет, всё равно завтра обратно приползут. Только сильно не бей, у тебя ж небось рука тяжёлая…

Тиана рассмеялась. Таких советов ей еще не давали.

– Надо же… А я-то думала, что трактирные девки – везде трактирные девки, даже на Островах.

– Окстись, Тьянка! – страдальчески закатил глаза Лидоу. – У меня самое приличное место на Кантипурре. Да и окрест такого благолепия не сыщется. Трактир, милая, это где порядочным людям наливают выпить и предлагают откушать свежей горячей еды, а то, что ты подумала… Это не здесь.

У Тианы на языке крутился вопрос: "Где же?", но трактирщик проворно удрал прежде, чем она открыла рот. Развязных красоток, чей боевой раскрас на лицах сразу выдавал род их занятий, Тиана и вправду ни разу еще не встретила за все проведенное на Островах время.

Сполоснув последнюю кружку, Тиана присела в укромном уголок за стойкой.

– Если хочешь, ступай ложись, – бросил через плечо Лидоу. – Завтра опять вставать чуть свет, и послезавтра, и всегда. Ты вряд ли привыкла.

– Я привыкла к разному, – пожала плечами Тиана. – Но ты прав, сейчас уйду.

Она и в самом деле собиралась так поступить. Но в этот самый миг в трактире появились новые лица.

Глава третья. Голос ветра

Они отличались от благополучных (и, видимо, благонравных) островитян – как кухонный нож от узкого обоюдострого кинжала. И тем, и другим можно убивать, но один кричит об этом всем своим внешним видом, а другой напоминает о доме и тёплом хлебе со свежим маслом. Похожи? Да, бесспорно. Но не одно и  то же, совсем.

Пятеро. Одеты в такие же шерстяные и кожаные одежды, как другие жители Архипелага, но при этом увешанные оружием, будто собрались на жестокую битву. Или – как будто с ней только вернулись. Бритые головы, загорелые обветренные лица, покрытые шрамами и морщинами примерно в равной степени. Никаких ярких платков и причудливых украшений, принятых у морского братства южных морей. Кожа, соль, грубое железо и запах огня и крови, вьевшийся настолько глубоко, что ничем уже не вытравишь.

Вошли, заняв длинный стол в углу. Старого пропойцу, обосновавшегося там чуть ли не с утра, выкинули за шиворот. Дядька Лидоу стрельнул  в сторону Тианы взглядом, шепнул: "Не высовывайся" – и сам подошел к этой компании. Говорили они тихо, но брякнувший об стол кошель с золотом заметили все, особенно когда монеты раскатились со звоном.И как-то очень быстро добропорядочные островитяне стали пробираться к выходу, даже если казалось, что досидят до утра. Оставались только известные Кантипуррские забияки, пьяницы и случайно затесавшиеся горячие молодые головы.

Лидоу отнёс им еду и выпивку, а сам снова встал за стойкой, напоказ протирая уже вымыте кружки.

– Тиана, иди спать, – в который раз сказал он. – Эти засидятся до рассвета. Ночь – мое время, а ты будешь хозяйничать с утра.

– Одна? Вот так сразу? – опешила Тиана.

– Не одна. С моим племянником Тамишем. Только этот оболтус не любит работать, так что готовься к тому, что придется вертеться ужом.

Тиана кивнула. Она всегда была двужильной, но даже ей требовался отдых. И все же, бросив взгляд на новых гостей, не удержалась от вопроса.

– Кто они?

Но Лидоу только усмехнулся.

– Иди-иди.

Тиана поднялась. После насыщенного дня очень хотелось выкупаться, но не к морю же было ради этого идти? Хотя… Тиана замерла на пороге, задумавшись.

– Эй, девка! – хриплый, каркающий оклик в спину сбил с мысли. – А ну иди сюда!

– Господа, – отозвался Лидоу. – Моя помощница очень устала.

– Пусть посидит с нами. Не убудет с вам обоих.

Лидоу что-то возражал, но Тиана уже резко развернулась на каблуках и быстрым шагом подошла к наглецу. Теперь она – трактирная девка, ведь так? Но с позволением бить в голову зарвавшихся посетителей.

Она внимательно посмотрела на сидевшего перед ней мужчину. Высокий, очень, на голову выше Красного герцога, пожалуй. И лет на десять старше. Длинный чуб наполовину седой, кривой шрам пересекает лицо от виска до подбородка.

– Садись, – широкая рука хлопнула по колену. – Выпей с нами.

Приглашение было до крайности любезным – как не принять такое? Тиана опустилась на скамью рядом, взяла кружку.

– За что же мы выпьем? За Императора? Или за победу над дурными колдунами погрязшего в ереси Юга?

Грянувший хохот в ответ хохот изрядно озадачил. Да уж, здесь явно собрались не самые почтительные подданные короны.

– Южных выползков придавили вовремя, – отсмеявшись сказал чубатый. – Но и самим высоким господам недолго осталось тешить свою гордыньку собственной избранностью. Ветер уже поднимается и запален фитиль. Пожарищу быть, и очень скоро.

Тиана нахмурилась.

– Это какие-то стихи? Ты что ли поэт?

– Это предсказание, – сказал незаметно подошедший Лидоу. – Ты – не местная, тебе позволительно его не знать.

– А, – задумчиво протянула Тиана. – Всего лишь. Но всё-таки за что же мы выпьем? Может, за Красного герцога? Уж его-то доблесть вы не можете отрицать.

– Он может быть хорошим врагом, – хмыкнул чубатый. – Я бы предпочел не связываться. Да, за него я выпить готов. Будет жаль, когда он сгорит вместе со всеми на костре огневиков.

Кружки со звоном столкнулись. Желающих выпить за Фъямэ сол Ньэрэ было достаточно. Лидоу сделал Тиане большие глаза и кивнул в сторону лестницы. Что ж, он прав. Она не веселиться сюда пришла, а работать. Но сначала ещё один вопрос.

– Кого вы назвали огневиками?

– Огнепоклонников. Тех, кто служит Повелителю Пламени не только молитвой.

Лидоу сел рядом с ней.

– А что правду говорят, что они совсем подмяли под себя столицу? – спросил. – Что колдунов и ведьм уже хватают на улицах, а если не жгут на площадях, то это только пока?

– Так говорят. С тех пор, как последователи Тахкары примкнули к огневикам, слухи ходят самые разные.

– Вот ваш Красный герцог их всех и разгонит. Когда наденет корону.

– А наденет? – голос, раздавшийся из угла, был неприятным. Скользким каким-то, если голоса такими бывают. – Или передаст Палачу Террузы, как только тот женится на принцесске?

Дядька Лидоу толкнул Тиану локтем, в который раз шепнув: "Иди отсюда", а сам наполнил кружки.

– Да бросьте… Красный герцог – законный наследник, ему повинуются армии, его любит знать…

– Но у него нет ни жены, ни детей. А дочь его сестры скоро станет женой нового Терузского герцога. Такие союзы всегда создают не просто так.