Гадкий месяц ноябрь

– "Детский сад, штаны на лямках. – сказал себе Моравский про себя. – Полицейского с рынка вспомни. И намёк в связи с адресом сестры".

Артемий одним из первых зарегистрировался на рейс (для бизнес-класса – отдельная стойка), сдал багаж, оставшись со своим рюкзачком за плечами, прошел паспортный контроль. Потом начал выполнение данной ему инструкции.

Сначала отправился в магазин дьюти-фри. Купил ликёр "Бейлис" и виски "Балантайнс", положил заклеенный продавщицей полиэтиленовый пакет в рюкзак.

В указанное время зашёл в туалет, там было пусто. Заранее расстегнул рюкзачок. Через пару минут вошел мужчина в униформе работника аэропорта (его фото Георгий показал Артемию в смартфоне), через плечо – сумка. Тихо произнёс одно слово: "Давайте". Моравский вынул пакет с двумя бутылками из дьюти фри, аэропортовец положил его в свою сумку, сказал: "Через тридцать минут".

Артемий пошел в буфет, заказал бокал пива. Потом – второй бокал, потом ещё. Осушив на четверть третий бокал, встал, направился к туалету, оставив рюкзак на стуле, но потом за рюкзаком вернулся. Сказал с улыбкой официантке: "Всё-таки с собой захвачу его, мало ли…". В туалете был аэропортовец и еще два посетителя. Когда они вышли, аэропортовец тихо скомандовал: "Быстро!". Моравский забрал у него и положил в рюкзак прозрачный пакет, точно такой же, как из дьюти-фри.

В бизнес-классе Артемий никогда не летал, по бедности своей. Понравилось, конечно. Широкие кресла, большое расстояние между рядами. Спинку сидения можно нормально откинуть и поспать.

Соседка, какая-то высокомерная нестарая дама, с неодобрением взглянула на немолодого мужика, от которого разило пивом. Поняла, что он не из "успешных, состоявшихся людей".

Еще более неприязненно она стала смотреть на Моравского, когда тот воспользовался всеми благами бизнес-класса: трижды выпил виски. Такую ему дали инструкцию: лететь с умеренно пьяной мордой и запахом алкоголя; впечатление человека, путешествующего с серьёзными намерениями, не производить (мол, турист он, и только).

Дама, видимо, опасалась, что нетрезвый сосед станет приставать к ней с разговорами, сразу вынула книгу и стала читать.

Моравский вытащил из рюкзака пакет из дьюти-фри и внимательно его рассмотрел. Неотличим от того, что он отдал в туалете аэропортовцу: и две бутылки спиртного тех же марок, и тот же кассовый чек внутри. Только вот содержимое бутылок, видимо, уже другое. Моравский гадал, какое именно. Может, обманули, и везёт он литр какого-нибудь боевого отравляющего вещества? Которое при проверке на входе в зону вылета в аэропорту Барселоны засекут. У Артемия тогда один выход: твердить, что ничего не знает, просто бухло в дьютике купил. "И вообще он притворялся, что дебил."[1]

Впрочем, а почему он думает, что "груз" – это содержимое бутылок? Может, в бутылках по-прежнему обычный алкоголь, а "груз"– какой-то секретный микрочип под пробочкой или бриллиант, или еще что-то в этом роде, маленькое. Хотя вряд ли: микрочип и подобное гораздо удобнее спрятать, например, в глубинах ноутбука или смартфона. Нет, "груз" – именно жидкость. Обе бутылки – из тёмного стекла, это маскирует вид содержимого.

Наркотик? Но наркотические вещества – это же всегда порошки, только перед употреблением их растворяют или расплавляют. К тому же вести наркотическое вещество в Амстердам – это как ехать в Тулу с самоваром. В Нидерландах лёгкие наркотики разрешены, а прочие голландцы сами благополучно производят.

Всё-таки что-то из сферы промышленного шпионажа? Какая-то техническая жидкость, что-то связанное с нанотехнологиями? Что такое "нанотехнологии" Моравский, как и подавляющее большинство населения, толком не знал, но думал, что это что-то страшно высоконаучное и в любой предмет может быть засандалено.

Артемий снова стал размышлять, что за "организация" послала его в полёт. Не иностранная разведка: уж у неё-то точно есть возможность отправить небольшой "сувенир" дипломатической почтой.

Моравский во время трехдневного общения с Дмитрием бомбардировал его разными вопросами. "Чего мне нужно опасаться во время поездки и передачи груза? Какие неожиданности меня могут ждать? Человек, которому я должен передать груз, частное лицо или представитель организации? Организации государственной или какой?" И массу прочих подобных вопросов Артемий ему задавал, объясняя их стремлением лучше выполнить миссию, не провалиться.

Дмитрий от всех вопросов отмахивался и отшучивался, говорил, что Моравскому только в разведке работать и допросы вести. Раздражался, что Артемий употреблял выдуманную им аббревиатуру «НГОНАСС» ("негосударственная организация, не афиширующая своё существование", как Георгий ему их организацию представил).

Но на некоторые вопросы Дмитрий всё-таки что-то отвечал.

Из скупых сведений, которые Моравский сумел вытащить из него за три дня, Моравский об их "НГОНАСС" понял следующее. Во-первых, она не всемогуща, и ключей ко всем дверям не имеет. Во всяком случае, в отношении связей в полиции и в отношении международных дел. Во-вторых, у них есть какая-то контора-конкурент, которой они боятся не меньше, чем государственных силовых структур. В-третьих, они очень опасаются всяких шпионских возможностей, связанных с информационными технологиями, big data, использованием в интернете персональных данных, отслеживанием человека по покупкам в сети и всего такого прочего. Такие возможности, у них есть и у самих, но у "конкурирующей фирмы" ресурсы мощнее.

– Ладно, хватит о них думать. – сказал про себя Моравский.

Рассмотрел обложку книги, которая была у соседки, невольно хмыкнул: совпадение. "Маятник Фуко" читала эрудированная богачка на языке оригинала: "Il pendolo di Foucault".

Итальянский Артемий почти не знал (только немного поучил перед обеими своими поездками в Италию), но он знал эсперанто. "Маятник" на lingvo internacia будет так же как на итальянском: pendolo. И предлог, передающий родительный падеж похож: de. La pendolo de Fuko. Когда Артемий учил итальянский, не мог избавиться от ощущения, что это измененный и зачем-то усложненный эсперанто.

В Барселоне приземлились по расписанию. В этом городе и его аэропорту Моравский бывал. Чемодан ему получать в Барселоне было не нужно: его перегружали в амстердамский самолёт без участия Моравского. Удобно.

При проверке при входе в зону вылетов о пакете из дьюти-фри, который Моравский выложил из рюкзака на ленту, никаких вопросов не возникло, служащий аэропорта только внимательно посмотрел на чек в пакете.

– Compré esto en otra tienda de duty-free en Rusia[2], – сказал Моравский фразу из Яндекс-переводчика.

– ¡No hay problemas![3]

Через камеру с рентгеном пакет из дьюти-фри прополз также без проблем.

В зоне вылета Артемий послал по Телеграму сообщение Георгию: "Прибыл в Барсу, всё ОК, жду посадку на Амстер". Тут же пришел ответ: "Отлично!"

Среди пассажиров, ожидавших самолет в столицу Голландии, никого из тех, кто летел с ним из Нижнего в Барселону, не было. Дмитрий его предупредил: в полёте за ним будет негласный "присмотр". Оставили без присмотра? Или просто присматривающего на вторую часть пути дали нового? Или Артемий просто был невнимателен?

В Нижнем Новгороде Дмитрий учил Моравского разным вещам, которые могут быть "теоретически" полезны в ходе выполнения миссии. Артемий думал: проводил ли "партнёр" эти "мастер-классы" спонтанно, просто в ответ на его многочисленные вопросы, не желая в общении быть пассивной стороной? Или так было с самого начала задумано?

Дмитрий, в частности, рассказывал, как распознать за собой слежку и как от неё уходить – Артемий решил этими знаниями воспользоваться.

Когда объявили посадку на Амстердам и к стойке около выхода к самолету выстроилась очередь, Моравский встать в нее не спешил, внимательно оглядел всех попутчиков. Следящие за ним должны выдать себя тем, что регулярно посматривают на объект слежки, интересуются всеми его действиями. Артемий надел бейсболку, поставил себе на колени рюкзачок, расстегнул молнию, стал с озабоченным видом рыться внутри. Хоп, есть: высокий мужик из очереди в серой куртке на него слишком внимательно смотрит. И сразу замечает взгляд Моравского на него из-под козырька бейсболки, отводит взгляд. Соглядатай?

В самолёте на Амстердам место у Моравского было уже не в господском отсеке, а в эконом-классе. Мужчина в серой куртке сидел далеко, на Артемия не смотрел. После обеда, который был намного хуже, чем в пути до Барселоны, Моравский почти всё время спал.

Паспортный контроль в аэропорту Схипхол Артемий прошел благополучно. Пограничница-азиатка (корнями из Индонезии, наверное, – это же колония голландская была), спросила о цели визита.

– Тьюризм.

Пограничница спросила, где он будет жить в Амстердаме, Моравский показал ваучер из гостиницы. Дама, прочитав сведения об отеле, улыбнулась не дежурной улыбкой.

– Welcome to Netherlands.

Почему улыбнулась, Артемий понимал: отель был гейский, как и все в списке, из которого Георгий предложил ему выбрать гостиницу. То есть, конечно, открыт отель был для всех, и для гетеросексуальных пар тоже, но имел конкретную репутацию и над входом у него болтался радужный флаг. И рядом с гостиницей – специфическое кафе и ночной клуб. Дмитрий ему объяснил, что отель выбран для конспирации: если передача товара будет в такой гостинице, то не подозрительно, что мужчины друг другу в комнаты заходят.

– Но задницу ты там всё-таки побереги, мало ли что, – грубо пошутил тогда Дмитрий.

Пограничница стукнула штамп в паспорт. Итак, половина задания выполнена: верблюд доставил груз, осталось верблюду от груза избавиться.

Ожидая в зоне получения багажа, когда задвигается лента транспортёра и будут на ней прибывать чемоданы, Моравский снова оглядел попутчиков. Дылда в серой куртке на него, вроде бы, не глядел, смотрел в свой смартфон. А ну-ка, проверим тебя, голубчик.

Моравский внезапно быстро зашагал в сторону от багажной ленты. Остановился, бросил взгляд назад. Да, дылда на него пялился. Ну и ладно.

Забрав свой чемодан и выйдя из зоны прилёта через "зеленый коридор", Артемий отправил сообщение Георгию: "Вышел на улицу". В ответ сразу пришел текст: действовать по плану, ехать не на такси, а на автобусе, после заселения сразу сообщить по Телеграму номер комнаты.

Моравский пошел на автобусную остановку. Вынул смартфон, в MapsMe задал дорогу пешком от остановки "Музейный квартал" аэропортовского автобуса до своего отеля. Идти не так уж близко.

Вдруг все рядом стоящие люди обернулись в одну сторону. Моравский, занятый картой, обернулся позже других: в полусотне метров сзади что-то случилось. Там появились полицейские, очевидцы рассказывали им об увиденном, один из полицейских что-то быстро говорил по рации. Среди людей на остановке тоже были видевшие, что произошло. Они рассказывали попутчикам о происшествии, звучала речь на полудюжине разных языков.

Моравский, слушая обрывки разговоров на английском, который знал плохо, и польском, который знал прилично, понял, что произошло похищение двух мужчин. Их затолкали в подъехавший минивэн вместе с чемоданами.

Какая-то пожилая полька громко рассказывала своим землякам, что нападавшие применили paralizatory – Моравский догадался: электрошокеры, как Дмитрий с полицейским на рынке. Приметливая дама сказала, как одеты похищенные: на одном – длинный плащ, а на другом, высоком, серая куртка.

Да не его ли "приглядчика" похитили?

Моравский, согласно инструкции докладывать по Телеграму обо всем необычном, сидя в автобусе быстро натыкал в смартфоне сообщение Георгию. В том числе фразу: "Не знаю, точно ли он, но чел в серой куртке летел в самолёте из Барсы и вроде за мной следил".

Ответ пришел сразу: "Принято. В отель пока не заселяйтесь. Выйдите с автобуса в центре, зайдите в какое-нибудь кафе. Ждите моё сообщение".

За две с половиной тысячи километров от Моравского его информацию обсуждали Георгий и Дмитрий. После сообщения Артемия Георгий сразу позвонил в Москву. Ждали указаний.

– Ну, что они пишут? – нервно спросил Дмитрий, когда у начальника пискнул смартфон.

– Ждать инструкций. Похвалили, что мы дали ему команду не заселяться в отель.

Дмитрий фыркнул:

– Ну да, что еще они могут сказать. Чёрт, всё случилось так, как ты боялся. Эх, руководил бы всей операцией ты со мной на подхвате, всё бы было как надо. Но провал не наш. Мы с тобой свою задачу выполнили. Ты нашел человека, мы его проверили, завербовали, он без приключений привёз груз. А сейчас будем просто ретрансляторами московских команд.

– Может быть, это не сопровождающих похитили, просто совпадение. Сейчас в Москве проверяют.

Дмитрий скорчил гримасу:

– Ага, совпаденьице. Сам то в это веришь?

– Прекрати ты бегать по комнате! Скажи лучше как специалист, чего теперь ждать.

Дмитрий сел в кресло.

– Ну, не бином Ньютона. Отвезут эту пару в удалённое тихое местечко. Быстро поймут, что груза у них нет. Начнут допрос, станут смотреть их телефоны. Допустим, с телефонами прокатит наш трюк, хотя и это только отсрочка… Сыворотки правды у похитителей, наверное, нет – это ведь всё-таки только самая обычная мафия. Будут просто пытать. Сколько могут они выдержать? – ну, пару-тройку часов. Вобщем, максимум часов через пять будет известно, что груз у Моравского и в каком он остановится отеле. Слава Богу, он там уже не остановился.

Георгий побарабанил пальцами по спинке кресла.

– "Меньшевики" найдут его фото в сети и пришлют им.

Дмитрий снова встал, подошел к окну. Помолчав, сказал:

– Паниковать, вообще-то, рано. Если Моравский сейчас скроется и не будет пользоваться своим телефоном и банковскими картами, то никто его не отловит. Наличные деньги у него есть. Изменит внешность – сбреет свою бородёнку, очки снимет. Кстати, я его этому учил. Договорится с каким-нибудь бомжом, который ему купит сим-карту…

– Бомж не нужен. В Голландии до сих пор продают сим-карты без паспорта – демократия. А покупать надо и новый телефон.

Моравский сошел на площади Лейдсеплейн. Вспомнил это место: шесть лет назад он там бывал. Вон кофешоп "Бульдог", набитый туристами, желающими курить разрешенные в Голландии марихуану и гашиш. Туристов в Амстердаме всегда полно независимо от сезона.

Моравский пошел в заведение New York Steakhouse. На Лейдсеплейн всё дорого, но ничего: на деньги от "коллег" можно и гульнуть. Если он угодит в тюрьму из-за этой их "миссии", будет вспоминать съеденный на воле NY Strip Steak.

Ещё до того, как закончил ужинать, получил по Телеграму инструкцию, что делать. Пошёл в магазин телефонов недалеко от Лейдсеплейн, купил за наличные такой же Samsung Galaxi Note, как у него, и сим карту с безлимитным интернетом. Зашел в кафе, по блютусу перекинул на новый телефон программы, указанные Георгием, Телеграм установил из интернета. Послал сообщение. В ответ от Георгия пришел текст:

"Проверка: вы ли это. Что вам ответил коллега, когда три дня назад вы спросили: "А в цирк с конями?"

Моравский вспомнил и набрал: "Хоть со слонами".

Пришла инструкция: вывести из строя старый телефон способом, которому Моравского обучил Дмитрий. И указание в какую гостиницу заселяться.

Новая гостиница находилась меньше чем в километре от Рейксмузеума, в котором картина Рембрандта "Ночной дозор". Назывался отель "Трианон". Моравский вспомнил кинофильм по книге Юлиана Семёнова – там у завербованного американцами шпиона была кличка "Трианон".

Служащий за стойкой подтвердил, что номер забронирован, но потом сделал длинное пояснение. Моравский всего не понял, догадался только, что речь идёт об особых, мол, условиях бронирования, когда имя гостя заранее не сообщалось и он должен заплатить больше, чем обычно.

Артемий отдал нужную сумму (наличкой, как инструктировали). В номере отрапортовал Георгию, что заселился. Пришел ответ, что до конца этого дня никаких событий не будет, но в полночь и в девять утра он должен посылать сообщения, что с ним всё в порядке.

______________________________________

[1] И вообще он притворялся, что дебил – Умка, «Бухого ангела поймали на крючок».

[2] Compré esto en otra tienda de duty-free en Rusia (искаженный испанский) – Я купил это в другом магазине дьюти-фри в России.

[3] ¡No hay problemas! (испанский) – Нет проблем!

4. Альберт Хейн

Глава четвертая

Альберт Хейн

О тихий Амстердам

С певучим перезвоном

Старинных колоколен!

(В.Брюсов)

22 ноября 2015, вторник, Амстердам

В девять утра Артемий отправил Георгию сообщение, что у него всё в порядке. Сразу пришел ответ: передача груза состоится сегодня в 14:00. И детальная инструкция, что и как. Артемий стал ее выполнять и подумал, что действует он как дрессированная собачка. Не просто дрессированная, а которая ещё и на поводке. Сестра показывала Артемию в своём смартфоне приложение "Где мои дети". Там родитель на карте может в любой момент посмотреть, где сейчас находится ребёнок, рисуется маршрут его движения, а если дитя на звонок не отвечает, включается возможность слышать, что происходит вокруг телефона. Моравскому "коллеги" установили в смартфон программу такого же типа (и в новый телефон он её сам переставил), только, конечно, мощнее, чем "Где мои дети". Программа жрала заряд батареи смартфона, у Артемия был всегда наготове внешний аккумулятор.

Моравский пошел в сетевой супермаркет "Альберт Хейн", что по пути к музею Ван Гога и Рейхсмузеуму, от отеля до него минут десять ходьбы мимо концертного зала Concertgebow.

Купил продукты и фирменный многоразовый альбертхейновский пакет, точнее, сумку.

Ход выполнения задания Моравский решил разнообразить: ехать "на дело" на велосипеде, арендованном в гостинице. Пятнадцать евро в день. Велосипед был хороший, с барабанными тормозами, в России такие стоят абсурдно дорого, и не во всех еще магазинах найдёшь.

Заложил "груз" в фирменную сумку магазина, а сумку – в рюкзак, поехал сначала на площадь Дам. А то подозрительно, если турист много сидит в своём номере: не по-туристически. Близ площади в кафе не спеша выпил кофе, поизучал бесплатный буклет с маршрутами велосипедных прогулок по городу. Шесть лет назад он был в поездке с большой экскурсионной программой, все достопримечательности вспомнил.

Пошатался по Дам, посмотрел на Королевский дворец, на невпечатляющий серый Национальный монумент, на собор Ньиве-кирк. Собор тоже не впечатлял, рядовой собор для западноевропейского города. В универмаг "Бьенкорф", где он шесть лет назад купил желтый вельветовый пиджак, который Маргарита называла нелепым, не пошел. Не спеша поехал обратно, делая многочисленные крюки. Город за шесть лет, в течение которых он в нём не был, не изменился. Та же прорва велосипедистов. Артемий ехал по велодорожкам, в Амстердаме почти все улицы с велодорожками. Моравского на них постоянно обгоняли другие велосипедисты, что-то кричали, видимо, возмущаясь медленной ездой. Прямо как автомобилисты.

Приехал к магазину "Альберт Хейн" мимо Рейхсмузеума и музея Ван Гога к 13:45. Прицепил велосипед к стойке на велопарковке, спустился по короткому эскалатору в "Альберт Хейн" (магазин располагался в подвальном этаже). Прошел к стене ящиков-ячеек, где можно оставить вещи, которые покупатель не хочет нести с собой в торговый зал. Оставил в ящике две своих бутылки в фирменной сумке супермаркета. Потом двинулся в секцию вин. Стал вроде как выбирать вино: брал в руки бутылки с полок, долго разглядывал этикетки. В сообщении Георгия было описание человека, который к нему подойдёт: невысокий брюнет лет сорока, чёрная куртка, черная бейсболка, синие джинсы, кроссовки белые с красным; знает русский. Кроссовки подошли к Моравскому ровно в 14:00.

Человек встал рядом, тоже стал брать и рассматривать бутылки. Не глядя на Артемия сказал:

– Взгляни незаметно направо.

Моравский, не поворачиваясь к незнакомцу, скосил на него глаза.

Мужчина держал в руках телефон так, чтобы Артемий мог видеть экран. В мобильнике была открыта программа-калькулятор с большими цифрами. В окошке программы— цифры пароля: 47610541871.

Моравский, по-прежнему не поворачиваясь к приёмщику груза, ответил по инструкции:

– Один—один—один—один.

– Положи ключ мне в корзину, незаметно, тут камеры.

Моравский, поставив бутылку на стеллаж, двинулся к другому его концу, по пути тихо опустил в корзину коротышки свой ключ от ячейки номер 15. Вроде бы, хорошо получилось.

В корзинке Артемия уже лежал ключ с биркой 16, Моравский и не заметил, как мужчина его туда положил. Народу рядом не было. Артемий купил вино и пиво. Отказавшись на кассе от пакета и расплатившись, подошел к ячейке номер 16. Открыл, забрал сумку—точно такую же, как купленная утром. В сумке лежали какие-то консервы, Моравский положил в неё свои бутылку вина и банку пива.

Не спеша подошел к длинному столу у стены, поставленному для того, чтобы посетители могли разобраться на нём с покупками, поместил сумку "Альберт Хейн" в рюкзак. Коротышка, проходя мимо, чуть его толкнул, сказал: "So sorry". Значит, подтвердил, что товар принят.

Всё, блин! Дело сделано, верблюд свободен. Моравский пошел к эскалатору, бело-красные кроссовки шли метрах в десяти перед ним. У конца эскалатора к коротышке подошли двое мужчин, дальше двинулись не глядя друг на друга, но все вместе, красно-белые кроссовки – в середине.

Охраняется человек, несущий "груз", доставленный Моравским.

Артемий за троицей следить не стал – не нужно это ему. Пошел к своему велосипеду…

Бах! Бах! Выстрелы и крики сзади от Моравского. Обернувшись, увидел, что охранники коротышки на бегу палят в кого-то из пистолетов. Коротышка бежит, хромая. Ещё выстрелы, женский визг, полицейские. Визг шин, удары автомобилей друг о друга. Коротышка с корешами, вроде, благополучно утёк вместе с грузом.

Моравский покатил на велосипеде прочь, в сторону Рейхсмузеума. Подумал, что в первые в жизни видит стрельбу на улице не в кино.

Интенсивно крутил педали, ехал куда глаза глядят и где удобнее дорога, по улицам с неинтересной архитектурой. Через полчаса, запыхавшись, остановился у какого-то парка.

Послал по Телеграму сообщение Георгию, подробно описал стрельбу.

Пришел ответ: "Вы свою задачу выполнили. Спасибо! Остальное – не ваше дело. Отдыхайте, ведите себя как турист. Ежедневные сообщения в 9:00, 14:00, 00:00".

Моравский открыл в смартфоне программу Maps.Me. Определил, что находится он в парке Сарфати. Прошел по интернет-ссылке в MapsMe – кто это такой.

Оказалось, что Сарфати – еврейский деятель XIX века, врач, и при этом, странным образом, ещё и градостроитель.

Моравский где-то читал, что голландцы во время оккупации массово сдавали евреев немцам, как поляки и украинцы. Были, конечно, такие, что не сдавали, но мэйнстрим был – сдавать. В качестве покаяния парк сделали, наверное.

В MapsMе Артемий посмотрел, что есть рядом с парком. Так, кофешоп. Название пошло-туристическое – Nice Place. Но самый близкий – он. Моравский поехал туда – он же себя как турист вести должен. Купил грамм самой дорогой травы за 12 евро, выкурил. Получше, конечно, трава, чем на радиорынке в Нижнем, но не на порядок лучше. После косяка захотелось есть – пошел в кафе Sarphaat рядом. Туристов, вопреки предположениям Артемия, и в кофешопе, и в кафе было мало, в основном местные. Моравский смотрел на них: люди как наши. И по одежде, в отличие от советского времени, от наших не отличишь. И лица разные: и умные, и глупые. И с плохими зубами люди попадаются, и асоциального вида. Как наши, но почему, чёрт возьми, живут-то они богаче и лучше?

Моравский после еды вышел в парк, но закапал дождь, Артемий отправился назад.

В гостиницу он прикатил под разошедшимся дождём в восьмом часу вечера. А в её маленьком вестибюле к нему подошли двое в штатском, предъявили удостоверения: Policie. Сказали на английском, чтобы шел вместе с ними в его номер.

"Как они меня нашли так быстро? – думал Артемий, пока они ехали в тесном лифте. – Видимо, коротышка известен полиции, полицейские отсмотрели записи на камерах, увидели меня рядом. Но как нашли? Чёрт, ведь по велосипеду. Все гостиничные велосипеды были одинаково оформлены, их задние колёса на треть прикрывали красные щитки с логотипом отеля. Определили отель, потом показали его сотрудникам фото с камеры в магазине. Всё просто. Прощай, свобода?".

Но Моравский лихорадочно продолжал обдумывать ситуацию.

Главная информация, значит, у них с магазинных камер. Виден ли на камерах трюк с разными ячейками? Вряд ли, это же всего лишь обычный супермаркет с не очень дорогими камерами, как в России. А установлены ли у них вообще камеры для съемки стены ячеек хранения вещей? Ничего существенного у полиции на него нет.

В номере Моравского был офицер в форме – на погонах две звёздочки, и еще один гаврик в штатском. Чемодан Моравского стоял не на том месте, где был им оставлен: всё обыскали, конечно. Но у него в вещах ничего криминального нет. Да даже если проверять смартфон и увидят в Телеграме номер Георгия – ну и что? Все сообщения, и Георгия и его собственные в Телеграме стёрты.