КНИГА 5. Жена Громовержца

– Врата между миром людей и обителью тьмы распахнуты, – продолжал нагнетать волхв тем временем. – Навьи дети охотятся за вами. Они постараются навредить вам. Рассорить, умыкнуть, запутать. Так тому и быть. Не нам спорить с богами. Коли эти духи хотят забрать у вас что-то – то отдайте им это без сожаления. Ведь на место старого придет новое…Возьмите обереги, – волхв указал на корзины с охранными талисманами, возле которых в ожидании застыли причты, – и ступайте по домам. А как придете, то помолитесь и ложитесь спать с чистыми помыслами. Пусть ваши души будут светлы. Ибо навь стремится, прежде всего, туда, где темно…

Первыми обереги получили Дива и ее приближенные – главный волхв лично выдавал знати сии священные предметы, пока причты одаривали простой люд. Посланцы из Мурома, как все путешественники, считались почетными гостями, поэтому им не пришлось отстаивать очередь вместе с народом.

– Да хранят тебя боги…– каждый раз приговаривал Веда, вкладывая оберег в очередную протянутую длань.

Оберегом выступала плоская глиняная привеска в виде монеты с выдавленным на ней вращающимся огненным крестом. Предмет выглядел простым, таковым и являлся. Изготовление его не было долгим, затратным или трудным. Но величие крылось в его силе, а не во внешнем виде.

– Пусть сей оберег оградит княгиню от хворей и утрат в эти темные дни, – пожелал Веда Диве, отдавая ей амулет. – А где же князь?

– Князь?..– Дива медлила с ответом. И вскоре это стало очевидно.

– Мы уповали, что узрим лик нашего правителя нынче…– продолжал волхв. – Государь придет?

После этого вопроса Агний обратил любопытный взор на Диву, как и ведун, ожидая от нее ответа. Арви же стоял молча, как и было ему велено молодой княгиней загодя.

– Боюсь, что не придет…– наконец ответила Дива.

– Уповаю, правитель в добром здравии, – выразил надежду Веда. А стоящий рядом Агний еще сильнее уверился в своих догадках: что-то не то с Рюриком. И ощущение такое, что его вообще нет. – В таком случае оберег, который изготовлен для владыки лично, я отдам его досточтимой супруге, – волхв протянул Диве серебряный талисман, точь-в-точь повторяющий глиняные образцы. – Для всемилостивейшего государя…

– Благодарствую…– Дива приняла оберег, сжав его в ладошке, и спрятала руки обратно в широкие пушистые рукава.

– И все же жаль, что князь сегодня не здесь…– сетовал жрец. В такой день людям надобно чувствовать мощь своего защитника…

– Не бойся, Веда…Твоя княгиня с тобой. Да и дружина княжеская, как видишь, тут…Мы тебя защитим, – заверила Дива любезно. – Верно я говорю, Ньер?

– Верно, – подтвердил старший дружинник невозмутимо. А потом куда-то вновь скрылся. Следом за ним вдруг сорвался Арви, видимо, сперва забыв о чем-то, а затем вспомнив. Дива и Агний остались, по сути, одни. Это невозможно, будучи на поляне, где много народу. И все же охрана стояла в паре шагов и не вслушивалась в разговор: сегодня все внимали Веде.

– Не знаю, что мне и делать с тобою, Агний…– вдруг задумчиво и негромко изрекла Дива, пока волхв заканчивал проповедь и давал последние напутствия. Голос Дивы прозвучал мягко и показался ниже, потому что сейчас она говорила медленно, с придыханием.

– Со мной? – не понял посланник, невольно заслушавшийся голосом Дивы, который рождался будто где-то в глубине ее груди. Ее глас не всегда бывал таким, а вот именно сейчас, когда она не спешила и говорила негромко. И теперь она вдруг показалась Агнию загадочной и пленительной. Хотя, наверное, это было также связано с ее странным высказыванием, которое, отчего-то завело мысли Агния совсем уж не в ту степь, далекую от дела. Молодая княгиня остроумна и привлекательна, невзирая на задиристый склад и распущенный язык. А впрочем, иногда как раз нрав и обольщает. Точнее, не сам вредный норов, а желание его укротить. Так устроен человек. Он ценит победу, только если она досталась непросто.

– Совершенно очевидно, что ты не последуешь советам Веды…Не обелишь свою душу, испачканную преступным пособничеством, – без всяких стеснений вдруг изрекла Дива. При это она не казалась обиженной или озленной, хотя ее речи прозвучали несдержанно и вызывающе. Ее губы то и дело тщились улыбнуться. Не смешно было только стоящему рядом Свану. В отличие от других охранников, он слушал не проповедующего Веду, а Диву. И считал, что не следует ей дразнить посла. – Я опасаюсь, как бы оберег не подвел тебя…

– Ты угрожаешь мне? – Агний понял ее речь именно так. Он везде привык видеть в первую очередь угрозу. К тому же сейчас его посетило иное чувство, отнюдь не умиротворение созерцанием венценосной красавицы. Услышав недобрые речи, он в свою очередь озлился, словно волк при появлении опасности.

– Нет, – усмехнулась Дива, махнув рукой в знак того, что он крайне далек от истины. – Какие угрозы? Я лишь думаю о том, что…Может, мне следует приказать страже охранять избу, в которой ты расположишься на ночлег?..– размышляла Дива невозмутимо и шутливо в то же время. К этому моменту вернулся Арви. Он отсутствовал недолго, но едва установился на свое место рядом с Дивой, как почувствовал, что упустил всю суть беседы. – Веда сказал, что недобрые духи устремятся к злодеям…Понимаешь? Это не я придумала…

Стоящий рядом с Дивой Арви побледнел. Рассуждения княгини отличались почти недопустимой смелостью. Он-то, простодушный тиун, думал, что это с ним она бывала дерзновенна и непочтительна. Но нет, с ним она была еще ласкова, как выясняется. То, как она разговаривает с посланцем – это что-то немыслимое. Если послы не прибьют ее прямо здесь, то это можно будет уже само по себе считать успехом. Вот поэтому никто не оставляет во главе града женщину. С этими непостижимыми и непостоянными творениями ни один здравомыслящий человек не отважится о чем-то уславливаться.

– Я злодей, по-твоему? – спросил Агний. При этом он все-таки не стал обижаться на ее шутки. А может, и не шутки. Видя, что она лишь потешается, не замышляя каких-то козней, он почувствовал, как внезапный гнев отступил. Шерсть рассерженного волка, доселе вставшая дыбом, улеглась.

– Надеюсь, что нет, – вздохнула Дива. – Хотя потворство злу не есть добро. Или что? – клюнула Дива снова. Агний ничего не ответил на этот укор. Но опять напрягся. – Как хозяйка я переживаю за своих гостей, то есть за тебя. И твоих спутников, – добавила Дива. – Или, может, нам следует попросить у Веды еще оберегов?..– размышляла Дива, терзаясь сомнениями вслух. – Один оберег можно положить у твоего изголовья…Другой, скажем, у решительных стоп…Еще пару – по бокам…Я думаю, это даст нам некоторую уверенность…Да…

– Я знаю, зачем ты говоришь это. Я понимаю, – рассмеялся Агний, качая головой. Впрочем, его смех был недолгим и не таким уж радостным. – Я не так плох, как ты думаешь. По крайней мере, не настолько, чтобы мне увешиваться спасительными оберегами.

– Исполать богам…А то я уж думала…– всплеснула рукой Дива.

– И я думал целую ночь, – продолжал Агний. – И понял, что ты была права. Это нужно исправить, – неожиданно заявил посланец. А Арви на этих неясных словах сдвинул брови. – Я хочу помочь тебе. Выполню твое желание. Устраню обиду. Назови, как хочешь. Я поговорю с моим князем и объясню ему, как важна тебе твоя родственница. Я попрошу его освободить Инею. И доставлю ее, скажем, к Белому озеру. Или нет, не к озеру, а сюда, прямо в руки твои передам, – расщедрился Агний. Он был уверен, что после его слов княгиня Новгорода падет в обморок от радости. Он, в общем-то, на это и рассчитывал, желая, в конце концов, усмирить задиру. Если она получит обещание желаемого, то должна успокоиться. Так ведь? – Ну уж не теперь, а весной. Вы воссоединитесь. И тогда твоя воля будет исполнена. И не останется никаких причин для вражды или обид между нашими городами…– вывел Агний. А потом немного подумал и добавил неожиданно строго и грозно, – да ты и сама должна понимать, как опасна распря. Особенно с моим государем. И нужно этого избежать, – слова его прозвучали недобро, хотя, кажется, должны были нести мирный посыл. И все же он решил несколько припугнуть ее. Обычно хвастливые забияки вроде нее на деле оказываются трусливее, чем выглядят. Вот и она при всем своем самодовольстве не может не опасаться будущего, глядя на свою родственницу, с которой расправились очень быстро.

– «Не теперь, а весной»?! – нарочито изумилась Дива, разинув рот. – Какой ты невнимательный все-таки! Волхв же сказал: надобно все дела завершить вот теперича, сиречь в эти дни.

Арви даже подавился и начал кашлять. Кто-то постучал ему по спине, но это, скорее отвлекало его, чем помогало. Чего она добивается?! Посол ведь пообещал, что попробует вернуть ей родственницу. Но ясно же, что у него нет прирученного змея-Горыныча, который в один день домчит его на драконьей спине до Мурома и обратно! Дива должна ждать и надеяться, что посланник не обманет ее. Потому что никаких гарантий быть не может. Это его добрая воля и только!

– В такой срок я не успею добраться до Мурома даже в теплую пору, – ответил Агний просто.

– Ну так поспеши, – Дива оглядела гостя Новгорода с задорной улыбкой.

Агний прищурился. Если бы он говорил с мужчиной, то подумал бы, что собеседник попросту над ним издевается. И такое обычно нельзя оставлять без ответа. Но перед ним прелестная молодая женщина. Она, видимо, шутит или по незнанию требует невозможного.

– Инда если я поспешу и выйду немедля, то не поспею до Корочуна, – вынужден был объяснить Агний, понимая ее нетерпение. – Мы очень долго добирались сюда. Это было трудно. Ты просто не знаешь, что такое дорога. Это не твоя вина. Такова жизнь, – и он был прав. Женщины обычно находились дома с детьми. Со своими или с чужими.

– Это было долго и трудно, потому что вас неправильно снарядили в дорогу…– не то трунила, не то в самом деле так считала Дива. – Реки, кажется, еще не замерзли…

– Замерзли. Не все реки такие, как твой Волхов, – заметил Агний. В самом деле, Волхов заледенел по берегам, но в середине не промерз, воду было видно даже издалека.

– Тогда путь через Ладогу и Белое озеро отменяется. Ты не поплывешь в своем челне. Тем лучше. Я подарю тебе сани…– придумала Дива, оживившись. – И ты устремишься по замерзшим рекам, как по хрустальным дорогам…Я усажу тебя в розвальни прямо здесь, возле княжеского дворища…Быстрым ветром ты пересечешь Ильмень и выйдешь к низовью Полы. Помчишь на чудесных санях по ней, затем по Щеберихе, позже по Деренке, потом по Озеренке до самого ее истока…Этот путь извилист и потому долог, но зато он хотя бы существует! – подчеркнула Дива это неоспоримое достоинство. В самом деле, она была не так уж и не права. Дорог имелось мало, да и те оказывались коротки, плохи и непригодны для езды большую часть года. Потому их роль играли реки. Летом по ним ходили ладьи. А зимой катили сани. Поверхность рек была ровной, пороги переставали нести опасность путешественникам. Сани шли по насту, лишний снег с которого сдувало. Это было удобнее и быстрее, чем ехать по лесу, застревая в сугробах и налетая на коряги. Да и берега рек служили неким ориентиром. Уж лучше, чем затеряться в лесу, объезжая очередной непролазный березнячок. – Минуя большое озеро, ты окажешься у верховья Волглой. Надеюсь, к тому моменту наступит весна…Ты лихо обменяешь сани на лодку. Воды в реке будет много после таяния снега. Тебе даже не придется тащить свою лодку волоком там, где русло узкое, а течение быстрое. И легко донесет тебя стремина до самого Мурома…Ой, или не донесет? Муром, кажется, расположен на Унке? – копалась в памяти Дива. – И да будет Волглая спокойна и нетороплива. А в русле ее окажется меньше порогов и перекатов.