Танцы на цепях 2. Уголь и Соль

Все это выглядело предельно… нормальным. Ничем не отличалось от любого стигая, что я видела в Рагур’ен.

– Смотри туда.

Проследив за Ш'янтом, я невольно затаила дыхание.

В небе протянулась широкая трещина. Темная, с рваными острыми краями, светившаяся лиственной зеленью. Но даже не это заставило сердце пропустить один болезненный удар.

Что-то смотрело на мир оттуда.

Что-то совершенно чужеродное, нечеловеческое и дикое. Голодный зверь, который еще недостаточно силен, чтобы рвануться в погоню за добычей, но уже присматривается, куда бы лучше вонзить острые клыки.

Я чувствовала кожей, как нечто разглядывает земли внизу.

– Оно еще спит, – проговорил Ш’янт, склонившись над моим плечом, – но это лишь вопрос времени.

Я никогда не слышала, чтобы он говорил таким тоном. От привычной смешливости не осталось и следа.

– Первородная выбрала этот мир не случайно. Она ищет, как пробудить… это.

Губы сами собой растянулись в хищной усмешке. Что ни говори, а упрямство богини внушало уважение.

– Хочет новое тело? Не великовато ли будет?

– Догадливая девочка, – хохотнул иномирец. – Первородная всегда была жадной, но тут переплюнула сама себя.

– И как долго оно еще будет спать?

Лицо Ш’янта помрачнело.

– Не могу судить, но трещина быстро растет. Первородная обзавелась здесь силой и помощью. Местные твари от нее в восторге, чего нельзя сказать об отношении ко мне.

– Я приду, – сказала я и повернулась к иномирцу. Казалось, что нас разделяли считанные дюймы, а на деле – целые миры. – Приду за тобой. Ты только дождись.

– Пока есть возможность, я буду тебя навещать, – Ш’янт нахмурился, а в черной глубине зрачков плясали ураганы. И небо над головой темное, как и его глаза. Будто все вокруг – часть иномирской души, и это я – гость, которому позволили заглянуть в тайный сад. – Я хочу, чтобы ты была готова. И я сейчас не только о борьбе со злом и спасении мира говорю.

Упрямо расправила плечи, вскинула подбородок. Молилась о том, чтобы загар скрыл пылавшие от смущения щеки.

– Я буду, вот посмотришь!

Пока смерть не разлучит нас, иномирец. Так и знай!

Глава 3. Искры и пламя

То, что девушка пользуется кличкой, а не именем, меня искренне повеселило. Это было забавно, с каким бы серьезным выражением лица иномирец не обращался к несчастной «Уголек». Как ни странно, а прозвище девушке шло.

Волосы чернющие, переливчатые тугие локоны, изрядно растрепанные и спутанные после вынужденного бегства, так и просились в руку. Хотелось коснуться их и пропустить через пальцы.

Кожа белая, как молоко. Совершенно несвойственная для восточного стигая внешность – будто девушка неместная.

Иномирец – полная противоположность своей подопечной. Беловолосый, загорелый и высокий. Беспокойные золотые глаза.

Такого не обманешь. Душу вытрясет и в клочья разорвет, если потребуется. Он что-то колдовал над ногой девушки и нашептывал ободряющие слова. Зеленоватые искры скользили по коже, и каждый тихий вздох Уголька иномирец воспринимал как собственную боль. Он даже хмурился с ней синхронно, поглаживал тонкое запястье, мягко сжимал дрожащие пальцы.

«Безнадежно влюблен», – вынесла вердикт.

Взгляд Граци выражал полное согласие.

– Кто вы такие?

Голос не дрожал. Вообще, складывалось впечатление, что иномирец – хозяин положения, а мы должны отчитаться как нашкодившие дети перед нянькой. Мне нравилось, что отвага мужчину не покинула. Она ему пригодится.

– Я все объясню, только бы убраться в безопасное место. Хватай свою любовь и пошли.

Я не собиралась никого смущать, но, судя по покрасневшему от гнева лицу девушки, поняла, что все куда сложнее, чем казалось на первый взгляд. Метка под курткой слабо дернулась – будто Ш’янт следил за разговором. Оставалось только гадать, осудил бы он меня за прямолинейность или рассмеялся, глядя на вытянувшееся лицо собрата.

– Как тебя зовут, иномирец?

– Сольвэ, – ответил он. Уголек оттолкнула протянутую руку и встала сама. Обожгла меня таким взглядом, словно я только что вырезала всю ее семью.

Детка, что с тобой не так?

Граци едко усмехнулся, отчего девушка совершенно смешалась. Ничего, привыкнет. В присутствии змея даже камни чувствовали себя неуютно.

В трех милях от города было небольшое каменное укрытие. Три высоченные глыбы, соприкасавшиеся вершинами, походили на величественный шатер. Камень был гладким, мягкого желтоватого оттенка, отполированный ветрами, солнцем и песком. Из-за расположения глыб между ними можно было с легкостью развести костер, не опасаясь, что его заметят из города.

Сольвэ то и дело оглядывался и что-то высматривал. Он пытался сохранять невозмутимое выражение лица, но беспокойство то и дело прорывалось на поверхность. Уголек угрюмо молчала, думала о чем-то своем.

Граци не отставал от меня ни на шаг. Чуть наклонив голову, он заговорил тихо, чтобы чужаки не услышали.

– Хвост проблем за спиной.

– Это очевидно, – ответила я. – Из города так просто не убегают. Под покровом ночи, без оружия и припасов. Самоубийство, не иначе. Вопрос только – кого иномирец и его женщина приведут за собой.

– Уверена, что он вообще в силах нам помочь?

– Я уверена только в том, что Сольвэ – чистокровный. Таким легче прорываться сквозь миры. Артумиранс пройти не смогла, но он, возможно, сможет.

– А если нет?

– Я не хочу думать об этом сейчас, – передернула плечами и умоляюще посмотрела на Граци. Змей только кивнул.

Граци из той породы, что всегда сомневается, и единственные моменты, когда он мог рвануть вперед очертя голову – это в бою. Потому что видит Пожинающий, а Граци никогда не проигрывал. Что же касалось повседневных вещей: выбора направления, места для стоянки и прочего – змей мог впасть в состояние «все подвергну сомнению» на часы.

Путешествие в восточный стигай исключением не стало.

Я украдкой поглядывала на Сольвэ, пытаясь понять, на что он способен.

Ш’янт без оружия был так же опасен, как и с ним, но Сольвэ такого чувства не вызывал. Он был хищником, несомненно. Крепок, хорошо сложен, с совершенно идеальной осанкой. Выражение лица бесстрастное – будто он не в пустыне, далеко от дома и защитных стен, а по саду прогуливается.

Думаю, что с клинком в руке он смотрелся бы великолепно, но мог ли иномирец сражаться? Смотреться – это одно, а уметь обращаться – совсем другое. Лекарь и воин в моей голове в единое не складывались.

Уголек выглядела бесполезным мешком костей: руки тонкие, пальцы хрупкие. Девушка ни разу не держала ими ничего тяжелее десертной ложки, и я могла бы поставить на это целое состояние. Ее плечи мелко подрагивали, и стоило нам столкнуться взглядами, как кровь отливала от и без того бледного лица.

Глаза то и дело цеплялись за черный палаш на моем поясе и пару белесых шрамов, что были видны в вырезе куртки.

Впрочем, не стоило судить поспешно.

Когда добрались до камней, я вздохнула с облегчением. Завернув за одну из глыб, я увидела слабый отблеск небольшого костра. Артумиранс поддерживала крошечное пламя, не позволяя ему разрастись, подкидывала в огонь сухие травы и тонкие веточки. Вокруг вился слабый аромат шалфея.

Я внимательно наблюдала за Сольвэ и с удивлением отметила, что провидица ему хорошо знакома. В золотых глазах мелькнуло узнавание.

– Не может этого быть, – выдохнул он.

Артумиранс поднялась, закрыла книгу, что писала в свете костра. Подошла к Сольвэ мягко, казалось, даже не касаясь ступнями земли. Она подняла руки и молча попросила обнять ее – что иномирец и сделал.

Обхватил хрупкие плечи, прижал к груди. Так брат мог бы приветствовать сестру спустя долгие годы разлуки.

Артумиранс рядом с ним выглядела такой маленькой и хрупкой. Сольвэ уткнулся лицом в белоснежные волосы, заплетенные в небрежную косу, а провидица гладила его по голове, как ребенка, которому страшно ночью без мамы.

– Как же так? – спросил он, отстранившись. – Я думал, что…

– Мой милый друг, ты слишком много думаешь, – с улыбкой ответила Артумиранс и похлопала иномирца по груди. – Садитесь. Поговорить нужно о многом, а времени совсем мало.

Я повернулась к Угольку и заметила, как та от напряжения закусила губу и переводила взгляд с Сольвэ на провидицу.

Что, милая, не привыкла делить слугу ни с кем другим?

***

Тепло костра меня разморило.

Спать было нельзя: возможно, уже через час пришлось бы сорваться с места и уходить, но я ничего не могла сделать. Устала. Пришлось облокотиться на гладкий камень, устроиться удобнее, чтобы наблюдать за беседой. Граци будто прочитал мысли и принес что-то в тяжелой фляге.

Отвинтив крышку, я глубоко вдохнула горьковатый запах ореховой настойки.

Змей умостился рядом, плечом к плечу, недовольно кряхтя. За эти месяцы он так и не смог полностью привыкнуть к человеческим ногам: все время жаловался, что с хвостом было удобнее, но возвращать его не решался. В мире и так все были на нервах: ходили, друг на друга косо поглядывали – только и ждали, когда кто-то оступится или скажет что-то не то; а уж если ты иномирец – пусть только полукровка – то вообще лучше на глаза смертным не попадаться.

Я пыталась не думать о том, что будет после того, как мы найдем Ш’янта. Даже не допускала возможность, что у нас не получится, старалась мысленно говорить «когда», а не «если».

Проблемы мира все это время оставались где-то за границей моих личных интересов, не трогали душу и не запускали пальцы в сознание, но будущее неумолимо. Оно не станет ждать, когда я буду готова его принять.

Что будет с нами? Куда мы уйдем? Жить среди людей – не для меня. Граци и Артумиранс – семья, которая стала мне куда ближе любого смертного. И не было среди людей такого человека, к которому я питала хоть какие-то теплые чувства: матушка и Киран мертвы, так что возвращаться мне было не к кому, и не смогла бы я этого сделать после всего.

Мое место не с ними.

Первый глоток настойки обжег нутро, испепелил все на своем пути. Я едва сдержалась, чтобы не разразиться громким кашлем.

Второй – пошел легче, будто в горле не осталось ни клочка живой плоти, и питье проскальзывало внутрь без малейшего сопротивления. По телу разбежалась приятная теплая волна, забравшая усталость и подарившая мне еще немного сил.

Артумиранс говорила тихо, слова мягко перекатывались над костром. Сольвэ все больше хмурился. Провидица рассказывала все: о квартале в столице, где жила, о том, что Ш’янт потерял тело, но вернулся три года назад, о Первородной, о Клаудии.

О Беренганд.

О том, как мы отыскали единственные пригодные для перехода врата во владениях Черного короля.

На этом месте Сольвэ, кажется подавился, и в его взгляде было уже куда больше любопытства чем опасения.

Артумиранс рассказала о связи, о метке, кое-что из снов. Я не стала утаивать, что Ш’янт нашел оригинальный способ поговорить, а провидица не утаила это от Сольвэ.

Уголек, сидевшая за спиной иномирца, пристально меня рассматривала. Скользила взглядом по груди, искала знак. В глазах – удивление и страх, будто она изучала цепного зверя в клетке. Странную диковинку, что выставили на рынке на потеху толпе.

Было еще что-то такое в ее взгляде, отчего хотелось встать и отвесить девке хорошую затрещину.

Гадливость – вот что.

Будто метка казалась ей каким-то отвратительным насекомым, способным переползти с одного человека на другого.

– Первый проигрыш ничему Ш’янта не научил, – голос Сольвэ надломился.

Иномирец кашлянул и прикрыл глаза, собираясь с мыслями.

Артумиранс склонила голову набок.

– Ему нужна твоя помощь.

– В прошлый раз он справился сам, – Сольвэ только горько усмехнулся и махнул рукой. В глазах застыли тревога и… обида?

– Не справился. – Он повернулся ко мне, хотел что-то возразить, но осекся. – И может не справиться сейчас. Первородная выбрала тот мир не случайно. Я видела. Что-то спит там, ждет пробуждения, и я не верю, что дрянь оставит Рагур’ен в покое. Она вернется сюда и заберет все, что хочет. С новым сильным телом.

Сольвэ поднялся, прошел от стены к стене. Не мог придумать, куда деть руки, и заложил их за спину. Высокий лоб прорезала глубокая морщинка.

– Для врат нужен рецепт, ингредиенты, время и силы.

– С временем у нас, конечно, не очень хорошо, – хмыкнула я и протянула Сольвэ бутылку настойки. – Будь моя воля – я бы пошла к вратам еще вчера, но нет у меня ваших иномирских сил. Я всего лишь человек. Вот и пришлось переться за тобой на край мира.

– Какая честь, – усмехнулся иномирец и поднес бутылку к губам, но отпить не успел. Замер как каменная статуя и прислушался, а через секунду приложил палец к губам и указал на единственную брешь в камнях убежища.

– Кто-то идет, – прошептал он еле слышно.

Переглянувшись с Граци, я отстегнула клинок.

– Оставайся со своей женщиной. – Иномирец качнул головой, хотел пойти, но остановился, когда Уголек схватила его за руку. – Мы сами разберемся.

***

Шорох песка, тихое перешептывание ветра. Легкий скрип. Совсем близко, буквально за изгибом желтой глыбы, где мне пришлось укрыться.

Так скрипит песок под подошвами сапог. Кто-то шел прямо к убежищу, не таился. Не подозревал, что здесь кто-то прячется, просто проверял местность. Исполнял приказ.

До меня долетел шепот Артумиранс. Она готовила врата, чтобы в случае чего сразу же прыгнуть на Красную Тропу. Оставалось только надеяться, что слух у преследователей не такой острый, как у Граци.

Змей постучал тремя пальцами по рукояти клинка, втянул носом воздух. Губы шевельнулись, и я разобрала одно единственное слово.

Ищейка.

Два воина и ищейка. Кто-то забрался в дом Сольвэ и взял их вещи. Разумеется, нет ничего проще, чем натравить на беглецов ищейку. Тогда почему воины даже не прячутся? Неопытны? Или не думают, что иномирец может дать отпор? Или просто идиоты?

Кто их разберет.

Черный палаш привычно лег в руку. Если убить стражников быстро, то они даже не успеют подать сигнал.

Граци скользнул во мрак первым. Гибкий, как ивовый прут, он двигался так стремительно, что я даже не пыталась уследить. Только выбежала следом, когда услышала сдавленный хрип.

Мне достался второй стражник. Клинок вошел в тело, как нож в масло. Люз не встретил сопротивления. Никакая броня не остановила бы такой удар, рассекавший грудь снизу-вверх. Стражник даже не вскрикнул, осел на землю и завалился на бок, как мешок с трухой.

Ищейка же повела себя странно. Они, как одомашненные животные, частенько терялись и пытались сбежать, если хозяин погибал.

Эта тварь была совсем другой. Крупный, развитый экземпляр. Ищейка присела на корточки, как только второй стражник упал, а через секунду взмыла в воздух, метя в горло Граци. В скрюченных руках были зажаты короткие кинжалы, сверкнувшие люзовой желтизной. Змей откатился в сторону и получил удар в бок.

Стоило только поднять клинок, как ищейка обернулась и взмахнула оружием в ответ. На песок брызнула темная кровь. Сжав пальцами ткань куртки, я тихо охнула.

Быстрая. Слишком быстрая.

Ищейка разинула клыкастую пасть, намереваясь впиться уже в мое горло, но Граци извернулся и впечатал сапог в грудь твари, отталкивая ее в сторону. Взмах, острие прочертило тонкую линию на мощной шее.

Тварь покатилась по песку, не удержавшись на ногах.

Один быстрый удар – и голова отлетела в сторону, а кровь залила песок.

Бой занял всего минуту. Воздух ворвался в легкие – я почти задыхалась, будто все это время не сделала ни единого вдоха. Голова шла кругом и мир расплывался, вертелся, трещал по швам.

– Какая шустрая гадина, – выдохнул Граци. По широким плечам змея пробежали огненные всполохи. Пламя обняло его руки, зарылось в волосы, а стоило Граци указать на тело ищейки, как огонь радостно бросился пожирать плоть, медленно превращая ее в пепел и обугленные обломки костей.

Змей подошел ко мне и коснулся раны.

– Над твоими рефлексами еще работать и работать.

Я только глаза закатила и закрепила меч на поясе.

– Лучше плечо подставь, у меня коленки подкашиваются.

Граци крепко прижал меня к боку и усмехнулся, услышав колкое ругательство.

– Тихо, – он приложил палец к губам и указал на каменное укрытие, – лекарь все подлатает. Радуйся, что люзовое оружие для тебя не смертельно.

Но рана меня волновала меньше всего.

Вдруг преследователи смогут пройти на тропу? Проклятье, как все неудачно складывается!

– Я надеялась, что времени у нас будет больше.

– Не будем задерживаться. Я лично не хочу проверять, есть ли сильные маги в восточном стигае.

***

Я ненавидела Красную Тропу. До дрожи в коленках и приступов тошноты.

Я знала, что это место не имело никакого отношения к Изнанке, да и вообще служила просто переходом от одних врат к другим, но отделаться от мысли, что чужая воля снова затащила меня в мир снов, не могла.

Обычный человек никогда бы не подумал, что совсем рядом спрятан мир, полный охотников, чудовищ и дверей. Только руку протяни.

Если магией отмечен, то сможешь проскользнуть за грань.

На Тропе мне часто вспоминалась история Хильгладэ.

И я с содроганием представляла, как маленькая девочка путешествовала по этому миру, чтобы добраться до Энкула. Как только умудрилась найти подходящую дверь, как не сошла с ума? Волосы вставали дыбом, если представить малышку, бредущую по кровавой ленте среди смертоносных чудовищ, тянущих к ней свои окровавленные лапищи.

Вот и сейчас я без особой радости осматривалась по сторонам. Нещадно мутило – никак не могла привыкнуть к резкому переходу из одного мира в другой. Будто кто-то со всей силы врезал кувалдой по ребрам и сбросил со скалы, навстречу бесконечности.

Возможно, что это просто из-за лечения: Сольвэ и правда меня подлатал, как только мы с Граци вернулись в убежище. Уголек при виде крови побледнела, но вела себя сдержанно.

Прежде чем иномирец сотворил свою магию, я успела подумать, что девушке не помешало бы раздобыть оружие. Как и ее спутнику.

А потом меня накрыла мгла.

Я умела терпеть боль. Проклятье, любая тренировка с Граци могла принести немало боли и страданий! Любая стычка с врагом, будь то человек или иномирец, могла закончиться плачевно. Мои рефлексы и в самом деле далеки от идеала, пусть даже я превосходила в умении среднего амбала-наемника с клинком.

Но боль от исцеления – это какой-то особенный вид мучений. И Сольвэ в этот мир изощренных страданий меня окунул с головой. Захлебнувшись криком, я прикусила руку. Ощутила привкус крови во рту.

Зрение будто отключилось. Вокруг царила непроглядная тьма, расцвеченная разноцветными всполохами. Кровавые искры мельтешили там, где тело рассекал глубокий порез, оставленный ищейкой. С ними перемешивались изумрудные огоньки целительной магии. Спину скрутил болезненный спазм, руки будто отнялись, пальцы онемели. Сейчас я бы не смогла обхватить рукоять клинка.

Боль обрела плоть. Крутилась под кожей, перекатывалась клубком холодных змей в желудке и стекала по лицу горьким потом, попадавшим в рот вместе с кровью. Она испепеляла кости, превращала мускулы в желе и в итоге разорвалась снопом крохотных иголок в затылке, отчего я едва не потеряла сознание, на самом деле.

Свет и цвет снова ворвались под плотно зажмуренные веки.

Резко выдохнув, я поймала взгляд Сольвэ.

– Ну и дрянь же твоя магия, лекарь.

– Это из-за связи, – иномирец позволил себе слабую улыбку. – Она противится чужому вмешательству. Это такая магическая иномирская ревность, метка пытается показать, кто тут хозяин, и рана затянулась бы через час сама. Я просто ускорил процесс.

Вышагивая по тропе, я с усмешкой вспоминала этот акт целительства, напоминавший пытку приговоренного в подземных лабиринтах особняка Красных Стрел.

И сделала мысленную зарубку на будущее, что больше никогда не обращусь к Сольвэ за помощью. Пусть исцеляет нормальных людей.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.