Игры виновных: сезон первый

Прошла неделя с того момента, с того кошмарного случая в особняке, где они и те, другие выжившие, получили травмы – кто морально, а кто физически. Остальные же оставили всех, кто им дорог. С одной стороны, они оставили себя в красивом месте с отличной музыкой, красивыми и не очень красивыми людьми. С другой – таковым это место не являлось.

Он понял, что спал в одной позе, когда попробовал потянуться – тело застонало, местами затекло, а спина отдавала короткими порывами боли. Такое впечатление, будто он таскал тяжелые предметы по десять часов в день, с перерывом в полчаса на обед за всё рабочее время, в течение двух недель. Ужасное состояние.

После всех упражнений по физической зарядке, давшихся ему очень и очень тяжело, он подобрал с пола свой телефон, чтобы проверить на уведомления. Саша повторял этот жест по сто раз за день в течение прошедшей недели.

И на этот раз по-прежнему не было ни пропущенного звонка, ни эсэмэс – ни от Паши, ни от офицера полиции, ни от (с чего бы это!) Румины, чьи глаза пробивались у него в памяти каждую свободную минуту. Он положил телефон в то место, откуда его и поднял.

Каждый раз, когда Саша просыпался, у него болела голова. То ли от удара крепкой бутылкой из-под шампанского, то ли от того, что его отключило на тусовке.

Это не имело значения.

Он всё равно выпивал таблетку анальгина или найза, смотря что первым попадалось под руку.

Саша не стал умываться и пошёл прямиком на кухню. В доме царила тишина, но он знал, что не один здесь. Отец ещё рано утром уехал на работу. Да уж, Саша ему не завидовал: постоянный подъём по противному звуку будильника в пять утра, быстрые сборы, лёгкий и не менее быстрый завтрак, странное, постоянно втирающее какую-то ахинею и засоряющее бессмысленной информацией шоу на радио.

И всё это ради того, чтобы в пять сорок утра быть на остановке и ждать автобус – специально отведенный от организации, в которой он работал. Автобус, разводящий рабочих из дома на работу и обратно. Конечно же, если копнуть глубже, то не только ради этого. В первую очередь ради мамы, ради Саши, ради себя – ради семьи, если хотите. Многие позавидовали бы его упорству, физической силе, силе духа, выносливости, в числе многих был и сам Саша.

У Саши смешивались разные чувства – он был горд тем, что у него такой отец, в то же время ему было жаль его. Время и работа (в особенности работа!) не щадили отца. В молодости он был высокий, широкоплечий, с широченной улыбкой и отличным чувством юмора. Длинные вьющиеся волосы, спадающие на плечи. Яркие, полные амбиций и уверенности карие глаза. Видимо, всё это одни из причин, почему его полюбила мама. Сейчас же всё иначе, конечно. Осунувшийся, ворчливый, задумчивый. Волосы стали значительно короче, а седина охватила практически всю голову. Взгляд выглядел потускневшим, иногда грустным. Он заметно похудел – очень заметно, – и создавалось впечатление, что с каждым годом становится все худее и худее.

Но вы знаете, всё это отходит на второй план. Именно так и есть. Если просто посмотреть на него – он в какой-то степени остается прежним. Его улыбка – пусть уже и с меньшим количеством зубов – остаётся ослепительно-заразительной. Потому что великолепное чувство юмора осталось при нём. Потому что всё та же уверенность, что всё будет хорошо, не исчезает из его головы, и он делится ею со своей семьёй в каждый удобный момент. И это прекрасно. Это вдохновляет. Это заставляет не опускать руки.

* * *

Саша не удивился, когда застал маму на кухне. Она сидела, сложив руки и скрестив пальцы между собой, образовав замочек. Будто бы ждала, когда в стоящей рядом с её замочком кружечке остынет чай. Его мама молча смотрела в окно, выходящее на задний двор, где лёгкий, тёплый майский ветер колыхал бельё, которое она вывесила сушиться.

Она не обратила внимания на Сашу – не то чтобы не поздоровалась, даже не взглянула. Он, конечно, попробовал утешить себя той мыслью, что она просто хочет одиночества, побыть наедине со своими мыслями. Она же всё-таки женщина, такое у них периодически бывает, и к этому нужно относиться с уважением.

Однако он прекрасно понимал, в чём настоящая причина такого поведения. Нет, ей не всё равно, она любит его. Дело в том кошмаре, дело в том, что он был там, дело в том, что там убили людей, дело в том, что он снова отключился (об этом ей сказал Паша, чёрт бы его побрал). Дело было в её страхе – в страхе снова потерять на неопределённое время сына. Саша всё это понимал.

Он смотрел на мать, и с каждым взглядом в её сторону он убеждался в том, насколько она красива. Невысокая, с длинными, спускающимися ниже плеч, роскошными волосами темно-каштанового цвета. Да, пусть сейчас она их красит, скрывая те редкие пряди седины, что начали появляться, но они продолжают оставаться роскошными. Её улыбка настолько белоснежна, что с трудом верится в то, что она не искусственная. А её длинные, ухоженные и нежные пальцы словно созданы для игры на фортепиано, чем она, собственно, и занимается. Она преподаватель в музыкальной школе.

Всё его детство и иногда до сих пор с утра пораньше она наигрывает «Собачий вальс» Шопена. А иногда, если уж прямо хочется задать мотивационную планку на весь день, она играет главный саундтрек из фильма «Пираты Карибского моря». Либо же, перед сном, она с удовольствием – и всегда со спокойной лёгкой улыбкой – играет «Лунную сонату» Бетховена.

И сколько бы раз семья ни просила маму написать своё собственное произведение, она всегда отказывалась, аргументируя это тем, что не пришло подходящее время. А на вопрос, который витает за обеденными разговорами уже около шестнадцати лет, – а когда же наступит это подходящее время, – она отвечает, что не знает. Очаровательная женщина.

Саша покрутился на кухне около пятнадцати минут. Разогрел бутерброды с колбасой и сыром, налил себе кофе, поставил всё на поднос и ушёл к себе в комнату, чтобы не беспокоить маму, но перед этим всё равно спросил:

– Мам, всё хорошо?

В ответ она наградила его тишиной, всё так же не обращая и взгляда на сына. Саша ушёл.

Почему он не стал вытягивать из неё слова? Хоть какие-нибудь. Не потому что ему безразлично, а потому что он знал причину, знал, что в этот момент ему лучше её не беспокоить, знал, что этот разговор через силу может окончиться ссорой, руганью и самое страшное – слезами. Это имело большое значение. Саша не мог этого допустить.

Теперь он был погружен в эти мысли. Он был раздражён ещё пуще, чем утром, и, кажется, становился запредельно зол.

Саша не мог найти объяснение – не тому, что случилось в особняке, а этому видео, который показал ему офицер. Видео, которое находилось во вкладке «В тренде» на «Ютубе», предназначенное всем, кто его увидит, и в то же время видео, посвящённое конкретно ему. Это пугало, это настораживало, это злило, это сводило с ума, в конце концов.

Вопросы слетелись к нему в голову, как воробьи на голые стволы деревьев в позднюю осень: видел ли послание только он? Видели ли другие? Видел ли офицер? Видела ли его семья? Видел ли Паша? Видела ли Румина? Если да, то почему он ещё не печально известен? Почему никто не названивает ему, не пишет бесконечные эсэмэс? Или, может быть, мама, папа, Паша, Румина как раз-таки и молчат, потому что видели? Бред какой-то. Всё это начинает сильно нервировать.

Резко зазвонил телефон, и Саша от неожиданности дернул рукой так, что кружка с недопитым кофе слетела со стола. На экране высвечивались буквы, соединенные в имя очень знакомого ему человека. Человека, о котором он думал больше всего, от которого ждал, но нисколько не ожидал звонка.

Это была Румина.

– Алло? – голос Саши прозвучал сухо.

2

– Такое чувство, будто ты выкурил блок сигарет за один заход и не умер, а только потерял свой голос! – выкрикнул в трубку мужской голос. – Что с твоим голосом, дружище?

Паша. Это был Паша.

Но в большей степени его удивил не его звонок, а возникший вопрос. Откуда у Саши в контактах появился номер Румины? Он не мог припомнить, чтобы спрашивал у неё номер. Разве что, когда в его голову летела бутылка и на этикетке были цифры, он каким-то образом запомнил их. Навряд ли.

– Братишка, а где вы? И вообще, откуда её номер у меня в телефоне? – всё так же сухо пробурчал Саша.

– Вот я не ожидал, что после почти недельного затишья в нашем общении первое, что ты спросишь, – откуда её номер! Вот так и проявляется дружба! – саркастически подметил его друг.

– Ой, только давай без этого, бедолага обманутый, – чуть оживившись, с той же ноткой сарказма ответил Саша.

– Ладно, слушай. На данный момент мы в «Переулке», и я надеюсь, что ты помнишь это очаровательное место, – Паша тяжело вздохнул. – Так вот… – Он замешкался, отвлекшись на разговор с кем-то другим. Саша ничего не расслышал, и его друг продолжил диалог: – Так вот, номер. Я изначально знал, что твоя стеснительная, медлительная и боязливая натура не додумается до этого сама. И решил, так, чисто по-дружески, пока ты был в отключке, вписать её номер.

– Ну ты… мудак, конечно. Но в хорошем смысле слова, – Саше не удалось скрыть своё восхищение. – А она не против? Не верится, что она спокойно на это отреагировала.

– Во-первых, главное, что я хороший! – заметил Паша. – Во-вторых, как видишь, я звоню с её номера, значит, не против. В общем, так: сегодня в шесть вечера общий сбор в «Переулке».

– Общий сбор? Мы что, в армии? Вы там собираетесь сидеть до шести? Ты же обожрёшься!

– Тормозни с вопросами, дружище! Нет, не в армии, просто мы решили организовать своё место сбора, так как творится что-то совсем хреновое, паршивое, ужасное и так далее, – начал отчитываться Паша. – И кажется, у нас есть кое-какие мысли, точнее у Румины. И нет, мы не будем тут торчать до шести. Всё, нам надо уходить, не забудь и не проспи – в шесть вечера в «Переулке»!

– Договорились, – ответил Саша. Он ещё раз посмотрел на экран, на котором уже отображалась надпись «звонок завершён». Чуть выше надписи другая надпись – «Румина». Конечно, Саша был приятно удивлён и в то же время зол на Пашу. Хотя первый факт всё-таки перевешивал. Он поднял кружку с пола и поставил обратно на стол. Затем взял первую попавшуюся книгу из его скромной библиотеки и улегся поуютнее обратно на кровать.

3

Саша понимал, что уедет раньше, чем вернётся с работы отец, и он не сможет с ним поговорить. И это его расстраивало, потому что его папа всегда рассказывал какую-нибудь весёлую историю о том, что произошло за сегодняшний день на работе. Ну или парочку классных анекдотов.

И вместе с тем мысль о том, что Паша позвонил и был в хорошем расположении духа, оправдывала все надежды на то, что никто ту надпись, адресованную ему, не видел. А мама, как он и хотел думать, просто переживала. Пусть за весь день они так и не поговорили. Возможно, потому что он боялся, а она действительно не хотела. Бывают и такие моменты в семьях.

Саша не стал ужинать, обойдясь только чаем, так как понимал, что Паша не зря выбрал их пунктом сбора именно «Переулок». Конечно же, из-за ягнёнка – кажется, он ни одну девушку так не полюбит, как этого ягнёнка, – и хорошего разливного пива вдобавок. Ну и самое главное, конечно же, – там есть несколько отдельных комнат, рассчитанных на две или четыре персоны. Закрытых и с отличной вытяжкой. Саша не удивится, если друг забронировал одну из таких. Когда-нибудь изображения на пачках из-под сигарет дадут знать о себе.

Он не стал вызванивать Пашу с просьбой заехать за ним и решил вызвать такси. Надел простенькую чёрную майку, синие, специально потрепанные джинсы и чёрные кроссовки. Подровнял триммером длину растительности на своем лице (хотя это нужно делать до того, как наденешь чистую одежду) и вызвал машину через приложение, так как не особо любил разговаривать с операторами.

Его мама по-прежнему сидела на кухне.

– Мам, я поеду увижусь с Пашей. Посидим в баре, поговорим, отдохнём, а то давно не виделись, – проговорил Саша безо всякой надежды на ответ.

Он стоял и смотрел на неё. Даже несмотря на то, что она не произнесла ни слова, не улыбнулась ни разу в течение дня, она оставалась восхитительной женщиной.

Сдавшись и отвернув голову, он снял ключи с гвоздика, вбитого под полочкой для головных уборов, и, только начав было открывать дверь, услышал:

– Хорошо, только будь осторожен… пожалуйста.

Саша повернул голову и улыбнулся ей – той, чьей жизнью дорожил как и своей. Так улыбаются любящие своих матерей дети. Да, это был её ангельский голос. Она ответила. Значит, она не видела то послание.

Как ни странно, машина не заставила себя ждать. Белый «Хёндай Солярис» доставил Сашу в нужную точку довольно быстро, так как на удивление в это время дорога оказалась практически без пробок.

Глава 5

1

Вступив за порог бара, он обнаружил, что приехал на десять минут раньше, чем они договорились. Время подсмотрел случайно, когда выключал плеер в своем телефоне. Саша не спеша осмотрелся и не удивился тому, кого встретил первым.

И встретил он, конечно же, себя! Только в отражении в зеркале, находившемся за спиной у барменов. Зеркало, в котором он видел только половину своего лица, потому что прикрученные по горизонтали полки со стоящими на них бутылками с алкоголем уходили и вверх по вертикали на равном друг от друга расстоянии.

«И почему я не удивлён», – иронично подумал Саша. Конечно же, это был обман или злая шутка и ребята сейчас находятся в другом месте. Ну спасибо тебе, человек-розыгрыш по имени Паша.

И не успев начать проклинать друга самыми хорошими словами, почувствовал лёгкие хлопки по плечу.

– Ты не потерялся, мальчик? – спросил его добрый девичий голос. – Наша встреча не у барной стойки.

Саша повернул голову и увидел Румину. Он замешкался и выдал глупую и кривую улыбку. «Придурок, скажи что-нибудь», – занервничал Саша. Она рассмеялась, будто бы услышала его мысли. Но в ответ он лишь открыл рот, потом закрыл и что-то промычал.

– Хватить тут стоять, иди за мной, – сказала она, и Саша последовал за ней, почесывая затылок. Словно он глупый школьник, который стоит у доски и пытается ответить учительнице что-нибудь такое, что ей понравится.

Они зашли в комнату. Конечно же, отделённую от основного зала комнату. «Мой дорогой Паша, ты становишься предсказуемым». Саша расплылся в усмешке.

Он поприветствовал Пашу таким крепким рукопожатием, плавно перешедшим в крепкие объятия, словно они сослуживцы, которые, потерявшись после службы, не могли найти друг друга несколько лет.

К ним подошел официант спустя пять минут после того, как они погрузили свои тела в кресла.

– О да, эти мягкие, уютные, удобные кресла, – с явным облегчением сказал Паша.

Ответом на его замечание стала расслабленная и не менее удовлетворённая улыбка Саши – так улыбаются парни, которые хотели по-маленькому, но перед осуществлением желаемого простоявшие в очереди в туалет около тридцати минут. Эту улыбку оценила ответным смешком Румина, как будто она опять поняла, о чем думает Саша.

Заказ не заставил себя ждать. Паша позволил себе крафтовое немецкое пиво («обязательно с горчинкой!» – так он всегда говорил официантам, даже если они знали состав его заказа), Румина решила обойтись чайничком зелёного чая безо всяких добавок и пирожным «Наполеон» к чаю. А Саша составил компанию своему другу, заказав то же самое.

– Ладно. Не будем тратить время зря, начнём, – скомандовал Паша. – Всё, что начало происходить сейчас, – это, мягко выражаясь, полный абзац. За время моего молчания, под ним я имею в виду отсутствие моих звонков и эсэмэс, я перерыл кучу новостных лент на различных ресурсах в Интернете, я заходил в парочку полицейских участков, чтобы посмотреть, есть ли какая информация обо всём. Знаете, что я нашёл?

Ребята молча переглянулись и помотали головами, мол, нет, ты что, не видишь по нашим лицам?

– Вот именно! НИ-ЧЕ-ГО!! – начал возмущаться Паша. – Я глазам своим не мог поверить. Все эти ситуации пролетают мимо ушей, нигде и слова нет о них, даже тот офицер, что нас задержал, молчит, разводит руками, мол, не понимает, о чём я. Они скрывают правду от нас. От всех!

Официант принёс напитки и расставил их на столе.

– Но! – Паша поднял указательный палец перед лицом. – Я решил не впадать в панику и продолжил мини-расследование. Обшарил весь «Ютуб», но ни одного видео, нужного нам, не нашлось. Они удалены. Какие-то одноразовые ролики.

– Странно, что никто из IT-отдела ФСБ не занялся этим, – вставила своё Румина. – Сейчас такие технологии, что просто по репосту людей находят, а тут видео, и ещё такое кошмарное, опять-таки и не одно.

– Да, ты права, – включился в диалог Саша. – Но ещё более странно то, что ты, Паша, сказал, что у Румины есть парочка мыслей по этому поводу, но сейчас говоришь только ты.

Паша скорчил ему кривую рожу, но не отпустил едкий комментарий по поводу замечания Саши, а кивнул головой Румине:

– Она решила предоставить мне полное право воспользоваться её мыслями, – он пожал плечами. – Скорее всего, распространители этого контента слишком умные люди. Я начал искать дальше и… наткнулся на кое-что интересное. – Он выждал паузу, смотря, как загораются от любопытства глаза этих двоих, но игра его не увенчалась успехом, так как каждый из ребят уже привык к тому, что Паша пытается разыграть представление. Румина даже специально закатила глаза и отвела взгляд в сторону.

– Ну чего вы? – нарочито обиженным голосом спросил Паша. – Тут я уже точно не прикалываюсь. Я хочу сказать, что все те, кто умер на видео, каким-то образом связаны с нами.

После этих слов Саша напрягся, а Румина чуть не поперхнулась чаем.

– Что ты имеешь в виду? – слегка охрипшим голосом спросила она.

– Воу, полегче, мисс Джигурда, – рассмеялся Паша, но в ответ получил только укоризненные взгляды. – Понял-понял, не до шуток. Я имею в виду, что я выписал на листок имена всех погибших на этом видео. Вот, смотрите, – он протянул им листок и продолжил: – Здесь либо твои знакомые, Саша, либо твои, Румина, либо мои. Во всех случаях есть кто-то знакомый.

И ведь действительно было так. Саша внимательно смотрел на имена, фамилии и фотографии. Та девушка из первого видео – она оказалась его соседкой по подъезду, а юноша работал IT-специалистом в компании, где работал его отец. Далее по списку ребята из особняка. К сожалению, здесь их много, некоторых лиц он даже не знал. Но это всё не имело значения. Они были связаны с Пашей и Руминой.

– Как будто кто-то заключил сделку с бесом, чтобы собирать лайки под этими видео, – заговорил вполголоса Саша. – Реалити-шоу «Как удивить и понравиться дьяволу».

– Сатанинский хайп, – неуверенно поддержала его Румина.

Попытавшись разбавить ситуацию не очень смешными шутками, они решили посидеть пару минут молча. Каждый ушёл в свои мысли, каждый понимал, что сейчас нет нужных слов. Может, они и прокручивали какие-то мысли в голове, но сказать их вслух никто не решался. Потому что бессмысленно, именно так и подумал Саша. Да, в этом списке много их знакомых, да, эти случаи произошли там, где они находились, либо где-то поблизости – но какой в этом толк? Никто не предугадает того, что будет дальше, равно как и никто из них не сможет предупредить знакомых о том, что им грозит беда. А даже если и предупредит, кто им поверит?

Этот поток нескончаемых мыслей и вопросов прервал голос официанта:

– Будете заказывать что-нибудь ещё?

Все трое покачали головами, и Паша попросил счёт. Они скинулись наличкой с Сашей, само собой, расплатившись за Румину. Ту сдачу, которую принес официант в обложке, оставили ему на чай.

– Ладно, друзья, посмотрим, что будет дальше, – сказал Паша и одарил ребят своей широченной улыбкой.

– Как-то подозрительно быстро стемнело, – заметила Румина, выйдя из бара.

Парни только покачали головами, и Паша, прикурив сигарету, приступил к заманиваю ребят в машину, убеждая тем, что ему будет скучно ехать одному домой. Да и пока он будет их развозить по домам, послушают парочку новых хитов на одной из популярных радиостанций.

– Тебе ещё не хватает чёрных шашек, шофёрской кепки и усов, дружище, – съязвил Саша.

Во время дороги Саша хотел узнать о том, почему никто не связывался с ним всю неделю, но не решался. И вопрос решился сам по себе. На радио заиграл какой-то трек из восьмидесятых, и Паша выкрутил звук на минимум. Посмотрел на Сашу в зеркало заднего вида и сказал:

– Слушай, дружище. Не обижайся, что мы играли в молчанку всю прошлую неделю. Просто, когда ты тогда вышел из комнаты допросов, на тебе лица не было. Ты стоял весь бледный и испуганный как никогда. Я не хотел докучать тебе звонками с простым «как дела», я хотел сначала разузнать что-нибудь, чтобы подарить тебе хорошие новости. И вроде как это сработало.

– Да, ты прав, братишка, ты прав. Всё отлично, я нисколько не в обиде, – и Саша похлопал Пашу по плечу.

* * *

Саша уселся на порожке у входа в дом. Так как веранда только-только подходила к началу своего строительства, ему пришлось опуститься на холодный бетон. И как только он приземлил свою пятую точку, в голову прилетела фраза отца, которую тот ему неустанно повторял в такие моменты: «Если будешь сидеть на сыром бетоне, то прыщи на всей заднице поселятся, подложи что-нибудь».

Он слегка улыбнулся, подняв свой взгляд на небо. Шикарное ночное майское небо, усыпанное миллионами звёзд. Лёгкий тёплый ветер обдувал лицо, которое Саша, как кот, учуявший прохладу в жаркий день, с удовольствием подставлял порывам ветра. Если бы он так же часто курил, как и Паша, то сейчас было самое идеальное время затянуться разок другой. Но Саша наполнил свои лёгкие этим прекрасным, славным воздухом и медленно выдохнул через нос.

Зайдя в дом, он постарался вести себя как можно тише, разулся, приоткрыл дверь в свою комнату, попутно включил свет. Тихонько прошел на кухню, налил холодной воды. Взяв с собой стакан, он вернулся в свою комнату и улегся на кровать. Сделал пару глотков, отставил стакан в сторону и принялся копаться в телефоне.

Саша зашел на страницу «ВКонтакте» к Румине. Он смотрел на её фото, пристально разглядывая глаза. Какие же они невероятные. Сколько в них романтичности и вместе с тем уверенности, твердости. Её взгляд невозможно было прочитать: то он разрешал чуточку заглянуть в её душу, то он становился хитрым, как у лисы, то он показывал, что она всё может сама, при этом в тот же миг он становился игривым, нежным, требующим заботы и ласки. «Сколько же всего скрыто в них, – размечтался Саша, – как же хочется разгадать их тайну, увидеть её настоящую». Он замялся на секунду от той мысли, что, кажется, он влюбляется в неё.

Первая десятка фото на странице была с её котом, точнее с кошкой. Этот вывод он сделал, прочитав описание к фотоальбому, которое гласило: «Я и моя лапочка – Веснушка». Так она называла свою кошку. Милое маленькое создание, судя по мордочке, ей было всего месяца два-три. Гладкая, рыжего цвета шерсть, спокойный уверенный взгляд зелёных глаз – даже в таком юном возрасте, – со всей очевидностью показывающий, кто хозяин этого человека.

Саша пролистывал фото, их было немного (по меркам завсегдатаев соцсети), около семидесяти. На них он увидел её подруг, родителей, увидел страны, где она побывала. Он всё листал и листал в надежде, чего греха таить, увидеть её в купальнике. Это может показаться странным, но дело в мужской природе – ничего с этим не поделаешь. И, не найдя того, чего хотелось бы, Саша решил снова посмотреть её фото с кошкой, уж больно невыносимо милые они были.

Саша продолжал листать всё медленнее и медленнее, не осознавая, как его глаза закрываются… но чуть позже он очнулся…

2

…очнулся во дворе старой школы, где когда-то учился. Оглядевшись по сторонам, он расплылся в улыбке ребёнка, которому подарили такой же конструктор «Лего», как и у других ребят выпускной группы в садике, только лучше.

«Прекрасное место для ностальгии», – решил Саша. Он стоял на баскетбольной площадке около линии, попадая от которой в корзину команда зарабатывала три очка. Это было одно из любимых его мест. В школьной команде по баскетболу он занимал позицию разыгрывающего: ему нравилось разрабатывать различные тактики игры, видеть свободных игроков своей команды, отдавать эффективные пасы, не забегать за трёхочковую линию, стараясь забрасывать мяч в корзину, находясь за чертой.

Он продолжал идти, но не смотрел себе под ноги. Он смотрел по сторонам. Ностальгия так сильно захватила его, что он осматривал чуть ли не каждый уголок, находящийся на территории школы.

Вот здесь в кустах, под окнами кабинета биологии, он втихую покуривал на пару с Пашей сигареты. А вот здесь он поцеловал на спор самую толстую (но очень миленькую на личико) на тот момент девочку. Он прогуливался дальше, продолжая растягивать рот до ушей. Какое замечательное было время. Здесь все были искренние, никаких хлопот, кроме решения домашних заданий и забот, появлявшихся после родительского собрания. Прекрасное место. Прекрасное время.