Волость Баглачево

В. Березин и В. Добронравов отмечали, что в пределы Клековского стана входила и Старинская волость, включавшая деревни: Веригино, Патрекеево, Кострово, Миткино, Нестерово, Несоново, Лысково, Лисавино, Митрошино, Захарово, Туняково, Власово, Никитино, Инютино, Овсяниково, Рычково, Михалево, Разлучино, Варварино, Железниково и Шипилово[85], что расширяет западную границу Клековского стана почти до Судогды.

Определение точных границ Клековского стана и входящих в него населенных пунктов требует самостоятельного и комплексного изучения. Это не входит в предмет нашего исследования, в связи с чем мы не будем заострять внимание на данном вопросе.

Следующим этапом в развитии административно-территориального деления Российского государства стали реформы Петра Великого. При образовании им губерний в 1708–1710 годах часть территории Владимирского края вошла в состав Московской губернии (в частности, города Владимир, Суздаль, Юрьев-Польский, Шуя, Переславль-Залесский), образовав ее провинции. Другая часть территорий была включена в состав Казанской губернии (города Гороховец, Муром и Вязники)[86]. Внутри каждой из провинций сохранялось прежнее деление на станы, уезды и волости. Клековский стан соответственно был частью Владимирской провинции. При этом статус Баглачевской волости несколько изменился. После церковной реформы Петра I земли волости перешли в разряд государственных.

Новой вехой в развитии административно-территориального деления стала административно-территориальная реформа Екатерины II 1775 года. По итогам этой реформы в 1778 году была учреждена Владимирская губерния, которую практически сразу же преобразовали во Владимирское наместничество[87]. В состоянии наместничества наш край существовал до 1796 года, когда Павел I ликвидировал наместничество и вновь образовал Владимирскую губернию. Затем Владимирская губерния была разделена на 10 уездов: Владимирский, Вязниковский, Гороховецкий, Меленковский, Муромский, Переславский, Покровский, Суздальский, Шуйский, Юрьевский. В то же время были лишены уездов такие города как Александров, Киржач, Ковров и Судогда. В 1803 году Александровский, Ковровский и Судогодский уезды были восстановлены[88].

В начале XIX века происходит упорядочение внутреннего административного устройства Владимирского уезда. Образуются станы как административно-полицейские участки[89]. Таким образом Владимирский уезд был поделен на два стана. Первый стан располагался в правобережной части уезда, второй стан – на левобережной части. Баглачевская местность соответственно находилась в 1 стане.

Подводя итог изложенному, следует отметить, что административно-территориальное устройство Владимирской земли в XV–XVIII веках неоднократно претерпевало значительные изменения. Тем не менее Баглачево не теряло своего внутреннего единства, несмотря на все коснувшиеся его преобразования, что, возможно, связано с древним общинным характером взаимоотношений местного населения, основанном на местном самоуправлении.

РАЗВИТИЕ БАГЛАЧЕВО С СЕРИДНЫ

XIX

В. ПО НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ

Особенности экономического состояния Баглачевской местности в пореформенный период

Период 1860-х годов в истории России – это период реализации крупных государственных преобразований. В ходе крестьянской реформы 1862 года в России было отменено крепостное право, а последовавшие за этим социально-политические события, предопределили в итоге революцию 1917 года. Связанные с этим процессы закономерно коснулись и Баглачевской местности, а та, в свою очередь, предстала неким зеркалом, в котором отразились события той эпохи. Проведенное нами исследование позволяет глубже понять не только влияние глобальных факторов на российскую глубинку, но и ее роль в формировании некоторых процессов, приведших как к трагическим, так и выдающимся вехам истории нашего государства.

Реализация в России крестьянской реформы в 1861–1862 годах потребовала создания выборных органов самоуправления, что предопределило административно-территориальные преобразования в России, в том числе и во Владимирской губернии. Прежнее деление на станы было отменено, на территории уездов были образованы более мелкие административно-территориальные единицы – волости[90]. Были созданы земские органы управления (губернский и уездные), предполагающие всесословное вовлечение населения в вопросы социально-экономического, финансового и культурного развития территорий.

Среди образованных волостей во Владимирском уезде была создана Подольская волость. Не вдаваясь в полемику относительно обоснованности и целесообразности определения границ волостей во Владимирском уезде, отметим, что Подольская волость полностью включила в себя территорию Баглачевской местности, которая до реформы относилась к 1 стану.

В статистическом списке населенных пунктов 1857 года рассматриваемое нами территориальное объединение в составе будущей Подольской волости называется «местностью». Всего в ее составе значилось 22 населенных пункта, большинство из которых были казенными, ранее принадлежавшими Церкви (т. н. Патриаршие земли). К ним, помимо Борисоглебского погоста, относились деревни Алферово, Ванеевка, Богдановка, Головино, Занинка Верхняя, Занинка Нижняя, Конюшня, Крюково, Коняево, Кадыево, Малахово, Михеево, Осеево, Прокунино, Рогово, Ременники, Улыбышево, Черепово. Кроме казенных населенных пунктов в Баглачевскую местность включалась и помещичья деревня Иевлево (Лопухино). Всего на данной территории проживало 1928 человек[91],что составляло примерно 1,8 % от населения Владимирского уезда, включавшего территорию на обоих берегах Клязьмы[92], Баглачевская местность на правом берегу Клязьмы, в середине XIX века по-прежнему была мало заселена.

Страница из Статистического списка населенных мест Владимирской губернии 1857 года

Самыми крупными населенными пунктами в Баглачеве были деревни: Кадыево (169 чел.), Коняево (162 чел.) и Улыбышево (202 человека). Интересно, что К. Тихонравов, составивший указанный Статистический список Баглачевской местности, не включил в него деревню Подольную, которая фактически располагается в центре Баглачева в непосредственной близости от деревни Улыбышево. Вероятнее всего дело в банальной ошибке, т. к. именно Подольная дала имя Подольской волости. В середине XIX века Подольная была довольно крупной деревней.

В Списке населенных мест Владимирской губернии, составленном статистическим комитетом МВД в 1862 году на основании данных 1857 года, деревня Подольная значится (под № 200) с населением в 165 человек[93]. Следует отметить, что в данном Списке упоминается Подольская и Улыбышевская волость, судя по всему, как единое административно территориальное образование. По всей видимости, в 1862 году вопрос о наименовании будущей волости и ее центре еще не был окончательно решен. После революции 1917 г. эти две деревни были объединены в единый населенный пункт – деревню Улыбышево, которая в итоге стала центром низовой административно-территориальной единицы. Это изменение объясняется тем, что с начала ХХ века волостное правление было перенесено в д. Улыбышево[94].

Сформированная в итоге Подольская волость вышла за пределы Баглачевской местности и включила в себя населенные пункты, находящиеся от нее не только на юго-востоке (Головино, Алферово, Осянниково и др.), но и на юго-западе (Запрудье, Зубово, Танковижа и т. д.). К югу от Баглачева (за деревней Коняево) начинался древний мещерский лес, богатый дичью.

В начале ХХ века в Подольской волости значилось 47 населенных пунктов[95], хотя их количество постоянно менялось вследствие проводимых территориальных реорганизаций. Большая часть населенных пунктов Подольской волости в прежние века территориально тяготела в Баглачеву.

Однако впоследствии среди них образовались самостоятельные социально-экономические центры, в частности такие как Головино и Буланово. Во многом этому способствовала активная вовлеченность в социально-экономические отношения местных крестьян и их забота об общине. Наиболее ярко это, на наш взгляд, просматривается на примере деревни Буланово.

Чтобы понять, насколько глубоки были экономические преобразования, затронувшие Баглачевскую местность после отмены крепостного права, следует кратко охарактеризовать ее экономическое состояние в дореформенный период. По всей видимости, социально-экономические отношения в Баглачеве с позднего средневековья не претерпели сколько-нибудь существенных изменений.

Развитие Баглачевской местности и ее активное заселение в XV–XVI веках было связано с развитием бортничества. При этом следует подчеркнуть, что правобережная (т. н. луговая) часть Владимирского уезда в отличии от левобережной (нагорной или Ополья) в экономическом отношении изначально имела более слабые позиции.

С. Б. Веселовский отмечает, что в XVI–XVII веках в Клековом стане, в состав которого входила и Баглачевская волость, земли были скудными, песчаными, местность была заболочена. Основным занятием населения были рыболовство, охота на бобров и бортничество (сбор меда пчел, живущих в дуплах деревьев)[96]. Уровень хозяйственных отношений в то время ставил местное население, лишенное возможности вести полноценное сельское хозяйство, в довольно невыгодное положение. Это заставляло церковные власти, которым принадлежала Баглачевская волость, предпринимать меры по обеспечению экономических интересов крестьянства.

Так, например, известно, что в 1669 году по причине «скудности» крестьянам разных деревень Баглачевской волости были переданы в безоброчное владение церковные земли Архангела Михаила в Ильмехотском стане у села Матренина[97]. Любопытно отметить, что данные земли располагаются на левом берегу Клязьмы между реками Колокша и Еза. Расстояние до них от Борисоглебского погоста по прямой составляет около 40 км. Это наглядно демонстрирует, какую нужду испытывали крестьяне, которые для обеспечения себя питанием, тратили 1–2 дня на дорогу до плодородных земель.

Известно также, что в 1697 году крестьяне Баглачевской волости самовольно захватили пожню «Чириков луг», принадлежащую Успенскому Новодевичьему (Свято-Успенскому Княгинину) монастырю, о чем в 1701 году докладывал священнослужитель монастыря стольнику – князю И. В. Борятинскому[98]. Причины такого «самовольства» вполне понятны – у крестьян волости отсутствовали собственные, пригодные для сельского хозяйства и выпаса скота земли.

В топографическом описании Владимирской губернии 1784 года указывается, что обработка песчаных почв на правобережной части Владимирского уезда требует больших усилий – удобрения навозом и более частой пропашки. На этих землях крестьяне высаживали рожь, используя для этого плуги и сохи, запряженные в лошадей[99]. В 1817 году появляется упоминание о распространении в Баглачевской волости бочарного промысла – ремесла по изготовлению деревянной посуды[100]. Бортничество в Баглачеве к этому времени уже потеряло свое экономическое значение.

К крестьянской реформе Баглачевская местность подошла неразвитой в экономическом отношении территорией. В Статистическом списке мест Владимирской губернии 1857 года в Баглачеве не упоминается ни один из объектов промышленно-хозяйственного назначения: ни мельница, ни кузница. Нет ни постоялых дворов, ни питейных заведений. Единственный объект, отмеченный в особых замечаниях Статистического списка – церковь во имя Казанской иконы Божьей матери[101]. Это, конечно, не значит, что в Баглачеве не было ни одного производственно-хозяйственного объекта.

В этой связи интересно отметить, что к началу Крестьянской реформы во Владимирском уезде сформировалось своеобразное территориальное распределение промыслов. Жители левобережной (нагорной) части занимались отхожими промыслами, нанимаясь на стройки каменщиками, в то время как баглачевские крестьяне специализировались на бочарном промысле и изготовлении серпов. Последний вид деятельности наиболее был распространен в Улыбышеве. Промыслы были зимним видом деятельности крестьян. Летом крестьяне занимались земледелием[102]. Сказанное позволяет предположить наличие в Баглачеве значительного числа домашних кузниц, где изготавливали серпы, но, скорее всего, их оборот был настолько незначительным, что данные об этих объектах не нашли отражения в официальных источниках.

Очень ценные сведения о социально-экономическом состоянии Баглачевской местности оставил нам Н. А. Добротворский, опубликовавший в 1878 г. большую работу о Баглачеве. Быт крестьян автор определил как бедный и незатейливый. Крестьяне по большей части сами обеспечивали себя хлебом, за исключением жителей деревни Фрязино, которые по причине подтоплений во время половодий, не успевали высаживать зерно и вынуждены были приобретать хлеб в полном объеме. Единственными культурами, которые, со слов Н. А. Добротворского, давали в Баглачеве «мало-мальски порядочный урожай», были греча и картофель. Причем баглачевский картофель славился даже во Владимире своей желтизной, рассыпчатостью и вкусом. Кроме картофеля баглачевские крестьяне торговали во Владимире и другими продуктами сельского хозяйства – яйцами, молоком, сметаной. Продавали также ягоды и грибы, которые в обилии водились в баглачевских лесах. Особое значение для торговли имела брусника. Так, во владении деревень Окулово и Черепово находилось местечко «Бабья вырубка», с которой крестьяне собирали в год урожай брусники на сумму около 800 рублей серебром.

Н. А. Добротворский обращает внимание на наличие в баглачевской местности ряда хозяйственных объектов, как досугового, так и производственного характера. В частности, автор упоминает, правда без привязки к конкретным населенным пунктам, три питейных заведения и два постоялых двора. Помимо этого, автор отмечает наличие семи ветряных мельниц (2 – в Ванеевке, 1— в Малахове и 4 – в Осееве), маслобойни и рушалки (дробилки крупы (Кадыево)), красильного заведения (Луговская), пяти бакалейных лавок и значительного количества кузниц (27). Больше всего кузниц было в Гридине (8), Коняеве (6), Конюшине (5) и Якушове (4). Полагаем, что такое их количество отчасти подтверждает наше предположение о наличии в Баглачеве домашних кузниц еще до Крестьянской реформы. Спустя пятнадцать лет после отмены крепостного права в Баглачево наблюдался рост производства и дальнейшее укрепление хозяйственной базы.

Тем не менее, как отмечает Н. А. Добротворский, скудность земли и бедность по-прежнему вынуждали крестьян баглачевской местности активно заниматься отхожими промыслами, которые, как и прежде, имели сезонный характер. Всю зиму крестьяне изготавливали косы, серпы, ножи, ножницы, лопаты, частично продавая их во Владимир. А весной, сразу после Пасхи и до Петрова дня (до 29 июня), косники отправлялись по России «раздавать» косы и серпы, доезжая до Костромы, Вятки, Перми. Крестьяне, не занимавшиеся «косничеством», осуществляли извоз на лошадях или изготавливали деревянную посуду (ушаты, ведра, лохани, шайки и т. п.), которую отправляли на продажу в Москву, реже во Владимир[103]. Как мы видим, изготовление деревянной посуды и кузнечное дело являлись традиционными ремеслами местных жителей, а вот бортничество, по всей видимости, практически полностью утратило свое значение.

Изменения в социально-экономической жизни происходили постепенно. Так, например, в 1880 году во Владимирском уезде, в т. ч. в Подольской волости, все также не числилось ни одного промышленного объекта (фабрики, завода и пр.)[104]. Однако уже к 1890 году в уезде появилось 19 производств, а именно: по обработке хлопчатобумажного волокна, сельскохозяйственной продукции, органических веществ, а также типографии и механическая разработка торфа[105]. При этом в Подольской волости ни одно производство зарегистрировано не было.

В этой связи весьма примечательным является сведения из Владимирского календаря и Памятной книжки 1900 г., где среди фабрик и заводов Владимира значится «Заведение для выработки серпов Е. Ф. Ковалева» при деревне Коняево. В Календаре указано время основания фабрики – 1875 г.[106]. Это противоречит официальным данным 1880 и 1890 годов. Полагаем, это несоответствие объясняется тем, что в последнюю четверть XIX века происходил процесс организационного формирования производства Е. Ф. Ковалева и создания производственных мощностей коняевской фабрики. Данный процесс вполне мог начаться в 1875 году.

Д. А. Артюх, также отметив противоречивые сведения о моменте возникновения серповой фабрики, предположил, что это производственное предприятие могло возникнуть за счет объединения Е. Ф. Ковалевым (которому в 1875 году было всего 22 года) в одну артель нескольких кузниц деревни Коняево, из которых в последующем и развился единый хозяйственный комплекс[107]. Действительно, исследователи отмечают, что период 1870–1880 годов отличался во Владимирской губернии кооперацией мелких производств и постепенным их укрупнением с сохранением ручного труда и мастерства кустарей[108], что в общем подтверждает данное предположение.

М. Н. Барышников указывает, что Е. Ф. Ковалев до середины 1870-х годов имел мастерскую по изготовлению ножниц для стрижки овец. В 1874 году он занялся торговлей, позволившей собрать первоначальный капитал и открыть в 1885 году производство кос и серпов[109]. То есть процесс запуска Е. Ф. Ковалевым производства кос и серпов затянулся почти на десять лет.

Н. И. Сперанский указывает, что коняевский серповый завод был основан Е. Ф. Ковалевым самое ранее в 1888 г.[110], что повлекло к массовому закрытию как отдельных кузниц, так и артелей, не выдержавших конкуренции с фабричным производством.

То, что никакого единого фабричного производства серпов или кос в Коняеве в 1878 году не существовало, подтверждается и Н. А. Добротворским, который при этом упомянул о наличии в Коняеве целых шести кузниц[111].

Сложно сказать, почему именно Коняево стало местом образования серповой фабрики, ведь по свидетельству того же Н. А. Добротворского, в некоторых баглачевских деревнях количество кузниц не уступало Коняеву. Возможно, это связано с личными качествами Е. Ф. Ковалёва

[112]

, а возможно, причины кроются, как полагает Г. С. Егорова, в особенностях социально-экономического уклада старообрядческих общин, среди которых наблюдалась высокая предпринимательская активность

[113]

К одной из таких общин относились и коняевские жители. Не отрицая значимости данного наблюдения, отметим, что подобная особенность старообрядцев скорее всего объясняется корреляционными связями, отражающими обычное соотношение долей населения. В любом случае, следует признать, что коняевская серповая фабрика долгое время была единственным промышленным предприятием в Баглачеве.

Ефим Федорович Ковалев

К концу XIX – началу ХХ века положительное развитие социально-экономических отношений в Подольской волости было очевидно.

При этом модернизация экономики привела к «раскрестьяниванию» населения в Баглачевской местности, росту отходничества и сокращению традиционных кустарных промыслов[114].

Количество субъектов хозяйствования заметно выросло. Предприимчивость местного населения проявлялась в разных сферах. Так, например, в 1895 году количество трактирных заведений в Подольской волости увеличилось уже до пяти. Трактиры, в частности, располагались в Буланово, Гридино, Улыбышево, Подольной и Головино[115]. Крестьяне волости стали более активно заниматься отходничеством, продавая косы и серпы по всей Центральной России, а также в Польше и в Сибири. Промыслы, ранее характерные для левобережной части Владимирского уезда, постепенно перенимаются и крестьянами Подольской волости, часть которых начинает специализироваться на отходничестве по профессии каменщика.

Из кустарных промыслов сохранилось в основном кузнечное дело, которым занимались практически во всех деревнях баглачевской местности, изготавливая на дому серпы, шайки, ушаты и вилы. Интересно отметить, что в некоторых населенных пунктах, например, в Гридине, Коростелеве и Танковиже на ремеслах вообще не специализировались, занимаясь только отходничеством. Также обращает на себя внимание исчезновение из статистических данных упоминания о традиционных промыслах по изготовлению посуды из дерева[116]. Все эти процессы подробно описаны в публикациях Н. И. Сперанского во Владимирских губернских ведомостях: «Об упадке народного песенного творчества» (1897 г.) и «Об упадке кустарных промыслов» (1901 г.). Ряд проблем в традиционном социально-экономическом укладе крестьян автор объяснял необходимостью заниматься отходничеством.

Однако, исчезновение промыслов по изготовлению деревянной посуды Н. И. Сперанский связал в первую очередь с бедностью местного населения и недоступностью для многих из них дорогого основного сырья – древесины. При этом он отмечал, что спрос на деревянные ушаты и ведра для строительных нужд был очень высокий, особенно в Москве, которая являлась традиционным местом сбыта для баглачевских крестьян. Тем не менее крестьяне не могли найти средства для начала производственной деятельности. Для исправления сложившейся ситуации Н. И. Сперанский предлагал реформировать систему земского кредитования, предусмотрев льготные режимы для бедных крестьян[117].

На рубеже веков активно начала развиваться серповая фабрика Е. Ф. Ковалева в деревне Коняеве. Очень быстро она вышла на общероссийский рынок. Так, в 1897 году Нижегородское земство заключило с фабрикой договор о поставке 37 тыс. кос и 11 тыс. серпов, для чего даже открыло фабрике кредит на модернизацию производства[118]. К 1900 году на Ковалевской фабрике был установлен нефтяной двигатель, железорубная машина, 15 точильных камней, 19 наждачных кругов, 10 кузнечных горнов и 8 токарных станков. Общее число работников составило 49 человек.[119].

Важное значение в развитии Подольской волости сыграла проложенная по ее территории в самом начале ХХ века железная дорога Владимир – Рязань. Недалеко от волостного центра была основана станция Улыбышево, увеличившая потенциал сбыта продукции серповой фабрики Е. Ф. Ковалева и повлиявшая на развитие промышленности Баглачева в целом.

Большое значение для социально-экономической жизни волости имели ярмарки, устраиваемые в каждом селе в храмовые праздники, т. е. в памятные дни, связанные со святыми или событиями, в честь которых освящен храм. Например, в Борисоглебском погосте, храм освящен в честь Казанской иконы Божьей Матери. В храме есть пределы в честь Николая Чудотворца и святых Бориса и Глеба. Храмовые праздники в часть Бориса и Глеба – 2 мая (по новому стилю – 15 мая), 24 июля (6 августа) и 5 (18) сентября. На этих ярмарках продавалось практически все, что было необходимо для крестьянского хозяйства – от посуды до сельскохозяйственных инструментов, а в отдаленных местах – одежда и обувь[120]. Такие ярмарки способствовали не только поддержанию народных промыслов и развитию внутренней торговли в волости и уезде, но и играли важную роль в социальной жизни населения, объединяя общину.

Общий вид фабрики Е. Ф. Ковалева в Коняеве[121]

Фабрикант Е. Ф. Ковалев обходит фабрику

Шлифовочный корпус серповой фабрики Е. Ф. Ковалева[122]. Фото О. Ренара, 1910 г.

Внутренний вид шлифовочного отдела серповой фабрики Е. Ф. Ковалева[123]. Фото О. Ренара, 1910 г.

На станции Улыбышево было открыто производство кос и серпов, сходное с фабрикой Е. Ф. Ковалева – «Торговый дом И. М. Козлова с сыновьями». Однако коняевских масштабов новая фабрика так и не достигла. В 1910 году, после смерти владельца Торгового дома, серповая фабрика Ковалева поглотила производство Козловых. Была проведена оптимизация производства по итогам которой на станции Улыбышево осталась лишь заточка коняевских серпов и кос[124].

После окончания русско-японской войны возобновились и народные промыслы, среди которых вновь наибольшее распространение получило отходничество. В первую очередь отходничество так называемых «косников» и «серповиков», занимающихся продажей соответствующей продукции по типу «коммивояжеров». Чтобы представить уровень жизни косника, можно обратиться к описанию, данному Н. И. Сперанским. В частности, автор отмечает, что типичная домашняя обстановка косника совершенно не деревенская, дом поделен на кухню, зал и спальню, обставлен мебелью наподобие венской. В доме имеется складной стол, накрытый чистой скатертью, буфетный шкаф с посудой, кровать. На окнах – занавески и цветы[125]. «Чтобы обеспечить такой «купеческий» быт, – писал автор, – косникам приходилось ¾ года быть в разъездах, возвращаясь домой только на Великие праздники».