Круиз золотой рыбки

– Что?

Я остолбенело воззрилась на подругу. Больше я просто ничего не смогла выговорить.

Тут снова возник официант, он принес еще кофе. Алина о чем-то его спрашивала, он отвечал, а я размышляла. Уйти сразу, не дожидаясь продолжения? Что все это значит? Чем грозит мне? Алина, надо сказать, отличается изрядной меркантильностью. У нее зимой снега не выпросишь, а осенью дождя. Она вся в свою маму – завхоза и папу –интенданта. А тут такой аттракцион невиданной щедрости. Хотя с чего я решила, что это подарок. Хотя… может, это в качестве извинения за то, что она год назад увела у меня прямо из-под носа Эдика? У нас с ним было второе романтическое свидание, когда в ресторан, куда он меня пригласил, черти принесли Алину. У него прямо нос вытянулся, когда она, подсев к нам за столик, принялась болтать. Наглости ей не занимать, да и язык подвешен с нужного конца. Эдик был очарован. Я ушла, сославшись на выдуманное дело, кипя от злости. А у них закрутился роман, в чем мне Алина спустя неделю призналась. Самое обидное – это то, что мы с ней одного типа – блондинки, одного роста, обе стройные. Но я знала, что он в ней нашел – интеллект, которым она меня превосходит. Нет, она не такая начитанная, как я, но соображает значительно быстрее, остроумна, и всегда знает, чего хочет. А я… я по сравнению с ней глупышка. Даже тот факт, что моя родная мама не смогла выучить меня французскому языку, говорит сам за себя. И обаяния ей в долг не брать, а уж находчивость – ее главный козырь.

– Что молчишь? – тревожно, как мне показалось, спросила подруга, едва официант отчалил.

– У меня денег нет, я же тебе говорила – зарплату не платят.

– Да брось ты о деньгах. Я все оплатила.

– Я не беру таких подарков, – гордо сказала я.

– Ой, не говори только: от женщин! – парировала она. Мы дружно рассмеялись.

– Тогда – подробности. Дай отгадаю. Я поплыву вокруг света на «Квин Мэри»… Блин, у меня загранпаспорт просрочен.

– Тогда придется быть скромнее. Короче, ты поплывешь на теплоходе. Это будет «Московская кругосветка».

– Как это – Московская кругосветка? Москва теперь – центр мира?

– А фиг их знает, почему они это так назвали. Это теплоходный круиз вокруг Москвы. Волга, Ока, шлюзы, водохранилища. Ты когда-нибудь плавала на теплоходе?

Тоже мне, нашла, о чем спросить. Все на свете плавали, только мне не довелось. Как я могла, прожив на белом свете сколько лет, так и не совершить это замечательное путешествие? А вот и не могла. В голову эта заманчивая идея почему –то не заглянула. Да и денег вечно не хватало.

– Молчишь! – со злорадством истинной подруги сказала Алина.

– Молчу. Только разве вокруг Москвы сравнится с кругосветным?

– Ты не представляешь, что такое путешествие по широким и родным волжским просторам! Плывешь, а вокруг тебя бескрайние воды…

– Атлантики, – перебила я.

– По берегам рек и озер шумят камыши…

– Порхают летучие рыбы… – продолжала я уже тише.

– На пристани толпится народ и приветствует белый теплоход радостными криками, – вдохновенно не слышала меня Алина.

– А пираты уже поднимают черный флаг, корсары точат острые сабли, гром победы раздаётся…

– Ты о чем? – в голосе искусительницы послышалось явное подозрение в моей малой вменяемости.

– Да о том, несбыточном.

– Так ты что, отказываешься?

– Неужели я такая идиотка? Говоришь, бесплатно? Я вот думаю, где на белом теплоходе можно поставить мышеловку?

– Мышей там нет. А ты их боишься? Слушай, у тебя что, мышиная фобия? Я обещаю тебе самую современную мышеловку, если ты поедешь вместо меня, – торжественно пообещала подруга.

– Вместо тебя? – удивилась я. – А ты? – спросила я, желая получить если не объяснение, то хоть что-то наподобие. – Чего сама не плывешь? Другой круиз подвернулся? Вокруг Земли на космическом челноке?

– Я же говорила тебе – мама больна, уход нужен, на Эдьку надежды нет, а путевка уже оплачена. И потом сама подумай – на твоей работе денег не платят, так что терять тебе нечего. Кроме того, отвлечешься от своих проблем.

Все это становилось неприятным. И чего она меня так уговаривает? Я была согласна, согласна, согласна.

– Вот и отлично, – Алина рассмеялась своим милым смехом. Если не знать что этот серебряный колокольчик принадлежит женщине с характером твердым, как палеонтологическая окаменелость, можно здорово влететь.

Я спросила, когда теплоход отчаливает. Оказалось, сегодня в три.

– Но я не успею собраться!

– У меня все с собой. Поедешь как королева.

Алина, сунув руку под стол, вытянула дорожную сумку. Я только вздохнула. Ее энергия уже подхватила меня. Но я пыталась сопротивляться, просто из принципа.

– Не стану я чужое надевать даже под угрозой расстрела, – сказала я, гордо отвернув голову, я смотрела в окно. Там ветер нагибал ветви акации, по дороге мчались машины, шли по тротуару люди, все было в движении.

– Да ты с ума сошла! – воскликнула Алина. – На теплоходе могут быть иностранцы! Хочешь в грязь лицом ударить?

– Тебе – то что, мое лицо, – огрызнулась я, отворачиваясь от вида улицы.

– Ну уж нет, я не позволю пачкать мое имя. Путевка – то оформлена на него, дорогая.

– На него? На Эдика? – тупо спросила я.

Она покрутила пальцем у виска. Карпова, ты когда поумнеешь, а, Карпова? А еще и фамилию знаменитого шахматиста носишь, не стыдно? Где логика?

– Я к Анатолию Карпову не имею отношения. И логика тут ни при чем. А фамилия, я в одной книге прочитала, влияет на характер. Карп рыба не очень умная, раз дает себя разводить.

– Ты что имеешь в виду? Что я тебя развожу?

–Это карпов разводят, это же прудовая рыба.

– Да какая же ты прудовая? Ты самая что ни на есть золотая рыбка.

– Точно. Только старика не хватает. Так что ты про путевку говорила? На кого она?

– На меня! Ты что, намеревалась весь круиз в этом проходить?

Алина указала на меня пальцем. Я возмутилась. Мы немного подискутировали на тему одежды вообще, моего стиля одежды, в частности, незаметно перешли к стилю опять – таки моего образа жизни. Живу я одна, в хрущобной пятиэтажке, содержание моего гардероба может привести в состояние шока. И после этого я на что-то надеюсь! Не знаю точно, что она хотела сказать последней репликой, однако разозлить меня ей удалось. Пришлось напомнить милой подруге содержимое ее жизненного багажа. Вспомнив, какой обещающей спортсменкой она была в школе, как классно занимала вторые и третьи места на городских соревнованиях по фигурному катанию, Алинка прекратила втаптывать меня в грязь. В конечном итоге мы, после небольшого приступа ностальгии по детству, успокоились и поладили. Я согласилась взять ее вещи. Как всегда. Докажу свое, а потом уступаю.

– Все новенькое, не беспокойся. Шмотки – отпад, себе покупала. Помнишь, в дни нашей юности ты давала мне свои тряпки?

– Ну спасибо за «тряпки», – обиделась я.

– Это тоже всего лишь тряпки, правда, они стоят кучу денег. Но ты должна мне оказать маленькую услугу.

Так я и знала! Вот оно, наконец –то! Алина ничего просто так не делает.

– Какую?

– Дашь мне ключи от твоей хаты, только и всего.

– Можно спросить – зачем?

Алина сделала большие глаза и таинственным шепотом сказала:

– На случай, если понадобится конспиративная квартира.

Ты, наверное, сама хахаля завела, подумала я, а сваливаешь на Эдика. Странно все это. Но отказать ей было невозможно. Я достала ключи и положила перед ней на столик.

– Сделка?

– Сделка!

Мы ударили по рукам.

– Ой, слушай, чуть не забыла. Маленькая оказия. Будешь в одном месте, зайди в коммерческий банк и положи это в ячейку.

В ее руках оказался пакет, свернутый в плотную трубочку и запечатанный сургучом с двух сторон.

– Не поняла, – сказала я.

– В какое место? Я буду в куче мест, это же круиз. Давай адрес, по которому я обязательно отволоку это куда надо. Город – то какой?

– Городов там куча, но из крупных – Нижний Новгород и Ярославль. Кстати, это очень замечательный круиз. Ты ведь любишь Есенина, так вот – тебя ждет родина великого русского поэта. Ой, чуть про путевку не забыла. Она в боковом кармане сумки. Паспорт у тебя с собой? Нет? Ничего страшного, проскочишь. Ближе к делу. Этот пакет очень важный, скрывать не буду. Отвечаешь за него башкой. Положу я его вот сюда, видишь? Тут в сумочке на дне маленький загашник на молнии, видишь, как он удачно помещается. А сюда я кладу конвертик. Тут де-ее-енежка. Ты же должна иметь деньги, купишь мне какой-нибудь сувенирчик, ладно, Ульяна? Что–нибудь местного производства, это ж Поволжье, там много интересного. Так, а теперь закроем молнию.

Проделав эту манипуляцию, Алина ногой затолкала сумку под стол и оглядела зал, подозрительно вглядываясь в немногочисленных посетителей кафе. Я тоже посмотрела на них, Парочка девчонок ели мороженое в самом центре зала, немолодая, но хорошо одетая женщина пила кофе за столиком у окна, у ее ног сидела маленькая собачка и преданно смотрела на хозяйку. Уборщица, опираясь на швабру, смотрела на экран, где лихо отплясывали полуголые девчонки. Звук был достаточный, не громкий, но и не тихий, так что никто нас слышать не мог.

Подошел официант и предложил попробовать фирменное мороженое.

– Хочешь мороженое? – спросила Алина. Я кивнула головой, и мы заказали – она фисташковое, а я попросила клубничное. Официант сказал, что клубничного нет, и я согласилась на фисташковое, которое мне нравится меньше. Он мигом вернулся с двумя вазочками, я взяла ложечку и попробовала. То ли была голодная, то ли мороженое оказалось хорошее, но я заработала ложечкой, как мельница крыльями при хорошем ветре. Алина писала кому – то эсэмэску, а когда отправила ее, моя вазочка была пустой и я довольно жмурилась.

– Так о чем мы говорили…

Тут у нее зазвонил мобильный. Она прочла сообщение и сказала:

– Опять спам прислали. О чем мы говорили? Ах, да. Зайдешь в коммерческий банк, когда я тебе позвоню, откроешь ячейку, шифр не забудь только потом. Шифр – это очень важно, запиши на бумажку, а то проблемы будут. Поняла, что ль?

– Поняла, что ль, – огрызнулась я. Не такая уж бестолковая, как ей кажется.

– Тогда вперед.

– Подожди, мне надо у шефа отпроситься. Дай телефончик, позвоню.

Алина протянула мне свой мобильный. Это была последняя модель. Я набрала номер офиса. Ответила Верочка, сказала, что Родион Петрович уехал.

– Верочка, скажите ему, что я беру отпуск на две недели.

– Девять дней, – прошипела Алина. – Круиз на девять дней!

Но я проигнорировала эту поправку. Верочка обещала передать просьбу начальнику. Я порадовалась удаче – ведь если бы Родион Петрович был на месте, он мог не отпустить меня в отпуск на целую неделю раньше. Повезло, можно сказать, долг выполнен и дальше хоть трава не расти, хоть снег не тай.

– Хороший телефончик, – задумчиво сказала я, разглядывая аппарат. – Дашь поносить?

Алина так и подпрыгнула.

– С какого перепугу я должна тебе давать свой телефон?

– Давай откровенно. Твое поручение попахивает авантюрой. Да, я понимаю, мама больна и все такое. Но …

– Слушай, у нас мало времени, чтобы я тебе доказывала свое бескорыстие, – огрызнулась Алина. – Но ты права, связь нужна. Хотя по пустякам не названивай. А у тебя мобильного своего нету, что ли?

–Он еле дышит, заряжаю каждые три часа, а где я на теплоходе буду заряжать?

– Купила бы новый.

– На новый денег нет.

– Без ножа режешь. Мне надо будет через десять минут позвонить. Давай хоть твой. И по пустякам не названивай, смотри.

Я отдала Алине свой мобильный. Она небрежно сунула его в маленькую сумку из крокодиловой кожи. Ничего, подумала я. Если ты такая буратинка, что путевками соришь, переживешь.

– Ладно, мне пора. А ты возьми такси, доедешь с шиком.

– Я лучше на электричке, оно надежнее. Полчаса и там. Только сейчас перерыв. Я тут посижу. Да не волнуйся ты, – успокоила я Алину, которая почему – то встревожилась. – До станции пять минут ходу.

– Ну, пока.

Она чмокнула меня в щеку, сделала шаг к выходу и обернулась.

– Будь там повнимательнее. И прости меня.

– За что?

– За Эдьку, будь он не ладен.

2. В ожидании теплохода

В пригородной электричке я достала путевку и внимательно все прочитала. Нужно было явиться на пристань в три часа, строго за час до отплытия теплохода. Времени у меня хватало – до Москвы на электричке от силы полчаса, потом метро. Меня охватило радостное нетерпение. Скорей бы уже! Скорей бы увидеть все те знаменитые шлюзы, где вода спускается и напускается, пропуская суда и баржи. А еще водохранилища, широкие, как море – Горьковское, Московское, Рыбинское, где над водой летают речные чайки и ловят речных рыб. Ладно, ничего, что не соленое море, а родные пресные просторы. Как говорится, за неимением гербовой пишут на простой.

Я очень пунктуальный человек в том, что касается назначенного времени. Другие люди постоянно или хотя бы иногда опаздывают на работу, я – никогда. На пристань я приехала ровно за час, как того требовала путевка. Этот час отводился на процедуру регистрации, при мысли о которой у меня сводило живот от страха, что меня сочтут похитительницей чужой путевки. Оставалось надеяться на нестрогий контроль.

Теплоход опаздывал. Можно было бы посидеть, если бы было на чем. Все стулья были прочно оккупированы опытными путешественниками, прибывшими еще более заблаговременно, чем я. Посидев на отопительной батарее и найдя это неудобным во всех отношениях, я пошла искать, где можно купить пирожок и попить. Поблизости обнаружилось мини-кафе, к нему стояли три человека, и я встала в хвост этой маленькой очереди, за двумя здоровяками вполне нашего, люберецкого типа. Они о чем – то переговаривались, и я прислушалась. Так уж человек устроен, говори громко – никто внимания не обратит, понизишь голос – уши торчком встанут.

– Я думаю, это она, браток. Никуда не денется, не трепещи.

У "братка" в голубой рубашке заиграл мобильник.

– Да, – сказал он. – Она здесь, приметная. Пара дней всего, никуда не денется. Таким шансом не бросаются. Товар будет наш. Шеф? Он в порядке.

Мне стало как – то нехорошо, и я тихонечко отошла. Если тут пасут кого–то, нужно иметь скромность находиться подальше от возможных неприятных эксцессов. Малодушие посоветовало мне этих типов запомнить, чтобы иметь возможность в случае чего держаться от них подальше, но ничего, кроме уже упомянутых рубашек, широких спин с пятнами пота и затылков, мало говорящих об их фасадах, взору не представало, а дожидаться, пока они начнут озираться по сторонам, почему–то не хотелось. Я направилась к своему багажу, присмотреть за которым попросила семейную пару с двумя резвыми детишками.

Из – под большого бетонного навеса взору открывался причал и река без малейших признаков теплохода, если не считать его вторичными признаками реку и будущих пассажиров на пристани, терпеливо изнывающих от жары и ожидания. Среди такой публики Алину даже представить было как – то несолидно. Хотя путевка, по моим финансовым возможностям, стоила прилично, народ выглядел довольно обычно. На самом проходе, на сквознячке, сидел старик с палкой, которого все уважительно обходили. Слева под навесом компания девчонок – студенток играли в карты, сидя кто на багаже, а кто на корточках. Что студентки, было понятно по молочно-белой коже, типичной для студенчества в конце июня. Куча семей с детьми. И ни одного принца на белом слоне под балдахином. А ведь мог бы быть, если верить сериалу «Вокруг света за восемьдесят дней»: иногда под личиной скромного морского хичхайкера, бороздящего моря на попутных парусниках, а сушу на попутных верблюдах и ослах, может скрываться благородная до синевы кровь, тугой кошелек и отсутствие штемпеля ЗАГСа в паспорте. Но, по крайней мере, один очень интересный мужчина здесь есть: плотный, подходящего возраста, с трубкой в зубах, но вид у него неприступный. Кстати, похож на Хемингуэя. Нет, я упорно не могу представить Алину среди такой публики. Может, она просто сделала мне подарок, послав в это путешествие? А все эти заморочки с пакетом – для отвода глаз? Хорошо, что я одета скромно и неприметно. Вздумай я нацепить на себя один из Алинкиных прикидов, выглядела бы так же нелепо, как вон та дама в зеленом наряде и с таким выражением лица, словно она пупок земли, не меньше. Надо же вырядиться в зеленое! Может, это агент Гринписа? Стоп, а не она ли та самая «приметная», за которой следят те самые мужики? Хорошо бы, а то у меня начали закрадываться тревожные подозрения, что качки следят за мной и что причина этому – Алинин пакет. Я вспомнила, как подозрительно она оглядывала народ в кафе. Она чего – то боялась, факт. А, ерунда все это. «Братков» с их мокрыми спинами не видно, наверняка они рэкетиры и речь шла о ком – то другом, да и вообще мало ли кто это может быть! Я снова обежала глазами пассажиров. Метрах в десяти от женщины в зеленом немолодой мужчина в белых брюках и в бежевой тенниске успокаивал жену, которая Боже ж ты мой как разнервничалась. Она его явно провожает, ее глаза от мокрых ресниц кажутся огромными, она очень переживает за предстоящую разлуку, а он обещает ей купить часы в Угличе. Сопли в сиропе, как говорят у нас во дворе. Я отвернулась и посмотрела внутрь вокзала. За стеклом мелькнули два здоровяка, может, это те самые, что пасут даму в зеленом? И чего она такого сделала? Может, это библиотекарша, подавшая в суд на криминального авторитета? За что? Да за несдачу книги в указанный в формуляре срок.

Наконец показался теплоход, народ сразу взбодрился и потянулся с багажом на пристань. Я осторожненько озиралась по сторонам. Криминальных богатырей не наблюдалось. Та процедура, которой я робела, оказалась простым предъявлением путевки и получением взамен кормежного листка с номером каюты. Простенько и со вкусом. На мое счастье, теплоход опоздал, иначе контроль был бы более строгим. Взойдя по трапу, народ рассеялся по теплоходу. Как и всем, мне выдали на вахте ключ от каюты, расположенной на корме верхней палубы. Это оказалась недурная каютка, второе место было свободным, судя по отсутствию на нем постельного белья. Окошко выходило на палубу, и открыть его можно было, потянув кверху раму. Забавно. Если лежать напротив окна, головой к двери, то видно реку, а сидя, наблюдать проходящих по палубе пассажиров. Эх, отлежусь! За все недосыпы, я ведь сова, каких поискать – полночи не сплю, смотря телевизор, а утром с трудом размыкаю веки. Можно прямо сейчас завалиться, только вот неохота почему –то становиться отшельником. Поставив сумку в шкаф, я кинулась удовлетворять законное любопытство человека, впервые ступившего на борт плавучей посудины. Длина теплохода, как уверяет информация на стенде, почти 80 метров, на палубу ведут три прохода по всей длине корабля. Внутри что-то вроде внутренней палубы с крутыми трапами –лестницами, коридоры ведут направо и налево, сходясь в конце. В середине коридора распахнутая дверь вела вниз, в машинное помещение – шум, запах горючего, жара, вяло двигаются матросы. Кочегары, что ли? Мимо проскочил матросик, на мой вопрос ответил, что это мотористы, и резко закрыл за собой дверь. Это меня обидело. Но настроение испортилось еще больше, когда какой-то мелкий мужичок посоветовал мне гулять не здесь, а на двух верхних палубах. Он вошел в каюту с табличкой «боцман», а я, обиженная до глубины души, поплелась наверх. На верхней палубе было помещение салона, там стояло пианино. Салон оказался заперт. Все время вокруг в спешке сновал персонал, усталый и раздраженный от аврала, вызванного опозданием теплохода из – за тумана ночью. Странно, какой такой туман? Разве это возможно при такой – то жаре? А впрочем, я ничего не знаю об этих тонкостях. Вернувшись в каюту, я включила кондиционер и легла поспать. Меня разбудило радио – пел соловей, потом раздалась приятная музыка, и, наконец, полный очарования женский голос призвал на ужин.

3. Ах, белый теплоход!

Ресторанов было два – на второй и на верхней палубе, меня определили в нижний. Сев, я огляделась по сторонам, стараясь запомнить людей. Напротив входа, за самым большим столом, сидел священник – на вид ему было лет тридцать пять, у него была небольшая бородка и выражение отстраненности на лице. Жена – красавица была выше, крупнее и породистее его. С ними же сидело семейство из четырех человек – муж, жена и двое детишек, мальчик и девочка. Официантка усадила меня за вторым столиком справа от входа, рядом с тем самым пенсионером с палкой, что сидел на сквозняке в речном порту. Соседи по столу – паренек и девушка, оба с обручальными кольцами – молодожены, без очков видно. За первым столиком, лицом ко мне сидела женщина в зеленом и напротив нее – «Хемингуэй». Она пыталась завязать с ним разговор, он отвечал односложно, быстро поел и ушел. Эх, красавчик, куда ж ты? Курить свою трубку? А, может, обдумывать сюжет нового романа? Типа «Прощай, берег». Кажется, это совершенно неприступный мужчина, жаль, а то бы я могла… забыть про залысинки Родиона Петровича! О котором я вспомнила впервые за последние три часа!

Ужин был вкусный, с гарниром, и в целом казался обедом, были пирожки, йогурт и чай. От такого количества пищи я отяжелела. Настроение испортилось. И то сказать – сегодня утром я ни сном ни духом не помышляла о путешествии, и вот на тебе! плыву в неизвестность. Зачем? Куда? Ловко меня Алина подкупила своей щедростью. Наверняка захотела подлизаться, хлебнув одиночества после нашей ссоры. Как Эдика потеряла, так сразу к лучшей подруге кинулась. То-то же! Муж – он сегодня муж, а завтра бывший. Правда, и с друзьями так бывает, чего уж. Но нас слишком многое с Алиной связывало. Ладно, забудем и простим всем. Тут так здорово! Я гуляла по палубе, смотрела на проплывающие мимо берега, любовалась видом реки. Где – то через час решила позвонить Алине и достала мобильный телефон. Взяв его в руки, я задумалась. Она просила ее зря не беспокоить, может быть, поэтому даже не сказала, куда ей можно звонить, но нужно все-таки сообщить о своем благополучном отплытии. Придется побеспокоить Эдика, заодно узнаю, как он. Эдик у Алины первый муж, но четвертый мужчина. Первого звали Александр, второго – Николай, третий был Ричард. Все какие – то роковые имена и цифры, печальные ассоциации. Когда я вполне серьезно указала на это Алине, она, смеясь, привела аналогию моего имени с именем Ульяны Громовой, погибшей в шахте, куда ее сбросили немцы. У нас в городе шахты не водятся, немцев тоже сюда не заманишь, – ответила я, и мы налили и выпили за всех ее мужчин, несмотря на то, что Сашка пил горькую, Колька ее поколачивал, а Ричарда посадили. Может, Алина – та самая роковая фемина? Уж с Эдиком могла бы судьба повременить – и богат, и красив. А теперь вот они расстались, да. Жаль, что я не уточнила смысл этого слова – развелись или временно разъехались? И как мне в голову не пришло уточнить, теперь вот ломай эту самую голову! Я решительно набрала номер Эдика, который нашла в телефоне под ником «Любимый». Но отозвался автоответчик, который вежливо попросил оставить сообщение, что я не преминула сделать, довольно нелогично попросив Эдуарда сообщить Алине при первой возможности, что у меня все о’кей, что весьма ей признательна. Надеюсь, ты в порядке и вы скоро помиритесь, добавила я самым кротким тоном, на какой оказалась способна. Имя называть я не стала – он ведь и без того знает мой голос. Если не забыл, гад такой.

На второй день я уже обвыклась на новой территории и не пялилась на матросиков, сновавших по рабочей палубе, где пассажирам не советовали гулять. Наверное, они были мастерами своего дела, да и капитан тоже не лох, эта мысль приходила мне в голову при прохождении шлюзов, потому что провести судно в такой узкий коридор, наполненный водой, что-нибудь да значило. Шлюзы сначала вызвали восторг, но их было так много, что зрелище уже вызывало не интерес, а нестерпимое желание поскорей выбраться из бетонной коробки. Зато места на Оке мы проплывали изумительной красоты, река петляла, ветви деревьев склонялись к самой воде, ветерок и близость воды смягчали палящее солнце, и всегда можно было найти тенек на палубе. Весь первый день мы плыли без остановки, на второй посетили Константиново. Туристы яростно скупали местные сувениры, в основном деревянные ложки, картины, особым спросом пользовались вышитые полотенца. Я купила Алине подарок – гобелен. На нем кокетливо изогнулась маркиза де Помпадур, выставляя напоказ грудь в декольте. Надеть на Алинку такие кринолины да парик, очень похожа будет.

При каждом удобном случае я загорала на верхней палубе, а так как весь третий день мы плыли без остановки, то к четвертому дню уже словила загарчик не хуже южного.

Когда мы прибыли в Касимов, небо затянули тучи, что для экскурсии было скорее хорошо, потому что, по правде говоря, бродить под палящим солнцем было довольно утомительно. Нас разбили на две группы и повели в старую часть города. По крутым дорожкам и лестницам с выщербленными ступеньками мы спускались, поднимались, шли к старинной мечети по тенистым улицам, иссеченным оврагами. Я заметила, что дама в зеленом плетется позади всех, а потом она вообще куда-то исчезла. Мы сходили на экскурсию в музей татарского быта, вскарабкались на минарет и обозрели окрестности. Ничего особенного я не нашла – река, зелени много, и ноги болят.