Здравствуй, дедушка Кощей!

– Прикажете на кухню сходить, Ваше Величество? – обратился ко мне дворецкий.

– Ага, Гюнтер, давай. Сразу и опробуем. И, да, я как руководитель нашего подразделения сам проведу испытания! – настолько я был уверен в успехе.

– А можно в туалет? – Маша как примерная ученица, подняла руку.

– Я провожу тебя, – вскочила и Олёна.

– Забоялись в натуре! – заржал Аристофан, но девчонки не обращая на него внимания, быстренько смылись из опасной зоны матерного поражения.

Ну что вам сказать? Эксперимент прошёл успешно. Обсыпанный солью артефакт даже не шелохнулся при приближении к нему, и не единой буквы не проявилось в воздухе.

– Ура, товарищи, – торжественно сказал я, разгибаясь и выходя из-за спины Калымдая. – Теперь осталось всё хорошенько продумать и можно начинать операцию «Возвращение короля».

– Царя, внучек, – поправил не знакомый с творчеством Дж. Р. Толкина, дед. – А то и самого императора!

Морской вояж маленькой такой компании, или Дипломатия под солнцем

– А я говорю – в галерее! – настаивал Михалыч. – Пущай там Кощеюшка отсидитси, заодно и кулюторный уровень себе повысит. Натырил со всего света картин намалёванных да мужиков с бабами каменных, а сам и носа туда не показывает!

– В конюшне, босс, без базара! – пропихивал Аристофан свою версию размещения тайной комнаты для Кощея. – Там конь его шибко вумный, вот и наболтаются вволю реально!

– Только на кухне, мон шер! Там всегда пирожки есть. И пряники. И сгущенка, которую от нас мсье Теодор так старательно прячет.

Понятно да, что это вечно голодная Маша эту реплику выдала?

У Калымдая же подход был исключительно милитаризировано-стратегический:

– Разумно будет вырыть в лесу бункер, верстах в двух от Лысой горы. Мои ребята будут держать периметр, а для усиления огневой мощи, сделаем вылазку в Лукошкино и снимем со стен десяток-другой пушек.

– Засыпать солью весь этот его ужасный кабинет, – предлагала Олёна.

– Крайне не советую, мадмуазель Олёна, – тут же отозвался Гюнтер.

– Клац-клац?

– Убьёт, – коротко пояснил дворецкий Дизелю.

– Клац.

Я лежал с дымящейся сигарой на диване и почти не слушал оживленную дискуссию коллег, рассевшихся за большим обеденным столом в Канцелярии. Час назад после долгих споров было решено тайную комнату оборудовать в библиотеке, как в месте наименее посещаемым придворными, к тому же и царю-батюшке до книг будет рукой подать, если заскучает. Вот скажите, какой смысл после выработанного таким трудом решения продолжать спор? Не знаете? А я знаю: из личной вредности. Каждый себя умнее других считает и старается всячески показать это. Вот с такими кадрами и приходится работать, других-то нет. Да еще и все мои пирожки умяли в процессе.

Нет, вонючие всё-таки сигары у Кощея. Или они все такие? Я ткнул окурок в пепельницу, поднялся и, усевшись за столом, сказал:

– Ма-а-алчать! Развели тут балаган! Что вы орёте на весь дворец? Шпионов на крик заманиваете? Всё уже решено, спор закончен. Я сказал.

Это я красиво в конце ввернул, согласитесь. По-жегловски.

– Еще и лысину корона не натёрла, а уже раскомандовался, – пробормотала вредная Маша.

– Мне встать по стойке смирно? – поинтересовался Калымдай. – Чтобы подчеркнуть драматизм момента.

– Мужчины… – хихикнула Олёна.

– Босс в натуре правильно говорит! Он же типа босс! – встал на мою сторону Аристофан.

– На, внучек пирожок, – так же выступил на моей стороне Михалыч. – Только не ори.

– Прикажите пищаль принести, Ваше Величество? – предложил чуткий Гюнтер. – Для отстрела несогласных.

– Клац-клац! – подвел итог Дизель.

– Хватит, – вздохнул я. – Давайте детали уточним. Комнату делаем в библиотеке, как и договаривались. Отведем в самом дальнем зале площадь, ну-у… метров десять на десять…

– Босс, ты типа по-нашенски скажи или пальцем в натуре ткни: метры твои – это сколько? – почесал рог Аристофан.

– Ну как наша Канцелярия приблизительно. Далее. Надо строительную бригаду подобрать из наиболее доверенных работников, чтобы не проболтались.

– Да порешим их потом, босс и всех делов в натуре.

– Тогда тебя главой этой бригады и назначим, Аристофан.

– Понял, босс. Фигню спорол реально. Не надо меня типа начальником.

– Убивать никого не будем. Просто найдем проверенных товарищей. И заплатить им не забудьте хорошенько. Пусть сделают двойные стены, пол, потолок, шириной с полметра… Для Аристофанов поясняю: полметра это вот столько, – я развёл в стороны ладони.

– Понял, босс, не лох какой-нибудь.

– Пустоты заполним солью. О, кстати, надо же санузел еще организовать, ванную, туалет. Гюнтер, проконтролируй это, а заодно и озаботься обстановкой комнаты – ты лучше всех вкусы царя-батюшки знаешь… Что еще? О чем я забыл? Точнее – мы.

– А сколько мешков соли на всё это потребуется, Ваше Величество? – дворецкий достал блокнотик и приготовился записывать.

– Да вот фиг его знает… – я почесал в затылке. – Считать надо. А сколько у нас есть?

– Мешков пять на кухне, – ответил дворецкий. – Только Иван Палыч нам всё не отдадут даже ради царя-батюшки.

– Ну, пять точно не хватит. Надо будет в Лукошкино докупить. Мешков пятьдесят, а лучше – сто на всякий случай.

– На тебе внучек ишо пирожок, – вздохнул Михалыч. – Заешь печаль-тоску авось и полегчает.

– Что такое?

– Не будет в Лукошкино столько соли, Федь. Зима. Всё что нужно уже засолили, теперь до лета только ждать.

– До лета ждать мы не можем. А где еще соли прикупить можно?

– Я могу на южный берег Франции съездить, мсье Теодор, – предложила Маша. – У меня там и знакомые есть. Только про финансирование не забудьте и подождите немного, месяцев пять-шесть.

– Как раз до лета и поучится. Спасибо, Машуль, в другой раз за счет казны порезвишься. А соль в основном, где добывают?

– На море-окияне, внучек, – протянул мне очередной антидепрессантный пирожок Михалыч. – Али на озёрах соленых.

Как ни странно, но реальную, типа конкретную идею выдвинул Аристофан:

– Босс, а у нас же в натуре Горыныч на морях прохлаждается!

Все заулыбались, закивали и дружно зааплодировали, а бес смущенно потупил поросячьи глазки. Подумаешь… я минут через пять и сам бы про Горыныча вспомнил.

Наш военно-воздушный трёхглавый Змей холода не выносил совершенно и на зиму или заваливался в спячку или, что чаще – отсиживался в тёплых краях, донимая потом всех рассказами о своих героических приключениях. На этот раз мне удалось его пристроить на зиму в Морское царство. У нас недавно там был небольшой конфликт с местным царём, вследствие чего царство осталось без царя, а правила там теперь от имени малолетнего наследника весьма привлекательная царица Морисента. Вполне такая разумная дамочка, несмотря на симпатичную внешность. К тому же очень благодарная нам за избавление от опостылевшего мужа. Нет-нет я и пальцем его не тронул! Это всё Горыныч, совершенно самовольно откусивший царю голову. Ну да, вот такие у нас тут нравы ничего не поделать. Пользуясь случаем, я и оставил царице Горыныча на кормление. В смысле кормить Горыныча, а не Горынычем царицу. Ну, вы поняли.

– Ладно, тогда я сейчас быстренько и смотаюсь на море, – встал я из-за стола.

– Я с тобой, внучек, – категорически заявил Михалыч. – В прошлый-то раз полетел бы без меня и ишо неизвестно, чем дело кончилось.

– Да я и не против, пошли. Только давай Горынычу гостинчик захватим. Пару баранов или там коровку.

Минут через пятнадцать в центральном коридоре возле освежёванной туши несчастной бурёнки собралась вся Канцелярия проводить нас в дальнюю дорожку.

– Ну, возьми и меня с собой, босс, – канючил Аристофан. – Надоела эта зима реально. А я тебе пригожусь без базара!

– Останешься за Тишкой да Гришкой приглядывать, – отрезал Михалыч.

– Ну вот, блин…

– Вы там, Федор Васильевич, – поучал Калымдай, – сразу прямой в челюсть, а уж потом ногой по…

– Кому, Калымдай? – перебил его я. – Там же все свои. Наверное.

– Вот врежете для профилактики, а потом и разберётесь кто свой, а кто чужой.

– Персиков с апельсинами привезите, мсье Теодор и яблок… Кстати, а где мой мешок яблок? – не вовремя вспомнила еще летний должок Маша.

– Ой, Машуль, да не до фруктов нам там боюсь, будет. Но мы постараемся.

– Клац-клац!

– Обязательно, Дизель. Деда, запомни – три пальмовых листа для Дизеля и еще пяток – Иван Палычу. Он какое-то невероятное блюдо с ними затевал.

– Возвращайтесь поскорее, – загрустила Олёна. – И желательно – целыми.

– Тьфу-тьфу-тьфу, – погрозил ей пальцем Михалыч.

– Шмат-разум, а перенеси-ка меня прямо к Горынычу, да не одного, а с…

– Стой, Федька! – заорал вдруг дед. – Замолчи немедля!

– Ты чего, деда? – осёкся я.

– А коли чешуйчатый наш в воздухе сейчас порхает, а? Хочешь рядом с ним оказатьси, внучек?

– Ох, блин… Не подумал, деда… Заморочили мне голову своими фруктами, да превентивными ударами в челюсть! Чуть не погубили моё Величество! Пора отдел внутренних расследований организовывать. Одни заговорщики вокруг.

– Еще полгодика и настоящим царём станет, – подмигнул провожающим Михалыч. – Ишь как лихо навострился с больной головы на здоровую перекладывать!

Я снял с шеи медную ложку, с которой не расставался и треснул ею по ближайшей стене:

– Горыныч, ау?

– Слушаю внимательно государь наш батюшка, всемилостивейший наш кормилец и отец родной! – тут же откликнулась, судя по писклявому голосу левая голова.

– Кончай прикалываться, Горыныч. Как там у тебя дела? Не обижают?

– Тут хорошо, Федь, – перешел на нормальный тон Змей. – Кормят нас регулярно, я уже летать с трудом можем.

– А сейчас ты не летишь, случаем?

– Куда? Зачем? Мы на песочке лежу.

– Вот так и сиди даже не шевелись, мы сейчас у тебя будем, – я прервал связь и снова обратился к Шмат-разуму: – Эй, Шмат-разум, дружище, а перенеси-ка меня с мясом, да Михалычем прямо к Змею Горынычу!

Вспыхнул зелёный свет и мы исчезли.

Пока длится перенос по маршруту «Лысая гора – Морское царство», я вам немного поясню про эту ложку. Обычная медная, небольшая. Мне её Кощей вручил при расставании, велел всегда при себе носить. Это – для связи, как вы уже поняли с Горынычем. Стукнешь ложкой о твёрдую поверхность и разговаривай с ним сколько хочешь. Потом, правда оказалось, что царь-батюшка или подозревал что-то или местным Нострадамусом сработал, но ложка эта спасла всех нас от атаки Лиховида. Непростая ложечка, вот так-то.

Да-да, обманул я вас с переносом – он мгновенно длится, глазом моргнуть не успеешь. Но я же для вас старался – объяснить хотел. Ну, в любом случае, ворчите не ворчите, а мы уже на месте на горячем песочке под жарким солнышком, торопливо стягиваем с себя, я – свитер, а дед – теплую безрукавку. А Горыныч в это время давится коровьей тушей, благодарно чавкая.

– Не поверишь, Федь, – пробасила правая голова, закончив с едой и вонюче рыгнув дымом, – одни бараны вокруг.

– Не понял. А мне морские жители особо тупыми не показались… Ну, кроме царя-покойничка.

– Да не. Кормят нас одной бараниной, а я знаешь как по говядинке соскучились? У-у-у… Спасибо, Вашблагородь, порадовал.

– Я тебе сейчас по сопатке таких благородей навешаю! – возмутился Михалыч. – Чай с царём разговариваешь, чешуйчатый! Совсем нюх на морях потерял?!

– Всё-всё, дедушка Михалыч, не ругайся! Пошутили я…

– Шутник перепончатый… – проворчал дед успокаиваясь. – Давай лучше царицу нам высвистай.

– Ну, вот как после еды сразу лететь? – огорчился Горыныч. – Давайте часика через три?

– Часика через три тут будет лежать, ужо аккурат как три часа подгнивающий трупик одного трехголового лодыря, а мы с Феденькой будем вокруг хороводы водить, да…

– Лечу-лечу уже, дедушка Михалыч. Злой ты у нас дедушка. Просто деспот и тиран, – Горыныч покосился на Михалыча, поднявшего полено, выброшенное волнами на песок и торопливо добавил: – Но – справедливый.

Через час, примчавшаяся на огромной черепахе морская царица Морисента, уже устраивала нам торжественную встречу около большого разноцветного шатра, скоренько раскинутого на песочке.

– Ваше Величество, – склонила она голову, – мы счастливы видеть вас в наших скромных владениях. Здравствуйте, дедушка Михалыч!

– Здравствуй-здравствуй, внучка, – заулыбался дед, а я молча поклонился в ответ.

– Не изволите ли подкрепить силы после дальней дороги? – Морисента гостеприимно указала на шатёр. – Наш повар будет счастлив, если вы отведаете его кулинарные шедевры.

– Одну секундочку, дорогая царица, – я махнул царственному пацанёнку, нарезающему круги вокруг Горыныча: – Моришур! Ваше мелкое Величество, а не изволите подойти сюда?

– Моришурчик! – пришла мне на помощь царица. – Беги сюда, милый, видишь – дядя Кощей тебя зовёт.

Мальчуган подбежал к нам и остановился, подпрыгивая от нетерпения:

– Здрасте, дяденька Кощей! Ма-ам, ну можно я с Горынычем поиграю? Он меня покатать обещал! Ну, можно?

– Покатаешься, конечно, – успокоил я будущего Морского царя, – держи вот приглашение на Новогоднюю ёлку и беги, тирань чешуйчатого.

– Ух, ты… – протянул пацан. – А что это такое, дяденька Кощей?

– Ну, это праздник такой. Будем водить хороводы вокруг ёлки, песни петь, загадки разгадывать, веселиться, в общем. А потом, конечно – сладкий стол и подарки.

– Подарки?! – он восторженно округлил глаза. – Мама, давай поедем на праздник?!

– Конечно, дорогой, – улыбнулась Морисента. – А сейчас беги, поиграй со зверушкой, а мы пока о делах поговорим.

– Я не зверушка, – привычно проворчал Горыныч. – Аз есмь Змей!

Шатёр был просто огромный и в нём легко поместился и большой стол, и стулья, и даже диванчик – для особых обжор, надо понимать. Еда была странная, но вкусная. Морепродукты, конечно, но приготовлены хорошо, с фантазией. Хотя, честно говоря, стряпня Иван Палыча мне больше по душе.

Кусок мяса, слегка пахнущий морем, оказался вырезкой из какой-то большой рыбы, надо же, а я думал – свинина… Креветки я сразу опознал, от щупалец с присосками так же сразу отказался. А в целом ничего так, отвёл душу немного.

– А вот еще попробуйте, Ваше Величество, – вилась около меня Морисента, старательно виляя бёдрами, – засахаренные морские звёзды, очень вкусно.

Я осторожно откусил кусочек – на печенье похоже, только странное какое-то.

– Смотри, внучек, варенье какое, – дед с заляпанными чем-то белым усами и бородой, протянул мне ложку с белесой густой жидкостью, – ить на твою сгущенку шибко похоже, попробуй внучек.

– Да-да, – подхватила царица, – это новые изыски нашего шеф-повара. Очень трудно достать ингредиенты для этого блюда, поэтому оно весьма ценится при дворе. Представьте только, надо поймать огромного синего кита и так распалить его горячими танцами наших русалок, чтобы он начал выбрасывать… – Морисента покраснела и шёпотом закончила: – …свою мужскую жидкость.

– Это… – дед вдруг выпрямился и покачал ложкой в воздухе. – Это…

– Именно, дедушка Михалыч, она самая. Кушайте на здоровье!

Михалыч позеленел, схватился одной рукой за горло, другой прихлопнул рот и пулей вылетел из шатра.

– Ну, наконец-то, – томно протянула царица и вдруг уселась мне на колени. – Ах, дорогой мой Кощей, я так по вам соскучилась…

– Э-э-э… – я чуть не поперхнулся малосольной сёмгой. – Вы чего, Ваше Величество? У меня же невеста есть!

– Ах вы, проказник, – погрозила мне пальчиком Морисента, вскочила и стала резво стаскивать платье. – Оставили меня без мужа, лишили всяческих радостей жизни, а теперь делаете непонимающий вид? Нет-нет, дорогой мой царственный брат, уж извольте омилосердствовать несчастную вдову!

Формы у царицы были шикарные, да и сама она была дамочка что надо. Быстро перетащив меня на диванчик, она так умело принялась раздевать и ласкать меня, что, в конце концов, пришлось её омилосердствовать. Два раза.

Ну а что делать? Я же всегда старался наладить дружеские отношения с соседними государствами. Тут уж, знаете, хочешь, не хочешь, а приходится пострадать ради мира на земле.

Какая измена? О чем вы говорите? Обычный межгосударственный полов… политический акт.

Через полчаса в шатер заглянул дед:

– Закончили ужо? Пора бы и за дело браться.

– Заходите, дедушка Михалыч, – позвала его Морисента, – откушайте хоть немного.

Дед опять позеленел и замотал головой:

– Сыт я, спасибочки. Уж и не знаю теперь, когда еще покушать осмелюсь…

– Да, действительно, дорогая царица, – вмешался я. – У нас и правда, дело к вам небольшое.

– Я так и знала, – томно вздохнула она. – Всегда дела…

– А что делать, Ваше Величество, – посочувствовал я. – Такая уж наша царская доля… Коротко говоря – мы к вам за солью прибыли. Поделитесь?

– Ваще не вопрос, – кивнула царица и тут же прикрыла рот ладошкой. – Ой. Простите, Ваше Величество мои вульгаризмы. Вернулись недавно из туристической поездки по просвещенной Европе, там-то и нахватались… У нас на кухне мешков десять точно будет – забирайте прямо все.

– Беда, дорогая Морисента, – вздохнул я. – Нам гораздо больше требуется и срочно. А как же так – мы полагали, что у вас тут добыча соли на поток поставлена?

– Так и есть, дорогой мой царственный брат, только вся эта отрасль другому отдана. В качестве оплаты за службу.

– Давайте угадаю – Черномор?

– Он и есть, – кивнула царица. – Но вы же его знаете… Такой капризный мужчина. Хотя и вполне себе привлекательный…

Ага, Черномора я знал. Познакомился в прошлый наш вояж. Дядька он был суровый и я, честно говоря, сильно перетрусил когда он со своей бандой решил мир ото зла чёрного избавить. В качестве зла выступал я, как вы уже поняли. Спасибо Михалыч со мной был. У них с Черномором какие-то очень давние разборки вот дед его и нагнул основательно. Нет-нет, не бил и с топором не бросался, но так его придавил морально, что старый вояка и не рад был, что с нами связался.

Я встал и подал руку царице:

– Пойдёмте, Ваше Величество побеседуем с вашим Терминатором.

На берегу царица сняла с пояса знакомый мне рог и громко в него прогудела. А дальше…

Море вздуется бурливо,

Закипит, подымет вой,

Хлынет на берег пустой,

Разольется в шумном беге,

И очутятся на бреге,

В чешуе, как жар горя,

Тридцать три богатыря,

Все красавцы удалые,

Великаны молодые,

Все равны, как на подбор,

С ними дядька Черномор.

Один-в-один надо сказать описание. На счет красавцев, правда, не скажу – у меня другие предпочтения, но бугаи здоровые уж поверьте.

Мне, кстати, всегда было интересно, как это классики всё точно так угадывали? Или подглядывали, а то и путешествовали по нашему царству-государству или, наоборот – наши земли по их описаниям созданы? Да нет, сомнительно. Скорее все эти Александры Сергеевичи да господа Бажовы с Афанасьевыми просто нелегально проникали сюда и жили какое-то время по поддельным паспортам. А может быть и регулярно каждое лето в отпуск к нам ездили. Ну а что? Подадутся на море или там, на Урал, а то и вообще в неописуемой красоты Архангельские земли, а потом понапишут книжек, бесстыдно выдавая нашу действительность за сказки, да издадут многомиллионными тиражами, а в казну нашу, прошу заметить – и копеечки с прибыли не упадёт.

Уф-ф-ф… Пардон, опять из меня государственность попёрла. Пусть пишут, конечно, не жалко. Не обеднеем и без их гонораров.

– По добру ли по здорову дорогой наш витязь? – поприветствовала Морисента главаря этой вооруженной группировки.

Черномор, однако, на неё и внимания не обратил, а сразу впился в меня суровым взглядом:

– Опять ты?!

– Здрастье и вам, господин Черномор, – согласился я. – А я к вам по делу.

– Нет у меня ничего! – опережая мои запросы заявил Черномор. – В прошлый раз подчистую всё выгребли, чуть по миру не пустили!

– Чего?! – возмутился я и совершенно справедливо. – Пару пальмовых листочков только и взяли, да корзинку с рыбой! Чего вы тут наговариваете, а?

– А от поговори мне! – старый бугай погрозил копьём. – Ужо я не погляжу на твою важность, а вот возьму да ка-а-ак…

– Здорово, Черномор, – ласково сказал дед, выходя из-за моей спины. – Всё лаешься на добрых людей?

– Михалыч? – воинственный дядька разом осёкся и выкатил глаза. – А я что-то подумал, что твой внучок один к нам в гости заявилси…

– Соль есть? – снова перебил его дед, беря быка за рога.

– Соль есть, – протянул Черномор, но тут же спохватился: – А много ли надо? А то у нас всего-то и ничего осталось.

– Немного, – отмахнулся дед. – Мешков сто-двести. Ну, триста. Пятьсот – это уже на самый крайний случай.

Черномор почесал в затылке, взглянул на копьё, потом на Михалыча и вздохнул:

– Поищем. Только платить как будете?

– Чего-чего, – шагнул к нему дед и приложил ладонь к уху. – Ась? Не расслышал я чавой-та, совсем к старости глухой стал… Что ты там об оплате молвил?

– А я и ничего, Михалыч, – опомнился старый милитарист. – Ослышался ты. Давай я тебе рыбки корзиночку дам? Очень целительная рыбка и для слуха полезная…

– Побольше корзиночку-то, – согласился дед. – И пареньков своих на пальмы загони – пущай мне опять листиков нарвут. Знаешь, – продолжил он задушевно, – паразиты мои мелкие Тишка да Гришка очень гостинцам твоим радуютси… Вот, думаю, а может на лето примешь в гости парочку бесенят, а, Черномор? Они ежели что и по хозяйству помогут. А чтобы не баловались сильно так я для присмотра с ними сотню бесов, да пару сотен скелетов отправлю, уж не сумлевайся – оберегут ваше царство от проказников ентих. Наверное.

Черномор позеленел а-ля Михалыч откушавший заморского блюда и поспешно стал жаловаться на неурожай, постоянные хлопоты, несовершенство мира, да и вообще – на лето он и сам к тёще на Клязьму уезжает.

– А еще Маше апельсинов с персиками и яблок, – вставил я, раз уж пошло раскулачивание.

Пока суровый дядька спасал царство от неминуемого катаклизма, на берегу стараниями его бойцов уже вырос штабель мешков соли, а неподалёку на охапке пальмовых листьев стояла здоровенная корзина с морепродуктами и поменьше – с фруктами.

– Дорогая Морисента, – повернулся я к царице, пока придворные сворачивали шатёр и грузили его на черепаху, – как ни печально, а должен вас покинуть. Дела, вы же понимаете.

– Как это грустно, дорогой мой Кощей, – промокнула она сухие глаза платочком, – но я непременно жду вас в гости и в самом ближайшем будущем!

– В самом ближайшем – вряд ли, – честно сказал я. – Новый год, хлопоты и всё такое… Но надеюсь вас увидеть на нашем празднике.

– Даже и не сомневайтесь, проказник, – понизила она голос и погладила меня по плечу.

Ой-ёй… Что-то с ней надо будет решать. Калымдая натравлю – он у нас офицер бравый, видный, вот и пусть защищает царя-батюшку от посягательств, берёт удар на себя.

Я потрепал мелкого Моришура по волосам, еще раз заверив, что ждём на утренник непременно, подсадил его на черепаху и вернулся к деду. Морисента долго махала нам платочком, но все же, наконец-то исчезла из виду.

Всё. Домой.

– Горыныч! – заорал я. – Хватай мешки и полетели!

– Куда, Федь? – пискнула левая голова.

– Федь, ты чего? – пробасила правая.

– Никак невозможно, – вздохнула средняя.

– А чего так? – удивился я. – Отдохнул, подкормился и хватит. Пора за работу браться.

– Ну, Федь, – хором выдохнули головы клубы чёрного дыма, тщетно пытаясь спрятаться в них. – У нас же грыжа. Вон мелкий этот загонял только что так, что мы уже ну никакой просто. Животик болит, ножки подкашиваются… Там же холодно, Федь!

– Хватит, внучек резвиться, – позвал меня дед. – Пошли ужо. А ты, зеленый, давай нагуливай жирок, а весной уж будь добр назад в Кощеево царство возвратиться.

– Чтоб я сдохли! – поклялся Горыныч.

Я вытащил коробочку:

– Шмат-разум, а перенеси-ка меня с дедом, да со всеми гостинцами, да с солью прямо в тронный зал под Лысой горой!

– Шутишь, Фёдор Васильевич? – донеслось из коробочки. – Али я тебе верблюд гигантский доисторический такую тяжесть на себе таскать? Никак невозможно, хозяин. Да ты на всем свете не найдешь такой силы, чтобы эту гору хоть на версту сдвинуть. Это я тебе как специалист говорю.

– Сколько?

– Три ведра самогонки, – быстро проговорил голос.

– Два. И только по прибытии.

– И одного хватит, – проворчал дед. – Развели дармоедов…

Сказ о том, как царь Фёдор шамахана женил

Мы с Михалычем сидели у Вари в горнице и сыто отдувались.

Тётка Пелагея на радостях от встречи с дедом расстаралась на славу.

Разделив по-братски печеного с яблоками гуся, заев его нежнейшей ветчиной с жареной картошкой, выхлебав по миске наваристых щей, мы с дедом лениво ковырялись в яичнице с салом, но всё же с интересом поглядывали на вносимые девками миски с варениками.