– Да. Так вот он, как пить бросил, опять за книги взялся. Голова-то у него не чета нашим репам. Он мне всё по полочкам разложил, и про войну, и про религию.

– Что-то насчёт опиума для народа?

– Представляешь, так и есть. Любая религия, оказывается, дитя войны. Идеологическое обоснование военного грабежа и разбоя.

– Объясни по-нормальному.

– Короче, людям вдалбливают, что те, кто не верит по-нашему, для нас опасны и вредны. Что они хотят нас поработить, ну, или хотя бы, получить с нас денег.

– Нет, мне кажется, тут дело не в религии. Дело – в самом человеке. Человек так устроен, что если он с другого ничего не получает, то другой будет с него что-нибудь получать. Если не мы, то нас. Других вариантов нет.

– И я про то же! Религия просто примиряет человека с этой истиной. Снайпер вообще хорошо сказал. Смысл христианства в том, говорит, что, если ударили по правой щеке, подставь левую, а кто в это не верит, тех в расход.

– Может, лучше о чём-нибудь хорошем поговорим?

– Давай. Поехали, мяса поедим! Закажем по шашлыку на берегу»[16].

У многих людей, имевших опыт контакта с нехристианскими учениями, с эзотерикой, с неоязычеством, имевших опыт разочарований и даже – опыт отречения от Христа, слова о вере могут порождать иногда причудливые ассоциации. Так, на пост автора об Иисусовой молитве одна девушка оставила комментарий, что это – отличная медитация «на пустотность». И здесь приходится объяснять, в чём состоит отличие медитации от молитвы[17]. Этот пример показывает, что конкретные слова о вере в сознании, переформатированном эзотерикой, могут ассоциироваться с нехристианскими идеями. Так, один епископ на конференции «Пути возрождения русского богословия» отмечал, что в западной культуре [а она в каком-то смысле усвоена людьми и проживающими на территории России] подменён понятийный аппарат настолько, что человек, даже находящийся внутри православия, не всегда может заметить подмену понятий. Спасение подменяется понятием самореализации. Вера – ощущением безопасности. Понятие греха меняется на индивидуальную психологическую установку. Христианские ценности настолько заменяются на иные понятия, что человек, живя в этой культурной среде, даже святоотеческие тексты понимает в нехристианском ключе. Современная культура – триумф терапии. Человек должен быть обслужен разными способами, чтобы он не претерпевал трудностей, дискомфорта[18].

И потому важно иногда бывает показать человеку, чему в реальной жизни соответствуют те или иные принципы. На той же конференции ещё один священнослужитель отмечал, что обратиться к человеку, просто говоря о Боге, в современном мире, наверное, сложнее. А вот обратиться к человеку, говоря о нём как об образе Божием и о тех задачах, которые он не может решить без Того, образом Кого он является, иначе он будет продолжать бродить в лабиринтах сознания, – можно. [Если у человека нет цельного мировоззрения, то лабиринтами для него становятся научные открытия – вроде бы, полезные открытия. Зачастую они становятся ловушкой для современного человека. Интернет, казалось бы, – открытие, а люди утрачивают базовые знания. Утрачивают способность мыслить систематически, синтетически, масштабно, стратегически. Быстрые ответы – в интернете][19].

И потому так важно поднимать не только духовный, но и культурный уровень человека, учить его думать, делать выводы. Важно, чтобы человек пришел к пониманию, как ему развивать свою социальную жизнь и профессиональную деятельность, чтобы иметь возможность не утратить и путь веры[20].

Русский философ Иван Ильин считал, что разум должен быть верующим, а вера – разумной[21]. Если не открывать большой разговор о вере и о научном познании, а перевести тему в плоскость проблематики данной книги, то можно сказать следующее. В некоторых случаях, иногда – при низком образовательном уровне, человек становится открытым для заражения фанатизмом. Манипулирующие этим человеком люди внушают ему, что отрезать головы тем-то и тем-то – это значит жить-по-вере. Если у человека есть кругозор, какие-то представления не только о вере, но и о жизни, о том, что и как в жизни бывает, то у него уже имеется хоть какая-то основа для противодействия манипуляциям[22]. Если у человека нет здоровых представлений о жизни и целостного мировоззрения, то под видом веры в его сознание может быть внедрена разрушительная доктрина.

Сложно говорить только о вере и не говорить о жизни в целом, так как тема веры иногда причудливым образом интерпретируется людьми. Так, например, известен лозунг «God save gangsters» («Боже, храни бандитов»), написанный на специфически стилизованном кресте – четыре пистолета сложены курками друг к другу. Понятно, что нужно как-то очень смутно представлять, о чём говорил Христос, чтобы быть способным надеть на шею таким образом выполненное распятие.

Так, например, в Бразилии (да и не только в ней) отмечено появление масштабных бандформирований и криминальных сообществ, использующих религиозные установки «в искаженно-агрессивной интерпретации»[23]. Например, криминальная организация «Сеть Израиля» объединяет трущобы нескольких районов Рио-де-Жанейро, в которых обитает около 134 тысяч человек. Эта банда наркоторговцев использует «религиозный фактор» для «мобилизации и консолидации»[24]. С помощью насилия [оправдание которого имитируется псевдорелигиозными объяснениями] банда вытесняет с территории любых лиц, которые отвергают представления «Сети Израиля».

«В целом, подобная комбинация преступности и религиозной мотивации встречается не только в Бразилии; нечто подобное наблюдается в Мексике (наркокартель La Familia Michoacana и отколовшийся от него наркокартель Los Cabelleros Templarios используют религию как инструмент для поддержания внутренней сплоченности)». В Сальвадоре лидеры Mara Salvatrucha (MS-13) «были замешаны в использовании пастырской работы в качестве прикрытия их деятельности»[25]. Необходимо отметить, что процессы подобного рода развиваются на фоне низкого уровня образования и высокого уровня нищеты.

И вот здесь понимание некоторых особенностей мышления и функционирования мозга позволяет ответить на вопрос, каким образом Божии заповеди, данные для любви, начинают использоваться для реализации ненависти и насилия. Не заповеди Евангелия виноваты, а люди смотрят на них сквозь призму своего внутреннего состояния и делают выводы, созвучные их внутреннему состоянию. Но выводы эти далеки от сути Евангелия[26].

Мы видим, как огромное количество людей попадает в секты. Причём само по себе светское образование, пусть даже хорошее, не всегда помогает защититься от манипуляций. Сети манипуляторов рассчитаны и на людей с высшим образованием. Противостояние же им зиждется на синтезе веры, здорового отношения к жизни и опыта.

Если в отрыве от веры человек захочет приобрести знание, то он рискует наткнуться на книги, в которых люди представлены как животные, лишённые сознания[27]. Родился ты с какими-то влечениями – вот и живи с ними, – примерно такая мысль постулируется в книгах, игнорирующих высшее измерение в человеке. Изучение подобной литературы может вообще подтолкнуть к самоубийству. Такая история произошла к Джеком Лондоном. Начитавшись популистской литературы о биологии, он разуверился в жизни. Ему стало казаться, что всем движут инстинкты и чистая биология. Пока здоровье оставалось нерастраченным, он напивался, чтобы не чувствовать всего ужаса, к которому сам себя подвёл[28].

Но ведь если человек живёт на уровне исключительно биологическом, отказываясь от смысловой вертикали, которую даёт вера, он может столкнуться с определёнными проблемами. Например, он не сможет выкарабкаться из кризиса, когда столкнётся с экстремальными обстоятельствами. Если в пространстве его физиологии возникнет комплекс условий, на основании которых формируется ПТСР, ему придётся туго. Если он не пересмотрит своё отношение к жизни, ему придётся остаться при тех физиологических изменениях, к которым будет толкать его стрессовая ситуация. И вот он, насыщенный, вроде бы, знаниями, остаётся с ними неспособным подняться над теми внутренними процессами, которые «сворачивают его в бараний рог».

Для человека, изучившего некоторые научные данные о мозге, разговор об этих данных с дальнейшим переходом к теме веры может стать мостиком к ней. У некоторых людей, усвоивших идеи глашатаев атеизма типа Ричарда Докинза, может сложиться убеждение, что вера – это что-то примитивненькое. Нет, примитивно – это в одностороннем ключе интерпретировать данные томографов и пр. А цельный взгляд сквозь призму веры и науки на живого человека, находящего в экстремальной ситуации, даёт понимание, как такой человек может остаться человеком и не разрушиться как личность. Причём это понимание может быть проверено, посчитано, верифицировано.

Поэтому в книге приводится так много историй. Поэтому автор ссылается и на свои материалы, в которых он тоже касался как темы ПТСР, так и иных тем, имеющих отношение к тому, о чём рассказывается в книге.

То, что в книге приводятся научные данные по поводу ПТСР, не означает того, что отменяется вера. Данные по поводу ПТСР приводятся, помимо всего, и для того, чтобы показать, как предпосылки, влекущие к ПТСР, преодолеваются верой. Программным лозунгам писателей типа Ричарда Докинза, который, как заявляется о нём, дескать, «отменил Бога», противостоит целый сонм противоположных свидетельств (Ричард Докинз в своей книге «Бог как иллюзия» не может найти, чем полезна вера; за веру он выдаёт какие-то крайне гротескные формы суеверия. И поэтому важно представлять, как развиваются некоторые нейрофизиологические процессы, чтобы иметь иммунитет к идеям подобных авторов).

Одно из таких свидетельств – опыт полкового священника 76-й дивизии 104-го полка ВДВ. Об этом священнике, который в своё время служил в войсках спецназначения, также рассказывается в книге (видимо, Господь предвидел, что он станет священником, поэтому так сложилось, что он никого не убил). Всю жизнь он воспитывал в себе воина-вепря (дрался много) и, когда оказался в плену, был уверен, что не сломается под пытками. Но, сидя связанным на стуле, в крови, он понял, что всё, на чём он пытался строить жизнь, не помогало ему в данный момент. Он пришёл к выводу, что нужны иные основания для жизни. Так он стал православным христианином, и у него нет ПТСР.

Глава 1

О победе не только на войне, но и над войной внутри себя

Некоторые аспекты физиологии стресса[29]

Всё, что происходит с нами с самого рождения, оставляет следы, которые влияют на наше развитие и взаимоотношения с окружающими. Например, дитя зовёт маму, а мамы нет, – дитя не может кричать вечно. Наступает момент, когда ребёнок перестаёт кричать: реакция, не получившая подкрепления, затухает, и он привыкает жить без мамы или без другого близкого человека, с которым можно было бы разделить радости и беды своей жизни. Ребёнок не может плакать вечно, иначе он «умрёт» от непереносимых переживаний. Постепенно «кровоточащая рана» затягивается, но остаётся память о происшедшем, которая влияет на дальнейшее психическое развитие и построение взаимоотношений с миром.

На уровне физиологии данную идею можно объяснить при обращении к учению Ганса Селье[30]. Он исследовал адаптационный синдром, возникающий как реакция на стресс. Построив общую схему развития стрессовой реакции, Селье изучил и описал одно из звеньев этой реакции, касающееся взаимодействия гипофиза с корой надпочечников. В качестве важнейшего из симптомов стресса Селье выделил процесс увеличения коркового слоя надпочечников. При этом он показал, что, реагируя на стресс, организм повышает свой мобилизационный потенциал за счёт происходящих в нём биохимических процессов.

Но если реакция на стресс будет сильной и продолжительной, то она может перейти в болезнь. И болезнь станет той ценой, которую организм платит за борьбу с факторами, вызывающими стресс. То есть в том случае, «когда реакция превышает свою биологическую полезную меру, – как пишет популяризатор учения Ганса Селье профессор А. Д. Павлов, – она и выступает в своём патогенетическом значении». То есть реакция на системный стресс «не может длиться неопределённо долго и перерастает в фазу истощения»[31].

На уровне житейском эту идею можно – отчасти и с осторожностью – сопоставить с историей ребёнка, который как бы перестаёт нуждаться в маме. Он отчаянно ищет её, ждёт, например, в доме малютки. Но если надежда увидеть маму умирает, то на душе ребёнка словно образуется мозоль. Впоследствии, если кто-то из взрослых обнимет такого ребёнка, тот, возможно, не сможет понять, что означают эти объятья. И даже, более того, он в них может увидеть угрозу, сигнал к тревоге (в особенности если речь идёт о подростке, который подвергался избиениям, пережил опыт насилия). Поэтому иногда потенциальным приёмным родителям и опекунам при знакомстве с подростком рекомендуют воздерживаться от тактильного контакта: объятий, похлопываний по плечу, сжатия его рук в своих руках. Эти и подобные жесты подросток с «мозолью на душе» может интерпретировать исходя из своего опыта, а вовсе не из того значения, которое приписывается данным жестам в доминирующей культуре региона его проживания. Такие дети могут не понять смысл подарка как дара любви: подарок может восприниматься ими как сам по себе факт приобретения материальной вещи (получил вещь, и на этом – всё).

Охватывая человека, стресс, конечно, не ограничивается только корой надпочечников. Происходят сдвиги в деятельности центральной нервной системы, запечатлеваются схемы поведения, относящиеся к уровню социальных взаимодействий. Возникает вопрос: можно ли помочь ребёнку, подростку справиться с последствиями перенесённого стресса? Безусловно, вопрос непростой и требующий отдельного разговора о поиске подходов к преодолению или сглаживанию последствий перенесённого стресса. Однако целью любого из таких подходов должно стать возвращение ребёнку, подростку психоэмоционального благополучия. Ребёнка, подростка нужно обучать способам преодоления стресса, взращивать в нём силы для такого преодоления, помогать ему переосмыслить свой жизненный опыт с тем, чтобы перестать быть заложником своих физиологических реакций.

Система внутренних условий и ЕЁ роль в преодолении стресса

Любой сигнал, воздействие, исходящие из внешней среды, человек принимает, пропуская их через систему внутренних условий (опыт, мировоззрение, ценности, навыки и умения, выработанные в результате следования этим ценностям)[32].

Значимость того или иного внешнего воздействия для человека в определённый момент его жизни и определяется этими внутренними условиями. Если внутренние условия меняются (в смысле обогащения личности, формирования того, что мы называем «культурным человеком»), то агрессивный посыл среды может перестать воздействовать на человека травмирующе[33].

Внутренние условия, преломляющие внешнее воздействие среды, могут быть сопоставлены с тем, что академик И. П. Павлов назвал второй сигнальной системой [силой разума]. Деятельность второй сигнальной системы, её зрелость будут определять то, насколько успешно человек может противостоять стрессу.

Идеи академика И. П. Павлова были осмыслены российским психологом А. В. Брушлинским, который в своё время был директором НИИ психологии Российской Академии Наук.

А. В. Брушлинский, вслед за советским психологом С. Л. Рубинштейном, считал, что вследствие многообразной активности субъекта образуется целостная система внутренних условий, «через которые только и действуют на него (субъект) любые внешние причины, влияния и т. д.». Под субъектом в данном случае подразумевается человек, находящийся на высших этажах творческой активности. И эта творческая активность понимается не в смысле художественного творчества, а в том смысле, что человек способен подойти к жизненной задаче не с позиции жёсткого, внедрённого в психику алгоритма, а творчески. То есть человек оказывается способным принять осмысленное решение в какой-то ситуации, учитывая при этом своё стремление сохранить связь с собственными ценностями.

Благодаря наличию этих внутренних условий реализуется связь между человеком и миром. Вместе с тем «создаётся как бы психологическая самозащита от неприемлемых для данного субъекта внешних воздействий»[34].

Примером из сегодняшней действительности может служить получение лётчиком рискованного задания, когда принятая информация проходит сквозь систему внутренних условий, касающихся, прежде всего, личности этого человека. К этим условиям относятся: любовь к своей профессии, понимание значимости исполнения долга, ответственности и др. Наглядно психологическая устойчивость боевого лётчика, обладающего такими внутренними условиями показана в замечательном российском фильме «Небо» (2021) об участии Вооружённых сил Российской Федерации в боевых действиях против бандформирований в Сирии.

Важно подчеркнуть, что к этим внутренним условиям относится и личный опыт духовной жизни человека. Имеется в виду тот опыт, который предполагает не одно «вычитывание» молитв по книжке (хотя на начальных этапах духовной жизни, чтобы «мотор» заработал, нужно иногда и «механически крутить ручку»), а осмысленное стремление реализовывать евангельские заповеди в собственной жизни. При таком подходе у человека формируется более крепкий иммунитет по отношению к травматическому опыту, чем у того, кто всего этого лишён[35].

Брушлинский также отмечал, что вторая сигнальная система, описанная академиком Павловым, по своей сути, «не является сигнальной»[36]. Семантика мышления и речь выходят за пределы сигнальных связей, эти связи используются данной системой, но она к ним не сводится. Например, когда один человек изучает выражение лица другого, ему мало могут помочь одни лишь сигнальные признаки, то есть те, которые прямо связаны со строго определённым значением (можно вспомнить, сколько мнений было высказано специалистами о том, что именно выражает лицо Джоконды на картине Леонардо да Винчи). Сам И. П. Павлов к концу своей жизни в 1935 г. признал, что наиболее сложные типы поведения и деятельности уже «нельзя назвать» условными рефлексами.

Действие второй сигнальной системы можно проследить на примере получения удара. Если на улице ударили человека, который беспечно шёл по своим делам, возможно, тот будет шокирован. Также возможно, что после такого случая он начнёт бояться выходить на улицу, у него разовьётся фобия, вероятно, со временем ему даже поставят диагноз – ПТСР. Но если удар был получен на тренировке или во время соревнования бойцом, который стремится к развитию своих бойцовских навыков, то грамотная атака противника может вызвать даже восхищение и, более того, желание усиленно тренироваться, чтобы в следующий раз быть способным подобную атаку отразить. Получается, что в последнем случае ситуация, потенциально несущая в себе риск психологической травмы, становится стимулом к развитию.

Как известно, деятельность второй сигнальной системы способна блокировать выработку условного рефлекса. Например, человека десять раз ударили под звук зуммера, и каждый раз человек сжимался. Впоследствии человек с уже сформированным рефлексом продолжит сжиматься при звуке зуммера, даже если его при этом не будут бить. Но когда активность сознания не подавлена и мотивация к сопротивлению, подкрепляемая системой ценностей, актуализирована, человек может и не сжаться. И даже более того, контролируя своей страх, он может сделать вид, что сжимается, выманивая мучителя поближе к себе. И нанести ответный удар.

«Когда исчезает страх»: как меняется реакция на стресс при трансформации системы внутренних условий

Как может выглядеть процесс видоизменения контура восприятия действительности, можно увидеть на примере двух героев романа Петра Капицы «Когда исчезает страх». Романы, написанные в советскую эпоху, проходили жёсткую цензуру. О Боге во время господствующей в стране идеологии атеизма (атеизм поддерживался официально) писать в книгах было не принято. Складывается такое впечатление, что в печатные издания также специально включали какие-нибудь фразы, связанные с отрицанием Бога. Так, к примеру, в этой книге мать Кирилла, о котором пойдёт речь, представлена как женщина верующая, но верующая довольно странным образом.

Когда мальчишки били Кирилла и мать находила его, «исцарапанного и изодранного», она запирала его в чулан и звала стрелочника Никиту для «воспитательного процесса». Воспитательный процесс заключался в том, что стрелочник бил Кирилла тонким ремешком, а если Кирилл пытался убежать, бил сильнее. Когда Кирилл визжал от боли, мать обхватывала его голову и закрывала ему рот, приговаривая, что дядя Никита из него человека сделает. Прикладывая тряпки к его иссечённому телу, она советовала впредь быть храбрей и ложиться самому под удары. «Забитого и бессловесного мальчишку» терроризировали ещё и в школе.

Однажды, узнав, что никому не позволяется тиранить и бить другого, он сказал, что не ляжет на скамейку, что бить его – не имеют права. На что мать ответила, что дядя Никита ему вместо отца. «И злобу не копи, Бог накажет», – добавила мать. В ответ Кирилл воскликнул, что Никита ему не отец и Бога – нет!

Понятно, что ситуация с религиозностью матери показана гротескно, что было характерно для советских лет (в этом смысле можно вспомнить и фильм о советской милиции «Рождённая революцией», где священник показан неким кровопийцей, тайным членом деревенского мафиозного клана). Но если эту особенность опустить, то, в целом, в книге можно найти много интересных зарисовок на рассматриваемую нами тему.

Со временем «забитый и бессловесный» Кирилл пошёл получать профессию и поселился в общежитии, где на него «положил глаз» местный силач. Задираемый им Кирилл однажды попал на своеобразный вечер спорта. Перед зрителями устраивали показательные боксёрские бои. Особенно поразил Кирилла один поединок – щуплый боксёр бился против массивного. Очень желал Кирилл, чтобы щуплый победил. И – восторг: щуплый победил! Настолько эмоционально Кирилл поздравлял его с победой, что боксёр решил походатайствовать перед тренером о принятии Кирилла в секцию бокса. И вот Кирилл в секции.

Тренер Кирилла обладал чутьём и опытом, он знал, что люди могут перевоспитать себя. И этому перевоспитанию он старался способствовать. Ему «интересно было следить, как из бузотёра и наглеца постепенно получается подтянутый и спокойный юноша, умеющий сдерживаться, уступать, готовый на благородный поступок». Любители подраться его интересовали не столь сильно, как ребята наподобие Кирилла. «Он любил из робких и неуклюжих подростков выращивать не только сильных, стройных и ловких парней, но и крепких, волевых бойцов, смелых и великодушных». Спросив Кирилла, для чего тот пришёл в секцию, и узнав о желании проучить силача из общежития, тренер сказал: «Цель мелковатая и попахивает обычным хулиганством, хотя в ней, на первый взгляд, как будто и есть проблески благородства».

И вот Кирилл начинает учиться владеть своим телом, контролировать движения рук и ног. Тренеру было понятно, что этот тщедушный подросток не скоро станет бойцом. Ясно виделись его минусы: тонкие руки, слаборазвитая грудная клетка, истощённое тело. И в то же время интуиция подсказывала: займись этим парнем и не пожалеешь.

На первых же занятиях внимание тренера привлекли удивительная лёгкость ног Кирилла и умение мгновенно реагировать на любую опасность [возможно, оно было выработано в то время, когда Кирилл ожидал экзекуции, когда пытался увернуться от ударов]. Правда, пока речь шла только о судорожных защитных движениях, которые люди делают, стремясь сохранить себя. «Но такой быстроты тренеру ещё не доводилось наблюдать. Видно, мальчик в своей жизни получил немало тумаков и затрещин».

И вот тренер стал воспитывать из Кирилла бойца. Однажды после боя, во время которого Кирилл показал себя не лучшим образом, тренер сказал ему: «Люди не рождаются мужественными. Храбрец не тот, кто не боится, а тот, кто, страшась, наперекор всему держится, не даёт малодушию победить себя». И вот со временем Кирилл стал бойцом взвешенным, с чёткими движениями. Стал чемпионом.

У него был один противник – Ян Ширвис – дерзкий и наглый. Но и ему жизнь предоставила возможность изменить свои, казалось бы, природные качества. Более того, противники стали друзьями. Вместе они пошли в авиацию.

В то время не было ни интернета, ни электронных баз данных, и отслеживать деятельность человека было гораздо сложнее, чем в XXI веке. Не желая раскрывать, что оба они профессиональные боксёры, два друга сосредоточились на лётном деле. Каждый из них перенял от другого некую частичку: Кирилл чему-то научился у Яна, а Ян чему-то научился у Кирилла. «Курсантская жизнь заметно повлияла на обоих. Ян выглядел подтянутым и более выдержанным, а Кирилл словно перенял у него частицу бесшабашности. Без шутки и усмешки – ни шагу». А затем началась Великая Отечественная война, и курсанты стали боевыми лётчиками…

<1 2 3 4...6 >

На страницу:

Перейти

2 из 6