Проект А. Рассказы +

– Господа! – выкрикнул я вдогонку, но никто, за исключением нашего утреннего знакомца Уа, не обратил на это внимания. Он чуть притормозил, бросил на своих косой взгляд и, схватив меня за рукав, быстро прошептал:

– Улетайте! Ради всего святого! Иначе – нам несдобровать!

И торопливо двинулся прочь.

После ухода гостей мы ещё некоторое время совещались, но решения так и не приняли. И, отложив всё на завтра, пошли спать.

В результате меня всю ночь мучили кошмары. Снилось, что нас захватили рыбы и тащат на костёр, чтобы сжарить. При этом они плясали вокруг пламени ритуальный танец и кричали, что давно пора восстановить справедливость и отомстить людям, которые много тысяч лет питались рыбой без зазрения совести. «Возмездие!» – кричали они, застывая в угрожающих позах, закатывая в экстазе глаза и расправляя зловещие острые шипы спинных плавников… В общем, было чертовски жутко.

Когда я проснулся, то сразу вспомнил вчерашнюю встречу с послами. Почему они так неожиданно ушли? Чем их встревожило, а может, и напугало, зачитанное мною странное сообщение? Те же немые вопросы я разглядел в глазах моих подчинённых.

– Я думаю, что наш долг – во всём разобраться, – сказал Кенг.– Вдруг тут кому-нибудь нужна наша помощь. А мы, как трусы, всё бросим и убежим.

– Я тоже так думаю, – произнёс Рассел.

– И я, – вставил Мбану.

– Ладно, – подытожил я, – остаёмся.

– Браво, капитан! – вскричала команда, – мы верили в вас!

Мне аплодировали стоя…

*

«Я, Иван Кострома, астронавигатор 1 класса и, Божьей милостью, капитан

«Виктории», данной мне властью постановляю: мы остаёмся на С-альфа-4 до тех пор, пока не выясним всё до конца, и пока Господь благоволит нам. И нас бережёт».

Такую полушутливую запись я вывел в бортовом журнале на следующее утро. Вода очень напоминала Землю, и смена дня и ночи соответствовала нашему жизненному ритму.

Мы стартовали и, пару раз облетев вокруг планеты, совершили вылазку в другом месте. Как нам показалось, в более глухом. Там не было скал, покрытых зеленью и полупрозрачных белых шаров, безмолвно парящих в воздухе. Только жёлтая земля. И ничего более.

«Виктория» зависла на высоте трёх километров от поверхности, а мы собрались на совет. Вопросов к обитателям Воды у нас накопилось превеликое множество. Например, о тех же белых шарах. И о том, как, всё-таки исчезли люди. Да и самих людей найти б не мешало…

Но тут мы получили ещё одно «радио». Видимо, наше перемещение не прошло незамеченным. Кто-то знал, что мы здесь.

Я взял протянутую пластинку и прочитал: «Помогите! Я – человек! Мне нужно встретиться с вами!»

– Ага! – воскликнул Кенг, – я же говорил!

– А вдруг это ловушка? – тут же усомнился Фернандес.

– На борт его не пустим. Кто-то должен пойти вниз, – решил я.

– Я пойду, – сразу же откликнулся Ли.

– И я, – подхватил Джон.

– Пойдём вместе, – вымолвил я, обуреваемый сомнениями. Но я – капитан, а значит, должен быть впереди. Не мог же я показать, что испугался.

Спустя полчаса мы стояли на скале, покрытой чахлой буроватой травкой и оглядывались по сторонам. Ожидание вышло недолгим. Из пещеры, расположенной неподалёку, показалась голова человека. Несколько мгновений он пугливо озирался, а потом, приметив нас, вылез из норы и торопливо засеменил к нам.

Подойдя и, видимо не зная, как поступить, он отвесил подобие средневекового поклона, а после, явно робея, проговорил:

– Меня зовут Роман Петрович. Это я слал вам письма. В надежде…

Мы пожали ему руку и назвали наши имена.

– О, вы – русский, – сказал он мне, а когда я кивнул, прибавил, доверительно глядя в глаза:– я, знаете ли, тоже.

– Отлично, – ответил я, решив все расспросы отложить на «потом». И, желая его подбодрить, похлопал по плечу.

Но Роман не отреагировал, а потупился и замолчал.

– Ну же, старина, – как можно мягче и вкрадчивей произнёс я, – смелее! Поведайте нам всё без утайки. Расскажите, что случилось. А то мы теряемся в загадках. И мы вам поможем.

– Мы многое сделали, – со вздохом, промямлил, наконец, Роман. – Мы строили, благоустраивали и… – он замялся.– А природа постоянно противоборствовала. И чем больше мы переделывали…

– Уничтожали, – буркнул Ли.

– Ну, по сути, да – уничтожали. И чем больше мы… э… тем больше становилось препятствий. А ещё реки… Они как бы жили сами по себе. И не хотели меняться. И тогда один учёный… его звали… да, впрочем, неважно… Так вот, он предложил слегка изменить генетику человека, чтобы не было нужды приспосабливать к себе реки, а, чтобы, наоборот, человек, как бы слился с окружающим миром. В частности, с реками. Вот тут всё и началось… Точнее: закончилось.

Роман замолчал; мы увидели слёзы на его глазах.

– И что началось? – поинтересовался Рассел.

– Одни страны начали перестройку организма, другие – нет. И люди окончательно перестали понимать друг друга. И началась война. Те, кто выжил, а их было немного, под действием радиации совсем забыли следовать обычаям человека. То есть внешне мы, вроде бы, люди, а внутри!.. Мы не можем даже нормально размножаться. И белые шары, что вы видели – это место, где развивается зародыш. До тех пор пока не вылупится… то есть, не родится.

– Ужас какой! – покачал головой Кеннет.

– Да, ужас, – охотно согласился Роман.– А после младенца пересаживают в бутоны. Ну, красные такие, большие. Как цветы… На сохранение…

Мы, не сговариваясь, вздохнули, покивали. Я потёр подбородок. Легоста— макушку. Доктор потеребил мочку уха.

– Да, дела… – протянул я, и чуть, для приличия помолчав, продолжил:– А почему, вернее, откуда тут, за миллионы световых лет от нас – точно такие же люди, как и мы?

– Как почему? – удивился Роман, искренне обрадовавшись перемене разговора.– А вы, что, не в курсе? У людей всегда так. Где бы они не жили. Вы что, не посещали другие миры? Да нет же… Ведь вы у нас. Почему же не знаете?

Мы переглянулись, а водянин, оценив глубину нашего невежества, продолжил:

– Сколько мы не путешествовали по вселенной, везде находили таких же людей, как и мы. Это – закон природы. А вы, простите, что: не встречались с людьми? На других планетах? – Нет, – промолвил я, несколько колеблясь, – сомневаясь в том, что словам аборигена можно верить

– Вам, наверное, не везло, – грустно сказал водянин.– Очевидно там, куда вы прилетали, эпоха людей или уже закончилась или ещё не начиналась. А те, кто там обитал либо не знали, либо не хотели говорить. Да и здесь вы захватили нас на самом краю. Мы ведь чудом остались. Мы, так сказать, «постскриптум». Наш период уже прошёл.

– А раньше? – не преминул поинтересоваться я.

– О, тут были города и страны. Всё, как положено. Москва, Париж… Россия, Америка, Франция, Китай… Да вы и сами знаете. Но теперь всё рухнуло.

– Как печально, – проговорил Рассел.

– Невероятно печально, – подхватил водянин.– Но вы же нам поможете?

Он с надеждой заглянул мне в глаза.

– А как? – спросил я.

– Ну, тут я вам не советчик… Это вы летаете за миллионы световых лет. Значит ваша цивилизация на гребне. Вам, как говорится, и карты в руки.

– Уничтожить рыб я не могу, – задумчиво произнёс я, – это антигуманно.

– Анти… что? – переспросил Роман.

– Я хотел сказать: противоречит человеческой этике и представлениям о добре и зле.

– Хорошо, – с некоторым сожалением согласился водянин. – Уничтожать кого-либо – это… действительно не согласуется с тем, что человек привык считать правильным. Но… Решайте сами. Мы не вправе требовать, а можем только просить.

– Вы бы хотели привести в соответствие с природными законами свою генетику? – спросил я.

– Может быть… Наверное… – протянул Роман.

– У нас есть специалист по генной инженерии и клонированию. Превратитесь в полноценных людей. А там, скорее всего, сами додумаетесь, как обойти рыб на очередном витке развития.

– Сами? – с сомнением произнёс абориген. Эта мысль явно поставила его в тупик. – Сами? – повторил он и почесал в затылке.

Мы смотрели на него, ничего не говоря, лишь ожидая, когда он созреет. Я видел: моя мысль одобрена представителями команды. И гордился.

– Чёрт возьми… – наконец вымолвил водянин.– А сможем?

– Но вы же люди! – воскликнул Рассел.

– Люди! – словно проснувшись, проговорил Роман. – Попробуем. Давайте!

И дело завертелось. За неделю мы облетели Воду, работая не покладая рук. Нынешнее поколение уже было обречено, но мы трудились во имя будущего. Под руководством и при непосредственном участии Рассела, мы провели около полутысячи операций. И девяносто процентов из них должны были дать положительный эффект. Так люди Воды получили второй шанс.

Рыбы, естественно, прознали о наших действиях. Но, охваченные замешательством и противоречиями, никак не вмешивались в происходящее.

Однажды на связь с нами вышел Уа. «Я знал, – писал он, – что владычество рыб на Воде недолговечно. Нам суждено вновь уйти в глубь рек и озёр, морей и океанов. А поверхность вернуть людям – законным владельцам суши. Что ж… Там, под толщей вод, мы построим наши новые города и постараемся не конфликтовать со старой расой, возрождённой из небытия. Жаль, что у нас не вышло. Прощайте!»

Мы двигались по планете методично и размеренно, стараясь как можно лучше выполнить свою задачу. Думается, это нам удалось.

Как-то раз нас попытались атаковать. Воинственный конгломерат ершей выпустил по «Виктории» ракету, но мы сдержались. Единственно, поставили защитный экран и ощетинились пушками, продемонстрировав наш немалый потенциал. На этом всё и закончилось.

Когда же наш труд был завершён, мы вновь встретились с Романом. Он так и сиял.

– Спасибо, спасибо вам, – восклицал он, пожимая нам руки. – Прилетайте ещё. Всегда на Воде будете как дома!

– Конечно, – сказал я.

– Обязательно, – произнёс Люк.

– Может быть, – проговорил Фернандес.

И через несколько минут, стартовавшая «Виктория» уже уходила за пределы Воды. Или С-альфа-4, как она называлась в «Звёздном каталоге».

Мы не договаривались о нашем дальнейшем пути. Но я решил, что наша следующая остановка – Земля. Я чувствовал – родная планета ждёт нас. Мы ей нужны. Ведь там – на краю галактики – древнюю людскую колыбель захватили коварные бездушные минералы. А мы, команда «Виктории», являлись лишь беглецами, жалкими осколками давно уставшего от беспрестанных побед человечества. И позорно бежали, не имея перед собой иной цели, кроме спасения собственной шкуры.

Но теперь мы возвращались. Сплочённые как никогда. Отважные до безрассудства.

Мы не хотели, чтобы нас воспринимали, как забавный и совсем необязательный постскриптум. И верили, что именно нам предначертано вступить с камнями в борьбу, и вернуть свой утраченный мир. Для себя и наших потомков. И всего человечества.

Мы неслись среди звёзд и знали, что это нам по плечу. Потому что мы – люди. А это значит, что среди наших достоинств есть (и вечно будет!), такая штука, как человеческая гордость.

2009

Справа от солнца

– И сколько нам нужно времени? Туда дойти? – спросил Легоста. – Ну, это смотря куда, – неопределённо проверещал винь; местные вполне сносно изъяснялись на ломаном «сны» – диалекте, бытующем на востоке Галактики.– Если отворяющий двери… – Кто? – переспросил я. – Отворяющий двери, – терпеливо повторил туземец, впрочем, складывая уши трубочкой – я уже знал, что это заменяет им улыбку.– Если он вас впустит в дневной шорох, то войдёте… И начнёте работать, а если решит, что вы из пробегающих…

Я остановился. Он что – надо мной потешается? Какой «отворяющий двери»? Какой «шорох»? Что за «пробегающие»? – Послушай, – проговорил я.– Это наша – человеческая база. Мы сюда приехали работать. Нам нужно посмотреть документы. Какого дьявола там стоит этот… открывающий?

Абориген глянул на меня с сожалением. – Потому что там есть двери. И их нужно открыть. Поэтому. А для чего ж ещё? – Ладно, – буркнул я. – Пойдём, посмотрим. На месте разберёмся.

Минут сорок мы уже карабкались вверх по каменистому склону, а конца пути видно не было. Мне и самому не терпелось расспросить аборигена о том, скоро ли мы доберёмся, но я уже понял, что сколько-нибудь внятного ответа ждать не следует. – А когда наши там были? Давно они всё бросили? – подал голос Мбану – свирепый крепыш, суровый потомок венерианских отщепенцев. – Если взять по календарю северных, то восемнадцать эхо прошло, а если по небесным знакам считать, то не меньше трёх забытых, – охотно пояснил винь. Мы вышли на открытую площадку и несколько перевели дух. – Перекусим? – Легоста глянул на меня с надеждой. – Нет, нет, нельзя, – прочирикал винь.– Если до темна не дойдём – загрызут. Тут – в горах – кровососы членисторукие есть. Здоровенные, злющие!.. Лучше придумайте скорее, что вы хотите там найти. – Ну, мы пока не знаем… – начал я. – Вот видите! – тут же пискнул винь. – Вы не знаете!

Он даже палец вверх вскинул, подчёркивая свой, такой невразумительный для меня ответ. А потом, опустив взгляд кротких зелёных глаз, совершил кувырок, вырвался из хватки Легосты и пустился наутёк. – Ах ты! – воскликнул Мбану. – Не переживай, – успокоил его я. – Всё одно от этого пушистика ни капли толка.

И мы потопали дальше.

Этот контракт я выхватил совершенно случайно. Прямо перед носом у «Mega Spy Inc». Такая акула могла бы проглотить меня не заметив – между вторым и десертом. Но оказалась излишне неповоротливой. И пока их представитель куда-то нервно звонил, что-то лихорадочно согласовывал, я исхитрился всё подписать. И – довольный собственной ловкостью – сбежал. А что? Тридцать миллионов на дороге не валяются! Плюс – оплата расходов и командировочные. Да и риск – дело благородное!

Так мы оказались на а – ά – 12. С авансом в кармане и заданием произвести разведку. А заодно, отдохнуть. Планета, скажу сразу и без оговорок, являлась чудесным местечком. Не дать, не взять: райский уголок! Природа великолепная – леса, водопады, горы, речки. И моря, и острова… И всё ласковое, нежное, без экстрима. Да и с аборигенами – смирными, маленькими, похожими на зайцев – никаких хлопот. Так что, вроде бы, для колонизации и превращения планеты в курорт – никаких препятствий, но… Что-то было не так. Совсем не так! К тому ж, информации мне предоставили удручающе мало, честно говоря, вовсе не дали, так – лишь обрывки какие-то. Один-единственный абзац на пластинке, в котором сообщалось, что обитают тут злые клыкастые зверюги – некие осьмироги, а вот о плюшевидных винях, которых мы де-факто обнаружили по прибытии, ничего не сообщалось; да и климат, скажем так, не сошелся, посуровее должен быть…

Конечно же, я сразу заподозрил, что эта обрывочность и путаница – происки Меги. Подкупили какого бюрократа из Космостура, чтоб я тут шишек набил… Но не на того нарвались! Отступать – это совсем не в моих привычках! И, тем не менее, теперь, когда мы высадились, осмотрелись и провели первичные анализы, я чувствовал себя здорово озадаченным. А наша миссия (по выяснению и устранению препятствий для колонизации) и без всех перечисленных непоняток не выглядела пустяковой. Ещё во время полёта, задав моей славной «Виктории» курс, я с досадой выяснил, что на а – ά – 12 происходят странные вещи. Я тогда, помнится, заварил кофе (кому-то из экипажа, или киберсистеме это поручать нельзя – испортят), развернул пластину с отчётом; кристаллы с документацией забросил в память машины и, развалившись в кресле, вчитался. А, вчитавшись, пришёл в ужас, вскочил, пробежался по каюте и обругал себя предпоследними словами – последние я приберегаю для негуманоидов, не говорящих на земных языках. Так вот оказывается почему чиновники не пожалели тридцати миллионов! Вот почему парень из Меги так психовал и всё не мог получить внятных рекомендаций от своего начальства! И я понял, что, опередив Мегу, малость погорячился, поспешил, а спешка – она… Да что говорить! Люди, как следовало из документов, тут гибли пачками. И выходило, что тридцать миллионов – вполне приемлемая сумма за решение этой запутанной и запущенной проблемы. Впрочем, посудите сами…

Я выяснил, что за последние восемь лет планету посетило триста восемьдесят четыре человека. Строители, туристы, геологи и… в общем, много кого. Из них восемнадцать – пробыли один день; семьдесят два – два дня, и шестьдесят четыре – три дня. И, заметьте, из этих – ни один не пострадал! Если не считать одного недотёпы, умудрившегося подвернуть ногу на первой ступеньке трапа – выходя из корабля.

Далее статистика стремительно ухудшалась. Из пробывших от трёх до пятнадцати дней не вернулось почти половина – сто восемь человек. И семьдесят из них пропали без вести – при невыясненных обстоятельствах. Остальные тридцать восемь… Пятнадцать погибли в разбившемся ракетоплане. Бот неверно истолковал алгоритм настроек. Пятеро туристов утонули в болоте – на глазах своих более удачливых товарищей; причём, на карте, составленной предыдущей группой, никакого болота не значилось.

Ещё трое пострадали при взрыве. Водитель грузовика сдавал назад и не смог воспользоваться подсказкой напарника, находившегося сзади. В результате, вместо того, чтобы вывернуть руль вправо, крутанул влево. И врезался в газовую установку. «И отчего бы ему не воспользоваться автопилотом?» – досадливо подумал я.

Двое провалились в яму. Хотя очевидцы отдавали все руки на отсечение – ямы там не было и в помине. (Кстати: её не было и позже!) И, наконец, ещё тринадцать (роковое число!), умерли от удушья. От недостатка кислорода. И это в низине! Там, где воздух чист и прозрачен!

Вот такая получалась нехорошая арифметика. С одними вычитаемыми. При этом выяснилась очередная странность: нигде не значилось, что хотя бы одного человека сожрал кровожадный осьмирог. Но и без людоедской фауны планетка выходила, скажем так, небезопасной. Поэтому, кроме желания хорошо отдохнуть и славно поработать, хотелось, как минимум, вернуться домой. А максимум – всем экипажем, целыми и невредимыми. Да ещё с деньгами. Что представлялось, по здравому размышлению, задачей не из лёгких. Ведь мы не знали, где таится опасность, что она из себя представляет, и почему, собственно, она может грозить. Но, не думая сильно заморачиваться, мы без лишней суеты приступили к делу – развернули лагерь с аппаратурой да поговорили с местными. И это помогло выяснить, что нам нужно «на гора». Там же была первоначальная база людей, ныне заброшенная, а теперь завёлся какой-то дух, или бог, или демон, а может, шаман. Вот он и колдует что-то против людей. А местных любит.

Оттого-то мы и взбирались сейчас вверх, гадая: что ж там за дух? И чем он опасен. И потому, от греха, мы не воспользовались дисколётом, а тащились пешком.

Час спустя наш небольшой отряд вышел на перевал. Довольно широкая, нахоженная тропа приглашала к дальнейшему путешествию, но мы знали, что цель близка. Справа, метрах в шестидесяти, отчётливо виднелся узкий проход, к которому вела жиденькая стёжка, а за ним угадывался зияющий грот, а точнее, пещера, внутри которой когда-то располагалась научная база, что теперь являлась пристанищем духа.

Мы остановились и, оглядевшись, свернули с дороги. Я, как капитан, двинулся вперёд; остальные – следом. И очень скоро мы оказались на месте. Однако… Пещерки не оказалось. Вместо неё нашим взорам предстала потёртая годами скала, испещрённая глубокими трещинами, что, верно, издали могло показаться входом в пещеру.

Я оглянулся. Надо же! Тропка исчезла тоже! По ходу нашего движения виднелась только примятая трава. И ничего более. – Кажется, это… не то, – неуверенно произнёс Легоста. – То! Я во сне видел, – непререкаемым тоном произнёс Мбану. – Вернёмся, – оценив оба высказывания, ответил я.

И мы побрели обратно – по собственным следам, снова вполне заметным. Выйдя на дорогу, я остановился и огляделся снова. Стёжка находилась на месте! И грот тоже. – Люк, – скомандовал я, – иди к стене, а мы останемся и посмотрим. Дойдя примерно до середины, Мбану обернулся, и с недоумевающим видом, прокричал: – Всё, шеф! – Что: «всё»? – не понял я. – Пропал! Чтоб ему пусто!

Я крякнул, достал бинокль. Пещера была. Однако я уже и сам имел возможность убедиться, что её на самом деле, при ближайшем рассмотрении, не было. Я перевёл оптику на Мбану. Он выглядел обескураженным. – Чёрт с ней! – крикнул я. – Возвращайся. Свяжемся с нашими. Легоста вытащил портал, а видеорамку повесил на ближайший куст. – Эй, ребята, – проговорил я, – вы где? – Мы на рынке, шеф, – в рамке показалась голова Норгея. – Найдите мне одного местного. Лучше того, с кем мы толковали час назад, беглеца нашего. Рыжий такой. И спросите: в чём дело?

Я вкратце пересказал о том, что с нами случилось.

Кеннет пропал и около минуты мы созерцали панораму торговых рядов. Туда-сюда сновали маленькие вини – местные; что-то таскали и ожесточённо, но забавно переругивались. Словно белки – из-за ореха. Вкусно пахло фруктами и сдобой, какими-то морепродуктами. А потом снова показался Норгей – крепко держащий за шиворот одного из аборигенов. Причём, настолько крепко и бесцеремонно, что я испугался: не приведёт ли подобное поведение члена моего экипажа к межпланетному конфликту? – Мы с тобой говорили уже сегодня? – на всякий случай осведомился я, уж больно они все меж собою схожи.

Винь слегка задумался. – Да, – наконец ответил он, – правда, это был не я… но – да. Я. Со мной. – Отлично! Как тебя зовут? – произнёс я, как можно более дружелюбно, постаравшись не обратить внимания на странноватый ответ. – По-разному. А иногда и вовсе никак, – проверещал винь. – Когда – Вармант, когда —Лемель. Родные кличут меня Ам, а тёща, когда я – Ири, а она в седьмом стекле… – Ладно, ладно, – перебил я, – это неважно, скажи лучше: что тут с нами… – Происходит? – встрял «заяц». – Вы хотели найти вход? Войти, да? – Да, и… – А что вы там хотели найти? – он сощурился. – Я же тебе говорил, это наша – человеческая база, но сейчас там живёт дух, – немного зверея, проговорил я. – Или уж не знаю кто. Он… – Так вы не знаете… – укоризненно покачав мохнатой головой, проверещал винь. – Послушай, – я постарался взять себя в руки.– Конечно, знаем. Здесь, в горах живёт дух. Или колдун. Он не любит людей. И мы хотим спросить: почему?. Понятно? – Так дух или колдун? Или демон? – коротко и как бы радостно взвизгнув, прощебетал винь.– И кто хочет найти? Вы? Или тот, кто справа от вас? Или тот, кто стоит сзади – у вас за спиной? И что конкретно вы хотите узнать? – Ну… – протянул я. – Как тебе сказать… – Нет, сегодня у вас не получится. Дух не хочет. Я слышу. Он… дух… не в духе.

Право слово, мне очень захотелось попросить Кеннета оторвать этому Варманту его длинные уши. – Бог свидетель, не вру! – залепетал тут же винь, приложив лапки к затылку – там у них находилось сердце. – Бог?.. Дух… Он – свидетель? – я мотнул головой в сторону пещеры. – Ага, – кивнул ушастый. – Он. Не сейчас. – А когда? Завтра? – Если завтра наступит, то завтра. – Хорошо, – бросил я, – приходи ко мне утром. Там и… Закончить фразу я не сумел. – Ложись! – закричал Мбану – Драконы! – рявкнул Легоста.

Зловещая тень на мгновенье закрыла небо. Что-то вспыхнуло, рвануло. Солнце сжалось в комок, а под ногами ту же захлюпала хищная зелёная топь. – Бей их, ребята! – вскричал я, выхватывая лучемёт и бросаясь на землю.

Два раза повторять не пришлось. Люк и Андрей мигом разбежались по сторонам, на ходу выпуская в мельтешащие тени снопы огня. А я, откатившись за обломок скалы, пошарил взглядом вокруг.

Но всё уже стихло. – Шеф, кажется, это глюки, – подал голос Андрей. – Местные миражи, – поправил его Мбану.

Очевидно, они были правы. Потому что по тропе, как ни в чём не бывало, мимо нас мирно прошествовала стайка «зайцев», весело болтая между собой на своём писклявом языке. – Уходим, – поморщившись, бросил я.

Правда, и уйти с достоинством не получилось. Потому что обломок скалы вдруг изогнулся, подпрыгнул, совершил в воздухе замысловатый кувырок, самодовольно хрюкнул (или мне почудилось?), и грузно шмякнулся на прежнее место, обдав нас фонтаном грязи. – Вот теперь – всё, – прохрипел Мбану, протирая глаза рукавом.

Я скрипнул зубами. – Местные миражи, говоришь? Ну-ну… Ладно… Ещё посмотрим кто – кого…

На часах ещё не было и шести утра (надо сказать, сутки на а – ά – 12 почти земные), а Вармант уже заявился. Причём, не один, а с каким-то дружком, который назвался Чуро. – Присаживайтесь, – предложил я, устроился сам, и снова пояснил суть проблемы. – Всё ясно, – выслушав меня, проговорил Чуро очень важно. – Вы не знаете, что хотите. – Как это: не знаю?! – вскричал я. Эти мелкие, но, прямо скажу, наглые существа начинали меня раздражать. – Не волнуйтесь, – проговорил винь. – Я вам сейчас всё объясню. Обрисую, так сказать, ситуацию…

Я откинулся на спинку кресла и приготовился слушать. – Всё относительно, не так ли? – спросил туземец с видом профессора, излагающего бестолковому студиозу начальные постулаты теории Эйнштейна.