С пианино за плечами

Усы Фарри совсем поникли. А мистер Мортимер вдруг подумал: «Должно быть, очень тяжело идти к цели, считая её абсолютно недосягаемой, этак и лапы передвигать в десять раз труднее. Но подарите этому Мышу надежду, и его шансы на успех вырастут во сто крат… Как бы там ни было, надо отдать ему должное: он и не думает об отступлении».

– Вы приуныли, увидев горы, мистер Фарри, – произнёс он уже вслух. – Но это неудивительно: одна из них – Бен-Невис – самая высокая гора во всей стране. Но вас же не просят на неё лезть! Перевал во-он там, и не такой непреодолимый, каким кажется, здесь часто проходят путешественники. Да, впереди трудный путь, но мой вам совет: разбейте его на части и постарайтесь пока сосредоточиться только на одной – предстоящей. А об остальных задумаетесь потом.

Фарри кивнул и с благодарностью посмотрел на своего попутчика. За неполные сутки, минувшие с тех пор, как они познакомились, кожа как будто стала велика мистеру Мортимеру ещё сильнее, а при ходьбе он без конца хрипел и сопел на все лады. Но при этом умудрялся выглядеть собранным, сосредоточенным и деловитым, и боевой дух его, похоже, был на высоте.

– Однако, мистер Фарри, – продолжил Бассет-Хаунд уже более серьёзным тоном, – хоть я и не опасаюсь самого перевала, что-то меня всё же тревожит. Слишком спокойно вокруг. Держите ваши длинношёрстные уши на макушке, и я, пожалуй, подвяжу свои. Нужно подготовиться к подъёму.

А про себя мистер Мортимер подумал: «Возможно, и он стал бы неплохим сквайром: отправиться в такой путь, не надеясь на успех, – это и есть то самое, к чему, как утверждает Фарри, он совсем не подготовлен и не приспособлен. А он здесь, уже на середине пути, делает то, что до́лжно, не думая о трудностях и не прикидывая шансы. Вот так было бы и с управлением поместьем. А вообще, может статься, что к концу путешествия Фарри сам себя не узнает».

* * *

Перевал представлял собой хорошо утоптанную петляющую тропу: то почти пологую, то вдруг на коротких участках приобретавшую не очень приятный наклон. Если бы не дожди, переход потребовал бы от путешественников всего лишь чуть больших затрат сил и времени, чем на ровной дороге. Но, как сказал мистер Мортимер, переводя дыхание и хрипя через слово, по примерным подсчётам местных жителей, проанализированным неместными жителями, возле Бен-Невиса с неба изливается в два раза больше воды, чем в любых других местах на несколько миль вокруг, и в семь раз больше, чем на юге страны.

– Над горой часто проходят сильнейшие бури. И даже когда путешественникам везёт так, как нам с вами, испытывающим лишь небольшие неудобства от мелкого дождика, небо всё равно будет беспросветно затянуто облаками, как и происходит в этих местах триста шестьдесят четыре дня в году.

– Ну, мистер Мортимер, вы прямо-таки успокоили меня, – не без сарказма ответил Фарри, с тревогой поглядывая на небо – не разразится ли обещанная буря. – Не самая дружелюбная гора. Хотя, как я уже говорил, гор в полном смысле слова я вообще не видел.

– Даже если бы вы их перевидали целую сотню, эта, пожалуй, САМАЯ недружелюбная. «Бен-Невис» означает «Злобная гора». Хотя, говорят, в единственный ясный день в году она необыкновенно красива.

Небо окончательно затянули тучи. Дождь усилился, и дорожная пыль превратилась в липкую грязь. Кое-где вода ручейком сбегала вниз прямо по дороге, так что периодически приходилось идти рядом, по траве, которая была почти такой же скользкой. Путешественники изо всех сил цеплялись когтистыми лапами за любую растительность, а то и просто за землю. Несколько раз Фарри, с пучками травы меж пальцев, изо всех сил стараясь распластать своё мохнатое тело так, чтобы рюкзак ни в коей мере не решил перевесить, медленно и весьма живописно проезжал вниз по склону, к счастью упираясь в конце концов в какой-нибудь большой камень, куст или даже шедшего позади мистера Мортимера. Последнему избежать подобных инцидентов помогала его приземистость. Фарри был грязен, как никогда в жизни. Бассет-Хаунд сохранил в относительной чистоте только спину: тот факт, что Фарри несколько раз скатывался вниз, опережаемый жижей, сползающей под его весом, способствовал превращению передней части Пса во что-то совсем уж трудно определимое.

Казалось, подъём не закончится никогда, но к ночи путешественники всё-таки добрались до верхней точки перевала – почти ровной площадки, где им, донельзя грязным, голодным и обессилевшим, предстояло передохнуть перед завтрашним спуском по скользкой тропе в долину.

Не сняв рюкзаки с плеч и не обменявшись ни словом, они рухнули на землю. Фарри, если бы был в состоянии говорить, снова сказал бы, как глупо ему было отправляться в дорогу. А мистер Мортимер, если бы мог, ответил бы, что он уже стар для таких вещей, лучше бы ему сидеть в своём кресле у камина и единственное, чего ему сейчас хочется, – это спать и не просыпаться в следующие эдак тридцать-сорок часов. Пожалуй, после этого он добавил бы, что, тем не менее, им нужно собраться и не терять бдительности.

Но, повалившись на землю, Бассет-Хаунд уснул в ту же секунду и уже похрапывал, а горное эхо, чувствительное к любому присутствию постороннего существа, повторяло этот храп десятками переливов, добавляя к нему какие-то свои, неведомые оттенки звука.

Вдруг Фарри, ещё не успевший окончательно уснуть, почувствовал, что что-то не так. Похоже, это самое эхо, становившееся с каждой секундой всё отчётливее, совсем не эхо, а результат какой-то возни и спора, который вели голоса чуть выше по склону.

Фарри приподнялся на локтях… Получил удар в спину и снова распластался на земле. На площадку, как снег на голову, посыпались вооружённые до зубов Хорьки. В потёртой, латаной-перелатаной одежде, с торчащей во все стороны шерстью, кое-где выдранной клочьями, они выглядели заправскими бандитами, коими в общем-то и являлись. В темноте трудно было разглядеть больше, но и этого оказалось достаточно.

– Лёгкая добыча, – произнёс неприятный скрипучий голос. – Слишком беспечные они стали. Слишком самонадеянные. Дома надо было сидеть, а не по горам лазать! – Фарри получил удар в бок чьей-то грязной лапой, тут же оказался придавлен кем-то и ткнулся носом в землю.

С трудом повернув голову и кое-как высунув нос наружу, он, насколько смог, осмотрелся. Тёмная масса у края площадки – мистер Мортимер – почти полностью покрыт грязью. Похоже, его пока не заметили! И тут в голове Фарри неожиданно для него самого возник план. А сознание того, что это, вероятно, их единственный шанс на спасение, придало решимости.

Не раздумывая ни секунды, он, поначалу не оказавший никакого сопротивления, выбросил вперёд правую лапу, на которой лежал, резко крутанулся с живота на спину, сбросив с себя бандита, и этой самой правой лапой с размаху съездил обидчику по уху. В следующее мгновение Фарри вскочил, в два прыжка достиг мистера Мортимера и, взлетев ему на спину, с диким криком «Вперёд!» со всей силы вонзил когти задних лап в бока всё ещё крепко спящего Пса.

И тут Фарри смог в полной мере оценить способности мистера Мортимера: тот сорвался с места раньше, чем успел проснуться, а открыв через несколько секунд глаза и услышав со своей спины паническое и хриплое: «Скорее, мистер Мортимер!!!» – припустил во все лопатки. Банда, состоявшая, как теперь отметил Фарри, из восьми или девяти Хорьков, от неожиданности заметалась на месте, и, прежде чем они додумались отрезать беглецам путь, стало слишком поздно.

Сквайр – тот, кто владеет имением, землёй и сдаёт её в аренду. Так же достопочтенные Разерфорды (а с ними и Люди) именуют главу семейства.

Немолодой, степенный Бассет-Хаунд, одним из основных правил которого было держать себя с достоинством, летел вниз по мокрому склону с такой скоростью, что даже не успевал поскользнуться. Фарри запоздало порадовался, что он лежал, так сказать, «в нужном направлении», иначе они с успехом могли бы умчаться туда, откуда пришли. Фарри засунул задние лапы глубоко в боковые карманы собачьей попоны, а передними что было сил вцепился в складчатую шкуру. Скоро стало ясно, что банда неудачливых Хорьков осталась далеко позади.

Облака каким-то чудом расступились, и серебряный свет луны залил холмы и долину у их подножия.

Глаза Фарри широко раскрылись от ужаса: впереди, на середине тропы, из земли на целый фут торчал кусок скалы. Бассет-Хаунд, не успевший вовремя заметить препятствие, продолжал лететь прямо на эту чёрную глыбу. Язык Фарри присох к гортани.

К счастью, через пару секунд и мистер Мортимер вытаращил обычно наполовину прикрытые веками глаза и сделал единственное, что могло спасти их от неминуемой катастрофы. Едва успев крикнуть: «Держитесь, мистер Фарри!» – он изо всех сил оттолкнулся от земли своими мощными лапами. Чудом пройдя в каком-то дюйме над скалой, Пёс сконцентрировался на попытке приземлиться так, чтобы сохранить равновесие. А подброшенный Фарри, не сумев удержаться, взмыл вверх.

Он смотрел на величественные склоны холмов в холодном лунном свете, извилистый ручей, пробегавший в долине, уже зажжённые огоньки в деревне, куда они так стремились попасть. Был виден даже тёмный силуэт замка у реки. А когда взлёт закончился и Фарри почувствовал, что летит вниз, перед его глазами промелькнула вся его тихая недлинная жизнь. Он даже успел подумать о том, как обидно и странно, что, кроме родных и пианино, ему как будто больше нечего вспомнить.

В это время мистер Мортимер, сумевший достаточно удачно осуществить приземление и по инерции продолжавший свой галоп, осознал, что груза на спине больше нет, и заставил себя оторвать взгляд от бегущей вниз тропы. Фарри, утяжелённый рюкзаком с поклажей, раскинув лапы в стороны, словно гигантская белка-летяга, намеревался приземлиться ниже по склону. Прикинув расстояние, мистер Мортимер несколько раз мощно оттолкнулся от земли и помчался вперёд ещё быстрее. Удар – и он с облегчением почувствовал острые когти, намертво вонзившиеся в его бока. Фарри сомкнул лапы с твёрдым намерением не разжимать их никогда. Он почти врос в продолжавшего нестись вниз с головокружительной скоростью мистера Мортимера и с облегчением закрыл глаза – самое страшное, похоже, было позади.

* * *

Даже когда склон стал более пологим, и даже когда они влетели в залитую лунным светом долину, Бассет-Хаунд всё ещё бежал, постепенно снижая скорость. Затормозив наконец у ручья, он тут же рухнул на землю. А Фарри и не думал слезать. Он вообще ни о чём не думал. Глаза его теперь были широко раскрыты, и, слушая уханье совы, надрывавшейся где-то в отдалении, он отсутствующим взглядом наблюдал, как в паре дюймов от его носа бежит вода.

Отдышавшись и немного придя в себя, мистер Мортимер предпринял попытку уговорить Фарри ослабить хватку:

– Вы целы, мистер Фарри? Полно, слезайте, попейте воды. Ну и приключение, скажу я вам!

Никакой реакции не последовало, и мистер Мортимер не на шутку встревожился. Продолжая вести с Фарри беседу, которая пока оставалась монологом, он попытался осторожно стряхнуть Мыша со спины. В конечном итоге у него получилось отцепить Фарри только вместе с попоной, на развязывание которой ушло добрых полчаса.

Когда оба наконец оправились от пережитого шока, мистер Мортимер сказал:

– Не знаю, как теперь смотреть вам в глаза, мистер Фарри. Я умчался от жалкой кучки мелких разбойников сверкая пятками. Никогда не думал, что дойду до такого.

Фарри вдруг тоже почувствовал себя неловко, но, поразмыслив, позволил себе похлопать старого Пса по плечу:

– Давайте постараемся смотреть на этот инцидент проще, дорогой мистер Мортимер: вы даже не успели проснуться, чтобы принять решение о характере, да и о целесообразности отступления, а я, честно признаться, действовал по наитию. Зато мы оба целы и невредимы, наши вещи при нас, и главное: за десять минут мы полностью преодолели спуск, на который, по самым оптимистичным меркам, отводили из-за размытой тропы целый день, не считая ночного привала. Никакие головорезы не осмелятся спускаться в долину в темноте. Погони не будет. Теперь можно хорошенько отмыться в ручье, устроиться на ночлег в замке и с чистой совестью проспать хоть до полудня.

Сквозь решётку

В первый раз с того дня, как он покинул мистера Баджера, Фарри сделал попытку расчесаться. Даже тогда, в таверне, это удалось с трудом. Теперь же из-за множества застрявших в шерсти колючек и какой-то липкой смолы ему не раз пришлось просить мистера Мортимера вытащить намертво запутавшуюся расчёску.

– На кого я стал похож! – покачал головой Фарри. – Честное слово, не представляю, как теперь выглядит Терри. Я, Серый Мыш, и то не могу до конца отмыться от дорожной грязи, так что же стало с его длинной белоснежной шерстью?!

* * *

Когда они вошли в деревню, была уже глубокая ночь.

– Мистер Фарри, эти ваши родственники – тоже Длинношёрстные Мыши? – хриплым шёпотом поинтересовался мистер Мортимер, осторожно пробираясь мимо очередного коттеджа.

– Честно говоря, я почти ничего о них не знаю. Сэр Джуниор просто указал несколько мест, где я могу остановиться, сославшись на дальнее родство. Но, должно быть, это так: все Гигантские Мышиные семьи в стране состоят в дальнем родстве. Надеюсь, они сочтут это достаточным основанием, чтобы дать нам приют. Сэр Джуниор говорил, что мне следует спросить…

Он порылся в карманах сюртука и извлёк сложенный вчетверо лист бумаги. Вглядываясь в буквы, почти неразличимые в неверном лунном свете, он с трудом прочитал:

– Мистера и миссис Веспер. Какая необычная фамилия.

Бассет-Хаунд пристально вглядывался в силуэт громадного замка.

– Мистер Фарри, вы абсолютно уверены, что это именно тот замок, который нам нужен? Он выглядит необитаемым.

Фарри убрал бумагу обратно в карман и поднял голову. Действительно, замок выглядел пустынным. Хотя… у нескольких галерей явно сохранилась крыша, да и нижние этажи могли оказаться пригодными для жилья.

– Да, я абсолютно уверен. Это первое поселение налево от перевала, и река – вот она. Замок здесь только один, и он похож на описание сэра Джуниора. Однако, не скрою, я надеялся на весело горящий камин и сытный ужин – после купания я совсем продрог.

– Ну что ж, давайте попытаем счастья, – мистер Мортимер двинулся вперёд. – Если замок необитаем, никто не помешает нам переночевать где-нибудь в укромном уголке. Взгляните, начинается дождь, не можем же мы устраиваться на ночлег посреди деревни!

Когда до ворот было лапой подать, Фарри резко остановился. Сами деревянные створки, сбитые толстыми железными балками, оказались открыты, но путь преграждала крепкая чугунная решётка. В караульном помещении, не имевшем двери, было пусто. Фарри едва не предложил постучать в ворота чем-нибудь увесистым, но тут же отмёл эту мысль: ещё, чего доброго, перебудят половину деревни.

Оставалось либо попытаться как-то проникнуть внутрь, либо отправиться искать ночлег дальше, к реке. Но сильный дождь, на который сетовал Бассет-Хаунд, и ещё более сильное любопытство, которое испытывал Фарри, оставляли один вариант.

– После мы объясним всё хозяевам, – рассудил мистер Мортимер. Он переминался с лапы на лапу, а карманы его попоны уже раздулись от дождевой воды. – Что вы думаете, мистер Фарри?

Фарри смотрел через решётку на просторный внутренний двор, в центре которого чернело странное сооружение. Дождь уже лил как из ведра. Вода текла по каменным плитам в сторону ворот, и вокруг лап путников бурлила и бежала дальше под уклон небольшая речушка.

– Я думаю так: если ворота закрыты и замок необитаем, значит, там нас никто не потревожит. Если же их запирают на ночь, до рассвета нам также никто не помешает, а уйти мы можем заблаговременно. На постоянное место жительства Людей это, во всяком случае, не похоже. А ещё, если меня не выжать как следует, я не сделаю и ста шагов: шерсть намокла и стала такой тяжёлой, что я еле стою!

«И это говорит Мыш, который полпути нёс на своём горбу пианино. Вот уж и правда: «своя ноша не тянет», – усмехнулся про себя мистер Мортимер. А вслух произнёс:

– Так что же, начнём обходить замок по кругу и поищем удобное место?

И сразу почувствовал себя неловко. За многолетнюю и увлекательную сыскную практику ему не приходилось совершать что-либо подобное. Он всегда входил в дома законопослушных Зверей, позвонив в дверь, и, если ему не открывали, предпочитал зайти в другой раз.

– Мы сделаем проще, – Фарри просунул лапу между прутьев решётки. – Следуйте за мной.

С этими словами он снял рюкзак, протолкнул его внутрь и, немного поёрзав, протиснулся следом.

– Ну же!

Мистер Мортимер топтался на месте. Прутья были расположены часто для Человека, но вполне подходяще для среднего Зверя, коим Бассет-Хаунд всё ещё себя считал, и он решил рискнуть. Кое-как стянув попону и передав её Фарри, Пёс выбрал самое удачное, на его взгляд, место и стал медленно протискиваться между прутьями. Кряхтя и ёрзая, мистер Мортимер аккуратно продвигался вперёд. Его складчатая шкура натянулась и почти полностью разгладилась на той части туловища, которая уже оказалась на территории замка, но в то же время всё больше собиралась на задней части, пока остававшейся снаружи. Наконец настал момент, когда все складки подпирали друг друга так плотно, что двигаться в сторону хвоста им было уже некуда, и несчастный Бассет-Хаунд понял, что, откровенно говоря, просочиться на другую сторону целиком шансов у него мало. Тогда он попробовал немного сдать назад. И не смог.

– Мистер Фарри, – тихо позвал он ещё более хриплым, чем обычно, голосом.

Мыш обернулся. Если бы не густая шерсть, было бы видно, что он покраснел до самых её корней.

– О! Признаться, у меня всегда были проблемы по части габаритов. Но… Пожалуй, есть идея. Не уверен, что она вам понравится, однако выбора, похоже, всё равно нет.

Бассет-Хаунд нервно кивнул, и Фарри стал с энтузиазмом рыться в своём рюкзаке.

– Вздремните пока. Я разбужу вас, когда настанет время, – и Мыш бросил на Бассет-Хаунда немного обеспокоенный, но решительный взгляд.

Мистер Мортимер никогда не заставил бы дважды повторять предложения подобного рода. Через десять секунд, довольствуясь тем, что по крайней мере под аркой ворóт не льёт, он уже спал.

Тем временем Фарри достал из рюкзака кусок мыла и тщательно натёр им бока мирно похрапывающего Пса. Затем он осторожно протиснулся через прутья наружу, резко крикнул: «Вперёд!» – и тут же впился своими острыми зубами в собачий хвост.

Расчёт оказался верным. Вечерний сценарий повторился с той только разницей, что вместо обычного разгона мистер Мортимер, как только его складки «сдались», получил ускорение и вылетел из решётки во двор замка, словно пробка из бутылки. Не успев толком ничего понять и не имея возможности отклониться от заданного направления, он вбежал прямо в странную громадину посередине двора, оказавшуюся давно не работающим и затянутым паутиной каменным фонтаном.

Испугавшись результатов своей помощи и поздравляя себя с тем, что успел вовремя разжать зубы, Фарри со всех лап помчался за Бассет-Хаундом. Тот сидел у фонтана, потирая громадную шишку на лбу, и разглядывал укушенный хвост. А потом он посмотрел на Мыша в упор.

– Ну, мистер Фарри, немногие знакомые мне Звери отважились бы на то, что сделали вы. И вряд ли хоть один рискнул бы проделать подобное дважды, да ещё и за один вечер! Теперь вы не просто мой попутчик и товарищ, теперь вы – мой Друг.

И он с чувством пожал обрадованному Фарри лапу.

– Однако, – добавил Пёс, – позвольте надеяться, что подробности двух сегодняшних инцидентов навсегда останутся между нами.

«Не совсем родственники» мистера Фарри

Двор замка оказался просторным и абсолютно пустым, если не считать каменного фонтана, до глубины души поразившего впечатлительного Фарри. Сооружённый в готическом стиле, он был украшен скульптурами Зверей и Людей, расположенными по кругу в несколько ярусов. Они походили на неподвижных часовых. Казалось, стоит повернуться к ним спиной, и каменные фигуры сойдут со своих мест.

Там были Единороги с львиными задними лапами и коронами на мощных шеях; крылатые Олени с ветвистыми рогами и щитами; Львы с вьющимися гривами. На верхнем ярусе, над искусно выполненными головами Людей, изо ртов которых когда-то лилась вода, располагались статуи поменьше: музыкант с лютней, монах, русалка, воины и короли в старинных одеждах, с мечами или свитками в руках. И весь этот «каменный торт», как окрестил его Фарри, венчала большая корона.

– Чего-чего, а недостатка в коронах тут не наблюдается, – попробовал усмехнуться Фарри, но в итоге только передёрнул плечами.

А мистер Мортимер был занят более прозаическим делом: он успел осмотреть и обнюхать весь двор, но так и не решил, откуда начать поиски обитателей замка. Он даже не был уверен, живёт ли в нём кто-нибудь вообще.

Хотя замок и выглядел пустым, его нельзя было назвать заброшенным. Большинство помещений не имели крыш, оконные и дверные проёмы, выходившие во двор, были пустыми, однако нигде не было видно ни обвалившихся со стен камней, ни веток, нанесённых сильными ветрами, ни растительности на каменной кладке. Всё было чистым, гладким и голым. Тишина казалась почти осязаемой.

– Что ж, мистер Фарри, похоже, придётся обойти здесь всё, полагаясь на мой нюх.

Они заглядывали в небольшие помещения, поднимались по узким винтовым лестницам в просторные разрушенные залы, где ещё можно было угадать каменные скамьи в оконных нишах и остатки каминов, проходили по галереям. Везде было пусто. А небольшие бойницы нередко оказывались затянутыми сетками паутины. Пока что им попалась только одна комната, куда кто-то периодически наведывался, судя по тому, что она имела запертую дверь с довольно свежей табличкой. С трудом разбирая почерк, Фарри прочёл: «В этом замке проживают Гладконосые Шерстяные Летучие Мыши. Если вы заметили где-то Летучую Мышь, пожалуйста, незамедлительно сообщите нам об этом».

«Бедняги, – подумал Фарри, – должно быть, неприятно, когда за тобой начинают гоняться, стоит только попасться кому-нибудь на глаза».

Поднявшись и спустившись по нескольким узким и тёмным лестницам, заглядывая во все попадающиеся на пути залы и комнаты, друзья остановились на одной из лестничных площадок, у оконного проёма, через который можно было заглянуть в башню. Разделения на этажи не было. Далеко внизу, там, где виднелся каменный пол (понемногу начинало светать), они заметили круглый колодец, забранный решёткой, а по стенам, в ряд, – несколько каминных ниш. Видимо, когда-то это место служило кухней: даже теперь там было сухо и почти уютно.

Вдруг мистер Мортимер настороженно повёл носом.

– Я чувствую кого-то.

Он снова странно потянул носом и что было мочи чихнул. Слушая отголоски многократного эха и боясь пошевелиться, друзья ждали: сейчас что-то произойдёт. Ни один из них, конечно, не мог бы точно сказать, что конкретно, но…

Через несколько секунд что-то бесшумно закружилось над головами друзей. И на потолке, сворачивая свои кожистые крылья, начали собираться очень сонные и весьма шерстяные комки размером от небольшого дикого кролика до среднего кота со смешно торчащими ушами. Эффект был бы зловещим, если бы один из крупных экземпляров, выглядевший более клокастым, чем остальные, не врезался в Фарри и не сбил его с ног, начав шепеляво и отрывисто извиняться. В результате это почтенное и пожилое «Только прошнулся… уши уже не те…» Фарри пришлось схватить в охапку, дотащить до ближайшего стенного выступа, да ещё и помочь ему там устроиться.

– Простите за вторжение, – Фарри решил, что чем быстрее они объяснятся, тем больше у них шансов спокойно покинуть замок. – Моё имя – Фарри Разерфорд. Я надеялся найти здесь своих дальних родственников, Гигантских Мышей, по фамилии Веспер. Не будете ли вы так любезны сказать мне, в какой части замка они проживают?

– В каком-то смысле все мы друг другу родственники, – произнёс сверху напевный голос. – И потому, пожалуй, стоит позволить вам устроиться тут на день. Тем более вы очень кстати помогли нам очнуться от спячки. Позднее лето в этом году, что ни говорите…

Напевный голос принадлежал главе обитающего в замке семейства – мистеру Весперу, а влетевший в Фарри ком клокастой шерсти оказался старейшим представителем семьи, мистером Клатчером (он уже мирно спал). Остальных ни Фарри, ни мистер Мортимер запомнить не смогли: слишком много их было и слишком часто они перелетали с одного места на другое, а то и вовсе беспрерывно носились туда-обратно.

От этого мельтешения Фарри совершенно утратил способность соображать. Наконец, осознав нелепость ошибки, допущенной либо сэром Джуниором, либо автором справочника, в котором Старший Мыш раздобыл информацию, он снова извинился перед Летучемышиным семейством. Тех инцидент, похоже, скорее позабавил.