Маг 14

Наверное, все же не поверит в эти сказки со своим здоровым цинизмом и захочет обязательно узнать, что у меня внутри. Такое же сердце и голова, как у всех обычных людей, или все-таки что-то другое?

Барон быстро шагает впереди меня по ступенькам высокой лестницы, в спину мне дышат его сыновья, как я и думал. Мы поднимаемся на третий этаж, где стоит большой стол и расположена местная, здорово и со вкусом украшенная едальня для лучших людей замка.

– Сэр рыцарь, прошу вас, присаживайтесь, – слышу я от барона.

– Накрывайте! – командует он прислуге.

Сразу занимаю место на краю стола, а все вещи составляю у себя за спиной. Теперь я отсюда ни шагу.

– Умыться после долгого пути? Не желаете? – такое коварное предложение.

Я не желаю наотрез, снова поднимать рюкзаки и чехлы больше не собираюсь, а для того, чтобы умыться, придется спуститься снова на первый этаж.

Вся подобная ситуация начинает меня злить, хочется уже стереть откровенно насмешливые ухмылки с лиц сыновей барона. И заткнуть ему самому приторную вежливость на грани издевательства в его личную задницу.

Выгляжу конкретно так глупо со своим явным недоверием хозяину, как я хорошо понимаю, однако не поведусь ни на какие подколки, мое добро останется рядом со мной и точка.

– Барон, пусть принесут все для умывания прямо сюда, мне уже лень скакать по лестницам в вашем донжоне, – еще вполне вежливо отвечаю я. – Есть же у вас слуги?

Он звонит в колокольчик и отдает распоряжение сразу же появившемуся слуге.

Проходит какое-то время, слуги приносят мне таз с водой и полотенце, я умываюсь и вытираю лицо.

Молодые дворяне тоже сели за стол, один сбоку от меня, а второй напротив, рядом с отцом, пока мы кого-то ждем. Настроены они явно жестко, я прямо чувствую сочащийся от них хорошо заметный негатив. Похоже, ждут только команды от отца, чтобы наброситься на меня. Разговор поэтому совсем не клеится, никто не хочет особо болтать с человеком, которого собираются вскоре убивать.

Зато сразу же разливается вино по серебряным кубкам из одного бочонка. Мне тоже наливают из него. Вот выпить все не против, прежде чем отправить в последний путь постороннего человека.

Можно даже и за его здоровье, все равно оно гостю больше не понадобится.

Внутри меня возникает молчаливый вопрос: стоит ли мне рисковать здоровьем? И так доверять хозяевам замка?

Поэтому я подношу широкий рукав рубахи к кубку, держа его второй рукой, и проверяю спрятанным там браслетом на предмет отравы.

Нет, все нормально, браслет сигнализирует мне зеленым светом.

Зато все зрители произошедшего отчетливо поняли, что есть у меня способ как-то проверить содержимое бокала.

Сыновья барона даже решили, что уже пора начинать ссору за такое явное оскорбление хозяев, здорово напряглись, но какой-то условленный знак, поданный сразу же их отцом, заставил их пока оставаться на своих местах.

То ли это потирание левой рукой подбородка бароном, то ли негромкое посвистывание в данный момент, так сразу и не определишь. Да и неважно такое вообще теперь.

Хорошо понятие дисциплины он им вбил в голову. Скорее именно почитание к себе самому, больше для них авторитетов в здешнем мире нет.

Ну, еще может – король какого-то уважения заслуживает, как первый среди равных.

Однако я отчетливо чувствую и поэтому вижу желание молодых баронов поскорее закончить представление.

Да, они молодые наглые парни, вообще не видят во мне опасного противника.

Хотя нет, им просто глубоко пофиг на риск погибнуть или получить серьезную рану, молодежь не верит, что все может закончиться здесь и сейчас в их жизни.

Тем более за свой будущий замок и земли вокруг него готовы серьезно рискнуть.

Но отец-барон пока не хочет рисковать даже в самой малой степени и поэтому останавливает сыновей от неминуемой атаки. Он такой очень осторожный мужик, все просчитывает и нападение весьма серьезно подготавливает.

На лице барона как-то сразу появляется едва видимое разочарование, но он стряхивает его и обращается ко мне:

– Немного терпения, сэр рыцарь, сейчас прибудет моя супруга с дочерьми. Я ими очень горжусь, они воистину отрада моей души, настолько они прекрасны, – с заметной гордостью выговаривает барон, а я понимаю, сейчас он не врет.

«Ну, посмотрим на дочек и их маму, от меня особо не убудет. Неужели барон рискнет убить своего гостя при жене и дочерях?» – говорю я себе.

Не похоже на такое святотатство, судя по его нежному отношению к ним – явно его слабое место.

Через пять минут распахнулись двери, сначала появилась статная брюнетка баронесса с приятным лицом, за ней вошли две дочери лет шестнадцати-семнадцати, реально красивые, даже очень красивые для этого времени.

Вот реально похожи породой на тех баронесс, с которыми я встретился и спас в Теруме. Те самые сестры, которые произвели на меня очень хорошее впечатление своими лицами и телами.

Жаль, что характеры наши и намерения насчет будущей совместной жизни с красоткой Делией не сошлись довольно быстро, даже как-то слишком. Ибо она сразу же решила кинуть меня под тяжелые танки с одной гранатой в руке. Пришлось покинуть такое роскошное тело после первой же ссоры.

Впрочем, ее сестра смогла мне помочь пережить тягостное расставание, а я здорово помог ей.

Ну, сделал все, что оказалось в моих силах на тот момент. И даже сильно больше.

Тогда я был еще совсем не таким крутым мужчиной, всего-то Маг третьей ступени с еще не большим личным запасом маны.

Я даже оказался в явном ошеломлении сейчас, ведь в этом мире, то есть на этом континенте, еще никогда не видел по-настоящему идеальных женщин в роскошных платьях. Быстро они приготовились потрясти нежданного гостя, и такое представление у них заведомо получилось.

Еще и барон с удовольствием наблюдает за моим восхищенным видом, а вот сыновьям его все это не нравится.

Что какой-то просто рыцарь пялится на шикарные прелести их матери и сестер.

Я встаю, приветствуя дам, потом нас представляют друг другу, типа, баронесса и дочери такие-то, рыцарь такой-то. Потом читается короткая молитва, что позволяет начать трапезу.

Между тем барон зачем-то приблизился ко мне, с дружеским видом положил мне руку на плечо. Пришлось на несколько секунд рискнуть, убрать защитный купол, пока он наклоняется ко мне и как-то намекает тихим голосом, что обе дочери еще свободны от брачных обязательств, поэтому у меня тоже есть шанс породниться с ним.

Ибо, как-то я ему сразу очень понравился своей статью и характером, видно, что я настоящий герой.

Вот сейчас откровенно врет, если ему и понравилось что-то во мне сразу и безоговорочно – только мои теперешние владения.

Я в этот момент больше гляжу на его вторую руку, не готовится ли он ткнуть меня спрятанным в рукаве кинжалом.

Однако сейчас он просто проверил доступность моего тела для острой стали, продуманный все же необыкновенно мужик, реально достоин закончить свою жизнь графом, а то и целым герцогом.

Похоже, сам не хочет рисковать, поэтому отходит, выглядывает за дверь и что-то приказывает невидимому мне отсюда воину.

То, что именно воину, а не слуге, я понимаю по сапогам, быстро застучавшим вниз. Слуги тут одеты в мягкие туфли, чтобы так не шуметь рядом с господами. Прямо планомерная такая подготовка к нападению на меня ведется, и ведь никак не поспоришь с правом барона отдавать разнообразные приказы своим людям в его же замке.

А про дочерей я бы с радостью поверил, только врет он все, и я такое хорошо чувствую. Не для рядового рыцаря без войска они припасены, абсолютно точно!

Для самых богатых и влиятельных людей в округе, возможно, даже в столице всего королевства!

Очень уж барон расчетлив и настроен на дальнейшее возвышение своего рода до высот немыслимых.

И где тут, в этих блестящих планах, найдется место для меня, очень простого рыцаря? Пусть пока ухватившего под свое правление опустевший и разграбленный замок. Не тот совсем вариант для таких созревших красавиц.

Хотя для сильнейшего Мага обитаемых миров вполне подошли бы. Жаль, что доказывать свое звание мне придется уже в бою. Спасать собственную жизнь, честь и достоинство от коварных посягательств крайне расчетливого барона и их отца.

Тем временем начинается обед, кушанья подносятся ко мне слугами одно за другим, с некоторых я снимаю себе в фарфоровое блюдо еду, с некоторых нет. Заодно держу руку с браслетом прямо над своим блюдом и постоянно проверяю саму еду и подливаемое вино в новые кубки.

Неудобная вещь, эти серебряные кубки, по сравнению с обычной стеклянной посудой, тяжелые очень. Однако такие определенные понты для показания своего высокого уровня.

«Кстати, если один из сыновей барона внезапно засветит мне таким кубком по голове, она будет очень долго болеть», – понимаю я.

Потом я рассказываю историю освобождения замка, даже даю возможность барону признать мое могущество и честно отступиться от своих намерений.

Раз уж я такой сильно могучий колдун и маг, что убиваю сотнями ургов – не стоит ли признать, что надежды на приобретение нового владения для своего сынишки оказались абсолютно напрасны?

Однако сам барон мне все же не верит до конца, как я чувствую отчетливо, сыновья его еще больше разозлились от такого откровенного хвастовства и неприкрытого вранья гостя.

Только милые дамы восхищаются мной, храбрым рыцарем, и все больше нравятся мне сами за свою внешность и неприкрытое обаяние красивейших женщин.

Через некоторое время я слышу легкий стук в дверь, барон отвлекается на какое-то сообщение снизу и что-то передает сам своему доверенному человеку. Наверняка, приказал еще раз допросить с пристрастием моих людей, чтобы узнать, не слишком ли я много вру про свои подвиги.

Милая беседа с дамами продолжается еще с четверть часа, я прямо весь нахвален и очарован супругой и дочерьми барона:

– Никто еще не смог дать настоящий отпор этим грабителям и насильникам! А вы отбили смелой атакой уже захваченный замок!

Потом они извиняются и покидают нас, только кажется мне, что делают реверансы после какого-то нетерпеливого знака от мужа и отца.

«Ну, сейчас начнется, – понимаю я. – Или все же не начнется. Не похож барон на такого авантюриста, он все до малейшего шага просчитывает, не любит рисковать напрасно. Только за очень хороший куш может все же попробовать».

Куш-то, конечно, очень для него хорош, однако и темных мест еще много имеется в истории самого непростого гостя.

Тем более я уже почувствовал, как поднялся по лестнице на этот же этаж целый десяток вооруженных мужиков, стараясь не скрипеть ступеньками. Поднялся и замер около широкой двери.

Готовится хозяин все же активно загрузить меня большим количеством противников одновременно.

Купол я поставил сразу же, как барон отошел от меня, таким образом, чтобы он не мешал наливать мне и подкладывать еду. Поэтому сам подношу бокал и подставляю блюдо слугам, высовывая руку из купола.

Вот барон и не решился пока, давая себе возможность еще немного подумать, но один из его нетерпеливых сыновей уже очень сильно замучился ждать хорошее наследство.

Тем более в новой еде и в налитом вине браслет показал что-то желтым светом.

Значит, не смертельная отрава там подложена и налита, а что-то непонятное, типа нашего современного клофелина.

С такой стороны решил зайти барон, не хочет все же упустить благоприятную возможность разбогатеть на еще один замок и неплохие угодья. Не яда подсыпал, а чего-то менее опасного, что сможет меня вырубить из сознания.

Не так часто проезжают мимо замка доверчивые рыцари с такой малой охраной. В такие-то суровые времена вообще не проезжают никогда. Даже из замков не выбираются ни за какие коврижки, они же не полные идиоты.

Барон, может, сам спустил бы мне отставленный решительно бокал и отодвинутое блюдо, нарочно не обратил бы на данный отчетливый знак явного недоверия хозяевам своего драгоценного внимания.

Однако сидящий напротив сын не упустил возможность указать мне на явное оскорбление принимающей стороны отказом употреблять обнаруженную отраву.

И с нечленораздельным криком запустил мне изо всех сил в голову свой кубок.

– Брезгуешь пить наше благородное вино, так умойся же им! – что-то в этом роде он простонал-прокричал.

Так все и началось, так и завертелось. И ведь уже не остановить разрушение мирного порядка никоим образом.

Бокал отскочил от купола. Вино, правда, широким веером разлилось на нем и немного засветило его наличие у меня.

Все замерли на мгновение, тут я буквально одним щелчком пальца сбил наглого юнца со своего стула с высокой спинкой, отправил в стремительный полет прямо в каменную стену.

Буквально показал, как щелкаю пальцем, и добавил маны в это действие.

Чего уж тянуть, когда у всех в груди так накипело повоевать? У меня в окружении весьма опасных людей тоже очень пульс повысился, пора разрядиться своей могучей силой.

Снова на мгновение все замерли, когда молодой дворянин вошел головой в расшитый фамильными цветами штандарт на стене и упал поломанной куклой на пол.

Была секунда у отца-барона остановить начинающееся кровопролитие, пока еще один целый сын-наследник у него остался, однако он замешкался в растерянности, потом кинулся к лежащему навзничь сыну с горестным воплем.

А вот второй молодец сынок совсем не растерялся, прямо перед моим лицом могучим ударом сбоку разрубил пополам отодвинутое блюдо. И кубку тоже досталось, ему отрубили ножку.

Бил он, конечно, по моей голове, и уже чувствовал свою большую удачу, что смог первым добраться до тела колдуна, однако маленький по площади купол неумолимо сбросил его меч на стол. Хорошо, именно туда, а не разрубил стул за моей спиной. Вот бы я смешно завалился ногами кверху в такой трагический момент.

Второй прицельный щелчок пальцами, вот уже второй молодой барон вылетает в окно за своей спиной вместе с дорогими здесь разноцветными стеклами. И где-то там рушится с яростным криком на двор, мощеный камнями. Тут метров двенадцать лететь, да еще с моим ускорением – нет, остаться целым и невредимым парень точно не может.

Может помереть не спеша и в муках, не мне же лечить его теперь, после жуткого такого вероломства?

Тут сразу крики снизу донеслись довольно гневные, сам барон очнулся, жутким голосом прокричал команду в дверь.

На его истошный крик сразу же вломилось на наш уютный обед с десяток простых воинов в железе. Вломились и построились прямо напротив меня, закрывая отца-барона от моего взгляда.

Простых, да не совсем простых – у кого в руках арбалет, у кого боевой лук. Все готовы стрелять и безжалостно уничтожать зловредного колдуна.

Силы, правда, еще неведомой, но должна же она у него когда-нибудь закончиться наконец?

Ну и выстрелили как-то разом по команде безутешного отца из-за их спин. Прицелились и одномоментно спустили тетивы.

Болты и стрелы отлетели от купола тоже разом, никак его не истощив, однако лучники продолжают выпускать стрелы, арбалетчики крутят свои машинки. Я же пока раздумываю, не выпить ли мне еще винца перед кровавой сечей.

Уже из другого бокала и так показательно, а потом рассмеяться так зловеще, чтобы у всех нападающих кровь застыла в жилах?

«Впрочем, ну его на хрен, такое угощение!» – решаю я.

Через минуту стол передо мной завален стрелами и болтами, лучники опустошили свои колчаны, арбалетчики выпустили по три болта.

Когда я поднял руку вверх и скомандовал хриплым голосом:

– Все! Хватит! Кто еще попробует стрельнуть – из того душа вон!

Один из самых тупых стрелков только зарядил свою машинку и поднял ее, целясь мне в лицо, поэтому я снова щелкнул пальцами.

Стрелок своим телом захватил еще кого-то сзади, они вдвоем вылетели на лестницу и полетели куда-то дальше.

Полетели с криками, в одном я, кажется, узнал очень недовольный голос барона.

– Слушай мою команду! Кто хочет жить, тот бросает оружие на пол! Остальные просто страшно умрут!

Глава 4

Однако воины оказались сильно преданы барону душой и телом на самом деле.

Не те еще времена, чтобы откровенное предательство называть правильным предвидением развития ситуации.

В дружине все друг за друга стоят горой, а по взгляду барона просто умрут не глядя, иначе тут не выжить.

Даже видя наглядно нулевой результат своей стрельбы, воины не бросили такое безнадежное занятие. Кто-то стреляет из арбалета, кто-то достал длинный кинжал и, размахивая им, бежит ко мне.

Таких я сбиваю слабыми ударами маны, правда, теперь больше на пол, уже не бью о стену. Стрелков ликвидирую маленькими файерболами размерами с теннисный шарик. Создаю на ладони и запускаю в последний полет в живот храбрым воинам, после чего они страшно кричат, пока внутри организма бушует пожар.

Валятся так же на деревянный пол и неистово дрыгают ногами, не в силах терпеть такую адскую боль.

Да, со мной шутки плохи – такое я всем наглядно показываю, поэтому активное сопротивление спадает довольно быстро.

Правда на ногах осталось всего два лучника и два арбалетчика. Еще трое отдыхают на полу после моих ударов, а двое отходят со страшными криками, выпуская из себя продукты горения в виде вонючего дыма и ужасающих стонов.

Защитный купол все-таки показал потерю двадцати процентов своей защиты. Учитывая, что я получил в упор шесть колчанов стрел и по три-четыре болта от каждого арбалетчика – довольно неплохой результат.

«Нужно будет заставить выживших воинов посчитать все, что обрушилось на меня, и точно выяснить, сколько метательных снарядов может пережить моя защита без поддержки Палантиров», – напоминаю я себе.

В принципе, один залп сотен степной конницы может исчерпать мою защиту на раз, лучше про такое дело помнить постоянно.

Проявленная мною сейчас жестокость просто жизненно необходима, воины боятся своего барона, его сыновей и своих начальников. А должны бояться только меня, по крайней мере больше, чем их всех, вместе взятых. Потому что поле битвы в донжоне осталось именно за мной, родные стены не помогли защитникам ни в чем.

Особенно при том, что верхушка замка уже обезглавлена.

Ну, я так надеюсь. Впрочем, за такую хозяйку и ее дочерей могут еще продолжить остервенело сражаться как следует воины, оставшиеся внизу донжона и на стенах.

– Так, ты! – я указываю на крайнего лучника в строю.

– Бегом вниз, узнать, что с бароном. И его сыном, который выпал из окна. И стрелой назад! Если не исполнишь – будешь гореть рядом с этими! – я указываю своим пальцем на двух несчастных, которые так и не сдались новому господину.

Или просто не успели понять, что власть поменялась.

Или вот-вот поменяется.

– Теперь ты, который следующий, посмотри, что с ним! – я указываю на тело первого сынка барона, вздумавшего бросать в меня кубки с вином.

Воин с арбалетом в руках кладет его на пол и наклоняется над телом, чтобы через десять секунд сказать:

– Мертв или вот-вот умрет!

– Так мертв или еще нет?

– Не могу сказать, Ваша Милость! Вроде не дышит, но сердце еще бьется! – ага, уже милостью величает, это хорошо.

– Ладно, вставай обратно в строй. Так, голуби мои, есть тут такие, кто хочет прямо сейчас погибнуть за мертвого барона? Или едва живого тоже?

Молчание служит мне ответом. Похоже, до военных дошло, что именно барона сбил своим телом первый арбалетчик. Они улетели на лестницу, снесли перила, как я понял, и с размаху сломали лестницу своими телами где-то далеко внизу.

Сломали и провалились куда-то вниз. Раз нет криков и приказов, значит, барону теперь сильно не до этого, не может он дальше организовывать сопротивление.

Иначе он себя точно проявил бы, не сдался бы ни за что после гибели своих наследников. Кричал бы и требовал моей смерти, а вот теперь больше не кричит почему-то.

– Так, уже лучше, все-таки не совсем дураки оказались. Что сделали с моими воинами? Теперь ты отвечай! – тыкаю я пальцем в следующего воина по очереди.

– Забрали оружие, Ваша Милость! – быстро отвечает он, явно уже смирившийся с тем, что теперь служит под руководством нового, очень страшного хозяина.

– И что еще? Небось побили и связали? – не верю я воину, долговязому лучнику.

– Не без этого, Ваша Милость, – сокрушенным голосом извиняющимся тоном отвечает он.

– Так, давай вниз! Чтобы развязали, отдали оружие и отправили ко мне! Иначе убью страшной смертью каждого пятого!

Второй воин убегает вниз, а вот первый пока еще не вернулся.

Я встаю и выглядываю в выбитое окно, доверчиво поворачиваясь спиной к оставшимся воинам.

Внизу творится форменная суета, лежащего на камнях сына барона пытаются переложить на носилки, он страшно кричит и теряет сознание. К нему выбегает мать и за ней сестры, склоняются над его телом, остальные воины толпятся кругом.

Странно, как это они там так сразу оказались? Впрочем, настоящее материнское сердце чувствует, где твоим детям плохо.

Можно посочувствовать безутешным матери и сестрам, однако выбора у меня уже не было. Еще теперь придется приводить замок к покорности, только с ними, оставшимися хозяйками, суетящимися на глазах у дружины, получается такой довольно сложный процесс. Придется опять убивать воинов, слушающих приказы своей хозяйки, поэтому нужно как-то ее с дочерями изолировать.

А, что может быть лучше ухода за своими сыновьями? Для капитуляции баронессы со всем замком перед лицом непобедимого колдуна?

Пока они явно не жильцы, но несколько процентов моей маны вдохнут в переломанные тела ее сыновей какую-то жизнь и дадут мне возможность договориться со сходящей с ума баронессой.

Воины в обеденной комнате не стали пробовать воспользоваться моей повернутой к ним спиной, сдержали такие глупые порывы. Поэтому я скомандовал им отойти в сторону, сам подошел к телу молодого барона и, достав из кармана камень, пустил пару процентов маны на голову и шею. Кажется, именно они больше всего пострадали при столкновении со стеной из красного кирпича, спрятанной за штандартом.

Молодой парень сразу как-то задышал активно. Похоже, я успел вырвать его из объятий наступающей неумолимо смерти.

А лица стражников преисполнились удивления, видя такую мою заботу о почти умершем прежнем хозяине.

– А вы что думали? Что я только убивать умею? Нет, я могу вылечить своей силой любую болезнь или рану. Кроме смерти, мне все подвластно! Понятно вам?

Народ закивал спешно головами, услышав такие истории про необыкновенные чудеса в моем лично исполнении.

– Теперь ты, – указал я снова на первого воина. – Дуй вниз, передай баронессе, что ее сын здесь пришел в себя и может с ней говорить. Скажи, что я его подлечил, поэтому так сразу он уже не умрет.

Воин убегает по лестнице, я выхожу за ним следом и пытаюсь разглядеть, куда подевался сам барон. Пока вижу только сломанные перила лестницы и дыру в конце ее, там выломана пара досок, закрывавших стену. Значит, барон где-то там, но раз никто не бежит меня атаковать – он или очень хитрый, или уже не может ничем руководить из-за ран.

«Ну, грохнуться на десяток метров после моего могучего удара и своей головой выбить толстые доски – тут явно без малейших шансов», – напоминаю себе.

Потом я снова выглядываю вниз в окно и вижу, как посыльный что-то негромко сообщает баронессе. Та отрывается от сына, перестает ему вытирать лоб платком и пронзительно смотрит на меня в окне, задрав свою красивую голову.

– Баронесса! Вам стоит подняться ко мне! И мы спокойно договоримся о моей помощи вашим близким людям!

Тут же пара стрел со стен замка летит ко мне, часовые там еще не в курсе моих возможностей. Да все воины внизу тоже ничего про них не знают, ничего не видели из произошедшего здесь и не штурмуют донжон только потому, что пока баронесса занята сыном.

Ждут приказа от баронессы, все же их тут под четыре десятка осталось, один десяток при мне сейчас оказался.

Однако при штурме они точно будут не на моей стороне.

Стрелы, на глазах у всех зрителей, отскакивают от купола вокруг моей головы и падают вниз, находя еще и там какого-то неудачника. Судя по раздавшемуся вскрику.

– Эй, стрелки! Еще один выстрел и все, готовьтесь страшно умереть!

Однако ретивые дозорные не воспринимают мои слова сильно издалека, стараясь еще раз попасть как следует.

Есть повод наказать их и продемонстрировать остальным внизу мое могущество.

То есть один все же проявил зачатки благоразумия: лук натянул, но не стреляет, ждет второго.

А вот второй пустил стрелу, вообще не глядя на своего товарища, тогда я отправил ему крошечный огненный мячик в ответ. Стрела опять бессильно упала вниз, а файербол, повинуясь моему взгляду, нашел стрелка, спрятавшегося было за кучей камней и бросившегося удирать от шарика.

Нашел и вошел пониже спины, скрывшись целиком в теле бедолаги.