Нянечка

Мята, табак, эвкалипт. Что еще. Неуловимое и завораживающее, отчего у меня голова пошла кругом. Но я списала все на болезнь.

– Скажи, Дана, – выдохнул он странным тоном. С хрипом, немного похожим на скрип старой двери.

– Что сказать?

– Кто ты, – неуловимое касание заставило прикрыть глаза. Они прочертили след от скулы к уху, затем двинулись к губам. Пришлось отвернуться: – Скажи.

– Няня.

– Врунья.

Я вновь развернулась и сразу пропала. Прямо рухнула с места в карьер, потерявшись в изумрудной глади его взгляда. Из мыслей повылетали все оскорбления, список претензий и желание вытрясти из Пахомова правду. Да что там, я и про дело забыла напрочь.

– Ты горячая, – прошептал Вадим, чьи пальцы забрались под расстегнутый пуховик и коснулись кожи.

Ласковая ладонь легла на шею. Пахомов погладил яремную ямку, и я со стоном прикрыла глаза. Он ничего еще не сделал, а меня уже повело. Или во всем виновата дурацкая простуда. Потому что от прикосновений губ к виску усилился озноб, после которого тело бросило в кипящее масло. Сумасшедшее чувство. Ни с чем не спутаешь.

Где-то на задворках отчаянно орал инстинкт самосохранения.

– Дана, – меня легонько тряхнули за плечи, когда я начала сползать по стенке. – Даниэла!

– Уф, дурацкое имя, – заплетающимся языком пробормотала я, и туманным взором выцепила бутылку безалкогольного пива. – Я на тебя столько денег угрохала!

Где-то на крыльце залаял Бубончик. Мой пушистый диверсант. Теперь я знала, что его любовь продается за палку копченой колбасы.

– Дана, у тебя температура.

– Это все ты виноват. Ох, горю. Зеленоглазо-о-ое такси-и-и, – провыла я, слыша краем уха нецензурную брань. – Не ругайся, лялечка. Хорошие мальчики не произносят слова на букву «х» в присутствии девочек.

Кажется, Вадим рассмеялся. Или мне почудилось. Как и то, что бутылка исчезла, а меня подхватили на руки. Мир перевернулся с ног на голову, морской бриз окутал волной и унес в беспросветную темень. Туда, где было легко и тепло.

– А Загранский тот еще шутник. Знал, кого подсунуть. Скотина.

Мне приснилось или нет? Плевать. Я больше не хотела ни о чем думать и позволила болезни полностью захватить мой разум.

Глава 13

Вадим

Следующие восемь дней прошли под эгидой «Уложи нянечку в постель».

Ничего пошлого лозунг не подразумевал. Всего лишь пресечение попыток Даны подняться с кровати и помешать моему расследованию. Врач запретил ей любые перемещения, поскольку с ангиной шутки плохо.

Сам Вольф Ваганович, хороший знакомый Андрея Пахомова, заявил, что ничего страшного нет. Анализы не показали ничего сверхъестественного, высокая температура объяснялась больным горлом. Дане прописали антибиотики, полоскание, многочисленные пастилки, жаропонижающие. На мою просьбу забрать пациентку из дома в клинику, он ответил категоричным отказом.

Мол, чего ее тащить. Она против.

Как и от помощи, кстати. Никому не позволяла носиться с собой. На это Анжела презрительно фыркала и сквозь зубы цедила, что с такими работниками толку ноль. О чем Пахомов-старший обязательно узнает. А то разлеглась здесь и вздумала болеть в сезон, совсем от рук отбилась.

Мне ворчание Анжелы было побоку. К ежедневному ожиданию встречи с Загранским теперь добавилась забота о нянечке. Просто больше некому, кроме парочки горничных, что тенью скользили по дому в течение дня. Они таскали Дане лекарства, следили, чтобы она пила и ела, но там их забота заканчивалась. Они и не обязаны, ведь ухаживание за больной няней не входило в договор.

Еще я столкнулся с тем, что наша повариха не умела готовить самые простые блюда. Точнее, умела, но всячески от них открещивалась, поэтому никаких бульонов и каш она варить не станет. Лишь после угрозы увольнения возмущенная Нина Рамазановна принялась за работу с постоянным бурчанием. Довела до истерики двух помощниц, успокоилась только после обещаний вернуть ей право на эксперименты, когда вылечится Дана.

Кажется, за неделю в этом доме меня возненавидели пуще прежнего. Финт с продуктами и поездкой нянечки в ближайший город стал одной из последних капель. А мое невыносимое поведение окончательно поставило точку. Даже Анжела перестала бросать томные взгляды из-за угла, хотя иногда проскальзывала мимо спальни в чрезмерно откровенных тряпках.

Наивная. Зачем мне ее телеса, когда у Даны оказались лучше? Я видел, поскольку раздевал ее. Целовал нежную кожу, знал, какая она на вкус. После такого сложно перестроиться на суррогат.

Но сейчас меня ждала работа, хотя очень тянуло домой. К вредной нянечке, которой за один поцелуй я простил бы безалкогольное пиво. Я бы попросил прощения за шутку с водой, уж больно неудачной она вышла. И деньги вернул ей на карточку.

А еще, черт подери, я почему-то начинал верить в ее невиновность. Если Дана действительно оперативник, тогда точно не крыса. Слишком честной и открытой казалась. Она даже Бубончику нравилась, а мой пес женщин не любил. Уж точно бы не продался за колбасу первой встречной и поперечной.

– Где последний раз видели Нахимова? – я слышал бурчание Мирона в трубке и рассеянно смотрел на то, как за окном опускались сумерки.

Время – вечер. Большая часть персонала разбежалась по комнатам или уехала домой. Охрана уже патрулировала двор, угнетающие тени леса все сильнее нарастали за высоким забором. На огромной территории участка куча уязвимых мест, и это не давало мне покоя. Проникновение в дом Кособеева подняло вопрос безопасности, о которой я совсем позабыл.

А ведь наш связной действительно не выходил на связь больше недели. В квартире, на даче – повсюду стерильно и пусто, как будто Игнат Нахимов просто сбежал из города. Его родители в Екатеринбурге ничего о сыне не слышали, но все так же регулярно получали от него денежные переводы. Мы пытались их отследить, но банки неохотно предоставляли необходимую информацию. На запрос ушло много времени, которого, вероятно, у нас почти не осталось.

– Должен был приехать на встречу в Измайлово, но не явился. Первым забил тревогу Красный, он же его курировал, – отозвался Мирон, пока я задумчиво рассматривал карту Москвы.

– Неопознанных тел не находили?

– Бро, ты знаешь, сколько ежедневно всплывает подснежников по весне и русалочек в реках? Так и тут. Конечно, находили. Труп мужчины, точнее, то, что от него осталось после откатки по рельсам метро. Ждем результатов, там по кускам собирали мозаику всем следственным комитетом. МВД-шники на контакт идут неохотно, хоть по запросу стараются информацию давать.

– Вряд ли бы Загранский подбросил труп в метро, – я откинулся на спинку кресла и крутанулся вокруг своей оси. – Слишком грязно и заметно. Даже для столицы.

– Есть несколько окочурившихся в лесопарке, но там, по-моему, просто пьяницы, – Мирон что-то жевал, поэтому отвлекся ненадолго. – Нажрались да и уснули на холоде.

– Проверь. Могли накачать и бросить, чтобы выглядело, как несчастный случай.

– Он на связь выходил?

– Нет? – я услышал лай, затем громкий шум. Поднявшись, подошел к окну и выглянул на улицу. – Ладно, бро, там что-то охрана засуетилась.

– Держи связь, Вадь. Мы за тебя перед твоим батей отвечаем головой.

Ага.

Я отключился, после чего поспешил вниз. На лестнице столкнулся со взъерошенной Анжелой, которая запахивала полы халата. Следом за ней бежал один из охранников-водителей. Парень, подвозивший Дану в магазин. Увидев меня, он дернулся, шарахнулся назад и застыл испуганным зверьком.

Тьфу, любвеобильная экономка еще и с пацанами из охраны спит?

– В чем дело? – прищурился я, на что Анжела встрепенулась и вздернула нос.

– Там приехала какая-то гостья. К Даниэле Игоревне. Говорит, что родственница.

Она поджала губы-пельмени. Похоже, опять посетила салон между поездками в город за шмотками. Я искренне сочувствовал ребятам, которые за ней следили. Вот уж работка: отслеживать передвижения светской курицы, то еще приключение.

– А вы узнали об этом через дыхание маткой, пока стимулировали потоки энергии нефритовым жезлом? – не удержался я от смешка.

– Борис Константинович доложил, – кашлянул в кулак парень в развязанном галстук.

– Тогда пусть Борис Константинович научится мой номер набирать, а не ваш.

Я окинул сладкую парочку мрачным взглядом и спустился в холл. Судя по всему, недовольная Анжела бросила мне в спину какое-то оскорбление, однако я его не услышал. Но прекрасно распознал ее легкий шаг.

– Мы думали, вы отдыхаете и не стали беспокоить. Никаких гостей после девяти вечера ваш отец обычно не принимал, – в ядовитом голоске был явственный намек на Мирона.

– Скажите спасибо, что я сюда всю тусовку из бывших сокурсников не притащил. Кстати, как насчет домашней вечеринки? Пропустите гостью. Хочу посмотреть, что там за родственница.

Снова кошачье шипение. Какая нервная, прямо ой.

– Как прикажете, Вадим Андреевич.

Вот есть все-таки польза от моего положения. Можно мотать людям нервы и командовать ими, а тебе за это ничего не будет. Я невольно усмехнулся и принялся терпеливо ждать, когда охрана приведет сюда Данину подружку. Наверняка кто-то с работы или хуже. Из окружения Загранского прибыло подкрепление в лице очередной дорогостоящей бабочки.

Не успела дверь открыться, как на пороге возникла женщина в искусственной леопардовой шубе и кожаных брючках. От количества золотых колец на ее пальцах у меня чуть не случилась аллергия. А потом я увидел на губах помаду цвета фуксии и понял, что к нам приехала дискотека восьмидесятых…

– Где моя дочь?! Где Даниэлочка?! Вы куда ее дели?! – рявкнуло сверкающее создание с начесом на голове.

В лице Даниной мамы.

Глава 14

Первое, что я увидела, когда проснулась – лицо Варвары Семеновны с жутким боевым раскрасом.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Барыга – торговец наркотиками

2

Псориаз – отдел по борьбе с правонарушениями в сфере потребительского рынка

3

Экономисты – отдел по борьбе с экономическими преступлениями. Здесь работает Дана.

4

Заводчане – сотрудники уголовного розыска.