Длинные зимние выходные

– Спасибо, вам… – тихо проговорила наконец Тамара Ивановна и достала пухлый журнал.

– Та-ак, Гревская…

– Да-да, Варвара Николаевна… – оперативно подсказала Данилова.

– Комната тридцать четвертая… это третий этаж. Но телефон только у коменданта. А у него выходные!

– Вы позволите подняться к ней? Проверить – вдруг она не успела никуда уйти, еще ведь довольно рано… – робко попросила Рита.

Немного поколебавшись, Тамара Ивановна спрятала в стол журнал и книгу, сняла с доски ключи и, заперев свою конторку, с решительным видом произнесла:

– Ну, пойдемте!

Данилова, победно взглянув на меня, устремилась за ней – мы с собакой остались в вестибюле. Я не разделяла оптимизма Риты. Почему-то я была уверена, что девушки в комнате нет.

Я опять отошла к окну… Рита, конечно, постарается попасть в комнату и осмотреться… Картины! Хоть они и невелики, но их непросто спрятать. А куда еще могла принести иногородняя студентка свой, случайный, как мы считаем, улов? Впрочем, могла и просто выбросить…

Размышляя, я глазела по сторонам, наблюдая как студенты и веселыми группками, и поодиночке деловито сновали туда-сюда через турникет. Сессия – время оживленное, нервное… и азартное.

Я не сразу обратила внимание на девушку с рюкзачком за спиной, которая, войдя в общежитие, так же, как и я торчала в вестибюле и, поглядывая на меня, не спешила пересекать турникет. Вдруг она подошла ко мне:

– Я услышала, что вы Гревскую ищете?

– Да, Варю, – оживилась я, – вы знаете, где она?

Девушка мне показалась странной: красивое лицо было противоестественно неподвижно, и говорила она как-то заторможено, четко и… равнодушно… Удивительно, что она вообще заговорила со мной.

– Ее нет в общаге… она уехала.

– И вы знаете куда?

– Куда не знаю… У нее месяц назад парень появился, он ее на дачу погостить пригласил…Сказала, что на пару дней… Поразвлечься…

– На дачу?! А сессия?! – я прикинулась несведущей в досрочной сдаче.

– Мы с ней еще до Нового года сессию отстреляли.

– А когда?! Когда она уехала?

– Вчера в первой половине дня, – четко отрапортовала девушка.

– А, может, она обмолвилась, где эта дача находится? – высказала я слабую надежду.

– Нет – она не сказала, а я не интересовалась.

Я не стала распространять свои старомодные понятия по поводу поездки на дачу молодой девушки к парню, которого она знает не более месяца, но девушка внезапно дополнила:

– Ей этот парень совсем голову закрутил! – в голосе девушки вдруг послышались отзвуки каких-то эмоций.

Я изобразила, причем, вполне искренне, крайнюю опечаленность:

– О! Как жаль! Ее ищут родственники…

– Да, я слышала, – совершенно не смущаясь, безучастно проговорила девица.

– Может, вы могли бы ее номер телефона дать? Если знаете, конечно… Я понимаю, что без разрешения это не совсем…

– Да пожалуйста, – равнодушно перебила меня девушка и тут же достала из кармана куртки мобильник. – Только она не отвечает.

Еще не веря такому везению, я, не придав значение последней фразе, тут же вбила номер в смартфон. Видя, что девушка не страдает скрытностью и не спешит отойти, я попробовала еще раз поймать удачу за хвост:

– Я передам номер ее дяде, – проговорила я. – А кто этот молодой человек – вы его знаете? Видели?

Девушка пожала плечами:

– Может и видела… В августе на подготовительных курсах Варя очень сдружилась с одним парнем… Сергей его зовут. Он с восточного… Потом они разругались. А сейчас мне почему-то кажется, что они опять начали встречаться: я все чаще стала замечать его в окружающем пространстве… а пару месяцев назад его вообще не видать было – у нас разные аудитории. Если это не он, тогда не знаю… Варька мало что рассказывает…

Я рассыпалась в благодарностях. Девушка равнодушно пожала плечами и, не меняя ни выражения лица, ни интонации, безучастно бросив: «Пожалуйста», – направилась к турникету.

Данилова вернулась понурая. Результаты экспедиции на третий этаж общежития читались на ее лице. Я затаенно предвкушала, как я обрадую ее наличием номера телефона Вари.

Попрощавшись с Тамарой Ивановной и попросив ее сразу звонить, как только девушка появится в общежитии, мы вышли из скучного строения, где бушевала восхитительная студенческая жизнь.

Рита унывала редко, но сейчас, усаживаясь в машину, она выглядела расстроенной.

– Ну, невезуха, честное слово, – в сердцах выпалила она, закрепляя ремень. – Студенческая братия называется! Рядом живут, а телефона соседей не знают!

– Ты про кого? – удивилась я.

Оказалось, что Рите удалось побывать в Вариной комнате, которую она делила со студенткой последнего курса, укатившей на полугодовую стажировку. На стук Тамары Ивановны выглянула девушка из соседней комнаты. Она сообщила, что Варя уже сдала сессию и куда-то уехала, попросив ее поливать цветы. Девушке вежливо, но настоятельно предложили полить цветы в присутствии вахтера – так Рита попала в комнату.

Почему-то она питала большие надежды на этот беглый осмотр. Пока Тамара Ивановна невольно отвлекала соседку, рассказывая той, что Варю ищут родственники, Данилова, стараясь не привлекать внимание, осмотрелась и даже «сунула нос за шкаф». Картин нигде не было. Впрочем, их могли и снять с рамы, но тогда наша теория о случайности похищения картин трещала по швам. Кто же будет заниматься, выковыриваем из рам полотен, если они не нужны вовсе! Впрочем, все могло быть…

– Она, понимаешь, поливает цветы, а телефона хозяйки даже не знает! – жаловалась Рита на «студенческую братию». – А в комнате чисто и почти пусто – осматривать-то и нечего, да и не спрячешь там картины.

– А ты что хотела?! – возразила я. – Кто же краденное у себя хранит!

– А где же ей хранить?!

– Да хоть в камере хранения на вокзале! Детективы надо читать!

Рита хмуро замолчала. Мы уже выехали на скоростной диаметр, и я решила, что пора вытягивать козырь.

– А телефон-то я раздобыла! – торжественно прошептала я.

– Варин?! – Данилова округлила глаза.

– А то чей же!

Я рассказала о странной девице, удостоившей меня своим вниманием. Слабой картой было то, что на звонок никто не отвечал, о чем я тут же доложила Даниловой. Но надежда определить местонахождение владелицы телефона была!

– А ведь телефон-то не выключен! – туманно начала я…

– Это незаконно! – Данилова поймала идею с лету и изобразила возмущение.

– Не пойман – не вор! А у тебя есть другие идеи?

– Уф… Как же все это… – выдохнула она. – Знаешь, что такое уговорить Вадима! В таких случаях ни ласка, ни подхалимаж не помогут… Он тупо твердит, что надо вызывать полицию и не маяться дурью, прости Господи… К твоему сведению этим ты и занималась в субтропиках… с его точки зрения.

– Да уж… – я вспомнила происшествие на серпантине и насупилась.

– Буду бить на свое здоровье и нервы! Он что, ради любимой жены не пойдет на небольшое, ну совсем малюсенькое нарушение закона?! – уговаривала она себя.

Тут надо пояснить, что Ритин муж, Вадим, был гением. Компьютерно-инженерным. Причем с годами его гениальность только возрастала. Нет, он не был хакером в современном понимании этого слова – просто он был очень умным. Казалось, он мог все, если бы захотел. В том числе и в сфере компьютерной безопасности, хотя работал совсем в другой области. Он мог переписать ядро операционки, сбросить всеми забытый администраторский пароль, сломать защиту от копирования… Но он был законопослушен! И занимался подобными вещами чрезвычайно редко и только по особому согласованию со всеми, кто вообще может это согласовывать… То есть с руководством компании, только для пользы компании и только для решения внутренних проблем компании. И только в тех случаях, когда с проблемой не справлялись системные администраторы этой самой компании.

Мы не сомневались, что местонахождение включенного телефона не будет для него неразрешимой задачей, но отслеживать расположение человека можно только с его личного согласия. Все остальное карается законом! И поэтому перед Даниловой стояла сложнейшая задача – уговорить мужа на преступление! Сия перспектива окончательно повергла ее й уныние.

Во мне же в очередной раз стала подниматься волна раздражения на нашу суету вокруг кражи. Признавая все благородство помыслов, нельзя было не понимать, что ситуация донельзя абсурдная, нелепая… да что там говорить – просто идиотская! В течение всей этой истории это понимание то затухало во мне под напором стыда за свой эгоизм и нечуткость, то снова вскипало, когда мозг отказывался воспринимать суету вокруг Альбертовны иначе, чем мышиную возню… а теперь еще выходящую за рамки закона!

Меня прорвало:

– Данилова! Ну о чем мы думаем, в самом деле! Как ни крути Вадим прав! В полицию надо идти! В полицию!

Рита отреагировала спокойно:

– А я вот теперь считаю, что ты как раз была права, когда помчалась в субтропики… На кону жизнь Игоря Сергеевича… И пусть мы знаем это только с точки зрения сумасбродной Альбертовны. Да, возможно, академик вообще не расстроился бы ни из-за пропажи картин, ни из-за привлечения полиции… может, вообще бы ничего не заметил. Ты хочешь это проверить? Я – нет!

Я обиженно замолчала и сосредоточилась на дороге. Мы уже съехали с магистрали и подкатывали к Белоострову. В надежде поймать Варю Гревскую в общежитии, пока она никуда не убежала, мы выехали рано, затемно, и сейчас короткий зимний день только вступал в свои права. Мороз усилился; тучи, накануне засыпавшие город снегом, расползлись; показалось низкое солнце, и молодой снег заблистал бриллиантами, слепя глаза.

Дома Рита отпустила Машу, которая в отсутствии Даниловой приглядывала за Ольгой Платоновной, и решительным шагом направилась в кабинет мужа. Я ничего не ждала от этого разговора… Признаться, мне вдруг стало все равно. Бестолковость положения вообще и моего в частности ввергло меня в состояние безразличия. Нельзя рыдать без конца – это отупляет… Надо передать номер телефона Альбертовне и выйти из этой истории, наконец! Однако одна вещь царапала мое сознание: почему Варя-то не отвечает? Если бы не было связи – можно было бы понять. Но сообщения «Телефон выключен или находится вне зоны действия сети» при попытке позвонить не было. Значит телефон включен, а девушка просто не реагирует на звонки! Причем не только на мой звонок – звонок с незнакомого номера… Ведь и странная девица в общежитии тоже не смогла до нее дозвониться! Закрадывалась тревога уже за Варю Гревскую. У девушки куча денег на руках…

Мои размышления прервала вернувшаяся Рита:

– Ничего не обещал, но перестал сопротивляться, – шепотом выпалила она.

– А что, собственно, нам это даст? Ну, в смысле, что мы узнаем, где находится телефон… – вяло, без энтузиазма отозвалась я.

Рита смутилась – об этом мы не думали. Немного поразмышляв, она ответила:

– Давай сначала получим это местонахождение. Я думаю, оно само нам сможет подсказать, что делать… или не делать… Может, придется и в полицию обратиться.

– Ну наконец-то здравые слова, – обрадовалась я. – В любом случае эту историю пора выводить из-под нашей опеки!

Данилова непонятно хмыкнула и отправилась на кухню – скоро кормить маму. Я поплелась за ней.

Чайник не успел вскипеть, как со второго этажа к нам спустился крайне недовольный Вадим.

– Вы устроили себе красивую жизнь, девушки! – предсказуемо ворчал он. – И меня втянули! А потом от вас и сухарей не дождешься!

– Но мы же никому не скажем – правда? – виновато проворковала я. – А ты определил, где у нас девушка-то? – поторопилась я спросить, не удержавшись… и зря! Вадиму надо было дать выговориться и излить душу – Данилова строго зыркнула на меня, и я прикусила язык…

– Я не определял, где находится ваша девушка! – раздраженно повысил голос Вадим. – Я попытался определить, где находится телефон! Вам повезло: там вышка рядом. Но все равно определить местонахождение с точностью до метра – это из области фантастики. Найти потерявшуюся бабушку в лесу по телефону, в котором не установлена специальная программа – это миф! Впрочем, может полиция это умеет делать, но я, к вашему сожалению, дорогие дамы, не полиция, а простой инженер…

Он подошел к нам и протянул лист бумаги, где была распечатана карта. Мы с Даниловой нависли над картой.

– Вот – поселок Зайцево, – все также раздраженно начал он. – Сигнал идет видимо из какого-то дома в самом начале поселка. Насколько я понимаю – это была старая деревня, которая давно почила в бозе, но поскольку туда были дороги, очищенная от леса территория и много лет обрабатываемые почвы, то там возник дачный поселок. В этом месте, – он указал на выделенный им карандашом квадрат на карте, – в самом начале поселка – и находится телефон. Здесь располагаются самые старые дачи. Как я понял, они с восьмидесятых еще. Далее все новее и новее и в дальнем конце уже совсем новодел… В общем точность весьма условная, больше я ничего не знаю и помочь больше ничем не могу!

В завершение навязанной ему миссии он фыркнул и с видом человека крайне недовольного тем, что его грубо оторвали от важных дел, ради действий, которые он категорически не одобряет, направился по лестнице к себе в кабинет.

– Стой! – крикнула я. – А где это, собственно? Зайцево?

– Километрах в десяти за Приветино. Найдете сами, чай не баре… зачем только… – Вадим исчез за поворотом лестницы.

– Оце-да! – проговорила я, глядя ему вслед: я никогда не видела обычно добродушного и спокойного Вадима таким сердитым.

– А я предупреждала! – отозвалась Рита. – Ладно, потом подумаем, что дальше делать, а я пошла маму кормить.

В гостиной я осталась одна. С напечатанным планом… В полном непонимании что же теперь делать… Оставалось только рассматривать принесённый листок. Чем я и занялась…

Чтобы добраться до Зайцево, нужно было выехать за Приветино, двигаться по шоссе, через пять километров повернуть на проселочную дорогу, которая и вела к этому новому, рожденному из старого, дачному поселку. В целом недалече… План поселка представлял собой… м-м-м… расческу с ручкой. Дорога, ведущая от трассы к дачам, являла собой ручку, которая километра через три заканчивалась, упираясь в лес, а от ее финального отрезка под прямым углом, как зубья расчески, отходили несколько параллельных улиц. Между каждыми двумя улицами помещались два ряда участков, фасадами, выходившими каждый на свою улицу и смыкающимися задами друг с другом.

В квадрат, очерченном Вадимом, попали шесть домов, наиболее близко расположенных к проселочной дороге – ручке расчески. Вроде немного, но это, как предупредил Вадим, все-таки неточно. И что с этим теперь делать? Впрочем, сейчас появится Данилова, у нее мозги лучше… пусть думает…

Мои размышления прервал тревожный голос Риты. Я вышла в гостиную и увидела ее, высунувшую голову из комнаты мамы:

– Алиска, Вадима позови побыстрее, что-то маме нехорошо… Пусть скорую вызывает… Опять давление резко упало…

Началась кутерьма… Вадим вызывал скорую, тащил тонометр, воду, лекарства…

Я, предложив помощь и получив невнятный отказ, ретировалась в свою комнату… Мне оставалось только ходить из угла в угол в состоянии полной потерянности. Походив немного, я выключила телефон, уговорила Мартина быть паинькой; потом оделась, вышла, оседлала Саньку и, повинуясь невнятному порыву, поехала в Зайцево.

Зайцево

Я уже не помню того момента времени, когда до меня дошло, что пора уже воспринимать себя в качестве, увы, немолодой и многоопытной дамы… Было всё: и радости, и тяжелые болезни… провалы горя и гребни отчаянных тревог; глухие болота тоски, из которых, по собачьи скуля, вытаскивала себя методом известного барона… Ах, какие эти «всё» недурственные учителя! И я полагала себя хорошей ученицей… Хотя веселья и жизнерадостности во мне поубавилось, но я редко раздражаюсь, меня трудно обидеть надолго, и я уже давно не умею держать ни на кого зла – пусть их всех…

Но сейчас я с удивлением осознавала, что вульгарно злилась! Ситуация, давно оцененная как нелепая, – да что там говорить – просто идиотская – стала неимоверно действовать на нервы! С какой стороны ни взгляни, позиция тупиковая… патовая… Сделать было ничего нельзя… равно как и выпрыгнуть из этой истории, не потеряв уважение к себе…

И все из-за какой-то молодой воришки, которая развлекается сейчас где-то на даче с кучей денег!

Вспомнив о куче денег, во мне стала расти тревога, вымещая злость… Образ Вари, привезенный из субтропиков, не соответствовал ее поступкам… Возможно, отчаянная надобность в деньгах в случае откровенной неприязни к дяде или, может, даже страха перед ним и могли толкнуть девушку на кражу… Но Варя не опытный уголовник, и у меня не укладывалось в голове, что ее душевное состояние после подобного поступка позволило ей эту легкомысленную поездку – «поразвлечься» – на дачу к малознакомому молодому человеку. Даже если и к хорошо знакомому – желание «поразвлечься» в такой момент – не укладывалось в образ.

И куда она дела деньги и картины?! У нее же почти не было времени их пристроить или спрятать! Если, конечно, предполагать спонтанность кражи – без отхода на заранее подготовленные позиции.

Дорога вскоре вытеснила из головы всю разноголосицу чувств и мыслей.

Снег с трасс уже успели убрать, но, свернув на нужную мне проселочную дорогу, я вынуждена была резко сбросить скорость. До проселочных дорог очередь уборочной техники не дошла, и только благодаря некоторому количеству уже проехавших здесь машин, я робко надеялась, что, аккуратно следуя по оставленным ими колеям, не провалюсь в толстый слой снега, покрывшего дорогу, с угрозой завязнуть. Увы, моя милая Санька не обладает качествами кроссовера, и до сегодняшнего момента меня это вполне устраивало.

С обеих сторон узкой белой дороги высился хвойный лес. Его темные лапы украсились пышными облаками снега, сверкающего на солнце… сверкало, правда, только на самых верхних ветвях – вниз, на дорогу, солнце не проникало.

Впрочем, отчаянно боясь сорваться с колеи, я, навалившись на руль и крепко в него вцепившись, находилась в таком напряжении, что мало обращала внимание на красоту вокруг.

Вдруг с правой стороны лес резко закончился, и низкое солнце брызнуло в лицо нестерпимым сиянием, полностью меня ослепив. Остановившись, я принялась искать в машине меры защиты от его ярких лучей и, нацепив найденные очки на нос, смогла осмотреться. Вполне предсказуемо обнаружилось, что мой путь закончился. Передо мной лежал прямоугольник поселка, выходивший к проселочной дороге своей короткой стороной. Я уже видела начинавшиеся от дороги и уходившие вправо, вглубь поселка, прямые улицы… и эти шесть домов, отмеченных Вадимом на карте. Они располагались в дальнем от меня конце короткой стороны прямоугольника, и я медленно поехала вперед, уже понимая, что припарковаться-то и негде! Либо я перекрою дорогу, либо придется влезать в сугроб!

Однако вскоре я заметила, что кто-то успел очистить от снега площадку между дорогой и домами первых двух улиц. На площадке уже расположилось несколько машин, оставив место для еще двух или трех.

Оценив перспективу, что, припарковав Саньку здесь, дальше мне придется идти по колено в снегу в совершенно неприспособленной для этого обуви, я медленно поехала вперед, чтобы оказаться как можно ближе к обозначенным на карте домам. Придется остановиться прямо на дороге… конечно, я ее заблокирую, но машин, кроме стоящих на площадке, не наблюдалось, а я не думала, что мое предприятие, займет много времени… Собственно, я вообще смутно осознавала, в чем именно, в конечном счете, состоит мое предприятие… Искать по домам Варю Гревскую? Интересно, что придет в голову хозяевам этих домов при моих расспросах… Внезапно стало боязно и неуютно… и чего я сюда заявилась?..

Охая, и кляня себя за необъяснимый порыв, полностью погасший в этом заячьем месте, я остановила машину на дороге примерно в геометрическом центре отрезка, вдоль которого располагались нужные мне дома, вылезла и пошла по колее дальше.

Морозный зимний день достиг своего апогея. Солнце сияло изо всех своих хилых зимних сил. Здесь – далеко от оживленной трассы – было удивительно тихо. Ни крики сорок, ни дуновения ветра не нарушали странной, какой-то звенящей безмятежности. Даже этот дачный поселок не издавал ни звука, несмотря, на то, что, судя по нескольким дымным столбам из труб, жизнь здесь явно не замерла. Блеклое зимнее небо – ни единой тучки – сыпало тем не менее какой-то снежной крошкой, и это непонятное явление вызывало во мне безмерное удивление и отвлекало от цели приезда сюда. Снег под моими шагами скрипел так, что такое грубое нарушение безмолвия представлялось кощунством… казалось, что этот невозможный шум насторожит немногочисленных обитателей домов, которые наверняка уже припали к окошкам, посмотреть на этого нарушителя покоя дивного дня. Конечно, беспокойство было надуманным, вызванным все нарастающей необъяснимой тревогой…

Я уже стояла напротив крайнего из интересующих меня домов и свернула с колеи на отходящую под прямым углом улицу, полностью покрытую толстым слоем пушистого снега. Снег тут же проник в ботинки и медленно таял, пропитывая толстые носки. Но я мужественно шла вперед: что поделать, раз уж я сюда заявилась, надо довести дело до конца! Меня не смущало, что дым из трубы этого дома не шел, и подъезд к нему не был расчищен. Длинные выходные! Люди пребывают в неге и не рвутся убирать снег, если не собираются выходить; а отопить дом можно и электрической печкой. Но дом все-таки оказался нежилым. Подойдя ближе, я увидела, что закрытая дверь продублирована железной решеткой, запертой снаружи на кодовый замок, а в окнах стали видны опущенные защитные жалюзи, установленные изнутри… Все понятно, – хозяева защищаются от зимних воришек…

Итак, минус один! Я вернулась на колею, стараясь ступать по собственным следам… По колее дошла до второй улицы. А вот на этой улице уже кто-то протоптал тропинку… правда следы не доходили до дороги, по которой я приехала, а уходили вглубь поселка. Тем не менее следующий дом тоже ждал хозяев только летом… Минус два! Может, здесь вообще нет Вари? Как-то этот поселок не походил на место, где можно поразвлечься… Наверное Вадим ошибся! Интересно, почему это предположение так меня радует?..

Дорожка к широкому крыльцу третьего дома была хорошо вычищена, на самом крыльце были натянуты веревки с развешенными замороженными простынями. Н-да, ну совсем не похоже не дом, куда молодой человек привез девушку повеселиться… Тем не менее я подошла поближе и как раз вовремя: распахнулась дверь, и в наброшенной на плечи старой шубе, и в тапочках на босу ногу, вышла рыхлая немолодая женщина с тазом и принялась стаскивать задубевшие простыни.

– Простите, простите, – я подскочила ближе, – я ищу дом, где должна собраться компания – молодые люди, девушки… Там со своим парнем должна была быть моя дочь… Я была здесь когда-то, но давно – подзабыла какой именно дом… В итоге заблудилась, а телефон здесь что-то плохо берет… Может, вы видели молодого человека и девушку… или компанию и сможете подсказать?

Некоторое время женщина еще продолжала ломать негнущееся белье, пытаясь сложить его в таз… Видимо, она не поняла, что я обращалась к ней: солнце светило ей прямо в лицо, – и она могла не разглядеть меня. Но вдруг услышала:

– Не… вокруг нас нет никого. Там спросите, – она неопределенно махнула рукой, – на тех линиях, где машины стоят, – проговорила она и нырнула в дом.

Поблагодарив, я опять вернулась на дорогу, где бросила машину, и направилась к ближайшему к парковке дому, который попал в обведенный квадрат, решив пропустить пока два оставшихся… Ноги промокли, я изрядно устала лазить по снегу и, признаться, совсем разуверилась в возможности встретить здесь Варю… Прав Вадим: если на телефоне не установлена геолокация, определить местонахождение доморощенными средствами практически невозможно… Настроив себя таким образом на грядущую безрезультатность поиска, я пошла по колее в сторону стоянки, разглядывая все-таки пропущенные дома и пытаясь рассмотреть, возле которых из них убран снег.

Таковым был как-раз последний из ряда обведенных. Уже ни на что не надеясь, я свернула к нему, чтобы тем самым убедить свою совесть, что сделала все возможное…

Вход в этот дом был на северной стороне дома, поэтому низкое солнце – плавающее немногим выше стены леса, окружавшего поселок – теперь светило мне прямо в лицо, мешая разглядеть крыльцо. Однако я увидела, что окна первого этажа были зарешёчены, а крыльцо, и дорожка до калитки были тщательно вычищены от снега. Но чистили ее явно давно, скорее всего сразу после окончания снегопада – очищенную поверхность уже успел покрыть слой легкого снежного пуха. На нем отпечаталось несколько цепочек следов, перекрывающих друг друга – кто-то и входил, и выходил… и совсем недавно… За калиткой следы вливались в протоптанную колею на улице, которая вела не к дороге, откуда я пришла, а вглубь поселка. Перед поездкой я изучила карту и знала, что трасса подходит совсем близко к тому, противоположному краю этой деревни, и там, на трассе, есть остановка автобуса. На автомобиле же можно подъехать только с этой стороны.