Полная версия
Пленница Сапфировых ветров
– Это со мной, – кивнула она на Дергача.
Лиля уже не лежала в койке, а сидела у стола, пила кофе. Увидев Данилову, она улыбнулась. Но тут же напряглась, переведя взгляд на незнакомого мужчину.
Дергач мягко отстранил Данилову, затем шагнул вперед и быстро закатал левый рукав своей куртки.
– Вот это ты, значит, видела?!.
Девушка испугалась. Вскочила, попятилась к кровати.
– Вы кто такой? Вы здесь… зачем? Я… я позову на помощь!
– Успокойтесь, – Данилова, схватив своего спутника за локоть, чуть ли не силой выволокла его из палаты. Они прошли мимо ничего не понимающего агента, и только в лифте Данилова дала волю своему негодованию.
– Что это за выходка, Леонид? Мы о чем с вами договаривались?!
– Извините, я не сторонник долгих психологических игр. Не видала она наколку эту. Ей приказали меня оговорить, не ясно разве?
– Леонид Валерьевич! – повысила голос Данилова. – Позвольте напомнить, что вы по-прежнему подозреваемый номер один. А эта девушка – свидетель по делу. Свидетель, которого охраняет ФСБ. Вам ясно?
– Более чем. И что мне прикажете делать?
– Ждать! И не высовываться…
– Роберт Ли задержан в Бельгии.
С такой фразы Иван Сергеевич начал утренний разговор, и Данилова привычно переключилась в режим анализа ситуации.
– Что он говорит?
Начальник принялся рассеянно перекладывать на своем столе всякие канцелярские мелочи.
– Ничего путного для нас. Тамошние его, в основном, на финансовое мошенничество колют. А насчет убийства – твердит, что ни ухом, ни рылом, что сам в шоке, ну и так далее. Это, похоже, правда. Понимаешь, этот Ли – практичный просто до омерзения. Ничего не делает без выгоды для себя. А что ему дает это убийство, кроме лишних проблем? Мотив отсутствует начисто. Так что…
– Иван Сергеевич, мне кажется, я напала на след.
– Вот как? – оживился начальник. – Ну-ка, ну-ка!..
– Еще рано об этом говорить…
– Александра, ты это брось! «Рано говори-ить…» Да для меня каждая минута промедления в этом деле как…, – он выразительно провел ладонью по горлу.
– Короче, это месть. В чистом виде. Не только Мельнику, но и… Дергачу.
– И как прикажешь тебя понимать?
– Сама пока не знаю. Дайте мне еще время. Либо Мельник должен заговорить, либо Ордынцева. Кстати, что там с экспертизой оружия? Почему они тянут?
– Уже не тянут, – Иван Сергеевич выдвинул ящик стола. – Держи. Мелкокалиберные пистолеты иностранного производства. В Россию ввозятся контрабандно, достать не проблема, были бы деньги. Думаю, оба ствола уже где-нибудь на дне реки.
Данилова пробежала документ глазами.
Зазвонил ее сотовый.
Взглянув на входящий номер, она замешкалась.
– Ответь, что же ты? – непонимающе улыбнулся Иван Сергеевич.
Она нажала кнопку принятия вызова.
– Александра? Вы слышите меня? Только что ваш парень попытался поговорить с этой бабой. Подошел к ней на прогулке, в садике больничном. Охранник его спугнул, и он удрал.
– Какой парень? С какой бабой? – не сразу поняла она.
– Григорий. Тот самый, что видел нас тогда вместе.
Внутри у нее все оборвалось. Она едва нашла в себе силы пробормотать:
– Спасибо, я поняла…
– Что случилось, кто звонил? Ты так побледнела, Саша, – обеспокоенно проговорил Иван Сергеевич.
– Это Дергач, – рассеянно сказала Данилова.
– Что-о?!. Какой Дергач? Леонид Дергач, тот самый? Он ведь в розыске! И он вот так, запросто, звонит тебе? Ты не заболела часом?
– Нет, Иван Сергеевич.
Она решительно встала.
– Простите, мне нужно идти. Дайте мне еще пару-тройку дней, и я назову имя заказчика убийства.
Тени…
И среди них одна главная. Тень человека, которого в жизни Леонида Дергача никогда не было. Даже имя его не сформировало, как полагается, одну из частей пресловутого Ф. И. О. – мать не допустила этого.
Человек-загадка, человек-сон…
Ни одной фотографии, ни одного слова, пусть хотя бы проклятья в его адрес.
Ничего…
Дергач долго не отвечал на звонок, и Данилова начала уже беспокоиться. Но всё оказалось проще простого…
– Да? – раздалось в трубке. Она поняла, что он просто пьян.
– Леонид, послушайте… Мне нужно увидеться с вашим гениальным приятелем-программистом. Это очень важно! Вы в состоянии меня понять?
– А?.. Да-да, хорошо. Я перезвоню…
Классическая музыка (не всякая, конечно, а какая-нибудь легкая пьеса, скерцо) всегда ее успокаивала.
Вот и сейчас, когда ей предстояло сделать последний, решающий шаг в расследовании, она сидела в кресле, в наушниках и, прикрыв глаза, слушала… Знала, что преступник никуда не скроется.
Через час с небольшим она встретилась в городе с Дергачом.
– Куда мы едем?
– Вначале в какое-нибудь тихое место. Поговорим. А потом уже решим.
– Не возражаю, – кивнул он.
Они, покинув центр, направились в промзону. Дергач спросил, как бы между прочим:
– Слежки опасаетесь?
– С чего вы взяли?
– Я ж вижу – то и дело в зеркальце поглядываете. Проверяетесь, значит.
Данилова вывернула на грунтовую дорогу, ведущую к большому карьеру.
– Здесь, пожалуй, можно и пообщаться. Вы, Леонид, пожалуйста, не удивляйтесь вопросам, которые я буду задавать. Обещаете?
– Ладно уж… Удивить меня не так просто. Для этого ох как постараться придется.
– Не зарекайтесь…
Она долго не решалась начать этот, совершенно необходимый, разговор.
– В общем, за последние пару дней я узнала немало интересного. И ваш приятель мне в этом, конечно, здорово помог. Откуда вы его, кстати, знаете?
– Он мой родственник. Ближе к делу, Александра. Кто этот ублюдок, который устроил кровавую бойню и решил спихнуть все на меня?
– Вы отца своего помните?
Дергачу показалось, что он ослышался.
– Причем здесь мой отец?
– Вы обещали не удивляться моим вопросам.
– Ну, раз обещал… Нет, отца я не помню. Мать никогда о нем не рассказывала. Вот вроде и не было его совсем. У меня ведь даже отчество – Валерьевич – от имени деда по материнской линии.
– А отца как звали?
– Георгий.
Данилова щелкнула пальцами правой руки.
– И что из этого? – спросил Дергач.
– Вы были правы насчет свидетельницы. Лилия Ордынцева не видела никакой татуировки! Ей просто описали вашу «летучую мышь». Она созналась, хотя не сразу – следователям из ФСБ пришлось попотеть.
– Кто? Кто описал?
– Тот, кто ее видел. Но не целиком. Без букв. Позвольте-ка…, – она взялась за левый рукав его куртки и затем медленно стала сдвигать его к локтю. – Вот так примерно. Мышь видна, а надпись – нет.
Дергач принялся тереть рукою лоб, пытаясь сосредоточиться.
– Черт, не вспоминается…
– Не напрягайтесь. Тот, кто собирался вас подставить, твердо знал, что на момент убийства у вас не будет алиби. Идеи есть?
– Нет, – процедил Дергач.
– Подумайте. Вы же тоже профессионал. Он точно знал, где вы будете.
– Погодите… Когда это произошло?
Данилова назвала дату и время налета.
– Так ведь… Нет, не может быть! Но зачем ему это?
– Давайте поедем и спросим.
– Вы серьезно? – встрепенулся он.
– Я вообще всегда серьезна, если дело касается убийства. Ведь вы впервые увидели Григория именно там, правда? А потом мучились, не могли припомнить.
– Звучит как бред. Ладно, поехали.
Перед входом на территорию храма Данилова остановилась и повязала на голову косынку.
– Теперь можно.
Дергач был здесь далеко не впервые, но всякий раз испытывал какой-то трепет. Сегодня к этому чувству примешивалось еще и глубокое непонимание…
– Войдите, открыто! – донесся знакомый им обоим голос из-за деревянной двери.
– Здравствуйте, отец Вениамин, – почтительно поздоровался Дергач с человеком, к которому пришел когда-то сразу же после освобождения из тюрьмы и которому рассказал всю свою жизнь, ничего не утаивая, надеясь на поддержку и понимание…
– Здравствуй, сын мой, – ответил старец, продолжая невозмутимо перебирать свои четки.
– Вот уж воистину… Пути Господни неисповедимы, – тоном, полным сарказма, заметила Данилова.
– Да, дочь моя. И все тайное рано или поздно становится явным. Если бы я знал, что дело это поручат тебе…
– …то что? Приказали бы Григорию убрать меня сразу же?
– Это слово из вашего лексикона. Меня оно коробит, – отец Вениамин поднялся из кресла и отошел к зарешеченному окну. Солнце играло полуденным лучом на его длинных, посеребренных сединою прядях. – «И сказал Господь…» Что же он сказал? Ах, да… «Прощайте врагов своих». А я вот – не простил. Не смог…
Он стоял к ним спиною, и Данилова не могла видеть выражение глаз своего духовника. Как часто эти глаза светились добротой и спокойствием во время их долгих бесед! Но сейчас она отнюдь не была уверена, что найдет в них то же самое…
– В какой же момент вы решили, что враги – это ваши дети, отец Вениамин?
Он, наконец, повернулся к ним лицом.
– Когда вот этот…, – он протянул свой указательный палец в направлении Дергача, -…Когда он явился ко мне на исповедь, и рассказал свою жизнь, а я понял, кто передо мной! Мой сын – убийца… Он убивает за деньги!..
Сейчас престарелый духовник похож был на каменную статую бога правосудия. У Даниловой по спине побежали мурашки. Но она продолжала, то, ради чего сюда явилась.
– И вы решили наказать обоих сыновей?
– И Каина, и Авеля! – звенящим от гнева голосом произнес отец Вениамин. – Хотя – кто из них Каин, а кто – Авель? Я не знаю… Толик, он… Хорошим таким мальчиком был. Пока с дурной компанией не связался. В пятнадцать лет уже получил условный срок, за драку. Вы представляете? Он мать до инсульта довел. Я дневал и ночевал в милиции, в прокуратуре, обивал пороги…
Старик прижал ладони к лицу и вздохнул. По тому, как вздрогнули его узкие плечи, по тонким, жалобным звукам Данилова поняла, что он плачет.
Но слабость его длилась недолго. Он отнял руки от лица и снова заговорил, тоном обвинителя.
– Я ушел из семьи, когда он пересек черту. Во время очередного скандала он меня ударил. Выбил два зуба. Пригрозил, что убьет. Жена к тому времени уже была фактически прикована к постели. Тогда мне казалось, что я поступаю как трус… А теперь… Я все эти годы следил за его жизнью – через знакомых, а потом, когда он стал известным – и по газетам, по телевидению. Бывший уличный хулиган и задира – бизнесмен первой руки. Один раз даже на прием к Президенту попал. Но разве он обо мне вспомнил – хотя бы тогда?..
– Вы хотели, чтобы он ощутил ту же боль? – едва ли не с сочувствием спросила Данилова.
– Да! – выкрикнул в ответ старик. – А этот – чтобы возвратился в узилище, где ему самое место!
Указательный палец отца Вениамина только что не уперся в грудь Дергача.
– А почему вы… ты оставил нас с матерью? – едва слышно спросил Дергач, глядя в пол.
– А разве ты не знаешь? Ну да, ну да… Мы не были женаты официально, но я к ней относился как к законной супруге. Она же – пила, гуляла… Она была шлюхой! Прости, Господи…, – священник перекрестился. – Я вообще не уверен, что ты – мой единокровный сын!
Дергач сделал было шаг вперед, но Данилова решительно удержала его.
– Когда же я ушел – она встала на путь исправления. Мой уход встряхнул ее. Но она все равно не смогла воспитать достойного сына. Ты вырос и стал убийцей… Лёня.
– Все в руках Господа, – сказал Дергач. – Так вы… ты меня учил.
– Того самого Господа, который допустил костры инквизиции, Гитлера и Хиросиму? Не смеши меня… сын!
– Но вы же были моим духовным отцом. И Григория… Почему вы толкнули его на преступление, на смертный грех? – вмешалась Данилова.
– Молчи! – отец Вениамин поднял правую руку, как будто собираясь ударить Александру, и она с ужасом поняла, что не осталось в нем ничего от того милосердного пастыря, которого она знала столько лет.
– Ничего, отец Вениамин. Пусть поговорит… напоследок.
Данилова и Дергач одновременно обернулись, чтобы увидеть того, кто произнес эти слова. Григорий вышел из-за портьеры в дальнем углу комнаты и теперь держал обоих гостей отца Вениамина на прицеле.
– Не допущу!.. В Божьем храме!.. – захрипел священник, простирая руки к своему воспитаннику.
– Успокойтесь, отец мой. Этот грех я возьму на себя.
Шагнув вперед, Григорий встретился взглядом с Дергачом.
– Ну, с кого начнем? С тебя, может быть? Руки за голову и спиной ко мне! Живо!
Дергач покорно исполнил приказание.
– А теперь – на колени!
Дергач опять повиновался. Приставляя дуло пистолета к его затылку, Григорий процедил:
– Ты умрешь быстро!
– Гриша, остановись! – воскликнула Данилова.
Григорий отвлекся – ровно на полсекунды. Но и этого хватило Дергачу. Из своего неудобного положения он ухитрился вывернуться и обезоружить Григория, а затем – отпихнул его от себя, упершись каблуком ему в живот. Дергач вскочил и с ходу вступил в схватку. Которая, впрочем, продлилась недолго – опыт взял верх над молодостью. Прямолинейная атака Григория натолкнулась на какую-то замысловатую защиту Дергача, а через считанные мгновения молодой спецназовец был повержен и ткнулся лицом в пол.
– Вы его убили?! – в ужасе воскликнула Данилова.
– Да ну что вы…, – снисходительно улыбнулся Дергач. – Отдохнет немного, всего и делов. Вызывайте своих архаровцев. Пусть приезжают и забирают всю эту шайку…
– Подождите! – остановил их отец Вениамин. – Дайте мне уйти…
– Это как же? – с сарказмом спросил Дергач. – В бега подашься, что ли? Или на самоубийство намекаешь? Так ведь грех это большой…
– Нет-нет, я просто… уйду. Совсем.
Отец Вениамин медленно попятился к окну. Остановился он только тогда, когда уперся спиною в витую металлическую решетку. Взгляд его остекленел; пальцы левой руки обхватили горло.
– Господи, воля Твоя! Прими душу раба Твоего грешного!!.
Произнеся эти слова, он вздрогнул всем телом, затем как-то обмяк… И повалился набок.
Иван Сергеевич был мрачнее тучи.
– Ох, Александра, с тобою не соскучишься! Значит, говоришь, отец Вениамин, в миру – Георгий Иванович Девятаев, до принятия сана был женат на Тамаре Мельник, а когда их сыну Анатолию исполнилось пятнадцать, ушел из семьи? Мальчик при получении паспорта взял фамилию матери, это понятно… А через пару лет Девятаев познакомился с другой женщиной, Ольгой Дергач. В официальном браке они не состояли… И их общий сын, Леонид, никогда отца не видел. М-да, история… А Григорий твой – он что, тоже исповедовался у отца Вениамина?
Данилова, слух которой слегка царапнуло слово «твой», откашлялась.
– Именно так. Григорий Стручков, бывший сержант спецназа ВДВ, часто навещал отца Вениамина, и тот подговорил его на преступление. В напарники Стручков выбрал своего бывшего сослуживца, Семена Артамонова, которого в тот же вечер, после налета на офис, ликвидировал. Вот сводка происшествий за тот день: труп Артамонова обнаружен в лесополосе. Причина смерти – ножевое ранение. В деле была замешана также и Лилия Ордынцева, которая… которая была когда-то любовницей Стручкова. Он передал ей деньги от отца Вениамина, и девушка согласилась назвать код электронного замка на двери офиса, а также сыграть роль свидетельницы, то есть – оклеветать Дергача, описав его татуировку, летучую мышь с кинжалом в лапах.
– Так-так… А про летучую мышь ей кто рассказал?
– Григорий, со слов отца Вениамина. Но тот, общаясь на исповедях с Дергачом, видел татуировку не полностью. А может, просто не обратил внимания на буквы… И в описании Ордынцевой они не упоминались. Но – и это самое удивительное – ради достоверности картины Ордынцева даже согласилась на легкое ранение. Стручков выстрелил ей в плечо таким образом, что можно было подумать – девушка спасалась от убийц бегством. Лечение опять же обещал оплатить отец Вениамин. Ему нужно было наказать обоих – и Анатолия Мельника, и Леонида Дергача. Последний регулярно являлся к нему на исповедь. Поняв, кто перед ним, Девятаев принял решение и разработал свой план. Убивать сыновей он не хотел – это было бы уже слишком, а вот причинить боль… Анатолия он считал виновным в смерти своей жены, а Леонида рассматривал как убийцу, место которого – за решеткой. В случае чего, алиби Дергача подтвердить было бы некому, поскольку он в этот день и час как раз был на исповеди у отца Вениамина.
– Хм… К сожалению, при приеме в духовную семинарию справку из психдиспансера не требуют. Ну что ж, Александра. Ты молодец. Я в тебе не сомневался. Плохо, конечно, что ты воспользовалась услугами хакера, чтобы выяснить детали биографии наших… хм… фигурантов. Незаконно это. Но что поделать?.. Иди, отдыхай. Отпуск свой можешь догуливать смело.
Они шли по главной аллее больничного парка. Дергач заметно волновался.
– Что я ему скажу? Ведь он даже не знал о моем существовании…
– Это не страшно. Просто познакомитесь, и всё.
– Знаете, Александра… Я ведь унаследовал от отца… некий дар. Мать рассказывала об этом – всего один раз. Во сне я вижу иногда свое будущее. Образы, словно тени… Вам, конечно, сложно понять. Так вот, в этих моих снах была женщина… Очень похожая на вас.
Данилова остановилась. Повернулась к Дергачу.
– Леонид, вы… Торопите события.
Ее рука мягко легла на его плечо.
– Пока я могу сказать только одно: мы с вами славно поработали вдвоем. А сейчас – настройтесь на встречу со своим братом.
Мельник сидел на койке и читал газету. Подняв взгляд на вошедших, он не спеша поднялся.
– Здравствуйте, Анатолий Георгиевич, – улыбнулась ему Данилова. – Как вы сегодня себя чувствуете?
– Благодарю вас, значительно лучше.
– Вот и хорошо. Ну, я вас оставляю.
Данилова покинула палату.
Дергач неуверенно шагнул к человеку в больничной пижаме. Протянул ему руку.
– Добрый день. Меня зовут Леонид.
Мельник ответил на рукопожатие.
– Анатолий. Очень приятно…
Ловушка для Грифона
«Да, девочка… Этот мир – он такой…»
«Но ведь это неправильно, дядя Зенон!»
«Почему неправильно? Враг никогда не станет тебе другом. А вот друг… Как раз друзей и нужно больше всего опасаться».
29.12
Гульнара открыла глаза. За окном проплывали предрассветные сумерки. Через пару часов она окажется дома. Из заснеженной Москвы – на крайний юг…
Совладелица и шеф службы безопасности концерна «Азамат» поезда любила больше самолетов. Она не боялась летать. Просто… Дорога успокаивала, давала возможность и время поразмышлять.
Попив остывшего кофе из термоса («Дрянь, тепло уже не держит, менять пора!»), Гульнара попыталась раскладывать пасьянс на столике, шатающемся в такт движению, потом плюнула и вышла в коридор. Красная дорожка, улыбающаяся проводница (СВ все-таки!) – и однообразный пейзаж за пыльным стеклом…
На вокзале её встретил Роман. Лакированный джип «Тойота Ленд Крузер» повез их в центр. Роман трещал без умолку, но Гульнара слушала его вполуха – во-первых, устала с дороги, а во-вторых, знала, что основные новости, если они есть, помощник расскажет уже в офисе – там, где не будет ненужных ушей водителя и включится система антипрослушки. Она сядет в кресло, развернув его боком, скинет туфли, прикроет глаза, а Роман, опустившись рядом на корточки, примется массировать ей ступни и докладывать о действительно важном…
Нет, любовниками они не были (еще чего!), но отношения у них сложились… вполне такие доверительные. Роман лишь с виду похож был на стандартного офисного недотепу. На деле же он успел повоевать на Кавказе, говорил на четырех языках, владел боевым гопаком и лихо водил гоночный мотоцикл. Гульнара считала его находкой для фирмы.
– Ром, приготовь чаю, хорошо?
– С корицей? – услужливо уточнил Савченко.
– Да. Зайдешь минут через десять.
Оставшись одна, Гульнара выдвинула ящик стола, достала небольшой образок и, поставив его перед собою, принялась шептать слова молитвы. Затем быстро перекрестилась, поцеловала иконку и спрятала ее на место.
А через пару минут раздался осторожный стук в дверь…
– …Вачаевский холдинг, считайте, уже разорен. Олег Иваныч из окна выбросился, с девятого этажа, в новостях передавали. Люди болтают, опять Грифон постарался…
Гульнара обратилась в слух. Умелый массаж стоп в исполнении помощника почти усыпил ее, и тут…
– Грифон? – переспросила она.
– Ага, – подтвердил Роман. – Он самый. Сколько фирм уже к рукам прибрал… А всё мало ему.
– Ладно, об этом потом. Рената не звонила?
– Нет, кажется. Хотя… Не уверен, надо бы у секретарши спросить.
– Все, Ром, спасибо. Иди, отдохни.
Как только Савченко ушел, в дверях появилась секретарша.
– Гульнара Азаматовна, ваш отец на линии.
– Переключи.
На мониторе возникло морщинистое, загорелое лицо хозяина холдинга.
– Здравствуй, Гульнара.
– Здравствуй, отец.
– Ты уже вернулась?
– Да, только что.
– В Москве все в порядке?
– Отлично. Банк Венгерова согласился с нами сотрудничать.
Азамат Султанович едва заметно усмехнулся.
– Иного я и не ожидал. Ладно, извини, у меня много дел. Привет тебе от Мартины.
– Спасибо, – сухо проронила Гульнара.
Сеанс связи закончился. И Гульнара тут же набрала другой номер. Откликнулся автоответчик.
– Ренатик, привет. Я приехала. Заскочишь вечерком? Буду ждать.
Природу этой дружбы Гульнара, наверное, не смогла бы внятно объяснить. Рената Федько была капитаном женской футбольной команды «Стальные амазонки». Концерн «Азамат» оказывал спортсменкам спонсорскую поддержку.
Как-то раз после победы на областном турнире Гульнара сняла банкетный зал в ресторане, чтобы отметить событие. За столом они оказались рядом – черноволосая, смуглолицая азиатка в деловом костюме и бритоголовая, смешливая уроженка Украины в красном «Адидасе».
Рената держалась раскованно, шутила, а к спиртному не прикасалась категорически. И быстро расположила к себе Гульнару. Вскоре они стали подругами, начали делиться маленькими женскими тайнами. Гульнара всегда выкраивала время, чтобы посетить матчи «Амазонок». Но в том, что Рената ей нравится по-серьезному, она долгое время боялась признаваться даже самой себе.
Как-то в межсезонье «Амазонки» отправились на серию товарищеских матчей в Прибалтику. Привыкшая уже к ежевечерним, хотя бы телефонным, разговорам с подругой, Гульнара не находила себе места. А когда через две недели девушки-спортсменки возвратились домой, всё и случилось впервые…
Гульнара, поскучав немного в офисе, спустилась на лифте в тренажерный зал. Переодевшись в кимоно, сделала разминку, села на шпагат, а затем поработала на «макиваре». К концу тренировки в зале появился Леон Лазар, он же Ленька Лазарев, гражданин Швейцарии, который владел глянцевым журналом, чья редакция находилась двумя этажами выше офиса «Азамата».
– О-о, Гуля, привет! Когда вернулась? Сегодня?
– Скучал, небось?
– Еще бы! Слушай, ты в этом кимоно такая… такая…, – Ленька не мог подобрать слов, но взгляд его был красноречивее всяких эпитетов.
– Ну? Какая я? – поддразнила его Гульнара.
– Э-эх!.. – выдохнул разочарованно молодой человек. – Знаю я вас… Кофе выпьешь?
Гульнара задумалась на секунду.
– Ладно, переоденусь только. И Ромку предупрежу, чтобы знал, где я нахожусь.
Кафе расположено было через дорогу от высотного здания, где работали Гульнара и Леонид. Их тут уже знали как постоянных клиентов. Официант без слов принес два двойных «Эспрессо», а Гульнаре – еще и свежевыжатый апельсиновый сок.
– Грифон, говоришь? Слышал, слышал. Но Вачаева мне, честно говоря, не слишком жаль. Жадный был мужик. Грубоватый. Да и, опять же, с бандитами знался…
– «Огонь сначала на себе испробуй. Не обожжет – тогда уж на другом…", – тихо и задумчиво произнесла Гульнара.
– Что-что?
– Туркменская пословица. Если представляешь себя на месте того, кому причинили боль, то не захочется быть палачом…
– Ты – идеалистка!
– Да нет. Просто пытаюсь осознать всю несправедливость этого мира.
Леня махнул рукой.
– Нам-то чего жаловаться? Помнишь слова Дональда Трампа?
– «Есть много способов сделать карьеру, но самый надежный – родиться в нужной семье»? Это правда. К сожалению… Те, кто говорят о равных возможностях людей, о том, что надо просто трудиться не покладая рук – либо глупцы, либо… Разве у мальчишки, родившегося в трущобах Дели, и у сына арабского шейха – равные возможности? Бред!..
– Да что с тобой сегодня? Какая муха тебя укусила?
Гульнара устало провела ладонью по лицу.
– Не знаю, Лёнь… Просто иногда я перестаю понимать законы бытия. А Грифон – он меня беспокоит не на шутку. Мне кажется, что…
Гульнара не смогла закончить свою мысль – сидевший напротив Леня показал большим пальцем в сторону окна; Рома сломя голову несся к кафе через дорогу. И Гульнара поняла – что-то стряслось.