Завоевание Средней Азии в хрониках российской армии

Ну, а, в общем, война есть война, без грабежей и погромов их ещё не бывало. Здесь просто среднеазиатцам ещё повезло, что против них действовал относительно беззлобный противник. Сами же они в подобных делах не церемонились. Незадолго до Хивинского похода бухарским эмиром было покорено Гиссарское бекство. По этому поводу в Хиве бухарский посол хвастался хивинскому хану, что они, т.е. бухарцы, «семь дней резали мужчин и три дня детей в люльках». (48,2,с.66). Впрочем, бессмысленная жестокость у них была как своего рода патология, они без неё жить не могли.

При написании подобного рода работы с упором на показания современников и участников описываемых событий, естественно, открылись ряд специфических трудностей. В отличие от историков советских, русские друг у друга не списывали, каждый пользовался какими-то своими данными или источниками. По этому в мелочах почти у всех русских авторов много расхождений. Если, например, в Советской Исторической энциклопедии, в однотомнике «Узбекская ССР» и в школьном учебнике за 8–9 классы по истории Узбекистана дружно сказано, что Ташкент пал 17 мая 1865г., то это значит только одно, авторы этой дезинформации, в СИЭ это Крупнова и Подольский, в учебнике Исхакова и Костецкий и в однотомнике Ташмухамедов, Юлдашев, Акрамов и Иноятов, к первоисточникам и не прикасались, а данные свои взяли из какой-то неизвестной нам дремучей работы, советского же, естественно, автора.

Работая с источниками, подобного рода нонсенса, конечно, допустить невозможно, но вот разные неточности, даты, цифры, иногда просто раздражают. Уж на что кажется Н. И.Гродеков. Штабист, генерал с высшим академическим образованием, но как начинает перечислять состав и количество войск в той или иной операции, так в итоге почти всегда ошибка. Ну, например, численность мангышлакского отряда в Хивинской экспедиции. Количество участников у него расписано до одного человека по всем родам войск. В боевых подразделениях, т.е. частей пришедших к Хиве у него ошибки при проверке нет – 1447 человек. А вот число войск, оставшихся в тыловых укреплениях в Киндерли, Биш-акты и Кунграде у него показывается как 1629, при проверке же сложением в столбик их, по его же данным должно быть 1507. Т.е. тут он ошибся на 122 человека. Дальше больше, при плюсовки боевых и тыловых частей у него окончательный итог 3076 человек, на самом же деле получается 2960. Разница в 116. Это же целая рота! (13, прим.XXVII, с.57–59). Не проверял что ли генерал свои выкладки? И так не у него одного. В конце концов, решено было махнуть рукой на это дело и в тексте давать все противоречивые данные, благо все эти ошибки существа событий не меняют. А иногда, там, где по сопоставлению текстов разных авторов явно видится неточность одного или нескольких из них, там, в тексте на это внимание специально обращается.

Реже, но встречаются противоречия в описании тех или иных эпизодов и характеристик отдельных конкретных лиц. Ну, например, восстание в Самарканде и оборона русскими самаркандской цитадели. Комендантом её был командир 6го Туркестанского линейного батальона майор Штемпель. Из офицеров в ней среди прочих находился подполковник Назаров, командир 9го линейного батальона, который, в общем-то, и стал душой обороны, Штемпель же в ней сыграл пассивную роль. Так вот, у одного автора Назаров остался в крепости по болезни, у другого – под арестом из-за интриг некоего «П» и сидел там то ли на гауптвахте, то ли под домашним содержанием. (38,2,с.417; 59,с.36). В общем-то, на течении тех событий это никакого влияния не оказало, но вот конкретизация совершенно иная.

Ну и, в конце концов, ещё об одной специфической проблеме, мимо которой никак не пройти. Это топонимика. Названия всех географических пунктов у каждого автора даны в собственной его интерпретации. Одно и тоже название какого-нибудь пункта у одного автора может называться так, у другого иначе, у третьего ещё по-другому, и так чуть ли не до бесконечности. А ведь многие названия сейчас и идентифицировать нельзя. Нет сейчас таких населённых пунктов, не то что они переименованы, а нет совсем. Ликвидированы, брошены за ненадобностью. В таком случае в последующем ниже тексте условно взято название как оно звучит у одного какого-нибудь автора, и на протяжении всей работы так и приводится. Например, приморский пункт Чекишляр. Сейчас его нет, в ХIХ же веке это был важный перевалочный пункт для снабжения русских войск в Закаспии. Назывался он, кроме того, и Чикишляром, и Чигишляром, и Чегишляром. У нас же взято по Н. И.Гродекову. Каким же его было правильное название, не знаем. Скорее всего, Чикишляр, через «и». Так по крайне мере называлось одно русское судно в составе Каспийской флотилии. Но нами, тем не менее, взят именно Чекишляр, как он назывался у Гродекова, а так как Гродеков является основным источником при написании III главы, то правильно или неправильно, но именно это название взято за основу. Некоторые, как, например Асхабад, специально называются в «старом стиле». Так он назывался «позавчера», «вчера» он назывался по другому, «сегодня» по третьему своему варианту. Кто может гарантировать, что в судьбе этого города не будет «завтра»? Так уж лучше оставить на страницах этой работы то его название, которое у него было, когда он существовал ещё как ординарный азиатский кишлак.

Ну, вот, в общем, и всё, что можно было сказать во вступительной части данной работы. По мере возможности две её основные цели здесь изложены. Причины появления на свет этой работы и причины, двинувшие Россию в Среднюю Азию. Кое-какие выводы, в той или иной степени так же затрагивающие эти все перечисленные положения будут ещё приведены и в заключительной части предлагаемой теперь работе.

Глава I

Предыстория

Русские земли со времён образования государственности являлись окраинными восточными землями Европы, вплотную соседствовали с «диким полем», откуда не раз совершали на Русь набеги кочевники и куда также неоднократно ходили походами дружины первых русских князей. Шло время, соседние кочевые племена смешались одни с другими, но в первой половине XIIIв. русские княжества подверглись совершенному разгрому пришедших с Востока татаро-монгол. Какая-либо активность со стороны русских на восток прекратилась на 300 с лишним лет. Перед Россией стояла тогда лишь одна задача, выжить, сохранить свою национальность, культуру и не раствориться в безбрежном океане степняков. И как только Россия сбросила чужеземное иго и более или менее прочно встала на ноги, то сама понемногу, но начала переходить в наступление. Начало этого движения приходится на вторую половину XVIв.

Движение на восток, в Азию, шло в трёх направлениях. Первое – это собственно на Восток, в Сибирь и далее к Китаю, второе направление – это юго-восток, в Туркестан и на Индию и третье – это южное – на Кавказ, к Персии, и к азиатской части Турции. В данной работе нами рассматривается второе направление – юго-восточное.

Русский военный историк генерал А. И.Макшеев в своей работе «Исторический обзор Туркестана и наступательного движения в него русских», движение это разделяет на 4 акта. Приведём здесь его периодизацию этого процесса движения, только термин «акт» заменим привычным «периодом».

За исходную точку исчисления начала встречного движения русских на Восток Макшеев берёт 1552г., год покорения Казанского ханства. В этот период в пределы Туркестана дважды вторгались яицкие, или как их потом стали называть, уральские казаки (кон.XVI-нач.XVIIвв.) и последний, третий раз, в начале XVIIIв., регулярные русские войска, но в крае не утвердились.

Происходит постепенное приближение России к пределам Туркестана. Т.е. первый этап – это вторая половина XVI – первая половина XVIIвв.

Второй период по Макшееву заключался в занятии и устройстве Оренбургско-Сибирской пограничной линии по рекам Яику (позже Уралу) и Иртышу, т.е. отделения русских поселений от кочёвок киргизказаков.8 Линия эта была занята не одновременно. На нижнем Яике казаки поселились ещё в XVIв., линия же по Иртышу была занята с 1716г., по среднему и верхнему течению Яика и по реке Ую с 1735г., после принятия киргизказаков в русское подданство и между реками Тоболом и Иртышём в 1752–1755гг. В XVIII-нач.XIXвв. линия имела значение погранично-оборонительного рубежа, так как киргизские племена управлялись своими ханами и русскими подданными были только по названию. С упразднением в 1824г. ханов и с основанием вслед за этим русских поселений в пределах сибирской киргизской степи, а с 1845г. и второй оренбургской линии, линия приобрела значение базы, хотя и продолжала совершенствоваться как оборонительное сооружение во все времена занятия киргизских степей. Лишь в 1869г., когда степи получили единообразное русское управление и обратились во внутренние области России, линия перестала быть пограничной и потеряла своё прежнее значение оборонительной позиции, сохранив за собой значение базы Туркестана, да и то не единственной. Таким образом, стоянка на Оренбургско-Сибирской линии продолжалась более столетия до начала и около полутораста лет до окончания занятия киргизских степей.

Третий период это упрочение подданства киргизказаков. Он проходил одновременно с предыдущим, но не одинаково в разных ордах. Малая орда (оренбургская и киргизские степи) под туземным управлением ханов, а потом султанов, мало подчинялись русской власти, часто совершали набеги на линию и присмирели только тогда, когда среди неё стали заводиться русские укрепления. Средняя орда (сибирская киргизская степь) была спокойней Малой, но, подчинялась одновременно и России и Джунгарии, а потом Китаю, по упразднению ханов в ней сразу же были заведены русское управление и поселения. И, наконец, Большая орда (Семиреченский, Заилийский и Зачуйский края) оставалась внерусского влияния до половины XIX столетия, когда начали принимать подданство России. В 1869г. все эти орды уровнялись введением однообразного русского управления.

Четвёртый – последний период – это занятие туркестанских ханств. Экспедиция 1839–1840гг. была неудачной, и последовательное движение уже в пределы туркестанских земель началось с 1847г., с возведением передовых укреплений в южной части киргизских степей, из Оренбурга в низовьях Сырдарьи и из Западной Сибири в Семиречье, а потом в Заилийском крае, что повлекло за собой дальнейшее движение вперёд, занятие значительной части Кокандского ханства.

Данная периодизация русского движения в Туркестан, приведённая Макшеевым, кажется, вполне соответствует тому, что тогда происходило. Слава Богу, что Макшеев не берёт во внимание бред о колонизации, поисков рынков сбыта и сырьевой базы, кажется, он даже и не подозревал, что такие причины могут быть. (32,с.46–48)

Глава условно разделена на пять частей, по степени важности событий, так что каждая часть выше перечисленным периодам соответствует не всегда. Части соответствуют: первая и вторая – первому периоду движения в Туркестан, причём вторая часть немного, но затрагивает и второй период, третья и четвёртая части – второму и третьему Макшеевскому периодам и, часть пятая – четвёртому периоду.

Часть 1. Набеги яицких казаков на Хиву

До Петра I инициатива в движении на Восток всецело принадлежала народу, правительству лишь оставалось только закреплять достигнутое, например походы Ермака в Сибирь. Но это касается лишь дел удачных. Походы же в Среднюю Азию удачными не были. Набеги с целью грабежа, сиюминутного обогащения и быстрый отход назад, чтобы потом дома спокойно проедать и пропивать награбленное. И то удавалась только первая часть, с быстрым отходом ничего не получалось.

Первый поход на Хиву, имеется в виду не город Хива, а название ханства, произошёл совершенно случайно. Поселившиеся на берегу Яика казаки, грабившие и разорявшие в то время (нач.XVIIв.) всех и всё что попадалось им под руку, поймали несколько хивинских купцов, ехавших с товаром в Россию. Разграбив товар, казаки стали допытываться у купцов, что и как у них в Хиве. Узнав о богатстве страны и о том, что летом там войск не бывает, лихие казачки, не долго думая, скоро собрались и в составе до 1000 человек, без всякого обоза, взяв только то, что могло поместиться в седле, пошли на поживу. Степь прошли быстро и, пользуясь действительно отсутствием войск, совершенно разграбили один из главных хивинских городов – Ургенч. (ныне Куня-Ургенч в Туркмении). Убили казаки 1000 человек, 1000 молодых женщин взяли в плен и, погрузив награбленное добро на 1000 телег, тронулись в обратный путь. Но не сразу. 7 дней шёл погром города и разорение жителей. Этого срока оказалось достаточным, что бы хивинскому правителю Араб-Мухаммед-хану, бывшему с войсками на Амударье у Хивы, узнать о набеге, двинуться и подойти к Ургенчу. Он устроил на пути отхода казаков окопы, отрезав им путь отступления. Казаки сражались двое суток и окопы эти взяли. Ханское войско всё было конным и налегке, они ушли вперёд по пути движения русских и вновь устроили цепь окоп, причём уже отрезав их от воды. Казаки соорудили лагерь из телег и 6 дней отбивали беспрерывные атаки хивинцев. Воды давно уже не было, пили кровь. На седьмой день узбеки ворвались в лагерь, и началась рукопашная. Сотня (32,с.51) или несколько сот (29,с.587) пробились к Амударье и подле крепости Тук устроили деревянное укрепление. Араб-Мухаммед-хан вновь окружил и после 15 дневной осады завладел укреплением.

Предания об этом походе остались в сочинении хивинского историка Абул-гази Богадур-хана, сына Араб-Мухаммед-хана, наследника престола и будущего хана Хивы. Он родился в 1600г., описанные здесь события произошли по его словам 6 месяцев спустя после вступления на престол Араб-Мухаммед-хана.9 Макшеев считает, что это июль 1605г. Пьянков говорит как о 1603, без месяца, Лобысевич же даты вообще не приводит.(32,с.52; 39,с.1). Как бы-то не было, 1603 или 1605гг., ясно одно, Абул-гази-хан писал об этих событиях лет через 20 как минимум, скорее всего ещё позже, после происшедшего. Историю эту он писал по каким-то воспоминаниям от оставшихся в живых участников этого дела, со стороны хивинцев, конечно, или по преданиям, в общем, не по «горячим следам». Макшеев обратил внимание на трудность, почти невозможность, локализовать не только место происшедших боёв, но даже с точностью утверждать какой город казаки разграбили. Если Ургенч, т.е. Куня-Ургенч, то они обратно к Амударье ни как не могли следовать, Амударья в это время текла уже к Аралу, и русло её через Куня не проходило, а было к востоку от него, в противоположной стороне отхода казаков. Но с другой стороны они 15 дней продержались в укреплении у крепости Тук на Аму, крепость эта была известна. Выходит, казаки грабили не Ургенч. Эта вот чехарда и есть результат, когда история пишется через многие прошедшие с тех пор годы.

С русской же стороны источников об этом деле нет, есть казачья песня, переходящая из рода в род, записанная тогда Рычковым П. И. Ну как документ она, конечно же, ещё меньше достоверна, чем история Абул-гази.

Ну, а дальше уже у авторов XIXв., писавших про эти события, начинаются противоречивые изложения версий. Ф. И.Лобысевич после этого налёта пишет следующее: «Вскоре после того яицкий атаман Нечай вновь собрал казаков и вновь они пошли в Хиву «счастия пытать», вновь разорили там много городов, побрали много добра … и вновь на обратном пути все казаки и сам атаман уничтожены хивинцами». Среди захваченных казаками пленных была то ли одна из ханских жён, то ли дочь, то ли наложница хана, которую Нечай забрал себе. Чем-то ей Нечай приглянулся, она, хорошо зная местные условия, настоятельно советовала атаману уходить как можно скорее, но казаки, как и в прошлый набег, загуляли на месте на несколько дней и хивинские войска успели перехватить их на обратном пути. То есть Лобысевич определённо говорит о двух успешных, в первой своей части походах – проход через пустыню, взятие и разграбление города. (29,с.587). У Макшеева описан всего же один поход и эпизоды, данные Лобысевичем по двум событиям, он свёл в один. (32,с.50–53). Хотя оба они пользовались одним источником – Абул-гази.

Затем была ещё и третья попытка набега на Хиву, и которая, закончилась полным провалом ещё на начальном этапе, т.е. на походе. Через несколько лет после последнего набега, некто атаман Шамай, пошёл на Хиву уже зимой. Казаки с пути сбились, попали в буран, зазимовали на Арале. Продовольствия не было совсем, дело якобы дошло до людоедства. Оставшиеся к весне живые были без труда взяты в плен хивинцами. (29,с.587; 32,с.55).

Вот и всё что известно о вооружённых столкновениях, когда инициаторами являлись русские казаки, которые произошли в короткий, не более десятка лет, период. Конкретных сведений о них нет, точно даже неизвестно, две таких попытки было или три, в каких годах происходили. Данные Абул-гази несерьёзны. Ну что это за данные? 1000 казаков убили 1000 человек, захватили 1000 девок, погрузили добро на 1000 повозок. Любому же понятно, что это взято, как говорится, «с потолка». Для полного блеска не хватает только, что казаки грабили 1000 дней и ночей и разграбили 1000 городов. Это не источник. Единственное что можно из этого уяснить, что да, яицкие казаки в начале XVIIв. совершали разбойничьи набеги на Хиву, которые в конечном итоге заканчивались для них плачевно. Следующее боевое столкновение произошло через 100 с небольшим лет и о нём известно всё, или почти всё. Это поход Александра Бековича-Черкасского в Хиву в 1717г.

Часть 2. Экспедиция Бековича-Черкасского

а) Предпосылки экспедиции и её подготовка

Инициатором следующего, если принять счёт Лобысевича, четвёртого столкновения русских со среднеазиатцами, являлся сам русский царь Пётр I. Хотя, конечно, он и не планировал поход как открытие военных действий, но, судя по составу, численности и оснащению отряда такое допускал вполне, что на деле и произошло. Однако начнём по порядку.

Ведя войну в Европе, Пётр I не забывал и о делах на Востоке и в Азии считал полезным не ограничиваться мерами пассивной обороны, а при случае предпринять действия активные и наступательные. Нужен был повод, и он представился в 1714г. В этот год в Санкт-Петербург приехал именитый туркменский купец Ходжа Нефес. Он и сообщил, что на Амударье добывают золотой песок, а сама река хоть и отведена хивинцами в Аральское море, но, разрушив дамбу на прежнем русле, и насыпав плотину по настоящему её пути, можно будет пустить её по старому течению, в Каспий. Это подтвердил, и хивинский посланник Ашурбек и предложил построить крепость на 1000 человек у впадения старого русла Амударьи в Каспийское море. Этого оказалось достаточным, что бы зажечь Петра I. А тут ещё сибирский губернатор князь Гагарин сделал заявление, что золото добывают около Эркети (Яркенда). Неизвестно было, заявление это сделал Гагарин самостоятельно, или под влиянием ранее сделанного Ходжи Нефесом и вольная или невольная была допущена ошибка, переместив Яркенд с Сырдарьи на Амударью, но Пётр распорядился снарядить и отправить 2 экспедиции. Про одну немного, но некоторым известно, двумя-тремя строчками она даже попала в учебники истории. Это экспедиция капитана гвардии Бековича-Черкасского от Каспийского моря к Хиве, в западный Туркестан, о ней ниже подробно. А вот о второй, подполковника Бухгольца по Иртышу к Эркети в восточный Туркестан известно мало и немногим.

Бухгольц взяв в Тобольске два пехотных полка, 700 драгун и небольшие команды артиллеристов и мастеровых, всего около 3 тысяч, начал своё предприятие в июле 1715г. Цели, естественно, достигнуто не было, по Иртышу попасть на Сырдарью невозможно ни как. Но эта экспедиция вызвала устройство крепостей на реке Иртыш, образовавших собой определённую границу Сибири с киргизказаками и калмыками. В 1716г. Бухгольц основал Омскую крепость. На следующий год его преемник подполковник Ступин заложил Железнинскую и Ямышовскую крепости, в 1718г. Долонскую и Семипалатинскую. Таким образом, эта экспедиция, не попав в Яркенд и не найдя золота, положила начало устройству оборонительной линии по Иртышу, составной части Оренбургско-Сибирской линии.

Князь Бекович-Черкасский получил 29 мая 1714г. приказание взять в Астрахани 1,5 тысячи войска и отправиться по Каспийскому морю «…в Хиву, с поздравлением на ханство, и в Бухару, сыскав какое-либо дело торговое, а дело настоящее, чтобы проведать про город Иркен (Яркенд), сколько далёк оный от Каспийского моря, нет ли каких рек оттоль, или хотя не от самого того места, однако же, по близости в Каспийское море».

Бекович был известен Петру лично, впрочем, при относительно небольшом тогда количестве офицеров гвардии, да и вообще служилых людей, Пётр знал в лицо почти всех. Родом князь происходил из малой Кабарды, в молодости выехал в Россию, крестился и ездил для обучения за границу. В 1713г. он предоставил Петру проект об утверждении русского владычества на Кавказе и на обоих берегах Каспийского моря и об установлении сношения с Персией. Этот проект рассматривался в сенате и следствием его был Персидский поход 1722г. (Б.Э., т.2, с.784–785). Неудивительно, что выбор Петра остановился на Бековиче. Удобнее кандидатуры казалось, и подыскать было нельзя. Из азиатов, крещённый, с европейским образованием, князь, хорошо соображает, дельный проект предоставил. Для сношения с азиатскими ханами Хивы и Бухары этого посчитали достаточным, да лучшего, наверное, и действительно не было. Европеец – немец или русский – для первого контакта не годился.

Отправившись в 1714г. в Астрахань и насобирав там 1,9 тысячи войск и 30 судов, Бекович во 2й половине года вышел в море и отправился к Гурьеву-городку, но во время плавания попал в затяжной шторм и, потеряв часть судов и людей, вынужден был повернуть обратно.

В 1715г. Бекович вторично вышел в море. На этот раз плавание протекало благополучно, и экспедиция высадилась у Тюб-Караганского мыса, от которого шёл древний торговый путь в Хиву. Отсюда Бекович направил Ходжи-Нефеса с двумя попутчиками, Фёдоровым и Званским, разведать про плотину на Амударье. На урочище Карагач, в 2 верстах от современного русла реки, они плотину эту нашли, затем обнаружили и старое русло – дол, и следовали по нему три дня. По словам встреченных ими туркмен, если перекопать земляной вал и степь до дола, то воды Амударьи вновь пойдут в Каспийское море.

Получив это сообщение, князь Черкасский уже не сомневался, что старое русло реки найдено и возвратясь в Астрахань донёс царю об успехах изысканий.

Пётр I вызвал к себе Бековича-Черкасского 16 февраля 1716 года. Он принял его в Либаве, пожаловал чином капитана Преображенского полка и дал инструкцию действий, состоящую из 13 пунктов. Общий план действий согласно этой инструкции, сводился к следующему.

Построить крепость на 1000 человек в устье старого русла реки Амударьи, ехать к хивинскому хану и по пути осматривать русло с целью потом пустить туда воду, около плотины построить ещё одну крепость, тайно. Хивинского хана склонять к верности и подданству, для чего предоставить ему гвардию к службе. Если он на это согласится, то просить его направить людей (и наших двое) по Сыру до Иркети-городка, для осмотрения золота. Потом просить у него судов для отправки «купчины» по Амударье в Индию. Будучи у хивинского хана проведать и о бухарском, «не мочно-ль его, хотя не в подданство, но в дружбу привести таким же маниром, ибо там такоже ханы бедствуют от подданных».

Для этого Бековичу предписывалось «взять регулярных солдат 4 тысячи, судов, сколько потребно, грамоты к обоим ханам, так же купчин к ханам же и к моголу. Из морских офицеров поручика Кожина и навигаторов человек 5 или более послать, которых употребить в обе посылки, первая под образом купчины, другая к Эрети. Ещё нарядить казаков Яицких 1,5 тысячи, Гребенских 500, да 100 человек драгун и доброго командира для провода каравана из Астрахани и для постройки городка у плотины и для гарнизонной там службы … По сим пунктам господам Сенату с лутчаю ревностию сиё дело наискоряя отправить понеже зело нужно».

Князь Бекович возвратился в Астрахань, где Кожин уже приготовил суда и стал собирать отряд, в который вошли: Казанский пехотный полк подполковника Хрущёва – 1254 человека, Астраханский пехотный полк подполковника Кушникова – 1373 человека, Азовский пехотный полк подполковника фон-дер-Виде – 1100 человек. Всего пехоты 3727 человек. Кавалерии – полк драгун (5 эскадронов Пензенских и 1 эскадрон Астраханских) майора фон Франкенберга – 617 человек. Казаков – 1,5 тысячи яицких атамана Бородина и 5 сотен гребенских, атамана Басманого, всего 2 тысячи казаков. Артиллеристов в отряде было 26, инженеров 31, морской команды 232, лекарей, чиновников и дворян 50. Всего в состав экспедиции, таким образом, вошло 6683 человека. Флотилия экспедиции состояла из 138 различных судов.10 Осенью того же года, Бекович оставив казаков и драгун в Астрахани, с одной пехотой отправился на судах к восточному берегу Каспийского моря и заложил там не одну, как ему предписывалось, а сразу три крепости. Первая, это укрепление св.Петра у Тюб-Карагана, в котором был оставлен Казанский полк подполковника Хрущёва. На заливе названным им в свою же честь Александр-баем, Бекович заложил Александровское укрепление с гарнизоном в три роты Казанского полка. Наконец у Красных вод, при входе в Балханский залив, Бекович основал главную крепость, в которой оставил подполковника фон-дер-Виде с полками Астраханским и Азовским. Отсюда Бекович верблюдами через укрепления Александровское и св.Петра вернулся в Астрахань и в конце апреля 1717г. с оставшимися войсками оттуда двинулся к Хиве.