Неправда, неложь

Венедикт Петрович слушал внимательно, не перебивал. Когда Паша замолчал, отец заговорил не сразу, и он ждал, понимая, что тот анализирует полученную информацию.

– Знаешь, Паша, история тут непростая. Может быть, это и цепочка случайных событий: жизнь бывает закручена похлеще английского детектива. Вероятно, есть третье лицо, о котором мы можем только догадываться, опираясь на письмо, полученное Ольгой. Тогда вполне может быть, что Ольгу кто-то хочет подставить, напугать или вовсе убрать.

От этих слов по спине прошел холодок: Паша почувствовал страх за жизнь Ольги.

– А если нет, то Ольга твоя – весьма хитроумная преступница, которая таким образом хочет снять с себя подозрения, – продолжил отец, – но фактов, чтобы это доказать, слишком мало. Давай сделаем так: ты дождись, что тебе Антонович про письмо скажет. И постарайся всё же убедить соседку отдать на экспертизу ампулу. Если тебе не отдаст, предложи отвезти её в бюро, чтоб лично отдала эксперту. Вот тогда станет понятнее. Ну и Ольгу свою привози со мной познакомиться, посмотрю на неё.

– Она не моя, пап.

– Ты забыл, что отец – разведчик? Я ж вижу, что она для тебя не просто клиентка, – Венедикт Петрович похлопал сына по плечу.

– Да, пап, от тебя ничего не скроешь, – улыбнулся Паша.

– Ну вот и привози знакомиться. Если женщина хорошая, так, может, я дождусь уже внуков, – засмеялся отец.

Часы в гостиной пробили час ночи. Пора было укладываться спать.

Паша заснул быстро. После разговора с отцом как-то стало спокойнее. И всё ж тревога за Ольгу не проходила.

Во сне Паша видел этот дом, маму с отцом, ещё молодых, деда. Они пили на террасе чай из самовара на еловых шишках и много смеялись. И мама все гладила его по голове, целовала в макушку. И так ему было хорошо!

Из счастливого сна Пашу вырвал сигнал телефона. Сообщение от Антоновича: “На письме обнаружены женские отпечатки пальцев и потожировые, принадлежащие одному лицу. Заключение официально подготовлю позже”.

Павел сразу проснулся. Так, письмо в руках держала только Ольга. А это значит, что либо третье лицо настолько осторожно, что действовало в перчатках, либо письмо написала сама Ольга. От этого вывода легче не становилось.

От размышлений Пашу отвлек звонок телефона. Незнакомый номер.

– Коржов слушает, – привычно отозвался он.

– Павел, ты? Это Таисия Ивановна, соседка Ольги.

– Доброе утро, Таисия Ивановна. Что-то случилось?

– Да нет, я вот тут думала про письмо. И, кажется, я знаю, кто его мог написать.

– Сейчас к вам выезжаю.

– Не надо сейчас, у меня есть дела. Ты лучше, милый, к обеду приезжай.

– Договорились, буду.

Павел нажал отбой и задумался: что же может знать соседка. Впрочем скоро он это услышит от неё. А пока можно сбегать на речку, искупаться. Вон солнышко какое!

Павел натянул спортивки, подхватил полотенце и выскочил на крыльцо.

– Я на речку! – крикнул он на ходу отцу, который уже хлопотал на кухне.

– Давай быстро, у меня почти всё готово! – отозвался тот.

Как же радостно искупаться сутра в прохладной, как будто упругой воде! Чувствуешь жизнь, силу, энергию, молодость! Павел возвращался, насвистывая незатейливый мотив.

– Паша, поторопись! Твой телефон уже третий раз звонит. Ты кому-то срочно нужен! – крикнул отец с террасы, едва завидев сына.

Павел почувствовал, как вчерашняя тревога перехватывает дыхание: Ольга, с ней что-то случилось. Вбежав в комнату, он вновь услышал мелодию звонка. На экране был её номер.

– Оля, слушаю! – крикнул он, забыв что они на вы.

– Паша, я её убила, я не хотела, но… Она из-за меня умерла! – смог разобрать он сквозь рыдания.

– Оля, кто умер?

– Таисия.

– Еду. Ты где?

– Дома.

– Жди!

Быстро переодевшись, Павел выскочил из дома.

– Паша, а завтрак?

– Пап, некогда. Я позвоню!

Глава 5

5 глава

Паша

Павел гнал машину так быстро, насколько позволяла дорога. На душе было неспокойно. Что там с Ольгой? Почему она говорит, что убила Таисию Ивановну? Что там вообще произошло после его утреннего разговора с соседкой?

Ждать лифта не было сил, Паша влетел на четвертый этаж и позвонил в дверь. Ольга открыла сразу же. Похоже, сидела в прихожей и ждала его. Не успел он войти, как она бросилась к нему и зарыдала. Он бережно обнял ее, и она доверчиво прижалась к его груди. Он гладил ее по волосам и тихонько приговаривал: “Тихо, тихо, Оленька, всё хорошо, я здесь”. Оля успокаивалась, всхлипывая и вздрагивая, как ребенок.

Когда она окончательно затихла, Паша осторожно развернул ее за плечи в направлении кухни:

– Теперь пойдем попьем чайку. Я с самого утра ничего не ел.

Ольга растерянно оглянулась, взяла пакет с покупками, который так и остался лежать в прихожей, и покорно пошла на кухню. Пока она накрывала на стол, Павел молчал, давая ей время прийти в себя.

Потом он пил чай с бутербродами и рассказывал, как хорошо искупался поутру, какая была прекрасная водичка. А потом спросил Олю:

– Теперь твоя очередь, расскажи, что с тобой случилось, – и видя, что у Ольги опять задрожал подбородок, добавил: – Начни с того, как ты проснулась.

Оля глубоко вздохнула и подробно рассказала Павлу, как проснувшись, обнаружила, что в холодильнике совсем пусто и пошла в магазин. Она вспомнила, что по пути увидела соседку и постаралась незаметно прошмыгнуть мимо нее, чтобы та опять не начала к ней приставать с ее обвинениями. Еще она встретила на обратном пути свою коллегу Шурочку, та спешила и поэтому они не пообщались. И вот когда она стояла на перекрестке и ждала зеленого сигнала светофора, к ней и подкралась Таисия Ивановна.

На этих словах из глаз Ольги опять потекли слезы:

– Паша, она опять несла какой-то бред про смерть свекрови, схватила меня за руку, я выдернула руку и…

Оля опять всхлипнула, но Паша ее остановил:

– Дыши! Вдох, выдох, вдох, выдох… – И когда Оля успокоилась, продолжил. – Итак, вот ты стоишь у светофора. К тебе сзади подошла соседка, схватила тебя за руку. Что именно она сказала?

– Паш, я не помню. Вообще все как в тумане. Что-то про ампулу, экспертизу. Что выведет меня на этот раз на чистую воду.

– А откуда она шла она сказала?

– Нет. Сказала, что с кем-то встречалась. Я вообще удивилась, когда утром увидела ее, ведь она никуда дальше соседней продуктовой лавки не ходит, а тут ушла аж в другой квартал.

– Интересно. Так, давай теперь ты закроешь глаза и постараешься посмотреть на ситуацию, как будто со стороны.

Оля послушно закрыла глаза.

– Расслабься. Дыши. Вдох, выдох… – направлял ее Паша. – Вот ты выдернула руку. Что дальше?

– Пакет с продуктами порвался, все высыпалось на тротуар. Я присела, чтобы собрать.

– Так, хорошо. Ты собираешь продукты.

– Я слышу скрежет тормозов, поднимаю голову и…

– Дыши. Это не с тобой. Ты просто наблюдатель. Что ты видишь?

– На дороге стоит грузовик. На краю тротуара лежит Таисия Ивановна.

– Что дальше?

– Я бегу к ней, чтобы помочь.

– Ты бежишь к ней. Значит, она лежит не рядом с тобой?

– Где-то метрах в двух.

– Так, понятно. Ты подбегаешь к ней и?

– Я вижу вокруг ее головы кровь и понимаю, что я не могу ей помочь.

– Что дальше?

– Я оглядываюсь, вокруг люди. Я прошу вызвать скорую помощь. Кто-то уже говорит с диспетчером, называет адрес. Ой… – Оля открыла глаза.

– Что, Оля?

– Я только сейчас вспомнила, но я не уверена. Мне кажется, что в толпе я заметила Шурочку, но она быстро спряталась за спинами людей. Хотя, наверно, я опозналась, ведь Шурочка ушла в другую сторону после нашей встречи.

– Хорошо, оставим это пока за скобками. Что было дальше?

– Вскоре приехали гаишники, а за ними и скорая. Кто-то подал мне пакет с продуктами. Потом гаишники записали, что я видела, взяли мой адрес и телефон и сказали идти домой. Я пошла. А когда пришла домой, вдруг поняла, что это я ее убила. Если б я не выдернула резко руку, она бы не упала под колеса грузовика.

И она закрыла лицо руками и снова заплакала, на этот раз тихо, обреченно.

– Оля, ты видела сам момент аварии?

Она отрицательно помотала головой.

– Тогда почему ты решила, что именно ты виновата в случившемся?

– Ну а кто же?

– Да элементарно грузовик мог нарушить правила, задеть ее, раз вы стояли у проезжей части. Она могла оступиться, запнуться обо что-то.

“Или кто то мог толкнуть ее” – подумал в продолжение Павел, но вслух это озвучивать не стал.

– Ты действительно думаешь, что она упала не из-за меня?

– Оля, честно: чисто теоретически это не исключено, но раз она лежала в двух метрах от тебя, то, скорее всего ее падение не связано с тем, что ты выдернула руку. Давай поступим следующим образом: я задействую свои старые знакомства, не зря ж десять лет работал следователем, выясню мнение по поводу аварии в ГАИ. И потом все тебе расскажу. Идет?

– Идет, – рассеянно ответила Ольга.

– А ты знаешь пока что сделай? Выпей чай. Какой ты любишь?

– С лавандой.

– Вот, выпей чай с лавандой и постарайся уснуть. Тебе нужно восстановиться. Договорились?

Оля кивнула.

– Ну вот и ладненько.

Вернувшись в машину, Павел через знакомых нашел адрес отделения и фамилию инспектора, который должен был расследовать ДТП, и направился туда. Разумеется, тот был не в восторге от его визита, но связи сработали, и он нехотя поделился информацией. По его мнению выходило, что это вполне себе рядовое ДТП. Грузовик слишком круто заворачивал, а старушка слишком близко стояла к краю тротуара, он ее задел выступающей частью кузова, она упала и получила травмы, не совместимые с жизнью. Несчастный случай, можно сказать. Павел уточнил, будут ли они запрашивать видео с камер или разыскивать проезжавших в это время автолюбителей с видеорегистратором. На это инспектор только усмехнулся: дело очевидное, на эти изыскания нет ни времени, ни средств. Если они так с каждым делом будут возиться, на ДТП будет некому выезжать. Вполне достаточно свидетельских показаний, судя по которым никакого криминала не произошло. Элементарное несоблюдение правил.

Выйдя из отделения, Павел облегченно вздохнул: Оля ни при чем. И все же как-то это странно. Несчастный случай произошел именно тогда, когда Таисия хотела поделиться с ним информацией. Да и Ольге сказала, что планирует отдать ампулу на экспертизу. Из его опыта такие совпадения редко бывают случайными.

“Позвоню-ка я отцу” – решил Паша.

– Ну что там случилось? – после первого же гудка ответил отец.

Паша рассказал ему все новости дня: СМС от Антоновича, звонок от Таисии Ивановны, а потом происшествие с Таисией.

– Мда… – Протянул Венедикт Петрович, – Это, конечно, может быть и несчастный случай, но уж больно вовремя он произошел. Если предположить, что смерть соседки все ж не рядовое ДТП, то ищем, кому она была выгодна и кто имел возможность. Так?

– Так, – подтвердил сын.

– Ольге смерть выгодна, так как соседка хотела ее разоблачить. Погоди, не возражай, – прервался отец, слыша в трубке недовольное пыхтение. – Я просто рассуждаю.

– Смерть ей была бы выгодна, если б Ольга действительно убила Агату, – все ж вставил свое возражение Паша.

– Именно. Но это нам неизвестно, поэтому не отбрасываем вариант. Имела она возможность “помочь” соседке упасть под грузовик? Да, чисто теоретически имела. Знаю, тебе эта идея не нравится, но, согласись, это возможно.

Вздохнув, Павел был вынужден согласиться.

– Кто еще имел и мотив и возможность? Судя по утреннему звонку Таисии, она догадалась, кто мог написать Ольге записку якобы от мужа. И тогда у нас появляется некто, кто не хотел бы, чтобы его раскрыли. И, возможно, именно он назначил Таисии встречу, если той хватило ума ему или ей позвонить, чтобы подтвердить свои догадки. И тогда у него или нее была возможность устранить ненужного свидетеля. И тут странным выглядит появление именно в это время и в этом месте Шурочки. Но вообще тут слишком много “если бы” да “кабы”. Нам не хватает фактов.

Оба помолчали.

– А что если ты сегодня привезешь Ольгу к нам на дачу? Ей сейчас лучше не оставаться одной. И я на нее посмотрю своим профессиональным взглядом.

– А что, пап, отличная идея!

Попрощавшись с отцом, он тут же набрал Ольгу. Быстро передал ей мнение инспектора, чтобы та успокоилась, и потом сразу перешел к делу, пригласив девушку на дачу погостить у них с отцом:

– Отдохнешь, сменишь обстановку. Погоду отличную на выходные обещают. Тебе это сейчас нужно. Папа у меня очень хороший человек, вот увидишь.

Оля сначала наотрез отказалась, но Павел умел быть убедительным, не зря работал адвокатом, поэтому они договорились, что Паша за пару часов решит свои дела и заедет за Ольгой, а та как раз успеет собраться.

Спустя ровно два часа Паша подъехал к дому на Сиреневой. Оля уже ждала его у подъезда. На ней были желтое летнее платье и шляпка. Ветер шаловливо играл с легкой тканью, обнимая стройные ножки и подчеркивая изящную фигурку. Паша невольно залюбовался: как же она все же хороша, какая нежная и хрупкая. Ну разве может она кому-то сделать зло?

Он выскочил из машины, подхватил Ольгину сумку и распахнул дверцу как в день знакомства:

– Прошу!

Оля посмотрела ему в глаза и несмело улыбнулась. И Павел понял: он пропал. Полностью и бесповоротно.

Ольга

Всю дорогу до дачи Павел развлекал Ольгу семейными историями. Рассказал о деде, построившем дом, об отце, любящем проводить в доме всё лето, и даже о своём детском тайном уголке в башенке дома, где он мог пропадать часами. Оля внимательно слушала, улыбалась, иногда даже смеялась.  Она  почувствовала, как страх и отчаяние, в которых она прожила последние часы, отступают.

“Какой же он классный!” – думала она, разглядывая искоса Павла. Ей нравилось наблюдать за ним. Он уверенно вел машину, не делал резких движений, плавно перестраивался или тормозил. И ещё ей нравились взгляды, которые он на нее бросал. Да, она точно нравится ему.

Подъехав к дачному поселку, Павел припарковался на стоянке, быстро выскочил, открыл Ольге дверь и протянул руку:

– Добро пожаловать в наш волшебный лес! – пошутил он. Пока Оля оглядывалась вокруг, достал из багажника их вещи и пригласил её следовать за ним.

Они шли по центральной аллее. Оля с наслаждением вдыхала крепкий микс из запахов прогретого за день соснового леса, скошенной травы и шашлыка. Вокруг кипела пятничная дачная жизнь: где-то стрекотала газонокосилка, дети проносились мимо на велосипедах, соседи приветствовали друг друга, встретившись после трудовой недели. Оля заметила, что многие с любопытством поглядывают на неё, здороваясь с Павлом. Видимо, нечасто он тут появляется с дамой. И это было приятно.

Вскоре они свернули на дорожку к дому, и Оля убедилась, что всё рассказанное Павлом о нём – правда. Дача была особенная, не похожая на другие, и очень ей понравилась. Солнце клонилось к закату, под соснами уже начали собираться сумерки, а в доме уютно горели тёплым светом окна. Он их ждал, приглашал войти и забыть обо всех заботах и волнениях.

Отец Паши, видимо, услышал, как они поднимаются на крылечко, и вышел встречать их на террасу. Это был высокий старик 65-70 лет, даже на даче он был чисто выбрит, элегантно одет и надушен терпким мужским одеколоном. Несмотря на преклонный возраст он выглядел молодым и подтянутым,.

– А, вот и вы! – обнял он сына и протянул руку Ольге. – Венедикт Петрович, папа этого молодого человека. А вы, как понимаю, Ольга. Наслышан о вас. Очень рад знакомству!

Оля смутилась: она и не думала, что Павел рассказывал о ней отцу.

– Я тоже очень рада, Венедикт Петрович. Павел по пути немного поведал о доме и о вас.

– Да, дом у нас необыкновенный, – старик погладил по стене, как будто тот был живой, и по этому жесту стало ясно, насколько он ему дорог. – В этом доме мы с Лидочкой провели много счастливых дней. Ну что ж я вас на улице держу, – спохватился он, – проходите в дом, располагайтесь.

Оля вошла в холл. Пахло запечённой курочкой с чесноком, и Оля вспомнила, что последний раз ела утром вместе с Павлом.

– Как аппетитно пахнет! – не удержалась она.

– Ну а как же, я вас ждал, кулинарил потихоньку. Раньше всегда готовила Лидочка, она была королевой кухни, а теперь вот мне пришлось освоить сие хитрое мастерство. Оля, вы поднимайтесь наверх, я вам там комнату приготовил, Паша покажет, располагайтесь и спускайтесь к столу. Я как раз салатик сваграню.

Павел подхватил Олину сумку и стал подниматься по винтовой лестнице. Наверху лестница выходила в небольшой холл со стеллажами книг и уютным креслом у окна. Слева и справа были двери, по-видимому, ведущие в комнаты. Олю обдало особым запахом обжитого дома, в котором смешались ароматы прогретого дерева, старых книг и еще чего-то неуловимого, что делает пространство уютным.

– Второй этаж раньше был для нашей семьи, а дед внизу жил. Ноги после ранения болели, наверх он редко забирался. Это вот моя комната.  – Павел открыл правую дверь. – Как видишь, условия тут спартанские, без особых изысков.

И правда в комнате стояли лишь узкая кровать, тумбочка и стол со стулом.

– А это была комната родителей, – открыл Паша левую дверь.

Здесь Оля увидела двуспальную кровать, туалетный столик и небольшой платяной шкаф. Но её внимание привлекло окно: сквозь тонкую вуаль в комнату заглядывал закат. Он запутался в ветвях сосен и застенчиво отражался в реке, видневшейся невдалеке. От света заката комната выглядела ещё уютнее.

– Как тут хорошо! – вздохнула Оля. Она чувствовала себя здесь как дома. Но тут же спохватилась: – А как же твой отец?

– После маминой смерти он поселился внизу, в бывшей дедовой комнате.

Оля понимающе кивнула. Ей тоже было не по себе оставаться в их с Володей комнате после его смерти, и она перебралась на диван в гостиную.

– Что ж, не буду тебе мешать. Располагайся. Удобства у нас на первом этаже, – Павел поставил сумку на кровать и вышел из комнаты.

– Мне нужно буквально пять минут, – откликнулась Ольга ему вслед.

И верно, спустя пять минут Оля вошла на кухню:

– Чем могу помочь, Венедикт Петрович?

– Да, пожалуй, только тем, чтобы съесть всё приготовленное, – старик открыл духовку и поставил на стол форму, в которой аппетитной корочкой красовалась курочка с картошкой. Рядом уже благоухал свежей зеленью салат из огурцов и помидоров. – Всё просто, но гарантирую, что вкусно. – И крикнул в сторону двери, – Павел, где ты там? Мы уже собрались.

Венедикт Петрович проворно расставил на столе приборы и достал из старого буфета стопочки:

– Оля, коньячку? За знакомство, так сказать.

– Ой, ну что вы! Я такие крепкие напитки не пью. И вообще не пью, на Новый год если бокал шампанского.

– Похвально. Ну шампанского предложить не могу. А вот вино вроде бы где-то было, – он открыл нижнюю дверцу буфета, – А, вот есть совиньон.

– Ну если только совсем чуть-чуть, – сдалась Оля.

– Тогда и мы вина выпьем, – убрал стопки и достал хрустальные бокалы Венедикт Петрович.

– Ого, у нас праздничное застолье намечается? – вошёл в кухню Павел.

– А что, повод прекрасный: гостей в этом доме давно не было. Почему б не отметить? – Подмигнул отец.

– Оля, чтоб ты понимала, папа вообще не пьёт, только на Новый год бокал-другой шампанского.

Оля рассмеялась:

– Получается, у нас нынче Новый год.

И Венедикт Петрович тоже засмеялся, а Павел удивлённо смотрел на них.

Отсмеявшись, отец пояснил:

– Оля тоже пьёт только на Новый год.

Смех убрал стеснённость, и Оля вдруг поняла, что ей с этими мужчинами очень комфортно, как будто они родные люди. Она представила, как они с Пашей могли бы навещать папу Веню (она бы так называла его отца) каждые выходные. Сначала вдвоём, а потом, глядишь, и втроём-вчетвером. И так ей от этих мечтаний стало хорошо, так захотелось, чтобы они сбылись, что аж сердце защемило.

Ужин проходил в непринужденной обстановке. Венедикт Петрович оказался прекрасным рассказчиком, слушать его истории из жизни было одним удовольствием. Паша много шутил, то и дело по дому разносился их дружный хохот. За разговорами незаметно для себя Оля рассказала, где работает, что любит делать в свободное время, какую еду предпочитает, какие книги и фильмы ей нравятся. Оказалось, что у них с Пашей много общего.

За окном уже стемнело, тарелки и бокалы опустели.

– Ох, Венедикт Петрович, спасибо! Такая вкуснотища! Я так наелась, аж, тяжело.

– Чайку, дорогая?

– Ой нет, благодарю, уже некуда, – рассмеялась Ольга.

– Может, сходим прогуляться? Разомнёмся, до речки дойдём, – предложил Паша.

– Давай, только сначала поможем убраться?

– Ну что вы, я и сам справлюсь, а вы идите, молодежь, подышите свежим воздухом. Тут, Оленька, воздух целебный, не то что в городе.

Вечер окружил Ольгу и Павла приятной прохладой. Сосновый лес, нагревшись за день щедро отдавал ароматы хвои, смолы и разнотравья. Доносились голоса и звуки музыки с соседних дач. Всё это создало у Оли ощущение уюта, теплоты, как будто она приехала погостить к родственникам.

“Вот, значит, как это бывает” – подумалось ей с грустью и надеждой. За годы жизни со свекровью она ни разу не чувствовала себя дома. Постоянные придирки, склоки, угрозы. Здесь же ей было так хорошо, так спокойно.

Павел шёл рядом и молчал. И в этом тоже не было напряжения. Скорее наоборот: они оба наслаждались незатейливыми звуками затихающего на ночь дачного посёлка.

Так они дошли до реки. Она оказалась довольно широкой. В глади воды ещё кое-где отражались последние светлые полоски с неба. Оле тёмная с отблесками река напомнила ртуть: такая же тяжёлая и как будто живая. Она лениво покачивала лодки, оставленные у причала, постукивала их широкими боками, шуршала о дно понтонов.

– Пойдём посидим на причале, – позвал Павел и протянул ей руку.

Они осторожно прошли по шатающимся понтонным плотам. Оля не боялась: рука Паши уверенно держала её, и она знала, что может довериться ему. В конце причала они скинули обувь и сели, опустив ноги в прогретую за день воду.

– Совсем как в детстве у бабушки, – засмеялась Оля.

– Я тоже в детстве любил так посидеть на реке. Интересно было болтать ногами и наблюдать за мальками и стрекозами.

– Да, и мне. А еще я любила смотреть на водоросли. У бабушки в деревне река была небольшая, быстрая, тонкие травинки тянулись вниз по течению, и мне казалось, что это волосы русалок. Из-за этого я даже купаться боялась. Жаль, бабушка умерла, когда мне было девять лет, и мы больше не ездили в деревню. Все лета потом в городе проводили. Жарко, пыльно и скучно: все ребята разъезжались, кто куда, даже во дворе погулять не с кем. Вот тогда я и пристрастилась к чтению.

– Я тоже любил читать в своей наблюдательной башенке. У нас, как видишь, книг много. На втором этаже дед специально для меня книги поставил: классика, приключения, фантастика. А у него в комнате ещё вся стена книгам занята: ну там больше исторические, военные, технические, под дедовы интересы.

– А у нас дома книг немного было, так что я в библиотеке их брала. Ой, мне так нравилось там: тихо, прохладно, пахнет книгами. Я даже библиотекарем хотела стать, потом писательницей.

– А почему ж тогда медицину выбрала?

– Мама частенько со спиной мучилась, я научилась ей уколы делать ещё лет в двенадцать. Изучала медицинские энциклопедии, справочники и решила, что хочу стать врачом. Но для этого надо было в другую область ехать, мама сказала, что не потянет, мол, поступай в областное медучилище. Поступила. Училась, параллельно санитаркой работала, рефераты за одноклассниц писала. И стала медсестрой.

– Не жалеешь?

– Ну а чего теперь жалеть? Мне нравится моя работа. Да и поздно уже что-то менять. А ты почему адвокатом решил стать?

– Да как-то само получилось. Отучился на юрфаке, потом армия, после в полиции работал, насмотрелся всякого и решил переквалифицироваться в адвоката, чтобы защищать людей от системы. Она далеко не всегда справедлива.

Они помолчали. Было приятно медленно болтать ногами, иногда будто бы случайно касаться друг друга мокрой скользящей кожей. Совсем стемнело, поднялся ветер, и Оля зябко повела плечами.

– Ну, наверно, нам уже пора, время позднее, да и ты, смотрю, озябла. Можем завтра поутру сбегать искупаться. Ты как на это смотришь? – предложил Паша.