Трое из Леса

Таргитай сердито отвернулся. У запасливого волхва еще оставались сало и рыба!

Во сне Олег вскрикивал, дергался. Таргитай наигрывал спящему на дуде, отгоняя злых духов, но волхв брыкался еще сильнее, дышал часто, словно зайцем убегал от хорта. Таргитай попробовал осторожненько вытащить мешок, но волхв цеплялся судорожно, всхлипывал, кривил рожу в плаче.

Таргитай не выдержал, растолкал волхва:

– Не спи, замерзнешь. Давай посмотрим, сало не испортилось?

Олег подгреб мешок, прижал к груди.

– Что? Где?

– Упыряки?.. Не переживай, никуда не делись. Можешь пересчитать. Во-о-он из-за деревьев выглядывают!

Олег покатился в другую сторону, все еще прижимая к груди мешок. За деревьями виднелась болотная вода, расходились круги. Мясистые листья, мелкая зелень ряски, белоснежные цветы кувшинок – все исчезло. Вода была непривычно голая, бурая от ила, страшноватая.

– Всю болотную траву вытолочили, – заметил Таргитай с укором. – Видать, большой табун пасется… Ты развязывай мешок, развязывай! Все одно не уйдем.

– Может быть, растянем на пару дней?

– Не евши на ветках не усидим.

– Мы привяжемся!

– Голодный не усидит и на привязи. Мне надо есть часто. И много. Я слабый.

Олег покорно развязал мешок, а очкур обреченно забросил в кусты. Таргитай подгреб к себе ломти побольше:

– Налегай! Не дадим проклятым жрать наше сало.

Олег нехотя взял самый маленький кусок. Таргитай ел за троих, последнюю кость швырнул за спину. В кустах зашуршало, залопотало.

– Как ты сейчас? – спросил Таргитай с интересом.

– Непривычно…

– Это от упырей, – объяснил Таргитай. – Место такое. Давай доедим мясо? У меня еще осталось.

Олег покосился на серые ломти с налипшими чешуйками коры.

– Нет… не буду.

– Как знаешь, мне надо заесть жирное.

От мяса пахло дымом, натопленной землянкой, лежанкой, полатями с ворохом шкур. Таргитай разложил его на коленях, любовно выбирал поджаристое, чтобы хрустело, посматривал на небо. Тучи плыли тяжело, едва не задевая за деревья.

Олег откинулся на спину, захрапел. Тонкорукий и тонконогий, с широкой грудью бревном… передавленной, он выглядел жутко с нынешним вздутым животом, что начинался сразу от вмятой груди.

Таргитай догрыз последний ломоть, вытащил свирель. Едва заиграл, лицо волхва перекосилось, и Таргитай повернулся к нему спиной. Над головой громыхнуло, по низким тучам прокатился тяжелый грохот. Верхушки деревьев зашумели.

Таргитай доиграл, растолкал волхва:

– Ну и спишь… Сразу видно, в мешке уже пусто. Вставай! Твои дружки уже вылезли.

– Кто?

– Ну, которые в Болоте.

Олег подхватил пустой мешок, торопливыми прыжками понесся к дереву. Таргитай полез следом, подталкивая волхва в тощий зад, подставляя сцепленные ладони. Сучья и наросты стесал, дурень, самому бы залезть, а тут еще служителя культа тащи…

Олег покарабкался выше, а Таргитай уселся на прежнее место, привязался. На голову сыпались щепочки, чешуйки коры и мелкие листочки – у волхва начался сезон гнездования.

Внизу темнело быстрее. На поляне двигались белесые пятна, шлепали босые ноги. Шлепанье было частым, сливалось в монотонный плеск затяжного дождя.

Тучи все еще застилали небо, ни одна звезда не проглянет, но дождя нет, лишь вдалеке едва слышно рычит небесный зверь. Дерево дрожало: волхв шумно драл свою грудь ногтями. У Таргитая тоже зудело и чесалось от болотной пакости, он шикал на Олега, снова вслушивался и опять слышал лишь царапанье ногтей по коже. Еще в прошлом году, когда Олег пожаловался Боромиру, что страдает от зуда, тот подумал и спросил: не пробовал ли он мыться. Пробовал, ответил Олег сердито, не помогает, через месяц все опять чешется.

Запах гнили вдруг усилился. Таргитай почти ощутил слизь по всему телу. Он брезгливо вытер пальцы, снова цыкнул на волхва. На голову посыпались кусочки коры.

– Пора им лезть, – сказал Таргитай. Сердце колотилось, пыталось выскочить, пальцы начали вздрагивать. Он крепко сжимал рукоятку секиры – все-таки лучше, чем ничего.

– Молчи, – прошептал Олег.

– Думаешь, забыли? – удивился Таргитай. – Держи карман шире. Наверняка видят нас в темноте.

– Мы ж не видим!

– А упыри как совы.

Снизу послышался тихий вой. Упыри выли так тихо, что Таргитай сперва решил, что почудилось, но кожа на голых руках пошла пупырышками. Вой стал громче, озноб побежал по всему телу. Волосы на руках, на затылке, везде-везде зашевелились, поднялись дыбом.

– Что с ними? – спросил он шепотом. – Помер кто? Добро бы главный, что на пне… Перегрелся, видать, на солнце.

– Таргитай, – донеслось сверху отчаянное, – мы пропали…

– Совсем?

– Совсемей не бывает…

Вой стал громче, распался на разные голоса. В ушах нарастал шум, словно Река вдруг встала на дыбки и вода полилась на землю с огромной высоты. Тело свело судорогой, горло перехватило тугим обручем, губы онемели. Таргитай с огромным трудом шевельнул языком: тот стал деревянным, словно бы объелся зеленых яблок.

Сверху услышал затихающий отчаянный шепот:

– Тем…ные заклятия… Черные силы Зла…

Вой нарастал. Сердце Таргитая начало останавливаться, тело медленно холодело. Он попытался дернуться, по дереву уже ползут, их хотя бы рукоятью…

Из темноты вынырнула слабо освещенная звездами оскаленная широкоротая морда. Упырь перелез со ствола на ветку, где сидел Таргитай. Следом полез другой, а по стволу шлепало множество лап.

Упырь схватил Таргитая за руку. Ремни натянулись, упырь дернул, руку ожгло болью. На Таргитая полез второй, ветка угрожающе затрещала. Хоть бы обломилась, мелькнуло в затухающем мозгу. Сразу бы конец…

Первый упырь, располосовав Таргитаю плечо, наткнулся на привязанные ремни, квакнул. Второй возбужденно зашлепал мокрыми губами, оба вцепились в узлы. Таргитай задыхался, упырь сел задом прямо на лицо, жирная слизь залепляла глаза, ноздри…

Внезапно шум в голове начал стихать. Таргитай с усилием шевельнул головой, тут же на его горле сомкнулись холодные скользкие пальцы. Ремни ослабли, Таргитай увидел под собой темную бездну. Он не упал, ноги попали в развилки, упыри тянули в разные стороны.

Таргитай хрипло закричал, ухватил ближнего упыря за горло. Нижняя челюсть отвисла, из пасти пахнуло таким зловонием, что желудок Таргитая сам по себе прыгнул к горлу. На упыря обрушился водопад пережеванного сала, мяса, рыбы, птицы. Упырь завизжал, попытался отвернуть морду, но Таргитай сжимал горло упыря, самого трясло, желудок старался выскочить вслед.

Наконец пальцы разжались, полумертвый упырь исчез в темноте. Внизу послышался звучный шлепок, и Таргитай внезапно понял, что в Лесу стоит мертвая тишина.

Внизу между деревьями мелькал огонек. Таргитай, дрожа от слабости, свесил голову. Огонек приближался, превратился в пылающий факел. В красноватом чадящем свете мелькнуло бледно-зеленое рыло упыря. Факел резко дернулся, на миг потерял блеск, затем вспыхнул еще ярче, а упыря уже не было видно.

Таргитай хотел заорать, но губы не двигались, он стал развязывать ремни, забыв, что упыри уже развязали, шипел от злости, наконец дотянулся до ствола и, обхватив руками, заскользил вниз. Душегрейка задралась, но лучше уж по слизи голым пузом, чем мордой.

Ноги еще не коснулись земли, как что-то могучее сдавило плечи. Таргитай задушенно пискнул:

– Мрак, откуда ты?

Мрак высился огромный, как дерево, могучий, широкогрудый. В одной руке держал смолистый факел размером с доброе бревно, в другой руке хищно блестела огромная секира. Мрак свирепо улыбался, крупные белые зубы блестели.

– Захотелось попрощаться, – бросил он хриплым мужественным голосом, – или мы уже попрощались?.. Вы чего на дереве? Пробуете в ворон перекидываться?

– В сов, – ответил Таргитай. Он прижался к силачу, чувствуя себя маленьким и удивительно защищенным. – Мрак… Как здорово, что ты здесь.

– Надо развести костер, – сказал Мрак. – А где Олег?

– Он на дереве. А костра не развести… Все сырое.

– Так разведите из сырого!

– А как?

– Лови!

Он швырнул факел, Таргитай едва схватил на лету. Искры опалили лицо. По Лесу пошел стук и треск, и, когда с дерева слез ошалевший Олег, посреди поляны уже высилась груда хвороста.

– Вовремя, – сказал Мрак одобрительно. – Зажигать огонь – дело волхвов.

Олег растерянно улыбался – лицо было бледное, жалкое.

– Да, но… Мрак, я не умею сырое…

Мрак сверкнул очами. Его рука мелькнула как молния, в пятерне оказался жгут бересты. Таргитай затаил дыхание, а Мрак выхватил факел, швырнул вместе с берестой на кучу хвороста. Береста вспыхнула жарко, чадно. Пламя застонало от наслаждения, рванулось вверх багровыми языками с черной каймой копоти, лизнуло ветки, затрещало, разгрызая ветви.

Поляна озарилась слепяще ярким светом. За деревьями тьма сгустилась еще больше, но здесь было сухо, тепло, здесь был могучий Мрак. Таргитай нелепо переступал с ноги на ногу, везде блестело и воняло, наконец вступил в поблескивающую лужу, от которой несло отвратительно кислым запахом. Это было намного хуже, чем слизь упыря, – это оказалось содержимое его желудка.

Таргитай перебежал на другую сторону костра. Олег со страхом и надеждой заглядывал в лицо Мрака. Подсвеченное снизу багровыми бликами костра, оно казалось особенно свирепым и жестоким.

– Мрак, как ты нас отыскал? Или наткнулся случайно?

Мрак сел подле костра, вытянул к огню ноги, на сапоги налипла ряска.

– Что вас искать… Шли, будто стадо туров. Да и от деревни далеко не ушли. Не успеет Боромир снять заклятие, как я успею туда и обратно.

Он сидел, широко расставив ноги, посмеивался. От него валил пар, багровые блики плясали по крупному жесткому лицу, страшно вспыхивали в расширенных зрачках. Когда улыбался, белые острые зубы вспыхивали как молнии на темном от загара лице. Он был в своей безрукавке из шкуры волка-оборотня, бугристые от мышц плечи блестели, как отполированные корни старого дуба. На широком поясе из двойного слоя толстой кожи висели два швыряльных ножа. Рядом с собой Мрак воткнул в дерево секиру вдвое больше той, что отдал Таргитаю.

– Ты спас нас, Мрак, – сказал Таргитай. – Эх, если бы мы умели зажигать огонь из мокрых веток! Ты великий охотник, Мрак!

В темных глазах Мрака запрыгал злой смех.

– Я думал, одного дурака выгнали, оказалось – двоих! Да зажигать огонь из любых веток – это же… Эх, никчемы. Кроме солнца, упыри боятся только огня, его младшего брата.

Олег суетился вокруг костра, повизгивал от щенячьего восторга. Таргитай сказал с беспокойством:

– Мрак, тебе пора. Не знаю, как ты ночью прошел через Болото, но ты должен вернуться в деревню до утра. Для Народа мы – мертвяки. Кто общается с нами, сам считается мертвым.

Мрак замедленными движениями отстегнул пояс, снял перевязь с луком и колчаном со стрелами. Зубы блеснули в непонятной усмешке:

– Кто сказал, что я вернусь?

Олег радостно дернулся. Таргитай почти подпрыгнул, но задавил в себе счастливый вопль, сказал с усилием:

– Мрак… изгнали только нас. Тебя чтят. Ты должен занять место Громобоя.

Он поперхнулся, вдруг все поняв. Мрак решил уйти в Лес подальше, чтобы за ним не охотились как за зверем. Не носит ли он сам шкуру троюродного брата?

– Ты для нас – спасение, – сказал он поспешно. – Мы с тобой как за стенами родного дома!

– Ну-ну, – буркнул Мрак. – Так я и дам вам отсиживаться за стенами.

Олег суетливо подкладывал веточки в костер, помешивал угли.

– Мужчина не должен отсиживаться. Ни за стенами, ни за чужой спиной! На то он и мужчина.

Мрак кивнул с одобрением, а Таргитай буркнул:

– А на дереве может?.. Умные слова говорить и я умею.

Мрак бросил на землю туго натоптанный мешок:

– Тарх наверняка проголодался. Здесь свеженькое, только что зажаренное! Налегайте, ребята.

Олег на еду посмотрел мутным взором, отвернулся. Живот у него пучило от мяса, в боку кололо. Таргитай, у которого опустевший желудок уже слипался от голода, поспешно развязал мешок:

– Спасибо, Мрак! Я в самом деле малость проголодался. Олег не хочет, он все пожрал в наших мешках. Хоть худой, как червяк, а ест за трех медведей! Я перекушу. Поверишь, у меня маковой росинки в желудке не осталось!

Он ел быстро и жадно. Олег косился с завистью. Пока сидел на дереве, живот раздуло, к горлу подкатывала тошнота. Таргитай чавкал, шумно облизывал залитые жиром пальцы.

Небо быстро светлело, проявилось легкое белое облачко. Из-за края земли ударила огненная стрела, облачко вспыхнуло оранжевым огнем.

Солнце медленно поднялось над краем земли, пустило горящие стрелы по верхушкам деревьев.

Мрак задрал голову, глядя на небо:

– До полдня будет чистым. Потом нагонит тучи. Пойдет ливень, тогда костер вам не поможет.

Олег спросил с надеждой:

– А если разведем побольше? Веток вдоволь…

– Забросают тиной и грязью. Не отступят, еще не поняли? Тарх, завязывай мешки, надо уходить. В чем ты так вывозился?

– Упыри оплевали, – пробормотал Таргитай, пряча глаза. – Или Олег. Он наверху сидел.

Мрак поднялся, без усилий выдернул секиру. Он был силен и мрачно красив. Обреченно красив, сказал себе Таргитай. Как яркий цветок, что расцветает на одну ночь, а утром погибает. Наверное, Мраку как раз и осталась ночь.

– Шевелись, дудошник! – рявкнул Мрак. – И ты, акудник! Идти надо сейчас. Солнце уже прожигает болотную воду. Упыри уйдут в глубокие места, а мы проскользнем по мелководью.

Олег засуетился, хватаясь сразу за все три мешка.

– Мы готовы, Мрак! Поскорее отсюда, только скажи как!

Таргитай закинул мешок за спину, вдел руки в лямки, пришитые дедом Тарасом. Он оставил свою испорченную секиру, а сопилку бережно спрятал за пазуху. Мрак оглядел обоих, сплюнул:

– Эх, людишки… Держитесь по следу.

С востока плыли кудрявые облачка, росли, смыкались краями. Солнце сверкало яркое, ослепляющее.

Мрак медленно соступил в воду. Волхву велели идти следом, а Таргитай безропотно пошел задним. Ноги по колено погружались в клубящуюся муть и месиво выскакивающих со дна крупных пузырьков воздуха.

Потом вода поднялась до пояса. Таргитай споткнулся об Олега, волхв побелел, нижняя челюсть отвисла. Таргитай через силу улыбнулся. Он тоже видел мелькающие в темной глубине белесые тела.

Солнце еще не взобралось на вершину неба, но огненные стрелы пронизывали воду. Мрак, не только отважный и могучий, как тур, но и чуткий, как волк, с первых же шагов выбрал место, где тень от деревьев не падала в воду, и дальше шел настороженный, без шеста чуя впереди глубокие места, резко сворачивая к мели, делал петли, обходя понятное только ему.

Они шли по бесконечной тухлой воде, в которой отражалось такое же бесконечное перевернутое небо. Таргитай взмок от удивления: он никогда не видывал подобного простора. Постепенно обогнал Олега, тот тыкался ему в спину, Таргитай не огрызался.

Ледяные струи пробегали по сапогам, на дне Болота явно били ключи. Обжигающие стрелы накаляли спину и затылок. По шее и по спине вдоль лопаток покатилась первая струйка пота.

Таргитай быстро устал, брел пошатываясь, загребал ил ногами. Следом, в почти прозрачной после Мрака воде, поднималось темное облако, и Олег вступал в этот взмешанный ад, умирая от страха.

Мрак часто брал то вправо, то влево. Оглянулся всего дважды, лицо его было нахмуренным. Таргитай сразу начинал оправдываться, но Мрак смотрел поверх его головы. Из-за островка выползало уже не облачко, а темная туча.

Таргитай был сухим до пояса, глубже Мрак не заводил, зато волхв вымок, как лягушка. На ушах висела ряска, он часто оступался, плюхался в воду, обдавая брызгами Таргитая. Болотная грязь высыхать не успевала, волхв стал похож если не на упыря, то на бредущего через Болото лешего.

Среди бескрайней воды встречались поляны горбатых кочек мха. Иногда все трое забирались на колышущийся ковер, брели за Мраком. Мрак был весь как натянутая струна, ибо глубину под шкурой мха не угадать, а ноги нет-нет да и прорывают мох!

Попадались крохотные островки с одной-двумя заморенными березками. Болото тянулось до виднокрая, а скопления деревьев впереди оказывались завалами притопленных стволов, что прибились к какому-нибудь торчащему из воды выворотню. Внезапно на темную воду упала черная тень, вода сразу стала темной. В небе раздалось торжествующее рычание.

– Упыри… – вскрикнул Олег отчаянно.

В темной воде бледные, как утопленники, тела засновали ближе к поверхности. Кто-то осторожно тронул Таргитая за ногу. Мрак все ускорял шаг, вода за ним закручивалась водоворотами, едва не сбивая Таргитая с ног.

Вдруг Мрак резко остановился. Таргитай с разбегу ткнулся ему в спину, споткнулся. Впереди из ядовитых болотных испарений выступали странные домики на высоких столбах, похожие на серых цапель.

Пронесся ветер, вздыбливая барашками воду, разорвал болотную дымку. Столбы блестели, гладко выструганные, смазанные жиром, дабы звери не взобрались…

– Дрягва, – прошептал Олег в великом изумлении. – Все-таки они существуют!

Все трое всматривались в необычную и такую огромную деревню. Восемь домов, как они тут помещаются, чем живут?

– Пошли к ним, – сказал Таргитай торопливо. – Гроза настигает! Вот-вот влупит со всей дури!

Мрак подозрительно всматривался в строения.

– Чем-то не нравятся…

– Мрак, – сказал Олег отчаянно, – мы ведь сюда шли, к ним!

– Упыри, – бросил Мрак коротко. – Мне не нравится, что эта дрягва в союзе с упырями.

– Они просто отвоевали место среди Болота!

– Нет, волхв. Это племя отринуло светлых богов.

Загрохотал гром. Огромная туча захватила половину неба, лишь на востоке оставалась синь, где плавали в зное оранжевые облака. Туча снизилась, двигалась почти над темной водой. В недрах тучи полыхали ядовито-белые молнии. Гром из раскатистого стал резким, сухим, отрывистым.

Хлюпнуло. В двух шагах вынырнули мертвенно-белые пальцы, тут же скрылись, оставив круги. В другом месте с плеском высунулась круглая голова, люто зыркнула выпученными глазами и бесшумно ушла под воду.

– Они могут без упырей, – вдруг сказал Олег. – Мы не утопли, нащупав тропку, которой дрягва ходит в Лес. Зато им не выжить без Леса! Не все же у них из грязи и рыбьей чешуи?

– Дома из бревен, – сказал Таргитай слабо. – Таких на Болоте нет, из нашего Леса перли!

– Не верю болотникам, – сказал Мрак угрюмо.

– Но упыри…

– Человек опаснее любого зверя, если он… зверь.

Он круто взял в сторону, обходя свайную деревню. Над головой погромыхивало, а из глубин Болота навстречу бредущим людям поднималось множество белесых тел. Ветер сильно толкнул в спины, сорвал с верхушек волн гребешки и понес над темной, словно кипящей водой.

Мрак шел быстро, почти бежал. Внезапно вода колыхнулась, из ветра и брызг вынырнули люди с широкими острогами в руках.

– Стойте! – раздался сиплый голос. – Кто вы?

Их было семеро: тощих, угрюмых, костистых. Грязная вода стекала по мокрым лицам, жидким бороденкам, где зеленела застрявшая ряска. Желтые пальцы побелели, судорожно сжимая древки острог, красные воспаленные глаза ловили каждое движение пришельцев.

– Мы с миром, – торопливо сказал Олег. – Мы не враги!

– Кто вы? – повторил мужик. Он был широкий в плечах, с бледным нездоровым лицом, правая сторона была изуродована жутким шрамом. Глаза гноились, он щурился и часто мигал, но руки у него были толстые, острогу держали цепко. Острые ключицы резко выпирали из-под желтой кожи.

– Люди, – ответил Олег. – Мы из Леса!

– В Лесу нет людей, – ответил мужик убежденно. – Кроме нас, Народа другого нет. Боги создали только нас и… зверей.

Он колебался, то ли всадить в них острогу, как всегда делал, встречая зверей, или же поступить как-то по-другому, но как – не знал. Остроги упирались в ребра чужаков, дряговичи нерешительно переглядывались.

Наконец один сказал решительно:

– Чушак, надо их убить!.. Гроза вот-вот, мы не успеем добежать.

Чушак недовольно дернул плечом. Мрак следил за каждым движением дряговича, чуть присел, напряг мускулы. В спину хлестнуло ледяным ветром. Ветер срывал гребешки по всему Болоту, нес брызги.

– Надо кончать! – повторил мужик.

Чушак задержал дыхание, его гноящиеся воспаленные глаза наткнулись на чистый непонимающий взгляд Таргитая. Тот смотрел без страха, даже с радостным удивлением. Люди разговаривали с ними, а деревня у дряговичей просто громадная…

– Кончай их! – взревел мужик.

Чушак резко вскинул голову, его голос хлестнул по ушам:

– Окунь, кто Старший Охотник? Участь пришельцев решит Старик.

– Но…

– Заткнись. Эй вы, зайды! Налим, иди впереди, показывай дорогу.

Сильный ветер ударил в спину. Таргитай упал, в бок резко кольнуло. Отплевываясь, он поднялся, встретился взглядом с перепуганными глазами худосочного мужика. Тот держал рогатину у его ребер, руки тряслись.

– Поторопимся, – сказал Олег. – Поторопимся, люди!

Шерсть на руках Мрака вздыбилась, в горле рокотало. Четыре остроклювые остроги упирались в него со всех сторон. Олег поспешно пошел за Налимом, Таргитай спешил следом, Мрак шел последним, рычал, вращая налитыми кровью глазами.

Туча догнала, грохотала над головами. За их спинами Болото пошло крупной рябью, поднялась серая мгла.

Таргитай проваливался, его подхватывали сильные руки. Мрак успевал за дряговичами, выдергивал из ям изгоев, наконец схватил нахлебавшегося воды Олега, потащил на плечах, как убитого оленя.

Ветер швырнул крупную горсть дождя, с неба обрушились потоки воды. Болото забурлило, страшно полыхнула ослепляющая молния, над головами словно разломили сухое бревно. Таргитай от оглушающего треска присел, вода сомкнулась над головой, и сразу что-то ухватило за руки, за плечи, поволокло…

Могучая рука выдернула его из воды, свирепый голос яростно крикнул, разрывая уши:

– Быстрее, упыри уже вылезли!

Таргитай забарахтался, вскочил, бросился за едва различимыми в ливне фигурами. Вода кипела, косые струи ливня закрывали видимость, лишь голые черепа упырей холодно блестели среди кипящей воды, немигающие глаза смотрели на Таргитая с лютой злобой.

Мужики орали, подталкивали острогами. Упыри смыкали кольцо, высовывали из воды руки. Таргитай несся через падающую стену воды, задыхался, наконец что-то впереди вынырнуло из серой стены дождя, ударило в лицо. Он обхватил толстый, ускользающий из рук ствол.

Внезапно он понял, что стена дождя обрывается в двух шагах, а сюда ветром бросает водяную пыль. Над головой темнели тонкие бревна, уложенные ровным рядом. Оттуда кричали, и Таргитай, наполовину оглушенный громом, полез вверх по столбу. Снизу кольнули, сверху дернули за шиворот, и он пролез в широкую дыру. Следом поднялся промокший мужик, захлопнул ляду и, отбежав к стене, выставил перед собой острогу.

Таргитай поднялся на ноги. Просторный сарай из толстых прутьев, окон нет, свет просачивается сквозь щели. Вдоль всех четырех стен встали плечом к плечу тощие оборванные мужики – все как один с желтыми больными лицами, воспаленными глазами, но жилистые, широкогрудые. Все держали остроги, направив жуткие зазубренные острия на пришельцев.

Напротив Таргитая застыл подросток. Он держал нацеленное в горло пришельцу острие из крупной рыбьей кости. Глаза горят, только бы шелохнулся чужак!

Сильно пахло тиной, лягушками и рыбьими внутренностями. На стене висели большие и малые остроги, сети, невод. За стенами глухо ревел ливень, швыряя сквозь щели охапки брызг.

– Даже не подумайте двинуться! – сказал Чушак резко. – А вы, если шелохнутся, убейте этих существ сразу.

– Мы не существа, – сказал Олег как можно спокойнее. – Мы – люди.

– Люди – это мы, – отрубил Чушак.

Он скрылся за перегородкой. Там слышались тихие голоса. Когда туда скользнул Чушак, затихло, потом после долгой паузы вышел, опираясь на длинную суковатую палку, согнутый в поясе дед. Борода касалась пола, беззубый рот непрестанно двигался. Чушак держал его под локти, бережно усадил на лавку. Старик весь был сморщенный, дряблый, похожий на древнюю старушку.

Он долго отдыхал, наконец поднял на пленников выцветшие от старости глаза:

– Невры?

– Что-что? – не понял Олег.

– Говорю, невры… люди Леса.

– Люди Леса, – подтвердил Олег. Он оглянулся на Мрака и Таргитая, но те молчали, давая волхву вести разговор. – Мы мирные, мы шли к вам. Только мы люди, а не невры.

– Невры, – ответил дед вялым сиплым голосом. – Вы невры.

Мужики переглянулись, их глаза снова повернулись к деду. Тот безостановочно жевал морщинистым ртом, мигал красными, с воспаленными веками глазами. Сказал с непонятным оттенком в голосе:

– Не знаете… Эти тоже не знают, что на белом свете есть еще люди. Называют себя Народом.

– У нас тоже, – сказал Олег.

– У вас тоже, – повторил дед. Помолчал, сказал снова: – Один я здесь еще знаю, что мы – дрягва, а в Лесу другие племена… Самое близкое к нам – невры. Могучий и опасный народ.