Элирм VII

– Кстати об этом, – усмехнулся Эстир. – Можете меня поздравить. С очередным дипломатическим свержением. Радужный Форменос теперь официально за нас. Все хотел похвастаться, но вокруг было слишком много ушей.

– Полагаю, львиную долю успеха сыграли твои шашни с Исидой? – уточнил я.

– Верно. Как говорится: вспомнила бабка, как девкой была.

– Что-то она совсем не похожа на бабку, – проворчал Мозес. – И сколько ей лет?

– Я не уточнял. Ибо интересоваться возрастом женщины – признак дурного воспитания. Но вместе с тем она вскользь обмолвилась, что в детстве частенько дралась с маленьким Аполло. Исходя из чего я могу сделать вывод, что они как минимум ровесники.

– Да как?! Как, черт подери, у вас это получается?! – не выдержал монах.

– Что именно?

– Исида! Глава одного из крупнейших кланов Элирма с лицом княгини Монако и усатый алкаш!

– Весьма харизматичный алкаш, попрошу заметить.

– И все равно! Как, твою мать, тебе это удалось?!

– Вообще-то она первая на меня глаз положила. А далее дело оставалось за малым. Внимательно слушать, обращать внимание на невербальные сигналы и искрометно шутить, – улыбнулся шаман. – Ну а насчет интимных деталей я просвещать вас не буду. Вы, ребятки, уже взрослые, так что должны сами знать, где что находится.

– Хочешь сказать, ты с ней переспал? – удивился Гундахар. Озадаченный настолько, что казалось, будто бы этим поступком Эстир разом умудрился порвать все шаблоны. Перевернул представление о себе на сто восемьдесят градусов.

– Ну да. А что?

– Странно. Очень странно. Я почему-то был абсолютно уверен, что ты… содомит…

– Содомит?!

– Содомит, иноходец, дуфан, уранист, задокрут…

– Нет, я знаю, что такое содомит, – перебил игва Глас. – Как и остальные его синонимы. Просто мне интересно, с чего ты это решил?

– Одеваешься как баба, ведешь себя как баба, дерешься как баба.

– Ясно. Ваше благородие изволит безобразничать, – закатил глаза тот. – Клеветник.

– Ладно, шучу. Уходим отсюда.

Генерал направился к выходу.

– Минуту, пожалуйста. Есть подозрение, что я нашел кое-что интересное. Хочу проверить.

– Что именно?

– Вон там, – Глас указал на глухой тупичок, практически полностью поросший вонючей органикой. – Снизу не видно, но болтаясь под потолком, я заметил, что за кубометрами мяса есть еще одно помещение. Разумеется, я не осмелюсь утверждать со стопроцентной гарантией, но мне показалось, что там в глубине что-то светится.

– Где? Здесь?

Получив утвердительный кивок, генерал принялся рубить плоть катаной. Вырезал прямоугольник метр на полтора и, толкнув склизкую массу ногой, вошел внутрь. Там была подсобка. Крохотная кладовая, в центре которой восседала закованная в оковы мумия. Истлевшие лохмотья, медная пластинка на шее с иероглифами первых людей и тот самый светящийся предмет, вогнанный мертвецу глубоко в глотку.

– Что там написано? – поинтересовался Мозес. – На пластинке.

– «Смерть создателям чудовищ», – ответил Гундахар. Протянул ладонь и аккуратно достал источник света – продолговатый кристалл, ярко переливающийся всеми оттенками желтого и оранжевого. Так, словно внутри него бушевали языки пламени. – Невероятно… Титаниум!

– А что это?

– Магический минерал. Один из самых редких в нашей Вселенной.

– И какие могут быть сценарии использования данного предмета?

– Сценариев масса. Однако чаще всего первые люди использовали их как питательный элемент. Топливную ячейку, способную завести реактор титана. Который, в свою очередь, запускал гигантские инвольтационные генераторы.

– Угу. Ясно.

Шагнув в сторону, я саданул по вентиляционной решетке ногой. Уж больно подозрительными мне показались ее наспех наживленные болты. Причем сразу со всех сторон. Интуиция не подкачала – внутри была сумка, доверху забитая аналогичными кристаллами.

– Двадцать штук, – подсчитал я. – Это много?

– Это дохрена. Будь он исправен и имей доступ к магии, их бы хватило на год. А так, со всеми его повреждениями и деградацией батарей, хватит разве что для всплытия на поверхность. Плюс-минус.

– Странно, что за все это время он так ни разу их и не использовал, – прокомментировал Мозес.

– В этом-то как раз ничего странного нет. Титаны беспомощны. И не могут забраться внутрь самих себя.

Услышав это, я сразу вспомнил слова Арвантакерниса: «Статуя Килгора пропала, но сам он этого сделать не мог. Значит, ему помогли. Дурной знак».

– Мы неспроста наткнулись на эти кристаллы, – резюмировал я.

– Определенно. Как и все остальные, Диедарнис медленно разрушается. И вряд ли хочет умирать, – генерал протянул сумку мне. – Возьми. Спрячь в «карман пустоты». Если этот ублюдок и вправду желает их заполучить, то пускай разблокирует инвентарь.

Быстрее…

Невидимый голос прозвучал столь громко и неожиданно, что мы вчетвером вздрогнули. Следом перед глазами появилась указывающая направление серебристая нить и тикающий таймер: 30 минут.

– Всё, прогулка закончилась. Бегом!

* * *

Мы бежали без оглядки словно испуганные зайцы. Перепрыгивали частые скопления паразитов и больше не заботились об анонимности. Шлепали по слизи под крутым углом и пропускали мимо потенциальные схроны.

В определенный момент два параллельных коридора объединились в один. Там мы практически сразу наткнулись на группу из Германа, Локо, Илая и Августа. Перекинулись парочкой фраз и, получив от инженера автоматически прорисовывающийся виртуальный чертеж, поняли, что все это время двигались от хвоста Диедарниса к его голове.

Также «Эхолокация» Августа позволила запечатлеть весьма любопытную деталь: чуть ли не половина всех помещений была затоплена. Кишела некро-акулами и бог знает чем еще. Какими-то хищными тварями с инопланетной внешностью.

Как бы то ни было, мы слишком спешили, чтобы досконально все изучить. Скатились вниз по изогнутым пластинкам хрящей и остановились напротив входа в полукруглую комнату. Вдоль ее стен стояли капсулы. С прозрачными крышками, подписанными именем каждого, и платформами для ног, от которых вниз уходили длинные трубы. Пожалуй, по совокупности деталей вся эта конструкция была похожа на экстремальные аквагорки, и именно туда нас вела серебристая нить.

Ухнув вниз, я проскользил сотню метров, прежде чем меня выплюнуло в светящийся круг. Следом справа от меня грохнулись Герман и Глас. Вывалились высоковато, да и не совсем точно, но, к счастью, оба не пострадали. Отделались синяками и ссадинами.

Остальные уже были на месте. Все сорок участников рейда, каждый из которых находился на специально отведенном участке, окруженном энергетическим барьером. Что примечательно, некоторые из них, включая Аполло и Эрдамона Белара, были в отключке. Они не ползали по извилистым коридорам и не сражались с паразитами, а сразу оказались тут. Это я понял по отсутствию слизи на одежде и чистым подошвам.

Приветствую…

Холодный мистический голос прогремел тяжелым набатом, заставив содрогнуться каждую клеточку моего тела. Затем ближайшие источники света погасли, и мы увидели фигуру человека. Высокого мужчины лет пятидесяти.

Дырявые засаленные лохмотья, далеко посаженные глаза и мелкие заостренные зубы, выглядывающие из-под обратной улыбки. Пожалуй, мне хватило одного взгляда, чтобы понять, кто именно стоит перед нами.

– Проклятье… – мрачно прогудел Гундахар, после чего окончательно подтвердил мою догадку: – Диедарнис…

– Это плохо? – спросил Герман.

В ответ генерал медленно прикрыл глаза и помассировал пальцами виски.

– Да, амбал. Это плохо. Настолько, что мы вряд ли уйдем отсюда живыми.

– Ясно. Ничего нового.

Хрустнув шеей, танк широко расправил плечи и поудобнее перехватил щит. Я тем временем поискал глазами Аду. Встретился с ней взглядом и не отводил секунд десять. Пусть у меня и были поводы на нее злиться, но мне все равно было стыдно за сегодняшнее поведение. Глупую сцену у бара и разбрасывание кольцами. Зря я так. Включил обиженного мальчика, вместо того чтобы вести себя по-мужски.

Да и если честно, я никогда не был злопамятным. Мог ненавидеть человека месяц или два, но так чтобы это делать годами из принципа – не моё. Хотя, конечно, исключения тоже бывали. О чем прямо сейчас мне напомнили рожи Беларов, Гёта и Малькольма.

«Я до вас доберусь. Сейчас или позже, но обязательно доберусь».

Глава 2

Окруженные энергетическими барьерами, мы стояли уже пару часов.

За это время Диедарнис не произнес ни слова. Медленно прогуливался из стороны в сторону и периодически останавливался, буравя взглядом каждого из присутствующих. Смотрел долго, внимательно. Так, словно изучал жизнь оппонента с момента рождения и до сего дня. А прочитав его полностью, молча выносил вердикт. Ширил ноздри огромного акульего носа и переходил к следующему.

Остальные участники рейда также молчали. Но не потому что хотели, а потому что фигура титана источала вокруг себя невиданной мощи боевую ауру, резко усиливающуюся при наличии звуков. Стоило кому-либо из нас заговорить или хотя бы начать шептаться – и ровно в это же мгновение на наши головы и плечи обрушивалась бетонная плита. Мизерная часть того чудовищного давления снаружи, что буквально размазывала нас по полу и не давала вздохнуть. Если шум продолжался – интенсивность ауры возрастала. Следом в воздухе начинали появляться кристаллические завихрения. Стремительно ускоряющиеся крупицы соли, режущие кожу словно листы бумаги. Ежели и это не помогало – Диедарнис слегка клонил голову набок, и сорок невидимых тисков сдавливали глотки каждому. Столь грубо и неотвратимо, что даже хрипы не могли вырваться наружу.

Признаться честно, это меня порядком встревожило. Не эстетизация насилия в антураже затонувшего техно-храма, а то, с какой легкостью он нами манипулировал. Аполло, Эрдамон, Гундахар и даже Ада – все мы были для него словно букашки. Неразумные создания, изволившие рисковать. Зазнавшиеся блохи, сдуру присвоившие себе тело льва.

Да, сегодня Диедарнис преподаст нам болезненный урок. В этом я не сомневался. Как и в том, что его царственное спокойствие – всего лишь маска, за которой скрывался поистине безжалостный психопат. И пускай внешне это никак не проявлялось, но притаившаяся во мне частичка стихиалия чувствовала, что титана будто коротило. Бросало из одной крайности в другую. То безудержная радость и жажда победы, то вселенская меланхолия и всепоглощающая грусть. Ничем не обусловленные вспышки гнева и волны страшной апатии, обволакивающие мегалодона скорлупой безнадеги.

Одинокий, отмеченный клеймом проигравшего и заживо погребенный под многокилометровой толщей воды, он не желал мириться с судьбой. Не хотел оставаться на дне океана, дабы в конечном итоге окончательно сгинуть посреди холода и тьмы. Но при этом он понимал, что шансов вернуть утраченное фактически нет. Он не сможет реабилитироваться и заново бороздить бескрайнее море Элирма. Не сможет пожирать корабли и насылать на прибрежные города волны цунами. Сможет лишь сполна отыграться. На глупых людишках, наивно полагающих, что они в состоянии справиться с его испытанием.

Собственно, поэтому Диедарнис изучал каждого из нас по отдельности. Медленно прошел взад-вперед и обратил пристальный взор на меня, встретив который я ощутил приступ нарастающей дурноты. Казалось, что его глаза просочились в самую глубь моего разума. Холодные и безэмоциональные, они копошились в нем словно черви. Выискивали грязные мыслишки и скелеты в шкафу. Заставляли испытывать унижение, сопоставимое с тем, как если бы меня прогнали голым по площади. «История мидян темна и непонятна, но я обязательно докопаюсь до правды», – мысленно говорил он.

Я не желал это терпеть. Постарался абстрагироваться и, колоссальным усилием воли разорвав зрительный контакт, начал изучать его внешний вид. Злое лицо, бледная кожа. Засаленные полы лохмотий, обнажающие широкую грудь и дряблый живот, сплошь усеянный дымящимися язвами. Лопнувшими фурункулами с окаменевшими краями и серным налетом, из которых периодически вырывались языки пламени.

Глядя на это, я начал думать, будто тело мужчины частично отражало состояние самой статуи, приводнившейся брюхом на жерло вулкана. И чем дольше я его рассматривал, тем скорее приходил к выводу, что именно так все и было. «Остается понять, чувствует ли он боль, – подумал я. – Если да, то тогда неудивительно, почему титан обезумел. Столько тысячелетий прозябать придавленным к раскаленной плите».

Ровно в этот же самый миг зрачки хозяина «подземелья» опасно сузились. Ему не понравился мой внутренний монолог. Не понравилось, что на него, на затонувшего бога морей, кто-то смотрит без страха и почтения. Обращает внимание на увечья и помимо всего прочего испытывает подобие жалости.

«Жалость – удел трусов и слабаков, – мои мозги обожгла вспышка ярости. – Удел проигравших. Но я не проиграл. Пока нет. Думаю, очень скоро ты сам в этом убедишься. Гребаный стихиалий».

Правая рука Диедарниса снова начала мелко дрожать, отчего тот недовольно поморщился. Помассировал костяшки двух отсутствующих пальцев, несколько раз сжал кулак, стараясь погасить тремор ладони, и направился дальше. К Аде, возле которой простоял три часа.

Как ни странно, но даже ее он умудрился прочесть. Жадно поглощал информацию в промышленных масштабах и несколько раз делал вынужденные перерывы. Злился, часто дышал, после чего возвращался к начатому с утроенной силой. При этом я все той же частичкой Вайоми понимал, что он ей смертельно завидует. Как и она, мегалодон являлся машиной. Вот только в отличие от него Ада была в тысячу раз совершеннее. Все равно что новенький спорткар по сравнению с самоходной повозкой. И именно за это Диедарнис ее ненавидел. Гневно смотрел прямо в упор и страстно желал уничтожить. Ровно до тех пор, пока не наткнулся на кое-что интересное. То, что в некоторой степени развеяло в ней образ врага. Хоть и не избавило его от чувства презрения.

– Сколько умов… сколько воспоминаний… сколько мерзости и прогнивших душ… – наконец произнес он. – Потрясающе… Но в то же время обидно. Я столько ждал, столько готовился. Пренебрег ограничениями Системы и пожаловал к гостям лично… Так почему же некоторые из вас отнеслись ко мне несерьезно? Настолько, что даже не планировали проходить мое испытание? – Диедарнис растворился в воздухе, а затем заново материализовался в дальнем углу. Хмуро окинул взглядом каждого из присутствующих и продолжил: – Некоторые из вас собирались покончить с собой сразу на входе, дабы заняться, как им кажется, более важными делами. Готовились к будущему, даже не предполагая, что будущее их не ждет… Что ж, воля ваша. И, пожалуй, я предоставлю вам такую возможность, – титан выставил перед собой здоровую ладонь. – Ровно через пять секунд спадут удерживающие вас «Оковы». Вы сможете выхватить оружие и убить себя, однако я искренне рекомендую вам этого не делать. Время пошло.

Пять, четыре, три, два, один и… ничего. Ни резких движений, ни всполохов заклинаний, ни звуков падающих тел. Все сорок участников как стояли, так и продолжали стоять.

– Забавно, – хозяин «подземелья» зловеще оскалился. – Принимая решение последовать моему совету, вы почему-то верили, что поступаете благоразумно. Хотя на самом деле это был единственный способ спастись. Я покажу.

Пространство перед нами преобразилось в экран, на котором мы увидели безжизненные просторы океанического дна и «колокол» Аполло в левом углу. Следом Диедарнис издал могучий вздох. Сотни тонн ила взметнулись ввысь, и в мутной воде промелькнуло то, чего мы опасались, пожалуй, больше всего – пятнадцать активированных точек возрождения.

Размещенные буквально в паре шагов друг от друга, они тускло светились и будто бы насмехались над нами, призывая как можно скорее умереть и заново воплотиться. Там, где ни один из нас не проживет дольше секунды.

– Мать твою… – прошептал сбоку Глас. Медленно стянул с головы шапку-ушанку и, сунув в рот кончик правого уса, грязно выматерился.

С последним я целиком и полностью был солидарен. Ибо данное количество точек было выбрано неспроста. Пятнадцать штук – максимально доступное для выбора число с учетом всех мыслимых и немыслимых достижений. А то, что все эти стелы находились в непосредственной близости от статуи, говорило нам об одном: без Монсальватов любая смерть внутри Диедарниса станет синонимом мучительного обнуления. И даже мое хваленое «Восстание из мертвых» вряд ли поможет. В описании способности было четко прописано, что она не работает под водой, в жерле вулкана, космосе и на проклятой земле. М-да, проблема.

– Ожидать, что ваши намерения ускользнут от меня, было несколько наивно, не находите? – мегалодон поочередно посмотрел на Беларов, Аполло и остальных. – Что ж, зато теперь у вас появится достойная мотивация. Подохнуть и вернуться в базовый лагерь вы сможете только если пройдете как минимум три этапа испытания. В противном случае вы останетесь со мной навсегда. Полагаю, давление и соль – справедливая расплата за чрезмерную самонадеянность.

В холодном расчетливом взгляде заплескались нотки веселья. Титану нравилось смотреть на помрачневшие лица. На то, как участники рейда недоуменно переглядываются и искренне жалеют, что вообще сюда сунулись. Приняли приглашение дворфа, дабы оказаться в смертельной ловушке. «Это не меня заперли с вами, а вас заперли со мной», – мысленно внушал Диедарнис. И, пожалуй, все сорок «человек» только что осознали это со всей ясностью.

Хозяин «подземелья» не допустит, чтобы мы победили. Он будет менять правила, обманывать и вставлять палки в колеса. Давать ложные подсказки и указывать неверные направления ровно до тех пор, пока последний из нас не окажется выброшен за борт. Падет жертвой собственной гордыни.

– Скажу откровенно, я долго размышлял, с чего начать. Перебрал тысячи всевозможных вариантов. Набросал сотни сценариев и уже готовился делать окончательный выбор, как неожиданно наткнулся на жемчужину. Настоящий бриллиант. Воспоминания о том, как некоторые из вас издевались над отцом Малькольмом, – мегалодон выдержал длинную паузу. – Сегодня вам предстоит пройти то же самое. Исповедоваться. Однако, прежде чем мы начнем, я бы хотел побеседовать с двумя участниками. Теми, кто проследуют на второй этап прямо сейчас.

Диедарнис вышел вперед. Пересек помещение зала и остановился напротив нового Инквизитора.

– Любопытно, да? Как иногда складывается жизнь, – усмехнулся он. – Когда-то давно отцы Святого Трибуна были праведниками. Величайшими воинами света, защитниками слабых и угнетенных. Но вот смотрю я на тебя, и что вижу? Жадность. Одержимость. Потребность заполнить внутреннюю пустоту. Захламиться. Погоня за благами уничтожила в тебе духовность, отец Малькольм. Так и скажи мне, только честно, – мужчина приобнял фанатика за плечи. – Тебе понравилось говорить правду? Не кажется ли тебе, что за всеми этими унижениями кроется религиозный мотив? Тот, благодаря которому ты очистился и сумел, наконец, отыскать путь к смирению?

– Нет, не понравилось. И нет, мне так не кажется, – покачал головой Инквизитор.

– Нет, – рассмеялся титан. – Пускай и горькая, но это правда. В таком случае позволь задать тебе последний вопрос: зачем ты здесь? Хочешь заполучить мои сокровища?

– Я хочу уничтожить их. Обнулить Эо О’Вайоми, Гундахара и остальных. А на артефакты и золото мне плевать.

– Месть. Месть заставляет тебя переть напролом без оглядки, отец Малькольм, – в глазах Диедарниса замерцали отблески тьмы. – В ближайшее время тебе представится такая возможность. Однако в тот самый миг, когда ты загонишь их в угол и вскинешь оружие, я советую тебе остановиться. Проявить милосердие и обернуться на свет. Надеюсь, ты услышал меня? Обернуться на свет, – повторил он. – Ну а пока можешь ступать.

Щелчок пальцами – и фанатик исчез. Мегалодон в свою очередь направился дальше. Неспеша обошел участников по широкой дуге и остановился вблизи Стаса.

– А вот тут у нас притаилась поистине гнилая душонка, – насмешливо произнес он. – Яркий пример того, как богатый и бессердечный родитель взращивает в сыне маленького монстра. Нервозность, вседозволенность, желание всегда идти по простому пути, и главное – вера в собственную исключительность. Ты выбрал противников не по зубам, дорогой Амон Гёт. Но при этом ты слишком глуп и самонадеян, чтобы отступить.

– Это мы еще посмотрим, – успел фыркнуть Стас, прежде чем получил сокрушительный удар в низ живота. Потерял дыхание и, застонав, упал на колени.

– Будешь разевать пасть, когда я разрешу, – титан брезгливо шагнул в сторону, дожидаясь, пока Гёт откашляется и встанет на ноги. – Существует множество способов прикончить тебя, не нарушая при этом условий договора. И можешь не сомневаться, гнусный сопляк, генерал Гундахар уже придумал как минимум половину из них. А это значит, что несмотря на ограничения Системы, твои шансы на выживание стремятся к нулю. В связи с чем я предлагаю сделку: на последующих этапах испытания я сделаю тебя гораздо сильнее всех остальных. Справишься и убьешь хотя бы половину членов Вергилия – и я лично сопровожу тебя до Чертогов. Не справишься – я высосу твою душу. Заточу ее в камень душ, как это делали ты и твой брат. Что скажешь?

– Я согласен, – мгновенно выпалил тот.

– Уговор?

– Уговор.

Стас пожал протянутую ладонь и, сверкнув напоследок ехидной улыбкой, растворился в воздухе. Отправился на второй этап вслед за Малькольмом.

– И снова он избрал для себя самый простой путь… Повелся на привилегированный статус и сдуру решил, что его жалкая жизнь чего-то да стоит. Эх, ничему жизнь парня не учит… – философски пробубнил Диедарнис. Пару минут он пребывал в глубокой задумчивости, после чего встрепенулся: – Ну да ладно! От мусора мы избавились, а значит, настало время переходить к испытанию!

Хлопок в ладоши – и изогнутые стены озарили сотни лампад. Следом с потолка опустились гигантские парафиновые осьминоги. Громыхнули ржавыми цепями и, вспыхнув красным, подсветили участки, на которых мы стояли. Те самые окруженные энергетическими барьерами круги, что при более внимательном рассмотрении оказались люками шахт.

«Черт подери», – мысленно ужаснулся я, одновременно почувствовав, как подо мной что-то щелкнуло. Один из невидимых замков, фиксирующих крышку в запертом положении.

– Правила просты, – продолжил титан. – Я задаю вопросы – вы отвечаете. Каждая ложь или нежелание отвечать стремительно увеличивают ваши шансы провалиться в торпедный отсек. Откуда, как нетрудно догадаться, вас вышвырнет прямо на дно. Как много я задам вопросов и сколько терпения проявлю зависит исключительно от масштаба вашей личности. Увы, не все из вас одинаково мне интересны. Поэтому кому-то я дам несколько попыток, а кому-то всего одну. Как бы то ни было, и в том, и в другом случае советую не испытывать судьбу, ибо, к сожалению, я не славен терпением. И дабы не быть голословным… – Диедарнис вышел в центр зала и, зловеще оскалившись, принялся поочередно тыкать пальцем в каждого из присутствующих. – За морями, за горами, за дремучими лесами. На пригорке – теремок, на дверях висит замок. Кто к замочку ключ найдет, тот из круга… вон пойдет.

Палец мужчины остановился на Астерии. Затем прошла секунда, зрачки минотавра расширились от ужаса, и… глава Габитгатхола провалился во тьму. Следом где-то глубоко под нами заскрежетали древние механизмы. Послышалось приглушенное шипение, мощный толчок, и перед глазами промелькнуло системное сообщение.

Испытание «Бездна Диедарниса». Количество участников: 39

– Ты че, сволочь… – опешил Аполло. – Охерел?!

Мегалодон не ответил. Невозмутимо подтянул полу лохмотьев и принялся вытирать хлынувшую из носа кровь. Видимо, столь грубое нарушение правил не прошло для него безнаказанным.

Я в свою очередь, глядя на это, сурово нахмурился. Ублюдок только что подло уничтожил одного из наших союзников. Фактически обнулил ни за что, действуя вопреки всякой логике. И хуже всего было то, что о его возможностях оставалось только догадываться. Я не понимал: была ли это разовая акция, либо титан способен ее повторить?

Единственное, в чем я был абсолютно уверен: он это сделал намеренно. Активно сеял панику и культивировал в нас страх неизвестности. Заставлял прижиматься к границам барьера и гадать: откроется – не откроется, провалимся – не провалимся? И, к сожалению, у него это получалось.

Как и подавляющее большинство присутствующих, я не хотел умирать. Но еще больше я не хотел, чтобы умер кто-либо из друзей. Включая Аду.

Да, я по-прежнему на нее злился. Однако почувствовав, как сильно она испугалась, резко занервничал. Ощутил возросшую степень тревоги и стойкое нежелание ее потерять. Ведь одно дело не видеться и никогда не общаться, что, к слову, я вполне допускал, и совсем другое – жить с осознанием того, что ее больше нет. Последнее породило в моем сердце сильное беспокойство. Заставило понять, что кое-что у меня к ней все же осталось.