Пара отчаянных

Игер решил не тянуть время, зная, что это только больше рассердит начальника, и осторожно произнёс:

– Шериф…

– Всех к чёрту, – рыкнул Дин и отвернулся от Игера к окну.

– Но там беженцы, – продолжил помощник.

– И что им надо? – безразлично отозвался Дин, разглядывая, как во дворе мирно прогуливаются куры во главе с важным разноцветным петухом. Цветастый вожак стаи горделиво расхаживал взад-вперёд, и завидев потерявшееся в песке зёрнышко, начал кудахтать, подзывая остальных.

«Прямо как я со своими дуболомами, – подумалось Дину. – В мои лучшие времена».

Видимо он слишком затянул с ответом, потому что Игер неловко кашлянул, привлекая внимание шерифа. Когда тот обернулся, помощник заторопился в попытке успеть сказать всё, что хотел.

– Там беженцы явились. Рассказывают какие-то ужасы, надо бы тебе самому послушать. А ещё пристроить их надо.

– Так пускай их мэр пристраивает, – пожал плечами Дин. – Это не наша забота.

– Он снова отправил к тебе, – тихо пробормотал Игер.

– Что? – повысил голос Дин. – Да он издевается!

Игер потупился.

– Определи их всех во двор Виктуса, раз он постеснялся предложить это самостоятельно.

– Но шериф…

– Я всё сказал. Или иди снова к этому старому чёрту и скажи, что пора, наконец, и ему поднять задницу с его шикарного кресла и принять решение самому.

Игер был не робкого десятка, но даже он не решился бы передать такое Виктусу. Поняв, что и с начальника много не возьмёшь, он сделал вид, что согласен, и скрылся за дверью.

Дин ещё постоял и задумчиво посмотрел на кур, хотя его мысли в тот момент витали очень далеко. Резко развернувшись, он нахлобучил шляпу на макушку и стремительно вышел из кабинета. Дверь хлопнула, взметнув сквозняком парочку портретов головорезов на полу.

Подчинённые толпились в холле вокруг Игера, как гуляки вокруг майского столба, и вполголоса обсуждали начальника. Но стоило тому показаться, как они тут же замолчали и разошлись по своим местам. Ленивый Гарри единственный остался стоять рядом с Игером, и, когда Дин поравнялся с ними, заговорщицки ему подмигнул.

– Эм, босс, – хрипло начал Гарри.

– Что опять? – Дин остановился и недовольно взглянул на него.

На лице высокого и полного помощника всегда было расслабленное выражение, и Дин ни разу не видел его хмурым или сердитым. Так и сейчас. Насмешливые карие глаза смотрели на Дина, в их уголках собрались смешливые морщинки. Гарри ловко подкрутил длинный светлый ус, спускающийся ниже подбородка, и снова подмигнул недовольному начальнику.

– Кажется, ты сегодня не в духе. Оно и понятно: столько дел. Ещё беженцы эти на голову валятся. Может, тебе стоит немного отдохнуть?

– Что ты предлагаешь? Хочешь стать шерифом вместо меня? – хмуро отозвался Дин.

Гарри округлил глаза и протестующе замахал руками.

– Боже упаси! Просто хотел сказать, что сегодня вечером мы с ребятами собираемся навестить нашу любимую вдову с её подругами. Может, и ты к нам присоединишься?

Дин отмахнулся от него и направился к дверям.

– Нет уж, веселитесь сами. Мне сейчас не до этого.

– Говорят, у них там пополнение, – вкрадчиво произнёс Гарри, сделав пару шагов вслед за Дином. – Несколько беженок не хотят сидеть на шее у мэрии города, но с удовольствием предлагают посидеть на нас.

Шериф остановился. Когда он обернулся к Гарри, на его лице играла усмешка.

– Беженки, говоришь?

– Да. Говорят, красавицы. – Гарри обрисовал в воздухе округлые женские формы.

– Может, даже и хорошо, что у них там что-то произошло, и они к нам приехали, – заметил Азир, самый старший из помощников. Все считали, что ему около восьмидесяти, но до сих пор он сохранил тягу к сладострастию и безудержному пьянству. При себе он всегда держал фляжку с подозрительной жидкостью, чей состав хранил в строжайшей тайне, но кто бы ни пробовал отпить глоток, потом долго плевался и говорил, что там смесь виски, пива, забродившего вина и ослиной мочи. Несмотря на то, что он сидел за столом в десяти шагах от Дина, до шерифа донёсся запах перегара.

И шериф уже привычно проигнорировал его.

– Тогда допросите этих беженок, раз будете там. Только аккуратно.

В ответ на слова шерифа раздались одобрительные возгласы. Мужчины взбудораженно загомонили.

– Будем понежнее, – осклабился Азир и сделал несколько неприличных движений бёдрами.

– Утром жду отчёты на стол, – Дин дёрнул бровью, глядя на разошедшегося помощника. – Только без не относящихся к делу подробностей. Мне неинтересно читать про ваши похождения, как некоторые уже успели подсунуть.

Он многозначительно посмотрел на Азира, чем вызвал громкий гогот остальных. Все были в курсе про эту историю, когда тот, вместо дневного отчёта, шутки ради набросал Дину свой «ночной», не скупясь на пикантные подробности.

Уже около дверей бросил через плечо:

– До завтрашнего утра меня не будет. Все важные дела, которые появятся, мне на стол. Игер, пойдёшь со мной.

И, оставив радостный шум позади, вышел на улицу.

Город на юге оканчивался небольшим лагерем, который потихоньку разрастался. Уже в конце центральной улицы были видны разношёрстные деревянные фургоны, разноцветные палатки, лошадиные попоны, сохнущее бельё – всё это напоминало старый ободранный ковёр, трепещущий на ветру.

Неподалёку шла стройка: рабочие подвозили камни и доски для будущих крепких двухэтажных домов. Здесь всем заведовал Сойер, молодой, крепкий парень с сильными руками и большим сердцем. У него самого была жена и пятеро детишек, потому он тут же проникся жалостью к вынужденным ютиться в фургонах семьям и возглавил стройку под благословение Виктуса и его же вздохи облегчения.

Кивнув Сойеру, таскавшему тяжёлые деревянные опоры с остальными добровольцами, большая часть которых была из лагеря, Дин с Игером сразу направились к самому крупному фургону, стоявшему в центре поселения.

– Уже успел пообщаться с кем-то из новеньких? – на ходу спросил шериф.

– Не так много, как хотелось бы, – ответил старающийся идти с ним в ногу Игер. – Пока записал только пятерых, и все они говорят о страшной засухе. Из-за неё и переехали. Трое из Нокса. Двое из Дорлейка.

– Что же там могло произойти с целым озером? И с рекой, впадавшей в залив?

– Непонятно, – Игер пожал плечами. – Но, видать, что-то серьёзное. Двое из Дорлейка сказали, что даже залив обмелел.

Брови Дина поползли вверх.

– Я бы решил, что это сказки, если бы не стоял посреди огромного лагеря переселенцев.

Он скептически обвёл взглядом теснившиеся вокруг фургоны и палатки, суетящихся вокруг людей.

– Ладно, давай перепишем их всех поскорее да передадим списки Виктусу. Пусть старик хоть здесь займётся своей работой.

Дойдя до фургона, Дин решительно постучал по краю повозки. Сначала никто не отозвался, но после повторного стука оттуда выглянул полный рыжий мужчина в синей рубашке, кожаных брюках и таком же фартуке.

– Я вас ждал, да не дождался. Занялся делами, – он вытер запачканные ягодным соком руки и бросил тряпку в фургон.

– Ничего страшного, – Дин оглядел повозку. – Вы приехали один или со спутниками?

– Один.

– Понял. Нужны ваши документы.

– Сейчас, сейчас.

Мужчина скрылся за кулиской, а Дин, ещё раз осмотревшись, пристроился на лежащее у кострища седло и достал папку со сшитыми листами. На первой странице уже было записано несколько имён. Пока Дин готовился добавить туда новое, Игер нашёл лежавшую неподалёку свёрнутую рулоном травяную циновку и сел на неё, вытянув длинные ноги.

Вскоре показался и хозяин повозки. Несмотря на комплекцию, он ловко спустился вниз, отдал Дину документы, а сам, придвинув старый ящик, грозящий впиться занозами во всё, что его коснётся, бесстрашно опустился сверху.

– Меня зовут Пайн, – представился рыжий, – я был владельцем бара в Ноксе.

– Шериф Дин и его помощник Игер, – быстро представился Дин. – Пока я буду записывать, расскажите моему помощнику, что послужило причиной переезда.

Пайн откашлялся прежде чем начать.

– Ну что ж… Хм. Да вам уже, наверное, рассказывали. Пропала вода. Совсем. – Он развёл руками. – Примерно пару месяцев назад мы заметили, что местные речушки обмелели, озеро начало высыхать. Да и дожди прекратились вовсе. Такие дела. – Он перевёл взгляд с внимательно слушавшего Игера на сосредоточенно пишущего Дина.

– Поподробнее про засуху, пожалуйста, – Игер полез в один из многочисленных кармашков и достал оттуда небольшую книжечку. Перо и чернила появились, как по волшебству. Пайн даже не заметил, когда Игер успел их достать, хотя смотрел на него практически не отрываясь.

– Ладно. Как скажете. Но я вряд ли смогу вас чем-то удивить. Ведь как обычно бывает в таких случаях? – Пайн вытащил из сапога флягу, сделал глоток и продолжил. – Первой от засухи пострадала скотина. Без воды много овец и лошадей ослабело, пришлось забивать. Конечно, конечно, мы не давали мясу пропасть. Но умирать стало больше, чем мы могли съесть. Такие дела. Мы первое время мясо засаливали, а дальше начали закапывать. Не справлялись с количеством.

Он с сожалением причмокнул губами и вздохнул.

– А потом по городу распространилась инфекция. Люди начали болеть. Болеть страшно, неприятно. Сгорали за несколько дней.

– Что за болезнь? – Игер подался вперёд, всматриваясь в изменившееся лицо Пайна.

Тот махнул рукой.

– Откуда мне знать, как прозываются все эти болячки? Я бармен. Не лекарь.

– Хотя бы на что она была похожа? Что происходило с заболевшими?

Пайн подобрал тонкие губы и опустил взгляд. Морщинка на веснушчатой переносице стала глубже.

– Что ж, – подняв взгляд на помощника шерифа, он задумчиво кивнул, – я вам скажу.

Наклонившись вперёд, ближе к Игеру и понизив голос, он быстро заговорил:

– Даром, что люди из плоти и крови, а водой хлестало, – он сделал паузу, наблюдая за внимательно слушавшими его шерифом и помощником, – изо всех щелей. Сначала сзади. Потом спереди. Люди на глазах сморщивались, как сливы. Синели. Под конец вовсе не могли двигаться. Никто не знал, что делать, чем лечиться. Лекаря у нас не было, так-то. Потому вскоре нам пришлось копать ямы и для людей, – приподняв брови, он округлил глаза, встретившись взглядом с Дином. – Страшная была картина… – шёпотом добавил он и уставился себе на сапоги.

Дин почувствовал, как по плечам и спине побежали мурашки. Хорошо, что под рубашкой и плотной курткой их не видно. Зябкое чувство хотелось стряхнуть, но Дин, стиснув зубы, не шевельнулся.

Пайн продолжил, но уже другим голосом, монотонным и глухим:

– Кладбище за городом разрослось, стало размером почти с половину города. В какой-то момент мы поняли, что у нас уже не хватает сил копать могилу для каждого. Начали выкапывать огромные ямы и складывать всех туда, кучей. – Он вздохнул. – Таскать повозки с мертвецами приходилось на себе. Лошадей и волов берегли. Понимали, что они наша последняя надежда.

Мужчина снова вздохнул и обвел шерифа и его помощника взглядом светло-карих, кажущихся такими же рыжими, как и волосы, глаз.

– Такие дела. Мы больше не могли оставаться там, иначе все умерли бы, – он хмуро отхлебнул из фляжки и покачал её в руке, прислушиваясь, сколько там ещё осталось. – Вот мы и здесь.

Мужчина спрятал фляжку обратно, задумчиво потёр руки и сплёл пальцы в замок, внимательно глядя на Игера. Дин, сделав пару пометок во время рассказа Пайна, сверился с некоторыми из них и спросил:

– Почему отправились сразу в Эльстон? Почему не в Дорлейк или Снодж?

Бывший бармен пожал плечами.

– Снодж далеко, а из Дорлейка до нас уже дошли слухи о похожем ненастье. Эльстон был ближе всего, но даже так мы рисковали. Не знали, всё ли здесь в порядке. Может, эта зараза уже и вас выкосила. Но, – он наклонил голову набок, – нам всем повезло.

– Ясно. Вы обходили территории водоёмов?

Пайн кивнул.

– Находили что-нибудь подозрительное?

Мужчина покачал головой, но потом дал знак, чтобы его подождали, и, поднявшись на ноги, отправился к фургону. Порывшись в одном из сгруженных поблизости ящиков, он что-то взял и вернулся к собеседникам.

– Недалеко от ручья наши ребята нашли вот это, – он протянул предмет шерифу, и Дин с Игером с интересом склонились над его рукой, разглядывая небольшую вещицу на ладони Пайна.

– Птица? – спросил Игер.

– Наверно. Может, детишки слепили. Даже не знаю, почему Хэнк взял это, а я теперь храню, – Пайн пожал плечами. – Заберите. Вдруг это важно.

– Ладно, – Дин дал знак Игеру, чтобы тот забрал игрушку. – А ещё что-то заметили? Трещины в земле? Глубокие рытвины? Может, вдали кто-то построил плотину?

– Мы не дураки, – усмехнулся Пайн. – Нет, ничего такого не было.

– С кем из Нокса я ещё могу поговорить? Вы называли имя…

– Хэнк, – мужчина отряхнул брюки сзади, смахивая приставшие к ним занозы. – Я бы вас проводил, но он ещё не поправился.

– Он болен?

– Да, – вздохнул Пайн. – Заболел перед самым отъездом, но уже идёт на поправку.

– Мы всё равно пришлём лекаря для осмотра, – заверил Дин, поднимаясь с седла и кивая Игеру.

Пайн благодарно пожал им руки и повёл через лагерь.

– Я покажу, где ещё остановились ребята из Нокса. Вот здесь, – он показал направо от своего фургона, – уже бедолаги из Дорлейка. Их жилища идут вдоль всего лагеря, начиная отсюда. По левой стороне от нас всё, что от городских домов до вон того цветастого шатра, – Нокс. Дальше другие приезжие, но я ещё не успел с ними пообщаться. А теперь, если вы не против, я бы вернулся в фургон. Мне надо бы доделать то, что начал.

Дин с Игером поблагодарили Пайна и отправились побеседовать с беженцами из Нокса. Опросить успели около тридцати человек, и все показания были примерно одинаковы: засуха, болезни, бегство. Никто не заметил ничего странного или подозрительного.

– Что ж, – Дин закрыл и спрятал папку в сумку через плечо. – Пока всё кажется очень обыденным.

– Возможно, – Игер поправил пояс с разболтавшимися сумками. – Но мне оно кажется странным. Чем-то от него пахнет. Не тем.

– Чую здесь только силы матушки природы, – усмехнулся Дин. – С ней никак не поспоришь. Однако самое важное, что я сегодня понял: если эта неизвестная зараза может попасть и к нам, то лучше бы подготовиться заранее.

Игер неохотно кивнул.

– Что делать с этой птичкой. Отнести её в управление как улику?

Шериф свёл брови и протянул раскрытую ладонь.

– Дай я её осмотрю.

Взяв вещицу, Дин осторожно покрутил её, осматривая со всех сторон, и прищурился.

– Странная какая-то… Взгляни.

– Что там? – Игер нагнулся, вглядываясь в глиняную поделку.

Шериф показал на небольшие наросты на животе птицы.

– Лапы? – неуверенно предположил Игер.

– Четыре? – ухмыльнулся Дин. – Это же птица, а не кошка.

На животе фигурки действительно было четыре бугорка.

– Эм. Может, это грудь? – Игер скептически прищурился. – У медных, например, в порядке вещей приделывать, эм, подобное, всему, что они видят.

Дин удивлённо приподнял брови.

– Возможно. Но рядом с Ноксом нет их деревень.

– Кочевник?

Дин вновь внимательно присмотрелся к фигурке. Обычная красная глина, которой везде в избытке. Грубая форма, небрежно вылепленные детали, но при этом поделка не напоминала детскую. Да и дети с малых лет знают, как выглядят птицы. С этой же явно было что-то не так. И дело было не только в лапах.

– Насколько велик шанс, что кочевник проходил через окрестности Нокса как раз в то время, когда началась засуха? Или даже в её разгаре? Медные давно уже осели в своих лесах и больше не бродят по пустыням, как раньше.

– Однако же некоторым из них не усидеть на одном месте. Пусть про них и редко слышно, но они есть, – возразил Игер. – А почему ты сказал про начало засухи? Может, он проходил там раньше?

– Фигурка не раскисла, – Дин положил птицу в ладонь помощнику, который принялся заинтересованно крутить её на уровне глаз. – Края очень грубые. После первого же дождя они должны были оплыть.

– Допустим, – Игер согласился, но в его тоне всё ещё сквозило сомнение.

– Думаю, нам надо будет показать эту птицу-кошку Ахэну, когда он приедет. А пока действительно сохрани и положи к уликам, как придёшь в управление.

Седовласый помощник кивнул и спрятал глиняную фигурку в одну из многочисленных сумок.

– Куда дальше, босс? – спросил шерифа напарник, пригладив жилет и хлопнув себя по бедрам, демонстрируя готовность идти дальше.

Дин улыбнулся уголками губ.

– В бар. Желудок сводит после всех этих бесед.

Игер довольно закивал. Его желудок тоже уже начинал недовольно урчать. А неподалёку, на одном из указательных столбов, рядом с небольшим двухэтажным домиком, как раз раскачивалась на ветру весьма манящая вывеска с пивной кружкой.

Дом Дина был через пару кварталов, но вечером, после возвращения в управление и составления краткого дневного отчёта, он специально пошёл в другую сторону, чтобы подольше прогуляться по широким, заполненным людьми улицам и проветрить голову. Сегодня был тяжёлый день, а следующий обещал быть ещё тяжелее. Что будет делать, Дин ещё не знал, но уже чуял неприятности.

Оставалось ещё много беженцев, с кем пока никто не разговаривал. Единственная улика, добытая сегодня, больше напоминала детскую игрушку, да и вообще могла никак не относиться к делу. А ещё завтра должна была прийти новенькая.

Совершенно очевидно, что нянчиться с девчонкой ему поручили не просто так. Да и кто она такая, что вместо того, чтобы прясть шали или кормить гусей, решила, что может работать с шерифом? Возможно, до него, наконец, добрались старые знакомые, или же кто-то хочет убрать его с поста и заменить своим человеком, действуя через Виктуса. А у мэра только вид добродушный, с собачьими глазами. Хоть он и сам назначил Дина следить за порядком в городе, своими же руками и застрелит, если за это пообещают щедрое вознаграждение. Никаких иллюзий по этому поводу шериф не питал.

Мысли о готовящейся ловушке вытеснили все остальные и навязчиво крутились в голове парня на всём его пути от работы до самого дома. Под сапогами тихо шуршал песок, ветер нёс с выжженных равнин жаркий воздух, а заходящее солнце окрашивало двухэтажные дома с резными балконами и вывесками в тревожный алый цвет, – всё это заставляло Дина лишь ещё больше хмуриться и глубже тонуть в подозрениях. Прохожих, наводнивших улицу пуще обычного, он не замечал и на все приветствия отвечал очень рассеянно, даже не глядя, с кем здоровается.

Наконец один из прохожих его остановил.

– Дин, да что с тобой?

Вынырнув из мыслей, парень увидел перед собой Элиаса, как всегда гладко выбритого, одетого в жёлтую рубашку, кожаный жилет и зелёного цвета брюки, забранные в высокие сапоги. Светло-серые глаза с улыбкой разглядывали хмурого Дина, и тот, мрачно посмотрев на приятеля, через несколько ужасно длинных секунд наконец выдохнул и покачал головой:

– Прости, я тебя не узнал.

– Да как же так? – Элиас хлопнул Дина по плечу, заставив того покачнуться. – Уже друзей не узнаёшь? Я давно говорил, что твоя работа тебя с ума сведёт. Может, всё-таки передумаешь?

Дин хмыкнул.

– Нет уж, спасибо. Я покину свой пост только ногами вперёд, – сказав это, шериф снова подумал о том, что момент, похоже, уже не за горами.

– Значит, ты уже сумасшедший, – подытожил Элиас, не обратив внимание на тень, промелькнувшую на лице друга. – Ты был бы отличным ковбоем. Но если что, знай, что нам всегда нужны хваткие ребята вроде тебя.

– Хорошо, хорошо, – отмахнулся Дин, и лёгкая улыбка тронула его губы. – Ты надолго здесь?

– Завтра уходим, – приятель вздохнул.

– Так быстро?

– Да, так вышло. Только вчера приехал, и вот уже снова в дорогу. Но ты же знаешь, я не люблю сидеть на одном месте, – Элиас довольно прищурился. – Сегодня – тут, завтра – там. Разве это не та самая свобода, о которой и ты мечтал, когда мы познакомились?

Дин облизал пересохшие, покрытые песком губы, и, опустив взгляд, покачал головой.

– Раньше всё было иначе. Теперь у меня другая свобода.

– Что-то незаметно, чтобы ты ей радовался, – в голосе Элиаса послышалось сочувствие, но оно тут же сменилось ехидством. – Или же ты такой пасмурный из-за женщины? Наконец перестал быть однолюбом? Как там звали ту стерву?

– Элиас! – Дин повысил голос и теперь смотрел на друга исподлобья. – Не смей о ней упоминать.

Ковбой удивлённо приподнял брови, но тут же рассмеялся и хлопнул мрачного шерифа по плечу.

– Прости, забыл. Ну не смотри так. Что ты, как ворона, нахохлился? В самом-то деле!

Ковбой поправил жилетку и, сняв шляпу, пригладил светлые волосы.

– А вот я сегодня собираюсь встретиться со своей дамой сердца.

Он многозначительно поднял брови. Дин хмыкнул.

– Элиас, откуда у тебя столько сердец? Знаешь, даже не называй мне её имя, я всё равно не запомню.

Ковбой довольно ухмыльнулся.

– Что ж, как скажешь. Но я тебя уверяю, это точно та самая.

– Конечно, конечно.

– Может, и тебе пора перестать вести себя, как сыч? Хочешь, я спрошу у моей возлюбленной, нет ли у неё симпатичной подружки?

– Это лишнее.

– Точно?

– Точно, – заверил Дин.

– Может, тогда сегодня сходишь ко вдове, а то ты как сжатая пружина?

– И ты туда же? – Парень покачал головой. – Я бы лучше пригласил тебя выпить.

– Прости, друг, – Элиас сочувственно положил руку на плечо приятеля. – Я уже обещал своей красавице. Если хочешь, извинюсь перед ней и приду к тебе.

– Нет, не хочу разлучать голубков, – усмехнулся Дин. – Давай встретимся, когда ты вернёшься.

– Через месяц? – уточнил Элиас.

Молодой человек задумался. За месяц много чего могло произойти. Может, по возвращении ковбоя будет ждать скандальная история от завсегдатаев салуна. И лучшей концовкой в ней будет побег шерифа из города, а худшей… Нет, о худшей не могло быть и речи. До этого ведь удавалось обойтись без неё.

– Месяц – это много, – протянул молодой человек, задумчиво склонив голову набок и глядя на ехидно улыбающегося приятеля. – Но я подожду.

– Что ж, благородство – твоё второе имя, шериф, – Элиас отвесил шутовской поклон, на что Дин только махнул рукой.

– Иди уже отсюда, чтоб глаза тебя не видели.

Друзья обнялись на прощание. Шагая домой, Дин вновь вернулся к своим невесёлым размышлениям, но всё уже стало представляться немного иначе. Даже ветер стал прохладнее, остужая влажную от пота кожу и вместе с этим успокаивая мысли. Солнце, напоследок раскрасив улицы пурпурными потёками, зашло, и с его последними лучами Дин закрыл за собой дверь дома.

Оказавшись в одиночестве среди выцветших стен, он пожалел, что отказался от предложения приятеля. Хорошая компания ему бы сейчас не помешала. Может, Элиас и высмеял бы его, что вполне в его духе, но это помогло бы снять напряжение перед тем, что ждёт Дина впереди. Убрало бы гнетущее предчувствие опасности. Теперь же придётся справляться самому.

Стянув сапоги и бросив кобуру и шляпу на крюк в стене, он прошёл на скудно обставленную кухню, достал бутылку виски, сел за стол, зубами вытащил пробку и сделал большой глоток.

Вечер обещал быть длинным.

На следующий день Дин пришёл в управление, проклиная всё на свете. Голова гудела, как будто бы ею всю ночь били в колокол. Стараясь не делать резких движений, он поднял руку в знак приветствия уже явившимся на работу помощникам и направился в кабинет. Открыв дверь и увидев там страшный бардак, оставшийся после вчерашней вспышки ярости и неубранный вечером, Дин мысленно застонал и прикрыл за собой дверь. Ходить по кабинету кверху задом – то, что ему хотелось бы сейчас меньше всего. Повесив куртку и шляпу на вешалку, он опустился на пол посреди комнаты и обхватил голову руками.

Вчерашние попытки расслабиться с помощью алкоголя не просто не решили ни одной проблемы, так ещё и усложнили их. Дин оглядел лежавшие вокруг бумаги. Всё необходимо убрать. Можно было и оставить, как есть, на некоторое время, но это заставило бы Дина ещё больше нервничать.

Поморщившись от нового приступа боли, он медленно потянулся к бумагам, разбросанным рядом, как вдруг услышал в коридоре громкие уверенные шаги. Кто-то шёл к его кабинету, впечатывая каблуки прямо в кажущийся оголённым мозг Дина, и от каждого шага по голове и дальше вниз по телу пробегала волна неприятного напряжения.

Наконец дверь распахнулась настежь, порывом воздуха подняв и разбросав лежавшие на полу бумаги.

На весь кабинет раздалось громкое и насмешливое:

– На работу прибыла, босс.

Глава 2

Дин протяжно выдохнул. Взгляд заскользил от заострённых кончиков высоких потёртых кожаных сапог; широких светлых брюк, скрадывавших длинные ноги; ремня с прикреплённой к нему сумкой, вторым ремешком прикрученной к бедру, и дальше по небрежно выпущенной наружу белой рубашке с закатанными рукавами, выгодно подчёркивающей большую грудь и видневшиеся в не до конца зашнурованном вырезе тонкие ключицы; по пухлым гладким рукам; по светлым, цвета зрелой пшеницы, волосам, сплетённым в толстую, уже немного растрёпанную косу; по длинной белой шее и узкому подбородку, над которым тонкие губы сложились в холодную усмешку; по прямому носу и, наконец, до больших ярко-голубых глаз, обрамлённых длинными тёмными ресницами и смотревших на шерифа сверху вниз. Густые тёмные же брови приподнялись в недоумении, когда гостья оглядела беспорядок в кабинете.