Вор на доверии

Евгений Бугров

Вор на доверии

Любые совпадения имен и событий этого произведения с реальными именами и событиями являются случайными.

Яблоко от яблони недалеко падает.

Пословица.

Часть первая

НОЧНОЙ ГОСТЬ

1

Парень в пятнистом камуфляже перешагнул сугроб, и нетвердой походкой приблизился к ночной палатке, наклонился к узкому окну. Продавщица, симпатичная девушка лет тридцати, увидела бледное скуластое лицо с комочками пены в уголках губ и мутными больными глазами, наполовину закрытыми.

– Слышь, подруга, – нечленораздельно сказал он. – Такое дело! Братан приехал, мы с ним Грозный брали. Ты меня понимаешь, да?

Девушка встревоженно кивнула. Он продолжил:

– Ночь, блин. А у меня ни шиша. Я рядом живу, через дом. Утром деньги будут. Выручай до завтра, – парень тяжело задышал, зрачки скрылись под опущенными веками. – Я контуженный, – он пошатнулся, опустил голову. – Я твой ларек штурмом возьму! Где ваши бандиты, крыша, блин. Зови их сюда, суки достали. Мне друга надо встретить, кровь проливали, сама понимаешь. Выпить надо, закусить. Запиши там себе в тетрадку, завтра верну. Деньги будут железно. Выручай, подруга?

Окошечко было узким, он смотрел мимо нее, умолк в ожидании.

– Водки? – дрогнувшим голосом спросила она.

– Две бутылки «Распутина». Блок «Кэмела». Там закусить, шпроты, консервы. Помидоры, маринованные есть? Давай. Ты не жалей, подруга. Засада случилась, умрем за тебя, а сегодня денег нет, хоть убей. Не волнуйся, завтра рассчитаюсь. Конфеты себе возьми, коробку побольше, запиши на меня. Понимаешь, да?

– Бывает! Держите пакет.

Продавщица, пряча испуг за каменной улыбкой, просунула в окно цветной полиэтиленовый пакет. Парень встряхнул полиэтилен, расправил, начал складывать продукты. Она подавала ему подряд, что под руку попадет, пакет наполнился до краев.

– Ты хорошая девочка, – парень пошатнулся, нога покатилась, чуть не упал. – Скользко у тебя! Хватит до утра. Спасибо! Ты запиши, я завтра приду.

Он взял пакет под мышку и пошел в сторону, через сугроб, направляясь во двор ближайшего дома. Железная дверь палатки, лязгнув засовом, приоткрылась, в освещенном проеме показался стройный силуэт продавщицы.

– Борис! – окликнула она. Парень в камуфляже замер на пробитой по колено в снегу тропинке. Еще шаг, и скроется за кустами, она поспешно крикнула:

– Это я! Карина. Не узнал?..

Он повернулся, посмотрел мимо палатки невидящим взором, лицо ничего не выражало, и скрылся в темноте за углом дома, с полным пакетом под мышкой.

2

Герман был ошеломлен. Нет, он был посрамлен напрочь. Где это видано, чтобы в коммерческих палатках отоваривались бесплатно? А тут вот оно, пожалуйста. Борис в третий раз за ночь сходил, и вернулся с полным пакетом. Две бутылки, курево фирменное, закуска. Запросто, без проблем. И это при том, что он, Герман, здесь живет с детства, а ему за сорок, и он бесчисленное количество раз умирал с похмелья, имеет какое-никакое имя, можно сказать, звезда областного масштаба, но, когда денег нет, ты никто и звать никак. А тут какой-то пацан, впервые попавший в этот район, решает столь животрепещущий вопрос, как покупка спиртного среди ночи, без денег! С куревом и закуской! Сколько раз бывало, они с Люсей сидели и окурки из пепельниц потрошили, самокрутки из газет курили, не зная, как до утра дотянуть, соседей будить не будешь, чтобы клянчить на бутылку, покушать, и вовсе не мечтали о такой роскоши. А тут Распутин! Кэмел, кури себе не хочу, консервы разные, помидорчики. Отличный парень! Познакомились накануне, можно сказать, случайно.

Во время полного безденежья у Германа имелся крайний вариант, которым он гордился. Когда очередная тусовка оставляла его напрочь без денег, а занять было негде, а вот опохмелиться надо обязательно, иначе Люся загрызет, он ехал в ЦУМ, где посещал музыкальный отдел с инструментами и слонялся поблизости. Рано или поздно, иногда под конец дня, появлялся кто-нибудь, кто хотел купить гитару, а выбрать не умел. Так было и на этот раз. Герман тоскливо косился на кафетерий, где счастливчики тянули импортное пиво, водку или коньяк, недостижимую мечту голодного поэта, и вот, наконец, появился парень в пятнистом комбинезоне, попросил показать 12-струнную гитару. Герман подумал, что это охранник, работающий в супермаркете, но оказалось не так. Заметив, как тот крутит колки, не умея настроить гитару, Герман предложил помочь. Продавцы его знали, но им без разницы, лишь бы что продать. Парень передал гитару, и Герман ее мгновенно настроил, врезал коронный блюз. Вокруг собралась толпа зевак. Еще бы, как-никак он лауреат всесоюзных конкурсов, тут он в своей стихии, похмелье не помеха. Проверив несколько гитар, Герман выбрал лучшую, и передал ее благодарному покупателю. Тот вернул гитару продавцу с просьбой отложить. Завтра, мол, получит деньги, и выкупит инструмент. Продавец с готовностью кивнул, а парень предложил Герману выпить пива, познакомились.

Когда Борис узнал, кто ему выбирал гитару, просто обалдел! Оказалось, что он давний поклонник Германа и буквально вырос на его песнях. Польщенный Герман тут же пригласил его в гости, предупредив, а дело вечером, что денег у него нет, обмыть знакомство нечем! Борис кивнул.

– Не беда! Я без денег покупаю.

Странная шутка, подумал Герман. Люся, вторая жена Германа, а у него была еще и третья, неумолимо спивалась. Когда такое похмелье, то хоть вообще не живи на белом свете. Ни денег, ни работы, ни перспективы. Ладно, мать выручает, сын, точнее внук, у нее живет, а как бы он здесь? Вечные сборища, пьянки, тусовки. Люся была на 12 лет моложе Германа, окончила художественное училище и подавала большие надежды, не говоря о том, что считалась красавицей! Немало парней делали ей предложение, и всем отказала, потому что влюбилась в Германа. Лауреат, слава, поклонники, и деньги хорошие привозил с гастролей, особенно в Перестройку, гласность, запреты сняли, колесил по стране, чес устраивал, и люди известные на всю страну в гостях бывали. Вначале бесконечное веселье нравилось, а когда родила, растолстела, заметила, что муж на молодых девушек заглядывается, с гастролей возвращаться не спешит, денег стало не хватать. Пыталась бороться, выгнала из дома, а чем кончилось? Разводом. Мало того, он женился на другой дуре, еще моложе, правда, и там не ужились, вернулся. Алименты первой жене, там два сына, парни уже большие, алименты третьей, а у нее вечно похмельный Герман, и всегда без денег. С горя втянулась, пила вместе с ним, чтобы ему меньше доставалось. Алкоголь давал временную иллюзию, что жизнь наладится, не все еще потеряно, зато похмелье бывало страшным!

Когда Люся увидела Бориса, он ей сразу понравился. Скажем, длинноволосые хиппи, или наоборот, чересчур воспитанные эстеты ее давно не удивляли, а тут без мимики лицо, черты грубые, плечи широкие, еще военный комбинезон, жаль, парень молоденький, а чего жалеть? Но, скорее всего, он ей понравился, потому что держал в руках набитый продуктами пакет, а в доме было хоть шаром покати. Конечно, человек не их круга, примитивный парень, однако ради такого случая улыбаться нетрудно, и даже пококетничать слегка, тайком глазками поиграть, давно утратила желание очаровывать, а тут вдруг захотелось!

– Представляешь, – поведал Герман, когда она вернулась из спальни, где сделала спешный макияж. – Боря умеет бесплатно покупать. Реально, я сам видел! Подошел к палатке, на углу, по дороге с остановки. Пять минут поговорил, вот это все ему выдали. Не рассчитывался! Я бы заметил. Сколько живу, такого фокуса не видел.

– Гипноз, наверно!? – Люся была очарована. Нет, в сказки она давно не верила, а, чтобы польстить гостю. Чем больше удивляешься, тем больше мужчины стараются удивление заслужить. Но Борис не думал рисоваться, он свернул пробку с «Распутина».

– Без проблем. Только условие! Дважды в одну палатку не хожу.

– Палаток на районе много, – Герман радостно засмеялся, предвкушая неограниченное изобилие спиртного в течение ближайших суток, или пока гость не уйдет. Люся кокетничает, ему совсем не жалко, и правильно делает. Какого чудного гостя привел! Это же сказка! Веселье, подогретое обильной выпивкой и закуской, разгоралось. Борис всячески пытался завоевать расположение хозяев. Сказал, что родился и вырос в деревне, потом армия, остался служить, потом Чечня, БТР на фугасе подорвался, как спичечный коробок перевернулся, бойцы с брони горохом посыпались, контузия. Всех ситцевыми трусами наградили. Как, почему трусами? Обделались, если честно. Вот, устроился в охранную фирму, но противно барыг охранять, попросил расчет, завтра должны выдать зарплату. Потом Борис продемонстрировал приемы бесконтактного каратэ, ката. Хозяева проникались все больше, такой парень! Выпив очередную рюмку, гость, ободренный радушным вниманием, даже восхищением Люси, сообщил, что он тоже пишет песни, и тоже поет! Разумеется, попросили исполнить.

– А гитара есть?

Супруги снисходительно переглянулись. Деревенская простота! А хорош парень, он просто замечательный. Герман вынул из футляра концертную гитару, сделанную на заказ известным мастером. Денег стоила больших: бывали, как говорится, и лучшие времена. Увидев роскошный инструмент, Борис даже не сразу рискнул взять его в руки, однако, хозяева подбодрили, и он осторожно провел пальцем по струнам, гитара отозвалась глубоким чистым звуком. Это вам не магазинная штамповка!

– Смелее, – улыбнулся Герман…

Они ожидали услышать что-нибудь заунывно-банальное, в гостях всякого народу перебывало, а бардовские песни – тоска смертная. Недаром Герман специализировался на блюзах, но то высший класс, что от парня ждать, который пальцы на гриф с трудом выставляет. Однако выпили, Борис забылся и, оставив смущение, вдруг ударил по струнам, словно гитара обыкновенная, и выдал энергичную вещь. Мотив простой, но текст вполне приличный, а главное – он увлекся сам, и заразил хозяев. Это все водка, конечно, со сцены так петь нельзя, а для дома лучше некуда! Под настроение хозяева хвалили в два голоса. Люся, чтобы привлечь внимание гостя, она не приложение к мужу, взялась рассуждать о живописи, сказала, что училась у известного на всю страну художника-ювелира и тот, между прочим, сделал ей предложение! Но она, тут Люся бросила взгляд на мужа, от заманчивой перспективы отказалась, закопала талант в семейные хлопоты и заботы, а вот гостю, пока он молодой и не женатый, конечно, надо дерзать! Герман только посмеивался.

– Твой Корнеев бездарь, эскизы у студентов ворует.

– Его изделия в Европе ценятся! – обиделась Люся. – Ты просто завидуешь. Деньги, признание, все есть у человека. А ты водку пьешь… – она вовремя спохватилась, чтобы не сказать: на халяву.

– Корнеев? – гость оживился. – А зовут как?

– Сергей Сергеевич.

– Точно, он, – гость передал гитару Герману. – Приятель моего отца, папа тоже художник. Может, знаете его? Ломов Юрий Павлович.

Люся подумала для вида, не вспомнила, но для приличия кивнула.

– Вроде слышала.

– Вообще-то папа не выставляется, вряд ли слышали. Художник-оформитель. Антиквариатом занимается, икон дома много! Родители развелись, я еще на горшок ходил…

Парень нравился все больше: и Герману, и Люсе, и даже общие знакомые нашлись, простоват, конечно, ну и что? Человек из народа. Раздался дверной звонок. Заявилась вчерашняя компания из трех человек, все без денег, и мгновенно уничтожили остатки спиртного. Борис вызвался сходить, встал и ушел, а когда вернулся, вызвал всеобщее восхищение. Пока отсутствовал, хозяева поведали компании, что-парень-то настоящий волшебник, спиртное покупает без денег! Гости не поверили, но, когда тот не подвел, изумление было настоящим. Окосевшая Люся откровенно флиртовала с Борисом, а тот отводил в смущении глаза на Германа, чем вызывал умиление. Впервые появился в доме, и разом заслужил всеобщую любовь и дружескую симпатию! Не так просто покорить богемную тусовку, пьянка продолжилась. Утром квартира напоминала поле брани. Там и сям лежали неподъемные тела, сраженные зеленым змием. Люся храпела на диване как королева, остальные – прямо на полу, где кого настигла последняя рюмка. Герман осоловело сидел за столом, невидящим взором уставившись в недопитую бутылку водки. Такого с ним еще не бывало, чтобы водка была, а пить не хотелось. Просто рука не поднималась! Борис разговаривал по телефону, наконец, положил трубку и сказал:

– Собирайся!

– Куда? – удивился Герман.

– Как куда. Забыл? Нас ждут, поехали. – Борис встал и, стараясь не наступать на пьяных поэтов, направился в прихожую. – Надо зарплату получить!

– Я не могу, честно, – Герман с трудом поднялся. Если кто другой, он бы провожать не стал, а тут надо! Такой парень. Всю ночь поил. Он кое-как повторил комнатный маршрут, огибая лабиринты тел.

– Герман! – укоризненно позвал Борис из коридора. – Я обещал, мы вместе приедем, ты что. Нехорошо. Нас ждут. Тебе, что, западло для афганцев спеть?

– Не западло, ты же сам видишь. Стоять не могу! – Герман поймал рукой стену, толкнул. Ему показалось, дом зашатался, как картонный. Такого не бывало с ним, чтобы так напиться. Ладонью он стены двигает, богатырь! Он тоже волшебник, но идти на улицу невозможно, факт. – Скажи, в другой раз!

– Ты обещал, Герман. Там фронтовики, афганцы. Ты что? Поехали.

– Не могу, – Герман боялся оторваться от стены.

– Притворяешься.

– Гадом буду! – поклялся Герман, проведя ногтем по горлу.

– Ладно! Давай гитару. Придется самому! Скажу, сам не мог, а гитара его. Иначе не поверят!

– Бери! – Герман обрадовался компромиссному решению вопроса.

Борис приоткрыл гитарный кофр, убедился, что гитара на месте, защелкнул замки.

– Спою пару песен, получу деньги, и назад! – Борис задержался перед трюмо. – Блин! Вид не очень. Стремно в полевом сарафане, с такой гитарой, в бухгалтерию заходить. Небритый! Герман, дай мне что-нибудь накинуть. Что можно одеть? – он рассматривал сложенную в коридоре одежду гостей.

Герман, придерживая рукой стену, кивнул на вешалку.

– Вон! Пуховик серый, это мой, – Это был фирменный пуховик, на подстежке, куплен совместными усилиями с тещей, специально для гастролей. – Аляска канадская!

Борис тут же немедленно облачился, взял гитару, посмотрелся в зеркало.

– Вот, братан! Другое дело. А то в летнем сарафане. Зима, не солидно. Герман! Слышишь меня? Я часа через два вернусь. Вы дома будете? Не уйдете?

– Дома, – Герман вскинул подбородок к потолку, и тут же уронил голову на грудь, мечтая об одном, как бы спать завалиться. Еще выпить рюмку, и пора на склад, скорей бы этот черт ушел!

– Скажи номер телефона! – Борис стоял в дверях. – Для порядка! Мало ли.

Герман сообщил. Борис взял гитару, вышел, обернулся.

– Не прощаюсь! Из дома не уходите! Через два часа. Хоп?..

Герман упал на кучу верхней одежды, обессилев прямо в коридоре.

3

В похмельном ожидании тянулся день, ночь. Потом второй день и вторая ночь. Пошли третьи сутки. Ждали напрасно! Борис не появился, даже не позвонил. Похмелье вначале душило, а потом отступило перед эмоциями. Герман был оскорблен в лучших чувствах. Жаль было пуховик и гитару, конечно. Но гораздо больнее жалила человеческая подлость. Это же надо так втереться в доверие! Прикинулся простачком. Деревенский парень, Чечня, контузия. Каратэ показывал, песни пел, душа нараспашку. И как было не проникнуться? Кто бы мог подумать, что это все ложь. Горько и смешно. Герман умел сносить удары судьбы, чего не скажешь о Люсе. Как все женщины, она во всем обвинила, разумеется, мужа.

– Ты зачем ему гитару отдал? А пуховик канадский, с мамой покупали!?

– А ты зачем ему глазки строила! – колко мстил Герман.

– Кто, я?! – Люся гремела пустыми кастрюлями, есть было нечего, пить тоже. Гремела, чтобы так мужу досадить. По мозгам ему, по слуху музыкальному.

– Про Корнеева, хахаля своего рассказывала!

– Сволочь! Не постеснялся гитару концертную украсть. Где его искать?

Действительно, искать Бориса было негде, и даже в милицию обращаться смешно. Сам гитару ему отдал, сам пуховик предложил. Какая-то фирма охранная, афганцы. Все наврал! Ни адреса, ни телефона. Горевали неделю, потом страсти поутихли, и вот, собралась очередная тусовка, Герман в сотый раз пересказывал леденящую душу историю, как у известного лауреата, молодой человек, лишенный совести, выманил концертный инструмент. Потрясенные коварством злодея, слушатели внимали, затаив дыхание. Женщины ахали, мужчины ухмылялись, их бы не провели. Ежу понятно, честный человек бесплатно покупать не будет, обман заведомый. Борис, конечно, сволочь, но и Герман хорош! Это как напиться надо, чтобы своими руками заказной инструмент отдать? На этот раз тусовка собралась благородной, не пьяницы дворовые. Сидели чинно, респектабельная публика, со званиями. И вот, когда всю эту историю со всех сторон и на все лады обсудили, выпили чая, закусили тортиком, собирались расходиться, время позднее, раздался дверной звонок. Герман открыл дверь и замер.

Перед ним стоял Борис в камуфляже! Без пуховика и гитары. Узрев в коридоре пятнистый камуфляж, гости передумали уходить. Еще бы! Живая легенда, молодой человек, которого только что поливали помоями, самыми последними словами, негодяй, потрясший отпетым коварством и подлостью, зашел в квартиру! Герман не знал, что и сказать, лицо не слушалось, он даже улыбаться не мог. Люся вспыхнула и тоже растерялась, понесла на кухню грязную посуду, блюдца и чашки, и две пустые бутылки из-под сухого вина.

Гости устраивались поудобней, ожидая грязного скандала. Что сейчас будет?

– Вы меня потеряли, – сказал Борис, обращаясь к Герману. Они стояли посреди коридора, напротив стеклянных дверей гостиной, партер затаил дыхание. – Закрыли меня в кутузке! Двух ментов отметелил. Ты же помнишь, я никакой был. Еще с афганцами добавили, а тут наряд. Только сегодня выпустили, ребята справки там собирали, что я контуженный. Могли посадить за хулиганку, вроде обошлось. Гитара цела, ты не волнуйся! Пуховик тоже. Все у братана, где пили. Можем сейчас съездить! Поехали?

Герман тут же оттаял, торжествующе глянул на публику.

– Проходи!

Гости чувствовали себя пристыженными. Думали, черт знает, что. А парень в историю влип, бывает, человек воевал, из другого мира, контуженный. Двоих ментов повалил? Им, людям с литературными званиями, такого и не снилось! Зашла Люся с поджатыми губами. Она слышала объяснение с кухни, но все же этого мало, ее женское достоинство требовало реабилитации. Борис опередил события:

– Герман, я перед вами виноват! Разреши твоей жене сделать подарок?

Лауреат всесоюзных конкурсов только руками развел, разве что не сконфузился. Борис вынул из нагрудного кармана своего пятнистого сарафана коробочку, обтянутую тисненой кожей, положил на стол.

– Надеюсь, Люся! вам понравится. Это из коллекции моего отца, он посоветовал. Говорит, работа старинная, а я не мог с пустыми руками сюда явиться. Вот, носите на здоровье! – он открыл коробку.

Изумленным взорам гостей предстал на черном бархате роскошный ювелирный гарнитур. Небольшое колье из червленого серебра с мелкими изумрудами, перстенек и сережки, все изделия сплетены, как паутина, тончайшей ювелирной вязью. Камешки мелкие, но тут дело именно в работе. Люся ахнула и мгновенно растаяла, не верила своему сказочному богатству, ушла примерять изделие. Гости сидели как оплеванные. А они-то что думали? Тоже мне, люди со званиями.

– И тебе, Герман, подарок, – и Борис вынул из кармана часы. – Швейцарские! Не подделка. От души, я виноват. Сходить за водкой?..

Еще бы, как не сходить! И понеслось. Никто уходить не думал, какое время, какая ерунда. Борис, эта живая скатерть-самобранка, разумеется, был гвоздем программы! Затаив дыхание, все наблюдали за этим чудом. Дамы строили глазки, не уставая открыто и громко, со смехом признаваться в любви. Это особый шик флирта, в присутствии мужей, которые не могли открыто ревновать и тоже выражали симпатию. Они пили водку. Борис был вне конкуренции! Он читал стихи и снова показывал каратэ. Как тут сердиться? Он тоже увлекся. Взял и почти съел… на глазах у всех стеклянный стакан, не граненный, из тонкого стекла. Откусил край, похрустел, запил пивом, еще раз откусил. Публика сидела в шоке, такого никто никогда не видел. Тем не менее, Герман был начеку. На всякий случай он убрал неслыханные подарки в секретер, с глаз долой, чтобы никого не искушать. Люди с виду приличные, но кто их знает, чертей богемных. Теперь он никому не доверял, тем более по пьянке. Входную дверь он закрыл на второй замок, которым в обычное время не пользовались, ключ положил в карман, вот. Теперь никто не покинет квартиру без его прямого и непосредственного участия, так оно спокойнее. Твердо решив не напиваться, он зорко следил за обстановкой. Часа в три ночи гости начали постепенно расходиться. Герман всех выпускал и провожал, а раньше бывало так: дверь настежь! уйдут и не закроют.

Наконец, они остались втроем. Счастливая Люся ушла спать. И произошло следующее. Борис вдруг побелел, схватился за живот и упал на пол, начались судороги, изо рта пошла пена, глаза закатились. Герман перепугался, помрет парень! Не иначе, стекла наелся. Он схватился за телефон, чтобы вызвать «Скорую».

– В госпиталь звони! – проскрипел Борис. – Это контузия, там военные спецы.

– Куда звонить, номер?

– Подожди, вроде бы отпускает. Сейчас… – несчастный парень перебрался с пола на диван. Лицо было в поту. – Если повторится, могу концы отдать. Дай телефон. Адрес скажи, номер дома?

Герман подтащил телефонный провод, назвал свою улицу, номер дома, квартиры. Боялся, что приступ вот сейчас повторится, и Борис умрет прямо на его диване. Вот! Опять зубы залязгали!

– Пить! – Борис судорожно задышал. – Воды принеси, кружку железную надо, чтобы не сломать.

Герман помчался на кухню, нашел алюминиевую кружку, чайник пустой, налил воды из-под крана. Когда вернулся, Борис объяснялся по телефону, описывая симптомы, положил трубку.

– Едут! – взяв кружку, он вцепился в край зубами, наверно, челюсти свело, пару глотков сделал, отдышался, выпил остатки. – Пока не разберутся, пить не дадут!

Вдруг он выронил кружку, его начало выворачивать, рвать. Наконец, в дверь позвонили, Герман открыл. Зашли трое в белых халатах. Врач глянул на больного, открыл медицинский бокс.

– Носилки! Живо!

Пока санитар бегал в машину за носилками, врач сделал укол, посмотрел на расхристанный стол. Сразу понял, что пьянка была изрядная, бутылок много, ему не объяснишь. Бориса понемногу отпускало.

– Мальчишка контуженный! – врач играл желваками. – Ему пить нельзя ни капли, вам не стыдно? Взрослый человек. Должны понимать. Вы кто ему?

Герман не знал, что и сказать. Борис пришел в себя, выручил:

– Он не знал, я случайно тут оказался! Посторонние люди.

Появились носилки, санитары переложили больного.

– Где его вещи? Или он в носках пришел! Я в милицию сообщу. Пальто, куртка. Что у него было?

– Я так пришел, – сказал больной, его уже выносили. – Берцы тут, в коридоре.

Герман засунул ботинки Бориса в пакет и, сам не понимая зачем, снял с вешалки пуховик жены, отдал санитару. Пусть будет ответный подарок! Врач закрыл свой чемодан.

– До свидания.

Герман проводил врача до машины, носилки уже задвигали. Борис поднял голову:

– Братан! Ты приходи в госпиталь, буду ждать.

– Конечно, завтра же. Обязательно!

«Скорая» выехала со двора. Герман вернулся в квартиру, хлопнул стакан водки, лег спать с чистой совестью. Утром его разбудил телефонный звонок. Герман взял трубку, плохо соображая, что он и где находится.

– Германа, пожалуйста! – раздался очень строгий голос.

– Я слушаю вас.

– Это художник Корнеев! – внушительная пауза. – Ну, Герман. Где твой друг?

– Какой друг?

– Твой друг. Борис!

Несмотря на похмельную голову, Герман догадался, о чем пойдет речь.

– Здравствуйте, Сергей Сергеевич, – вежливо сказал он. – Что-то случилось?

– Здравствуй, Герман. Извини, не сразу поздоровался. – Корнеев старался взять себя в руки. – Вчера ко мне заявился молодой человек, назвался твоим другом. Твоя гитара была у него. Пел песни, – Корнеев кашлянул. – Компания у меня была, я даже не понял, откуда он взялся. Привел кто-то! Забавный, в общем, парнишка. Про вас с Люсей много рассказывал, восхищался моими работами. Я кое-что показал. Как он меня отвлек? Не понимаю. Кто-то из гостей позвал. Только сегодня хватился. В общем, исчез выставочный экземпляр, серебряный ансамбль с изумрудами. Как тебя это нравится?!

– Мне это совсем не нравится, – признался Герман.

– Ты не знаешь, где найти этого Бориса?