Паутина

– Тем более что Аверчи не брезговал работорговлей, – как бы между прочим пробурчал Алекс, краем глаза следят за собеседницей.

Она ожидаемо резко выпрямилась и шумно вдохнула, но через несколько секунд выдохнула и снова взяла свою чашку.

– Ещё лучше. Одной падалью меньше. Тебе много времени потребуется?

– Полчаса, не больше. На самом деле я ждал, что ты согласишься, поэтому осталось только отправить сообщение… Ну и посылку. Так что у меня полно времени… как обычно, – он снова погрузился в свой коммуникатор.

За все шесть лет, что они летали на одном корабле, Айна так и не смогла понять даже приблизительно, что это за устройство. Этот коммуникатор был сделан стандартно в виде браслета размером с половину предплечья, только, в отличие от других, выглядел как масса хромированных нитей с небольшой нашлёпкой на том месте, где обычно располагался проектор.

И тем, что его было совершенно невозможно отколупать от хозяина. Физически.

На все вопросы жены Симон пожимал плечами и отвечал: "Видимо, какая-то замудрёная бионика". Всем, кто начинал присматриваться, действительно понемногу казалось, что браслет навигатора "Рассветной Звезды" живёт какой-то своей жизнью и имеет свои соображения по поводу окружающей действительности.

Алекс и в самом деле ушёл совсем ненадолго. В первую минуту Айна ещё сомневалась, что стоит возвращаться в обычные перевозки, вспоминая о своём собственном не особенно законном положении. Но, так или иначе, приличного пирата из неё не вышло, а без обезоруживающего любого оппонента обаяния Симона не стоило даже пробовать. Промелькнула мысль, что всегда можно будет стать военной наёмницей, из тех, кого армия нанимает для таких задач, которые не хочет брать на себя ни официально, ни часто даже секретно.

Пока Айна обдумывала этот запасной план, навигатор уже вернулся.

– Не скучаешь?

На её браслет пришло оповещение о зачислении пяти миллионов единиц.

– Они даже экспертизу сделали, дотош…

– Сделай одолжение, давай без подробностей.

– Хорошо-хорошо, – Алекс поднял руки, сдаваясь. – но теперь нам, как минимум, есть на что нормально заправиться. Я до алкогольного, а том… свяжемся, в общем.

– Большинство людей подразумевает под словом "заправиться" кое-что другое… – пробормотала она вслед удаляющемуся товарищу.

Когда он растворился за ближайшим препятствием, Айна ненадолго закрыла глаза, затем открыла и огляделась. Действительно, надо было заправиться во всех смыслах слова.

Заходя в парикмахерскую, она до сих пор чувствовала себя как-то глупо. Особенно когда мастер начал щебетать с приклеенной профессиональной улыбкой про модные стрижки "как у топ-модели колонии Первый Харг, все просто умрут от зависти!"

Зато магазин военной экипировки ощущался как родной. Потрёпаный жизнью продавец с повязкой на плече в качестве зеркала предложил ей здоровенный кусок стекла, покрытого амальгамой, как-будто родом ещё со старушки Земли, и одобрительно поцокал языком на её свежее каре до угла челюсти.

– Хорошая причёска, шлем отлично сядет, – его хриплый голос намекал на перенесённую травму шеи. – перчатки для меха?

– Что?

– Перчатки, говорю. Вот. Всего пятьсот единиц. Я же вижу, сам их водил, – продавец криво улыбнулся.

– Нет, не нужно. Я давно не служу.

– Жаль. Надеялся послушать про новые разработки…

Уже выходя, она чуть не споткнулась о высокий порог и ругательство у нее вырвалось почти в лицо мимо проходящему человеку. На секунду они оба замерли друг напротив друга.

– Капитан Айна Арвентер, – медленно проговорил мужчина лет пятидесяти пяти.

– Полковник Дуглас Саймс, – в тон ему ответила капитан.

Рука потянулась к поясу.

– Не ждал встретить вас здесь.

– Вот и идите своей дорогой, – зло бросила женщина, обходя неожиданно встреченного.

– Постойте, – полковник невежливо схватил её за локоть. Её рука сжалась на рукояти пистолета. – вы же не будете стрелять в меня прямо посреди станции. Раз уж судьба нас с вами столкнула, нам нужно многое обсудить. Успокойтесь. Давайте просто поговорим. Один раз вы уже чуть не пристрелили меня. Хотелось бы верить, что от вашей руки мне всё-таки не суждено умереть.

Ей потребовалось не меньше полуминуты, чтобы отдышаться и убрать руку с оружия.

Полковник выглядел хуже, чем когда она видела его в последний раз шесть лет назад. Сейчас из форменного на нём был только серый армейский шеврон на груди, почти скрытый потрёпанной кожаной курткой, да выправка, с головой выдававшая в нём военного. Короткие седые волосы он по-прежнему стриг под машинку, поэтому новые шрамы на виске были хорошо видны. На лице осталось вечное отчуждённо-замкнутое выражение, но прибавилось усталости и какой-то болезненности. Мышцы челюсти были напряжены, как будто он с силой её сжимает и боится разжать лишний раз.

Айна бросила взгляд вокруг – метрах в пяти от них маячил молодой мужчина, приблизительно её ровесник, делая вид, что просто зачитался новостями на коммуникаторе.

– Это Нормок. Он сопровождает меня в поездках. А вы приобрели большую осторожность, – в голосе полковника слышалось что-то похожее на одобрение. – идёмте. У нас не так много времени.

– Что вы хотите ещё обсудить? Мы обо всём поговорили ещё на орбите Саршаха.

– Я должен был знать, что вас это заденет, капитан.

– Заденет? Вы так называете увольнение из армии без права восстановления? Семь лет моей жизни ушли в компост, а если брать с подготовкой, то все десять. И это если говорить только обо мне, а не обо всём списанном к чертям собачьим подразделении и тех, кому списание уже не потребовалось. По-вашему, это называется "задело"? "Задело" – это когда у меня из-под носа увели лучшую порцию жаркого. А это…

– Не кипятитесь, капитан. Прошли годы, и я надеялся что вы, как и многие, успокоились и… изменили свою жизнь. Некоторых я встречал в реестре наёмников, но кто-то занялся и другими… гм… сторонами жизни. К тому же, вы устроили бунт на военном корабле, так что наказание понесли все, кто вас поддержал.

– А штурмовики, которые поддержали вас? Их тоже за это списали? За то, что были на корабле, неважно, на чьей стороне?

– За это я не могу отвечать. У них было своё командование, и приказ я получил через четвёртые руки, без всяких объяснений. Есть небольшая вероятность, что их просто решили куда-то перебросить.

Упомянутый Нормок следовал за ними на некотором отдалении. Они медленно шли по достаточно оживлённому проходу, чудом ни на кого не натыкаясь. В чёрном небе над их головами, контрастирующем с имитацией дневного освещения, огромный боевой линкор проплыл в сторону порта.

– "Ульвеус", – задумчиво проводил его взглядом полковник. – этот сюда не поместится. Видно, с запасами поиздержались.

Торговцы вокруг них тоже заинтересованно наблюдали за кораблём. Такие большие всегда означают хорошие закупки, как минимум, провизии и медикаментов. А если всё пойдёт хорошо, то можно навариться более чем неплохо. От линкора отделился крупный фрегат модели "Дельфин" и заложил вираж к посадочным лапам. На фоне корабля базирования этот казался почти шаттлом. Местные одобрительно загудели и двинулись каждый к своей торговой точки, чтобы не встретить гостей в полной готовности.

– На Саршахе…

– На Саршахе надо было высадить больше трёх мехов.

– Они перестали выходить на связь уже через десять минут после отделения от корабля, я говорил вам ещё тогда. Высадку отозвали, поэтому мы свернулись. Отправлять на планету с такой магнитной аномалией, что вход в атмосферу уже отключает две трети управления, ещё людей – преднамеренное убийство. Никто не может сказать наверняка, смогли бы вы помочь товарищам или остались бы там вместе с ними. Я понимаю вас. Возможно, в вашем возрасте я и сам стал бы требовать направить меня на спасение товарищей, но… Именно поэтому всегда командует старший по званию.

– Если это всё, – Айна остановилось, надеясь, что навигатор объявится поскорее. – я не горю желанием обсуждать целесообразность ваших решений. Я прилетела сюда только заправиться.

– У вас контракт с кем-то? Если вы ещё не заключили, прошу вас, откажитесь. Я найму вас и вашу команду.

– Какого хрена вы несёте, полковник? Работать на вас – кем?

Мужчина оглянулся на своего сопровождающего. Тот отрицательно покачал головой.

– Несмотря на всё, что с вами произошло, отчасти по моей вине, я помню, кто вы. Такое в людях не меняется, даже если временно сходят на… кривую дорожку. Вы уже вернулись в армию, даже если по документам это и не так. Нам нужно встретиться в более приватной обстановке и всё обговорить. Вот мой контакт для связи, – комм Айны коротко провибрировал.

– Я не согласилась.

– Думаю, вы согласитесь. Дело, которым я сейчас занимаюсь, косвенно связано с высадкой на Саршах её последствиями. Поэтому доверять я могу только тем, кто в этом участвовал непосредственно. Буду ждать вас через двадцать четыре часа. Я живу в отеле "Сакс" на третьем уровне. Встретимся в кафе внизу.

Нормок оказался неожиданно близко к ним. Он показал полковнику сложный жест пальцами и чуть заметно кивнул в сторону.

– Приходите, капитан. Вы сможете это распутать, – он дотронулся тремя пальцами до виска, отдавая честь так, чтобы это не бросалось в глаза.

– Полковник, – Айна автоматически повторила его движение.

Когда он удалился, она поняла, что смогла заблудится даже на небольшой станции. За разговором показалось, что они прошли совсем немного, но теперь она оказалась в совершенно незнакомом месте. Единственное, что было точно – это что они не пересекали границу уровня.

В толпе появилось несколько военных, вероятно высадившихся с "Ульвеуса". Они медленно шли вдоль торгового ряда, ухмыляясь на хвалебные речи продавцов об их самом уникальном товаре. Ей не хотелось с ними сталкиваться – если всем и так видно, что она служила, встречаться с действующими военными было не очень хорошей идеей. Военные – большие любители потрепаться с братьями по оружию о том, кто где служил и что там видел.

Айна отвернулась и пошла в противоположном направлении в надежде, что ей попадется достаточно неприметный бар, в который бывшим коллегам заглядывать не захочется. За её спиной раздался выстрел. Женщина замерла на месте, рефлекторно схватившись за свой пистолет, но в следующую секунду раздались одобрительные возгласы. "Станция всё веселее и веселее. Когда начинается пальба, обязательно кто-то радуется."

С другой стороны подходили двое полицейских. Айна испытала чувство некоторого злорадства, подумав о том, какие лица будут у командования линкора, когда им предъявит их посланцев с жалобами и в лучшем случае не под арестом. Громкие похвалы работе оружейника сменились не менее громкой руганью со стражами порядка. Новоиспеченная капитан "Рассветной Звезды" поторопилась скрыться, пока её в новой одежде не приняли за члена экипажа "Ульвеуса" и не начали задавать вопросы.

Ближе ко второму повороту налево капитан действительно наткнулась на нарочито ржавую дверь. Бар за ней угадывался только по оттиснутым в верхнем углу двери характерным символам питейного заведения. Внутри он оказался маленьким, как будто бы только для своих, но первое впечатление оказалось обманчивым.

Бармен, смерив посетительницу заинтересованным взглядом, без слов поставил перед ней высокий бокал с шапкой пены. Кроме неё и бармена внутри было всего двое. Они сидели порознь в противоположных друг от друга углах и задумчиво цедили содержимое своих бокалов. У одного из них оно было текучее и чёрного, как мазут, цвета, у второго, наоборот, больше напоминала прозрачное желе, которое он почти вытряхивал из стакана конической формы. Тот, у кого была чёрная жидкость, однозначно определялся как беллер, но глаз на голове формы мятого клубня почему-то было семь вместо шести. Айна искоса поглядывала на него, пытаясь припомнить, видела ли у беллеров подобные варианты анатомии, но ничего путного на ум не приходило.

Над стойкой бара располагался экран, немного развёрнутый в сторону зала. По нему шло какое-то ужасно старое кино, из тех, которые практически невозможно привести к объёмному изображению. В остальном в баре царило полное молчание. Сквозь железную дверь слышалась нарастающая суматоха. Кто-то громко ругался на космолингве, ему вторил рык ящера. Кого-то явно уже били. Беллер лениво бросил взгляд одного глаза на выход, потом на новое лицо в помещении и вернулся к своему напитку. Лишний глаз у него затянулся прозрачной кожицей и мимикрировал с остальной фиолетово переливающейся кожей лица.

За дверью начало затихать только через час. Бармен время от времени подставлял присутствующим напитки, но никто так и не собрался переброситься даже парой слов. Ещё через полчаса зашёл арахнид, очень старый на вид, получил какую-то странно льющуюся и отдающую подтухшими водорослями жидкость, и сел на противоположный от Айны конец стойки почти верхом. Когда она уже отставила стакан с явным намерением покинуть это гостеприимное заведение, бармен всё так же молча показал ей на своём комме счёт.

Выйдя на импровизированную улицу, она осознала, что воздух внутри всё же был спёртым. Видимо, с вентиляцией у этого странного бара были некоторые проблемы. На станции дышалось неожиданно свежо. Повернувшись была в сторону, откуда приходили военные с "Ульвеуса", она увидела спины удаляющихся мужчин. Их форма свидетельствовала о том, что это были скорее офицеры, чем простые солдаты. Видимо, основная масса личного состава и линкора уже поднялась обратно.

Оставалось только возвращаться в мотель. Уже почти добравшись до здания, Айна остановилась на временно притихшем пятачке поверхностного уровня. Привычка по несколько минут смотреть сквозь местный аналог атмосферы завелась у неё ещё с тех пор, когда она впервые покидала родную Нокасу – хотелось запомнить, какого цвета местное небо снизу, потому что с орбиты это всегда выглядит иначе, почти до неузнаваемости.

Низкочастотное шипение в паре метров справа чуть не заставило её подпрыгнуть.

По позвоночнику пробежал холодок. Ящеры. Такое шипение было их угрозой и предупреждением, она хорошо это помнила ещё со встречи "Блуждающим батальоном", пытавшимся силой захватить исследовательскую колонию.

Им тогда почти удалось.

Айна медленно повернула голову. Пистолет уже почти вышел из кобуры и палец чуть ли не самопроизвольно отщёлкнул предохранитель.

Справа обнаружился только один ящер и шипеть он уже перестал.

Рядом с ним стоял арахнид, возбужденно размахивая всеми четырьмя руками, двумя кисточкоподобными усами над глазами и ругаясь на космолингве с цоканьями и пощёлкиваниями на своём языке.

Ящер рычал в ответ, но говорил меньше, чем его оппонент. Ряды дополнительных дыхательных отверстий на шее, по четыре из на каждой стороне, были закрыты – злость не входила в число нынешних эмоций ксеноса.

Время от времени арахнид принимался практически жонглировать энергетическим пистолетом марки, которой Айна ещё не встречала, удивительно не путаясь в старом комбезе, сшитом на кто-то в полтора раза крупнее теперешнего хозяина.

– Я тебе говорить! – почти скрипел арахнид, снова убирая своё оружие. – Я тебе говорить, он нас поставить! У него морда всё написать в самый начало, и думать он как последний аццакчаркцу!

– У нас все такие, сам знаешь, – недовольно буркнул ящер.

Он выглядел значительно крупнее своих сородичей, которых раньше доводилось встречать Арвентер.

– Этот быть ещё гад! Ты обещать не спорил со мной. Я говорю – это человек не подходить! И этот все нас не подходить, и этот ящер не подходить. Мы с ты уже договоритеть!

– Он выглядел сильным, – в речи ящера послышались виноватые нотки.

– Это ваш сильный тот же самое простой! С человек ты ещё не понимал, сильный значит чья-то… как это у них… шестёрка, его хозяин отпетое сволочь. А потом оказаться, что этта хозяин ещё и я ужинать хотеть! Извращаться! – арахнид возмущенно взмахнул усами, чуть не задев своего крупного товарища. – Я инженер, а не обед, кирпич его сопло!

"Арахнид – инженер, – подумала Айна, отворачиваясь. – тогда ящер, наверное, библиотекарь".

– Привет, – Алекс возник, как всегда, неожиданно и из ниоткуда.

За пять лет брака с Симоном капитан уже привыкла к тому, что его друг и навигатор внезапно появляется, как прыгучая гусеница из коробочки, и старалась помнить, что самое главное – не ударить его случайно.

Удавалось не всегда.

– Есть две новости, обе неплохие.

– Для разнообразия?

– Ну вроде, – он развернул к себе небольшой экран. – я нашёл нам заказ, банальнее банального. Ещё не подписался, но тебе понравится. Спокойно перевезти пятнадцать килограммов инертного груза на Сунх-двести, по времени должно занять примерно двое суток. Четыре прыжка отсюда, часов за двадцать пять доберёмся.

– Если ничего не случится на разогреве между прыжками.

– А пессимизм делу не поможет.

– Заказ даже чистый. И правда неплохо.

– Ну ты же хотела что-то совсем блёклое, – Алекс пожал плечами, как будто у него была парочка гораздо более интересных идей. – вторая хорошая новость – я нашёл нам инженера-механика вместо подло дезертировавшего Фана и назначил ему встречу. Похоже, вот он и есть. Ты ухитрилась оказаться тут раньше меня.

– Этот?.. – Айна обернулась на арахнида, продолжавшего яростно жестикулировать.

– Резюме так себе, согласен. Но четыре руки заменяют двух инженеров, а оплату просят, как за одного. Должно быть вполне выгодно.

В этот момент арахнид замолчал и пристально уставился в их сторону.

– И тебе привет, – с ходу взвился навигатор.

– О, – ксенос сплёл руки на груди по две. Правая верхняя блеснула металлом. – наш новый капитан, – он внимательно оглядел Алекса с ног до головы, шевеля усами, потом переключился на Айну.

Как только его глаза обратились в её сторону, в её голове появилось неприятное ощущение, как будто череп чесался изнутри маленькими ножками неизвестных муравьёв.

"Ага…", – гулко разнеслось где-то рядом и странное ощущение исчезло.

Ксенос всплеснул руками и сплел их обратно.

– Вы вовремя, – сказал он с акцентом. – а то я уже начинать думать, что с хомо вообще никогда нельзя иметь дело.

– Гм… а вы инженер? – Айна постаралась сделать самое дипломатичное выражение лица, на которое только была способна.

– Да. Я инженер-механик малых и средних кораблей по курсу Сцимма и Кворрунга, которые котируются у вас на Нокасе. Вы же с Нокасы? – внезапно четко оттарабанил арахнид.

– Это не имеет большого значения. Мне нужен тот, кто сможет поддержать мой корабль в приличном состоянии во время перелётов. Остальное, более серьёзное, чинится бригадами и в портах.

– Я Чакк.

– Ты говорил… – неуверенно начал огромный ящер из-за спины своего недавнего собеседника, и его взгляд на ещё несостоявшихся нанимателей его товарища стал особенно кровожадным.

– Эти не пахть, – отмахнулся арахнид. – крайний мера не так сильно, чтобы ты не съедать.

Последнее замечание заставило капитана мысленно вздрогнуть.

– Это единственный свободный? – Айна осторожно покосилась на своего спутника.

– Ну не то чтобы… есть ещё, собственно, Фан – он как раз разругался с капитаном горняцкого харва. Или ещё один, которого разыскивают за тройное убийство и ограбление дома престарелых.

– А этих нет?

– Их тоже кое за что, но с ними всё попроще.

– Насколько попроще?

– Потом расскажу поподробнее.

– Я смотреть на вашу корабль. Я не знаеть, где он сломаться после второй прыжок уже, – авторитетно заявил арахнид, прерывая их шушуканья. – но у меня условия, – добавил он, заметив одобрения на лице Айны. – мы заниматься только вдвоём. Он отличный охранник. Быть очень хорошо, если мы не здесь задержаться на очень долго.

Ящер неопределённо фыркнул. Его рост с трудом позволял капитану видеть его глаза. Она понимала, что это до тех пор, пока она стоит в нескольких шагах. Если он подойдёт поближе, то положение станет несколько комичным. Огромный уроженец ящерской империи, вероятно, достигал почти трёх метров в росте, и это намекало, что свою одежду, состоящую из незастёгнутого жилета и коротких штанов, он точно не могу позаимствовать у представителя другого вида. Его чешуйчатый хвост, который у обычных ящеров лишь касался земли, лежал позади него на полу сантиметров на сорок. Костяные шипы на нижней челюсти были не такими большими, чтобы можно было сказать что он вошёл в полную силу.

Айна снова мысленно вздрогнула.

– Нам нужен не только инженер, Чакк… Некоторые работы нельзя сделать иначе как по двое, поэтому сильный выносливый помощник будет кстати. Я Айна Арвентер, капитан корабля. – "капитан" ещё звучало странно и не по-настоящему. – сколько вы хотите получать?

– Пятьсот единиц в неделю, – быстро сказал арахнид и добавил: – каждому. Он – Кахаррамансинаррух…

– Кайман. Людям проще это выговаривать, – подал голос ящер.

Алекс издал неопределённый звук за плечом капитана. Было заметно, что он тщательно старается не смеяться.

– Кайманами на Нокасе называют маленьких крокодильчиков, – только смог выдавить он.

– Я знаю. Читал, – отрезал ксенос. – Куда полетим?

– Сейчас на Сунх-двести. Перевозим груз.

– Живой? – деловито уточнил Кайман.

– Мёртвый. Ну, то есть, он живым и не был, как я понимаю. Не шевелится. Ведь не шевелится же, Алекс?

– Сейчас – нет.

Повисла неловкая пауза.

– Когда-то шевелился, я просто уверен. Кости каких-то ископаемых животных, сушёные конечности и всё такое прочее. На борт напрашивается ещё пара студентов-палеонтологов, но я им сказал – маловероятно.

– В любом случае, летим мы не сейчас, а завтра или послезавтра.

– Это когда?.. – ящер растерянно наклонил голову и замялся.

– Двадцать четыре или сорок восемь час, – отмахнулся от него Чакк. – мы же бывать жить на корабле?

– Мы живём в мотеле, а вы – как хотите, – Алекс поднёс руку их коммам поочерёдно.

Усредненной гражданской моделью пользовались многие, да и остальные сильно отличаться могли не по функционалу, а больше по прочности и внешней мишуре.

– Контракт, – уважительно протянул Чакк. – я же казать, что эти лучше.

– Ну как сказать, – буркнул Алекс себе под нос, искоса наблюдая за реакцией нового члена команды.

Тот только вяло развернул к нему правый ус.

– А теперь последние формальности, парни, и можем загружаться. Вы оба в базе преступников. Хотя бы не в галактическом розыске. Это уже хорошо. Я так и не поняла пока, что вы натворили… но о возможных последствиях нам стоит знать прежде, чем мы взлетим, – закончила Айна, выразительно глядя на навигатора.

Тот состроил самое невинное лицо из возможных для него.

– Никаких, – мрачно заверил Кайман. – самое главное – улететь отсюда и не садится на Хасаре. Остальное уже не важно.

Пришлось вернуться к "Звезде".

Чакк и Кайман прохладно отнеслись к идее остаться в комнатах мотеля. О своих отношениях с законом говорить дружно отказались, и Айна не стала настаивать. На матёрых бандитов они не походили, а в остальном она с Алексом тоже не были праведниками.

По пути выяснилось, что Чакк – большой поклонник истории Земли и колоний человеческого вида. Он даже вполне сносно овладел русским языком, поскольку на Нокасе он был из числа самых распространённых помимо космолингвы, вместе со шведским и английским. Если космолингву знали почти все, то отдельные языки были более сложной задачей.

Речь Чакка снова часто перемежалась потрескиваниями и пощелкиваниями, но этого он уже никак избежать не мог. Челюсти арахнидов слишком сильно отличались от человеческих хотя бы тем, что не являлись целыми костями.

– Гибель Земли – ужасный трагедия! Как можно так глупо погубийство целая планета! – он в возмущении встряхнул усами.

– Можно было и глупее, и быстрее, – устало отозвался его друг.

– По-твоему, глупость существ, которые обычно считаются разумными, в космосе большая редкость? – съязвил Алекс, двигаясь замыкающим в этой небольшой колонне. – Не знаю, как ты, а я её вижу чуть ли не на каждом шагу по много штук сразу.

Чакк насупился и покосился на ящера. Тот хранил молчание, делая вид, что его не заботит ничего, кроме дороги до порта.

Ближе к концу двадцатичетырёхчасового цикла на станции приглушили освещение.

Полноценной планетной ночи, конечно, ожидать не приходилось, но и такая приятно соответствовала человеческому биоритму. Станции, где большинство обитателей составляли другие виды, свет оставляли чаще всего постоянной интенсивности. В рионидских блоках вообще царила непроглядная тьма, настолько, что даже приборы ночного видения плохо помогали, если не были дополнительно оборудованы усиленным тепловизором.

За это рионидов, на родной планете живших в огромных кавернах под поверхностью, недолюбливали виды, нуждающиеся хотя бы в каком-нибудь свете. Но взамен на очень вялое поддерживание контактов с остальными видами флегматичные риониды абсолютно не претендовали на место в галактическом Совете. Только в качестве союзных взаимодействий периодически присылали запросы на материалы и строительных мехов с пилотами, а возвращали их с грузом черного камня, похожего по цвету на обсидиан, но несравнимо превосходящего его по прочности.