(Не) свой

Пострадали от Мэнди многие: женщина в регистратуре, мужчина, который случайно врезался в неё, женщина, которая заняла место в зале ожидания своей сумкой, я, на которого она всю дорогу нервно кричала, чтобы я не отставал. Финальной каплей стало то, что, когда она хотела сесть чуть не упала через свой чемодан. Девушка нервно дёрнула его за ручку, заставляя откатиться в сторону, и почти наорала на меня за то, что я не смог его убрать с её дороги.

Не знаю, что произошло с малышкой Мэнди за день, который мы не виделись, но сегодня она сверх агрессивна. Сама споткнулась о чемодан, и сама же обвинила в этом и во всех смертных грехах сверху меня. У неё месячные, или это так неожиданная поездка влияет?

Смотрю, как моя невеста напыщенно сидит рядом со мной уже в кресле самолёта. Её глаза бегают из стороны в сторону, она тяжело дышит, и я бы подумал, что она боится летать, но нет. То, как она вжимается в кресло, не сигнализирует, как страх, скорее злость. Боже, да ещё чуть-чуть и она лопнет. Что её так выводит?

Да, мне нравится играть с ней в игры, шутить, доводя до нервного тика, подбешивать, злить. Мне нравится, и я всеми руками за, но не когда, я не знаю правил игры.

Сейчас я только настороженно сижу в своём кресле, от незнания внутри меня образовалась дрожь, а во рту пересохло. К счастью, мимо нас проходит симпатичная светловолосая стюардесса с округлой попкой. Я наклоняюсь чуть вперёд, смотря ей вслед, и говорю, прочищая горло:

– Простите, можно вас?

Я снова выравниваюсь на своём месте, замечая, как невеста уже прожигает меня взглядом. Что я успел ещё сделать, чёрт возьми?

– Да, сэр, – звучит сладкий голос стюардессы над нами.

– Можно, пожалуйста, воды?

– Конечно, что-то ещё, сэр? – На лице, судя по её бэйджу, Мисти дежурная улыбка, и мне как-то хочется её разбавить.

– В других обстоятельствах я бы попросил номер вашего телефона, но боюсь, я превращусь в пустыню и от меня не будет толку.

Девушка издаёт смешок, а на её щеках разливается румянец. Стюардессам не всегда легко, особенно, в бизнес классе. Пару раз я был свидетелем того, как к ним пристают богатые ублюдки, возомнившие себя богами, раз оказались в небе. Так что девчонке нужно было разрядиться. По ней видно, что она поняла мой юмор, и Мисти, прочищая горло, пробормотала, мол, «сейчас принесу вашу воду, сэр». Только вот я не беру в счёт, что не все девушки улавливают этот тонкий намёк на шутку, потому что мне тут же прилетает пощечина из соседнего кресла.

Моя раскрасневшаяся от злости невеста следом хлопает меня по бедру, сжимая своими, к счастью, маленькими коготками ткань моих джинс. Не знаю, специально или нет, но большинство её пальчиков впивается во внутреннюю часть бедра в опасной близости от моего паха. Даже не знаю, какой эмоции поддаться. Злости из-за удара? Удивлению, что она по доброй воле касается меня? Или возбуждению, которое тут же отдаётся покалываем в яйцах?

– Тебе нравится унижать меня, да? – Шипит она, вжимая свои пальцы сильнее. – Нравится? Сделал мне предложение, чтобы унизить меня, как девушку, да?

Я вздрагиваю, чуть ли не подскакивая с места, когда её пальцы случайно соскальзывают ещё ближе к уже проснувшемуся органу.

Ты чёртов предатель, Том младший. Почему ты не перестал вставать, когда перед тобой лежит красотка в красивом кружевном белье? Почему встаёшь, когда девушка желает насквозь проткнуть меня своими ногтями? Если она тебя сейчас заметит под тканью плотных джинс, то не погладит по головке, а скорее всего оторвёт её. Будь логичным уже.

– Не говори потом, что не знаешь, почему я тебя на дух не переношу. Ты – ничтожество, Томас. Взял на себя ответственность в виде невесты, брака в будущем, но при этом звонишь мне, когда с кем-то трахаешься, а теперь на моих же глазах клеишь какую-то стюардессу?

Пальчики Мэнди во внутренней части моего бедра, которые снова вжимаются в ткань, добираясь до кожи, заставляют меня воспользоваться тем, как она повёрнута ко мне. Хватаю её за затылок, притягивая к себе. Мои пальцы запутались в её волосах, наши лбы на расстоянии сантиметров пяти друг от друга. Её дыхание сбивается, а моё так уж давно не такое и ровное.

– Когда это я тебе звонил, трахаясь с кем-то?

Кончик её языка скользит между её губ, а голубые глаза устремляются в мои.

– Вчера, – уже не так уверенно говорит она.

– И как же ты поняла, – моя вторая рука опускается на её руку, которая лежит на моём бедре, прижимая её к нему, – что я трахаюсь?

– Ты стонал.

Что?

Я очень чётко помню, что вчера, да и в принципе в последнее время, ни с кем не спал. А тем более ни в ком не был, когда звонил Мэнди.

Вчера, когда я ей звонил, я, конечно, лежал в постели, но… О да, стон был. Я потягивался в кровати и с моих губ слетел стон. И было, на минутку, одиннадцать утра. Мы же вчера до трёх ночи были на другом конце города с парнями, отмечая их будущее отцовство.

Я не могу сдержать смешок.

– Стонал, как будто трахаюсь? – Щёки Мэнди едва заметно краснеют. – Или как будто мне делает приятно ртом какая-то другая девушка, и я не сдержал стон.

– Ну ты и ублюдок, Томас, – шипит она, дергаясь на месте. Но я слишком крепко зафиксировал её положение в своих руках, ей никуда не деться.

– Тебе так мало нужно, чтобы начать ревновать? – Мой голос становится на тон тише. – Настолько, что твоя фантазия сама додумывает то, чего не было? Или это фантазии иного рода?

– Что ты…

– Я вчера ни с кем не трахался, Мэнди, – шепчу я, наклоняясь вперёд. Расстояние между наших губ ничтожно мало. Настолько, что я ощущаю её дыхание на своей коже, когда она мне так же шепотом отвечает.

– Ты меня унизил, Томас.

– Я бы так ни за что не поступил.

– Ты испортил всё, что у меня было, – на выдохе признаётся она.

– Я дам тебе больше.

Наши губы почти соприкасаются, Мэнди замирает. В ожидании? В страхе? В любом случае это не важно, потому что как только мои губы опускаются на её, даже не в поцелуе, а в обычном прикосновении, я отстраняюсь от неё. Мои руки дают ей свободу, и я выравниваюсь в своём кресле. Мэнди же возвращается в своё положение не сразу. Похоже, ей надо время, чтобы переварить мою близость.

Не то, чтобы я не хотел её поцеловать, чертовски хотел бы, но не сейчас. Если и поцелуй с невестой, то стоящий, а не в месте, где на нас глазеют из соседних кресел, и с минуты на минуты придёт и прервет нас стюардесса с моей водой. Я целовал Мэнди всего лишь единожды, на нашей помолвке, но это было не в счёт. Это не был чувственный поцелуй, он был все-то показательным. Только для одного зрителя. Поцелуй, который я получу следующим будет по обоюдному желанию, я уверен.

Как только стюардесса Мисти оставляет нас, Мэнди прочищает горло и неожиданно говорит (я ждал от неё очередной нападки):

– Расскажи мне о своей семье.

Ого! Ого!

– Ого! – я чуть ли не давлюсь водой, глоток которой решил сделать лишь сейчас.

– Осторожно, не помри здесь, пожалуйста, – язвит моя невестушка, но уже поздно. Я увидел её спокойную сторону.

– Тебе что интересна моя жизнь?

– Мне интересно, что меня ждёт, когда мы прилетим.

– Ну для начала дорога до дома. А после моя великолепная семья, состоящая из семи человек, – с наигранной лёгкостью говорю я. Хотя на самом деле мысль о своей семье пугает меня. Меня слишком давно там не было. – Мама – Эмили, отец – Джейсон. К нашему приезду их ещё не будет дома, поэтому, вероятнее всего вы встретитесь только завтра.

– Почему их нет дома?

– Отец был в рабочей поездке, маму брал с собой. Да они в принципе не разлучаются надолго. Любой выезд из дома больше, чем на пару часов для них ад.

– Почему?

Вопрос Мэнди заставляет меня усмехнуться. Она и вправду не понимает?

– Они безумно любят друг друга, – с улыбкой на лице ловлю растерянность невесты, – вот и каждая минута на расстоянии для них, как ад.

– Эм… Хорошо, кто есть ещё?

– У меня ещё есть две сестры и брат, – прочищаю горло, прежде чем поправить, младший. Эмма – самая старшая из нас, ей двадцать семь. Замужем она уже как лет шесть за Кларком.

– Дети есть?

– Нет. Она сторонница того, что нужно сначала чего-то добиться, а после думать о потомстве. По итогу у них с мужем на двоих одно своё крупное в городе издательство. Само-собой, без помощи родителей не обошлось, с двух сторон, конечно.

Мэнди кивает, и это заставляет меня улыбнуться. То, что она спрашивает о моей семье, значит, что для неё это хоть каплю, но важно. Она бы могла молча сидеть и ждать момента, когда мы доедем, и я там бы на месте всё рассказал. Но она решила настроиться на это заранее. Что даёт мне понимание того, что она собирается играть роль прилежной невесты при моей семье тоже.

– Вторая сестра – Диана, тоже замужем. Ей двадцать шесть. Они с Дэниелом в браке только четыре года, но встречались они с её девятнадцати. Насколько я знаю, они ждут ребёнка.

– Насколько ты знаешь? – Девушка слева тихо усмехается. – Ты что..?

– Да, очень давно не был дома. Мы мало поддерживаем друг с другом связь.

Мэнди неловко поджимает губы.

– А что же младший брат?

– Сэмюель, ему одиннадцать. Мы его называли малыш-Сэм, но, думаю, сейчас он на это прозвище не станет окликаться. Обычный школьник.

– Чем-то занимается?

– Наскокько я знаю, нет.

Представляю, как выгляжу сейчас в её глазах. Самовлюбленный ублюдок, который не знает почти ничегошеньки о членах своей семьи, который бросил их ради веселья и женщин в большом городе. Но у меня свои на то причины.

– Хорошо. Это всё, что я должна знать? – Спрашивает она, кидая на меня быстрый любопытный взгляд.

– Да.

Большего знать ей не стоит. Мы проведём с этими людьми около недели, и потом, на вряд ли она будет видеть их часто. Сегодня мы с ней летим к моей семье лишь потому что большая часть финансов у меня исходит от них, и мне нужно оправдать взятые деньги для Вильяма. Ничего больше.

Дальнейший полёт проходит в спокойствии, но ни я, ни Мэнди не сомкнули глаз за всё время. Думаю, дело в том, что для нас обоих этот день сулит только одно напряжение. В такси Мэнди лишь спрашивает, сколько времени нам ехать, остальной весь путь мы слушаем рассказ водителя о местных. И только, когда мы подъезжаем к нашему семейному трёхэтажному особняку, в котором умещается вся родня, из меня вырывается короткое разочарованное «чёрт». Члены моей прелестной семьи, кроме родителей, конечно, выстроились около высокого серого забора из камня и чёрных прутьев сверху с цветами, шарами и какими-то подарочными коробками в руках.

Глава 8

Мэнди

Судя по реакции Томаса и вырвавшемуся из него «чёрт», он свою семью не очень-то и рад видеть. Что, кстати, странно, потому что из окна такси, стоящие люди с улыбками на лицах и праздничным атрибутом в руках, выглядят довольно милыми. Они переглядываются, переговариваются и хихикают, пока мы с Томасом не спешим выходить из машины.

Я прочищаю горло.

– Томас.

– Дай мне ещё минуту, – он кидает взгляд на родню и поджимает губы.

Молча киваю. Что-то мне подсказывает, что он о чём-то умолчал. Тогда, в самолёте, он всё-таки скрыл от меня какие-то, судя по всему важные моменты. Почему он тогда не тянется к своей семье?

– Пойдём, – говорит парень и выходит из машины, я выхожу следом.

Водитель помогает нам вытащить чемоданы, и мы, наконец, подходим к ожидающим с нетерпением нашего внимания людям. Первой подаёт голос высокая светловолосая девушка в светлых джинсах (они с Томом очень похожи: светло-русые волосы, голубые глаза, одинаковые подбородки) и свободной бежевой футболке с воздушными шарами в руке.

– Добро пожаловать, – улыбается она, и я, клянусь, что Том рядом со мной болезненно вздыхает.

Я улыбаюсь людям, причём-таки искренне. Здесь даже, если честно, притворяться и не хочется. Они слишком заражают своим настроением.

Девушка брюнетка с длинными волосами и голубыми глазами подходит к Томасу. В одной её руке маленькая подарочная коробка, а другой она даёт лёгкую пощечину брату.

– Ты даже не приехал на мою свадьбу, – девушка надувает обиженно губы, заставляя Томаса мягко улыбнуться.

– Зато я сейчас приехал.

– Конечно, иначе бы папа тебе голову оторвал, – смеётся младший брат Тома, поправляя букет с цветами в руках.

– Давайте, я уже вам представлю свою невесту, и вы впустите нас в дом? У нас был сложный перелёт.

Сложный?

– Как же я соскучилась, Том, – говорит девушка, которая минутой ранее ударила его по лицу, и тянется за объятиями.

Томас легко обнимает сестру, пока остальные подходят к нам. Мне, в принципе, не нужно представление, потому что они итак знают моё имя.

– Я – Эмма, – улыбается светловолосая девушка мне, – старшая сестра этого зануды, а это мой муж – Кларк. Мы тебя очень ждали, Мэнди.

Девушка кивает на крупного высокого брюнета с короткой стрижкой рядом с собой. На нём так же синие джинсы и бежевая футболка. Парный лук? Мужчина протягивает с улыбкой мне небольшой букет алых роз, когда я смущенно бормочу:

– Приятно познакомиться.

– А это моя вторая сестра – Диана, – немного сдавленно говорит Томас, наверное, потому что сестра тискает его за щёку, как малыша.

Девушка кидает весёлый взгляд в мою сторону.

– Прости, я просто так давно не видела этого малыша.

Том тяжело вздыхает, и Диана заливается смехом.

– Приятно познакомиться, Мэнди, – произносит девушка, оставляя брата в покое, и протягивает мне маленькую коробочку с подарком.

Даже как-то неловко это всё принимать, ведь мы с Томом приехали с пустыми руками. Да кто же знал, что нас вот так душевно собираются встречать?

– Я – Дэниел, – улыбается худой парень в чёрном костюме тройка, протягивая маленький букет лилий мне.

– Приятно познакомиться, – снова бормочу я, искоса кидая взгляд на Тома.

– А это малыш Сэм, – говорит Том, трепая парнишку по голове. Темноволосый мальчишка в футболке и черных штанах закатывает глаза.

– Просто Сэм, – предупреждает он меня, протягивая букет ромашек.

– Приятно познакомиться, Сэм.

Кларк и Дэниел поднимают подарочные коробки над головами, демонстрируя их мне, после того, как один толкнул другого в плечо.

– Это тоже для тебя, но, пожалуй, мы поможем донести.

Эмма обнимает брата, после чего приходит черед младшего достойно поздороваться с Томом. Но, вопреки моим ожиданиям, никаких объятий не следует. Они просто как-то по-взрослому пожимают руки, и малыш, в это время прожигает его взглядом.

– Боже, я не верю, что ты наконец-то дома, – шепчет восхитительно Диана, касаясь предплечья Томаса, как будто сомневается в его реальности.

– Диана, посмотри на его глаза, он, как не в своей тарелке. Дай ему привыкнуть снова к домашней атмосфере, – муж девушки осторожно отталкивает её от брата.

– Было бы легче привыкнуть, если бы вы не держали нас за забором, – как-то напряженно шутит Том, и все поддерживают его.

– Я возьму чемодан, не беспокойся, – говорит мой женишок, когда члены его семьи отворяют ворота, чтобы нам было удобно всем пройти.

Девушки забирают меня вперёд с расспросами о полете, дороге, таксисте, но я успеваю услышать, как сзади нас Сэмюэль обиженно говорит старшему брату «ты сбежал».

Эмма смеётся, заглушая разговор двух братьев позади нас.

– Боже мой, мне интересен рассказ появления вашей истории безграничной любви с Томом.

Я запинаюсь.

– Да вообще-то у нас с ним нет красивой истории любви.

– Ну а как же вы тогда решили пожениться?! – Восклицает Диана.

– Милая, – с губ Дэниела слетает смешок. – Не у всех же всё начинается, как в сказке.

– Хорошо, а как же вы решили пожениться? Наш брат хотя бы романтично к этому подошёл? – Любопытствует Эмма.

– Более чем, – сдавленно говорю я. – Назовём это любовью с первого взгляда, потому что Томас тут же попросил моей руки у отца. А помолвка была на моё совершеннолетие пару месяцев назад.

– Серьёзно, Том вот так быстро решился? – Восхищенно говорит Кларк, и я киваю.

– Сама в шоке.

– А что же касается тебя?

– Конечно же я приняла это предложение, Диана. У нас принято, чтобы браки заключались по одобрению родителей, поэтому всё прошло гладко.

– А что же до тебя? Как же любовь?

От вопроса Эммы меня пробирает нервная дрожь. Конечно же, я не могу изливать душу своей личной трагедии первым встречным, особенно, если они семья виновника этого.

– В Томаса тоже нельзя было не влюбиться с первого взгляда, – вру я, и моя ложь вызывает смущенные улыбки.

Мы подходим, наконец-то, к дверям трёхэтажного особняка, и Кларк отворяет дверь, пропуская меня первой. Молочно-серый дизайн даёт ощущение простора. Не броская мебель большой прихожей, в которую мы попадаем задаёт ощущение уюта.

– Знаешь, – говорит Диана с мягкой улыбкой, – у нас все в семье всегда женились по любви. И это так прекрасно, что вы с Томом тоже станете членами, которые соблюли нашу главную традицию.

– Если честно, то мы думали, что потеряли Тома. Этот клуб, безделье, прожигание денег в пустую…

– Но теперь я здесь и с невестой, Эмма, – подмечает Томас, оказываясь за её спиной.

– И мы этому дико рады, – добавляет Диана, глядя на брата.

– Мы приготовили ужин. Может, разберёте вещи и мы тогда продолжим? – Предлагает Кларк, и Томас почти мгновенно говорит.

– Нет, – парень откашливается, когда понимает, что ответ вышел слишком резким. – То есть, мы, слишком устали. Пожалуй, поедим в комнате.

– Но как же…

– Диана, – муж опускает руку на плечо жены и слышно шепчет. – Не наседай.

– Да, правда. Пусть ребята отдохнут, а завтра уже устроим совместный завтрак, поддерживает Эмма, и Томас кивает.

– Спасибо.

– Мы поможем им отнести вещи и подарки. Ты ещё помнишь, где твоя комната? – Смеётся Дэниел.

– Мы будем жить эти дни в гостевой.

Да что с Томасом такое? От ужина отказался, от собственной спальни тоже. Прошло столько времени после того, как мы приехали, а он ещё ни разу не съязвил и не вывел меня из себя.

– Хорошо, – без препятствий соглашается Кларк, опережая остальных. Сомневаюсь, что все бы беспрекословно повторили бы его ответ.

– Тогда мы сами поужинаем. Придется правда прибрать приборы.

– Да, Диана, побудьте с Эммой внизу, а мы проводим Мэнди и Тома до их комнаты.

Я сжимаю в руках цветы и коробку, подаренные семьей Тома, когда впереди нас с женихом по большой мраморной лестнице к ковром поднимаются мужья его сестер с коробками и моим чемоданом наверх.

– Гостевые комнаты у нас на третьем этаже, наши расположены на втором, – словно экскурсовод рассказывает Кларк. – Есть читальный зал на этом же этаже и выход на летний балкон-крышу. Из него открывается шикарный вид на ночной город.

– Не знаю, говорил ли папа вам, но на завтра мы запланировали семейный выезд на природу. Палатки, костёр, свежий воздух, – подключается Дэниел, и теперь мне всё больше кажется, как будто мы заплатили за курс на каждый день в отеле.

– Вы снова начали ездить в лес? – Удивляется Томас, и я больше подкрепляюсь в мысли, что что-то здесь не чисто.

– Да, года три назад ещё. Ты не приезжал, поэтому нам пришлось в своём коллективе собираться. Сейчас, пока ты здесь, папа решил, что это лучший момент, чтобы поехать. Тем более ты с невестой.

– Ну раз уж так, то нам точно с Мэнди нужно отдохнуть.

– Не обращайте внимания на девушек, – говорит Кларк, заворачивая по лестнице ещё раз наверх. – Они перевозбуждены приездом брата, поэтому могло показаться, что они слишком напористые.

Эти слова, точно адресованы только мне. На самом деле я не понимаю, как Томас вообще мог общаться со своей семьей так холодно. Настолько, чтобы не знать даже точно, кто и чем занят. Он сказал, что его Диана с мужем ждут ребёнка. Точнее, он сказал, «насколько я знаю». По внешнему виду не скажешь, что девушка беременна, хотя, может быть, у неё маленький срок. Но, если судить по обстановке сейчас, то можно подумать, что Томас вовсе что-то перепутал.

– Ты голодна? – Почти что перебивая Кларка спрашивает Том.

– Нет.

О каком тут аппетите вообще может идти речь? Я в первый раз настолько надолго уехала от семьи, причём в другую семью с женихом, которого не могу терпеть. А завтра меня ещё и ждёт поездка в лес. Снова поездка…

– Я тоже ничего не хочу, поэтому не беспокойтесь о нас. Мы уже завтра за завтраком встретимся.

– Хотите побыть наедине, так наедине, – смеётся Дэниел, когда мы, наконец, поднимаемся на последний этаж.

Ребята доводят нас до самой крайней комнаты, рядом с которой идёт тот самый выход на крышу, о котором говорил один из них нам по пути сюда.

Эта комната совсем небольшая. Светло-серые обои, молочного цвета натяжной потолок, белый небольшой шкаф с зеркалом на дверце во весь рост. Двуспальная кровать с тёмно-серым пледом и мягкой белой спинкой у стены. Из остальной мебели тут только прикроватные тумбы с обеих сторон с небольшими ночниками в виде кувшинок и туалетный столик с зеркалом. В комнате одно небольшое окно с тёмными, почти что чёрными, шторами и белым тонким тюлем.

Кларк закатывает мой чемодан в комнату и ставит небольшую коробку с подарком на кровать. Дэниел следует его примеру и ставит свою небольшую, почти плоскую, прямоугольную коробку поверх коробки Кларка. Мы с Томасом заходим в комнату следом за ними, и пока я осматриваюсь, Томас подкатывает свой чемодан к кровати.

– Мы рады, Том, правда рады, что ты снова здесь, – Кларк протягивает руку моему жениху, и тот принимает рукопожатие.

– Я тоже, – говорит Томас, но и мне, как и Кларку с Дэниелом, судя по их взгляду, не кажутся его слова правдивыми.

– Спасибо за такой душевный приём, – мягко говорю я, чтобы сбить эту волну напряжения, которая нас не покидает с самого момента выхода из такси.

Дэниел улыбается.

– То-то ещё будет, – с губ парня слетает усмешка.

– Завтра ты прочувствуешь всю атмосферу отдыха с семьёй Харт, – поддерживает Кларк, когда направляется к выходу.

– Спасибо, что помогли донести вещи.

Вежливости Тому не занимать. Он практически подгоняет парней к выходу из комнаты, следуя за ними в неподобающей близости. И после своих же слов, он почти мгновенно за их спинами захлопывает дверь. Клянусь, что я слышала, как он легко вздохнул после этого.

– Ты всё-таки что-то мне не договорил, – произношу я, опуская небольшие букеты и коробочку с подарком на кровать, – даже очень много.

– Нет, – спокойно отвечает он, поворачиваясь ко мне лицом.

– Ты не любишь свою семью? – В лоб спрашиваю я, глядя на удивлённого парня.

– Конечно люблю, просто, – Томас делает глубокий вдох, – у нас всё немного сложно. Но не переживай, тебя это не коснётся.

– Да, но я не могу находится в этой напряженной обстановке, не зная в чём дело.

– Это не важно.

– А что тогда для тебя важно? – Тихо усмехаюсь, глядя на то, как парень подходит ко мне.

– Ну, например, – а дальше он немного откашливается и пытается спародировать мой голос. – В Томаса тоже нельзя было не влюбиться с первого взгляда.

Мерзавец и это успел услышать. Ну, конечно, как его уши могли такое пропустить.

– Как по мне очень важная тема, – говорит он на расстоянии в полшага от меня.

Я гордо вздёргиваю подбородок перед ним.

– Не обольщайся, Томас, я просто хотела угодить твоей родне.

Парень усмехается.

– Вот как?

– Конечно. Я же не могу сказать, что я бы ни за что не посмотрела в твою сторону, потому что ты самовлюблённый, ничем не обремененный бабник без планов на будущее.

– Ты ошибаешься, – спокойно произносит Томас, глядя на меня. Его не оскорбили мои слова?

– И в чём же это я ошиблась? Одна Кларисс тому свидетель. Она, даже не смущаясь, при мне и моей семье говорила о твоём восхитительном члене.

Конечно, Томаса не волнует, что я подкрепила свои слова насмешливым голосом. Всё, что слышит он, – я сказала «его восхитительный член». Тому большего и не нужно, он сокращает и без того маленькое расстояние между нами. Моё дыхание замирает от близости. Тяжело сглатываю неожиданно образовавшуюся вязкую слюну, но не опускаю голову, глядя в потемневшие за одно мгновение голубые глаза парня. Единственное прикосновение моего ненавистного жениха, которое он мне дарит, – он поднимает указательным пальцем мой подбородок ещё выше, заставляя запрокинуть немного назад голову. Парень склоняется надо мной, его взгляд направлен прямиком на мои губы. И, будь я проклята за своё желание в этот момент, чтобы он коснулся моих губ.

– О моём восхитительном члене, говоришь?

Глава 9

Мэнди

Ощущать дыхание Томаса на своей коже так неправильно, и так волнительно одновременно. Я не могу и даже на секунду допустить, что всему виной влечение. Нет, потому что этого просто не может быть. Скорее всего моё учащенное сердцебиение и… Мать его, предвкушение результат нашего с Эриком воздержания от близости уже почти около двух месяцев (мы тратили всё свободное время на разговоры и выяснение отношений). Да. Всему виной именно это. Потому что никакой другой причины рядом с Томасом не может быть.