Эхо чужих желаний

– Покажи другую, – велела старшая сестра, и младшая нервно выполнила просьбу.

Тогда Крисси заявила, что Клэр настоящий урод. Второй палец на ноге должен быть длиннее большого. Так было у Кэт и Пегги, так было у Крисси, у всех на пляже были такие ноги. Клэр пыталась возразить. Почему палец назвали большим, если он не самый большой?

– Ну-ну, – покачав головой, протянула Крисси.

Клэр испугалась.

– Я пойду спрошу у мамы, – сказала она, слезая с кровати, но Крисси толкнула сестру обратно.

– Ты не будешь ни о чем спрашивать. Мама захочет узнать, почему мы говорили о пальцах на ногах. Может быть, вздумает посмотреть на мои. Держи свои гадкие жалобы при себе и не показывайся на людях босиком.

Клэр снова заползла на свою кровать. Крисси посмотрела на сестру и решила проявить сочувствие. Обвинение в уродстве было хуже всего остального, что Крисси делала прежде.

– Послушай, никто ничего не заметит, а я тебя не выдам.

Но Клэр по-прежнему выглядела несчастной.

– …И Джози Диллон не так уж плоха. Уж лучше дружить с ней, чем совсем не иметь подруг.

– Мисс О’Хара, а у вас в школе была подруга? – поинтересовалась Клэр.

– Да, даже несколько. Почему ты спрашиваешь?

– Просто интересно, что с ними случилось?

– Ну, Нелли Берк работает в доме доктора Пауэра. Мы дружили, когда я была примерно в твоем возрасте. Маргарет Руни уехала в Англию и вышла замуж, она живет рядом с моей сестрой. А Сисси О’Коннор стала монахиней, благослови ее Бог, и молится за всех нас в монастыре на севере.

– Они не вкалывали как проклятые вместе с вами?

– Нет, не вкалывали, они считали меня сумасшедшей.

Клэр успокоилась. Оказывается, она была не одинока в своем чудачестве.

– Но когда я попала в среднюю школу при большом монастыре, все изменилось, потому что там было много людей с общими интересами и свою работу не нужно было скрывать. А когда я училась в педагогическом колледже, у меня были замечательные подруги. В некотором смысле мы дружим до сих пор, но, разумеется, сейчас, когда я живу здесь, все уже не то. Большинство моих подруг по колледжу преподают в Дублине… Не волнуйся, у тебя будет достаточно времени, чтобы завести друзей.

Анджела старалась обнадежить Клэр. Похоже, девочку кто-то допекал. Вряд ли все вокруг испытают восторг, видя, как один из них выбился в люди. Клэр требовались ободрение и поддержка, но никому такая мысль даже в голову не приходила.

– Я правда волнуюсь. Не хочу быть ненормальной, – печально призналась Клэр.

– Что ж, надеюсь, ты не зазнайка, которая думает, что она какая-то особенная. Гордыня – это грех, насколько тебе известно.

– Полагаю, вы правы.

– Такие вещи следует знать, а не предполагать. Это написано черным по белому в катехизисе. Два великих греха, враждебных надежде, – гордыня и отчаяние. Не следует предаваться ни одному из них.

– А вас когда-нибудь тянуло к одному из них?

Характер Клэр представлял собой странную смесь. Иногда она вела себя довольно бесцеремонно и пытливо, словно равная учительнице, сидящей напротив. Но в то же время она могла быть в высшей степени уважительной и в монастыре не позволяла себе ни малейшего намека на близкие отношения с мисс О’Харой и вечерние встречи в ее коттедже.

– Если тянуло, то скорее к отчаянию, – ответила Анджела. – Иногда я думала, что у меня ничего не получится и вообще зачем все это нужно? Но я справилась, и вот я здесь – учу второго великого гения, который выйдет из Каслбея. Что ж, может быть, ты откроешь книги и на время оставишь разговоры о врагах надежды и о давних подругах?

Клэр хихикнула и достала особые тетради, купленные в магазине мисс О’Флаэрти. Они отличались по цвету от школьных, чтобы не перепутать. И Клэр, и Анджела знали, что никто в школе не обрадуется, узнав, что мисс О’Хара часами бесплатно обучает десятилетнего ребенка в частном порядке. Об этом никому не говорили. Мама Клэр думала, что дочь ходит на дополнительные уроки, потому что немного отстала. Чтобы получить в Каслбее достойное образование, приходилось хитрить.

Когда наступило лето, Дэвид от души пожалел, что семья Нолана решила снять дом на утесе. Сначала из Дублина полетели письма с пожеланием арендовать самый лучший дом и просьбами прислать список жилья. В Каслбее практиковали иной подход. На Клифф-роуд стояло двадцать зданий. Летом владельцы сдавали их – обычно сроком на месяц. Ближе к полю для гольфа были дома другого типа – может быть, поменьше, но идеальные для заядлых игроков в гольф. На другой стороне бухты громоздилось еще одно скопление домов. Некоторые из них принадлежали людям, жившим в двадцати милях отсюда и приезжавшим погостить на лето. Арендаторы знали дома и понимали, чего хотят. Растолковать это Ноланам оказалось очень трудно. Молли Пауэр устала от попыток.

Она остановила свой выбор на Крест-Вью и договорилась об аренде с сестрой миссис Конуэй, владелицей дома. Молли поведала о высокообразованной семье из Дублина с тремя детьми и горничной, между делом оскорбив семейство Конуэй предложением обновить облупившуюся краску на крыльце, пострадавшем от вечного ветра и брызг. Проглотив обиду, хозяева распорядились покрасить крыльцо. Они не желали, чтобы какая-то высоколобая семья из Дублина дурно отзывалась об их доме.

Дэвид выбился из сил, осматривая вместе с матерью дом в Крест-Вью и поневоле сталкиваясь с неразрешимыми вопросами о том, где будут спать родители Нолана – в этой комнате с окнами на улицу или в той. Кэролайн Нолан согласится делить комнату с подругой, которую пригласила? Комната наверху достаточно хороша для горничной, по мнению Дэвида? У дублинских горничных могут быть особые запросы.

Накануне приезда Ноланов миссис Пауэр договорилась о доставке продуктов на кухню в Крест-Вью в качестве приветствия. Дэвид наблюдал за матерью, пока она лихорадочно проверяла список.

– Не думаю, что она оценит твой добрый жест, – услужливо подсказал он. – Нолан говорит, его мать большую часть времени не в себе.

– Дэвид, прекрати, пожалуйста, эти глупости! – в ярости крикнула миссис Пауэр. – Я из кожи вон лезу, чтобы ты провел лето с друзьями и чтобы им было здесь комфортно. И вся твоя помощь – это оклеветать бедную женщину, которую ты никогда не встречал. Честное слово, это невыносимо.

– Я ее видел, когда она приезжала к Нолану на каникулах, – уточнил Дэвид.

– И?..

– Вроде в тот день она чувствовала себя лучше, – невозмутимо сообщил он.

«Лавка семьи О’Брайен выглядит хорошо», – подумал Дэвид.

Магазинчик обновил вывеску, а еще одну большую жестяную вывеску повесил рядом поставщик мороженого, так что лавка смотрелась более современно, чем в прошлом году. Наверное, за прилавком будет трудиться вся семья: взвешивать мороженое, отсчитывать леденцы, раскладывать апельсины по белым бумажным пакетам, давать сдачу, заворачивать в жиростойкую бумагу ломтики вареной ветчины и бекона. Томми и Неду будет чем заняться летом, чтобы заработать деньги на карманные расходы.

Однако ни того ни другого не было видно. Дэвид спросил о братьях у Крисси и узнал, что они уехали в Англию несколько месяцев назад. Зачем? Чтобы работать на стройке, разумеется. Новость заставила Дэвида вздрогнуть.

Крисси не знала, нравится братьям в Англии или нет. По пятницам они пишут домой. Пишут ли они каждую пятницу? Нет, зато присылают кое-что другое. Конечно. Он совсем забыл.

Миссис О’Брайен обслуживала другую семью покупателей, юная Клэр аккуратно накладывала мороженое, и за ее действиями внимательно следил клиент. Если в магазине покупатель за два пенса получит чуть меньше мороженого, случится настоящая катастрофа. Только у Крисси было время поболтать.

– Джеймс Нолан и его семья приезжают на лето в Крест-Вью.

– Тот парень, что обжег себе рот? – хихикнула Крисси.

– Он самый.

– Что ж, отлично, он как раз успеет на пикник, который Джерри устраивает на песчаных холмах рядом с полем для гольфа. Джерри все тебе расскажет, – заговорщицки шепнула Крисси.

Это была хорошая новость. Дэвид задавался вопросом, не окажется ли этот визит Нолана последним. Тайный пикник в дюнах выглядел заманчиво.

– У него есть сестры? Джерри жаловался, что девушек не хватает. А по-моему, вполне достаточно, – сказала Крисси.

– Да, сестра Кэролайн, и она приедет с подругой, но не думаю…

Дэвид внезапно замолчал. Признаться, что сестра Нолана не из тех девушек, кого можно пригласить на подобную вечеринку, показалось ему невежливым.

Молли давно не испытывала столь радостного волнения. Подумать только, известная дублинская семья приедет в Каслбей по слову мальчика, который гостил в ее доме. Молли чувствовала себя польщенной. Она надеялась, что юный Джеймс Нолан не приукрасил их стиль жизни.

Письма Шейлы Нолан были вежливыми и теплыми, но, к сожалению, свидетельствовали об убеждении, что Каслбей чем-то сродни Монте-Карло. Миссис Нолан писала, что с нетерпением ждет возможности каждый день ходить вместе с Молли в спа-салон. Спа-салон? Должно быть, Шейла имела в виду ванны с морскими водорослями, но они были старыми, обшарпанными и ржавыми, в них купались только священники и всякая эксцентричная публика. Молли вряд ли смогла бы преобразить их, покрыв слоем краски, как в случае с домом.

Но разве не здорово было бы пообщаться с жителями Дублина, посмеяться над заведением «У Роберта», в начале Графтон-стрит, поинтересоваться, работает ли по-прежнему милая мисс такая-то у Свитцера и обновил ли Томас Браун витрину? Жаль, что Молли мало кого могла познакомить с Ноланами. Диллоны из отеля были неоднозначной семейкой, а кого еще можно было позвать – даже в голову не приходило. Ноланы сочли бы их скучными и недалекими.

Доктор Пауэр посоветовал жене расслабиться, но мужчины ничего не смыслили в светской жизни. Пэдди сказал, что на протяжении многих лет наблюдал, как со всей страны в Каслбей приезжали на отдых сильные мира сего, что смотрелось забавно, но они как будто вовсе не стремились к привычному комфорту и стилю жизни. Здесь, посреди большой бухты и скал, пронизанных солнечным светом, было нечто, что восполняло все остальное. Пэдди был уверен, что с Ноланами произойдет то же самое.

Возможно, он был прав, но Молли хотелось, чтобы к ним порой заходили друзья на бокал шерри и чтобы у них был свой круг общения – компания, с которой приятно встретиться в отеле. Выходить куда-либо вместе с Пэдди было опасно, потому что все отпетые пьяницы и местные горемыки стремились тут же в подробностях поведать доктору о симптомах своих болезней. Еще Молли жалела, что у них нет оранжереи. Разве не чудесно было бы предложить Ноланам: «Приходите к нам в зимний сад на чашечку кофе, мы вечерами всегда там сидим». Почему она в прошлом не проявила настойчивость и не убедила Пэдди? Бампер Бирн, занимавшийся в Каслбее строительством, утверждал, что соорудить нечто подобное нетрудно. Но Молли хотела подыскать кого-то более изысканного и стильного, чем Бампер. В итоге осталась без оранжереи.

У Молли упало сердце, когда она вспомнила, как Шейла Нолан поинтересовалась, где делать покупки. Покупки? В Каслбее? Представьте себе даму из Дублина, которая привыкла ходить в «Смитс» возле сквера Стивенс-Грин, а теперь вынуждена толкаться в тесной лавке О’Брайена и ждать, пока вокруг смеются и резвятся дети. А эта грубоватая Крисси с кудряшками и худенькая, отрешенная Клэр, которая в минуты затишья тут же хваталась за книгу? В их лавке не было ничего для покупателей с взыскательным вкусом, абсолютно ничего.

Вспомнив без всякого удовольствия о лавке О’Брайена, Молли сообразила, что не включила в список продуктов ни муки, ни других ингредиентов для выпечки. Ноланы везли с собой горничную, которая могла захотеть испечь булочки или хлеб в первый же вечер, а они не знают, где и что приобрести. Молли следовало докупить пачку цельнозерновой муки, белой муки и соды. Она же понимает, что Ноланам нет нужды питаться магазинной едой, как другим людям, не привыкшим к хорошей жизни.

Лучше решить этот вопрос прямо сейчас. Завтра, когда приедут Ноланы, у нее будет столько всего на уме: нужно будет уложить волосы и сделать последние приготовления. Прогулка пошла бы ей на пользу, день был чудесный.

Она направилась вниз по Клифф-роуд, бросая быстрые взгляды по сторонам, словно видела Крест-Вью впервые. Будущий дом Ноланов, безусловно, казался на улице самым нарядным благодаря свежей покраске. Молли распорядилась, чтобы на лужайке постригли траву, поэтому дом выгодно отличался от других. Внизу на пляже уже царило заметное оживление, сезон начался. Пэдди, несомненно, прав: Ноланам здесь понравится.

У О’Брайена в лавке было затишье, поэтому работала только Клэр. Девочка сидела за прилавком, уткнувшись в книгу.

– Я подожду, пока ты будешь готова, – съязвила Молли.

Клэр подняла глаза, еще не осознав, что следует обслужить покупательницу.

– Миссис Пауэр, вы изучали в школе облака? – спросила она.

– Облака?

– Облака. Мама с папой этого не проходили, а меня заинтересовали кучевые облака. Оказывается, они бывают самые разные, а я думала, это название только для одного вида.

– У меня сейчас нет времени говорить об облаках. Я должна купить муки, если ты можешь мне ее отпустить. Наверное, лучше подождать твою маму…

– Нет-нет. – Клэр виновато отложила книгу. – Что вы хотели, миссис Пауэр?

Девочка достала муку и соду для хлеба и даже предложила кулинарный жир, а затем аккуратно вывела общую сумму на обратной стороне белого бумажного пакета. Она выглядела такой напряженной, что Молли почувствовала укол вины за то, что так резко осадила ребенка. Клэр была совсем юной, и, конечно, было приятно смотреть, как девочка старается учиться. Но у нее был такой уличный вид в этом выцветшем платье – слишком коротком и широком в плечах. Почему Агнес О’Брайен не могла прилично одеть ребенка, когда была на летней выставке, ведь это бросало тень на весь Каслбей? Раздражение вернулось к Молли.

– Всего один фунт четыре шиллинга, миссис Пауэр, – сказала Клэр, протягивая список, но Молли отмахнулась и полезла в сумочку за купюрами.

В лавку вошла группа англичан. Том О’Брайен, услышав стук двери и голоса, выглянул, чтобы обслужить их самому. Это были приятно изъяснявшиеся люди, которые остановились в отеле Диллона. Молли с интересом посмотрела на них, размышляя, не смогли бы они составить компанию ей и Ноланам.

Том О’Брайен по-хозяйски стоял посреди лавки, с удовольствием прислушиваясь к светской беседе между миссис Пауэр и покупателями. Только когда вновь раздался дверной звонок и вошли новые посетители, он сообразил, что следует ускорить обслуживание и встать за прилавок.

– Надеюсь, еще увидимся, пока вы здесь, – произнесла Молли.

Она была рада узнать, что две английские пары приехали в отпуск каждая на своей машине и с собакой. Одно это сразу повышало их статус.

Молли повернулась к Клэр:

– Я беру сдачу и бегу домой.

– С вас двадцать четыре шиллинга, миссис Пауэр.

– Знаю, я же дала тебе пять фунтов, – нетерпеливо сказала Молли.

– Быстрее, Клэр, отдай миссис Пауэр сдачу. Давай же.

Клэр колебалась.

– Вы… э-э… не дали… Вы еще не дали мне денег, – в отчаянии выпалила девочка.

– Клэр! – пришел в ужас Том О’Брайен. – Миссис Пауэр сказала, что дала тебе пять фунтов. Выдай ей сдачу сию же минуту. Что на тебя нашло? Двадцать четыре шиллинга. Отсчитай миссис Пауэр три фунта шестнадцать шиллингов. Хватит витать в облаках.

– Миссис Пауэр убрала пять фунтов обратно в сумочку, – возразила Клэр.

– Мне очень жаль, миссис Пауэр, – сказал Том, оттолкнув дочь от ящика, где хранились деньги, и начал рыться в поисках сдачи.

– Папа, смотри, там нет купюры в пять фунтов. Миссис Пауэр достала ее, но положила обратно в сумочку, когда заговорила с теми людьми…

Все в магазине с интересом наблюдали за происходящим. На лице Молли выступили красные пятна.

– За всю мою жизнь… – начала она.

– Пожалуйста, простите, миссис Пауэр…

Сгорая от стыда, Том О’Брайен пинком распахнул заднюю дверь, чтобы позвать Агнес, которая помогла бы справиться с притоком новых зрителей.

Молли открыла сумочку, выставив на всеобщее обозрение пятифунтовую банкноту, наспех засунутую обратно.

«Я все равно не стала бы это скрывать», – попыталась успокоить себя Молли.

К тому же теперь скрыть что-либо не представлялось возможным. Промах Молли был слишком очевиден для всех. Румянец на ее лице заалел еще ярче.

– Все в полном порядке, мистер О’Брайен. Ваша дочь совершенно права: я действительно по ошибке положила пять фунтов обратно в сумку. Как хорошо, что у вас такой бдительный кассир.

Молли любезно протянула купюру, отмахнувшись от Тома и намеренно вручив ее Клэр.

Девочка спокойно приняла деньги и выдала сдачу. Она не присоединилась к бормотанию отца и заверениям в том, что такое могло случиться с кем угодно.

– Спасибо, миссис Пауэр, – сдержанно поблагодарила Клэр.

– Спасибо тебе, Клэр, – ответила Молли Пауэр.

За ее спиной звякнул дверной звонок.

– Она больше никогда не придет сюда за покупками, – сказал Том О’Брайен жене.

День выдался долгим. Клэр так и не дочитала главу об облаках в учебнике географии. Родители не смогли выкроить время, чтобы поговорить с дочерью наедине, а она не успела сообщить им свою точку зрения на недоразумение с миссис Пауэр. С каждым следующим часом она все меньше раскаивалась и все больше злилась на Молли Пауэр. В конце концов, это была вина покупательницы, а она даже не извинилась. Клэр ненавидела сейчас отца и готова была просто убить его за то, что он унижался перед миссис Пауэр и огорченно извинялся за промах, в котором была виновата та женщина, а не он и его дочь.

На пару приятных мгновений магазин оказался пуст. Клэр протянула руку к учебнику географии и тут же отдернула ее при взгляде на мать.

– Все в порядке, он забудет об этом. К завтрашнему дню все простит, – ласково успокоила ее Агнес.

– Тут нечего прощать! Она не дала мне денег. Я должна была отдать ей три фунта шестнадцать шиллингов и продукты, так, что ли?

– Тише, Клэр, не упрямься. До чего же трудно с тобой!

– Со мной не так уж трудно. Я просто хочу знать. Если я должна так делать, скажите мне, и я буду так делать. Я же не знала об этом раньше.

Агнес с нежностью посмотрела на младшую дочь:

– Не понимаю, откуда ты такая взялась. Ты умнее всех нас, вместе взятых.

Клэр эти слова не успокоили, она по-прежнему выглядела возмущенной.

– Порой случается так, что нет ни правых, ни виноватых. Не для всего можно установить правила. Так тебе понятно?

– Да, – немедленно согласилась Клэр, – теперь мне понятно. Как со Святым Духом.

– С чем?

– Со Святым Духом. Мы должны верить в Него, не понимая Его. Он не птица и не ветер. Чем-то Он все же является, и нам достаточно это знать, а понимать необязательно.

– Не думаю, что это совсем одно и то же, – озадаченно ответила Агнес. – Но если этот пример поможет тебе уяснить, как вести торговлю в маленьком поселке вроде нашего, тогда, ради всего святого, воспользуйся им.

Лавка закрылась в одиннадцать вечера. У Тома О’Брайена ныла спина от наклонов и подъема тяжестей. Он уже забыл о летних тяготах и усталости. Шла первая неделя лета. Впереди с божьей помощью маячило еще десять таких же, благодаря которым они могли бы хоть как-то заработать на жизнь. Том задолжал маслобойне, а беконная фабрика выдавала немного товара в кредит до первой летней прибыли. Том глубоко вздохнул: было так трудно предугадать спрос. В прошлом году покупатели сметали готовые торты в твердой глазури, а в этом году Том продал только два, а остальные засыхали у него на глазах.

Современная жизнь была так непредсказуемо сурова, что человеку с женой и шестью детьми не доставалось ничего, кроме круглосуточных тревог и забот.

Том беспокоился о сыновьях, уехавших в Англию, особенно о старшем Томми – парень медленно соображал, его было легко провести. Как он вообще мог выжить в Англии, где такой ушлый народ, у которого все схвачено? А более смышленый Нед был еще очень молод, ему не исполнилось даже шестнадцати. Том О’Брайен жалел, что у него нет крупной фирмы, где его сыновья могли бы работать вместе с отцом, ездить в другие города, учиться торговому ремеслу в крупных бакалейных лавках, чтобы затем вернуться домой в Каслбей. Это были всего лишь мечты. Лавка служила семье последним оплотом. Они бы давно погорели и увязли в долгах, если бы не ежегодный наплыв посетителей, который начинался в первую неделю июня и резко заканчивался первого сентября. Ежегодно одиннадцать недель тяжкого труда окупали сорок одну неделю простоя.

Том позвал Агнес, чтобы узнать, есть ли в доме горячая вода.

– Зачем тебе ночью горячая вода?

– Мы продаем соли для ванн. На лицевой стороне упаковки нарисован человек с больной спиной и написано, что боль отпустит, если принять солевую ванну, – простодушно ответил Том.

Агнес изучила упаковку.

– Сейчас вскипятим. Клэр, прежде чем ляжешь спать, наполни, пожалуйста, пару кастрюль вместе с Крисси. А где Крисси?

– По-моему, она с Кэт и Пегги выполняет задание на каникулы, – машинально соврала Клэр.

Она знала, что пришла пора летних развлечений и разодетая в пух и прах троица, сняв носки и щеголяя накрашенными ногтями на ногах, шастает по улицам.

– Эта девица возглавит страну, раз выполняет столько домашней работы даже на каникулах, – проворчал Том О’Брайен. – Можно узнать, почему у нее каждый семестр плохие оценки?

– У нас в монастыре очень строгие требования, не как у Братьев. Монахини ко всем придираются, – ответила Клэр и загрохотала кастрюлями.

Чтобы хоть немного облегчить себе жизнь, она была вынуждена прикрывать старшую сестру. Когда Крисси пропадала на улице, она меньше мучила Клэр.

Мать открыла упаковку соли для ванн.

– Трудно поверить, что это поможет, – усомнилась она. – Иди в ванную, Том. Посмотрим, что из этого выйдет.

Клэр была еще на ногах. Младшие братья давно уснули. Крисси должна была вернуться домой после закрытия аттракционов, где она, наверное, что-нибудь выиграла в лотерею за полпенни и покаталась на автодроме. Томми и Нед крепко спали в своей берлоге в далеком Килберне.

– Ступай в постель, дочка. Ты сегодня очень помогла мне, – сказала мать. – Я должна поставить на ноги твоего отца. Мы не можем допустить, чтобы у него разболелась спина в первую неделю лета.

Готовясь ко сну, Клэр услышала, как родители смеются в ванной. Это подействовало на нее успокаивающе. Она выглянула в окно и увидела Джерри Дойла. Он шагал в сторону пляжа вместе с хорошенькой девушкой из числа приезжих. Если Крисси узнает об этом, то разозлится. Клэр увидела компанию, которая побывала в пабе у Крейга и направлялась на другую сторону залива по Фар-Клифф-роуд, унося с собой бутылки в крафтовых пакетах. Вероятно, они сняли там дом. Вдали шумела танцевальная музыка, собрав народ со всего побережья. Крисси до смерти хотелось туда пойти, но для этого ей должно было исполниться шестнадцать. Ждать оставалось два года и пять месяцев. Луна прочертила над морем остроконечную дорожку. Каслбей оживал в предвкушении лета.

Ноланы прибыли из Дублина поездом, и Пауэры приехали за ними на станцию в город, который находился в двадцати милях от побережья. Когда доктор Пауэр увидел количество багажа рядом с ними, он немедленно вызвал носильщика. Предполагалось задействовать две машины: «форд» Пауэров и такси. Шейла и Джим Нолан с интересом огляделись по сторонам и заметили бегущего к ним Дэвида. Встреча сопровождалась множеством рукопожатий, а Кэролайн Нолан и ее школьная подруга Хилари без устали хихикали.

На миссис Нолан было струящееся платье с огромными красными и зелеными цветами, будто она собралась на светский прием в саду. Шейла осмотрелась вокруг и принюхалась к воздуху, словно подозревая, что он заражен микробами.

Доктор Пауэр, широко и радушно улыбаясь, взял ее руки в свои, а затем пожал руку Джиму и рассказал, как приятно было видеть их сына в гостях и как жители Каслбея ждали возможности приветствовать их семью. Пэдди сообщил, что его жена устраивает чаепитие в арендованном для гостей доме, иначе она тоже была бы здесь.

Худощавый светловолосый Джим Нолан имел слегка рассеянный вид. Ему приходилось присматривать за женой, способной на весьма эксцентричные выходки. Шейла в молодости, должно быть, блистала красотой. Даже сейчас, приближаясь к сорокалетию, она была очаровательна, а пронзительный взгляд ее светлых глаза мог привести в замешательство кого угодно. Она долго и пристально смотрела на Пэдди Пауэра.

– Вы хороший человек и достойны доверия, – сообщила Шейла после паузы.

Доктор Пауэр давно привык к подобным взглядам, регулярно сталкиваясь с ними на работе.

– Очень на это надеюсь, потому что вам придется положиться на меня и всех нас, пока вы не приноровитесь к необычным традициям здешних мест.