Нити света. Том 1

Граф сглотнул, в ужасе смотря на Тео: его рот открывался и закрывался, но он так и не смог произнести ни звука.

– Как жаль, что вы не знаете ответа, – бесстрастно прокомментировал он молчание министра. – На выделенные Вам деньги из королевской казны можно было построить два таких замка.

Семь нисходящих и десять восходящих потоков силы протянулись к груди графа: кто-то ахнул, те, кто обладал магией, видели заклинание малокровия, получившее своё название из-за того, что паутина заклинания опутывает сердце, заставляя его часто-часто сокращаться, из-за чего оно перестаёт качать кровь в организм, нарушая все функции, и в конечном итоге сердце останавливается. Магия некромантов часто очень схожа с магией целителей, но, если целительство несёт жизнь, некроманты знают сотни способов, как заставить каждую часть человеческого организма нести смерть. Некроманты были самой смертью, и сегодня Тео погрузился в истинную суть глубже, чем когда-либо. За эти пять дней его мир разрушился и собрался вновь, выстроив новый вектор его судьбы.

Граф Кайл Де Гаруж вскрикнул от боли и обмяк в кресле.

– Кто следующий выступит с повесткой? – задал вопрос Тео, отводя холодный взгляд от трупа Графа.

Все молчали, не решаясь заговорить. В скором времени этот зал станет могилой для многих из присутствующих.

7. Новая вера

Старцы говорили: «У богини Баах странное чувство юмора». И Рамира на собственном примере в этом убедилась. В одночасье вся её жизнь полетела в узилище Дунха, и то, чего она так сильно боялась и опасалась, свершилось.

С семи лет, когда Рамира узнала, что она не просто маг, а маг-некромант, она опасалась попасть в оплоты. Она боялась Мёртвых земель даже больше самой смерти. Она помнила, как бабушка Тильда пугала их демонами Дунха, если они с сёстрами плохо себя вели.

– Не будете послушными девочками, злой Дунх пришлёт своих демонов, и они заберут вас в Мёртвые земли, – поговаривала бабушка, и тогда Рамира верила в эти сказки.

Она выросла, а страх перед Мёртвыми землями так и остался жить в ней. И в день вручения дипломов, день, когда бог Арам13 полностью обратил свой взор на неё, всё, чего она так боялась, свершилось.

Будучи пятой дочерью купца, Рамира с малых лет знала, что шанс выйти удачно замуж очень мал. Имея шесть дочерей, мастер Манжульс, её отец, всю свою жизнь копил на приданое. В Заларии невеста считалась выгодной не только по красоте и статусу, но и из-за приданого. Нередко девушки из обычных семей мастеров могли стать аристократками, всего лишь имея хорошее приданое и выйдя удачно замуж. Её бы не спасла и внешность, она была совершенно обычная, как у многих девушек: ничем не привлекательное заурядное лицо в обрамлении чёрных волос, худощавая фигура без внушительных пышных форм, так обожаемых мужчинами. Простушка – всё, что можно было о ней сказать. Единственное, что выделяло её среди массы сверстников, – это редкого цвета глаза: ярко-голубые с фиолетовым отливом. Но «редкий цвет глаз – не повод для замужества», – повторял отец за её спиной.

Её отцу приходилось много работать и заводить необходимые связи, чтобы хоть как-то устроить дочерей. Но когда в ней открылся дар некроманта, отец будто забыл о ней. В восемь лет её отдали в школу магии. Об обучении на дому отец и слышать не хотел – это стоило слишком дорого. Рамира до сих пор помнит подслушанный спор родителей. Мать в слезах умоляла отца не отдавать Рамиру в школу и найти учителей на дому так же, как и для Лорис, их третьей дочери, которая была целителем. Но отец был непреклонен: «Она пятая, и она некромант. Магия смерти, проклятая магия. Кто возьмёт её замуж? В школе она хоть сможет найти себе призвание». Рамира понимала, что отец хотел для неё как лучше, но так до сих пор не смогла простить его. Всё время обучения она жила в школе, вдали от дома, виделась с родными лишь на каникулах, и вот после окончания школы вернулась домой полная решимости не продолжать обучение, но судьба распорядилась по-своему. В то лето Гала, их старшая сестра, сыграла свадьбу с младшим сыном графа Негара. Празднество было великолепным: красивая музыка, украшения и изысканные наряды. Но одним из приглашённых был ректор академии из самой столицы – Малу. Нет, она старалась не злиться на сестру, старалась оправдать её и уговаривала себя, что Гала просто хвасталась своими родственниками. Но когда ректор Ампир узнал, что Рамира обладает восьмым уровнем магии, он тут же загорелся идеей заполучить её в свои ученицы. Рамира знала, что отец даже потребовал у него платы, чтобы он отпустил любимую дочь учиться. Красивая легенда для того, кто во всём и всегда искал выгоду. Когда она попала в Академию, её тут же стали обучать по специальной программе, сразу же внедряя курсы по специализации боевой некромантии. Сам ректор Ампир давал ей частные уроки, пророча ей место магистра. Через год Рамира смирилась со своей участью: быть магистром и преподавать в Академии куда лучше, чем Мёртвые земли. Она прилежно училась, с блеском сдавая все экзамены и проходя все испытания. Она стала любимицей многих учителей, за что однокурсники её не возлюбили. «Они просто тебе завидуют, такой талант рождается раз в сотни лет», – говорил Ампир, когда она ему жаловалась на отчуждённость ребят. И она ему верила. Она верила всему, что он ей говорил. Взяв её под своё крыло, Ампир дал ей то, чего не смогли дать родители. Он заменил ей отца, всегда заботясь о ней, заменил мать, выслушивая и утешая, и он же стал её первой любовью и её первым мужчиной. Ампир стал смыслом её жизни. Редкими тёмными ночами, лёжа одна в своей комнате в общежитии, она мечтала о том, как закончит Академию, как Ампир разведётся с женой, и они, наконец, поженятся. Мечтала, что они купят домик на окраине студенческого городка, поближе к полям, которые она так любила, мечтала о детях, грезила, как они вместе будут преподавать и растить детей. Эти мечты грели её в течение всех лет, проведённых в Академии. И вот, когда специализация подошла к концу, Ампир вдруг заявил, что им придётся расстаться. Его жена забеременела, и ему нужно думать о семье, а не о постельных утехах.

Она его любила, он был её миром, а она была для него всего лишь постельной утехой. В то утро Рамира впервые стала взрослой. Пелена наивности спала и рассыпалась, словно тончайший хрупкий хрусталь. На вручение диплома она шла, словно на эшафот. Она не помнила, как поднималась по лестницам к пьедесталу, не помнила, что говорил магистр Пандус, она бы вообще ничего не помнила, если бы не фраза «Поздравляю, вас избрали по распределению к Куполу». Ей вручили бумаги и подтолкнули к лестнице. Рамира помнит тот миг отчаянья, когда она сидела на подоконнике своей комнаты, находившейся в восточной башне общежития на восьмом этаже: она сжимала бумаги о распределении и смотрела вниз, решая, прыгнуть или нет.

«Все равно меня там не ждёт ничего, кроме смерти». И Рамира была полностью в этом уверена. Её распределили в крепость Агзар – самый юго-восточный оплот заставы, разделяющей Мёртвые земли и весь остальной мир. Агзар был последним земным оплотом и самым опасным. И её высылали туда на восемь лет обязательной службы. Несмотря на границу с Тарией, Залария не была военным государством, а женщины вообще никогда не держали оружия в руках. Лишь магов обучали военному делу. И некроманты не были обязаны служить на заставе, как в странах Альянса и Карминии, но приказ, подписанный самим королём Пейдрагом, нельзя было нарушить. Каждый год каждая страна континента была обязана высылать минимум семь некромантов к куполу. И в этом году её включили в список восьмой. В истории она первая женщина- некромант, высланный из Заларии. Она понимала, что всё это дело рук Ампира, понимала, что это его лёгкий способ избавиться от неё, чтобы жена-аристократка не узнала правды о его похождениях. И от этого знания её сердце покрылось мраком. В Заларии некромантия считалась тёмной магией: некромантов не любили и опасались. Считалось, что у них нет души, так как они прокляты смертью. В тот день её душа и сердце на самом деле умерли. А если она и так уже мертва, то какая, в сущности, разница, где погибнет её тело: тут, в Заларии, или там, в крепости Агзар? И она поклялась себе больше никогда не любить. Если она выживет в Мёртвых землях, то больше никогда не вернётся в Заларию. Тут её больше ничего не держало.

Два дня сборов, короткое и пустое прощание с родителями и сёстрами, и вместе с сопровождающими она ступила в портал в Малу, оттуда в Пилецию, город на юге Карминии, транзитом через Дипраш, что на севере Барнаса. От Пилеции ещё три дня пути до Нирана, въезда на земли оплотов. И спустя пять дней она будет в Агзаре.

Год назад Рамира проходила летнюю практику в одной из крепостей заставы. И это были самые ужасные два месяца её жизни: военная комендатура, военная еда, постоянные тренировки и рейды в Мёртвые Земли. А из развлечений лишь книги, музыка, которую играют сами солдаты, и карты. За два месяца она привыкла к тренировкам и ранним подъёмам, в конце практики еда уже не казалась такой пресной и невкусной, она даже побывала в трёх вылазках в Мёртвые земли, и в одной из них они даже столкнулись с настоящим демоном. В те два месяца в крепости Наруш самым сложным было привыкнуть к народу вокруг. Из ста двадцати трёх человек, населявших крепость, лишь пятнадцать были женщинами и лишь три их них – некромантки. Остальные судомойки или повара. И те три женщины были грубыми, с мужскими повадками: они пили и ругались наравне с мужчинами, в них было больше от мужчин, чем от женщин. У всех троих были коротко стриженные волосы, а тело натренированное, словно они годами не выпускали меч из рук. Рамира не боялась тренировок: всё же её обучали как боевого некроманта, и военная подготовка входила в обязательную программу, она даже неплохо владела мечом. Она опасалась, что за восемь лет службы превратится в такое же грубое и мужеподобное существо, как те три некромантки.

В Дураше их группа, которая составляла двенадцать человек, уменьшилась. Пять из призывников отправились порталом в Антор и оттуда в Ламан, в Глирию: они отправлялись в крепость Гуран – в шестой из тринадцати оплотов. Двое покинули их в Пилеции: они отправлялись порталом в Басар, через Варалу, их распределили в крепость Шар – в девятый оплот. Лишь её ждал Агзар – одиннадцатый оплот. В Пилеции ей и её сопровождающему пришлось задержаться: они ожидали призывников из других стран и городов Ларании. Разог, низкорослый и плотный мужчина с тёмной кожей, длинными, заплетёнными в сотню косичек волосами, родом с островов, сказал, что в этом году в Агзар поедут девять новых призывников, и лишь она из Заларии. Разог мало разговаривал и очень скудно отвечал на вопросы об Агзаре, сказав лишь, что ей придётся много тренироваться и постоянно быть начеку.

Агзар пугал её. Об одиннадцатом оплоте она читала в углублённых учебниках о Мёртвых землях – обязательном курсе для любого некроманта и универсала. Крепость находилась на высоком мысу, имевшем выход к морю. Построенная так, чтобы отбивать наземные и морские атаки, Агзар была фортовой крепостью. Регион вблизи Агзара был самым активным из-за близости замка Заришь, где когда-то и был открыт проход в узилище Мрака. Энергетический фон вокруг крепости колебался настолько сильно, что демоны появлялись даже вблизи самой стены купола. Это был один из самых опасных районов по всему периметру купола. В Агзаре служило около двухсот человек, но из-за высокой смертности распределение туда считалось наказанием, и мало кто из вменяемых людей сам решался на службу в этом гибельном месте.

В Пилеции к ним присоединились ещё восемь бывших студентов, таких же, как она, и одиннадцать солдат, двое из которых были универсалами. Трое раньше служили на восьмом оплоте и были распределены в Агзар, четверо сопровождающих, а остальные четверо возвращались из отпуска. Дан, один из универсалов, северянин средних лет, с грузным лицом, покрытым оспинами, ярко-голубыми глазами, в которых, несмотря на насупленные брови, светилась доброта, вот уже тринадцать лет служил в Агзаре и не собирался покидать «любимое» место работы.

– Наша работа – защищать мир от порождений мрака. О нас не напишут книги, мы не войдём в историю, но я делаю то, что считаю правильным. Люди Ларании могут спать спокойно, пока мы ведём свою службу, и я могу спать спокойно, зная, что купол стоит, а мой меч и моя магия отгоняет Мрак от мирного люда, – ответил он на вопрос, почему не уходит из оплотов, ведь обязательная служба – пять лет – как раз подошла к концу.

Эти слова поразили Рамиру. Она никогда не думала о долге защиты. Для неё оплоты были местом, которое просто существует. Место, куда отправляли насильно и заставляли сражаться с демонами. Защищать живых… Она никогда на самом деле не вдумывалась в эти слова. Некромантия – это не магия смерти, а магия защиты от смерти. Ещё никогда она не смотрела на свою силу с такой стороны. Может, если найти новую цель, найти новую опору, она сумеет найти и смысл в жизни? Раз уж ей не дано создать свою собственную семью, родить собственных детей и жить мирной жизнью, то она может быть той, кто даст другим возможность жить. Стать стражем жизни, уничтожая смерть. Эта мысль нравилась ей.

Въезд в Ниран встретил их ночной прохладой и тщательным досмотром. Ниран был одним из городов, через которые можно было попасть на земли оплотов. В отдалении от купола силы люди возвели каменную стену, отделявшую земли, принадлежащие Белой страже, от остальных государств. Эти земли юридически принадлежали тому государству, на территории которого находились, но они были освобождены от налогов, и тут вершилось своё правосудие. Карминия и Альянс, наоборот, выделяли средства для поддержания порядка и достойного проживания. Практически все нужды одиннадцати земных и двух морских оплотов обеспечивались шестью небольшими городками и двадцатью двумя деревнями. Из-за тёплого южного климата и плодоносной почвы земли вблизи Белой стражи были плодородными, и крестьяне нередко собирали по два-три урожая в год. Животные давали хорошее жирное молоко, а пастбища были зелены и полны сочной травы. Любой человек мог приехать сюда и начать вести хозяйство. Карминия и Альянс обеспечивали его клочком земли, домом и даже содержанием на первое время. При условии соблюдения закона: четвёртая часть всего урожая, мяса и молока уходило в крепости для поддержания стражников, и ничего из того, что было выращено тут, не продавалось за стену. Но даже несмотря на закон, перебои с продовольствием в крепостях всё равно были. И львиную долю всё же приходилось закупать из казны каждого оплота. Это Рамира узнала от одной из поварих во время практики.

Они не стали останавливаться на ночлег в Ниране и поехали дальше на юг, минуя Дурхес и Шурах, две деревни, отделявшие Ниран от Агзара.

Рамира увидела крепость, возвышавшуюся, словно каменный истукан, на мысе, ещё при выезде из Шураха. Арнах высоко светила на южном небосводе, освещая пространство вокруг. Они выехали на холм, и Рамира затаила дыхание, осматривая окрестности. От зрелища вокруг дух захватывало: это было и прекрасно, и в то же время внушало благоговейный ужас. Вдалеке на юге мерцало тёмно-красное зарево стены, сотканной из чистых потоков некромантичсекой магии. Полторы тысячи лет прошло, а паутина узора мерцала и переливалась силой и энергией, как в первый миг создания. Даже отсюда Рамира видела, как стена купола пересекает землю и уходит в воду, продолжая свой путь по дну и возвышаясь высоко над водой. На востоке был слышен шум волн, бьющихся о камни, а в воздухе витал солоноватый привкус йода. Вокруг царили покой и умиротворение. Тёмные стены Агзара возвышались над морем и равниной, словно стражи этого покоя.

– Поскакали, не задерживай группу, – подтолкнул её Разог, и она пришпорила лошадь.

С этого мига она примет новую веру: она станет Белым стражем жизни.

8. Блуждающий портал

В карете было душно: солнце припекало не по-весеннему, так и хотелось открыть окна и впустить прохладный, свежий воздух, но окна были забиты наглухо. Вот уже три часа Селест тряслась по ухабистой просёлочной дороге, ведущей в Галар, где находился небольшой портал в Антор, а оттуда она направится в Дарош – столицу Барнаса. Путь ей предстоял утомительный. Ночь в Анторе, на рассвете переправа в Дарош, и ещё два дня пути до поместья Равнер, где всего через десять дней должна была состояться её свадьба. Она до сих пор не понимала такой поспешности, но четыре дня назад, когда граф Захреин Равнер сделал ей предложение, она не смогла ему отказать.

Ей было уже двадцать два года – верхний предел возраста для замужества в Литалии. Через два года она официально будет считаться старой девой с минимальными шансами на брак. Селест не хотела замуж, но другой участи она для себя не видела: слишком многим она была обязана барону и баронессе Буни.

За день до предложения барон Дино Буни, её приёмный отец, вызвал Селест в свой кабинет. Он долго рассказывал о чести и благородстве графа Захреина. Барон очень живо описал её будущее, полное любви, заботы о детях, балы и приёмы в высших кругах знати Барнаса, не забыв упомянуть и о выгоде этого брака для их семьи. Баронесса Альдо Буни, её приёмная мать, была более сдержанна в речах, она на самом деле заботилась о Селест. Баронесса утверждала, что для счастливого брака любовь необязательна, а достойного мужчину женщина полюбит со временем, главное, чтобы муж любил жену.

Граф Захреин Равнер любил её. По крайней мере, так думала Селест. Граф очень галантно ухаживал, дарил подарки и даже читал ей её любимые стихи и совершенно открыто признавался в своих чувствах. Захреин был на десять лет старше, и, по суждению матери, красив. Селест же находила его привлекательным, но уж точно не красивым. Орлиный нос северян, кустистые брови, грубые черты лица, словно вырубленные из дерева, средний рост и широкие плечи, может, и были красивы для северного Барнаса, но здесь, на юге, в Литалии, в мужчинах ценилась сила и утончённость. Граф был забавным и весёлым, галантным и почтительным, он умел покорять. И в конечном итоге, невзирая на тишину сердца, Селест согласилась. Она не могла подвести тех, кто её вырастил как свою родную дочь, тех, кто о ней заботился и спас ей жизнь. Она была обязана всем семье Буни. И несмотря на то, что они никогда не относились к ней как к приёмной, она всегда знала, что барон и баронесса Буни – не её родные мать и отец.

Селест ничего не помнила о своём прошлом. Ей было всего три года, когда её нашли грязной и голодной, бродящей по тракту. Селест не знала ни своего имени, ни своих родителей или откуда она родом, ни конечно своего настоящего дня рождения. Поэтому возраст смогли определить приблизительно. Всё, что она помнила о своём прошлом, это далёкий женский голос, который пел ей колыбельную, и детский смех девочки. Может быть, у неё когда-то была сестра? Но, к сожалению, это все приятные воспоминания, которые сохранились в её подсознании. Из прошлого остались в основном кошмары. Запах дыма, лязг металла, звук грозы, мужские голоса и женский крик «Беги!». Этот крик до сих пор слышался ей в ненастные ночи в раскатах грома.

Барон Буни подобрал её на большом Шарильском тракте, вблизи границы с Карминией. Леди Альда рассказывала, что за два года после спасения Селест не проронила ни слова, и, несмотря на уверения целителей, она предполагала, что Селест немая: она даже не плакала, а заговорила лишь к пяти годам. Селест плохо помнила своё детство, но верила баронессе. В десять лет в ней открылись магические способности – на три года позже, чем у остальных детей. Но благодаря баронессе Альде Селест не отправили в обычную школу для обучения магии, а нанимали учителей на дом.

Селест любила учиться и посещала лекции с большим удовольствием, впитывая всё, что могли дать учителя. В пятнадцать она нагнала программу, по которой учились обычные дети, и магистр Генуа настаивал, чтобы Селест поступила в академию Альянса, но баронесса была непреклонна. Селест – универсал, ей подвластны все шесть типов магии, но основным энергетическим колодцем её резерва была некромантия. Баронесса опасалась, что её могут отправить в оплоты к Мёртвым землям. Во всех странах Альянса, так же, как и в Карминии, все некроманты были обязаны пройти восьмилетнюю службу у купола, невзирая на положение в обществе и социальный статус. Даже принц Бусат не миновал этой участи. Мёртвые земли были слишком близко, и защита охранного контура была важна.

Тогда Селест не знала, хочет ли она в академию или нет. Несомненно, ей было интересно учиться, и описания далёких стран пленили, но было страшно покидать родной дом. И она поддержала мать, оставшись в родном поместье со своей сводной сестрой Инес, которая, несмотря на то, что была на семь лет младше, стала для Селест лучшей подругой и единственным близким человеком.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Хатми – выражение, обозначающее неизбежность, то что нельзя изменить. Используется также для обозначения покорности судьбе. (перевод с древнего языка Ларании)

2

Баах – богиня судьбы

3

Аданит – драгоценный камень, искусственно возникший полторы тысячи лет тому назад во времена разлома мира. Силовая волна от катастрофы изменила свойства некоторых металлов, превращая их в чёрные драгоценные камни, ранее не существовавшие в Ларании. Ныне аданит можно найти только в Мёртвых землях.

4

Богиня Рирара – богиня удачи

5

Двана – призрак женщины которую бросил любимый, и теперь она мстит всем счастливым семьям разрушая браки.

6

Свир – мифическое существо. Согласно сказкам, когда душа умершего отказывается идти в обитель отца, она зависает в этом мире, и превращается в монстра. Личность исчезает и остаётся лишь голодный монстр, который питается страхом маленьких детей. Он появляется ночью и прячется в тенях, выпрыгивая и пугая малышей.

7

Сатра – богиня мудрости

8

Нарисы – жёлтые фрукты продолговатой формы. Пока не поспеют окончательно, очень кислые, но когда они спелы, то сладкие и ароматные

9

Арам – Бог неудачи.

10

Цепна – ядовитая змея, распространённая на юге Аркадии, чей яд замедляет заживление тканей.

11

Цица – насекомое зелёного цвета. Её укус очень болючий и вызывает приступ раздражения и агрессии.

12

Даман – бог войны

13

Арам – Бог неудач, брат близнец Рирары – богини удачи