Лишний. Потусторонние записки

2.

Новая работа Ольге Николаевне понравилась. Конечно, первое время зарплата небольшая, но очень многообещающие перспективы, а главное это возможность карьерного роста. Она в совершенстве владела тремя языками, а присущая ей дипломатичность делала её на ступеньку выше остальных сотрудников. Вовчик пошёл в новую школу. Новая обстановка, новые учителя, стали появляться новые друзья. В общем и целом к своему переезду на новую квартиру они уже как-то обжились и притёрлись к новой обстановке. Переезд прошёл без эксцессов, в общем, у них и вещей-то не было, так что почти всю мебель ещё неделю привозили из магазинов и устанавливали.

– Вовчик, как сегодня отучился? – Такие дежурные вопросы Ольга Николаевна задавала каждый день, хотя и знала примерные на них ответы. – Звонил дед, обещал приехать в гости к новому году.– Она находилась на кухне, что-то соображая на скорую руку, одновременно проверяя его дневник.

– Знаешь, мам, историчка невзлюбила меня, вроде и отвечаю не хуже других, а больше тройки всё равно не ставит.

– Ты бы меньше к учителям придирался, а больше уроки учил, впрочем, скоро будет школьное собрание, я поговорю с ней. – Обиженный тон сына однозначно указывал на то, что всё же в данном положении вещей виноват только он сам.

– Вот-вот мам, поговори.– Вовчик бросил в комнату сумку с учебниками и уже стоял на кухне с полным ртом и что-то жевал.

– А ну марш мыть руки, и что это за привычка есть на ходу, и всухомятку. – Ольга приготовила обед и накрывала на стол.

– Володя, я уже которую ночь слышу, как ты во сне разговариваешь, может, расскажешь, что случилось? – Лицо матери приняло серьёзный и озабоченный вид.

– Как только мы переехали сюда, мне стали сниться очень странные сны, и всегда в них присутствует один и тот же незнакомый человек. – Володя состроил недовольную гримасу, давая понять, что этот разговор ему неприятен.

– Очень странно, вроде раньше у тебя таких проблем не было. Если не хочешь рассказывать, не надо, но к психологу обратиться придётся, – видя уже совсем недовольное лицо сына, она повысила голос, – а вот спорить со мной, я не рекомендую, к врачу сходим, тогда и будешь спорить.

Они переменили тему разговора на более благоприятную и принялись за обед. Но, между тем, сон, о котором умолчал Володя, был весьма непростой. Зря он себя успокаивал тем, что это всего лишь сон. Сон стал преследовать его наяву, так, что мальчик постоянно находился в состоянии какой-то прострации, окружающая его действительность превращалась в вымышленный мир и он с головой в него погружался.

3.

Володя оказывался в каком-то тёмном и незнакомом месте, похожем на подземные катакомбы, долго блуждал там и не мог найти выхода, но в самую минуту отчаяния появлялся молодой парень, брал его за руку и выводил оттуда. Но выводил не куда-то на улицу, а они оказывались в ещё более жутком месте. Сначала они шли по длинному коридору с красными стенами, затем попадали в большое помещение, нечто вроде выставочного зала. Стены его были задрапированы какой-то странной тканью тёмно-вишнёвого цвета, когда ткань шевелилась, то создавалось впечатление, будто по стенам бежит кровь. Сводчатый потолок был расписан библейскими сюжетами страшного суда. С него свисало несколько золотых канделябров с горящими свечами, излучающими алый свет. Пол, в свою очередь, тоже был расписан – огненная геенна поглощает грешников, вырывающихся из неё, простёртые кверху руки, немой страх в глазах, лица, искажённые невыносимой, бесчеловечной и никогда не прекращающейся болью, – всё это заставляло буквально трепетать, только от одного здесь присутствия. На стенах висело множество очень красиво выполненных и выдержанных в духе живописцев эпохи возрождения женских портретов. При внимательном рассмотрении они казались живыми, и даже можно было заметить, как они меняют мимику: сейчас они улыбаются, а через минуту уже смотрят враждебно. Молодые люди подошли к дальней стене, возле которой стоял массивный шикарный кожаный диван, и присели на него. Как бы Володя не вглядывался в лицо парня, он его просто не видел, видны были лишь едва заметные черты, как если бы вы делали набросок к портрету. Но, несмотря на это, парень говорил голосом ровным и красивым. Одет он был в безупречный дорогой костюм с красивыми запонками из белого и, вероятно, драгоценного металла вместо пуговиц. Во всё время их здесь присутствия из стен слышался непрерывный, едва уловимый стон, но стоило заговорить парню, как стон прекращался, а его голос равномерно растекался по помещению и обволакивал зачарованного слушателя. Парень провёл рукой по воздуху, указывая на картины, и произнёс:

– Вот, смотри, как тебе нравится моя коллекция убитых мною матерей? – При этом вопросе он, казалось, с любовью оглядывал свои картины.

– Не молчи, отвечай, мне интересно твоё мнение. – Создавалось впечатление, что именно этим он решил завоевать расположение мальчика.

Володя внимательно всматривался в картины. – Они, что живые?

– И да, и нет, это их души живут в этих картинах.

– За что ты их убил? – Ощущение ужаса и страха прошло, теперь Володе было любопытно, зачем он здесь?

Парень встал, подошёл к одному из портретов, на котором была изображена совсем юная, почти девочка, женщина, и ткнул пальцем прямо ей в лицо.

– Вот эта, – он произнёс эти слова злобно и отрывисто – этой не было ещё и шестнадцати лет. Своего новорожденного ребёнка она просто выбросила в мусорный бак. Эта, – он подошёл к портрету, где была изображена женщина постарше – задушила малютку, когда ей не было ещё и недели. Эта, – он подошёл к третьему портрету – в декабре месяце, живого месячного сынишку отнесла на пустырь и оставила там умирать. Я могу рассказать тебе подноготную всех этих женщин, и, поверь мне, ни одна из них не заслужила снисхождения. А эта вот, – он подошёл к отдельно висящему в огромной золочёной раме портрету, указывая на него рукой – это моя мать, но про неё говорить мы не будем. – Он остановился возле этого портрета, повернулся лицом к Володе и встал в ожидании услышать его реакцию на всё здесь услшанное.

– Печально всё это, и, мне кажется, что за содеянное ты сам себя наказываешь. – Володя подумал минуту. – А я тебе зачем?

– Мне нравятся ваши с матерью отношения. Я решил помогать вам, и если нужно, то защитить.

– Но от кого?

Ответа не было. На этом сон заканчивался. Парень стал приходить почти каждую ночь. Имени своего он так и не называл. У них завязалось нечто вроде дружеских отношений. В снах они стали бывать в разных интересных местах, много разговаривали, обсуждали множество проблем. Но вот уже как два дня он не приходил. Это и вызвало определённый дискомфорт у Володи.

4.

Сегодня, как и обычно, они поужинали, посмотрели по телевизору фильм и разошлись по своим комнатам спать. Володя уснул быстро, спал беспокойно, снилась всякая жуть. Глубокой ночью, сквозь сон, он почувствовал странное беспокойство, словно кто-то за ним наблюдает. Он открыл глаза, полная луна ровным светом освещала комнату, все предметы были отчётливо видны, но взгляд его остановился на зеркале. Зеркало располагалось на трюмо, напротив кровати, и отражало его постель. Зеркало не отражало привычно комнату, в нём была незнакомая обстановка. На большом тёмно-вишнёвом кожаном диване, скрестив на груди руки и сложив ноги одна на другую, сидел одетый в отличный строгий костюм молодой человек и пристально вглядывался в спящего. Через какую-то секунду он заметил, что Володя проснулся и испуганно смотрит на него. Тут же в зеркале всё встало на свои места. Володя заметил его, он почувствовал, как мурашки предательской дрожью пробежали по спине, а волосы на голове зашевелились. Страх объял его буквально на пару минут и быстро отступил, оставив место недоумению. Сон пропал, и до утра он так и пролежал с открытыми глазами, обдумывая случившееся. Мысли кучей роились в голове, приходя одна на смену другой, возникало множество бредовых фантазий и иллюзий, но он так ничего и не решил, что бы это могло быть. В конце концов он пришёл к самому на тот момент более оптимальному выводу. Всё увиденное просто померещилось спросонья. Таким образом успокоив себя, он погрузился в непродолжительный сон.

Утром Володя вставал тяжело. Ольга Николаевна отметила, что Володя неважно выглядит. Она даже решила, что он заболел, и заставила смерить температуру. Впрочем, он и не сопротивлялся. Он действительно не выспался, и у него болела голова, настроение было скверное. После недолгих переговоров, она всё же согласилась оставить его на сегодня дома, пообещав по дороге заехать в школу и сообщить об этом классному руководителю.

5.

Здесь я позволю себе небольшое отступление. Дело в том, что отношения Ольги Николаевны и сына были не так просты, как казалось бы на первый взгляд. Сама Ольга Николаевна была воспитана в очень строгой, а главное, насколько это вообще возможно в советском обществе, аристократической обстановке. Бабушка и дедушка по материнской линии носили очень звонкую и некогда знаменитую в России дворянскую фамилию и являлись потомственными графами. Поскольку, как это часто бывает, родители много работали и были людьми занятыми, то дочку, в силу обстоятельств воспитали всё же бабушка и дедушка, нежели её родители. В Ольге они души не чаяли, воспитывали её по-своему, приучая к хорошим манерам, учила она три языка, прививали вкус к музыке, живописи и вообще к искусству. Как следствие, Ольга выросла умной и образованной женщиной. После студенческого романа и рождения сына отношения с мужчинами у неё как-то не сложились, а вскоре она и сама решила во что бы то не стало самой воспитать и поднять на ноги сына. То ли эта черта характера была врождённой, то ли это недостаток воспитания, но как бы там ни было, она своего добилась. К своим неполным тринадцати годам Володя имел уже достаточно всестороннее и довольно неплохое образование: он свободно говорил по-английски; играл на фортепиано на уровне музыкальной школы; занимался фехтованием и обладал аристократическими манерами. На самом деле Ольга просто обожала сына. С самого раннего детства их отношения были очень доверительные. Володя никогда и ничего не скрывал от матери. Всё ей рассказывал, делился всеми впечатлениями и внимательно вникал её подсказкам и советам. Несмотря на такие отношения, Володя всё же не был маменькиным сынком и имел на всё свои взгляды и принципы, он никогда не прятался за материнскими юбками, умел, в случае необходимости, постоять за себя, и среди ровесников, как в классе, так и вне школьных стен, имел свой авторитет и пользовался уважением у окружающих. В общем, их семью можно было бы назвать даже идеальной, если особенно учесть то понимание и внимательность, с какими они относились друг к другу.

И этим странным утром Ольга отнеслась с пониманием к своему сыну. Температуры у него не было, впрочем, как и других признаков болезни. Про себя она рассуждала так – раз он не хочет идти в школу, то, возможно, он просто устал, или у него есть свои на то причины, о которых нет необходимости говорить, – но так или иначе она оставила его дома. И такие маленькие капризы с его стороны она просто относила к переходному возрасту ребёнка.

Глава 3.

1.

– Виктор Сергеевич! – В кабинет, обставленный по последнему писку дизайнерского искусства, к своему начальнику вошла длинноногая, прекрасного телосложения секретарша. Она прошла через весь кабинет, обошла кресло сзади, положила свои руки ему на плечи, приблизилась губами к его уху, и тихим, даже слегка эротичным, голосом промурлыкала:

– Дорогой! Ты чаю хочешь?

Виктор Сергеевич, солидный мужчина лет примерно сорока, даже и не заметил, как подошла Светлана Борисовна. Сейчас он был необычайно занят: никак не мог пройти первый уровень новой компьютерной игры. Он нажал на паузу, повернулся к ней всем корпусом, с минуту бестолково смотрел ей в лицо, очевидно пытаясь вспомнить где он и кто он, и только полностью опомнившись, мягким голосом, улыбаясь произнёс:

– Как обычно, киска. Чашечку кофе, сто пятьдесят коньячку и лимончик. – При этом потянулся, вынул из пачки и прикурил ароматную сигарету, глубоко затянулся, и, положив её на край пепельницы, снова погрузился в игру.

Примерно таким образом и начиналось почти каждое рабочее утро в офисе Виктора Сергеевича. Человек он был чрезвычайно занятой: до обеда, он резался в компьютерные игрушки; после сытной еды, он предпочитал с часик отдохнуть – поваляться; затем он делал несколько телефонных звонков – по работе; ещё с час разбирался с делами; и в конце рабочего дня приятно проводил время в обществе красивой секретарши. Таков был распорядок рабочего дня шефа Светланы Борисовны Бездомной.

Светлана Борисовна, или просто Света, была красивой, высокой, молодой девушкой, не так давно приехавшей покорять большой город, из захолустного провинциального села. Так уж сложилось, что ещё в раннем возрасте она осталась на попечении бабушки и дедушки. Родители её развелись и разъехались в разные стороны устраивать свою личную жизнь, причём оба, похоже, что навсегда, забыли о существовании своей единственной дочери. Образования у неё практически не было, уже переехав в город, она смогла окончить курсы секретарей, а работу эту получила вообще случайно. Её, тогда ещё будущий шеф, кстати, очень падкий на длинные ноги и смазливые личики, заметил на курсах, куда он приходил время от времени посмотреть на новеньких свеженьких девиц, и не замедлил пригласить к себе на работу, так как бывшая секретарша уже порядком успела надоесть, и ему нужна была, что называется, свежая кровь.

Их отношения ни в коем случае нельзя было назвать любовью. Такие отношения между начальником и секретаршей случаются довольно часто. У них всё было очень и очень просто. Она: она, помимо своих рабочих обязанностей, выполняет кое-какие его небольшие прихоти: ходит с ним на приёмы, вечера; позволяет ему выговорится, накричать на себя, выпустить, что называется, пар; поскольку шеф не был женат, то изредка приходила к нему домой прибраться, приготовить еду; ну и, разумеется, выполняла все его сексуальные фантазии. Он: он, помимо зарплаты, обеспечивает её жильём, кое-какими безделушками, деньгами; водит её на всевозможные культурные предприятия (театр, опера, балет, премьерные показы фильмов); знакомит её с влиятельными людьми, чьи связи могут пригодиться в будущем; в общем, выполняет все те нехитрые обязанности, которые в таких случаях выполняют все любовники. Он такой жизнью жил уже не первый год, ему всё нравилось в их отношениях, его всё устраивало. Она давала себе отчёт в том, что рано или поздно это их содружество прекратит своё существование, на счёт семейной жизни она иллюзий не строила, а просто потихоньку копила деньги, что называется на чёрный день, и такое положение дел её тоже удовлетворяло.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.