Ражая

«Дай мне сил создатель!»

1 Глава.

Барон Руд.

– Ага, не сбегёшь! – заливистым смехом щебетала Бусинка, ловко преодолевая вспученные корни дуба в погоне за ёжиком. Ныне на крошечной девочке ростом своим не превышавшей и двух с половиной футов, сменив старое платье было напялено новенькое, тёмно-зелёное с нешироким пояском под овчинной безрукавкой. На тоненьких ножках льняные штанишки с меховыми сапожками, специально скроенными под её необычные ножки трех пальчиков с коготками, причем так, чтобы эти самые коготки торчали из носка, не стесняя неумолимую привычку бусинки всенепременно куда-нибудь залезть.

– Да, светлая душа другим в пример! – обмолвился Элиот, от небольшого походного костра обернувшись на потехи меченного скверной ребёнка. Уже и думать забывшего про то, как плевался им в след люд небольшой деревеньки: двух ветряных мельниц кормильцев, двадцати рубленых домов соломенных крыш, обнесённых косенькими заборами вдоль одной улочки с вынесенным за защитную городьбу частокола кладбищем. (Мало того, что явились дикари-варвары, безбожные еретики-язычники так еще и адово отродье с собой приволокли!) Вот только бусинка и уха не прикладывала к чужим словам, она, распахнув глазищи любовалась миром, впитывала не хуже тряпицы его красоты!

Первое же поселение, на придирчивый взор ражей и рядом не валявшееся с испепелённым Торстордом, попавшееся на второй день пути по большаку от Клыков рока, встретило их во вратах, одной наверно верой стоящего частокола, не скажи, что особо тепло! Толпа в усмерть перепуганных крестьян-кметов во главе с местным пастырем похватав вилы да не окованные черенки, всем скопом вышли приветить гостей, коих углядел один из местных мальчуганов, играющихся на уже пожатых полях пшеницы. Но весь такой из себя бравый настрой и пламенные сердца поостыли стоило только здоровенной бабе поперек себя в плечах шире и седому войну обнажить оружье! Опустела как от чумы гнилостного поветрия улица, едино хлопнули дверные косяки да ставни на окнах, а из храма, лязгнувшего запорами аж судя по звуку четырьмя донеслась молитва, вторя блеянью и мычанию запертого по хлевам скота, перенявшего тревогу хозяев!

Что до трактира в два этажа черепичной крыши за плетнем-оградой добротного хозяйства, вместительных конюшен и сарая, (Услада пилигрима), широкого зала круглых столов под кованными люстрами-светцами. То тут хозяин в кожаном фартуке поверх рубахи, сверкающий плешью на красном словно свекла полном лице бегающих крысиных глазок, вытянутый жилистой рукою Алиры за ухо из-за стойки аккурат напротив двери, оказался любезен как никогда и даже золото не взял за эль и мясо в прок забившего походные мешки! Также вежественным оказался седой и иссушенный ткач из портной мастерской, справивший обновку для бусинки, хотя как поняла дочь клана мастерством он не обжился, ведь не единожды чуть не пристегал к материи палец трясущимися руками!

И вот они оказались далеко за полуднем на мощенном тракте большака, коий все оглядывали любопытством варвары, выбрав под отдых тень раскидистого могучего дуба, опосля полей выступившем авангардом объявшего дорогу леса, оказавшуюся по разумению Алиры куда как уютней супротив полной вшей клопов и прочей живности комнаты трактира! Запалив костер румяня хлеб и полосы мяса на пляшущих огоньках!

– Надо было ещё лошадей сторговать! А лучше телегу! – глянула на малышку мечница. Не знамо от какой оказии та вот уже второй день гребла то сорванный со ствола трутовик, то коренья какие, в горах наскребла камня рыжего из щелей, в общем мешочек малютки рос на глазах! Что до Алиры, ражая на своей шкуре познала бусинка с лекарственными травами знакома не хуже Сирда жреца и богов вещуна в Хоукхолле, пусть себе собирает знахарка явно богами меченная! – Ты прав монах люд в ваших землях щедрый! – вгрызаясь белыми зубьями в пропечённый шмат подмигнула призраку дочь клана под хохот Хорша.

– Эт сейчас вам потешно, а доведись местному солтысу- старосте послать гонца до барона, земель хранителя, вот тогда все обхохочемся! – скривился бесплотный спутник, с тоскою, глядя на то, как трапезничали его спутники!

– Знать не знаю, я им честную монету предлагала, сами взять расхотели. – ну просто безгрешный херувим возвела очи горе Алира! – Бусинка ешь пока горячо! – позвала мечница малышку, а ежик, уловив момент шмыгнул меж корней и исчез в высокой траве!

– Так, стало быть, сколько там нам пятки мозолить до этой твоей вольной земли и до порта? – наложила дева в миску крохе самых жирных дымящихся ломтей едва ли не больше её веса.

– Если верхами, то пол луны! Если как ща, то к зиме прибудем! – без обиняков отозвался Элиот, заставив Алиру, чуть мясом не поперхнувшуюся, обернуться в сторону уже покинутой деревушки бе всяческой задней мысли задумавшись. «Не воротиться ли?» Взор зелёных глаз сузился, по тракту меж полей поднималась пыль!

– Дрянной у тебя жрец язык! – потянулась к лежащему рядом мечу двуручному дочь клана.

Их, не жалея шенкелей настигал конный отряд всадников в двадцать!

– Вот тебе и славный торг, говорил не берут монеты оставляй так! – поднялся Хорш пробуя пальцем остриё секиры!

– Работать надо, а не с путников злато вымарщивать! – невместно кому бросила мечница скидывая плащ возложив клинок на плечо. – Бусинка, а ну воробушком в крону!

«Вот это его растянуло! Бедная коняка!» – вскользь посочувствовала лошади Алира, глядя на барона, объятого конными войнами-кнехтами в широкополых шлемах и в клёпаных гамбезонах до середины бедра, под замысловатым гербом. То, что птица важная она смекнула сразу такую ряху как у седока многострадальной лошади не каждый день увидишь!

На путников потомков Ястреба злобно глядели копья и арбалеты, тот самый священник в летах черной бороды и коротко стриженных волос выбритой макушки, вперёд своей благочестивой паствы в храм давиче подавшийся по пути сандалии обронив, ныне верещал дескать: (Вот они, грабители, лиходеи, с тьмы исчадием спевшиеся, народ ограбившие!) А дочь клана, не чураясь пристальных взоров солдатни, ощетинившись оскалом вайды двинула вперед, под упреждающую отповедь бесплотного Элиота (Не смей кровь попусту лить! Я знаю его, Руд достойный и честный муж, народ не гнетёт оброками и податями!)

– Ты бы это не пищал бы отче, а то в ушах свербит! – улыбнулась хряку-барону мечница многообещающе сплюнув в копыта под святым отцом, не удостоив того внимания, прикидывая на кованную кирасу знатного человека ушло стали аки на пять воинов! Толстяк в пузе, под метала скорлупою латной, шире плеч косых Алиры едва ли не в два раза, чьи щёки чуть не ложились на оплечья лат, а светлые волосы выбивались из-под поднятого забрала шелома бацинета, побагровел, хватив длинный шестопёр-булаву, ну прям ща удар схватит, вот только не вместно у кого? У него или коняки?

– Как смеешь еретичка, язычница поганая так с пастырем творца разговаривать! В колодки ведьму и ищите тварь, что порчу на селение наводила! – махнул в сторону кланников барон, скрипнув металлом! – Калённым железом вызнаем всё!

Лошади подались вперед, копья грозно придвинулись!

– Ты бы это, люд пожалел! – разведя ноги и подняв пред собой меч, левой ухватив пяту, а правой рукоять, недобро сверкнула зеленью изумрудных глаз кряжистая дочь клана, подле которой крутанув секирой лихую мельницу возник Хорш! – Давай-ка пузырик слазь, на клинках проверим кто тут погонь? – кровожадно аки волк оскалилась она!

– Почто с гор своих слезли и честной народ грабить пошли? Зачем скверну адову за собой ведёте посевы и колодца травить, куда невинных деток девали? – уже не так уверено хрюкнул барон, неожиданно мастерски осаживая коня, взбрыкнувшего от маха секиры! В сердцах жалеючи про то, дескать справные его рыцари межевые сейчас на охотах или по усадьбам! Ведь его грозное воинство в обычную пору готовое стращать только пастухов да крестьян чумазых от навоза и пред местными бабами красоваться, как-то неуверенно робко переглянулось. Варвары про меж пограничного с их горами люда за собой несли славу отменных рубак, бешеных и жадных до сечи дикарей, да и меч черный в руках ражей дикарки бычьей шеи, был равно у паладина! Коли метнётся вперед, минуя арбалетные болты, на раз пополам развалит! И это ещё посчастливится если ото лба до промежности! А вот наоборот страшный конец!

Была ещё одна дилемма у знатного человека: «Вот сейчас он тяжбу с кланниками затеет, утыкает двоих стрелами да копьями, а про то потом с языка первого пьяного его война вызнают, да упаси создатель до жриц церкви-святой дойдет, или до их кланов за горами обретающихся! Или с гор дикари явятся кровной местью его свежевать да деревеньки палить, или церковь за нарушения мира колесует! В общем варианты не прельщали!» Но тот, кем был барон до своего горя, тот воин, что потерял первенца да любимую жену, не осилившую роды, а после погряз в пьянстве да чревоугодии, свел решимостью брови! «Своего не спас так хоть деревенских огражу!»

– Ну во-первых злато я предлагала сами не взяли? – заслышав про каких-то детей, обуздав уже кипящую предвкушением битвы кровь, уперла мирным жестом двуручное чудище себе в ноги Алира, решив вперед крови словом разобраться! – Про скверну, в кадку с водой на себя глянь и не мели попусту языком! Мы все при черной стали! Что до детей, то мы только вчера с гор спустились и краем уха не слышали!

– Ага не иначе вы сначала адовых тварей в Торсторд приманили, спалив городок, развернув там врата в преисподних нижний круг, а теперь к нам пожаловали! Надо их к отцам инквизиторам али поборницам благочестивым в колодках вести, те вызнают про все лиходейства! Может и спасем дитяток! – снова взверещал святоша с мольбою глядя на сюзерена.

«Она превращает это в искусство!» – не мог не приметить горестно Элиот, покачав бесплотною головой, и если в ущелье отец экзекутор увернулся, то местный пастырь под (Цыц кликуша!) схлопотал плевок аккурат в лоб!

– По нашим законам и землям, вашего племени люди должны только по подорожной от святого престола двигаться! – нашёл выход негаданной мыслью барон! – Коли нет за вами вины, то про то в Аннисбугре решат там и трибунал церкви пречистой есть при аббатстве поборниц благочестивых, все тяжбы по графству решает!

– А…! – потянула дикарка сладострастием негаданным! – Коли грамота нужна то ща вам покажу! – пожав плечами Алира двинула через раздавшихся всадников к мешкам и воротилась, раскрыв пергамент с сургучной кляксой.

Голубые, только сейчас разглядела цвет глаз барона дочь клана. Ведь уставился он на дар важной бабищи аки его какой-то святой сиянием объятый, с небес снизошёл! Не лучше себя чувствовали и отче, хватив бородёнку лютой тоскою, чуть не взвыв, а как иначе печать жрицы-судительницы! Оба затравленно переглянулись!

– Простите за непотребство! – первым в душе самообладания нашёл именно пузырик! – Прошу сегодня отобедать у меня в гостях и если есть какая-то просьба, то постараюсь помочь в качестве извинений!

– Да спасибоньки, но дорога дальняя! – блеснув жемчугом зубовным, дочь клана махнула в величественном жесте монаршей особы рукою от себя, дескать топайте отсель. И развернувшись на пятках двинула к костру! Выглядывая меж веток средь коих, хоронилась Бусинка, длинную жердь, как знамя нужно дарованную подорожную нести, по всему волшебную, может не только злато спасет ещё и преумножит!

– Что там за беда у вас с детьми? – по всему не удержался Хорш, совпав со скрипом зубов Алиры звоном монет отсчитываемых в чью-то недостойную граблю!

– Так уже как четвертую ночь пропадают едва солнце сядет! Все несмышленыши почитай из колыбелек! А на кладбище местном несколько пьянчуг клянутся видели седую ведьму! – свесил горем голову отец святой, и вроде кольнули душу злотые, как способ новой росписью деяний славных спасителя украсить храм его неказистый, но тревога и страх снова возобладали! – На сегодня всех малых к барону свезем, может за высокой стеною надёжнее будет! Да и за жальником дозор поставим! Уже до аббатства святых-сестёр до поборниц послали и к инквизиции гонца!

– Седую старуху? – на раз припомнив знакомицу лишившую до поры отчего дома, обласкавшую тяжким проклятьем, моментом развернулась дочь клана, а ближайшие кнехты едино взглотнули, так хищно оскалилось лицо, расписанное вайдой! – Вы на неё облаву устраивать будете? Нужна пара рубак?

Неспешно ехал в обратную дорогу конный отряд, смиряя коней в такт шагам пеших дикарей.

Барон все поглядывал на восседающую на плечах Алиры странную осквернённую Тьмою девочку, что посетовала ему дескать, заднее правое копыто его лошади сбивается плохой подковой! Смотрел и не видел зла, пусть проклята, скверной измучена, но ровно ребёнок. Не хуже других. От того и свесил голову за слова свои каясь, негаданно вопросив может потребно чего? Игрушек каких или платьицев в смену? Ответ и улыбка хоть и страшная, но добрая! Заставил подивиться: (Ступку надо и пестик травы толочь, еще ножик серебряный да тигелёк махонький!)

– По всему алхимией занимаешься? – не удержался священник представившийся Донованом, чуть подозрительно, хотя заинтересованно, ведь сам тоже как лекарем был, и проповедью души, и травами тела страждущие от недугов храня! – С чем белену мешают дабы боль унять, но не затравить?

И понеслась устами Бусинки долгая отповедь про день сбора семян цветочных, сушку, смешиванье с болиголовом, плющом, мандрагорой, жиром собачьим, да спиртом! А священник так и расцвел на лик худоватый!

– Ты ведь знаешь, что, если это та тварь, мы всё равно её не убьем! – бредущий подле, незримый для прочих призрак священника с любопытством оглядел горящие огнём предвкушения глаза мечницы! По всей видимости ту и просто мысль посечь отродье вдохновляя как никогда!

Далеко за полуднем, когда зенитное солнце пекло будь здоров, а к конной процессии примкнул обоз в пяток телег, чуть не ломящихся бортами крестьянками и детьми из памятной деревни, все как один разглядывающих подозрительно дикарей и чудную девочку, что с пастырем не умолкая болтали. Впереди меж огороженных полей показался венчающий холм дом барона, тоже и рядом по разумению дочери клана не валявшийся с укреплениями Торсторда. Единственная квадратная башня (Донжон) в четыре этажа ладно сложенных из камня, по верху венчаемая бойницами, несколько крыш домов за добротным частоколом нескольких башен.

Брякнув, опустился через усеянный кольями ров, подъёмный мост, и они оказались на широком дворе нескольких обширных хозяйственных построек: хлевов, амбаров, складов, воинских домов, наверняка служивших обиталищем кнехтов! Властная женщина в белом переднике поверх серого платья, высушенного зимами исхудалого лика, спрятавшая волосы под платком, принялась властно расселять на постой ребятню да женщин с деревеньки, причем слушались её едва ли не лучше самого господина!

«Мать барона!» – порешила Алира, но Элиот с теплой улыбкой глядя на небольшой храм при донжоне с левого крыла, пред коим святым знаком осенили себя все прибывшие «Ну не совсем все!» будто прочтя мысли просветил (Экономка)

Лаская уши Алиры, слева, невдалеке от колодца журавля в крытой навесом кузне почитай под самым частоколом, жилистый кузнец в едином фартуке лоснящийся потом, теня за канат наддавал жара по мехам алея болванки в простеньком горне, явно клинки в одну руку! Справа служки, одетые куда как приличней нежели обычный люд взялись за коней, кнехты поспешили скидывать лишний вес в оружейные, а борон махом руки зазвал их к своему замку, чей вход высокой лестницы помимо кованой опускной решётки затворялся еще и добротными окованными створами!

Второй этаж в коем оказались гости, по всему был хозяйственным, несколько печей, длинных столов и множества перегородок. Сновала, кто с тыквами и репами, кто с бараньими да куриными тушами, челядь, сбиваясь с ног, ведь сегодня ртов им прибавилось, а в воздухе витал неизменный запах готовки. Добротная, но уже почтенная от годов деревянная лестница, от поступи хозяина взвывшая протяжным скрипом, вела выше, в большой просторный чертог множества факелов, покамест не горящих за ненадобностью, завешанный гобеленами, охотничьими трофеями в виде голов: лосей, волков и медведей, и огромного камина в голове стола, застеленного скатертью, множества стульев.

– Располагайтесь! – барон хотел было подняться выше наверняка в свои покои, но задержался ведь гостья здоровенная мечница прошествовав к камину в её рост отличной клади, пристально разглядывала портрет над ним!

Высокий статный юноша благородных кровей в черном дублете широких плеч, твердо очерченного гладко выбритого подбородка и ясных глаз с убранными в тугой хвост светлыми волосами стоял, чуть светясь улыбкой, опустив руку на плечо красивой женщины открытого лица распущенных темных волос восседающей на кресле в белом платье, явно отяжелевшей в пояснице радостью скорых родов! Столько счастья было в глазах обоих, лики просто светились!

– Отец твой? – Алира признаться приметила как глазу был приятен мужчина по всему воин не последний, да и собой хорош! – Вот и брал бы с него пример! А то округлился во все разы дальше только лопнуть!

Хорш уже сидящий за столом смежил горестно глаза! Бусинка всё также на плечах поверх морд медвежьих обретающаяся, цапнула коготками за ухо, а Элиот смерил дочь клана суровым взором дескать язык у тебя врагу не пожелаешь!

– Нет! Не отец! Я! – продолжив подъем понурив голову ответил Руд. Заставив Алиру ошарашенно почесать затылок в отместку щипнув бусинку!

Тот самый местный священник тоже с ними поднявшийся в гостевой зал, махом руки подозвал к себе. Ныне едва приметив грамоту с печалью чистоты, лично заверенной в сургуче перстнем судьи-жрицы пресвятой, он в корне поменял отношение к варварам. Да и их желание помочь с лихом не иначе ведьмой злобной или упаси создатель других тёмных миров исчадием, детей крадущим, знатно, осветили добром его сердце. Не последнюю роль в благожелательности его, сыграла, по-видимому, и та беседа с бусинкой!

– Руд! Наш славный барон! Изменился опосля трагедии! Вот уже как три зимы создатель прибрал к себе его супругу, так и не осилившую роды! У барона доброе сердце коим он страстно любил Аннис, но он страдает, и даже молитва не может скрасить его горе! Только вино, только забытие! – от отповеди священника Алире захотелось откусить себе язык! Нет, она как пристало была наслышана в том же клане о беспутстве сильных мира сего в землях чуждых, отринувших веру предков создателем заменив! Про грязь городов, церкви изуверства и черствые души, не раз купцы да редкие гости за Клыками рока баяли во языцех о похотливых вождях ни одной юбки не пропускающих, про оброки невиданные, но сегодня ей попался другого сорта властитель, не глухой, судя по любви кметов к народу, все сердце отдавший, как и престало одной деве, незнамо за что творцом обездоленный!

Меж тем в зал прибыли слуги да растопили камин, часть челяди подала тарелки, несколько кувшинов, кубки, явно серебряные, по весу смекнула мечница примеряясь сколько можно будет в кошель натолкать. Повелением объявившейся экономки по всему расправившейся с хозяйственными делами, внесли уже идущего паром кабанчика да закуски! Воротился барон Руд, но уже в дублете поверх белой рубахи в четверо против того, что был на картине!

– Ну вознесём создателю хвалу! – сложил пред собой священник руки ему вторил бестелесный их проповедник, и сам барон, смежив глаза. Бусинка, что седела промеж Хорша и Алиры аж на трёх подушках, дабы локотки оказались над столешницей, тоже свела чудные свои ручки, но под выразительно поднятой бровью дочери клана токмо постучала виновато коготочьками.

– Ты бы это водицы бы испил нечего кислятиной пуп надрывать, дело сегодня важное! – как бы вскользь бросила мечница глодая свиную ногу! Руд же чуть не слёзно глянув в чашу с вином (Да какую там чашу графин!) положил его обратно на стол!

– Можно будет ли поинтересоваться? – явно не в пример барону, не брезгующий вином Донован уже слегка осоловел на глаз. – Отчего обитель гор покинули?

– Дык это дело есть на дальнем юге! – чисто с манерой светской львицы ковыряя ногтем мизинца в зубах отозвалась Алира, но осеклась, ведь бесплотный их спутник на миг пошёл рябью и исхудалый его образ аккуратной бородёнки с тоскую взирающий на пиршество, обратился оскаленным высушенном изгнившей кожей ликом запалых глазниц и носа, таким что только зады слабить!. Всего на миг, но Алира чуть не откусила фалангу пальца, пару раз моргнув гоня морок, наваждение сгинуло все тот-же святоша!

– Извольте узнать какое? – в разговор вклинился Руд.

– Так надобно в грибной крепости Ревнителей вызнать про то, как их зачинатель демона в конец охолонил!

Если ответ мечницы и вызвал какие эмоции у слушателей, то они с собою справились!

– Курдагрид! Нерушимая цитадель воинов-веры Ревнителей! Бытие святого Рикарда Маренского! – даже как-то возвышенно обмолвился Донован!

– Ага его самого мещанского!

– В молодости я мечтал податься в Ревнители, в вечной войне на границах земель обетованных простому люду щитом служить! И даже подал прошение в ближайшей цитадели сего славного ордена, просил допустить в послушники! – унёсся глазами в прошлое Руд. – Но так как я был единственным сыном и наследником древнего рода, капитул прошение то отозвал! А после встретил Аннис! – совсем поблек взор барона, и рука потянулась к кубку замерев кашлем бесцеремонным гостьи!

– Так, а зачем вам знания си? Пограничье юга сумрачных пустынь, место опасное, там смерть и ужас обычны как день и ночь! – явно выветрившись хмелем наседал священник, буравя подозрительным взором!

– Я-ж говорю вызнавать как рогатую в конец изничтожить! – отозвалась Алира, но прозрев дескать ответ не достаточен, стянула латную перчатку под вздох ужаса всех присутствующих и частые веры жесты оградительные, показав разветвлённую под синими узорами рун, руку черных прожилок порчи. – Мы когда клинками мерялись с нечистью в Торсторде, останки местных спасая, одна прескверная доложу я вам карга подарочком меня этим и приметила! Вот коли различную её мерзопакостней нет, дух, то и гадость скверны с меня сползёт!

– Создатель даруй благость деве храброй духом на дело невиданное! Укрой равно щитом светом своим! – торжественно вознёс молитву священник, а дочь клана скривилась как от прокисшего сбитня!

– Так, стало быть, вы с исчадиями адовыми скрестили клинки? – оживился барон Руд, даже подавшись вперёд обращаясь во слух.

– Да, сеча была жуткая! – подал наконец голос Хорш! – Жаль паладин Эльдрик не оправился от ран! Храбр был в схватке и воинскому делу лют!

– Даруй ему создатель место подле престола своего! – осенил себя знаменем барон.

– А почему вы все говорить дескать твари или исчадия адовы? Ведь то не просто какие-то монстры-страхолюды, а сущности из других сфер мироздания, утончившейся завесой к нам проникшие! Всего тех сфер четыре нашу землю считая! – на Бусинку разом обернулись все!

– Откуда позволь спросить тебя у тебя такие познания? – поинтересовался священник а Алира приметила как ласково и одобряюще глядел на крошку их бестелесный спутник!

– Трактат о сущности инобытия Лириам де Бернзак! Последний из её трудов по мистицизму и основам оккультизма! Да и вы говорите, дескать песчаные земли юга ныне сумрачными или тленными называемые, безжизненные и являются границей людских земель, но это ведь не так! Там раньше правила империя Норохартор! Средь дюн и по сей день видны руины их полисов и некрополей, а кочевые племена не кто иные как потомки того народа!

– Не пристало в свете спасителя землях осенённых поминать ту дьяволову империю! – мягко, но твёрдо-решительно осуждающе посмотрел на Бусинку священник! – Именно её жажда могущества и знаний разверзла врата в пучины огненные преисподней, ритуалами кровавыми да обрядами чёрными попыткой подчинить силы невластные человеку!

– А я читала дескать не люд, а сам Рисгриад! Изгнанный богом первый его Ангел в том повинен был!

Ох и позеленел в капусту Донован, не хуже их незримого сятоустца! А вразумив дескать не языку ни ушам её в разгорающихся дебатах делать нечего Алира и Хорш пересели ближе к Руду все ещё затравленно оглядывающего таку близкую чашу, коию чуть не в его слёзы одним нахрапам осушила дочь клана.

– Ну и каков план? – вернулся к главному Хорш.

– Дак опосля заката место упокоения возьмём в кольцо и будем ждать, коли кого приметим то сразу вяжем!

– Ну если там ведьма промышляет, то может и нет нужды её раньше срока спугивать! – глаголил вождь. – Заляжем поодаль, одного человека с рогом в авангард выставим, если что приметит, то и весть подаст!

– Добро, а коли страшилище какое из адова пламени явиться?

– Ну тут я те доложу толпа тоже не надобна, тем более видывали мы твоих вояк! Богатыри с них извини за прямоту никудышные! – от слов седого вождя, Руд и впрямь поник правдой. Кому как не ему знать своих удальцов. – Лучники и арбалетчики пусть по крышам деревеньки залягут, а в тесноте твои неумехи нам мешать только станут! На двоих с Алирой порубим, не первый раз! Она вон такого дюжего рогатого уложила в городке, под потолок ростом был!