Между мирами, или Поцелуй огня

Алеся Троицкая

Между мирами, или Поцелуй огня

Глава 1

Психиатрическая лечебница ДаунтРей.

…Мигал желтый свет, и сирены не переставали звенеть, оповещая персонал лечебницы о чрезвычайном происшествии. Больница гудела как осиный рой. Санитары и врачи забегали с этажа на этаж: искали причину беспокойства. Пациенты метались по палатам. Кто-то бился головой о стену, кто-то вторил вою сирены, а кто-то раскачивался, затыкая уши руками. Охранник внимательно перелистывал картинки с камер наблюдения и потел. Как? Скажите, как он мог проглядеть одну из самых опасных пациенток? После вечернего обхода она ещё была в своей палате, мирно разговаривала с кем-то невидимым, а через десяток минут исчезла. -Нашли! У западного крыла, – в рации зашипело. – Будьте осторожны, она опасна. Код красный, повторяю код красный!

–Обтирая платком лысину, старый Эл упал в потертое кожаное кресло и усмирил одышку. Ну и славно, он впился в картинку на мониторе и достал из стола надкушенный сэндвич, излишне пропитанный горчичным соусом и майонезом, предвкушая неплохой вечер и эпическую битву между озверевшей пациенткой номер сто два и его молодыми жестокими коллегами. Но не успел Эл расслабиться, как над его головой разверзся Ад…

***

Два дня назад…

Били палками по ногам, пускали через тело ток, кололи иглами, устраивали пытки холодом, водой, голодом. Мозг просвечивали слепящим глаза светом: изучали как, инопланетянку, что случайно залетела не на ту планету и умудрилась не сдохнуть. Мои реакции, мой жизненный ресурс, мою голову. Голова, а вернее то, что в ней сидит, их интересовало больше всего.

Что за искаженное мировосприятие, если куда ни глянь, видятся монстры?

В столовой за едой. Или на прогулке, когда вглядывалась в зеленые холмы. Или в душе. Монстры были везде и всюду. При этом я честно надеялась: мне поверят, что не только я их вижу. Тщетно, клиника для душевнобольных не то место, где тебе верят. Выбить глупости палками – это пожалуйста, но не вести задушевные беседы и обещать, что всё наладится, никто не будет.

Хотя по первости они пытались. Доктор Рей, в честь кого была названа клиника, поначалу слушал, кивал головой, записывал в блокнот и проявлял бережное сочувствие. По крайней мере, я в это верила. Обещал, что вместе мы со всем разберемся. Но чем больше проходило времени, тем суровее становилось его немолодое лицо, тем больше было процедур, и тем чаще приходилось терпеть боль.

Но боль была пустотой, которая со временем притуплялась, и не шла в никакое сравнение с болью, что засела где-то там глубоко внутри. Боль, что каждый день заставляла впадать то в уныние, то в ярость. Боль, со множеством оттенков.

За что?

За что меня «прокляли» его бездушные глаза?

За что я должна всё это терпеть?

Да, говорят, что, перед тем как попасть сюда, я долго лежала в больнице, были множественные переломы, укусы, ссадины и рваные раны. Потеря крови, очень большая. Кома, из которой вышла через неделю, долгая реабилитация, а потом это… Я не должна была выжить, но выжила наперекор всему и стала главной диковинкой этого зоопарка.

И теперь, уже почти год, взирала на мир из-за высоких стен, где прячут самые тяжёлые случаи нарушения мозга. ДаунтРей. Хуже тюрьмы. Из тюрьмы есть возможность выйти, из этой клиники выходят только в черном полиэтиленовом пакете в печь. Крематорий, что находился за зданием больницы и хоть и не часто, но выпускал удушливый едкий дым горящей плоти.

Иногда, глядя на этот дым, я думала, что и меня ждёт та же участь, когда стану неинтересной, когда сломаюсь. Но не дождутся, пока в груди горит яростное пламя мести, пока я дышу ради того, чтобы найти того ублюдка, что перечеркнул мою жизнь, что однажды заставил посмотреть в темную бездну его золотых глаз. Я не сдохну. Ни здесь и не сейчас. Если в преисподнюю, то только вместе.

Сделав глубокую затяжку, я выбросила тонкую сигарету, и обернулась:

– Лизи, а вот и ты, -опять пугаешь Берту. А я между прочем уже не девочка, чтобы за вами бегать. – Пухленькая чернокожая женщина с вечно улыбающимся лицом, посмотрела на меня с укором. – Опять курила, и откуда ты их достаёшь? – Она покачала головой с аккуратно зачёсанными волосами, перехваченными облезлым ободком, грозно сдвинула брови и уперла руки в тучные бока.

Но на самом деле её этот вопрос не тревожил, она знала, что некоторые охранники меняют запрещенные, но не опасные вещи на интимную услугу, поэтому никогда не вдавалась в подробности. Жизнь, где бы она ни была, тянулась к мелким радостям, особенно по обоюдному согласию.

Пусть так и думает, ведь не буду я ей объяснять, что сигареты мне носят не охранники, а Сэт, мой воображаемый друг. И получает взамен не секс, как увальни охранники, а мою кровь. Насквозь пропахшую отчаяньем, болью и дрянными чувствами, от которых он впадал в экстаз. Он, конечно, мог и не спрашивать разрешения и брать то, что ему нужно, как другие его сородичи, но не стал. Я не знала почему. Просто поняла, что без моего разрешения он навсегда исчезнет из моей паршивой жизни и найдет себе другого донора. И тогда я окончательно сойду с ума.

На обед вонючая жижа, называющаяся кашей, стакан безвкусного морса и кусок пресного хлеба. Куча таблеток, которые я научилась глотать без воды, и, если повезёт и тебя сразу отправляют в палату, то выблёвывать. Жаль скудную еду, что уходила вместе с колесами, но зато это позволяло оставаться в сознании и не пускать слюни, думая о розовых слониках.

Потом прогулка, настольные игры для дебилов, просмотр мультиков. Кстати, тоже дебильных, с пометкой G. Вечерний разговор с доктором Реем и сон. Сон, что никогда не шёл из-за вечно включенного света. Иногда мне казалась, что это пытка, изощренная таких что выматывают душу. Но эффективных, делающих человека покорным. Я научилась с этим жить, давно сделала себе повязку на глаза, оторвав край от простыни.

– Лизи, ты спишь?

Я поморщилась, как от зубной боли, – Сэт, я же просила… – Я давно привыкла, что меня зовут этим именем, но отзываться на него не хотела. Не знаю, в какой момент меня начали называть Лизи, думаю, что ещё в больнице, когда обо мне не нашлось никакой информации, но это неимоверно бесило. В отличие от прошлого, которое я напрочь забыла, своё имя я помнила хорошо, Лора Бенч, но как позже оказалось, такой особы ни в одной базе данных не было. Ни медицинских карт, ни отпечатков пальцев, ни кредитной истории. Ничего. Пусто. Либо меня тщательно стерли из системы, либо я действительно аномалия, которой быть не должно. После первого же приступа, ещё в обычной больнице придумали, куда меня определить.

– Ло, покорми, я уже не ел три дня. – Мой друг, которого видела только я и который из-за жуткой улыбки походил на помесь чеширского кота, и гнома, скуксился и состроил такую печальную мордашку, что впору было вскрывать себе вены. Но я лишь закатила глаза и отвернулась.

–Ну, Лора, дай. Я же принёс тебе сигареты, я заслужил, и вообще ты обязана заплатить. Тощий, голенький человечек ростом в две ладони подергал за край свисающей простыни.

–Знаю, что обязана, но завтра утренний обход, доктор Рей будет недоволен, если увидит свежие порезы на моем запястье. После наешься, потерпи.

–Но Ло-о-ора, – канючил Сэт, ловко взбираясь на кровать и тыкая меня острым пальцем в бок.

– Вот если бы ты вытащил меня отсюда, я бы не задумываясь тебя накормила, а так, жди, после утреннего обхода.

– Ло-о-о-ра, я голоден! – Сэт вскарабкался на меня.

Жутко, до дрожи. Если бы я не знала его намерений, верещала бы как ненормальная, что в принципе я и делала раньше. Потому что это страшно, когда фейри что-то требует скачет по тебе, буравя красными глазенками и скалит острые кривые зубы.

–Фу, Сет, уйди, – дернула ногой и скинула его на пол, представляя, что по камерам видит охранник. Вернее, что он не видит. Сэта он не видит, поэтому думает, что я опять ловлю глюки. Как бы не пришли добрые санитары и не вкололи снотворного.

– Лора, ты же знаешь, я не могу тебя освободить, здесь все из железа. Мои чары бессильны. Оно сделает мне больно.

– Я фыркнула, – Старо предание, да верится с трудом. -Я вновь задумалась, как использовать фейри в своих целях, но чего-то путного на ум не приходило. Вернее приходило многое, но Сэт любые идеи отметал. К железу он не прикасается, поэтому не мог принести ни ключ, ни нож. Отключить камеры не мог, так как с техникой они тоже враги, с его слов, она тушит его магию своей мертвой энергией. Отвлечь санитаров не получалось, всегда находился кто-то бдительный.

–Сэт?!– Я резко привстала, озаренная новой идеей.

Обиженный фейри, усевшийся в углу и надувший губы, ковырял пальцем стену из кирпичной кладки, издавая противный звук. Но я знала, что он меня внимательно слушает.

– А у тебя есть друзья, с какими-нибудь необычными способностями?

–С какими? -тут же навострил острые ушки фейри.

– Может усыплять людей, например.

Сет прищурил хитрые глаза.

–Ну или наоборот сделать всех безумными?

– Безумными?!

– Да, такими безумными, чтобы я наконец могла отсюда сбежать и кормить тебя хоть каждый день!

–Каждый день, – взволновался фейри, и его красные глаза распахнулись от предвкушения. Узкие как у стрекозы, крылышки, приподняли его худосочное тело над полом.

Ну ещё бы, такое предлагают ни каждый день. Даже если ты сам подселяешься к человеку, ты не можешь его черпать бесконечно, иначе человек быстро заболеет и возможно, умрет. А когда по добровольному согласию, в уплату долга, соблюдаются границы, фейри более сдержан, не должен перейти черту, за которой человек может умереть. По крайней мере хотелось в это верить.

– Но не на всегда, на неделю…

–Месяц, – фейри и от радости захлопал в ладоши. Месяц, Лора, ты будешь кормить меня каждый день в течение месяца.

– Шесть дней…

– Три недели

– Пять дней…

– Две недели

– Четыре дня…

– Неделю!

– Договорились, – я искренне улыбнулась, а фейри скривился, сплюнул на пол.

–Опять ты меня перехитрила.

Обычно фейри сами обхитрят кого хочешь, но мне попался не самый разумный их представитель, поэтому я улеглась, испытывая небывалое воодушевление. Главное, чтобы Сэт нашел сговорчивого сородича с минимальной платой, а я бы придумала, как украсть ключ. Сегодня мне казалось, что я на шаг ближе к свободе, и это дарило новую надежду.

Глава 2

Проснулась раньше назначенного. Заправила кровать. Сделала подобие зарядки. Не знаю почему, возможно, осталось с прошлой жизни, но я любила изнурять свое тело тренировками. Да, сейчас оно было не в меру худым. Но зато мышцы были крепкими. Да и выйти я хотела из лечебницы не в виде желе, что задохнется на первой сотне метров, а более-менее подготовленной. Врачам моя активность нравилась, чего-то дурного в ней не видели, поэтому не запрещали.

Потом стала спешно собирать по полу рисунки. Не хватало, чтобы доктор начал в них копаться, анализировать, ставить новые диагнозы. По крайней мере не сегодня. А посмотреть там было на что. Помимо изображения глаз, что намертво впечаталось в мою память, и размытого лица того, кого я должна найти и наказать, среди моих рисунков были фэйри.

Большинство, конечно же, посвящено Сэту. Этот пройдоха помимо любви к еде, ещё обладал недюжинным тщеславием и обожал мне позировать. Каждый второй набросок изображал его. Потом, лица и фигуры тех фей, что оказывались неподалёку. Они не знали, что я их вижу, поэтому не тревожились, неспешно проплывали по своим делам. Я же тихонько наблюдала, запоминала черты, повадки, особенности, приводящие в ужас нормального человека. Берта, например, после одного из рисунков, чуть не слегла с инфарктом, она сказала, что я нарисовала демона, пожирающего души. Может и так, я лишь пожала плечами и убрала рисунок в пузатую папку, что ширилась день ото дня.

Доктор Рей, как всегда, был свеж и опрятен: щеки чисто выбриты, голубая рубашка отглажена и заправлена в светлые брюки со стрелками, на плечах накрахмаленный белый халат, на груди табличка с его инициалами. Дорогой парфюм щекотал ноздри. Руки скованы за спиной в замок, взгляд сквозь очки-половинки острый, изучающий.

– Ну, и как себя чувствует моя самая любимая пациентка?

– Замечательно, -вытянулась я в струнку и приветливо улыбнулась. Жаль не было зеркал, чтобы оценить степень приветливости. Тут же с грустью вспомнилось, что в зеркала я не смотрелась очень давно и, как я выгляжу, представляла плохо. Пыталась рассмотреть себя в отражении оконного стекла и отполированной железной миски, тщетно. Если бы спросили, какого цвета у меня глаза, я бы пожала плечами. Волосы? Волосы темные, насыщенного-каштанового оттенка, но и то я смогла ответить на этот вопрос далеко не сразу. Лишь когда они достаточно отросли. Ведь когда меня сюда привезли, я была коротко острижена, а на затылке, под пальцами ощущался шрам. Нос прямой, щеки впалые. Мне страсть как хотелось себя увидеть, но доктор сказал, что это может травмировать. Если я себя ощущаю кем-то другим, то это приведёт к рецидиву, и я могу окончательно спятить. По мне, глупая отговорка, он просто боялся, что я разобью зеркало, а его осколки использую как оружие. И правильно боялся, я бы так и сделала. А ещё воспоминание о зеркалах заставляло меня впадать в ступор, я отчаянно старалась вспомнить, что-то очень важное, связанное с ними. Но от натуги начинала кружиться голова, и темнело в глазах. И лицо в этот момент выражало отнюдь не эрудицию. После очередного приступа я упала в обморок и постаралась о зеркалах не думать.

Чувствуя, что щеки сводит от натуги, я расслабила мышцы лица. Доктор при этом недовольно поджал губы. Придвинул к себе единственный стул, уселся. Охранника за спиной попросил подождать за дверью.

Ну, что не так?

– Лизи, покажи мне свои руки.

Я нехотя протянула запястья, на которых зарубцевались порезы.

–Новых не делала? – его палец прошелся по белёсым шрамам.

Я качнула головой.

–Хорошо, значит, тревожное расстройство отступило.

Ага, ждите, мое тревожное расстройство стояло за спиной у доктора и выглядывало из-под его подмышки. Такая наглая, хитрая рожа, с отвратным оскалом акулы. И почему фейри не такие, как в книжках, прекрасные? – Лизи, о чём задумалась?

Я часто заморгала, выходя из грез, где радужные феи в воздушных нарядах танцевали на благоухающих полянах в окружении цветов. Пожала плечами:

– Хочу большую кружку кофе с молоком, но знаете с пенкой, и чтобы сверху цветная посыпка в виде сердечка и круассан с темным шоколадом. -Я не знаю откуда, но, когда вздохнула, мне показалось, что я чувствую кофейный аромат, тонкий дразнящий. А рядом круассан, такой огромный, что, если его съесть, измажешь щеки в пудре. А пудры тоже много, кондитер не поскупился, целое облако вокруг моего угощения. А внутри растекающийся шоколад с горчинкой. Ммм, я зажмурилась, ощущая воображаемый вкус.

– Лизи, ты сегодня необычайно рассеянна. Что-то случилось, возможно, ты хочешь о чём-то мне рассказать? Давай, я внимательно выслушаю, ты же знаешь. А насчёт кофе у нас правила, он запрещен.

– Конечно, в этом чертовом месте запрещено всё, кроме скудной и отвратной еды! Ни нормальных белков, ни углеводов. Мясо только по праздникам, и то похожее на подошву. Наверное, специально такое делают, чтобы мы страдали.

– А как твой невидимый друг, он тебя не беспокоит?

Невидимый друг сел к доктору на колени, нежно приобнял, как ребенок обнимает мать и уставился на меня немигающим взглядом. Жутко до дрожи, но в то же время весело. Доктор, ничего ненормального не ощущал, только непонятную тяжесть, что заставила вытянуть ноги вперед и потереть бедро.

– Нет. Я уже давно никого не вижу. Мне кажется, что лечение помогает. Возможно, я скоро смогу отсюда выйти? – Риторический вопрос, потому что мы оба знали: я никогда отсюда не выйду.

Доктор прищурился, хотел вновь что-то спросить, но тут же сморщился и повел носом. – Чем это пахнет? – Стал тщательнее принюхиваться.

Я же закрыла рот рукой, чтобы не засмеяться. – С невинным видом Сэт цепляясь за рукав доктора выпрямился и заглядывая в лицо мужчине дыхнул на него. Надо отдать мужчине должное, он по-деловому откашлялся, и вернулся к доброжелательному спокойствию. – Скажу санитарке, что бы лучше прибиралась, мне кажется, здесь где-то сдохла крыса.

Ага, «крыса» мелкая, противная с волосатой жопой, что маячит перед твоим лицом.

Сэту забава нравилась, он начал прыгать на коленях мужчины, а после со всей дури ткнул кривым узловатым пальцем тому в нос.

Доктор Рэй болезненно вскрикнул и подскочил. Дернул головой пару раз и уставился на меня так, словно это я приносила ему страдания. Конечно, я не должна была смеяться, но не сдержалась. Доктор нахмурился, кое-как взял себя в руки и вновь уселся на стул. Потянулся к моей папке с рисунками. Я было дёрнулась, чтобы отнять, но он кинул предупреждающий взгляд. Пролистал те, что уже видел не раз, и уставился на новый.

– Дракон? Лизи, ты стала рисовать драконов?

Я пожала плечами. Не знаю почему, но в последнее время мне захотелось рисовать ящеров. Художник из меня паршивый. Но суть передала хорошо. Массивное тело, шипы на коже и морде, пламя изо рта и глаза…

Доктор нахмурился – почему именно эти глаза ты нарисовала? – Он достал один из старых рисунков, на которых я рисовала множество одинаковых глаз и сравнил с драконьими. – Разве могут быть у дракона человеческие глаза?!

Я вновь пожала плечами. Глаза, что тонкой нитью привязывали меня к прошлому. Глаза, что приходят во сне все чаще. Вот только выберусь отсюда и вернётся память…

Доктора моё молчание не удовлетворило, он спрятал рисунок с драконом обратно, поцокал языком, делая новые пометки в записях, хотел начать опрос по любимому списку, но внезапно побледнел, потянул за ворот душащей его рубашки, а потом резко схватился за голову.

Я вздрогнула и отступила.

Сэт нашел новую забаву. Забрался на плечи мужчины, уселся, свесив худенькие ножки и начал душить мужчину. С извращенным удовольствием он сжимал малюсенькие пальцы на широкой шее все сильнее и сильнее.

– Сэт, немедленно прекрати! – Схватила подушку и кинула в него, но попала в лицо доктора.

Мужчина вскочил на ноги!

–Лизи, прекрати! Что происходит?!

Хоть фейри и исчез, показав на прощание язык, мужчина продолжал расслаблять галстук и негодовать. Даже покраснел.

– …Я думал, мы на стадии ремиссии, Лизи, что галлюцинации тебя отпустили. Что ты можешь контролировать свою агрессию. Но кажется, я поспешил с выводами!

– Что? Нет! Доктор Рей, простите, мне действительно лучше, я просто пошутила. Никого я не вижу, и агрессии у меня нет. – Я вцепилась в руку доктора, пытаясь его остановить. Но в комнату влетел охранник, вытащил прут с электрическими контактом на конце и ткнул меня в бок.

– А ну отойди от доктора буйная!

Я вскрикнула и согнулась пополам, примиряясь с жалящей болью, – Пожалуйста, доктор Рей, давайте продолжим. Я правда хорошо себя чувствую и мне не нужна новая терапия. Я буду хорошо себя вести.

Мужчина у дверей обернулся окинул недобрым взглядом. – Прости Лизи, но мы начнём всё сначала. А пока… Генри, усмири малышку.

Глава 3

– Лора, Лора вставай.

– Пошел к черту, Сэт, – я отпихнула назойливого фейри, и тяжело сглотнула. Судороги не отпускали. Охранник, как сорвавшаяся с цепи собака, жалил и жалил своим оружием, заставляя меня слезно просить прощения и умолять остановиться. Кажется, в какой-то момент я потеряла голос, и даже сознание, но ток, проходящий через тело, было не остановить. С извращенным удовольствием этот ублюдок продолжал меня пытать. После он так и оставил меня валяться на полу, пнув на прощанье тяжелым ботинком.

– Лора, ну прости меня, хочешь я отомщу охраннику? Он сломает себе руку или ногу, а может быть все вместе.

– Нет! – Прошептала я, пересохшими губами. Приподнялась на локтях давая себе минутку. Потом стала медленно собирать истоптанные и изорванные рисунки, разбросанные по полу. Тщательно, словно это помогало собраться с мыслями и не упасть в пропасть, в которую меня затягивало. Если вновь затянет воронка, во второй раз не справлюсь, и, возможно, это станет моим концом. Но нет. Не на того напали. Слизнув с искусанных губ кровь, я поднялась на ноги. Задержала взгляд на мятом листке поверх стопки, с которого на меня смотрела и, кажется, ухмылялась драконья рожа.

– Ну, говори, что тебе нужно, крови?

Фейри виновато опустил взгляд в пол и болезненно осунулся:

– Я сделал всё, о чем ты меня просила.

– Просила?

– Ну, договорился с друзьями о помощи.

– Помощи?

– Лора, зачем ты повторяешь слова, тебе повредили голову? – раскаяние Сэта как рукой сняло, он вновь стал язвой с противным характером. Забрался на подоконник, закинул ногу на ногу и выставил на мое обозрение чахлую голую жопу и крохотные гениталии.

– Ты уверен?

– Конечно, я уверен, это же мои друзья.

Я уселась на кровать, подозрительно щурясь. Маленькая надежда разгоралась быстро, но мне не хотелось превращать её в пламя, чтобы не было очередного разочарования.

– Чем они могут помочь? Какова плата?

– Плата не нужна, они возьмут всё, что им нужно, с охранников и санитаров.

– А что им нужно?

– Ай, ничего особенного, гнилые зубы, волосы, плоть…

– Они их убьют? – Ужаснулась я, сдерживая новую порцию дрожи.

– Нет, договор фейри нарушать не могут, они не возьмут больше, чем требуется для утоления голода, люди останутся в живых. Да и вообще, чего ты переживать начала? Они так с тобой обращались, что как минимум заслуживают гнить заживо.

–Нет, стой, я не согласна. Да, свобода заманчива, но не ценой страданий других…Сколько бы я ни проклинала персонал и доктора Рея, натравливать на них фейри я не желала.

Сэт спрыгнул с подоконника и на вялых крылышках поднял себя на кровать. – Я обещаю, что они сильно не пострадают. Не переживай, пострадает только их гордость, когда под утро они обнаружат на голове лысины и осознают, что к стоматологам им больше не нужно.

Я хмурилась, хоть фейри и не лгут, они изворотливо умеют подбирать слова. Но кажется, в этот раз Сэт был честен. Может совесть проснулась? Хотя я уже знала, что совесть и фейри понятия несовместимые. Фейри не обременены чувствами, как люди, и у них другие понятия о чести, долге и обещаниях. Весь их мир – это хитрость в угоду своим желаниям.

– Хорошо, когда?

–Сегодня.

–Так скоро?

–Ну, в другой день они очень заняты.

Очень сомнительная отговорка, зная по Сэту, что занятость фейри измеряется выгодой и настроением.

–Их много?

–Достаточно, чтобы ты смогла уйти. И вот, – Сэт разжал кулак и на его ладони появилась зеленый листик, спрячь куда-нибудь и тебя не тронут. Пикси не выносят аромата мяты.

***

Ужин проходил в тягостном ожидании, ела быстро и сосредоточенно. Выискивая взглядом того, кто мне нужен. С облегчением выдохнула, когда увидела, что сегодня смена Томми. А это значило, что всё могло получиться.

Поборов внутреннее отвращение, я украдкой огляделась, чтобы поблизости не оказалось других санитаров и просто любопытствующих, и направилась к мужчине. Молодой, лет двадцати пяти, качок, как все санитары, но в отличие от других, помешанный на своей внешности и члене. Будь его воля, трахал бы всё, что шевелится. Никогда не думала, что эта его черта особенно будет мне на руку.

–Привет.

Мужчина хмыкнул и уставился вопрошающим взглядом водянистых глаз. В которых блеска безумия было куда больше, чем у половины пациентов клиники.

–Томми, я хорошо подумала и согласна…– На что согласна, озвучивать было не нужно. Томми предлагал мне с ним переспать не единожды. Нет, он, конечно, мог взять меня силой, но тот единственный раз, когда осмелился, я прокусила ему руку, и чуть не выдавила глаз. И теперь он меня опасался, возможно, боялся, а не откушу ли я ему член. А я могла бы. Что взять с сумасшедшей? Но вот сейчас мне потребовались вся моя выдержка и терпение, чтобы его завлечь.

–Прошу, – прошептала, подойдя ближе, – мне так не хватает мужской ласки. Целый год без мужчины, это довольно долго.

Мужчина окинул меня подозрительным взглядом. – Кажется, в прошлый раз ты была не сильно сговорчива. – Он закатал рукав и показал полумесяц шрама, оставленный моими зубами.

– Прости, ретроградный Меркурий, и все такое …– решила пошутить я, но Томми мои слова не тронули, тогда, поборов приступ тошноты, я коснулась его руки, осторожно потерла пальчиками, горячо зашептала: – После того, как Пэт рассказала, что ты с ней делал, – я пожевала губу, изображая смущение, – в общем я тоже так хочу.

Во взгляде напротив запрыгали черти, губы разъехались в довольной улыбке. Ну как же, его не просто порекомендовали, а ещё и накидали восторженных отзывов.