Чудо Спинозы. Философия, которая озаряет нашу жизнь

Фредерик Ленуар

Чудо Спинозы

Философия, которая озаряет нашу жизнь

…Не осмеивать человеческих поступков, не огорчаться ими и не клясть их, а понимать [1].

Барух Спиноза

© Librairie Arthème Fayard, 2017

© Гличева А. А., перевод на русский язык, 2024

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2024 КоЛибри®

Предисловие

В жизни порой случаются интересные совпадения. Два человека из числа величайших гениев родились с разницей меньше месяца в каких-то 70 километрах друг от друга; оба жили очень скромно и умерли молодыми (в 43 и 44 года), оставив наследникам лишь долги. И только спустя два века после смерти оба гения были признаны, а их работы обрели мировую известность. Один из них был художником, другой – философом. Оба родились в Голландии [2] в 1632 году. Однако жизненные пути Яна Вермеера и Баруха Спинозы так никогда и не пересеклись. Между тем схожи не только их биографии – одно важное свойство удивительно роднит работы этих мастеров: освещение. Свет, наполняющий картины Вермеера, словно вторит ясности идей Спинозы; и художник, и философ под новым углом показывают нам мир и людей в нем.

Мое знакомство с работами Спинозы, которое состоялось довольно поздно, стало одним из важнейших в моей жизни. Как раз тогда я вдруг понял, за что так люблю картины Вермеера: гармония света на его полотнах по-настоящему умиротворяет меня. Точно так же, как и идеи Спинозы.

В начале 1980-х годов, когда я изучал философию в университете, работы Спинозы не входили в обязательную программу. О них только вскользь упоминалось в курсе политической философии. И лишь в 2012 году, работая над своей книгой «Счастье: философское путешествие» [3], я в полной мере открыл для себя идеи этого философа, еврея португальского происхождения, который жил в Голландии в XVII веке. Я очень благодарен моим друзьям, настоящим знатокам Спинозы, Рафаэлю Энтовену и Брюно Джулиани, за то, что они посоветовали мне прочесть «Этику»: я буквально влюбился в эту книгу. Поначалу меня привлекло совпадение многих моих взглядов с идеями автора, а затем «Этика» увлекла и направила мои мысли в новое русло и заняла мой ум новыми важными вопросами. Пусть я разделяю не все идеи Спинозы, он стал мне дорогим другом. Вот уже пять лет я почти каждый день обращаюсь к его трудам. Недолгая жизнь философа была полна невзгод, и все же он избрал радость основой своей философской системы. Спустя два года после знакомства с его работами мне пришлось самому пережить очень непростое жизненное испытание, и именно философия Спинозы вдохновила меня в это время написать книгу «Сила радости» [4].

Важнейшее произведение философа, «Этика», непросто для восприятия. Я перечитывал его несколько раз, но до сих пор некоторые места не до конца мне понятны. Несмотря на сложность этого текста, я не перестаю черпать из него все новые и новые озарения, которые обостряют мой ум и придают сил, порой меняют мой взгляд на мир и помогают жить лучше. Спиноза принадлежит к числу авторов, чьи идеи способны изменить жизнь. От Бергсона до Эйнштейна – не счесть великих мыслителей, признающих, что многим обязаны Спинозе. Мне хотелось бы привести здесь слова Гёте, который очень точно выражает, насколько идеи Спинозы способны прояснить умы и успокоить сердца читателей, обладающих самыми разными характерами. Вот что пишет автор «Фауста» в своих воспоминаниях:

«По счастью, я и с этой стороны уже был если не достаточно просвещен, то хоть как-то подготовлен тем, что воспринял сущность и образ мыслей удивительного человека, правда – воспринял не основательно, так сказать, на живую нитку, но его воздействие на себя уже успел почувствовать. Этот великий ум, так решительно на меня воздействовавший и оказавший такое влияние на весь строй моего мышления, был Спиноза. После того как я везде и всюду тщетно искал средство, которое помогло бы формированию моей неучтимой и прихотливой сути, я напал наконец на его «Этику». Что я вынес из трактата Спинозы и что, напротив, в него привнес, в этом я не сумел бы дать себе отчета. Как бы то ни было, он успокоил мои разбушевавшиеся страсти, и словно бы в свободной и необъятной перспективе передо мной открылся весь чувственный и весь нравственный мир. <…>

Впрочем, и здесь не надо упускать из виду, что наиболее пылкие и прочные отношения обычно устанавливаются между людьми, прямо друг другу противоположными. Все уравнивающее спокойствие Спинозы резко контрастировало с моей все будоражащей душевной смутой, его математическая метода была как бы зеркальным отражением моего образно-поэтического мышления, и его строго теоретическая метода истолкования, которая многими считалась недопустимой в применении к нравственным проблемам, как раз сделала меня его верным учеником и страстным почитателем. <…> Я предался этому чтению и, заглядывая себе в душу, убеждался, что никогда еще мир не представал передо мною в такой отчетливости» [1] [5].

Гёте подчеркивает поразительный контраст между сухим геометрическим характером «Этики» и силой умиротворяющего воздействия этого труда, что особенно удивительно в случае страстных натур, к которым относит себя писатель. Спиноза стремится продемонстрировать, что весь мир – единый механизм, объединенный глубин- ной гармонией. Определяя Бога как единую и единственную Субстанцию, из которой состоит все сущее, философ желает показать, что у всего – от космического порядка до разброда человеческих страстей – одна причина и что все объясняется всеобщими законами Природы. Любой хаос – лишь видимость; случайностей, как и чудес, не существует.

И все же есть одно чудо, поддающееся логичному объяснению, – это чудо Спинозы! Как этому человеку удалось менее чем за два десятилетия создать философскую систему столь же продуманную, сколь и революционную? Дело в том, что, как мы увидим, идеи Спинозы совершили настоящий переворот в сферах политики, религии, антропологии, психологии и морали. Приняв в качестве единственного критерия истины разум, Спиноза расположил тем самым свою доктрину вне времени и пространства, сделал ее актуальной для всех людей на все времена. Его послание имеет непреходящее значение – оно не ограничено ни местом, ни временем.

Как известно, рационалист Декарт настаивает на том, что мир дуалистичен, то есть разделен на две сферы: духовную и материальную. Как и Декарт, Спиноза придерживается рационализма, но, в отличие от Декарта, выходит далеко за рамки дуализма. С геометрической строгостью он буквально по винтикам разбирает существующие системы, чтобы построить глобальную философскую систему, которая не отделяет творение от творца, духовное от материального, но охватывает одновременно человека и природу, тело и дух, метафизику и этику.

Этот интеллектуальный переворот Спиноза совершил в XVII веке – в эпоху обскурантизма [6], нетерпимости и религиозного фанатизма. Не стремясь никому угодить – его работы осудят представители всех религий, – он предложил путь освобождения от традиционного консерватизма во всех областях. В XX веке в трудах Альберта Эйнштейна можно обнаружить влияние работ Спинозы. А предложенная философом концепция человека исключительно современна. Он примирил тело и дух, собрал воедино мозаику из чувств, мыслей и верований. Сегодня даже известный нейробиолог Антонио Дамасио видит в Спинозе предшественника своих исследований по теории эмоций. Не вдохновил ли этот философ в той же мере деятелей эпохи Просвещения, библейскую экзегетику [7], изучение религий, не начал ли он изучать филологию, социологию и этологию задолго до того, как некоторые из этих наук появились?

Спиноза, несомненно, гениален, и порой трудно не отставать от его стремительной мысли, но стоит постараться, ведь он предлагает мудрость, которая ничего не навязывает, но помогает каждому найти свой путь к радости.

«Что за человек, что за ум, какая наука и каков дух!» [8]– написал о Спинозе Флобер. Пришлось, однако, ждать XX века, чтобы прогресс в сфере гуманитарных и естественных наук позволил наконец подтвердить множество тези- сов Спинозы. Добавлю к этому, что философ бегло говорил на голландском, португальском и испанском языках. Он также читал по-итальянски, по-немецки и по-французски и знал древние языки: библейский иврит, арамейский, древнегреческий и латынь.

«Этика» – самое сложное для понимания произведение Спинозы, во многом из-за ее непростой композиции – целой системы аксиом, определений, теорем, доказательств, короллариев и схолий [9]. Как все образованные люди его времени, Спиноза писал на безупречной латыни и использовал те же термины схоластической средневековой традиции, что и Декарт несколько десятилетий назад. Современному человеку эти слова могут быть не совсем понятны, поэтому я буду объяснять их значение по мере рассказа о тезисах Спинозы, представленных в этой книге. Философ написал относительно немного работ, а, опасаясь преследований властей, при жизни опубликовал лишь две из них: «Основы

философии Рене Декарта, доказанные геометрическим способом» (1663) и «Богословско-политический трактат» (1670). Другие его труды были опубликованы уже посмертно, в 1678 году: «Краткий трактат о Боге, человеке и его счастье» (не закончен), «Трактат об усовершенствовании разума» (не закончен), «Этика» (закончена в 1675-м), «Политический трактат» (не закончен), «Краткая еврейская грамматика» (не закончена), как и два кратких научных трактата, обнаруженных позднее, правда, не факт, что они принадлежат перу Спинозы: «Исчисление вероятностей» и «Трактат о радуге». К этому можно добавить 84 сохранившихся письма Спинозы и ответов его адресатов [2].

Кроме вышеперечисленных работ и писем о жизни Спинозы нам рассказывают пять источников: предисловие к «Посмертным сочинениям» философа (1678, краткое, но достоверное); статья Пьера Бейля в его «Историческом и критическом словаре» (1697), в которой Бейль восхищается мудростью Спинозы, но враждебно настроен к его идеям, зачастую пишет в ироничном ключе; предисловие Себастьяна Кортхольта к переизданию книги «О трех великих обманщиках», написанной его отцом двадцатью годами ранее (1700, Спиноза фигурирует в качестве одного из обманщиков); «Жизнь Б. де Спинозы» пера лютеранского пастора Иоганна Колеруса (1704, автор не приемлет идей Спинозы, но тронут его личностью и вдумчиво повествует о жизни философа); и опубликованная в 1719 году [10] «Жизнь покойного господина де Спинозы», французского медика Жана Максимилиана Люка (один из учеников Спинозы, использовал старые документы, полученные от близких философа).

В «Этике» Спиноза объясняет, что наши мысли и чувства очень тесно связаны. Я постараюсь как можно понятнее объяснить идеи философа, попутно приводя факты о его жизни, почерпнутые из этих пяти источников, не забывая рассказывать и о событиях, которые по сей день остаются предметом споров. На сегодня известно достаточно, чтобы составить довольно четкое представление о личности и образе жизни философа, который всю жизнь стремился соответствовать своим идеям. И наверное, Спиноза нам так близок потому, что он больше, чем просто мыслитель: прежде всего он мудрый человек, который предлагает нам изменить взгляд на жизнь, чтобы стать свободными и счастливыми, такими, каким удалось ему.

В системе Спинозы центральное место занимает разум. Философ убежден, и старается это продемонстрировать, что все сущее – от далеких галактик до человеческих сердец – подчиняется непреложным законам, которые объясняют все происходящее. Человек не является государством в государстве [11] [3], объясняет он. Человек – неотъемлемая часть природы и подчиняется всеобщим законам, как и все живое. У человека нет никаких привилегий, гарантирующих ему какой-либо особый статус в мироздании, и в этом, как мы видим, состоит очень важное расхождение философской системы Спинозы не только с принципами иудаизма и христианства, но и с идеями Декарта. Поведение человека имеет, как и все природные феномены, свои причины. Придерживаясь позиции, что разум способен постичь механизмы, которые определяют наше поведение, Спиноза предлагает путь познания, основанный на тщательном наблюдении за нами самими, нашими страстями, эмоциями, желаниями и за нашим физическим состоянием, как единственно возможный путь к свободе.

Убежденность в том, что реальность полностью подвластна пониманию, – краеугольный камень всей философской системы Спинозы. Он уверен, что всему есть объяснение. Конечно, люди порой ведут себя непонятным для нас образом, но их поведение кажется нелогичным просто потому, что мы не знаем его причин. Даже самые безумные вспышки гнева или ненависти имеют причины столь же логичные, как возникновение бури или извержение вулкана. Таким образом, становится понятным подход Спинозы, о котором он неоднократно говорит в своих работах, стремление «…не осмеивать человеческих поступков, не огорчаться ими и не клясть их, а понимать»[4]. Я выбрал эту цитату в качестве эпиграфа потому, что она как нельзя лучше отражает философскую позицию Спинозы: вместо того чтобы реагировать на события эмоционально, стоит сначала попытаться понять их суть. После того как мы осознаем, что у всего происходящего есть объяснение, и поймем связь причин, вызвавших природное явление или человеческий поступок, мы не будем ни осуждать его, ни насмехаться над ним, ни жаловаться на него, ни ненавидеть, ни гневаться. На любую ситуацию можно посмотреть рационально, взвешенно и спокойно. Это не отменяет осуждения или критики того или иного действия, но в этом случае преступление может быть воспринято как, например, землетрясение: нечто ужасное, но логичное с точки зрения естественных причин, которые лежат у его истоков. Последствия могут быть трагическими, но всегда понятными, ненавидеть преступника в той же мере бессмысленно, как и ненавидеть природу за землетрясение. Можно сказать, что Спиноза – во многом предвестник глубинной психологии. Кроме того, подобный философский подход объясняет восхищение философа идеями Христа (в то время как он совершенно не был склонен ни к христианству, ни к любой другой религии). Христос не уставал повторять: «Не судите!» А умирая на кресте, окруженный насмехающейся толпой, сказал: «Отче! прости им, ибо не знают, что делают». Если бы люди услышали эти слова, они бы прекратили глумиться над невинно осужденным, а напротив, добивались бы его освобождения. Еще Будда и Сократ говорили, что невежество – причина всех зол. Знание, напротив, открывает путь к переменам: к правильным поступкам и свободе.

Конечно, подобное «бесстрастное» видение жизни может многим не понравиться. И тем не менее идеи, лежащие в его основе, кажутся мне очень верными. Спиноза не осуждает человеческие поступки, а скорее стремится их понять, чтобы исправить. Бороться со злом, искореняя его первопричины, кажется философу более эффективным, чем тратить время на негодование, жалобы, ненависть и осуждение (чем мы порой занимаемся вместо того, чтобы действовать). Это один из аспектов философии Спинозы, в котором я сразу узнал свой взгляд. Во всех моих работах и публичных выступлениях я предпочитаю понять чужую точку зрения и спокойно объяснить свою, вместо того чтобы пускаться в жаркие, но часто бесплодные дискуссии. Само собой, мне случается негодовать или возмущаться, при этом я всегда готов услышать оппонента, я ищу способы совладать с моими эмоциями, чтобы постараться не только понимать, но и действовать (главным образом через фонд обучения жизненным навыкам и совместной жизни и ассоциации по защите животных) [5].

Вот одна из причин, по которым, дорогой читатель, Спиноза не только вдохновляющий мыслитель, но и друг. Я расскажу об этом на страницах этой книги, которую написал с радостью.

Часть I

Политический и религиозный революционер

Глава 1

Путь в философию

…Все счастье и все несчастье заключено в одном,а именно в качестве того объекта, к которому мы привязаны любовью [12]

Вероятнее всего, предки Баруха Спинозы были евреями, изгнанными в 1492 году [13] из Испании и нашедшими убежище в Португалии. Большинство из них приняли (как правило, по принуждению) католицизм – их называли конверсос. Тех, кто продолжал тайно исповедовать иудаизм, презрительно называли марраны. В Португалии история с изгнанием повторилась, и одна часть евреев переселилась в Османскую империю, другая – в итальянские города, третья – в Республику Соединенных Провинций, которая в конце XVI века избавилась от контроля Испании. Образовавшаяся в 1581 году Республика Соединенных Провинций Нижних Земель в течение XVII века стала сильной морской и колониальной державой, соперничающей с Англией, Францией и Испанией. К моменту рождения Баруха Спинозы в 1632 году, Соединенным Провинциям принадлежали крупнейшие верфи и самый богатый банк в Европе. В этом государстве очень многие нашли убежище от политических и религиозных гонений. Жители республики, в большинстве своем кальвинисты, были веротерпимы по отношению к тем, кто исповедовал различные направления протестантизма, католицизм или иудаизм. Здесь зарождались и распространялись самые разные политические и философские идеи, пусть с некоторыми ограничениями, но свободнее, чем в других странах Европы. Подобная толерантность привлекла сюда многих евреев.

Дед Баруха Спинозы, Педро Исаак Эспиноза, чья фамилия означает «происходящий из места, заросшего терновником», уехал из Португалии во Францию и, проведя некоторое время в Нанте, поселился в Амстердаме, в Республике Соединенных Провинций. Его сын, отец философа, Михаэль, держал небольшой магазин в еврейском квартале и торговал продуктами, привезенными из колоний, всего в двух кварталах от дома Рембрандта [1]. В первом браке у Михаэля родились дочь Ребекка и сын Исаак. После смерти супруги он женился на Ханне Деборе, и у них появилось двое детей: Мириам и Барух. Но несчастье снова постучало в двери, и Михаэль потерял вторую жену. Третьей его супругой стала Эстер, которая подарила ему сына Габриэля. Детство Баруха (еврейское имя, которое означает «благословенный», а в разговорном португальском звучит как «Бенто») было омрачено смертью его матери, когда ему не исполнилось и шести лет.

Михаэль, входящий в совет общины, был очень религиозным человеком и оказывал важную финансовую поддержку синагоге общины Талмуд-Тора. Общину в то время возглавлял яркий, инициативный, энциклопедически образованный раввин Саул Леви Мортейра. С раннего детства Барух ходил в школу при синагоге, где он учился читать Библию на иврите, изучал Тору и Талмуд. Биограф и бывший ученик Спинозы Люка пишет, что живость ума юного Баруха восхищала всех вокруг и раввин Мортейра возлагал на него большие надежды, ожидая, вероятно, что Барух в будущем займет его место. Однако, как пишет биограф, «ему не было и пятнадцати, когда он обнаружил трудности, с которыми едва справлялись самые ученые иудеи; и хоть столь юный возраст не слишком наблюдателен, он все же заметил, что его сомнения приводили учителя в замешательство» [2]. Еще совсем юный, Барух знал, что надо быть осторожным, ведь в его общине не прощают вольного обращения с религиозной доктриной. Например, едва достигнув восьми лет, он стал свидетелем публичного наказания, наложенного советом общины на философа Уриеля да Косту: тот посмел отрицать бессмертие души. Мужчина получил 39 ударов плетью и, не вынеся унижения, вскоре покончил с собой. Нет никаких сомнений, что это событие врезалось в память мальчика и со временем поставило перед ним довольно много вопросов, касающихся национальной религии и традиций.

В тринадцать лет Барух помогал отцу в его магазине и еще продолжал ходить на занятия в синагоге. Однако изучение Талмуда и Торы увлекало его все меньше, а когда ему исполнилось восемнадцать лет, имя Баруха и вовсе исчезло из списков учеников. Молодой человек проводил все больше времени в христианских либеральных кружках, где знакомился с теологией, новыми научными теориями и философией (в том числе, возможно, и с работами современника Спинозы Рене Декарта, который был вынужден переехать в Голландию после обвинений в ереси). В середине XVII века Республика Соединенных Провинций была центром европейского искусства и гуманитарных наук: именно в Амстердаме публиковались самые важные и новаторские для того времени труды по физике, оптике, медицине, философии. А в университеты стекались ученые и студенты со всей Европы; передовые идеи освещались на страницах газет и обсуждались в научных сообществах. Именно на этой благодатной интеллектуальной почве на пороге эпохи Просвещения в жизни молодого Баруха произошла судьбоносная встреча: около 1652 года, в возрасте 19 лет, он начал изучать латинский язык на занятиях знаменитого Франциска ван ден Эндена [3].

Католик из Антверпена, ван ден Энден в очень молодом возрасте вступил в орден иезуитов и занял там место преподавателя латинского и древнегреческого языков. Еще до рукоположения ван ден Энден был исключен из ордена за «ошибки», которые хотя и остались неизвестными, наверняка были связаны с доктринальными разногласиями, поскольку, покинув орден, бывший иезуит сразу же позволил себе неслыханную свободу. Он начал изучать медицину, женился, затем в 1645 году отправился в Амстердам, где со своим братом (известным гравером) открыл магазин предметов искусства. Обанкротившись, он организовал, предположительно в 1652-м, частную школу латинского языка по подготовке молодых людей к поступлению в университет. Однако, как гневно замечает пастор Колерус в своей биографии Спинозы: «Человек этот обучал своему предмету с большим успехом и пользовался прекрасной репутацией, так что все богатые купцы города приглашали его давать уроки своим детям, пока наконец не обнаружилось, что ученики его поучались у него не одной только латыни, но и некоторым другим вещам, не имеющим с последней ничего общего. Ибо оказалось, что он забрасывал в умы молодых людей первые семена атеизма» [14] [4]. По свидетельствам бывших учеников ван ден Эндена, оставшихся верными лютеранской церкви Амстердама, они «…не перестают благословлять память своих родителей за то, что они поспешили взять их из школы столь опасного и нечестивого учителя и таким образом успели вовремя вырвать их из когтей Сатаны».

Бывший иезуит и правда быстро прославился своими оригинальными идеями, которые многие сочли подрывными: он выступал за полную свободу слова, образование народа и демократические идеалы. Он очень быстро снискал себе скандальную репутацию и лишился возможности преподавать в Амстердаме. В 1670 году по приглашению его бывших учеников из французских дворян, ван ден Энден отправился во Францию и открыл школу в Париже. Но когда Людовик XIV напал на Соединенные Провинции, ван ден Энден принял участие в заговоре голландцев и французов (в их числе был и Луи де Роган [15]) с целью образовать независимую республику в Нормандии. По мнению Колеруса, их целью было открыть внутренний фронт, который отвлек бы Людовика XIV и заставил его разделить войска. Этот план провалился, ван ден Энден был схвачен и повешен в Бастилии 27 ноября 1674 года.

Вне всякого сомнения, этот свободный мыслитель оказал огромное влияние на молодого Баруха, поглощенного поисками истины. Ван ден Энден преподавал ему не только латынь, но и основы классической культуры, делая ставку на античный театр. Известно, к примеру, что в 1657 году он велел своим ученикам (среди которых был и Барух) сыграть одну из пьес древнеримского драматурга Теренция. Кроме того, ван ден Энден знакомил своих учеников с теологией и естественными науками. Наконец, именно он по-настоящему открыл для Спинозы философию Декарта. По словам Колеруса: «Правило этого философа, гласящее, что ничто не должно быть признано истинным, пока не будет доказано на основании веских и прочных аргументов, пришлось ему в высшей степени по душе» [16] [5].

За годы, проведенные рядом с ван ден Энденом, молодой Барух чрезвычайно заинтересовался философией. После строгого догматического обучения в еврейской общине, изучения религии, основанной на страхе и надежде, он страстно увлекся свободным поиском истины и настоящего счастья, достижимого при помощи разума. В одной из своих первых работ, которая осталась незаконченной, «Трактате об усовершенствовании разума», Барух откровенно рассказывает о том, что толкнуло его на поиск истины и какова его конечная цель:

«После того как опыт научил меня, что все встречающееся обычно в повседневной жизни суетно и пус- то, и я увидел, что все, чего я опасался, содержит в себе добро и зло лишь постольку, поскольку этим тревожится дух, и я решил, наконец, исследовать, дано ли что-нибудь, что было бы истинным благом – и доступным, и таким, которое одно, когда отброшено все остальное, определяло бы дух; более того, дано ли что-нибудь такое, что, найдя и приобретя это, я вечно наслаждался бы постоянной и высшей радостью» [17] [6].

Этот поиск «истинного блага», как его сформулировал молодой Спиноза, представляет собой поиск мудрости древнегреческих философов. То есть поиск глубокого и продолжительного счастья, для достижения которого необходимо перестать зависеть от внешних событий, от того, насколько они приятны или нет. Нужно изменить свой разум таким образом, чтобы он находил постоянное счастье внутри себя. По-моему, отличительная черта философии Спинозы в том, что с самого начала истинное счастье обретает облик радости. Между тем античные школы мудрости, особенно эпикуреизм и стоицизм, радостью пренебрегают: истинное счастье (эвдемония) скорее заключается в спокойствии и умиротворении, отсутствии телесной боли и душевных страданий и тревог (в атараксии). Цель обретения мудрости у Спинозы та же, что и у древнегреческих философов, – научиться не позволять своему счастью зависеть от внешних причин, но изначальная ориентированность на радость – характерная черта именно философии Спинозы. Позже мы увидим, в чем это выражается.