bannerbanner
Граф Дырокола
Граф Дырокола

Полная версия

Граф Дырокола

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
3 из 4

– Закон… ха-ха… аха-ха… нельзя до совершен… ха-ха-ха… хо-хо-хо!

И так минуты на три.

И таким он казался… человечным, симпатичным даже, что невольно, сама не замечая за собой, Ладка залюбовалась соседом по столу. Его непривычно длинной шевелюрой, прямым и гордым носом, ртом с белыми и ровными зубами. Но больше всего хотелось смотреть в серые, как ненастное небо глаза, слишком живые для нежити.

Когда юнец нахохотался, ему снова пришлось вталдычивать про запрет на алкоголь для незрелых членов общества. В итоге Горан дал согласие на воду. Отхлебнув сразу полстакана, он довольно хмыкнул, что-то внутренне решив и, наконец, начал свою историю:

– Родился я второго дня месяца сентября в год тысячи четыреста сорок седьмой от Рождества Христова. Такова видно воля Всевышнего, раз отцом моим стал сам князь Валахии, Влад II Дракула рода Дракулешти ветви валашской династии Басарабов. Матерью же моею была ни кто иная, как Маргарета из знатного рода Надашди, дама чистых кровей, но волею всё того же Господа призванная к княжьему двору в услужение княгини Василики. Как часто бывало и не обошло Валашский двор, а прижил князь от служанки, пусть и дворянки, сына-бастарда. Этот бастард и есть я. Матушку ещё на сносях выдали замуж за барона Яноша Гараи, дабы прикрыть грех. Но шила в мешке не утаишь. Да и отчим не пожелал давать чужому отпрыску свою благородную фамилию, не желая марать её в чужом блуде. Так я и стал Гораном Надашди, сопляком, над которым каждый смерд зубоскалил, покуда мой брат Влад не вступился.

– Постой, значит, ты младший брат Цепеша? То есть Дракулы? – перебил повествование нетерпеливый Гоша. Он страсть как любил встревать в рассказы, дополнять комментариями и перебивать расспросами.

– Да. Влад – мой единокровный брат.

– А какая у вас разница в возрасте… была? – вдруг присоединилась Ладка. Вера в розыгрыш мальчишек про вампира заметно пошатнулась. Что-то в словах и взглядах нового знакомца поколебало девичью уверенность, что сказки – лишь небылица.

Ей Горан ответил с охотой, да и как не ответить, когда на тебя смотрят с интересом глаза, в которых горят угольки.

– Когда я родился, Владу шел девятнадцатый год. Вот только отцу нашему не довелось видеть сыновей своих вместе во здравии: третьего дня месяца декабря того же года он почил в бозе.

– Да уж, хорошая у вас разница, нечего сказать, – уплетая «кремеш», прокомментировал Гоша, и непроизвольно причмокнул перепачканными в креме губами. – Девятнадцать лет. Можно ли вообще сдружиться с взрослым дядькой? Ни общих интересов, ничего нет.

– Да нет, кое-что было, – возразил повествователь. Он допил воду и попросил добавки. – Влад обожал шибко потехи всякие, так я ему учинял всякого рода представления.

– Что? Ты выступал перед родным братом? Вроде шута?! – возмутилась Ладка.

– Нет же. Приглашал актеров странствующих, они и выступали.

– Ну ладно тогда, – примирительно согласилась девушка.

– У меня было другое, достойное занятие. Я ведаю… то есть ведал за княжим столом вином.

Тут Михаил напряг все знания, которыми успел обзавестись к шестнадцати годам и вспомнил название должности, о которой говорил Горан.

– Виночерпий?

– Верно, именно он и есть, – подтвердил Горан. – Лично прислуживал князю Валашскому и его гостям.

– Постой, князем же был твой брат? – снова не сдержалась пылкая натура Млады Солнцевой. – Да как можно? Разве позволительно, что один брат другому прислуживает?

– Это почетно, – вдруг жестко отрезал юный граф.

Чья-то нога, предположительно Мишина, легонько пнула девичью лодыжку. Взгляд брата-двойняшки красноречиво велел не лезть, куда не просят. Ладка подчинилась, хотя в душе продолжала осуждать средневековые обычаи среди царственных родственников.

– Твой брат прослыл чересчур жестоким и… э-э… кровожадным, – на свой манер решил разрядить атмосферу Гоша. Миша закатил глаза.

– Ну да, Влада и прозвали Цепешем потому, что он приказывал виновных на кол сажать. Так что с того, не только у нас сажали на кол, – будничным тоном отозвался младший брат Дракулы, нисколько не смутившись или оскорбившись.

– А Дракулой его, почему звали? – не отставал Гоша, словно решив испытать судьбу.

– Это прозвище брат получил от нашего отца. Да будет известно вам, ещё, не будучи князем, наш отец – тоже Влад, был посвящен королем Венгрии Сигизмундом I Люксембургом в рыцари ордена Дракона, коим основателем и был король. И потому звался Дракулой.

– Как интересно, мы считали, что Дракула всего один, – заинтересованно произнесла Ладка. Её хвостик-кисточка качнулся маятником за узкими плечиками. – А ты, Гор? Ты тоже Дракула?

– Вовсе нет.

– Разумеется, он же Дырокола! – ляпнул и хохотнул так некстати Гоша.

– Только законный наследник может носить почетное звание Дракона, – уточнил исключительно Ладке высокородный бастард.

Кофе уже допили, пирожные доели и попросили расчет. Наступила пора возвращаться в гостиничные номера.

Кое-что не сходилось и это что-то терзало Михаила Солнцева. И когда все четверо оказались на улице, он нащупал то самое и не замедлил озвучить:

– Погоди, Горан. Всем известно, что твой брат был не только жестоким правителем, но и вампиром. Ведь так?

– Да, – не отрицал ответчик.

– И тебя он сделал подобным себе?

– Да, Влад уподобил меня себе и обещал пробудить в ту же ночь, но …

– А раз так, ты вампир, то как, объясни, ради всего сущего, как ты можешь принимать людскую пищу? Разве не положено тебе пить кровь? И только её?

Гоша при таких словах напрягся, вспомнив недавнюю встречу в пыльном подвале и отметины клыков на раме Ладкиного велосипеда. Он даже чуть отстранился. А вот Мишина сестра напротив, подалась вперед.

– Так неправда то! – воскликнул Горан и улыбнулся, да так приветливо, что ни за что в то мгновение не признать в нем вампира. – Наговоры всё. Вампиры спокойно себе могут пить и есть людскую пищу, обходясь без кровушки. Разве только в месяц разок выпьют кубок, да и всё. Так, для поддержания здоровья общего. Вампиры и отличаются что силой да долголетием.

– И боязнью солнца, – напомнил Гоша.

– Да, пожалуй, что и так.

– Выходит, ты нас кусать не станешь? – спросил Миша.

– Я же слово дал.

– А если очень захочется? Прям, невмоготу станет.

– Уйду от вас, но не дозволю злу сотвориться.

Ответ, достойный графа. Все немного успокоились и пошли в гостиничку. И расходясь уже по комнатам, Ладка возьми да и вернись к опасной теме:

– А какую кровь пьют вампиры?

Явно недоумевая, Горан свёл брови.

– Ну, коровью там, козью… или человека? – не отставала настырница.

Образовалось молчание, парни каждый по-своему сверлил взглядом Ладку, та смотрела лишь на одного из них.

– Любую, – последовал зловещий ответ.

Горан разорвал смотрины и ушел первым за дверь. Разговор на том закончился. Надо ли упоминать, что спалось той ночью всем, мягко говоря, тревожно.


Граф Дырокола принимает судьбу


Новый день преподносил Горану сразу две новости: вечером заканчивался срок туристической поездки и ребят ожидал полет домой.

Ко всему прочему выяснилось, что граф Дырокола совершенно не умел летать. Нет, оторваться от земли он вполне мог, что прекрасно запомнили Миша и Гоша в замковом подвале, но отрыв этот выходил ничтожным и уж под слово «полёт» не годился совершенно. Ну, кто летает на высоте десяти сантиметров? Да и не летает, а плывет и исключительно в стоячем положении. Со стороны и вовсе выглядело такое действо, как передвижение на платформе – будто кто тянул впереди за трос.

Зачем же вдруг понадобилось, чтобы валашский граф летал, как птица? А вот зачем.

Началось всё с завтрака в том же ресторане при гостинице.

– Сегодня летим домой, – браво объявил за столиком Гошка Таран, с наслаждением поедая свою порцию глазуньи, которую по привычке терзал одной вилкой.

И вроде бы всё шло как обычно, у молодежи за неделю гостевания в чужой стране даже оформились свои привычки и в некотором роде традиции, но тянуло домой. Ужасно тянуло. Не в школу, но к школьным товарищам, не к нудным бытовым обязанностям, но к родному семейству – пусть родня и успеет надоесть в первый же час приезда, но и без них тоска. Одним словом, странная тяга напала на трех юнцов и не желала оставлять.

– А как же Горан?

Женщины острее чувствуют, вот и Ладка озвучила вопрос, который, по правде говоря, волновал и юношей.

– А что с ним? – вопросом на вопрос ответил Миша.

Горана будто и не было, хотя он сидел тут же и с аппетитом, присущим подрастающему юному поколению, уминал яичницу с ветчиной и сыром, не забывая про «погучи» – маленькие (с укус) пирожки с тыквенными семечками.

Миша Солнцев старательно смотрел в свою тарелку, он слишком хорошо знал сестру, а Ладка, как и любая обаятельная представительница своего пола, умела манипулировать мужскими чувствами, особенно, когда в поле зрения её глаз угождал нечаянный взгляд.

– Мы не можем его вот так оставить.

Понятно, она уже себе что-то придумала и желала навязать остальным. И первым, разумеется, обязан послушаться её брат.

– Что значит так? – продолжил игру с вопросами Михаил.

За ночь Ладка переварила знакомство с местным «княжичем» и…. поверила. Во всё поверила.

– А то: у него здесь никого нет. Вы сами сказали, да и Горан подтвердил вчера, – горячо затараторила Млада Солнцева, торопясь излить свои доводы. – Нельзя его одного оставлять. Нехорошо это, не по-людски.

За столом раздался кашель – Гоша подавился пирожком.

Миша всё-таки оторвался от созерцания содержимого своей тарелки и перевел взгляд на лицо двойняшки. Даже Горана заинтриговало то, во что вытекал разговор, он отложил вилку и с интересом смотрел на собеседницу.

– И какие варианты? Он не собака, чтобы его брать с собой. Да и собаку так просто не вывезти из одной страны в другую, – произнес Миша. Голос его чуть дрожал от напряжения, которое он старательно подавлял.

– Я знаю, что не просто, – согласилась тут же девица, но её личико обернулось к тому, из-за кого начинался весь сыр-бор, хвостик светлых волос проказливо качнулся. – Гор, а ты умеешь летать? Я читала, что вампиры умеют обращаться в летучих мышей и даже в туман.

Если бы у юнца-вампира в тот момент во рту оказался пирожок, он бы повторился за Гошей. Но к счастью рот его опустел до того, как его огорошили такой информацией.

Вампиры летают? Обращаются мышами и туманом? Кому и в каком горячечном бреду подобное возомнилось? Множество небылиц слыхал юноша в свою бытность, но такие байки – впервые.

– Да не умеет он летать. Ведь, правда, не умеешь? – попытался скрасить и заодно уточнить наверняка брат несносной девчонки.

Никогда не знаешь, чем можно вывести из себя вампира, тем более, средневекового.

Горан уверенно кивнул, а Гоша еле слышно прошептал себе под нос что-то, приблизительно напоминавшее – «как хорошо».

– Очень плохо! – последовал ответ из Ладкиных уст. – Это многое могло бы решить.

– Что же, например? Горан, аки сокол, полетел бы за нашим самолетом? – съязвил Миша и тут же пожалел о выбранном тоне. Темно-карие глаза сестрицы его обдали укором.

– Это был бы выход. Один из вариантов, – запальчиво выговорила Ладка, редко пасовавшая перед проблемой. – Значит, полетит с нами на самолете.

– Что?! Чего?!

Три голоса объединились в один. Даже Горан не устоял, ещё бы, ему предписывалось лететь да ещё на каком-то там самал… самат… Ах, ты чёрт, слово даже не выговоришь!

– Как? Как ты себе представляешь это? – воскликнул чересчур обескураженный Миша.

– Очень даже представляю, – едко брякнула девица и с королевским достоинством принялась пить кофе.

На этот раз графа Валашского передернуло по иной причине: Горан до сих пор смотрел на темный напиток с отвращением и ужасом, не сомневаясь, что тот – проделка дьявола.

– А гипноз? Забыли? Вы же сами мне говорили, что Гор умеет гипнотизировать, – напомнила очевидную истину Ладка. Вид у нее при этом был такой торжественный и самоуверенный.

Гоша покрутил пальцем у виска.

– Да это могло быть и не гипнозом вовсе, а от… от страха, – высказал сомнение Михаил.

Завтрак подходил к концу, а разговор к финалу не желал укладываться.

– Гор, – обратилась Ладка к молчавшему всё это время вампиру, – ты же владеешь гипнозом?

По красноречивому взгляду серых глаз выходило одно: юноша совершенно не понимал, о чем шла речь, а главное, что за зараза эта гип… гипоза (ну и словечки у этих ребят) и почему он, Горан, должен ею владеть.

– Ты же видишь, он ни слова не понял, – посетовал Михаил Солнцев.

– Надо проще, – догадался первым, впрочем, как и всегда, Гошка Таран, и обратился к предполагаемому гипнотизеру. – Эй, Гор, слушай, ты же нас в подвале вчера допрашивал при помощи особой силы? У тебя есть такая способность – обездвиживать и управлять людьми?

– Колдовать? – осторожно уточнил Горан Валашский.

– Ну, типа того, – закивал Гоша.

– Я не колдую и никогда не промышлял. Это темное ремесло! – вознегодовал от подобного предположения княжий отпрыск. – Как вы посмели обо мне так думать? Как могли?

– Да нет, приятель, ничего такого мы и не думали, – зачастил Гошка, беспокойно ёрзая под гневным взглядом соседа. – Хотя, если бы даже и мог, то это неплохо вовсе. В наш век это даже модно и непредосудительно. Почётно, так сказать.

Если б можно было задохнуться, Горан так и сделал бы – от обуявшего его возмущения. Но кто кашу заварил, тот и должен её хлебать. Ладка ласково и заботливо перехватила бледную ладонь паренька, между прочим, не холодную вовсе, и это возымело поистине колдовской эффект. Буйный нрав, который Горан и его старший брат переняли от общего отца, стих так же внезапно, как вспыхнул. Перед ребятами снова сидел кроткий и, пожалуй, робкий подросток.

– Гор, если ты умеешь заставлять людей делать то, чего они не хотят – это чистой воды гипноз. Это не колдовство, а редкий дар. Он может сильно выручить тебя.

– Но от чего? От чего он должен меня выручить?

Юноша, как оболваненный, смотрел только на Ладку и не мог глаз отвести. Гоша ехидно ткнул локтем в бок друга, тот лишь фыркнул.

– Не от чего, – ласково баюкал девичий голосок. – Он поможет тебе попасть на борт самолета и полететь с нами домой.

– Домой… – повторил за Ладкой паренек.

Но разве не был он теперь дома на родной земле? Замок – руины, брат давно прахом лежит в земле, да и не только он. Матушка, любимая сестра, даже верный пёс – всех отобрало у него неумолимое время. А как же земля? Да, формально он хозяин замка и земли, на которой тот стоит, но что с того? Земля без людей – лишь кусок суши. Так говаривала матушка, так его наставляла, учила любить людей, а не кичиться наделом земли и богатствами. Получалось, что ничего у Горана нет и цепляться не за что.

– Что с ним? – спросил Гоша, видя, как поник вампир.

Его ткнул в бок локоть товарища: ну что ж поделать, коли друг, пускай и расторопнее прочих, но местами тугодум. Не видит, что страдает человек, пускай и вампир. Миша в своей юной жизни ещё плохо разбирался в людях, но в Горане видел, а главное, чувствовал человека порядочнее многих обычных. Не вампиров.

– Если хочешь, можешь с нами лететь, Гор, – поддавшись порыву, он вдруг предложил.

Миша смотрел на Горана, но если бы взглянул на Ладку, то увидел одобрение и гордость сестры за него.

– Но я не умею летать? Я же не птица, – возразил Горан, но по природе он был умен и сообразителен, а потому припомнил диковинное трудное слово. – Самат?

Ребята переглянулись и разом рассмеялись.

– Всё верно, граф Дырокола, на самолете!

Граф Валахии, однако, не разделял всеобщего веселья, он недоумевал, что же за диковинная птица эта – самолет и как она сможет унести сразу четверых.

Довольные, ну почти все, ребята вышли из ресторанчика. Перед отлетом ещё планировалась поездка на велосипедах, но без участия вампира. Горан и так сильно рисковал, когда покидал гостиницу ради завтрака. Чтобы не получить моментальный ожог «барбекю», на него нахлобучили чересчур много одежды, а на голову накинули капюшон. Конечно, человек в таком одеянии привлекал внимание, да и на улице его вряд ли уберегло бы обилие всего, во что его впихнули, поэтому вампира предпочли оставить в номере, включив телевизор и строго наказав не шуметь и ничего не ломать, особенно телевизор.

А потом Миша, Гоша и Ладка взяли велосипеды у владельца гостиницы и погнали через деревню, так сказать, скататься напоследок. И кто-то из местных, когда Ладка сбросила скорость на особо узком повороте, приметил на раме белого велосипеда странные дырочки. Парные, как от укуса или дырокола.


Граф Дырокола покоряет небеса


Когда проводишь время в заботах или интересных делах, не замечаешь, как день сменяется вечером. Так и случилось с юными туристами в карпатской деревеньке.

Завечерело как-то уж слишком скоро; близился вылет домой и в нескольких десятках километров их дожидался белый, как чайка, самолет, чтобы через горы, леса и реки домчать в родную сторонку.

Вещи собрали заранее, предусмотрительно, с подачи Миши Солнцева. В организационных вопросах сестра-двойняшка частенько проигрывала, хоть и любила построить из себя всезнайку. А Гоша? А Гоша, как все, лишь бы не дёргали лишний раз.

Единственный, у кого не имелось за душой даже носового платка, не знал, каково это иметь багаж.

– Это даже лучше, что ты налегке, Гор, – ободрял зачем-то местного дворянина Гошка Таран, покуда втискивал в дорожную сумку кое-как свёрнутую одежду. – Не нужно упаковывать, тащить на себе это барахло, а затем переживать за него же, когда сдашь в багаж.

– Так оставь его, раз оно тебя так обременяет, – подал дельный совет, наблюдавший с интересом за сборами вампир.

– Э-э, так оно мне ещё пригодится. Там, дома, – рассеяно пробубнил парнишка, запихивая между футболками нечто-то, подозрительно напоминающее кружок копчёной колбасы и пахнущее, как колбаса.

Происходило это священнодействие сразу после завтрака. Михаил, в отличие от товарища, аккуратно складывал футболки, кофты и ряд принадлежностей, без которых уважающий себя мужчина непременно испытал бы легкий (или весомый) дискомфорт на отдыхе.

Упоминание о доме вновь вызвало грусть в душе Горана, он, как и положено высокородному отпрыску княжеского дома, ничем не выдавал своего душевного волнения, но Михаил, его кровник, уловил, как заблестели серые глаза юного графа и как упрямо сжались губы под тонкими росчерками темных усов. Горан так и не дал прямого согласия на полет с ними, но и не отказывался. Миша мог лишь догадываться, какая буря творилась в мыслях только накануне пробудившегося от многовекового сна вампира.

«Лучше бы мы и вовсе не спускались в подвалы замка, не тревожили его, – терзался и сам кровник. – Пусть бы себе спал и впредь, зато пребывал в неведении. Но с другой стороны, это жестоко. Он бы был там совершенно один, и о нем никому бы не было известно во всем мире».

Сборы закончились, ребята, снова взяв велосипеды напрокат, умчали кататься по деревне и близлежащим окрестностям, оставив сверхчувствительного к солнцу Горана в гостинице.

По дошедшим легендам известно, что вампиры – создания исключительно ночные, то есть днем им положен сон, дабы ночью бодрствовать. Очевидно, эта особенность распространилась и на брата Дракулы, потому что, прождав часок-другой, его сморило в продолжительный и крепкий сон. Разбужен он был ближе к вечеру, когда громкие и бодрые голоса его новых спутников наполнили комнатку номера.

– У нас ещё час, а после спускаемся вниз. За нами должен приехать автобус, он повезет нас в аэропорт, – Миша объявил вслух информацию, которую и так все прекрасно знали, но, по его мнению, нуждались в неоднократном напоминании.

Горан снова окинул взглядом собранный ребятами багаж, и ему вдруг захотелось поделиться воспоминанием:

– А у меня тоже был сундук, даже не один, с одеждами. Кафтанами и платьями.

– Ну, разумеется, ты же всё-таки не абы кто, а сын князя и брат князя, – философски изрек Гоша. Миша заподозрил друга в насмешке. – Погоди, платья? Разве парень носит платья? Это ж девчачья тема.

– В средневековье все носили платья, к твоему сведению, Гошечка, – раздался позади голосок с хорошо знакомой учительской интонацией. – У мужчин были свои платья, а у женщин – свои. Между прочим, Иван Грозный тоже носил платья.

Младе Солнцевой надоело сидеть одной в своем номере, и она решила скоротать оставшийся до отъезда час с мальчишками.

– А я думал, что одежда на Иване Грозном как-то иначе называлась, – упирался-таки несносный Гошка. – Носил же он штаны? Носил. А там и рубаху длинную.

– И платье. Вся одежда в те времена была длинная и просторная, и называлась платьем. И ничего постыдного в том не было. Верхнее платье надевалось на нижнее, в несколько слоев и количество этих слоев зависело от социального статуса хозяина, его состоятельности, профессиональной принадлежности и местных традиций, – продолжала сыпать знаниями Мишина сестра. – Кстати, даже в начале двадцатого века мальчиков до пяти лет одевали в платьица и не стригли волос. Слыхал про Хемингуэя?

– Что-то знакомое, но не помню.

– Писатель такой был в прошлом веке. Я, правда, его не читала, но собираюсь когда-нибудь прочесть. Так вот, его с рождения одевали в платье, как девочку, и не стригли волос до шести лет. Таковы были традиции.

– Хорошо, что сейчас такого нет. Правда, Миха?

Горан совершенно не понимал, почему Гоша стыдится платьев, ведь это такая удобная и добротная одежда. У самого Горана было несколько расшитых вручную нарядов, которые стоили немало. Вот сколько, он не знал точно, но что немало, это факт.

Скоро ответственный Михаил возвестил, что «пора» и все засуетились, Ладка выскочила за своей сумкой в соседний номер. А внизу выяснилось, что автобус прибыл раньше и ожидал их не менее пяти минут. Вот тут и возникла первая загвоздка в лице Горана.

Ещё накануне юный горец повстречал на пути несколько автомобилей, которые сперва принял за чудищ и едва не повторил свой «подвиг» с Ладкиным велосипедом. Практически вся ночь ушла на разъяснения, к счастью для ребят средневековый дворянин оказался на редкость толковым парнем: он и в своё время слыл умником, чем гордилась матушка, и чего смущался старший брат, явно уступая в образовании и фантазии Горану.

Но автобус ошеломил наследника Дракулы и габаритами, и запахом бензина, в ужас повергал факт, что внутри томились люди. В брюхе металлического монстра находились не меньше двух десятков людей, а то и больше. Горан уперся ногами и ни за что не собирался добровольно идти в пасть монстра. Даже Ладкины чары не возымели действа. Пришлось Михаилу прибегнуть к хитрости психологии.

– Гор, слушай, если ты останешься, это твоё решение. Но мы уезжаем, у нас самолет через два часа. Или ты передумал и решил остаться здесь один?

– Я не передумал. Хочу следовать за вами, други мои, но сердце моё сжимает страх перед чудищем, против которого у меня нет ни меча, ни копья! – едва не воя, в отчаянии воскликнул княжич.

– Но если я пойду навстречу этому зверю, неужели твоя честь позволит тебе стоять в стороне?

Эта уловка возымела эффект: Горан тут же преобразился, с лица его сошла гримаса испуга, он твёрдым шагом последовал за друзьями.

– Какой же он храбрый, – восхитилась Ладка, следуя позади брата. – И верный друг.

– И легковерный, – сделал свой вывод Гоша, шедший подле сестры друга. – А ты молоток, Миха, как его завернул. Он и повелся.

– Пришлось, – мрачно признался Миша Солнцев.

Горан прямо и гордо, впереди их группки прошествовал к единственной открытой двери автобуса, напротив водителя. Там уже нервозно дожидался гид, которому вменялось подбирать туристов и везти в аэропорт.

– Ну, наконец-то, молодые люди, – выдавливая дежурную и фальшивую улыбку, выговорил гид, мужчина неопределенного среднего возраста, полноватый и с лысеющей макушкой. – Могли бы раньше приготовиться, сами знаете, всякое случается, автобус может прийти раньше или позже. А нам ещё в три места нужно заехать.

– Мы и так вышли раньше, – возразил по природе своего упрямства Гоша. Уж очень ему не по душе приходилось, когда взрослые начинали корчить из себя невесть что.

– Недостаточно раньше, – не удовлетворился ответом дядька. – Так, сверимся со списком: Георгий Таран, Михаил Солнцев, Млада Солнцева. Все на месте?

Ребята вяло кивнули.

– А это кто? Что за четвертый? В этой гостинице у меня только трое значатся, – наморщил лоб гид.

– А это наш друг, он едет с нами, – объявила Ладка.

Это было сказано просто и обыденно, но у сопровождающего автобус мужичка отчего-то вытянулось лицо.

– Что? Какой друг? Какой ещё друг? Это вам что, такси? Никаких друзей! Всё строго по списку! Три, значит, три. Или вы думаете, что автобус резиновый? Я же говорил, что нам ещё в три места за людьми нужно заехать. Тут все места наперечёт.

На страницу:
3 из 4