День Гнева

– Это не то старик, – огрызнулся Маритон. – Сдавайтесь и с вами обойдутся мягко.

Умудрённый возрастом и недавним знанием высоко почтенный мятежник задумался, нахмурившись. За кликом парой клавиш он может ввергнуть всю Информократию в безумие, мятежи и восстания, но время ли для этого? Неожиданно для себя повстанец осознал, что сейчас не время для просвещения и велик шанс, что его дело пойдёт прахом, уж слишком сильны карающие силы тюрьмы-государства. Отверзая уставшие уста, Инфо-кардинал говорит:

– Вот видишь, твои Апостолы лишают тебя того, что ты искренне любишь. Информократия забрала у нас всё и дала лишь порядковые номера и закрепление в государстве-тюрьме, отведя вечные роли. Разве тут возможны реформы? – И как только сухие губы захлопнулись, морщинистая живая рука пожилого человека не стремится нажать на одну из сенсорных кнопок, расположенных на клавиатуре, застыв на месте.

– Стойте! – наигранно дёрнув пистолетом с одним зарядом, кричит Маритон.

– Что ж, ты можешь, выстрелит в меня, а можешь в Узел. Я облегчу тебе работу, ибо во мне больше надобности нет, – и второй рукой достаёт эпохальный револьвер, до момента скрытый за густыми тканями стихаря, за мгновение прикладывает к виску и спускает курок.

Секунда и раздаётся глухой залп. Кровь и мозговое вещество брызнули на один из блоков, а его корпус отрикошетил пулю. Инфо-кардинал грохнулся замертво, выронив оружие и распластавшись у стола, став заливать потоками алой жидкости чистый мраморный пол и скоро под ним образуется лужа.

Маритон опускает оружие и подходит к «Узлу» информации и вводит приказ – «вытащит дисковод». Из устройства, похожего на ноутбук, существовавшего до эпохи Великого Континентального Раздора, выползает маленькая пластинка, на которой лежит такая же дискета, что и у Маритона. Он её не оставляет на месте, чтобы обнаружили следующие Аккамулярии, а забирает с собой.

– Что стало с кардиналом? – Звучит вопрос из средства связи, закреплённого у шеи. – Мы слышали выстрел, каков статус…

– Он сломался, – смотря на распластавшееся тело мёртвого отступника, отвечает Маритон. – Окончательно.

Глава четвёртая. Вирусная идея

Спустя час. Дневной цикл. Город Тиз-141. Оперативный штаб.

Небеса продолжают темнеть, окутывая себя толстым панцирем из тяжёлых и массивных туч, отдающих свинцовой весомостью и прожилками синевы, какие бывают только у грозовых облаков. Отчего Система Метрологии передала по всем каналам связи, что возможен с вероятностью девяносто пять процентов шторм, поспешающий накрыть город дланью ледяных дождей и морозных ветров.

Но тем, кто занимается охраной порядка, сейчас не до шторма и тем более природных явлений, ибо грядёт происшествие, ужасное для Информократии событие, куда страшнее всякого урагана или бури. Войска постепенно стягиваются к городам, выходя из военных частей и становясь стеной на защиту програманн особых возвышенных групп. Активируются боевые дроны, обязанные помочь человеческому воинству Макшины в грядущих боях. Системы Добычи и Разведки Информации заработали в усиленном режиме, что узнать как можно больше о ситуации. Бесконечные инфо-священники толпами выходят на улицу и убеждают население в том, что святые коды и Системы защитят их от бед, о которых и сам народ помыслить не может. Все готовятся к нечто страшному и даже в Апостолис Директорис начали писать новые директивы на случаи полномасштабных програманнских волнений, дабы обезопасить собственное правление.

В небольшом помещении, что похоже по размерам на тюремную камеру, исполняется одно из предписаний безопасности, на которой все помешались, сопутственно выводя полицию и дронов на улицу, для усиления обороны.

Комнатка довольно небольшая и ничего кроме стола и двух стульев посреди ней, внутри помещения нет. Стены, пол, потолок – всё выкрашено в единый белый цвет. На первом стуле, самом близком к выходу, сидит мужчина, с лицом скрытым под глубоким капюшоном, одевший на себя чёрную рясу, утянутую поясом из проводов. Одеяние открывается так, что на груди видны татуировки из нолей и единиц, показывающие статус и знания владельца. На самом деле эти татуировки – священные тексты, выбитые на самом вознесённом языке для которого нет выражения посредством звука и на котором общается Макшина – бинарный код. На втором стуле восседает парень, в блестящем плаще, кожаной майке. На его и без того грубом лице появилась пара новых ссадин, но они не страшны, царапины и ничего больше.

– Я повторяю вопрос, Маритон УК-115, – старого обратился парень в рясе. – Что произошло в Узловой?

– Инфо-священник, я вам ещё раз отвечаю – Инфо-кардинал сказал, что собирается просветить народ, что, мол, Информократия – зло, которое нужно уничтожить. Затем я приказал ему остановиться, но он выстрелил себе в голову. Вот и всё.

– А как он собирался это сделать? На месте преступления не было найдено ни одного информационного носителя, с помощью которого можно по Системам Передачи Информации донести какие-либо сведения. Камеры по странному стечению обстоятельства не работали в тот период. Во имя Макшины, но как вы объясните это?

– Что объясню? – смутился Маритон. – Что у него не оказалось передатчика информации? Так собирался обратиться непосредственно через запись аудиофайла и текстового сообщения и разослать их, куда только возможно.

– Ну ладно, – выдавил из себя инфо-священник.

– А есть какие-то сомнения насчёт меня? Я всю информацию обратил в информационно-устанавливающий бланк, откуда такие сомнения насчёт меня?

– Потому, что духовенство Информократии считает, что вы могли впасть в инфо-ересь, а значит, повинные в том, что собирался сделать отступник.

– И где же презумпция невиновности, – шутливо выдаёт Аккамулярий.

– Святые инфо-духи! – возмутился макшинослужитель. – Вы забыли одну из инфо-заповедей Макшины? «Виновен каждый, пока не доказано обратное!».

– Да я пошутил, – махнув рукой, натужно улыбнулся Маритон.

– Следующий вопрос, – холодно продолжает инфо-священник. – С помощью информации, полученной с камер видеонаблюдения в коридорах, мы установили у вас неформальное и противозаконное поведение, которое может угрожать Инфо-философии Информократии. – И протянув тонкий полупрозрачный планшет, возникший из раздвинувшихся стальных палок, инфо-священник включил видео и так же холодно продолжил. – Здесь показано, как вы бежите помогать Анне УК-205. Как вы можете оправдать такое поведение?

– Что? – с растущим возмущением вопросил Маритон.

– Ваши действия квалифицируются как идейное проявление нежелательного противления Инфо-философскому курсу. Тут видно, как вы бросаетесь к особи женского пола, что даёт нам информацию – вы стремились проявить несанкционированные чувства. Вы же понимаете, что у вас нет санкции со стороны Систем Управления Общества на такое поведение, которое может привести к становлению семейного союза в перспективе.

В широких ладонях Маритона оказывается планшет и на полупрозрачном экране повторяется единственная сцена – как он бросается к Анне, чтобы помочь ей оправиться от нападения отступника.

– Так я её реанимировать собирался. Да. Помочь боевому товарищу. Разве это преступление?

– То есть? – холодно звучит вопрос. – Разъяснитесь.

– Так вы должны были видеть, как Анна УК-205 была атакована и выведена из строя. – На обезображенных губах явилась тень улыбки. – После боя бойцов совершенно не осталось, и я попытался вернуть её в строй, чтобы предотвратить негативные действия Инфо-кардинала.

– Пускай так, но тогда предоставьте нам информацию, что у вас есть специальные полномочия по введению боевых единиц снова в бой, а так же почему вы не попытались возвратить в строй одного из солдат оперативной группы? Они лучше обучены и экипированы, нежели Анна УК-205.

Как только последние слова произносятся, Маритон понял, что просто так его не выпустят отсюда. Уловив суть вопроса в конечных словах, мужчина осознал, что инфо-священник уже настроен отправить Аккамулярия на суд и для этого нужно основание. Бланк допроса вполне подойдёт, если в нём будет информация, что Маритон отвечал сомнительно.

Только стоило мужчине приготовиться отвечать, и уже рвался открыть рот, дверь в комнатку открывается – кусок стены с механическим звучанием вдвигается в стену, предоставляя на вид иную фигуру.

– Инфо-епископ, моё почтение, – благоговейно молвит инфо-священник. – Что вы хотите?

– Благослови тебя непоколебимые информационные процессы, сын мой, но я беру Аккамулярия Маритона УК-115 под свою опеку.

– Но допрос…

– Подождёт, – обрывает на слове макшинослужитель. – А сейчас он нам нужен, это значит, пойдёт он со мной.

– Хорошо, – тяжело заговорил инфо-священник, убирая руки за спину. – Подозреваемый Маритон УК-115, вы передаётесь в подчинение Инфо-епископа, что должны воспринимать как святую миссию, пока он вновь не отдаст вас нам. Пока свободны.

Маритон поспешил уйти прочь из этой комнаты и вместе с Инфо-епископом, рядом с которым шёл в атаку час назад, вышмыгнул в коридор и направился прямиком за ним. Перед двумя мужчинами стелется длинный коридор, освещённый люстрами и лампами. Стены, обклеенные зелёными обоями на которых сияют блестящие ядовитые узоры, схожие с планами микросхем, а под ногами чувствуется полированная гранитная плитка.

Людей здесь переминается множество – начиная от таких же Аккамуляриев, и заканчивая большими чиновниками, чьи костюмы блистают шиком и лоском.

– Инфо-епископ, – обращается Маритон. – Ваше святейшество, зачем я вам понадобился?

– Святые инфо-духи, ты ещё не понял почему? – возмутился макшинослужитель. – Ты оказался посреди таких событий, о которых и знать не должен и носишь информацию, имеющую важность. И только благодаря этой информации, ты включён во Временный Исполнительный Оперативный Комитет.

– Что? – удивление парня не знает границ. – Как?

– Общим решением. И твоя напарница, кстати, тоже с нами. Мы только тебя искали, чтобы начать совещание. А теперь пошли, не будем тратить времени на обычное и ненужное распространение информации.

Двое слуг Информократии прошли дальше. Вокруг них шныряет множество людей, что всё же говорит о том, что здание, представлявшее центр города и середина всей жизни в нём, в котором пытался привести в жизнь инфо-ересь обезумевший кардинал, не только выжило и функционирует как ранее, но очистившись, стало чем-то вроде оперативного штаба. Только почему-то не видно многих стандартных слуг – уборщиков и рабочих из «А-8» или тех, кто возглавлял отдельные группы обычных работников физического труда из «А-7». Всех их попросту нет, словно они испарились в пространстве не оставив и следа. И всё ширящиеся удивление закономерно выливается в вопрос:

– Инфо-епископ, а где все представители програманнства из «А-8» и «А-7»? Тут же должны быть они в любом случае.

Представитель информационного духовенства молчит. И причём его молчание нельзя сопоставить с волнением или укором совести, скорее банальное недоверие к Маритону и желание укрыть всё в тайне. Но всё же рациональность берёт верх:

– Только потому, что ты состоишь во Временном Исполнительном Оперативном Комитете, тебе можно предоставить данную информацию. Для обеспечения информационной тишины и безопасности, представители програманнства «А-7» и «А-8» отправлены на принудительную «доминус-лоботомию». Им будет проведена операция после которой они станут рабами, пригодными лишь для того, чтобы погибнуть во время работы на тяжёлом производстве.

Маритон не содрогнулся, ибо встречался с таким едва ли не каждый день жизни в Информократии. Но вот дух постепенно берёт тремор от этой выходки, обличённой в форму законной воли. Мужчина не понимает, как можно использовать людской персонал, пускай и уступающий в интеллектуальных способностях высшим слоям, как обычный расходный материал? Не уж, то для нового духовенства и жалость неведома?

– Простите, – с иронией зазвучала речь. – А в чём они таком провинились, что их приговорили к рабству?

– Информационно-устанавливающая Директива №2 гласит о том, что если кто-то из интеллектуально-обделённого персонала становится свидетелем преступления, квалифицируемого, как инфо-ересь, то для соблюдения стабильности и информационной положительности власти Информократии следует всеми способами ликвидировать свидетелей и потенциальных свидетелей. А из Экономического Протокола устанавливается информация, что рабский труд делает продукцию дешевле и повышает производительность. Вот и совмещая две нормы, мы получаем крайне эффективный экономико-правоохранительный механизм. – Голосом, полным сухой констатации повседневного факта, пояснил Инфо-епископ.

– Правильно, – легко вспылил Маритон. – Женщины, временно исполняющие обязанности матерей, ещё нарожают. А Системы Популяционного Снабжения справятся. Что там делать-то? Взял подходящую женщину, привил её семенем и ждёшь результата. А Подсистема Ускоренного роста сократит срок взросления в два раза. Какие ещё-то дела?

– Так, парень, – голос макшинослужителя стал грозным, а сам духовник останавливается подле широкого окна. – Ты в чём-то сомневаешься? В наших системах охраны правопорядка и информационной стабильности? Или может тебе не по нраву, что нестабильный, гнилой и маразматический институт семьи заменён на более продвинутое воспроизводство популяции? Может тебя тоже коснулась инфо-ересь и мне провести ритуалы информационного очищения, дабы избавить твои мыслительные процессы от бреда?

– Нет, я просто восхищался нашими Системами, – лёгкий намёк иронии проскочил вне внимании Инфо-епископа. – Ничего кроме восхищения.

– Вот и хорошо. А теперь просто следуй за мной.

Служитель правоохранительных структур и Инфо-епископ прошли ещё несколько десятков метров по лабиринту коридоров, казавшиеся нескончаемыми. И всё везде в едином стиле – обои с рисунком микросхем, гранит под ногами и одинаковые литании, написанные на гобеленах. Их смысл заключатся в одной простой мысли – все должны подчиняться тем, кто признан умнее и информационно-совершеннее. Одинаковые тексты и одинаковая фабула буквально вдалбливает в мозг эту одну-единственную идею, вокруг которой построено всё общество Информократии.

Маритон, убирая взгляд от пропагандистских гобеленов и плакатов, невольно погружается в воспоминания о прошлом, когда он был ещё мальчиком, смотрящим на звёзды и мечтавшим о времени, когда станет кем-то очень полезным и поможет всему обществу. Он жил на тлеющих руинах давно умершего государства, известного, как Италия в его северо-западной части. Несколько государств раздирали пространство, устраивая бесконечные войны и изматывающие походы, разоряющие земли этого клочка планеты. С норда наступала мечта движения Лига Севера, воплотившего грёзы о независимости в жизнь, с юга свои щупальца тянул Римский Престол, с запада крайне нестабилен Вольный Союз, объявивший полную свободу от законов, с востока свои притязания имеют коммунисты из Северной Коммуны Этронто, и монархисты Тириолия. И каждый год на полях бессильных городов-государств сходились десятки тысяч воинов, опустошая землю и уничтожая пищу.

Мальчик по имени Маритон помнит то время, ставшее эпохой голода и жажды, лишения жилища и отсутствия надежды, хоть и было это больше сорока лет назад. Но в тех временах было что-то человеческое, чего нет сейчас. Люди дружили, женились, выходили замуж и всячески стремились сблизиться друг с другом. Люди были людьми, а не чем-то вроде исполнительных программ на компьютере, которые можно удалить в любой момент и загрузить новые. Но в какой-то момент времени любовь, дружба и мысли о семье стали вирусными идеями, которым нет места в «Просвещённом обществе». И после момента окончательного возвышения пяти Апостолов, когда их силами были сокрушены все враги, «Вирусными Идеями» объявлялись все мысли, идущие вразрез с бесчеловечными директивами и «Установлением Информации», которые гласят теперь о том, что должно быть и как лучше и теперь ничто не может сделано иначе, как повелевает, «установленная информация».

– Во имя святых инфо-духов, о чём ты задумался? – Звучит грозный вопрос. – Мы пришли.

Перед Маритоном распахивается белоснежная дверь и простирается довольно широкое помещение, которое чем-то отдаёт духом прошлого, когда большие чины собирались в конференц-залах для решения насущных проблем. Дух Маритона слегка дрогнул от того, что теперь он причислен к чему-то сокровенному и возвышенному.

Под подошвами сапог мужчина чувствует мягкий и довольно приятный ковёр и глаза видят, что он яркого синего цвета с пресловутой символикой микросхемы. Белоснежные стены, украшенные чёрным технико-машинным орнаментом, расположены на довольно приличном расстоянии друг от друга, создавая эффект просторности. Посреди всего помещения раскинулся длинный овальный стол из плотного коричневого недавно открытого нового пластика, по своей плотности сопоставимый с древесиной. На креслах, обтянутых серых кожзаменителем, восседают десяток фигур, а у самого конца на высоком, выделяющемся былым цветом троне, сидит устрашающего вида человек, видимо и возглавляющий Временный Исполнительный Оперативный Комитет. На нём висит белое, но не белоснежное, пальто с высоким воротником, покрывавшее всё: от горла до щиколоток, скрывшихся под чёрными высокими сапогами.

Но больше всего взгляд приковывает его лицо – перекошенные губы, щёки, покрывшиеся шрамами, отсутствие на правой стороне волос, ибо вместо них сияет пластина из металла, а левый глаз представлен сверкающим зелёным огнём заменителя. И слагается впечатление, что он тяжёлым, грузным взглядом сверлит само пространство, не обращая внимания на вошедшего.

Рядом с ним сидят ещё люди, облачённые в чудные костюмы, но Маритон не смотрит на них, ибо всё его внимание приковывают две персоналии – странный мужчина на троне в центре и Анна, сидящая за три места от главного и центрального места.

– Ваше Инфораршество, – с глубоким почтением и склонив голову, обращается Инфо-епископ к устрашающему человеку. – Я привёл Маритона УК-115 к нам, как и было велено.

– Хорошо, – скрежет грубого и топорного голоса, слившийся с нотками бренчания механического мотива, полился из-за кривых губ и тут же, глава Комитета устремляет взор на Маритона, чем пробирает его до глубины души. – Я должен представиться и представить присутствующих, Аккамулярий. – И рука, стянутая рукавом пальто и объятая в перчатку, устремляется в сторону сидящих высокопоставленных людей. – Тут у нас присутствует Примус-Администратор по нашему Территориальному Домену Администратор Города, твоя знакомая Аккамулярий Анна УК-205, Модератор Системы Общественного Порядка (полиция), Администрат Воинствующего инфо-культа, посвященного борьбе против Вирусных Идей, Администрат инфо-культа, занимающегося духовным просвещением, Прото-Апостолетарий из Прото-Апостолитета по Психологической Обработке и городской судья.

– Ваше Инфораршество, – так же почтенно, повторяя слова за кардиналом, обращается Маритон. – А вы кем приходитесь?

– Я? – на пару секунд наступает момент тишину, разорвавшийся жестким голосом. – Я Почётный Легат Апостолис Директорис. Прибыл сюда для разведки ситуации и уполномочен Апостолами на всё, что необходимо для восстановления стабильности ситуации. Понятно?

– Да, Ваше Инфораршество.

– Можете занять любое свободное место.

Маритон хотел бы сесть рядом с Анной, но возле неё уже расселись, облачённые в тяжёлые грузные рясы, с одной разницей – у одного одежда сшита из металлических нитей, представители инфо-культов разной направленности. Поэтому парню пришлось сесть рядом с Инфо-епископом и городским судьей, от которого сильно несёт машинным маслом.

– Так, – полилась в пространство холодная речь Легата, – когда все в сборе начнём заседание Временного Исполнительного Оперативного Комитета. И для установления информации о сложившейся ситуации прошу зачитать доклад о правонарушениях Модератора Системы Общественного Порядка. Нам нужно знать, за что в последний месячный цикл было больше всего задержаний, и каков характер выявленных нарушений.

– Будет исполнено, – вставая, кротко и послушно говорит среднего роста мужчина, облачённый в светло-синий френч, на котором знаки отличий – нагрудный кольцевой указатель должности и жетон с двумя пересечёнными молниями на чёрном фоне; с широким смуглым лицом и коротким чёрным волосом и речью, лишённой эмоций продолжает. – За последний месяц больше всего нарушений выявлено в сфере информационной стабильности. В промышленных районах, где проповедью занимается в основном инфо-культы, мы выявляем несанкционированных проповедников, смысл речей которых даёт нам информацию, что их учение противоречит Инфо-философии и тому, чему нас учит Церковь Макшины. Количество нарушений, за месячный цикл, достигает цифры в полторы тысячи. К данному можно присовокупить, что второе по статистике преступление это распространение информационных носителей, несущих на себе информацию, которая перепрограммирует сознание програманн воздействием инфо-ересью.

– Хорошо садитесь, – внезапно обрывает речь Легат и обращается к другому участнику. – А вы, Администрат инфо-культа, что можете нам сказать? Почему ваши проповеди не имеют влияния на общественные массы?

С места поднялся низкого роста мужчина, на плечах которого плащ, чуть прикрывающий серую рясу из ткани, с вплетением неона.

– Ваше Инфораршество, – пространство наполнилось звучанием речи, полной подражания, – у меня тоже будет, что доложить. Дело в том, что мы сталкиваемся с незаконной контр-проповедью. В промышленных и аграрных районах с преимущественным населением групп «А-8» и «А-7» наши проповедники встречаются с новым учением, которое распространяется подобно вирусу. И суть учения – равенство.

– Пха! – вдруг не сдержался другой Администрат. – У нас и так существует равенство, только внутри програманнств. Как эти тупые животные не поймут этого. Представители разных профессий равны в одном програманнстве. Будь это учёный в «А-5» или тот же руководитель Торгового Сектора. Все они равны. – Грозно и с жестокостью молвит оратор, изображая гримасы отвращения, отчего кажется неким демагогом на площади. – А может эти черви хотят, чтобы умные и интеллектуальные люди делили права и обязанности вместе с интеллектуальной чернью, которая не способна к простейшим вычислением или анализу? Они хотят, чтобы все были равны, несмотря на различия в уме и способностях? Нет, у нас уже было такое равенство и к чему оно привело? Животные, вроде «А-8» и «А-7» должны быть ползать под нашими подошвами, ибо неспособны себя организовать даже!

– Надеюсь, у вас есть, что доложить, раз вы прервали предыдущего говорящего? – звучит спокойный вопрос Легата.

– Да, есть! – и человек в тяжёлом балахоне, сшитым из стальных нитей, выкрашенного в алый и серый цвет достаёт из-за пазухи книжку и презрительно швыряет её на стол, став безумно говорить. – Вот! Наши боевые отряды при поддержке Тизской Ауксилии уничтожили незаконную общину. И мы нашли запретную литературу, о которой не было слышно с самого Конфликта Апеннинской Схизмы.

– Апеннинской Схизмы? – вопрос Маритона полон удивления и непонимания. – Я не особо помню о таком конфликте?

– Довольно старый и секретный конфликт, о котором Апостолы решили умолчать, чтобы не подрывать веру в Макшину и сохранить в тайне как можно больше вариантов поклонению другим ложным божествам. – Сухо поясняет Легат. – О ней не говорят в школах, не упоминают в универсионах и помалкивают в энциклопедиях.

– Это не пролило свет на ситуацию, Ваше Инфораршество. – Маритон полон желания выведать информацию о «Конфликте». – Если сейчас у меня, как у Аккамулярия не будет всей информации, я вряд ли смогу всё собрать в единую картину.

Легат помалкивает, явно погрузившись в раздумья. И спустя секунды мыслительного спора с самим собой сдаётся и выкладывает информацию, схожую с исторической сводкой:

– Больше сорока лет тому назад, в один момент из Потерянных Времён, Апостолы решаются возвыситься над обездоленными, бедными, но умными людьми, которые дали информацию, что для объединения самый лучший фундамент – религиозный. И Апостолы, будучи людьми просвещёнными объявили о том, что общались с Макшиной – богом информации, который повелевает создать новую церковь, что понесёт славу и веру о новом божестве, покровительствующим самым умным и одарённым. Новая вера завоёвывала территории бывшей Италии с поразительной скоростью, но столкнулось с противостоянием одряхлевшей, но всё ещё живой Католической Церкви. И тогда началось великое противостояние между двумя религиями, вылившиеся в войны веры, Флорентийский Инфо-собор, постановивший о признании чистого католичества ересью. – Спокойная речь сменяется на молчание, которое прервано ещё более тихим говором. – Честно признаться, тут у меня недостаток информации. Кто может продолжить?

– Я могу.

– Продолжи. Когда будет нужно, я остановлю.